Текст книги "Номад (СИ)"

Автор книги: Маша Храмкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Номад
Маша Храмкова

Глава – 0

Nomad – “кочевник”, англ.

Глава – 0

Два андроида сидели на большом круглом камне. Он был теплым, но еще не горячим – до того, как солнце окажется в зените и работать на поверхности будет невозможно, оставалось еще четыре часа.

Пока можно и отдохнуть.

– Смотри, какая штука, – сказал андроид мужского пола и подкинул вверх небольшой шар, покрытый некогда белой кожей. Он приземлился в руку так легко и естественно, словно был создан для этого.

– Ого, где ты берешь такие? – удивилась его напарница, рассматривая причудливый красный шов на поверхности шара.

– Не знаю. – Он задумался. – Просто попадаются… среди мусора.

Мусор был неотъемлемой частью их существования. На этой планете он был повсюду: за много лет до гибели цивилизации обитатели основательно загадили свои города, природу, моря и океаны. Сейчас это было уж неважно: планета официально считалась погибшей, и только мусорщики каждый день спускались на поверхность, чтобы искать среди хлама и пыли ценные соединения.

– Как же это так получается? Ты здесь всего три месяца, а я за восемь лет не нашла ни одной интересной… как ты сказал… «штуки»? – Мусорщица прищурила глаза, и ее радужка засияла голубым светом.

Андроид улыбнулся.

– Ты жила во времена, когда материальный мир уже перестал быть ценным, – пояснил он. – У нас все было иначе. Деньги, машины, всякие цацки. Мы были коллекционерами.

– Они были коллекционерами. – андроид женского пола постучала по камню, подразумевая, погибшую цивилизацию. Она взглянула вдаль, где до самого горизонта высились горы мусора, собранные роботами-грузчиками. Эти помойки росли из земли словно муравейники, разбавляя картину выжженной солнцем пустоши. Ну ничего, совсем скоро этот квадрант будет сожжен, и все то, что мусорщики не сочли ценным, превратится в пыль.

– Однажды мы очистим эту планету, – сказал андроид, сжимая в узкой четырехпалой ладони мячик для гольфа. В голосе ТиТ-5 сквозило сожаление: он тосковал по своему миру и прежней жизни, которую у него так несправедливо отняли.

ТиТ-5 и РУТ-81 были полуорганическими андроидами-мусорщиками. Их тела идеально подходили для работы: длинные руки и сильные ноги, синтетическая кожа, способная выдерживать резкие перепады температур, высокочувствительные линзы и многое другое. И только мозг был живым – нет, вовсе не для насмешки над преступниками, отбывающими пожизненное наказание. Считалось, что, имея разум, андроиды работают эффективнее.

– ТиТ-5, скажи, в той жизни у тебя было имя? – спросила РУТ-81.

– Да, и имя, и фамилия, – кивнул молодой человек. – И даже отчество. Но это все неважно. Главное, что у меня было призвание.

– Призвание? – переспросила девушка.

– То, что дает жизни смысл. Твое дело, – после недолгой паузы произнес ТиТ-5. – Когда-то я был писателем.

Здесь, в колонии варнов, все андроиды были одинаковыми: для работы мусорщика не было необходимости в отличиях по внешности или полу. Но по сути все они отличались, ведь каждый из преступников вышел из своего самобытного мира. Иногда ТиТ-5 и РУТ-81 не понимали друг друга, ведь между их мирами была бездна в несколько сотен лет эволюции.

И все же когда-то они оба были людьми.

– Можно я буду звать тебя Писателем? – поинтересовалась РУТ-81.

– Для меня это будет большая честь. – Синтетический рот андроида растянулся в грустной улыбке. Так его не называли даже при жизни.

Обеденный перерыв мусорщиков, отведенный на то, чтобы выпить энергопунша и проверить исправность всех систем, давно подошел к концу. Но андроидам не хотелось приниматься за работу – никуда эти кучи мусора не денутся, а вот сидеть на теплом камне и разговаривать– было единственным доступным для них удовольствием.

– Расскажи мне о своем мире, – попросила РУТ-81.

