Текст книги "Пьяная стерлядь (сборник)"

Автор книги: Маша Трауб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ой, что с тобой случилось-то? – ахнула она. Ей хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку.

– Мне анальгин нужен, – сказал Вадик.

– Сейчас, пойдем на кухню. Я тебе отвар заварю и таблеточку дам, – засуетилась тетя Рая.

Она быстро заварила какой-то мутной травы, выдала таблетку, проследила, чтобы Вадик на ее глазах прополоскал рот и выпил лекарство, не переставая при этом говорить:

– Иди сейчас же к Илоне Давидовне. Таблетка с отваром тебе только на пару часов боль снимут. Надо к ней. Она очень хорошая. Мне мост такой сделала!

– Мне на работу надо, – сказал Вадик.

– Не убежит твоя работа. Иди к Илоне.

Вадик слушал, стараясь поменьше говорить – от каждого движения щекой зуб дергало так, что в голове звоном отзывалось.

– И давно у тебя зуб-то болит? – уточнила тетя Рая.

– Давно, но сильно сегодня с пяти утра.

– Вон и щеку как раздуло! Смотри, гной разольется, и умереть от флюса можно!

– Прямо так и умереть, – поморщился Вадик. – Сейчас таблетка подействует, и нормально.

– Ничего не нормально! Ты что, маленький?

– Нет, просто я зубных с детства боюсь.

– Илону бояться не надо. Иди сейчас же. Прямо к открытию. Она тебя примет без очереди и записи! Тут два шага. И потом уже на работу свою пойдешь! Иди, я сказала!

Вадик кивнул и поплелся в стоматологию. Там он посидел на спине у льва, держась за щеку, и встретил Илону Давидовну, которая шла на работу, звонко цокая каблуками.

– Здрасте, – сказал он.

– Срочно в кабинет, – ответила Илона.

Вадик, измученный болью, исстрадавшийся, покорно кивнул и сел в кресло, чуть поскуливая и тяжело вздыхая. Он не видел ни высокой груди Илоны Давидовны, туго обтянутой халатиком, ни узкой, подчеркнутой пояском халата талии. Открыв рот и закрыв глаза, вцепился в салфетку, которую выдала ему медсестра, чтобы он мог вытереть рот.

Илона Давидовна сделала укол, разрезала десну, вырвала зуб, попросила прополоскать, сплюнуть и так далее. Случай Вадика оказался очень запущенным.

– Как же вы столько времени проходили с таким зубом? – удивилась Илона Давидовна, но Вадик в ответ только выразительно застонал.

Наконец он на слабых ногах сполз с кресла.

– Так, дома будете полоскать, выпейте анальгетик, немножко поболит. Если есть возможность, полежите, поспите, но завтра к утру должно быть лучше, – сказала доктор, выписывая рецепт.

– Мне на работу, – прошамкал Вадик, опять схватившись за щеку.

– Нет, исключено. Если нужен больничный, я вам выпишу. Когда отойдет заморозка, нужно выпить таблетку и лучше уснуть. Работать вы все равно не сможете. Если появятся вопросы или что-то будет беспокоить – сразу ко мне. Все понятно?

– М-м-м, – ответил Вадик.

Он пришел домой, по дороге зайдя в аптеку, купил полоскание и лег на диван, следуя совету врача. Через час никаких симптомов не проявилось. Заморозка постепенно отходила, но никакой боли Вадик не чувствовал. Он осторожно ощупывал языком десну, дырку в ней и даже подошел к зеркалу, чтобы убедиться в том, что флюс спадает и щека приобретает нормальные формы.

Через полтора часа Вадик стоял в ванной и лихорадочно сплевывал полоскание. Десна болела, боль отдавала в голову – по чуть-чуть, но с одинаковыми промежутками. Вадик выпил таблетку, лег на диван и закрыл глаза. Уснуть не получалось – боль становилась все сильнее. Вадик встал и пошел опять полоскать.

Еще через полчаса, измучив пульт от телевизора, чтобы отвлечься, перепробовав все позы, чтобы уснуть, Вадик не выдержал – достал из шкафа бутылку водки и налил себе в рюмку. В ушах отчего-то звенел голос соседки Ленки, которая, не найдя анальгина, посоветовала:

– Выпей водки – лучше всякого анальгина.

