Текст книги "...Встретимся в октябре... (СИ)"

Автор книги: Маша Моран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 13. Дима

Все оказалось еще хуже, чем я думал. По адресу, указанному Настей, стояла жуткого вида полуразвалившаяся трехэтажка, которую можно было снимать в фильмах ужасов.

Как Настя здесь жила, я не представляю.

Больше она сюда точно не вернется.

Я быстро поднялся по ступеням, которые не просто скрипели под моим весом – они прогибались и начинали осыпаться древесной пылью. Потрескавшаяся краска осыпалась пластами прямо на голову. Каждый день в таком доме мог стать последним. От запаха сырости и плесени першило в горле.

Я порадовался, что не взял Настю с собой, а оставил дожидаться меня в машине.

Я знал, что многие живут именно так – в старых убогих домах, едва сводят концы с концами. Но Настя заслуживала лучшей жизни. Свое в этом убогом месте она уже отжила.

Тяга к ней меня пугала. Я ведь ничего не знал о ней, кроме пары скупых подробностей. Такая жизнь могла быть у миллиона девушек.

Но меня тянуло именно к ней. Тянуло зверски. Настолько сильно, что я переставал замечать все вокруг. Что такого было в ней, что одного сна оказалось достаточно, чтобы я почти свихнулся?

И утро. Наше утро… Ничего даже не было, а я чувствовал себя так, словно провел самую потрясающую ночь на свете, будто вообще впервые занимался сексом.

Я чувствовал себя отдохнувшим и… счастливым.

Не было проблем и грязи, в которой я привык вариться. Казалось, что впереди та жизнь, которая всегда была для меня недосягаемой.

Но сейчас думать об этом рано. Я должен найти способ, как вернуть Насте ее настоящее тело.

Она жила на третьем этаже, под самой крышей. Рядом с неминуемой сыростью и холодом. За хлипкой жалкой дверью, которая не могла защитить от чужого дыхания.

Даже я не смог бы спать здесь спокойно. И дело совсем не в паранойе.

На мой звонок дверь открылась спустя минуты полторы. И это была не сестра Насти. Как оказалось, шустрой Киры уже и след простыл. Хозяйка, которая сначала пыталась качать права, но потом быстро присмирела, рассказала то, о чем я и сам начал догадываться.

Одна сестра собрала вещички и все мало-мальски ценное и испарилась. Вторая – так и не появилась после той злополучной ночи.

Хозяйка, естественно, долго ждать не стала. Присвоила себе все, что осталось и дала новое объявление. Вышвырнув ее за дверь, я перевернул вверх дном крошечную каморку. Но от Насти там уже давно ничего не было. Две твари растащили даже ее белье. Ничего, я куплю ей новое. Но я надеялся, что смогу найти хоть что-то из ее прежней жизни. Что-то, что позволит ей зацепиться за тело человека.

Оставив хозяйку рыдать и безуспешно вызванивать полицию, я, злой как черт, вернулся в машину.

Настя с поникшим видом свернулась в клубочек на соседнем сидении.

При моем возвращении она устало поднял голову, даже встала и шагнула ко мне, но неожиданно развернулась и улеглась обратно. Вчера ночью была похожая картина.

Я легко перетянул ее к себе на колени.

– Эй, ты забыла, как мы обычно ездим? – Я постарался осторожно ее погладить. Заставил себя успокоиться и выдохнуть.

Наверняка ей передается моя злость. А значит, она будет чувствовать себя еще хуже.

– Знаешь, я тут подумал… – Наплевав на все правила и превышая скорость, я старался как можно скорее вырулить из этой жуткой подворотни. Мне казалось, чем скорее отсюда уедем, тем быстрее начнется новая жизнь, в которой мы все сможем изменить. – Может, уже начнем обустраивать квартиру? Как считаешь? Мебель выберем, когда ты станешь сама собой, а пока можем присмотреть разные мелочи.

Покупки же должны поднять ей настроение? Хоть немного. Мне точно не помешает скинуть это чертово напряжение. Отчаянно хотелось набить кому-нибудь морду. Мне была необходима кровавая драка. Без правил.

А еще нужно было заняться сбором информации. Чем скорее я все выясню о Насте и узнаю подробности ее превращения, тем быстрее смогу все исправить.

