Текст книги "Мастер проклятий (СИ)"

Автор книги: Матвей Курилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Этот фраза повисла в пустоте. Хорошее настроение и желание потрепать языком у сержанта улетучились, и он поспешил продолжить путь, чему я был только рад. Очень уж старик вошел в роль – того и гляди, начал бы всерьез скандалить. Однако информацию ему удалось выяснить интересную. Прежде всего о скором появлении чистых, да и количество восставших тоже внушает.

– А вот интересно, чистые сюда как прибудут? – я задумался так глубоко, что даже не заметил, что задал вопрос вслух.

– Забудь об этом пока, – живо откликнулся Рубио. – Очевидно, что поездом, но нам от этого ни жарко ни холодно. Я догадываюсь, что ты думаешь устроить засаду, но впятером, да не зная точного времени прибытия – это бессмысленно и глупо. Нужно знать точнее.

Неизвестно, сколько бы мы еще обсуждали услышанное, но нас прервали самым радикальным образом. Откуда-то с севера раздалась стрельба. Такой, довольно характерный рисунок. Несколько выстрелов, затем один в ответ, и снова канонада. Понятно, что одна сторона конфликта не сильно заботится о расходе патронов, а вот вторая либо в сильном меньшинстве, либо испытывает дефицит боеприпасов, либо и то и другое.

– Посмотрим, что там? – шепотом спросил Мариус.

Ответ не требуется, всем тоже крайне интересно. И все-таки соваться в район боевых действий с гражданскими было бы слишком неосторожно, о чем я и сообщил товарищам. Два жандарма, конвоирующие нарушителей комендантского часа – это одно дело, и совсем другое, когда те же два жандарма осторожно пробираются куда-то в сторону стычки в сопровождении гражданских.

– И что предлагаешь? – хмыкнул старик.

– Предлагаю вам переждать, а мы с Мариусом сходим, посмотрим. – Пожал я плечами.

– Я тоже хочу посмотреть! – возмутилась Кера, но я не обратил внимания на ее возглас. Остальные возражать не стали.

– Нет, ты остаешься здесь, и выполняешь указания Мануэля, – глядя в лицо недовольно скривившейся девушки, приказал я.

– Уверен, как бы я вас не предостерегал, вы двое не обойдетесь без какой-нибудь феерической тупости, – напутствовал нас старик, когда мы с Мариусом собрались уходить. – Но постарайтесь хотя бы головы не сложить. Без них вы будете смотреться еще более нелепо.

Мариуса от такого наставления передернуло, а я уже давно привык, так что просто отмахнулся.

«Гражданских» оставили в подъезде одной из инсул на улице Босяков. Название у улочки оказалось говорящим. Сказывается, видимо, близость к реке и промышленной зоне – дома стоят вплотную друг к другу, да и сама улочка такая узкая, что даже на машине не проехать. Памплона, вообще-то, богатый город и в других местах это бросалось в глаза, но не здесь: слишком давно не ремонтировалась брусчатка на дороге, слишком давно не подкрашивались дома. Да и мусора как-то многовато для благополучных районов. Кое-где видны спешно закрашенные надписи. Прочитать все равно можно без труда. Ставшее уже классическим «Смерть язычникам!» соседствует с более свежим «Долой чистых!».

Далеко идти не пришлось – боевые действия, как оказалось, шли возле моста через Аргу. Едва выбравшись из теснины улицы мы с Мариусом поспешили отскочить обратно за угол, чтобы не отсвечивать. С нашего берега обзор замечательный. Жандармы расположились не прямо возле моста, а на некотором отдалении. Даже мне, дилетанту в военном деле, понятно, почему – из-за разницы в высоте преимущество у них значительное. По вспышкам заметно, что мост со стороны верхнего города охраняют два десятка синемундирников, расположившихся, по обе стороны от дороги среди каких-то развалин. Кажется, еще несколько месяцев назад здесь были трущобы, потом их снесли, но расчистить местность до конца и построить на их месте что-то более приличное не вышло – до мелочей ли, когда в стране такие масштабные события. Зато теперь у жандармов есть отличные укрытия. О защите с тыла, правда, карабинеры не позаботились. Нельзя сказать, что для нас с Мариусом они как на ладони, но угадать позицию возможно.

