Текст книги "Это безумие, детка (СИ)"
Автор книги: Матильда Аваланж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– На сегодня это все, золотце. А теперь слушай внимательно, что папочка скажет. Ты будешь приходить ко мне и выполнять все, что я тебе прикажу. Все, чего бы ни пожелала моя больная извращенная фантазия, слышишь, куколка? О том, что происходит здесь, ты не сможешь никому рассказать, написать или поведать каким-то другим способом. Пожаловаться, попросить о помощи – нет. Все, что связано со мной, отныне станет для тебя невыразимо.
Роэл слушала его и леденящий ужас медленно вползал в душу. Она думала, что нужно лишь дотерпеть до того момента, как он ее отпустит и она окажется за пределами камеры. Но девушка и подумать не могла, что Гаспар Леоне настолько хитер и поставит ее в полную от себя зависимость, фактически превратив в свою рабыню. В игрушку для постоянных утех!
Безмозглая самонадеянная дуреха…
– Надолго не прощаюсь, – негромко проговорил Гаспар. – Я буду очень сильно по тебе скучать. Надеюсь, ты тоже.
Прямо у оранжевой черты, за которую ступить не мог, Гаспар нежно коснулся губами ее пересохших губ, как ласковый влюблённый, трогательно прощающийся со своей возлюбленной. Раздавленная, выбитая произошедшим из колеи Роэл вытерпела и этот легкий поцелуй, полный гротескной издевки над настоящими чувствами.
– Ну, по сравнению с предыдущей встречей, все прошло на удивление неплохо, – проговорил Феб Дюпон, когда некоторое время спустя бледная Роэл опустилась в посетительское кресло в его кабинете. – Я лично наблюдал за происходящим с камер видеонаблюдения – вы были очень сдержаны и профессиональны, а Гаспар на удивление спокоен. Пока, конечно, судить рано, но если так пойдет и дальше, мисс Харт, то мы сможем говорить о положительной динамике состояния этого тяжелейшего пациента.
Роэл кивала, с трудом сдерживая слезы. Он как будто не видел ее затравленных глаз, сжавшейся позы, ее алеющих после исступленного поцелуя Гаспара Леоне губ.
– Мисс Харт? Роэл? С вами точно все в порядке… Роэл? Все-таки это Гаспар Леоне… Быть может, я что-то упустил, не заметил, не придал значения? Может, хотите отказаться? Я пойму. Практику вам засчитаю. И так... То, как вы общались с этим исчадьем ада, от которого и куда более опытные психиатры бегут, как от огня, говорит о многом. Все хорошо? Продолжаем… Роэл?
Привлекательный светловолосый Феб Дюпон смотрел на нее с таким вниманием и заботой, что Роэл чуть было не разрыдалась прямо ему в лицо. Она готова была кричать, молить о помощи, но рот будто был стянут черным бархатным кляпом, который ухмыляющийся Гаспар Леоне завязал в аккуратный бант у нее на затылке.
– Да, все в полном порядке, мистер Дюпон. Продолжаем.
– Рад это слышать… Роэл, – его голос был теплым и обволакивающим, как плюшевый плед, в который она заворачивалась дома, когда наступали холода. – Что вы делаете на этих выходных? Не будете… Не будете против поужинать со мной?
– Нет, – мотнула она головой. – Конечно же, нет. Не откажусь…
Быть может, есть какая-то лазейка в приказе Гаспара Леоне. Быть может, она каким-то чудом сумеет дать понять этому красивому доктору, в какой капкан угодила. Быть может, он почувствовал – что-то не так, поэтому и позвал ее.
Нет-нет-нет, она найдет какой-то выход… Найдет!
В пустом туалете для персонала лечебницы, в изумрудной глади зеркала под слабо фосфорицирующими лампами Роэл, затаив дыхание, задрала водолазку и…
И, застонав от омерзения, прочитала на левом полушарии своей груди небрежный росчерк шариковой ручки:
Давалка Гаспара Леоне.
ГЛАВА 6. В милом розовом доме
Две девочки в бумазейных платьицах, одна помладше, а вторая явно старше, выше и плотнее, играли в куклы в залитом солнцем саду, прямо под цветущими вишнями.