Но сегодня… нам обоим нужно отвлечься.

Мы прошатались по торговому центру несколько часов. В конце концов даже у меня кончилось терпение. Ноги и голова начали болеть от тысяч вариантов того, что мы выбирали.

Настюха оказалась той еще придирой, пересматривая по десять раз рисунки на обоях, торшеры и крошечные подушки, которые я уже представлял разбросанными по всей нашей квартире. Даже от воображаемой картинки веяло теплом и уютом.

А от мысли, что мы с Настей останемся только вдвоем в квартире, которая больше не будет пустой и безликой, я был готов бродить тут целые сутки.

Насте нравились странные сочетания цветов. Сиреневый и оранжевый. Как теплый свет в сумраке. Загадочное сияние свечи холодным осенним вечером. Как вчера. Как во сне, когда разом вспыхнули десятки свечей, освещая загадочную сине-зеленую темноту.

Настя сказала, что тоже видела сон. Был ли он хоть каплю похож на тот который довел до агонии меня?

Мы выбирали шторы с рисунком из листьев, алюминиевые кружки, которые подходили для посиделок у костра и бокалы с гравировкой, похожие на серебряные кубки. Странную подвеску для люстры из веток и гирлянд-звездочек, с забавной ведьмой на метле.

Деревянного кролика на шарнирах и набор ароматических свечей.

Крошечные тканевые конвертики и мешочки с разными запахами.

В конце концов мы купили кресло качалку.

И даже обзавелись странным кактусом, торчащим во все стороны.

Чтобы не выглядеть совсем уж психом, задавая вопросы собственному коту, я вставил в уши наушники и делал вид, что разговариваю со своей девушкой. Когда мимо кто-то проходил, я вставлял в разговор «котик» и «милая», за что тут же получал от моей Злыдни когтями по груди. Она, правда, пыталась дотянуться и до лица, но я приноровился уклоняться от ее нападений.

Я представлял, куда мы все это будем ставить, и как классно Настя будет смотреться среди этих вещей.

А еще я хотел сделать ей подарок. Хотя это был подарок, скорее, для меня.

Оставив Злыдню в машине лакомиться угощением, я бегом отправился в магазин, который заметил пока мы бродили по торговому центру.

Не то чтобы я был не в курсе того, сколько всего требуется женщинам, но… сейчас я оказался в панике. Не знал, что именно предпочитает Настя. Какое белье ей нравится.

– Чем могу помочь? Мужское белье находится чуть дальше. – Ко мне подрулила улыбающаяся продавщица.

От ее дикого оскала и оценивающего взгляда мое раздражение только возросло.

Я полубезумно улыбнулся:

– Выбираю подарок своей девушке.

Ее радость заметно подувяла:

– Во-о-от как… В наше время редко встретишь таких заботливых парней.

Да ладно? Я вздернул брови.

– Мы вообще в непростое время живем.

На ее лице возникло дурацкое выражение, даже лоб наморщился. Наверняка пыталась понять, что я имел ввиду.

Я решил ускорить мыслительный процесс:

– Ну так вы мне поможете или как?

– Да, конечно. – Она улыбнулась снова, но на этот раз натянуто. – Что именно вы хотели бы выбрать? В какой цветовой гамме? Ах да, какой у нее размер?

Черт! Об этом я не задумывался.

– Я бы хотел выбрать все. Просто покажите, что есть. Размер… Ну, она достаточно миниатюрная.

– Может, ее фото есть?

– Нет, фото у меня нет.

– О-о-о… – На ее лице опять появился оскал. На этот раз хищный. – Как же вы так? Фото любимой девушки обязательно должно быть в теле…

Я не собирался выслушивать нотации, а потому резко ее перебил:

– Если вы хотите меня поучить, то позовите другого продавца.

Она тут же замотала головой:

– Ну что вы?! Извините меня. Просто… так было бы легче понять, какой у нее размер. О! У меня идея! А хотите я примерю то, что вам понравится?

Серьезно?! Видела бы она себя со стороны – неужели это на кого-то действует?

– Не хочу. У вас с ней разные фигуры.

По-моему, я даже слышал, как она пытается придумать что-нибудь еще. Я демонстративно посмотрел на часы.