Противник представителей власти оказался в гораздо худшем положении. Если я правильно восстановил события, группа восставших двигалась куда-то по нижнему городу вдоль реки, или, возможно, пытались перебраться на эту сторону, но жандармы их в какой-то момент засекли и начали обстрел. В первую очередь им отрезали дорогу к укрытиям, каковыми могли бы послужить заводские постройки, бунтовщикам пришлось отступать куда получится, и в результате они оказались укрытыми за каким-то сараем, который и от пуль-то толком не защищает, и при этом торчит на открытой, простреливаемой местности как прыщ на заднице. Ситуация в результате получилась патовая – достать бунтовщиков у жандармов не получится, потому что их толком не видно, но и бунтовщики не могут убраться. Собственно, они даже отстреливаться не могут – стоит кому-нибудь появиться возле окошка, и его просто изрешетят прямо через стену.

Однако долго такое равновесие не продержится. Нам с толедцем отлично видно, как трое жандармов с азартом перебирают локтями и коленями, подбираясь к мосту. Как только они его перейдут, за жизни прячущихся в сарае я не дам и семиса[35]35
  Семис – мелкая бронзовая монета в др. Риме. К моменту описываемых событий давно вышла из обращения, осталась только в поговорках, как наш грош.


[Закрыть] – в два огня их расстреляют без шансов на спасение. И как помочь тоже не очень понятно. Первый ход, благодаря эффекту внезапности за нами. Расстояние не больше ста пятидесяти футов до тех, кто засел в укрытии и еще около сотни до «ползунов», винтовки у нас с собой – стандартные жандармские спенсеры. Думаю, трех-четырех мы успеем снять, однако, как только прозвучат первые выстрелы, жандармы сориентируются, укроются, и тогда нам останется только убегать. Жаль, Рубио далеко. Для него бы не составило сложности перестрелять всех жандармов. Возможно, не пришлось бы даже пользоваться своими способностями – старый легионер из без того отлично стреляет.

– Если мы сейчас не вмешаемся, тем парням крышка, – шепотом напомнил мне о необходимости принимать решение Мариус.

– Давай подберемся поближе, – я указал на кусты выше по склону. Если я правильно понимаю, оттуда укрытие жандармов будет просматриваться гораздо лучше. – Только осторожно.

До кустов мы добрались ползком, и даже не обратили на себя лишнего внимания. Уверен, только благодаря темноте и тому факту, что нас здесь, собственно, никто и не ждал. Правда, к тому времени как оказались под защитой, ситуация у бунтовщиков стала совсем кислой: тройка жандармов уже почти достигла противоположного берега, а обитатели сарая и не подозревали об опасности. Они, вероятно, даже не рисковали выглядывать в окно, потому что те карабинеры, что остались на нашем берегу, периодически постреливали по сараю. В целом для нас ситуация, пожалуй, только ухудшилась. Быстро вывести из строя ту тройку теперь не получится, слишком они далеко. Не с нашими навыкам стрельбы.

Глава 16

– Может, хоть попытаемся их отвлечь? – Мариус сложность ситуации видит не хуже меня.

– Нет, – я качаю головой и прежде, чем на лице у спутника появится разочарование, уточняю. Ждем еще немного. Ты начинаешь стрелять сразу после меня. Бей по тем, что засели на нашем берегу.

Неуверенность и нетерпение спутника чувствуются на физическом уровне. Мариусу отчаянно хочется помочь попавшим в ловушку бунтовщикам, и он не верит, что лишнее ожидание может улучшить ситуацию. Кажется, во мне, как в командире начали сомневаться. Это не удивительно и не страшно, главное, чтобы у парня хватило выдержки, и он не сорвался раньше времени. Ну и чтобы у меня все получилось. Сосредоточиться довольно тяжело. Тройка жандармов слишком далеко, я едва вижу в сгущающихся сумерках их силуэты. Не уверен даже, что действительно вижу, что они делают. Карабинеры уже совсем близко к сараю. Вот они добрались до выбитого проема двери и встали по обе стороны. В этой ситуации длинноствольное оружие неудобно, так что все трое достают револьверы. Я физически не могу видеть их действия, но чувствую. Или, может, это мои фантазии? Это вредная мысль, я отбрасываю ее в сторону.