– Отдай мне эту ленту, Ро! – ныла старшая. – Я сшила Арабелле синее платье, а она как раз под цвет!
Младшая сразу подчинилась, но на ее светло-серые глаза навернулись слёзы, а щёки стали пунцовыми.
– Так нечестно! Нечестно! Это ленточка моей куклы и я не хотела отдавать ее, Рей!
– Вообще-то ты сделала это сама, Ро!
– Ты же знаешь, что нет, Рей!
Зареванная Ро уже была готова кинуться на сестру, чтобы с боем отобрать ленту, но в саду появилась женщина в длинной юбке и широкой рубахе. Деревенское лицо ее было некрасивым, но открытым и простым, потому от него невозможно было отвести взгляда.
– Девочки, девочки! Рейчел, как тебе не стыдно пользоваться даром своей сестры? А ты, Роэл, не должна драться, это мальчишки пусть кулаками машут!
– Но она заставила меня!
– Потому что она не отдавала!
– Тихо! – повысила голос женщина и строго посмотрела на каждую из сестер. – Вы не должны ссориться, ведь вы самые родные и близкие друг для друга люди! Роэл, подойди-ка ко мне. У меня кое-что для тебя есть!
И женщина вынула из кармана передника тонкую серебряную цепочку, на которой сверкнул небольшой ключик с маленьким изумрудом. В ее огрубевших от работы пальцах вещица смотрелась нелепо.
– А почему только Роэл? Почему для меня нет украшения? – захныкала старшая сестра.
– Это не украшение, – покачала головой женщина и, присев на корточки рядом с младшей девочкой, серьёзно проговорила, глядя ей в глаза. – Это твое спасение, Роэл. Амулет будет блокировать твой дар повиновения. Пока он на твоей шее, ты не будешь подчиняться ничьим приказам, моя милая. Сможешь жить среди людей, не боясь, что они узнают о твоей способности и воспользуются ей.
Девочка кивнула, заворожено глядя на маленький ключик, который должен был избавить ее от больших проблем и дать жизнь, о которой она и не мечтала.
– Но истые все равно будут интересоваться твоей способностью и, чтобы сохранить ее в тайне, с этой поры ты больше не дампир, Роэл. Ты человек, так же, как и я. Отныне ты из Знающих. Кровь дампиру не так жизненно необходима, как вампиру, и поэтому притворяться тебе будет несложно. Рейчел, подойди, пожалуйста. С этой минуты ты тоже больше не дампир, а человек. Храни тайну Роэл и никому никогда не вздумай рассказать о ее сверхспособности!
– Но это значит, что и я должна буду скрывать от всех свой дар! – с возмущением воскликнула старшая сестра. – Не хочу! Вева, это же нечестно! Мой дар не такой противный, как у Роэл, наоборот, полезный и я хотела…
– Ты можешь пользоваться им, но с большой осторожностью, в тайне ото всех, – ответила Вева, положив шершавую ладонь на макушку Рэйчел. – Я понимаю, ясочка, это сложно, но ты должна пожертвовать своей способностью ради сестры. Ее дар хуже проклятия! Отсутствие собственной воли – тяжкое бремя, которое делает ее совершенно беззащитной перед миром. Она подчиняется любому отданному ей, даже в шутку, повелению. Представь, если злые люди захотят ею воспользоваться? Мне страшно даже думать об этом! Пообещай, Рейчел! Пообещай прямо сейчас, что будешь заботиться о своей младшей сестренке, ведь она так нуждается в твоей защите!
Рейчел Харт посмотрела на свою зареванную сестру, которую еще три минуты назад люто ненавидела, и смиренно сказала:
– Я обещаю, Вева!
А Роэл Харт, крепко сжимая в кулачке заветный ключик, сильно-сильно прижалась к приемной матери, тихо плача в ее пропахший начинкой для лукового пирога фартук.
Это был необычайно уютный район Буковеня, тихая улочка, будто телепортом перенесенная в шумный мегаполис. Здесь стояли безумно милые домики в викторианском стиле, разноцветные, с резными балкончиками, разнообразными башенками и флюгерами на крышах.