К счастью, намек она поняла.

– Ладно… я вам покажу, а вы сами решите, подходит размер или нет. В какой ценовой категории будем смотреть?

Я вспомнил тот безумный дом, в котором Настя была вынуждена жить.

– Мне нужно самое лучшее и качественное. Цена не имеет значения.

Глава 14. Дима

В магазине я провел почти час. Не самый приятный час в моей жизни. Без присутствия рядом Насти он превратился в мучение. Но я представлял, как все это будет смотреться на ней, как она обрадуется вещам, поэтому старался выбирать все самое красивое и… уютное.

Почему-то она представлялась мне закутавшейся в безразмерный мужской свитер, сидящей у пылающего камина и греющей ладони об одну из тех алюминиевых кружек, что мы купили. Но ее ноги обязательно должны быть обнажены. Так я смогу подойти к ней, провести руками по округлым коленям, подняться к бедрам, согреть ее своим теплом. И свитер на ней… он должен быть моим.

Не знаю, достаточно ли вещей я купил, но переживание за Настю подталкивало скорее заканчивать. Она сидела в машине одна, ждала меня и даже не могла со мной никак связаться.

Об этом тоже следовало подумать. Что если она превратится обратно, а мне придется оставить ее одну? Знал бы я тогда, что вскоре такой момент случится… Наверное, действительно накаркал. Но лишь очередное доказательство того, что следует верить своей интуиции.

Обвешанный пакетами я все-таки решил задержаться еще немного. Нужный мне магазин как раз располагался на пути к выходу из торгового центра.

Выбор телефона и оформление номера не заняли много времени. Управился быстрее, чем в магазине белья.

По пути к машине я уже практически бежал.

При виде грустно смотрящего в окно беззащитного существа, мне стало больно. Глубоко в груди что-то мучительно сжалось, словно из меня вновь пытались вынуть нутро. И вместе с тем я испытывал… нежность. Незнакомое чувство. Абсолютно чужое, принадлежащее совсем не мне, а кому-то другому. Словно я его украл и присвоил.

Стало стыдно. Наверняка где-то есть человек, который заслуживает этих чувств намного больше, чем я, вывалявшийся по уши в грязи и трупах. Но я бы ни за что не вернул эти эмоции законному владельцу.

Интересно, что именно Настя сумела обо мне понять? Я старался не вносить в квартиру грязь с работы. Наверное именно поэтому сохранил безликую белизну стен. Хотя бы они были чистыми. Но иногда все-таки приходилось заниматься рабочими делами. Отвечать на звонки, пересматривать собранную информацию, готовиться к операциям.

Я никогда не скрывался при Злыдне. Черт возьми! Никогда! Пересматривал фото объектов, держа кота на коленях. Отжимался, пока он сидел у меня на спине. Разговаривал с ним, рассуждая, как лучше организовать слежку и… да еще миллион разных вещей, из которых она могла понять, кто я такой и чем зарабатываю себе на жизнь.

Когда открывал дверь и забрасывал на заднее сидение пакеты, чувствовал, что меня рвут на части совершенно противоположные чувства.

Злость на самого себя за то, что не смог спрятать от нее то, что прятал ото всех. Своими же руками выкопал это чертову яму. И яростное, похожее на агрессию желание прижать ее к себе. Касаться нежной кожи, зарываться лицом в гладкие волосы и дышать ею. Просто дышать…

Это походило на сумасшествие. Я видел ее раз в жизни. Почти ничего не знал о ней.  Принимал ее за кота, с которым вел себя, как с человеком. И при этом я понимал, что никого важнее в моей жизни не будет.

Это уже походило на бред. Опасный и сводящий с ума бред.

Я быстро сел за руль и улыбнулся голубоглазому, похожему на детскую игрушку, коту:

– Скучала по мне?

***

Мать с отцом ушли в гости, по старинке оставив мне записку. Наверное, я – неблагодарный сын, но от этой новости меня затопило облегчение.

Под пристальным присмотром маленькой Злыдни я внес все наши покупки в квартиру. С хозяйским видом кот тут же запрыгнул в белое кресло-качалку, почти слившееся со стенами в квартире. Сейчас это начинало раздражать. И только больше напоминало о том, о чем я пытался хотя бы на время забыть.