Тот, что стоит справа от двери, поднимает револьвер. Какой-то он неухоженный. И опять капсюльный Уберти – не любят, я смотрю, господа жандармы тратиться на собственную безопасность, предпочитают пользоваться штатным вооружением, пусть оно и устарело морально. На самом деле в этом нет ничего предосудительного, к тому же Уберти довольно надежен, но только если за ним ухаживать как положено. Однако этот рядовой о своем револьвере не заботится. Да он не чищен неизвестно сколько времени! Нагар такой, что механизм… Да, ощущения у меня, как будто сверху положили бетонную плиту, но механизм не проворачивается. Совсем чуть-чуть не доходит камора барабана до ствола. Смещение совсем крохотное. Гремучая ртуть в капсюле взрывается от удара, воспламеняется порох, но выстрел не получается.

Рывком приходя в себя я вижу вспышку возле сарая, слышу грохот, и тут же начинаю стрелять в укрывшихся на нашем берегу жандармов. В тех, что на дальней стороне дороги. Я высаживаю все семь зарядов с безумной скоростью. Уверен, Рубио справился бы еще быстрее, но мне до него далеко, к тому же перезаряжаться лежа неудобно – мешает рычаг. Смотреть на результат некогда, я горстью хватаю патроны из кармана, и заталкиваю их один за другим в магазин. Очень хочется взглянуть на поле боя, но пока приходится ограничиваться только слухом. Справа в двух шагах стреляет Мариус. У него опыта обращения с винтовкой Спенсера еще меньше, чем у меня, так что он заканчивает серию к тому моменту, как я заталкиваю в магазин шестой патрон. Удачно получилось! В следующий раз нужно подгадать так же – вышло, что огонь велся почти непрерывно.

Наконец, последний патрон в магазине, можно оценить обстановку. Очень мешает пороховой дым – всего-то четырнадцать выстрелов, а уже приличное такое марево появилось. Эх, нам бы что-нибудь на бездымном порохе… и со скользящим затвором, да. А еще лучше автоматику – с какими-нибудь ППШ мы бы всех положили! Удивительно своевременная мысль, посреди боя-то. Нервы, не иначе. Первым делом осматриваю лежки карабинеров по сторонам от дороги. Как ни крути, они для нас опаснее всего. Живых не видно – только два трупа с одной стороны дороги, и три – с другой. Значит, либо попрятались, либо мы с Мариусом настоящие снайперы и смогли четырнадцатью выстрелами перещелкать восемь жандармов. Значит, кто-то остался жив и укрылся. И это даже неплохо, лишь бы не стреляли пока. Глянул на противоположный берег Арги – там все вообще прекрасно. Двое в синих мундирах возле дверного проема, один из них корчится и стонет, держится за лицо. Третий двадцатью шагами ближе к мосту, и он даже не двигается. В него мы с Мариусом не стреляли, значит обитатели сарая постарались. Уже хорошо.

На то, чтобы осмотреться ушло пару секунд – пауза затягивается. Пара выстрелов, чтобы не расслаблялись. Попасть не надеюсь – я, собственно, и не вижу никого. Стрелял в расчете на реакцию, но тщетно. «Молчание было ему ответом». Нда, ситуация – хуже не придумаешь. Мы, вроде бы, победили. По большому счету. Жандармов было десять, трое лежат на том берегу, еще троих мы с Мариусом достали. Осталось всего четверо. Правда, мы все равно в меньшинстве, если не считать бунтовщиков. Кстати, о них.

– Эй, в промзоне! Вы там как, живы?

– А ты с какой целью интересуешься, жандарм?

– Был бы я жандарм, ты бы уже мертвый был.