Вадик глотнул водки. Потрогал языком десну. Пощупал щеку. Прислушался к ощущениям и осторожно глотнул еще. Вроде бы стало лучше. Боль отступала. Вадик налил еще полрюмки, выпил и вернулся на диван, как советовала Илона Давидовна. На полчаса он провалился в дурной муторный сон и проснулся от нестерпимой боли. Он пошел на кухню и налил себе водки в рюмку до краев. Но долгожданного облегчения водка не принесла – боль была невыносимой. Вадик считал, что умеет ее терпеть, мужик ведь. Настоящий. Но никак не думал, что зубная боль так его доконает. Он ходил по комнате кругами, как раненый зверь. Наконец, когда уже стемнело, часов в семь вечера, не выдержал. Его раздражали телевизор, свет, звуки, доносившиеся со двора. От полоскания десну начинало дергать сильнее. Вадик сел за стол и заставил себя выпить еще. И еще.

В стоматологической клинике рабочий день тем временем закончился, врачи разошлись по домам. Илона Давидовна купила лаваш, бросила томный взгляд на Арама, который судорожно затянулся сигаретой, и поехала домой.

Не ушла с работы только Галка, сидевшая на ресепшн. Она долго искала работу и никак не могла найти. Новая клиника, которая открывалась в отдаленном районе Москвы, была единственной, в которую ее брали без опыта работы, солидного резюме и прочих требований. Илона Давидовна, поговорив с Галкой пять минут, посадила ее на ресепшен и не прогадала – Галка была умницей, аккуратисткой и очень ответственной. Для девушки же приход в клинику стал судьбоносным. Здесь, на спине у льва, она познакомилась с Лешей – вчерашним выпускником университета, молодым, но перспективным юристом, который стригся у Арама и пришел отбеливать зубы к Илоне Давидовне. Леша увидел сначала Галкины ноги, которые она переплела так, что халатик задрался до бедер, увидел Галкины ямочки на щеках и влюбился. Так вот Галка часто задерживалась на работе под разными предлогами, чем покорила сердце Илоны Давидовны, которая считала, что та трудится, не покладая рук, хотя Галкина голова была занята только одним – дождаться Лешку, который в семь заканчивал работу и спешил к ней. Галка закрывала дверь клиники, выключала свет и уходила на склад – маленькую комнатушку, где стоял диванчик и лежали препараты. Там они с Лешкой проводили упоительные часы, переживая все чувства, что переживают влюбленные, которым негде больше встречаться. Дома у Леши – второй подъезд в третьей от клиники новостройке – встречаться было нельзя: он жил с мамой и младшей сестрой, с которыми Галку еще не пришло время знакомить.

В тот вечер Галка, как обычно, тщательно убрала рабочее место, выключила компьютер и ушла в подсобку – подкрасить губы в ожидании Лешиного прихода. Тот не заставил себя ждать, и вскоре из подсобки донесся звук хлопнувшей пробки от бутылки шампанского, Галкин смех и Лешин шепот. Но именно в тот день по какой-то странной случайности и оплошности Галка забыла запереть входную дверь в клинику, чего с ней никогда раньше не случалось – она была из тех девушек, которые по нескольку раз проверяют, положили ли зонтик в сумку и на месте ли кошелек.

Пока она целовалась с Лешей в подсобке клиники, Вадик допил бутылку водки и решил действовать. Он вспомнил, что Илона Давидовна предлагала ему звонить и приходить, если будут проблемы. Проблемы у него были – десна продолжала ныть и кровоточить. Водка больше не действовала, во всяком случае, так решил Вадик.

Он опять облачился в форму, взял удостоверение, табельное оружие и пошел в клинику. Вадик дернул дверь, которая оказалась открытой.

Он совершенно не представлял, что будет делать дальше. Был измучен болью, зол, несчастен. Водка плескалась где-то в районе солнечного сплетения. Подкатывала тошнота. В коридоре было темно. Вадик огляделся и увидел женщину в белом халате, точь-в-точь похожую на Илону Давидовну – те же формы, та же талия, грудь и убранные в пучок волосы. Блондинка. Женщина стояла и улыбалась Вадику.

– Здрасте, – сказал Вадик, – у меня десна болит.

Женщина молчала, продолжая улыбаться.