Я продолжал вносить бесчисленные свертки, пакеты и коробки, а Злыдень просто поворачивал голову мне вслед.

Я водрузил одну из коробок на барную стойку и укоризненно взглянул на свою загадочную кошку:

– Помочь не хочешь? Большинство тут – твое.

Злыдень фыркнул и так приоткрыл рот, что стало понятно: смеется надо мной.

– Бесчувственный рабовладелец.

Злыдень мяукнул и в одном молниеносном прыжке запрыгнул на барную стойку. Мазнул лапой по коробке и выжидательно посмотрел на меня.

– Хочешь, чтобы я открыл?

Кот кивнул, а я показал ему язык.

– Сам открывай. Твоя же коробка.

Злыдня демонстративно уселась рядом с коробкой и вообще отвернулась от меня.

Противная девчонка. Хотя воспринимать ее так было все еще сложно. Когда смотрел на серо-голубоватую, словно немного притрушенную пылью шерсть, думал о том, что это мой верный, все понимающий кот. С которым жить становилось чуточку легче. Он не осуждал, не устраивал истерик и не выносил мозг вечными придирками. У него был только один недостаток: нежелание охотится за черной мышью. А просто так гонять ее по квартире было скучно.

Я тяжело вздохнул, признавая свою поражение:

– Ладно, давай сюда. Распакую твою коробку.

Я достал нож и быстро надрезал картонную обертку.

Деревянный кролик. С длинными ушами, забавной мордой и крутящимися в разные стороны лапами.

Я достал деревянную игрушку и усадил возле коробки. Злыдня тут же осторожно потрогала своей пушистой короткой лапкой его – длинную и деревянную.

– Почему кролики?

Злыдня мяукнула и снова потрогала его лапу. Вот и поговорили.

Меня охватила какая-то тупая черная тоска. Она была там внутри, а я ничего не мог сделать.

Я отвернулся и пошел за последними коробками, когда позади раздался незнакомый, чуточку хрипловатый голос:

– Потому что я читала о нем книгу...

Я обернулся так резко, что потемнело перед глазами.

Глава 15. Дима

Она сидела на барной стойке, прижимая колени к груди и скрещивая лодыжки, чтобы скрыть свою наготу.

Ее волосы, которые не давали мне покоя с того момента, как увидел их во сне, падали на плечи. Несколько локонов скрывали лицо. Но голубые глаза сияли так ярко, что могли осветить полную тьму.

Она с удивлением и испугом смотрела на меня. А я... стоял, как дурак, и не знал, что делать. Просто оцепенел, рассматривая ее так, словно впервые видел женщину. Да еще и обнаженную.

Она тряхнула головой, пытаясь убрать волосы с лица. Когда не получилось, раздраженно дунула на прядь.

Черт... Она оказалась еще красивее, чем я помнил. Еще соблазнительнее. Желаннее.

Мне хотелось прикоснуться к ней. Снова почувствовать тепло, нежность и возбуждение, которое невозможно вытерпеть.

Словно поняв, что творится в моей голове, она иронично выгнула брови. А потом ее потрясающие губы пришли в движение, завораживая и толкая совсем не на те мысли, которые сейчас были нужны.

– Одежда есть?

Я кивнул, но так и остался стоять посреди кухни. Она вздернула брови еще выше, и я наконец немного пришел в себя.

– Да! Да, сейчас. Подожди здесь.

Я бросился в спальню, а мне в спину полетело горько-насмешливое:

– Куда же я отсюда денусь…

Я обернулся. Наверное, такое невозможно, но с каждой секундой она становилось еще красивее. Точно колдунья.

Кое-как взяв себя в руки, я снова ринулся в спальню.

Кто бы знал, что желание увидеть ее в своей одежде сбудется так скоро.

На этот раз я не отпущу ее.

Когда я вернулся на кухню, она все так же сидела на стойке и задумчиво смотрела в потолок. Сказочно красивая.

– Вот. – Я подошел к ней и положил на стойку ворох одежды. – Выбирай, что нравится. – Вспомнив о белье, я пододвинул к ней пакеты: – Это тоже для тебя. Подарок.

Она удивленно вздернула брови, бросив равнодушный взгляд на пакеты:

– По какому поводу?