То ли мне не поверили, то ли вовсе не ожидали такого ответа, но пауза несколько затянулась. Наконец, бунтовщик разродился:

– И чего тебе надо, благодетель?

– Хочу, чтобы ты глянул, не осталось ли живых синемундирников. Мне отсюда не видно, но если их не вижу я, значит, должен видеть ты.

– Ты что, совсем меня за дурака держишь? Стоит мне высунуться, как ты меня точно снимешь.

– Вот ведь недоверчивый какой, – пробормотал я. – И трусливый, к тому же.

– Мастер Диего, – прошептал Мариус, который как раз закончил перезаряжаться. – Может, я попробую отползти? Видите, вон тот валун? Так мы, получается, будем эти развалины, где они засели, с разных точек видеть. Если кто живой остался, я оттуда увижу.

Парень дело говорит. Непонятно только, с чего я опять оказался мастером, но с этим можно и потом разобраться.

– Давай, только не подставься, – согласился я, и несколько раз выстрелил по развалинам. Такой, своего рода, беспокоящий огонь, чтобы спрятались и дали возможность толедцу добраться до укрытия.

Честно говоря, после наших криков я почти уверился, что способных сражаться жандармов действительно не осталось. Оказалось, напрасно, недооценил я их живучесть и профессионализм. Более того, стрелял я тоже не совсем туда, куда нужно. Слава богам, кусок кирпичной стены, который облюбовал Мариус, находился совсем недалеко, однако уже подбегая к нему, толедец споткнулся, и застонал. Вспышку я заметил, и тут же перевел огонь на нее, но промахнулся – карабинер пригнулся, и, кажется, остался невредим.

– Я в порядке, – крикнул Мариус, не дожидаясь вопроса. – Не сильно задело, вроде бы.

Это было прекрасно, а вот то, что я опять пуст – не очень. Особенно потому что как раз в этот момент я услышал хруст гравия совсем недалеко. Раньше за мной нельзя было заметить хорошей реакции. Сам удивляясь скорости своих действий, я одновременно роняю винтовку, поворачиваюсь на бок, и рву револьвер из кобуры на бедре. Противник уже наводит карабин, я не успеваю… Короткое, но мучительное усилие, от которого, кажется, голова сейчас взорвется. Осечка! Тело действует без участия разума. Вебли подскакивает в руке пять раз, трижды дергается карабинер. Я замираю на секунду – этого времени как раз хватает, чтобы увидеть, как противник роняет винтовку и падает сам. Слышу еще выстрел, пуля бьет рядом с головой. Я ведь выкатился из-за кустов, когда доставал револьвер. Рывком укатываюсь обратно, еще два выстрела, на голову сыплются мелкие щепки. Меткий, гад, а густая листва как защита гораздо хуже, чем кирпичная кладка. Еще выстрелы, и довольное восклицание. Я не сразу соображаю, что это Мариус поддержал меня несмотря на ранение.

– Вроде все, мастер! – кричит товарищ. Я вижу его хорошо – он уже отложил винтовку, и теперь зажимает плечо.

– Только двое оставалось, – поясняет парень. – Остальных я вижу – либо убиты, либо ранены.

Отлично. Значит, можно выдохнуть. Я переламываю револьвер, заряжаю его, потом повторяю ту же процедуру с винтовкой. Нужно еще провести контроль и собрать трофеи. Ну и помочь Мариусу, но это после.

– Полежи пока, – говорю я, поднимаясь на ноги. И тут же падаю обратно, потому что пуля хоть и пролетела где-то далеко в стороне, однако стрелок может и пристреляться.

– Вы что творите, Гекатонхейры вас сожри!? – рявкаю я, потому что стреляли из-за реки.

– Так ты все же жандарм?

– А ты сам подумай, – отвечаю я, пытаясь унять дрожь в коленках. Только-только ведь расслабился, и тут опять чуть ни пристрелили. – Если тебя в форму одеть, ты станешь жандармом?

– Хочешь сказать, вы замаскировались так? Чем докажешь? И кто вы вообще такие?