– Я говорю, больно мне. Сильно, – повторил он, но женщина так и не ответила.

– Что мне делать-то? – Вадик перешел на крик.

Женщина не отвечала.

Вот что тогда на него нашло? Вадик рассвирепел, достал пистолет и, зажмурившись, выстрелил в женщину. Судя по всему, попал в область живота. После этого он выскочил из клиники, добежал до дома, хлебнул водки прямо из горла и наконец свалился на кровать почти замертво.

Утром он проснулся поздно. В голове шумело, но боли уже не было. Вадик умылся, прополоскал рот, долго рассматривал в зеркале десну, широко раскрыв рот и оттягивая пальцем щеку, и в этот момент все вспомнил. Как вчера убил женщину, врача, Илону Давидовну. Хладнокровно и спокойно. Спьяну. Вадик даже вспомнил, что попал в живот. Он сидел на краю ванной, горько плакал и не знал, что делать дальше.

Потом надел парадную форму, собрал все документы, вещи и пошел к соседям. Опять долго звонил в дверь, пока не вспомнил, что они все еще на даче. Тогда он позвонил в дверь Ленки, которая долго не открывала.

– Что опять? – спросила сонная Ленка, недавно вернувшаяся со смены.

– Я Илону Давидовну убил.

– Не поняла, – честно сказала Ленка.

– Врачицу. Стоматолога, – терпеливо объяснил Вадик.

– Как убил? – тут же проснулась Ленка.

– Выстрелил в живот, – ответил Вадик и рассказал, как все было.

– Пить будешь? – Ленка полезла в тумбочку.

– Буду.

Они выпили. Помолчали. Ленка не знала, что сказать.

– Может, тебе показалось? – спросила она наконец.

– Нет, точно убил. Или ранил. – В глазах у Вадика промелькнула надежда на чудо.

– И что теперь делать будешь? – спросила Ленка.

– Не знаю, не знаю… – заплакал Вадик.

– Давай ты к тете Рае сходишь? Она тебе валерьянки даст.

Вадик кивнул и пошел к тете Рае. Дверь открыл ее муж.

– Таблетку? – спросил он.

– Да, – ответил Вадик. – А тетя Рая дома?

Тетя Рая вышла в коридор.

– Мне бы валерьянки, – сказал Вадик.

– А что случилось? На тебе лица нет! – ахнула тетя Рая, роясь в пакете с лекарствами. Вадик выпил валерьянки и рассказал про то, как убил Илону Давидовну.

Муж тети Раи достал водки и плеснул Вадику в рюмку. Вадик покорно выпил.

– Что мне делать? – спросил Вадик, глядя с надеждой на соседей.

– А что теперь поделаешь? – всплеснула руками тетя Рая. – Надо идти сдаваться.

– Да, я пойду, – кивнул Вадик. – Только это… Я вам ключи от квартиры оставлю? Цветы у меня поливайте, пожалуйста.

– Конечно, конечно, – сказала тетя Рая.

– Все, я пошел.

– Ну, с богом. – Тетя Рая перекрестила Вадика.

Он понуро шел мимо детской площадки в сторону арки. Почти дойдя до гипсового льва, он свернул в лавку, где пекли утреннюю порцию лаваша. Вадик лаваш не очень любил, но запах свежего хлеба чуть не заставил его плакать.

– Мне один, – сказал Вадик, и продавщица с улыбкой выдала ему самый горячий, только из печки. Вадик откусил кусок и начал жевать.

– А я врача убил, – сказал он жене хозяина пекарни. – Она мне зуб вылечила, а я ее убил. Теперь меня в тюрьму посадят.

Та ахнула. Ее муж вытер руки полотенцем в бабочках и налил Вадику мутной настойки из бутылки без этикетки.

– Сам делаю, – сказал хозяин пекарни, и это были первые слова, которые Вадик от него услышал. Настойка была замечательная, на травах, чуть горьковатая, вкусная. Вадик аж зажмурился от удовольствия, выпил до дна и закусил лавашом.

– Вкусно? – спросил хозяин пекарни, уже по лицу поняв, что Вадику очень вкусно.

– Можно мне еще? – вежливо спросил Вадик, подставляя рюмку.