Не то чтобы у меня не было проблем в общении с женщинами. В большинстве случаев они сами проявляли инициативу и заговаривали со мной. Особенно, когда понимали, что я далеко не бедный парень. С женщинами трудностей не было никогда. Я с легкостью мог поддержать беседу с теми, кому хватало ума о чем-то беседовать. Большинство же просто старалось запрыгнуть на меня, считая, что этим смогут обеспечить себе доступ к моему кошельку.

Но с Настей… Она не была похожа ни на кого, с кем я когда-либо общался или спал. Как будто у меня и не было никакого опыта общения с девушками.

Я пожал плечами:

– Просто так. Мы же вроде как… не чужие друг другу.

– М-м-м… Ясно… спасибо. – Звучало так, словно я совершил какой-то идиотский поступок.

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, пока Настя снова не вздернула брови:

– Отвернись.

Черт! Рядом с ней я точно перестаю соображать.

– Прости! – Я быстро отвернулся и принялся рассматривать наши сегодняшние покупки.

Позади раздались шорохи и шлепок. Кажется, она спрыгнула со стойки. Воображение тут же нарисовало каждое ее движение. Как напрягаются руки и ноги, волосы снова падают на лицо, а грудь дрожит.

Тут же стало дико жарко.

Пока воображение не увело меня туда, куда не надо, я прочистил горло и спросил:

– Значит, ты – Настя?

На пару секунд позади стало тихо. Я испугался, что она снова превратится в кошку, начал оборачиваться, но ее соблазнительный голос остановил:

–Да, Дима. Меня зовут Настя. Приятно познакомиться.

Она говорила это немного насмешливо. Но я слышал за этой насмешкой едва заметную дрожь голоса. Словно она пыталась сдержать слезы.

– Мне тоже… Приятно…

Хотелось повернуться и утешить ее. Прижать к себе и дать выплакаться. Столько, сколько нужно.

– Ты купил мне белье, но ничего из одежды…

Я все-таки не выдержал и обернулся. К счастью, она уже оделась и сейчас держала в руках крошечные трусики, состоящие из трех ленточек и крошечного лоскутка ткани. Не знаю, зачем их купил. То есть знаю, но ни за что ей в этом не признаюсь.

Она равнодушно отбросила их в пакет:

– Значит, именно из-за этого ты заставил меня торчать час в запертой машине и гадать, что с тобой могло случиться?

Я мог только открыть рот и пожать плечами. Видимо, я действительно накосячил.

– Прости.

Она вдруг грустно улыбнулась:

– Кажется, ты меня слишком сильно разбаловал. Вместо благодарности отчитываю тебя.

Если бы мог сказать ей что-то вразумительное, обязательно ответил. Но у меня разом отказали все системы. Получалось только пожирать ее глазами и стараться как-то это скрыть.

Но получалось откровенно хреново.

Она была потрясающей. Такой, как надо. Теперь я знал, какой у меня идеал женщины.

Мой свитер смотрелся на ней почти как платье. Едва прикрывал бедра, обнажая ноги, но скрывая очертания груди и талии. Длинные гольфы доходили почти до кромки свитера. Она спряталась от меня. Даже ладони тонули в слишком длинных рукавах.

И именно это доводило до безумия. Ее спрятанная в моей же одежде сексуальность. Искушение под свитером, пахнущим мной. Наши запахи смешаются на ее коже, и она будет принадлежать мне. Как будто я заклеймил ее собой.

– Где твои родители? – Голос Насти звучал требовательно, даже немного властно.

Я с трудом вернулся в реальность, повторяя про себя заданный вопрос.

– Ушли к кому-то в гости. Мы одни.

Ее, в отличие от меня, это совсем не волновало.

– Мне некуда идти. Когда они вернутся, если я… не превращусь обратно, можно будет остаться здесь?

Боже, она еще спрашивает?!

– Это и твой дом тоже.

Я старался смотреть ей в глаза, а не жадно впиваться взглядом в каждый сантиметр ее тела. Она до сих пор казалась мне нереальной. Пришедшей из сна.

Хуже всего было то, как она говорила со мной. Хотя нет. Худшим было то, что я испытывал, слыша ее холодные равнодушные фразы. Меня скручивало изнутри. Хотелось разбить эту ледяную корку и вытащить наружу ту, которая ждала меня во сне.