Роэл припарковала свой «Жучок» у двухэтажного дома, выкрашенного розовой и белой краской и от этого вызывающего ассоциации с мороженым. Изумрудный газон рядом с домиком был аккуратно подстрижен, и по нему к Роэл тотчас же бросились обниматься радостно завизжавщие племянники. Они хотели увлечь ее в свою шумную и бестолковую игру, но тетя, обычно принимавшая участие в шалостях, была грустной и почему-то отказалась.
– Не нравится мне твой вид, сестричка! – заявила Рейчел, колдуя над пирогом-зеброй, в то время как Роэл примостилась за столом с большой чашкой крепкого чая. – Ты часом не заболела?
Симпатичная кухня, полная всяких баночек-скляночек, с густой зеленью в горшках и разноцветными декоративными блюдцами по стенам была самым любимым местом Роэл во всем большом светлом доме ее сестры.
Девушка отрицательно покачала головой, не найдя в себе силы ответить что-то вразумительное и уткнулась в кружку.
– По журналюге своему все сохнешь, да? Когда ты, наконец, поймешь, сестрёнка, что этот мерзавец и мизинца твоего не стоит! – с воинственным видом проговорила Рейчел, деревянной лучинкой выводя по белому и шоколадному тесту тонкий узор. – Между прочим, мне он сразу не понравился!
Рейчел, Рейчел... На этот раз дело совсем не в Нике! Если только она могла рассказать сестре о том, что случилось, сбросить тяжкий камень, который залег на душе!
– Ник занят поисками Водолея и в редакции не появляется, – проговорила Роэл только для того, чтобы что-то сказать. – На последней планерке главред заявила, мол, газета слишком пресная и потребовала сенсационный материал…
– Вот как? – Рейчел проницательно взглянула на сестру. – А ты, душа моя, случайно не собираешься заняться поисками маньяка? Вот только попробуй мне! Это же жуть, как опасно – какой-то псих насилует и убивает девушек, а моя маленькая сестричка будет разыскивать про него информацию и писать статьи! Он ей заинтересуется и начнет охоту уже на нее! Даже слышать ничего про это не хочу! Кстати, а почему его Водолеем прозвали?
– Потому что тела оставляет либо в воде, либо неподалеку от воды, – неохотно пояснила Роэл. – Полиция считает, если широкая общественность узнает подробности, это навредит следствию. Но должен же кто-то о нем написать!
– Только не ты! – закричала Рейчел. – И вообще…Я сто раз говорила – увольняйся ты из этой своей газеты. Поль устроит тебя в салон…
– А я сто раз говорила, что не хочу продавать свадебные платья! – воскликнула Роэл с горячностью. – Я журналистом хочу стать! Настоящим журналистом! Это мое призвание!
– Прости, Роэл… но пока не очень-то получается, – тихо проговорила сестра. – В конце концов, раз тебя не ценят в твоей газете, устройся в другую! Подальше от дурацкого Николаса и этой его Денизы-маркизы! Зачем так себя изводить?
– Затем! – с неожиданной для себя жесткостью обрубила Роэл. – Неужели тебе не ясно, если я сейчас уйду оттуда, то ничего у меня не получится! Ничего из меня не выйдет, понимаешь? Я не отступлю! И стану лучшей журналисткой «Вечернего Буковеня»!
– Ладно, Роэл, поступай, как знаешь. В конце концов, ты уже взрослая девочка и способна разобраться, чего ты на самом деле хочешь, – вздохнула сестра. – Но Водолея я тебе искать запрещаю, поняла?
Роэл кивнула, про себя подумав с усмешкой, что она попала в такую страшную петлю, по сравнению с которым эти мифические поиски просто цветочки.
– Рей, а можно я сегодня у тебя переночую? – буднично поинтересовалась Роэл.
Сестра, собирающаяся отправить «зебру» в духовку, так и замерла с формой в руках, на которые были надеты смешные варежки-прихватки в виде котиков.
– Господи, Ро, и ты еще спрашиваешь! Давно бы уже перебралась из своей комнатушки к нам! Уж я бы проследила тогда за твоим питанием, а то вечно какую-то дрянь ешь!
Больше всего на свете ее красивая полная сестра обожала готовить, и ей жизненно необходимы были новые ценители ее кулинарных изысков. Но Роэл наотрез отказалась, как отказывалась всякий раз, когда об этом заходил разговор. Этот уютный, тёплый большой дом, в котором часто пахло всякими вкусностями, был домом ее сестры, и Роэл тут лишняя.