– Слушай, любознательный. Я бы может и поболтал с тобой, но мне не нравится устраивать бесплатное представление для всех желающих. Да и времени маловато – думаю, скоро сюда заявится слишком много ценителей. Нам бы свалить отсюда, и вам тоже не помешает. Как насчет встретиться в более уютном месте?

– Ну, подходите. Стрелять не будем, обещаю. Только оружие в руках держать не нужно, я от этого переживать начинаю.

– Смотри, я встаю.

С этими словами я в самом деле поднимаюсь, в любой момент готовый спрятаться и отскочить в сторону. Однако собеседник все же сдерживает желание наделать во мне новых дырок, так что я получаю возможность убедиться, что живых противников не осталось, собрать оружие и боеприпасы с покойников, и кое-как перевязать руку Мариусу. Это, кстати, моя первая попытка поделиться с этим миром знаниями из предыдущего – раньше, насколько мне известно, здесь было не принято носить с собой перевязочные материалы. Было бы неплохо добавить еще обезболивающего и обеззараживающего, хотя бы, но пока мы богаты только бинтами, на которые пустили остатки старой одежды.

Рана у Мариуса выглядит неприятно, но, кажется, кость не задета. Если в ближайшее время сможем обработать как положено, для жизни опасности не будет. После того, как мы побрели, поддерживая друг друга в противоположную от моста сторону, сзади раздалось удивленное:

– Эй, вы куда?

– Ждите, сейчас вернемся, – крикнул я. Это публичное общение начало уже раздражать – уверен, в самом скором времени содержание беседы станет известно властям Памплоны и любым другим заинтересованным лицам. Мы, вроде бы, никаких стратегических сведений не выдаем, но все равно неприятно. А еще при мысли о том, где мы оставили машину, стало тоскливо. Во время боя я как-то не думал о своей многострадальной спине, не до того было. Теперь, когда адреналин схлынул, это пренебрежение мне аукнулось. Такое чувство, что едва поджившие рубцы снова потрескались и сочатся кровью. Ощущения, которые сопровождают этот процесс крайне специфические, это если мягко сказать.

Бежать не получится, я иду-то едва-едва. Мариус, который потерял много крови едва остается в сознании, так что из него тоже бегун никакой – со стороны мы, вероятно, напоминаем двух пьяниц, возвращающихся из кабака поддерживая друг друга. Такими темпами только до подъезда, где мы оставили «гражданских» членов команды, мы будем идти полчаса. И еще примерно столько же, чтобы добраться до машины, если не рискнем отправить кого-то здорового и минут пятнадцать, если наплюем на возможность их встречи с жандармским патрулем. То есть в лучшем случае три четверти часа – за это время, уверен, эта часть города будет кишеть жандармами – и все будут искать нашу компанию. С каждым шагом настроение портилось все сильнее. Я пытался заставить измученное тело шагать быстрее, подбадривал фальшивым, – сам чувствуя наигранность, – голосом Мариуса, который тоже крепился и уверял, что чувствует себя прекрасно. При всем при этом, запал наш заканчивался с удручающей скоростью.

Стало очевидно, что трофеи мы собирали напрасно – я сбросил винтовки, как только мы поднялись на улицу Босяков, запихнул их в крохотный тупичок между домами, в который даже человеку не протиснуться. Жалко было до слез, но я убеждал себя, что мы за ними еще вернемся. После избавления от груза, за спиной на некоторое время будто крылья выросли – удалось ускориться, так что наше ковыляние превратилось в скорый шаг. Оставшиеся четверть мили до той инсулы, где оставили товарищей прошли относительно быстро. Смех, да и только! Перед боем я этого расстояния и не заметил, а тут чувствую, что чуть ли не подвиг совершил. С облегчением усадив толедца возле входа в подъезд, поспешил внутрь, только для того, чтобы обнаружить его совершенно пустым. Рубио с компанией не оказалось ни на первом этаже, ни выше. В отчаянной надежде я даже взобрался по лесенке, ведущей на чердак, однако массивный навесной замок ясно показал, что мои ожидания были напрасны.