Холодность ее речи злила, доводя до возбуждения.

– Не говори глупостей. Я чужой тебе человек. То, что ты приютил меня и не вышвырнул при первой же возможности… даже не знаю, как тебя благодарить.

Я знал. Знал, все способы, которыми она могла это сделать. И даже от самых скромных из них в крови вспыхивал дикий пожар. Такое впечатление, что по венам текла густая кипящая смола, отравляющая меня самого.

– Ты можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь. Всегда.

Она усмехнулась и скрестила руки на груди:

– То, что я пока человек, не значит, что ты должен мне врать. Если твоя подружка, невеста или жена ненавидит кошечек, то мне придется подыскивать новое жилье. Отдашь мне тыквенный дом и кролика? Не уверена, что новые хозяева будут такими же, как ты.

Боже, о чем она говорит?! Одно понятно точно: кажется, она совсем не испытывает тех чувств, которые разъедают меня изнутри.

– Ты никуда отсюда не уйдешь. С чего вообще весь этот бред про жен и невест? – Я почувствовал, что начинаю раздражаться.

Неожиданно она хитро ухмыльнулась:

– Ты забыл, что я слышу, о чем говорят вокруг меня? Твоя мама намерена женить тебя. И совсем не в восторге от меня. Так что… мне остается только надеяться на твою доброту. – Она улыбнулась еще шире: – Ради всего того, что было между нами.

Кажется, мы говорили совсем не о том, о чем должны были. Да мне вообще не хотелось с ней говорить. Мысли сосредоточились на ее хрупкой фигурке и пронзительном голубом взгляде. Как бы она смотрела на меня, когда я… Я сжал челюсти, запрещая себе думать об этом.

– Значит, слышишь, что происходит вокруг? Тогда должна была бы понять, что я не оставлю тебя. Я думал, ты хоть немного узнала меня.

Она зашла за барную стойку и провела пальцем по деревянной кроличьей голове. От этого движения в ушах зашумела кровь. Как будто она гладила меня.

– Я знаю тебя. Многое о тебе. Почти все. – От ее коварной улыбки мне стало жарко настолько, что кожа начала плавиться.

Я подошел ближе, останавливаясь напротив нее. Нас разделяла только узкая столешница.

– Серьезно? И что именно ты знаешь? Мой любимый цвет? Любимая песня? Увлечения?

Она оперлась о стойку и сложила губы в трубочку. Наверное, со мной что-то не так, но даже это простое движение действовало возбуждающе.

– Ну, судя по всему, белый. – Она бросила взгляд на стены. – Про цвет точно не скажу. Песня… иногда, когда ты купаешься в ду́ше, то поешь что-то о том, что у шамана три руки. Кстати, классно поешь. Мне нравится. Увлечения… Засчитываются просмотры того ужасного канала про рыбалку?

Такое впечатление, что вокруг шеи затянули удавку. Я испытывал огромное желание поднять руку и ослабить тугую петлю.

Настя поднялась на носочках:

– Целый канал!… Это вообще нормально?.. Круглые сутки этих ужасный передач. Я думала, что свихнусь. Как ты можешь их постоянно смотреть? А этот нелепый турнир… Если честно, то когда ты садишься на диван и включаешь этот пыточный канал, я мысленно называю тебя Садистом. А! Еще та мерзкая мышь, за которой ты заставляешь меня гоняться.

Она действительно помнила все, что происходило. Помнила и осознавала.

Маленькая вредная девчонка.

Я тоже чуть наклонился, приближая свое лицо к ее:

– Это еще не говорит, что ты меня хорошо знаешь. Расскажи что-то такое, чего не знает никто.

– Ты действительно этого хочешь? – Она выгнула золотистые брови. – Что если я узнала какие-то грязные и жуткие тайны?

Я пожал плечами. Пусть не думает, что смогла меня напугать.

– Ладно… Ты постоянно занимаешься спортом. Особенно, когда зол из-за своей работы. Лупишь грушу и отжимаешься. Кстати, мне нравится, когда ты сажаешь меня на спину. – Она хитро улыбнулась. – Бегаешь, обычно, на беговой дорожке. На улице бегаешь только когда идет дождь. Никак не могу понять почему…

– Я не люблю, когда вокруг много людей. И мне нравится запах сырости и свежести.