Но только не сегодня, когда девушка чувствовала себя птицей, у которой жестокий прохожий большим камнем подбил крыло. Пусть она не могла рассказать Рейчел о своей беде, но одно ее присутствие в доме сестры поможет Роэл и даст хоть призрачную, но иллюзию защищенности.
Запершись в очаровательной нежно-персиковой ванной для гостей, Роэл с облегчением стянула с себя водолазку, которая, казалась, хранила ощущение прикосновений и запах Гаспара Леоне и, бросив ее на пол, зашвырнула ногой черный кусок материи под раковину. Мрачно уставилась на себя в зеркало.
Давалка Гаспара Леоне.
Давалка!
Вот кем ей суждено теперь стать…
Больше всего на свете она сейчас хотела соскрести позорное клеймо со своей груди, но не тронула его. Проверив температуру набирающейся воды, Роэл удовлетворенно кивнула и выключила кран. Освободившись от остальной одежды и нижнего белья, девушка медленно опустилась в ванную.
Вода была горячей, горячей, как само пекло ада и это именно то, что ей сейчас нужно. Концы волос намокли и потемнели, облепив плечи и полушария соблазнительных грудей с бледно-розовыми нежными сосками, проступающими из воды. От стоящего в ванной влажного пара унизительная надпись на груди расплылась, но все еще хорошо читалась.
Давалка Гаспара Леоне!
Роэл потянулась за сигаретой, которую, улучив момент, спросила у мужа Рейчел, Поля. Разумеется, он расскажет сестричке, хоть она и попросила его молчать, и Рей будет ругаться на чем свет стоит. Но сейчас это не важно.
Глубоко затянувшись, Роэл вдохнула мягкий дым с привкусом крепкого кофе и горького шоколада и, откинув голову назад, опустила руки по бортикам ванной.
Как же она была самоуверенна! Как неосмотрительна! Как наивна! Хотела написать сенсационную статью, а в итоге попалась в ловушку, выхода из которой просто нет! При одной мысли о том, что этот мерзавец, этот урод заполучил полную власть над ней, кулаки сжались сами собой. Теперь она подчинится его любой, даже самой больной и уродливой прихоти. Господь всемогущий, он заставит ее заниматься с ним сексом, станет первым ее мужчиной после нежного, предупредительного Ника!
Роэл как наяву ощутила татуированные пальцы на своем обнаженном теле, опаляющее дыхание Гаспара, гипнотические, невозможные, безумные зелёные глаза и подумала, что лучше умрет, нежели вытерпит прикосновения этого монстра. Нежели почувствует его внутри себя…
Кипяточно-горячая вода сквозь раскрывшиеся поры кожи словно проникла внутрь нее, разлилась по телу, а затем медленно стекла в живот, прилила к лону, которое почему-то набухло – расслабленные мышцы его отдались странной болью. Что она испытает, когда Гаспар Леоне войдет в нее?
Только боль. Только унижение. Только ужас.
Она ему не позволит! Не позволит собой пользоваться! Самодовольный ублюдок думает, что заставит ее подчиняться, унизит, поработит…
Черта с два, чудовище!
Позорная надпись расплылась в чернильное пятно и Роэл легко ее стерла. Скольжение пальцев по своей влажной груди отозвалось внизу живота и в кончиках сосков, которые, затвердев, проступили из шелковистой воды – омывая, она ласкала их. Если Гаспар Леоне притронется к ним своими кровавыми губами и жуткими серебряными зубами, она этого не перенесет!
Вода в ванной почти остыла и Роэл, зажав нос, ушла под нее с головой, чтобы через пару мгновений вынырнуть с совершенно мокрыми волосами и четкими мыслями.
В далеком детстве Вева Харт, ее приёмная мать, откуда-то взяла этот маленький ключик, благодаря которому Роэл могла жить спокойно эти годы. Кто-то его отлил из серебра, зачаровал на блокировку ее дурацкого дара… И вполне вероятно, этот кто-то может быть в курсе, почему он не действует на проклятущего Гаспара Леоне и она выполняет его отвратительные приказания. Роэл найдет изготовителя ключа, попросит его разобраться и подкорректировать действие кулона! Хотя прошло много лет, вряд ли он отошел в мир иной, ведь вампиры живут тысячелетия.