Спускаться обратно было еще тяжелее, чем взбираться наверх – воображение рисовало всевозможные ужасы, которые могли произойти с оставленными на произвол судьбы спутниками. Я почему-то был уверен, что пока нас с Мариусом не было, их захватили жандармы или даже чистые. И ведь я прекрасно понимал, что старик без боя не сдался бы. Да и Керу так просто не возьмешь, она это уже успела отлично продемонстрировать во время стычки на въезде в город. Да и толедцы сидеть сложа руки бы не стали. Все могло произойти, но без стрельбы не обошлось бы точно. И все равно верилось исключительно в плохое развитие событий.

Голоса я услышал, еще не спустившись на первый этаж. Понятия не имею, что удержало меня от того, чтобы выскочить сразу – в первый момент показалось, что это объявились наши потеряшки. Впрочем, что тут особо думать – просто не успел, быстро я мог только скатиться с лестницы, а уж никак не сбежать. А пока спускался, цепляясь за перила, успел разобрать, что говорят чужие. Слышно было отлично, благо дверь оставалась открытой:

– Еще раз повторяю, рядовой, назови своего сержанта. Если, вдруг, забыл, меня устроит имя майора жандармерии города Памплоны. Уж его-то ты не можешь не знать? – вопрос прозвучал глумливо – похоже, задающий уже не сомневается, что ответа не получит. Кажется, у нас проблемы. Вебли будто сам прыгает в руку, я осторожно крадусь к выходу. Как славно, что уже вечер, и что мы в бедном районе! На улице глубокие сумерки, а подъезд не знал света, наверное, с самой постройки. Увидеть меня невозможно даже случайно – главное, не шаркать ногами или не уронить что-нибудь. Я стараюсь даже не дышать.

Мариуса не разглядеть – он сидит возле входа в подъезд, опершись спиной на стену дома. А вот нескольких любознательных господ, окруживших его полукругом, видно отлично – их белые одежды в темноте выделяются особенно ярко. Чистые. Боль в спине, усталость и дурнота забыты начисто – когда тебя трясет от ненависти, на такие мелочи внимания не обращаешь. Я нащупываю в кармане кителя еще один револьвер – трофейный Глизенти, в офицерском исполнении, и перекладываю его на освободившееся места в кобуру. Машинка показалась удобной, в отличие от штатных капсюльных. Пара коротких вдохов, чтобы набраться решимости и насытить кровь кислородом. Целиться долго не нужно, шесть белых фигур видны отлично. Как раз по числу патронов. Выстрел, взвести курок, еще один. Чувств нет, я слишком сосредоточен. Промахнуться нельзя. Нападение внезапно и неожиданно – чистые начинают реагировать только после того, как четвертый монах падает на землю. Я успеваю свалить еще двоих, роняю револьвер, и достаю следующий. Теперь нужно сместиться, остальных я не вижу, а спира чистых насчитывает десять боевых монахов.

Пауза в стрельбе совсем короткая, но ее хватает, чтобы служители пришли в себя – когда я выскакиваю на улицу, противников уже не вижу. Пуля чиркает по косяку рядом, кирпичная крошка больно впивается в щеку. Я отшатываюсь от неожиданности, и даже не успеваю увидеть, откуда стреляют. Рядом раздается грохот выстрелов. Мариус! Живой! Наклоняюсь, хватаю товарища за шиворот и втаскиваю в подъезд, под защиту стен.

– Ох, мастер, вы вовремя, – кричит толедец. – Я уж думал, все!

– Ничего, еще попрыгаем, – нервно хихикаю я и замечаю, что парень, оказывается, успел схватить еще одну пулю, на этот раз в ногу. – Ногу себе перемотай, а то кровью истечешь. – Рикошет, что ли?

Уже не очень важно, я сам не верю, что удастся выкрутиться, хоть и пытаюсь ободрить товарища. Это сейчас их всего четверо, но скоро будет гораздо больше. Они знают, где мы, а вот я так и не понял, куда разбежались оставшиеся монахи. Непонятно, куда стрелять, да и высунуться страшно.