Она задумчиво кивнула.

– Теперь все ясно… Еще ты очень любишь плавать в своем бассейне. Но почему-то голым. Что за тяга такая?

Ее глаза насмешливо сверкнули, а я снова почувствовал, что краснею. Черт, нужно как-то это брать под контроль.

Я изо всех сил старался сделать вид, что в этом нет ничего особенного:

– Это моя квартира и мой бассейн. Имею право даже ходить голым.

– Тут ты прав. – Она снисходительно улыбнулась. Вот же бестия! – Еще я поняла, что ты служишь… Не знаю, это что-то вроде спецназа? На тебе часто появляются раны. И, кажется, ты убиваешь людей, а потом сильно из-за этого переживаешь. Но не думаю, что ты преступник. По крайней мере, у тебя в шкафу висит военная форма. И заметь, я ни разу к ней даже не приблизилась. Ни одним коготком не тронула.

Я сглотнул. Откуда она узнала? Как могла понять?

На коже выступил холодный пот. Да, она действительно знала обо мне ВСЕ. Все самое важное. То, о чем я не мог и не имел права рассказать ни матери, ни отцу. Но она как-то догадалась.

Отстраненно я проговорил:

– Тогда почему не пожалела остальную мою одежду?

Она как ни в чем не бывало продолжила:

– Потому что она ужасна. Эти растянутые дырявые майки… У тебя же есть деньги. Почему не купишь себе что-нибудь нормальное? Модное и без дырок.

– Потому что мне в них удобно. Я их люблю. Но зачем было их рвать?

– Я думала, что ты не станешь носить тот ободранный ужас.

Не знаю почему, но я все-таки спросил.

Не смог сдержаться.

– Ты не боишься?

Она снова удивленно вздернула брови:

– Чего?

– Того, что узнала обо мне. Что я убийца.

Настя склонила голову на бок и безотчетно подергала кролика за лапу:

– Лишь бы ты не был каким-нибудь жутким маньяком, который расчленяет людей и хранит их отрубленные пальцы, завернутыми в бинтик. Все остальное меня устраивает. Кроме! – Она вдруг подалась так близко, что я ощутил тепло ее дыхания на лице: – Клавдии Семеновны. Если ты еще раз оставишь меня у этой чертовой старухи я буду мстить тебе до конца жизни. Твоей. Кстати! Ты знаешь, что она хотела женить тебя на своей дочке? Думала уложить вас в кроватку, а потом осчастливить липовой справкой о скором отцовстве.

Я хмыкнул:

– Да ты просто кладезь информации. Идеальный шпион.

– Ага. – Ее губы коварно изогнулись. – Обещаю вызнать и рассказать все грязные тайны невесты, которую тебе подберет мать.

Я не мог понять, издевается она надо мной или… ревнует. Ее глаза горели еще ярче обычного, а на щеках проступил едва заметный бледно-розовый румянец.

Я осторожно коснулся прядки ее волосы и немного потянул за нее, заставляя Настю приблизить лицо ко мне почти вплотную.

Она округлила глаза и слегка приоткрыла рот. Мне ужасно хотелось поцеловать ее. Или хотя бы провести языком по пухлыми сладким губам. Узнать, какие они на вкус. Насколько гладкие? Мягкие? Упругие? Теплые или горячие?

Мы соприкоснулись носами, и я почувствовал, как она судорожно вдохнула. Нет… не так уж она ко мне равнодушна. Просто не может быть равнодушной, видя, что я схожу с ума рядом с ней.

Едва слышно я прошептал прямо ей в губы:

– А почему кролик?

Ее взгляд опустился на мои губы, и поясницу прострелило огненным копьем. В меня как будто всадили раскаленные иглы.

Я не выдержал. Сорвался. Коснулся губами ее губ. Невесомо. Совсем чуть-чуть. Просто, чтобы почувствовать.

Мы продолжали смотреть друг другу в глаза, как будто боялись идти дальше, но и отступить тоже не решались.