Они стали напарниками недавно. До этого мусорщица работала с немногословным парнем под номером XeD-11, но он был списан в утиль по истечении срока эксплуатации. Об этом не принято было горевать: после того как жизнь мусорщика в колонии заканчивается, его разум отправляется в один из обитаемых миров. Разумеется, с запретом межпространственных путешествий.

– Это будет долгая история, – предупредил ТиТ-5 и устроился поудобнее.

Он любил рассказывать, а его напарница обожала слушать. Можно было сказать, что они нашли друг друга, пусть даже здесь, на всеми забытой колонизированной планете для ссыльных преступников.

– Люблю долгие истории, – сказала РУТ-81, и ее глаза загорелись неподдельным любопытством.

ТиТ-5  усмехнулся и на секунду прикрыл глаза. О, да. Он должен поведать кому-то о своем прошлом. Чтобы не сойти с ума. Чтобы еще раз вспомнить, как замечательно все начиналось и как глупо закончилось. Чтобы не забыть о том, что когда-то он и вправду жил.

– Все началось три года назад…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПИСАТЕЛЬ. Глава – 1

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПИСАТЕЛЬ

Земля-1, 2015 год

Глава – 1. Ян Монастырский

Все началось три года назад. Как сейчас помню: я стою в книжном магазине, листаю одну книгу за другой, вдыхаю запах свежей краски и представляю, что это мои книги выставлены здесь. Новенькие, красивые, раскрывающиеся с тем самым неповторимым треском, который бывает только у новых, еще не затасканных изданий. А на обложках мое имя: Ян Викторович Монастырский. Не псевдоним, надо сказать. Кто-то считал, что фамилия Монастырский особенно в сочетании с редким Яном звучит слишком пафосно, но имя – это единственное, что мне всегда в себе нравилось.

Я был писателем… Хотя кого я обманываю. Я отчаянно пытался быть им. Год назад окончив универ, я бросил все свои силы, время и сбережения на то, чтобы пробиться в этот закрытый клуб успешных авторов. Я поднял свой сайт на Рустернете и ежедневно выкладывал туда свои рассказы и повести. Написал несколько книг и разослал во все известные издательства, вел блоги в социальных сетях и осмеливался спорить с самыми что ни на есть гуру литературы. И, конечно, везде гордо оставлял свою подпись: «С уважением, писатель Ян Монастырский».

Но слава все не приходила.

Издательства молчали, и только из одного пришел честный ответ, что молодым писателям сейчас сложно пробиться из-за конкуренции на рынке. И пожелание удачи в начинаниях.

Я знал, что мне нужна была особенная книга. Не стыренная у кого-то идея, не переиначенный сюжет истории, что у всех на слуху, а нечто новое. Беспрецедентное. То, что разобьет в пух и прах конкурентов и заставит издательства бороться за то, чтобы печатать меня.

Каждую неделю я придумывал новый грандиозный сюжет, но стоило мне рассказать его друзьям, как кто-то обязательно говорил: «А, ну это как в том фильме…». Обычно это разбивало мне сердце, и еще несколько дней я не мог писать, пока наконец не ловил за хвост новую идею.

Создание сюжета для книги стало моим наваждением. Я вставал и ложился с фразой: «А что, если?..» и кидался к блокноту с ручкой каждый раз, когда в голову приходило что-то стоящее. Я метался от жанра к жанру. Вчера я хотел писать про средневековье, а сегодня про галактический флот, потому что вдруг понял, что ничего не смыслю в истории средних веков.

Однажды мой приятель сказал: «Чувак, остынь, все гениальное уже придумано». Поначалу я не понял смысла этой фразы, но постепенно до меня начало доходить, что так оно и есть: все, о чем можно было рассказать в книгах, уже рассказано. Осознать это было так же ужасно, как понять, что до тебя кто-то уже прожил твою жизнь. Так круто и ярко, как тебе и не снилось, и все, что ты можешь – это пытаться повторить его былой успех.

Я и вправду остыл. Решил взять перерыв. Взялся за написание статей на заказ, а свободное время полностью посвятил самообразованию. Я читал, ходил в кино и музеи, встречался с друзьями и даже купил абонемент в спортзал – загружал свой мозг чем угодно, лишь бы избавить его от поисков идеи. Если сейчас меня попросили бы охарактеризовать тот период, я назвал бы его «Временем для пирога». Пойти и съесть пирог, думая лишь о пироге. И все. Никаких посторонних мыслей.