Хозяин налил еще. Они сидели за крошечным столиком на шатких табуретках, а жена хозяина подала им отварное мясо, зелень и еще пару лавашей.

Вадик подробно рассказал про зуб, про то, как полоскал, как больше не мог терпеть, как выпил водки исключительно в целях обезболивания, как пошел уже вечером и выстрелил в живот этой прекрасной женщине, у которой не только тонкая талия, но и золотые руки.

К лавашной лавке подтянулись Арам, Наташа, тетя Рая с мужем и даже Ленка. Места внутри уже не было, и они вынесли стол на улицу, благо было тепло. Они сидели, пили настойку, закусывали лавашом и обсуждали, что делать дальше. Со стороны казалось, что они отмечают какой-то праздник – настроение у всех было хорошее, настойка – прекрасная, теплый лаваш хрустел.

В это время рабочий день в стоматологической клинике начался, как обычно. Первой пришла Галка, которая рассталась вчера с Лешей плохо – он никак не хотел знакомить ее с мамой и сестрой, а Галка женским нутром чувствовала, что их тайные свидания в подсобке пора прекращать.

Галка переоделась, подкрасила губы, проверила журнал записи и пошла в подсобку, чтобы убедиться в том, что там все в порядке. И вдруг увидела Илону.

Илоной в клинике называли картонный манекен, который стоял в коридоре, на самом видном и почетном месте – известная актриса, изображенная в полный рост, призывала принимать витамины. Илона Давидовна очень любила эту актрису и втайне гордилась своим с ней сходством. Про то, что манекен окрестили Илоной, она знала, но ей это даже льстило. Никто в клинике любви Илоны к актрисе не разделял, и манекен, если честно, всем очень мешал. В приемной едва помещалась Галка со своей стойкой, два диванчика, цветок в кадке и бойлер с питьевой водой. Галка каждый раз вздрагивала, когда поднимала глаза – картонную фигуру действительно можно было принять за живого человека, особенно по вечерам, когда Галка выводила Лешу из клиники. Ей казалось, что Илона Давидовна неожиданно вернулась и уволит Галку прямо на месте за то, что она устроила в подсобке комнату свиданий.

Тут у Галки и вовсе пропал дар речи. Она окаменела на месте: манекен был раскурочен, в области живота зияла огромная дыра. Как и когда это случилось, Галка даже представить себе не могла.

Но надо было что-то делать. Галка взяла себя в руки, подняла манекен, который оказался неожиданно тяжелым, и понесла на ближайшую помойку. Там она аккуратно положила его за мусорку и вернулась в клинику, гадая, что будет дальше и что сказать Илоне Давидовне, когда та обнаружит пропажу манекена. Но по большому счету Галка была даже рада, что избавилась от этого картонного чудища. Она передвинула кадку с цветком, пошире расставила диванчики и долго стояла, оценивая, как изменилось пространство. Наконец она кивнула сама себе – стало светлее и просторнее.

Между тем застолье перед лавашной шло своим чередом. Вадик был уже сильно пьян и рассказывал про свое детство и юность, травил анекдоты, какие-то байки. Он тепло обнимал Ленку, жал руку мужу тети Раи, слушал истории Наташи про сына и обещал взять его на работу в милицию. А хозяину пекарни обещал пожизненное покровительство. За разговорами и выпивкой про главный повод как-то и забыли – напомнила Анжела, которая сидела на уголке стола и очень переживала, что Арам и Наташа не принимают клиентов, которых, впрочем, и не было.

– Так вы пойдете в милицию? – вдруг, не выдержав, спросила Анжела, и за столом все разом замолчали. На нее посмотрели так, будто она сказала что-то неприличное и разрушила теплую атмосферу.

– Пойду, – кивнул Вадик.

– Подожди, может, попозже пойдешь? – заботливо предложила тетя Рая. – Твоя милиция от тебя никуда не денется.

– А вы ее точно убили или только ранили? – спросила Анжела и опять все посмотрели на нее с осуждением. – А что я такого спросила? – удивилась и обиделась она.

– Не знаю, – честно ответил Вадик.

– Так надо узнать.

– Как? – Вадик, да и все остальные посмотрели на нее как на сумасшедшую.

– Позвонить, и все, – ответила она.

– Кому? – осторожно уточнила Ленка.