Ложусь на пол и подползаю к двери, выглядываю осторожно… только для того, чтобы в следующий момент с шипением отшатнуться назад. Кто-то из чистых додумался призвать силу своего покровителя и воткнул световое щупальце прямо в дверной проем. На противоположной от двери стене начали медленно выцветать похабные рисунки и надпись о том, что какому-то Гаю здесь было очень уютно ссать. Отлично. Теперь даже не выглянешь – выжжет глаза. Все, мы отрезаны от улицы. Я даже не слышу, что происходит снаружи – чужая сила глушит звуки. А вот врагам нас будет видно отлично. Остается только отступать.

Оглядываюсь по сторонам. Инсула как будто вымерла, что логично. На месте жителей я бы тоже постарался сделать вид, что меня нет. Решать надо быстро. Подниматься наверх, или попробовать высадить какую-нибудь дверь? Очевидно, второе. Наверх с неходячим толедцем я никак не выберусь, сил не хватит. Хватаю Мариуса за воротник, и волоку по коридору, пятясь спиной вперед.

– Дружище, ты же голодал, – хриплю в промежутках между вдохами. – Почему ты такой тяжелый?

– Ну простите, мастер, такая конституция у меня, – парень отталкивается здоровой ногой, пытаясь мне помочь. Прямо скажем, результат не стоит затрачиваемых усилий.

Режущий глаза свет неожиданно гаснет, в коридор врываются внешние звуки – стрельба и тарахтение парового двигателя.

– Неужели? – Мариус тоже не может поверить в неожиданное спасение.

– Эй, вы там живые? – Впервые за время знакомства, я действительно рад слышать голос вредного старика.

***

Мальчишка почувствовал силу, и ему, естественно, захотелось развлечься. Рубио даже не подумал препятствовать, хоть он и видел, что затея откровенно идиотская. Бывший преторианец не пытался что-то подсказать, предостеречь от ошибок. Пусть парень набьет шишки – в его возрасте это полезно. Свою задачу Мануэль видел в том, чтобы эти ошибки не стали фатальными. Поэтому, как только Диего с Мариусом скрылись из виду, он направился к выходу из инсулы.

– Квирит Рубио, куда вы? – громким шепотом, как будто для кого-то из обитателей дома могло оставаться сюрпризом их появление, спросил Витус.

– В таверну, выпить бокальчик вина, – снизошел до объяснений старик. – Куда еще, я, по-твоему, могу пойти в этом городе? За паровиком, конечно!

– Но Диего велел ждать его здесь! – неуверенно поддержал товарища Дариус.

– Диего почему-то думает, что они с Мариусом тихонько посмотрят, что там за перестрелка, и вернутся обратно. По-моему, даже последнему идиоту ясно, что ничего подобного у них не получится, потому что они оба – юные романтики с пламенем справедливости в горячих сердцах. Надеюсь, то, что они обязательно ввяжутся в драку очевидно не только для меня?

Кивнули в ответ все трое – и толедцы, и даже Кера.

– Ну вот, – пожал плечами старик. А раз уж они ввяжутся в драку, значит нам обязательно нужно будет уносить ноги, и желательно как можно быстрее. Так что я бы, на вашем месте, не тратил время на разговоры, а помог мне побыстрее доставить средство передвижения к месту событий.

Аргумент возымел действие, возражать никто не стал. Где-то на полдороги к паровику далеко за спинами послышалась яростная перестрелка – пришлось значительно ускориться, рискуя столкнуться с каким-нибудь жандармом. Однако обошлось – до места, где оставили локомобиль добрались без происшествий, всего дважды переждав в подворотнях патрули. Уже когда ехали обратно, встретили еще один. Глазастый сержант разглядел исключительно гражданский состав пассажиров, однако воспрепятствовать не успел – старик невозмутимо прибавил скорости, так что патрульным пришлось разбегаться в стороны. Даже в спину никто не стрелял – паровик свернул в переулок и выскочил на параллельную улицу, мгновенно оставив преследователей позади.

Знакомую инсулу увидели издалека – в подъезд упирался режущий глаза луч света, бьющий из рук чистого, возле входа лежало несколько тел в белых балахонах.