На следующее утро, запивая превосходным кофе необыкновенно нежный, тающий во рту черно-белый пирог, Роэл как бы невзначай поинтересовалась у суматошно собиравшей ее племянников в школу Рейчел:
– Никогда не интересовалась у Вевы, но, может быть, тебе она рассказывала, откуда взяла мой ключ.
– Роэл, ну ты, конечно, нашла время спрашивать, – поморщилась старшая сестра, даже не взглянув на младшую. Сыновья никак не могли разобраться со своими ланч-боксами – назревала самая настоящая драка. – Может, потом поговорим?
– Просто стало любопытно, – пожала плечами Роэл, откусывая от пирога порядочный кусок.
– После стольких лет тебе вдруг стало любопытно? – прищурилась Рейчел, когда за мальчишками, наконец, захлопнулась дверь. – Роэл, я знаю тебя, как облупленную. Ты что-то от меня скрываешь!
– Поверь, ничего, – ангельским голосом проговорила Роэл и расстегнула верхние пуговицы блузки, позволяя тем самым сестре увидеть ключ. – Он на месте. И он все так же хранит меня. Просто… просто в последнее время мне становится страшно, Рейчел. А вдруг он перестанет действовать? Или… или я встречу того, на кого блок моей способности действовать не будет?
После этого крайне удачного экспромта Роэл ее старшая сестра ощутимо успокоилась:
– Ох, я уж подумала у тебя что-то серьёзное… А это… Это глупый и необоснованный страх, сестренка!
«Господи, знала бы ты!», – подумала Роэл.
Знала бы ты!
– Почему так считаешь? – стараясь не показать своих эмоций, поинтересовалась девушка. – Вева рассказала тебе?
– Конечно, – кивнула Рейчел и, помолчав, проговорила. – Ты помнишь, что через некоторое время после этого мы переехали в другой дом, гораздо беднее того, где жили раньше? Что распродали все самые лучшие вещи? Что долгое время перебивались с хлеба на воду?
– Договаривай, Рей, – нахмурилась Роэл, подозревая, что услышит сейчас что-то очень неприятное.
– Она не хотела рассказывать тебе, чтобы ты не чувствовала себя обязанной, но со мной поделилась, потому что это было очень тяжело, – вздохнула старшая сестра. – Блокатор обошелся ей в огромные деньги. Чтобы приобрести его у Лоупа Маттиоли, Вева продала почти все, что у нее было. Но она хотела обеспечить тебе нормальную жизнь, потому без жалости рассталась с деньгами.
Роэл покачала головой. Говорить было трудно – к горлу подступил комок. Она любила свою приёмную мать и была бесконечно благодарна ей за ключ, но и подумать не могла, что эта простая женщина заплатила за него такую цену.
– Лоуп Маттиоли? – переспросила девушка, справившись с нахлынувшими чувствами. – А кто это?
– Известный вампир-ювелир, близкий друг самого князя Константина Леоне, – ответила Рейчел. – Его дар – придавать созданным им ювелирным изделиям особые свойства. Я не знаю, как они договорились, он много ее расспрашивал о тебе и твоем даре, но, в конце концов, сделал этот волшебный ключик. Он сказал, амулет очень сильный и при том обладает накопительным эффектом. Ты до самой старости сможешь жить, не боясь, что кто-то тебе что-то велит, а ты сразу кинешься это выполнять. Потому отставь в сторону все свои страхи, сестричка. И перестань уже сохнуть по проклятущему Нику! Не стоит он того!
– Конечно, не стоит… – Роэл крепко обняла сестру. – Кстати, пирог просто объеденье, знаешь об этом?
– Разумеется, – усмехнулась Рейчел. – Мой дар меня никогда не подводил!
ГЛАВА 7. Чего боятся правильные девочки
Несмотря на опасения Роэл, найти Лоупа Маттиоли оказалось легче легкого. Поисковая система тотчас выдала результат. Ювелирный дом Маттиоли находился в Предьяле на Виа Орелин – самой богатой и фешенебельной торговой улице столицы их княжества. Но на том удача и заканчивалась. Когда Роэл дозвонилась в магазин, прохладный женский голос очень вежливо сообщил ей, что мастер Маттиоли личных встреч не назначает. Когда девушка попыталась проявить настойчивость, из прохладного голос стал ледяным, повторил вышесказанное и на том разговор был окончен.