***

В то лето в Ростовии проходило много открытых конференций: «Как стать предпринимателем», «Как построить загородный дом», «Актуальные проблемы теории искусства». Думаете, это скучно? В большинстве своем так и есть, но я ходил туда, чтобы разгрузить свой мозг. Не думать о книге. А еще для того, чтобы почувствовать себя среди образованных людей. Я даже избавился от джинсового стиля и купил пиджак, чтобы соответствовать. Мне казалось, что если я впихну свое тельце в шкуру успешного человека, внутри меня тоже произойдут перемены.

Целых две недели я ждал встречи с писателем Листвиновым. Я не читал его книг, да и вообще не слышал о нем, но сама фраза «встреча с писателем» приводила меня в неописуемый восторг. К тому же господин Листвинов, с улыбкой взирающий с афиш, чем-то напоминал музыканта Бориса Клевенщикова, того самого, из группы «Аэростат», и мне хотелось думать, что он тоже пишет о путешествиях, медитациях и поисках себя.

Собираясь на встречу, я представлял, как после лекции, когда толпа читателей рассосется, я подойду к его столу, куплю одну из книг и попрошу подписать. А затем спрошу что-то вроде: «Где взять вдохновение?», и он обязательно даст мне совет. Или хотя бы пинок под зад. О том, что Листвинову может не быть до меня дела, я как-то не думал.

Я хорошо помню тот августовский денек, навсегда изменивший мою жизнь. Летние каникулы подходили к концу, и школа, в которой должна была пройти встреча, была торжественно вычищена и приведена в полную боевую готовность. В коридорах было тихо, прохладно и непривычно пусто, но это почему-то не смутило меня – я уверенно шагал к спортивному залу и ловил свое отражение в надраенных до скрипа стеклах.

«Конференция по инновационным технологиям» – именно так было написано на листе А4.

Не понял. Я что, ошибся местом, временем, датой?

Осторожно приоткрыв дверь, я увидел большой спортивный зал. В нем было бы совсем мрачно, если бы не свет, проникающий через сетку на окнах. В нашей школе была такая же – отлично защищала от попадания мячей. В дальнем углу стояло несколько столов, а вокруг них расположилась группа молодых людей.

– Простите, – начал я, но мой голос сорвался. Должно быть, от волнения.

Я сделал несколько шагов вперед и повторил попытку.

– Простите, здесь встреча с писателем Листвиновым? – громко спросил, и несколько человек обернулось.

– Идите сюда. – Высокая девушка помахала мне.

По мере приближения мне стало ясно, что никого даже отдаленно напоминающего Листвинова здесь не было.

– Мы приносим свои извинения. – Девушка участливо заглянула мне в глаза. – Май Листвинов перепутал даты лекции и улетел в Перу.

– В Перу, ясно, – тупо повторил я.

Я хотел было расстроиться и даже обидеться, что меня никто не предупредил (а должен был?), но молодые люди вызывали странное расположение к себе. Их лица были открытыми и доброжелательными и словно говорили: «Останьтесь, ну пожалуйста! Мы сделаем вам интересно».

На столах стояли наполовину раскрытые коробки, бумажные стаканчики с кофе, лежали блокноты и бейсболки в подарок. На секунду я почувствовал себя на дне открытых дверей, куда обычно приходят с новыми надеждами, и на душе потеплело.

– Ну что ж, расскажите о ваших… хм-м... технологиях, – со вздохом (больше показным) сказал я.

– Мы представляем устройство под названием НОМАД – нейронный оптимизированный модуль астрального движения, – сказала другая девушка, во внешности которой было что-то итальянское. – Даня!

Молодой человек в клетчатой хипстерской рубашке передал ей нераспечатанную коробку, и девушка ловко вскрыла ее при помощи канцелярского ножа. У нее были тонкие сильные руки с выступающими венами.

Внутри, в куче белой упаковочной бумаги, лежало небольшое овальное устройство, напоминающее смартфон – такие как раз недавно начали входить в моду. На панели было три кнопки и небольшой дисплей. В целом устройство хоть и выглядело просто, производило впечатление реквизита из какого-нибудь фантастического фильма.