Задевая мои губы своими, Настя начала говорить:

– Из-за книги… До того, как со мной это случилось, я читала одну книгу…

Я с трудом пытался сосредоточиться на ее словах, но ни черта не получалось. При каждом слове, каждом звуке, ее губы цепляли мои. Иногда обхватывали то верхнюю, то нижнюю. Горячий влажный кончик языка задевал мой рот – словно дразнил. Но мы оба продолжали эту пытку. Я беззвучно молился, чтобы она продолжала говорить.

Но она молчала, и тогда я тихо прохрипел:

– Какую?

Обхватил ее нижнюю губу и чуточку сжал. Настя выдохнула горячий воздух и чуть прикрыла глаза, но тут же широко их распахнула. А я захватил зубами и втянул в рот припухшую плоть.

От ее вкуса внутри все начало шипеть и плавится. Как будто в меня натолкали веток, соломы и полили все это смолой. Я загорелся так, что кожа начала покрываться невидимыми волдырями и облазить. Она была невероятной на вкус. Немного сладкой и немного пряной. Идеальной. Совершенной.

От картинок, которые возникали при мыслях о ее губах, хотелось орать. Я не знал, сколько так выдержу.

Ее губы пришли в движение, выскальзывая из моего плена. Я даже видел покрасневший отпечаток собственных зубов на розоватой плоти.

– Она называлась «Тайны бумажного кролика»... Очень… интересная история… Я так и не узнала конец.

Я тянулся к ее губам, уже ни черта не соображая. Их вкус и манящий блеск совсем лишили рассудка. Мое воображение рисовало яркие сочные картинки, как они оказываются повсюду на моем теле. От этого хотелось рычать. По-звериному.

Я сглотнул и коснулся ногой ее ноги. Настя вздрогнула, приоткрывая рот чуточку шире. Да, вот так…

С трудом, но я выдохнул:

– Дочитаем ее вместе…  Только мне придется начать с самого начала.

– Тебе не понравится.

Когда она это произнесла, я не удержался. Лизнул припухшую нижнюю губу и скользнул на верхнюю. Настя закрыла глаза. Ее ресницы дрожали, лежа на щеках и сверкая золотом.

– Почему? – Кончиком языка я дотрагивался то до верхней, то до нижней, не понимая, какая вкуснее и на какую наброситься в первую очередь. В паху стало так горячо и тяжело, как еще не было никогда.

С ней все было новым и незнакомым. Возбуждение превращалось в безумное пытку, от которой хотелось орать в голос и трахаться до потери сознания. Пока не превращусь в дикое животное. Я хотел Настю так, как не хотел никого. Горячо. Долго. И дико. До боли. До отказа всех систем.

– Потому что… – Ее язык на секунду выскользнул наружу и повторил мое движение – коснулся моих губ. Я не выдержал. Хрипло застонал и схватил его зубами. Настя вырвалась и немножко отодвинулась. – Потому что это женский роман… И там много… откровенных подробностей… Вы не любите о таком читать.

Я накрыл ее затылок ладонью и притянул к себе:

– Мы прочитаем вместе… Открой рот…

Она послушалась. Покорно раскрыла губы и мой язык скользнул внутрь. Как будто я сам был внутри нее. Наши губы едва соприкасались, но зато я мог прочувствовать ее вкус, пряную сладость и жар. Мог иметь ее рот, представляя, что имею влагалище. Всю ее.

Наверняка она узкая и обжигающе горячая. Такая крошечная и миниатюрная. И придется сильно постараться, чтобы наши размеры совместились. Я уже представлял, как натягиваю ее,  такую тесную, на свой член.

Он тут же дернулся в джинсах, упираясь в ширинку. Больно было настолько, что жилы натягивались струнами. Я хотел ее. До дикости. Грубо. По-животному. Со всей той одержимостью, которой она меня заразила.

Бездумно я начал входить языком в ее рот, имитируя движения бедер. Облизывал изнутри гладкие щеки, представляя, что это тесные стенки ее входа, трогал зубы и касался мягкого языка.

Я жадно трахал ее рот, понимая, что не смогу больше сдержаться. Она нужна мне здесь и сейчас. Прямо на этой чертовой стойкие. Или у стены. Потому что дальше я не дойду.

Настя застонала и прикусила мой язык, зарылась пальцами в волосы и издала настолько возбуждающий звук, что мне сорвало тормоза.