– Я смотрю, парни без нас не скучают. – Криво усмехнулся старик. Крикнув сидевшей рядом Кере, чтобы подержала руль, Рубио высунулся из окна, и четырьмя выстрелами уложил на мостовую монахов, благо, нападения с тыла они не ожидали и совсем не скрывались.

– Эй, вы там живые? – крикнул Рубио, не торопясь заглядывать в здание. Не хотелось нарваться на дружественную пулю.

Рубио было интересно. Собственно, с тех пор, как он взял шефство над этим парнишкой, ему вообще ни дня не было скучно, а уж после того, как малыш определился, наконец, с жизненными целями, интересно стало вдвойне. Старый легионер боялся, что парень начнет стремиться к смерти – после того, что они увидели в том проклятом лагере, даже много повидавшему Мануэлю было паршиво. Но нет, мальчишка только повзрослел в одночасье. Причем, как-то странно повзрослел. Выглядело так, будто до этого он просто игрался в детство, а теперь вот, приходится возвращаться к взрослой жизни. Это было странно и непривычно, но Мануэль привык доверять собственным ощущениям.

Следующее, что его беспокоило – это Кера. Богиня, между прочим. Пусть слабая, но по умолчанию подавляющая своей силой всех окружающих смертных. Рубио очень боялся, что она подомнет парня под себя, сделает его своей куклой. И никакие формальные обещания ей этого сделать не помешают – богиня же, они такое проворачивают инстинктивно. Были истории. Начиная от совсем уж древних, как, например, когда одной взбалмошной любительнице яблок срочно потребовалось получить звание первой красавицы, и ради этого она устроила Троянскую войну, и заканчивая совсем недавними. Пусть Кера не из дюжины великих[36]36
  Верховные божества, обитавшие на Олимпе


[Закрыть], но и они – не древние герои. Она никак не могла смириться с подчинением смертному – это просто противно самой природе богини. Рубио чувствовал отголоски ее давления… Да и не он один, он часто замечал, как толедцы начинали теряться, стоило ей обратить на них внимание. Но не Диего. Парень вовсе не замечал попыток контроля, будто рядом с ним обычная, пусть и слегка безумная смертная женщина. Сначала Рубио вынашивал планы, продумывал, как бы изгнать беду из тела этой несчастной. Может быть, даже уничтожив это тело. Искал возможности, и не видел. А спустя несколько дней окончательно убедился, что этого и не требуется. Мальчишка не станет проводником ее воли, а значит, не стоит лишать команду столь мощной поддержки. Божественной поддержки. Тем более, что других богов, похоже, действительно не осталось – не из кого выбирать.

Вообще странностей за парнем водилось даже слишком много. Во-первых, этот его манн. Старик довольно быстро понял, что Диего – проклинатель. Крайне редкая способность. Да что там говорить, еще двести лет назад, во время гражданской войны все против всех, которая разразилась тогда в империи была уничтожена последняя семья, среди членов которой могли появиться такие редкие специалисты. Парень очень быстро прогрессирует, причем во всем. Рубио почти сразу понял, чем именно одарили боги мальчишку. Это непростой дар, развивать его трудно и мучительно. Преторианцы обязаны знать особенности всех известных манн, даже исчезнувших. Из методичек, прочитанных тогда еще деканом Рубио, сложность объяснялась необходимостью иметь крайне развитое воображение, и, в гораздо большей степени, иметь подробнейшие знания об устройстве мира. Ну и личная сила, конечно же, но без первых двух составляющих большого прока от третьего не будет. При этом даже просто хорошему образованию у парня взяться неоткуда. Чему-то родители его, конечно обучали, но ни о каких школах речи не шло – для детей неблагонадежных образование не то, чтобы не рекомендовалось, а было прямо запрещено. Сил у парня не так много, тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – достаточно взглянуть на его бледное лицо и полопавшиеся сосуды в глазах после почти любого применения способностей, чтобы сообразить. При этом по уровню воздействия Диего претендует на ранг подмастерья, а пару раз уверенно показывал мастерский уровень.