– НОМАД – экспериментальный прибор, созданный группой студентов-физиков с целью исследования электромагнитных волн головного мозга, – рассказывала «итальянка». – Как известно, существует пять различных частот, на которых может работать наш мозг. По началу, НОМАД задумывался как устройство, позволяющее управлять мозговыми волнами, чтобы достичь более эффективного…

Так. Все понятно. Точнее, ничего непонятно. Должно быть, в эту минуту в моем мозге врубились частоты, отвечающие за сонливость, поскольку я был близок к тому, чтобы начать зевать.

– Любопытным фактом стало то, что прибор мог продлевать состояние так называемой тета-медитации…

Надо же, еще и медитация подключилась. Краем глаза я покосился в сторону выхода.

– …побочным эффектом которого стали межпространственные путешествия человеческого сознания.

– Простите, что? – В этот момент меня словно ударило током.

Девушка с жилистыми руками слово в слово повторила последнее предложение. Нет, фраза «межпространственные путешествия» мне не послышалась.

– Вы серьезно? – Я удивленно вскинул брови, и молодые люди за столом переглянулись. – Вы хотите сказать, что эта штука (я с трудом удержался от слова «хреновина») позволяет путешествовать между мирами?

Девушка смутилась, и инициативу тотчас же подхватил парень с бородкой и модной стрижкой. Он выглядел старше всех остальных; навскидку я бы дал ему лет двадцать пять.

– Спасибо за теорию, Карина, – сказал он, как-то очень естественно подмигнув девушке. – Речь идет не о физических путешествиях, а о ментальных. Другими словами, НОМАД позволяет вашему сознанию переместиться в тело вашего воплощения в другой вселенной, коих бесчисленное множество.

С детства у меня была хорошая фантазия. Я много читал и знал, что такое воплощения, реинкарнация, выход в астрал и прочее, но то, о чем говорили эти ребята, просто не укладывалось в мою картину мира.

– Если это устройство такое крутое, почему вы сидите здесь, а не в каком-нибудь Генополе? – спросил я, решив вывести их на чистую воду.

– Никто не верит в наше изобретение, – подал голос Даня. – В университете нам запретили тестировать НОМАД на людях, и тогда каждый из нас испытал его на свой страх и риск.

Молодые люди обменялись понимающими взглядами.

– Мы здесь для того чтобы дать человечеству новую технологию, – продолжал Даня. – Возможность узнать нечто большее о самих себе.

В этот момент в зал вошли еще двое – должно быть, тоже на лекцию Листвинова.

– Все это звучит очень красиво, – немного помедлив, сказал я. – Надеюсь, что у вас все получится, ребята.

Да, я был писателем, демиургом, но кто, как не писатель, может провести границу между реальностью и вымыслом? Рациональное зерно внутри меня не позволяло просто так взять и поверить во весь этот бред про другие миры. Хотя, если честно, мне очень хотелось поверить.

Развернувшись, я направился к выходу, ощущая неприятную смесь обиды и жалости к себе. В какой-то момент я вообще забыл, зачем пришел сюда. Вдруг тот самый парень с бородкой громко произнес мне в спину:

– Все понятно. Вы выглядите молодым, но в душе вы слишком стары, чтобы быть мечтателем. Первооткрывателем. Не свидетелем, а создателем своей жизни.

«Создателем своей жизни», – именно об этом я думал в последнее время.

Я остановился и медленно обернулся. Молодой человек смотрел на меня, а Карина уже обрабатывала новых посетителей, вполголоса рассказывая им о другом устройстве, записывающем сновидения.

«Это последний шанс, – вдруг пронеслась в моей голове странная и как будто бы даже посторонняя мысль. – Дважды они предлагать не будут».

– Ладно, допустим, – решительно сказал я, возвращаясь к столу. – Допустим, что этот НОМАД что-то может. Что дальше?

– Возьмите его в аренду. На сутки. – Парень с бородкой вытащил новую нераспечатанную коробку. – Если НОМАД не удивит вас – мы вернем деньги за потраченное время.

    Я усмехнулся: сразу понятно, кто в их команде был ученым, а кто продавцом.