– Не кому, а куда. В клинику. И спросить Илону Давидовну. Там скажут, где она – в больнице или в морге, – объяснила Анжела.

– Ну что ты такое говоришь? Помолчала бы! – ахнула тетя Рая.

– Пусть звонит, – неожиданно поддержал Анжелу хозяин пекарни.

Та подскочила со стула и кинулась в салон звонить в клинику, хотя можно было пройти три метра и зайти прямо в двери и спросить там. Но никому это даже не пришло в голову. Как не пришло в голову хотя бы позвонить и узнать, что натворил Вадик. До этого додумалась только девушка, которая даже клиентов на нужное время не могла записать.

Анжела вернулась быстро. Все это время за столом молчали.

– Ну что? – спросила тетя Рая. – Не томи уже, рассказывай.

– Сказали, что она не может подойти к телефону.

– И все?

– И все.

– Значит, точно убил, – заплакал Вадик.

– Или ранил, – поспешила его успокоить Ленка.

Анжела набрала номер клиники и спросила первое, что пришло ей в голову:

– А Илону Давидовну можно к телефону?

– Нельзя, – гаркнула Галка, – она не может отвечать на звонки.

Галке было не до пациентов. Она переживала, что заметят пропажу манекена. Но никто из врачей и медсестер даже внимания не обратил на то, что в коридоре чего-то не хватает. Тем не менее Галка продолжала нервничать и поэтому была не в настроении говорить по телефону.

– Спасибо, – вежливо ответила Анжела.

Вадик выпил еще настойки и еле сидел за столом. Хозяин пекарни и муж тети Раи подхватили его под руки и понесли домой, рассудив, что являться в таком виде в милицию нельзя. Тетя Рая шла впереди, открывая двери.

Вадика аккуратно положили на диванчик, прикрыли пледом и оставили спать. Все разошлись по своим делам.

Часа в четыре пополудни Вадик проснулся. Сначала он не мог понять, почему опять лежит в форме на собственном диване, но минут через пять в памяти восстановилась приблизительная хронология событий. Он вспомнил, что убил или ранил Илону Давидовну, что так и не явился в милицию, что все утро пил и прогулял работу, за что ему могут влепить выговор. И что делать дальше – совершенно не понятно. На протрезвевшего Вадика навалился весь ужас от содеянного, страх за собственное будущее, чувство вины и все остальные чувства, вместе взятые. Но все это заглушало одно желание – покурить. Вадик, видимо, забыл сигареты на столе, и в доме больше не было ни пачки. Ему зверски хотелось курить. Но так же сильно он боялся выйти на улицу, где его ждала неминуемая расплата за содеянное. Вадик еще некоторое время полежал на диване, но так больше продолжаться не могло. Он решил сходить за сигаретами в ближайший магазин, спокойно покурить и уже потом идти сдаваться. Выскочив из дома, он рысью пробежал мимо салона, лавки, ателье и клиники. Бежал, не поднимая головы. Закурил он прямо у магазина, жадно затянувшись.

Назад Вадик шел уже медленно, затягиваясь и наслаждаясь последними минутами свободы. Румянец с его щек сошел, он понял, что чувствует преступник, жаждущий избежать наказания, – загнанный, затравленный, испуганный зверь.

Проходя мимо клиники, он не удержался и поднял голову. Вальяжно прислонившись крутым бедром к спине гипсового льва, на крыльце стояла Илона Давидовна. День выдался тяжелым, и она, улучив минутку, вышла покурить и подышать воздухом. Вадика она увидела и кивнула ему, улыбаясь. Тот застыл как столб.

– Вадим, добрый день. Вас ничего не беспокоит? Вы себя нормально чувствуете? – доброжелательно спросила Илона Давидовна.

– Ой, ё… – Вадим присел от ужаса, неумело перекрестился, после чего на всякий случай три раза поплевал через левое плечо.

Он бегом вернулся в магазин, купил две бутылки водки, пиво и, едва оказавшись дома, выпил, не закусывая. Но долгожданное забытье не наступало. Перед глазами стояла фигуристая докторша, курила и звала его к себе приветливым жестом.

В дверь позвонили.

Вадик опять перекрестился и пошел открывать, думая, что пришли за ним.

– Ты как? – На пороге стояла Ленка, решившая заглянуть к соседу перед сменой. – Опять пьешь? С ума сошел?