На обеде Роэл ковырялась в салате, вяло выуживая из него помидорки черри. Хотелось крови. Изредка она, конечно, баловала себя, приобретая вкусную жидкость в специализированных донорских магазинах, но не потому, что ей этого хотелось, а, скорее, из желания нарушить запрет, совершить что-то тайное, что нельзя. В ее ситуации это было совсем уж неосмотрительно, но за годы, которые она, благодаря Веве и серебряному ключу жила спокойно, девушка расслабилась и потеряла бдительность. И вот теперь пришла пора платить по счетам.
Кстати, если совсем уж честно, на вкус кровь Роэл совершенно не нравилась, ее любимый яблочный сок куда лучше этой густой гадости, которая застывает на губах противной маслянистой пленкой! Но время следующего сеанса с Гаспаром Леоне неотвратимо приближалось и Роэл овладевала гнетущая безнадежность: чем хуже, тем лучше!
– Ну, Роэл, ну скажи хотя бы на какую тему? Не про Водолея, да? О лечебнице cвятого Трифона? О тамошних порядках? Почему молчишь? Интересно же!
– Не могу, – устало покачала головой девушка, и это было чистейшей правдой.
Она уже жалела, что рассказала Ирене Сильвен о том, как ей удалось подделать документы и проникнуть в лечебницу в качестве стажера. Это было еще до того, как Гаспар Леоне велел ей поцеловать его, а она подчинилась. До того, как он приказал ей приходить к нему и выполнять все, что он пожелает. Эту унизительную правду Роэл не могла, да и, если честно, не хотела обсуждать с Иреной.
– Неужели совсем ничего мне не расскажешь? – круглое лицо Ирены сморщилось от обиды.
– Нет, – Роэл прикоснулась к руке подруги – нужно попытаться объяснить общими фразами. – Это сложно. Я еще сама ничего толком не поняла. Место страшное и там тяжело. Наверное… зря я затеяла все это.
– Не зря! – с горячностью возразила Ирена. – Пусть сейчас сложновато, но зато у тебя получилось проникнуть в ту самую закрытую психушку, о которой в городе ходят легенды! Да ты всей редакции нос утрешь! Представляешь, какой материал напишешь!
На самом деле оказалось, что Роэл не представляла даже отдаленно. Не острый и злободневный материал для «Вечернего Буковеня». Скорее статейка для совсем желтушной газетенки «Стрелы», в которой публикуются откровенные фотографии и дурно пахнущие статьи типа «Три оборотня изнасиловали старушку». Главред «Вечернего Буковеня» брезгливо относилась к подобного рода изданиям, но «Стрелу» вовсе терпеть не могла. Когда, пробегая мимо газетного киоска, Роэл натыкалась взглядом на обнаженные фигуры и отвратные заголовки на первой полосе «Стрелы», всегда ощущала приступ тошноты.
Точно так же тошно ей было сейчас входить в камеру Леоне. Какое унижение ее здесь ждет? Что он уготовал ей? Может, саму смерть?
Потому что Гаспар Леоне был голоден. По-настоящему голоден. Об этом говорят его скрюченные пальцы, кровавые губы, которые при виде Роэл он облизывает острым алым языком, но особенно глаза. Воспаленные, с темными кругами под ними и жадным багровым огоньком, вспыхнувшим и разлившимся по ярко-зеленой радужке.
– Ну, здравствуй, ландыш, – гнусаво протянул он, и от звука его голоса Роэл вся сжалась, испытывая непреодолимое желание вжаться спиной в дверь камеры, просочиться сквозь нее и прочь отсюда, прочь. – Скучала?
– Нет! – с вызовом ответила Роэл, хотя злить его сейчас явно ни к чему. – Надеюсь, вас не очень это расстроит?