    – Хорошо. Вы сами напросились, – кивнул я, решив, что лишние деньги мне точно не помешают. Если, конечно, не удастся и впрямь пережить некий трансцендентный опыт.

    – Вот и замечательно. Кстати, меня зовут Артем. Артем Листвинов. – Молодой человек протянул мне руку.

Вот оно как.

– Так, значит, писатель Листвинов… – начал я.

– Да, Май Листвинов – мой отец. – Артем как-то странно подмигнул мне и принялся аккуратно распаковывать коробку.

Мне хотелось спросить про его отчество, но я чувствовал, что это сейчас неуместно.

– Маевич, – сказал молодой человек абсолютно будничным тоном, словно я все же решился озвучить свой вопрос.

– А вы что, и мысли читаете? – поинтересовался я.

– Нет, просто этот вопрос мне задают чаще всего. – Артем Маевич улыбнулся и осторожно достал из вороха белой упаковочной бумаги устройство.

– Сейчас проверим, – сказал он и вставил в него аккумулятор.

Сказать по правде, я не верил, что этот прибор сможет меня удивить. Телефон с тремя кнопками – как он может перенести мое сознание в иное измерение? Но когда Артем достал из коробки маленький датчик, все стало немного интереснее.

– Нейромодуль крепится на висок, – пояснил молодой человек. – Он помогает установить связь между сознанием и НОМАДом.

Беспроводные устройства не часто встретишь в магазинах, а уж тем более в провинциальном Вологдинске. Артем Маевич нажал на центральную кнопку прибора, и датчик моргнул синим глазком.

– Давайте представим, что я решил купить его, – сказал я, проводя пальцем по гладкой поверхности устройства. – Сколько стоит ваша технология?

Артем улыбнулся, и я ожидал, что сейчас он назовет сумму с несколькими нулями, или еще хуже – напишет на бумажке, как в кино.

– Мы продадим его за столько, за сколько вы посчитаете нужным, – сказал молодой человек.

Больше всего я не любил такие ответы. То есть, ты можешь, конечно, заплатить пятьсот рублей, но тогда на тебя будут смотреть косо. И непонятно, сколько нужно на самом деле: две тысячи, три, сто тысяч?

Я хотел быть воспротивиться, но Артем Маевич добродушно замахал руками.

– Не будем сейчас об этом, ладно? Придете домой, соберетесь с мыслями, опробуете НОМАд в привычной обстановке, а завтра мы обсудим все условия покупки.

– Я еще не сказал, что куплю его, – заметил я, но молодой человек бегло взглянул на часы, словно куда-то торопился.

– Девушки расскажут вам, как им пользоваться… Но вначале нужно подписать вот здесь. – Артем Листвинов подвинул ко мне листок формата А4. Я быстро пробежался глазами по тексту. Ага, кажется, мне подсунули договор.

«С инструкцией ознакомлен, всю ответственность за жизнь, здоровье и безопасность свою и своих воплощений при работе с устройством беру на себя» – гласила финальная строчка, и, если честно, она заставила меня немного напрячься.

– Но я еще не ознакомлен...

– У нас как в «Алисе в стране чудес» – вначале делим торт, затем режем. – Артем вновь подмигнул мне. – Это просто формальность, уверяю вас.

Я пожал плечами и подписал бумагу: вряд ли этот прибор способен мне навредить. Потом, подумав немного, достал из кармана свою писательскую визитку и протянул Листвинову-младшему. Когда-то давно я заказал их слишком много, две тысячи штук, поэтому и раздавал без всякой жалости.

– Здесь мой телефон. На всякий случай, – сказал я, не очень представляя, что это за «всякий случай».

– Прошу, Ян Викторович, присаживайтесь. – Артем Маевич указал на стул. – Оля вам все расскажет.

***

Итак, я взял его в аренду.

Ни портфеля, ни даже полиэтиленового пакета у меня не было, и я гордо нес белую коробку в руках.

Уже возле автобусной остановки я вдруг сообразил, что на улице темно.

Как же это так получается? Я взглянул на подсвеченный циферблат и изумился – оказывается, я провел в школе целых четыре часа!

Подошел полупустой автобус, и я занял дальнее место у окна. Через минуту понял, что сел на противоположной стороне, и, чтобы попасть домой, мне теперь придется объехать целый город. Ну и черт с ним.