– Да, сошел с ума, – подтвердил Вадик серьезно и рассказал Ленке, что видел Илону Давидовну у льва. Курила, спрашивала, как он себя чувствует.

– Не, что-то тут не так, – сказала Ленка. – Ты сиди, я пойду разберусь. Только никуда не уходи.

Ленка побежала в стоматологию, где ее встретили Галка и Илона Давидовна собственной персоной. Ленка рассказала им про Вадика, про убийство, но Илона Давидовна никак не могла понять, в чем, собственно, дело и из-за чего такая паника. До Галки дошло быстрее. Она рассказала, что утром увидела расстрелянный манекен, который вынесла на помойку. Пришлось признаваться и про Лешу, и про то, что оставила дверь клиники открытой. Галка плакала и просила ее не увольнять – мол, вон целый день прошел, а отсутствия манекена никто и не заметил, что было чистой правдой. Даже Илона Давидовна не заметила.

Галка плакала, Ленка хохотала, а Илона Давидовна сидела с серьезным видом.

– Он хороший, правда, – сказала Ленка. – Вы должны его успокоить.

– А если бы он в меня выстрелил? – Илона Давидовна вдруг представила себя на месте картонного манекена.

– Не выстрелил бы, – заступилась за соседа Ленка. – Это он спьяну.

– Только не увольняйте меня, – причитала Галка. – Хотите, я манекен обратно принесу?

– Хочу, – немедленно отозвалась Ленка.

Галка побежала на мусорку, благо мусор еще не вывозили, нашла расстрелянный манекен и приволокла его в клинику.

– Пожалуйста, помогите, вы же врач. Вадик с ума сойдет, – убеждала Ленка Илону Давидовну. – Да он больше ни капли в рот не возьмет.

– Нет, я боюсь, а вдруг он ненормальный? Как можно манекен перепутать с живым человеком? – не сдавалась Илона Давидовна.

– Да я сама вас с ним путала! – воскликнула Галка. – Вы ж на эту актрису похожи как две капли воды!

Илона Давидовна улыбнулась, довольная комплиментом, и немного оттаяла.

В это время на пороге клиники появился Арам. Илона Давидона непроизвольно выпрямила спину и совершенно сознательно расстегнула пуговку на халатике так, чтобы была видна ложбинка.

Какие слова нашел Арам, ни Ленка, ни Галка не знали – они вышли покурить. Сидя на спине у льва, они почти подружились. Галка рассказала Ленке про своего Лешу, и Ленка, которая знала Лешину маму, пообещала поспособствовать знакомству и замолвить словечко.

Арам вышел из клиники под руку с Илоной Давидовной, которая шла с осоловевшими от счастья глазами. Ведь она жила без мужа очень давно, и муж ее был вовсе не Лев и не гений. Ей очень хотелось любви и счастья. Арам ей нравился, а от его взглядов она чувствовала себя Венерой.

В квартиру Вадика они зашли все вместе. Сначала вошла Ленка, потом Илона Давидовна, вслед за ней Галка и уже потом Арам, который тащил за собой расстрелянный манекен.

– Вот! – Ленка показала на Илону Давидовну и манекен.

Вадик впал в ступор. Пришлось бежать к хозяину пекарни за наливкой и лавашом, к тете Рае за таблетками и в магазин за остальной закуской. Сидели хорошо и весело. Вадик переводил взгляд с манекена на живую Илону Давидовну, выдыхал и вливал в себя прекрасную наливку. Илона Давидовна смотрела только на Арама, а Арам смотрел на нее. Галка сбегала за Лешкой, который топтался на пороге клиники, недоумевая, почему она не ждет его, как обычно. Она привела Лешу к Вадику, и Вадик с Арамом объяснили ему, что на такой девушке, как Галка, надо непременно жениться. Леша пообещал. Ленка убежала на вечернюю смену, вызвав вместо себя тетю Раю с мужем. Все было хорошо и душевно.

– Жаль, – вдруг сказал Вадик.

– Чего? – удивилась тетя Рая.

– Такую красивую вещь испортил, – ответил он, показывая на манекен. – Но вы, Илона Давидовна в сто раз красивее!

Илона Давидовна улыбнулась и посмотрела на Арама.