– Не сильнее, чем, к примеру, то, что ты упорно продолжаешь надевать на себя какие-то дикие тряпки, вынутые из сундука своей бабки-скотницы, – заметил он, увлеченно рассматривая ее джинсы и просторную майку. – Хочу видеть тебя в платье, куколка. В охренительном обтягивающем красном платье, под которое ты не наденешь белье. Оно будет настолько коротким, что при малейшей попытке нагнуться любой сможет полюбоваться тем, что находится у тебя между ног. А когда проходящие мимо мужчины и даже некоторые женщины будут пялиться на тебя, мысленно уже имея во всех позах, ты будешь думать только обо мне и о том, как тебя буду трахать я.
– Вы ненормальный… – Роэл зажала рот ладонью. – Совершенно ненормальный, на всю голову испорченный извращенец!
– В отличие от некоторых, я этого и не скрываю, – с подчеркнутой вежливостью ответил он, но под его взглядом она ощутила себя голой.
Короткое красное платье! Не надевать белье! Да за кого он ее принимает!
– Я не хочу… – Роэл задохнулась. – Не собираюсь выряжаться, как… как…
– Шлюха? – легко произнес Леоне то слово, которое она произнести не могла. – Золотце, позволь прояснить ситуацию? В данный момент совершенно неважно, чего ты хочешь или не хочешь. Сейчас ты со всеми потрохами принадлежишь мне. Захочу, чтобы пришла голой – и ты придешь голой. Прикажу перетрахать весь персонал лечебницы – перетрахаешь. Я – это худшее, что могло случиться с тобой, куколка. Но, в конечном счете, ты получила то, чего хотела, правда ведь?
Роэл стояла ни жива ни мертва, а на глаза наворачивались слезы отчаянья и безграничного ужаса перед монстром с таким вкрадчивым издевательским голосом и холодными глазами. Пока что ее от него отделяла оранжевая черта, но эта защита была слишком призрачной и ненадёжной, стоило ему лишь приказать Роэл ее пересечь.
– Ты не психиатр, куколка, – проговорил Гаспар Леоне негромко, чуть склонив голову набок. – Я знаю этих бесчувственных мымр с лошадиными мордами и голосами, которые могли издавать мороженые рыбы, если б умели. Ты пытаешься казаться независимой и взрослой, но на самом деле лишь маленькая девочка. Девочка-ландыш. Такая чувствительная, ранимая… Еще не изнасилованная мной…
И если до этого Роэл как-то держалась, то сейчас ее затрясло. Ему нужно было не только ее тело, но и душа – вывернуть наизнанку, проникнуть в самые затаённые уголки, прикоснуться своими бледными скрюченными пальцами к ее сокровенным тайнам – тому, в чем она боится признаться даже сама себе.
– Так кто ты, куколка, и какого черта тебе понадобилось в этом проклятом месте? Я никому не скажу, обещаю.
В последнем предложении – откровенная издевка. Из глаз Роэл медленно катились слезы, оставляя теплые соленые дорожки на щеках.
– Я журналистка, – всхлипнув, почти шепотом призналась она. – Хотела написать о вас статью. Пожалуйста, прекратите все это! Отпустите меня! Я ошиблась, но больше никогда не…
– Куколка, да ты просто не поняла, какое счастье тебе привалило, – оскалился Гаспар, обнажив чудовищные серебряные зубы. – Если я удержусь от того, чтобы попробовать твое чудесное, нежное мясо в ближайшие полчаса, то ты напишешь не статью, а целую книгу. Как назовем? «В постели с упырем»? Или «Забава для психа»? Звучит пошловато, но на самом деле людей втайне привлекает пошлость. И тебя, золотце, тоже.
Сгорбившись, Роэл сидела на своем маленьком стульчике, вцепившись в него, будто он как-то мог помочь ей. Каждое мгновение, покрываясь холодным липким потом, она ждала, что он велит ей переступить черту и набросится, чтобы либо изнасиловать, либо сожрать, и не было хуже этого ожидания. Гаспар словно чувствовал ее состояние и нарочно растягивал мучительные мгновения.
– Журналистка, значит… – протянул он. – Что-то мне подсказывает, что тебя давно никто не трахал, Роэл Харт, если трахал вообще… Ты ведь ласкаешь себя, куколка, я прав?
– Нет! – Роэл вспыхнула, потому что воскликнула это слово слишком громко, почти истерически.