«Будет время все обдумать».

А обдумать и вправду было что. Если я правильно понял девушку Олю, НОМАД работал довольно просто. Он вводил мозг в состояние глубокой медитации, во время которого наша личность переставала быть привязанной к телу. Иными словами, при желании мы могли путешествовать в другие вселенные, коих, если верить создателям устройства, было бесконечное множество.

Я вынул из кармана листок, сложенный вдвое. На нем Ольга набросала для меня схематичную модель мира, точнее, миров. В центре была жирная точка, подписанная как Земля-1 – это был наш мир, привычный, местами скучный, но все же родной и безопасный. Вокруг было множество других точек – они лежали на пунктирных меридианах и параллелях, кто-то дальше, кто-то ближе.

Оля сказала, что чем ближе точка лежит к Земле-1, тем больше она похожа на наш мир: расположением материков, климатом, политическими партиями, цветом травы и еще бог знает чем. А чем дальше на схеме находится та или иная точка, тем более странным и непривычным для нас будет мир. Материки будут утопать в бескрайнем океане, климат будет экстремальным, политические партии тоталитарными, а в траве вместо хлорофилла будут какие-нибудь сиреневые хромопласты.

Ладно. Если с этим я еще мог смириться, то новость о том, что у каждого человека есть более тысячи воплощений в других реальностях, вызвала во мне смесь эйфории и панической атаки. Это было одновременно так странно и так… предсказуемо, что ли. Словно когда-то давно кто-то уже был здесь, был мной. С этой мыслью я родился и жил все это время, пока, наконец, не оказался в этом автобусе с коробкой на коленях.

Я отлип от окна и увидел девочку, сидевшую напротив меня. Она смотрела на коробку, словно на торт, и я не придумал ничего глупее, как объяснить все «по-взрослому».

– Здесь прибор. Очень дорогой.

«Ну дурак! – мысленно я дал себе подзатыльник. – Можно подумать, все в мире измеряется только деньгами».

Девочка продолжала молча смотреть на меня, и я почувствовал себя еще более нелепо. К счастью, следующая остановка была моя.

После душного автобуса свежесть августовской ночи показалась мне настоящим блаженством. Я шел, глядя на звездное небо, по которому то и дело чиркали кометы. Это было красиво, даже как-то пронзительно красиво, словно простое человеческое сердце не способно было вынести всей этой красоты.

Перед домом я замедлил шаг. Почему-то не хотелось подниматься туда, в свою пустую квартиру. Я стоял напротив подъезда и тупо смотрел на свои окна – черные, словно глазницы.

«Когда я поднимусь – придется испытывать его», – мелькнуло в голове, и я невольно содрогнулся. Признаться, ни до, ни после я не ощущал ничего подобного: чувства, что мой выбор сделан.

Потом я вспомнил о горячей ванне и крепком кофе, который обожал пить по ночам, и на душе стало немножко спокойнее. Все-таки привычные вещи помогают удержаться на плаву, когда твоя жизнь перестает быть знакомым уютным болотцем.

А потом произошло нечто совсем невероятное: я забыл о НОМАДе. Выпил кофе, принял ванну, затем вспомнил, что вышел новый эпизод моего любимого сериала, посмотрел, лег спать и… Проснулся в четыре утра с жуткой мыслью о том, что я забыл что-то архиважное!

Он все так же лежал в коробке вместе с толстенной инструкцией и копией договора. Заварив себе чай, я устроился за барной стойкой (ну не любил я обычные столы) и принялся читать.

Я ненавидел инструкции и всегда предпочитал делать все по наитию. Но сейчас это самое наитие подсказывало мне прочесть все от корки до корки. К счастью, я не пожалел о потраченном времени: текст читался легко, словно фантастическая книга.

В инструкции было сказано, что каждый из миров относится к тому или иному спектру: зеленому, желтому или красному. Миры зеленого спектра походили на наш, желтые были просто иными – не шокирующими, если, конечно, вас не шокирует мир, в котором нет электричества или мух дрозофил. Красный цвет символизировал опасность, причем не всегда физическую: считалось, что примитивный разум человека не в силах постигнуть четырехмерное измерение или пребывание, например, в виде камня или водоросли. Посещать такие вселенные было опасно для мозга, и я абсолютно разделял эту позицию: быть камнем, пусть даже временно, мне совсем не улыбалось.