– Ни за что! Он не заставит ее признаться в том, о чем стеснялась рассказывать даже Нику. Однажды, когда разговор вскользь коснулся этой темы, он ясно дал понять, что считает постыдным и ненормальным, когда девушка трогает сама себя. «Пусть уж лучше удовлетворяет своего мужчину, а то привыкнет, и вообще ему от ворот поворот даст!», – со знающим видом заметил тогда Ник.
Не выдержав бесстыжего взгляда Гаспара Леоне, Роэл опустила мокрые ресницы. Сердце ускорило темп, и его неровные бешеные удары барабанной дробью отдавались где-то в животе… внизу живота.
– У тебя дивные ручки, знаешь об этом, куколка? Идеальная форма и такая изящная жестикуляция… Я бы облизал каждый тонкий пальчик, но сейчас вряд ли смогу удержаться, чтобы не откусить, – продолжал Леоне медленно. Голос его, елейный хрипловатый голос втекал в ее уши, как патока и, не отдавая отчета в своих действиях, Роэл провела языком по верхней губе, чтобы почувствовать терпкий вкус его жгучего сладостного бреда.
Это не укрылось от его взгляда и Гаспар Леоне легко усмехнулся краешком кроваво-красных губ.
– Расскажи, как трогаешь себя там своими чудными вкусными пальчиками, – вкрадчиво продолжал он, чуть подавшись вперед.
– Не пальцами… – мучительно краснея и заикаясь, прошептала Роэл. – В душе.... Если в тебе осталось хоть что-то нормальное, милосердное, человеческое, не заставляй меня рассказывать!
– Не осталось, – равнодушно перебил он и мечтательно добавил. – В душе? Черт, забавно. Ты так восхитительно, по-детски стесняешься, куколка, что просто не оставляешь выбора. Золотце, давай мне подробности, а я тебе сладенького куплю.
Будь он проклят на веки вечные! Ее речь должна быть механической, монотонной. Она не позволит ему упиваться своими эмоциями! Роэл зажмурила глаза, лишь бы только его не видеть и, опустив голову, тихо заговорила:
– У меня не получается… пальцами. В ванной. Я включаю душ, ложусь в ванную и… и раздвигаю ноги, закидывая их на бортики. Шум воды. Она не горячая и не холодная, она приятно теплая, с напором чуть сильнее самого слабого. Она стекает по внутренней стороне бедер и по… Там.
– Открой глаза и подними голову, – велел Гаспар Леоне. – Я хочу видеть твое лицо!
Задыхаясь от ненависти и какого-то странного чувства, растекающегося внутри подобно расплавленному воску, Роэл подчинилась, высоко задрав подбородок. Он стоял в двух шагах от нее, у самой черты, пожирая ее невменяемыми зелёными глазами.
– Потом я направляю струю… прямо туда, и она так приятно щекочет, – сгорая от стыда, прошептала Роэл. – И я… трогаю свои соски, сжимаю и… пытаюсь лизнуть. Мечтаю, что могу дотянуться до них, ласкать их ртом и посасывать. И я направляю струю по кли… тору… верх и вниз, сначала медленно, но потом быстрее, а потом еще быстрее и ин…интенсивнее. А потом я закрываю глаза, и это происходит, то есть… оргазм. Гаспар Леоне, когда-нибудь я убью тебя за то, что заставил меня рассказать все это!
Последнее предложение Роэл без всякого перехода выплюнула прямо в его лицо, в его хищные глаза до смерти довольного кота, до отвала обожравшегося сметаны.
– Просто прелесть, как очаровательно, куколка, – задумчиво улыбнулся Гаспар, и, запрокинув голову к потолку, обратился к кому-то невидимому. – Не знаю, чем я заслужил такой царский подарок, но ты явно решил меня побаловать. Смерть дышит тебе в затылок, знаешь об этом, куколка? Больше всего на свете сейчас я хочу приказать тебе переступить эту блядскую черту, наброситься и упиться тобой, твоим нежным телом, вкусить, как самую изысканную и утонченную пищу, которую послал мне бог… или дьявол, не знаю... Да мне, в общем-то, и наплевать. Но наша с тобой сказка не должна заканчиваться так быстро, иначе мы просто не сможем насладиться ей в полной мере. Как думаешь?
Его хриплый алчный шепот звучал как будто внутри нее и, объятая животным, первозданным ужасом, трепещущая Роэл захлебнулась словом «Нет!».