Дальше шел перечень хорошо изученных миров: в основном, все они были из зеленого и желтого спектра и только три из красного. «Местные жители, наделенные высшим интеллектом, являются звеном пищевой цепочки», – прочитал я и отложил бутерброд. Как же это так получается? Я сижу вот здесь, на своей кухне, а где-то там мое воплощение борется, чтобы не быть съеденным? Неужели такое возможно, неужели все это реально?

Я достал из коробки нейромодуль и повертел его в руках. Может, попробовать? Прямо сейчас? Сердце бешено забилось, словно перед неизбежным походом к стоматологу. А что, если я погибну? Вдруг эта штука сожжет мой мозг? Вдруг Артем Листвинов и его группа – изощренные убийцы? Нет, даже ради убийства никто не стал бы писать такую длинную инструкцию.

Я доел завтрак, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Ладони вспотели, в горле был ком, но мозг, похоже, уже принял решение. Да, я сделаю это прямо сейчас.

Мой письменный стол располагался прямо напротив зеркала. Установив датчик на виске при помощи специальной ленты, я откинулся на спинку и на секунду встретился взглядом со своим отражением. Всегда спокойный и уверенный в себе Ян Монастырский смотрел из зеркала с отчаянной решимостью, словно вот-вот собирался прыгнуть с двадцатиметровой вышки в воду.

Верил ли я, что что-то произойдет, когда нажимал на кнопку? Нет, до конца нет. Не верил я и когда НОМАД отозвался мягкой вибрацией в руках, а датчик на голове едва ощутимо дрогнул. О том, что что-то изменилось, я понял, когда мне снесло крышу. Вот прямо буквально. Я ощутил, как мое сознание раскачивается, словно кегля, сбитая с места шаром для боулинга. Оно утратило сцепление с привычной реальностью и в любую секунду могло вылететь за пределы моей вселенной. Куда? – Черт знает куда. Я был словно на шахматной доске, вот только для того, чтобы сделать ход, мне достаточно было намерения. И крайне важно сейчас было не прогадать с этим ходом.

Изо всех сил я ухватился за кожаные подлокотники, будто это могло помочь. Под действием тета-волн мое сознание раскачивалось все сильнее и сильнее, набирая силу для прыжка. Превозмогая панику, я вспомнил абзац из инструкции, в котором говорилось, что делать дальше.

«Для перехода в выбранный мир, войдите в состояние тета-медитации при помощи НОМАДа. После этого сконцентрируйтесь на заданной цели усилием мысли…»

Усилием мысли, понятно. Но то, что испытывал я, было, скорее, мольбой.

«Привычный мир! Понятный! Знакомый! Вот только… может быть… чуть-чуть другой. Если можно…» Примерно так выглядело мое намерение.

Я был уверен, что вся трансцендентность случиться потом. Что я полечу по бесконечному тоннелю или провалюсь в четырехмерный шкаф, но само перемещение оказалось запредельно простым. Раз – и все. И я очнулся в той же комнате, в том же кресле, с точно такими же побелевшими пальцами, неистово вцепившимися в деревянные подлокотники кресла.

Стоп. Деревянные?! Но мои подлокотники кожаные!

Неужели я все-таки… Похоже, что да.

В зеркале напротив был все тот же Ян Монастырский. На коленях лежал НОМАД, голова была обмотана дурацкой футуристической лентой – значит, тот, другой я, тоже взял прибор в аренду. А может быть, сразу купил?

Сердце выпрыгивало из груди от волнения. Сейчас я понимаю, насколько я был беспечным: я не думал о том, что с моим телом, и где теперь сознание того, второго Яна; я просто был первооткрывателем, впервые ступившим на новую планету. Осторожно, замирая от восторга и ужаса одновременно.

Телефонный звонок застал меня врасплох. Я подпрыгнул на кресле и, дрожащими пальцами, вытащил из кармана мобильник. Звонила некая Елена.

Я хотел было по привычке ответить, но тут же вспомнил предостережение из инструкции: «Что бы ни происходило, не вмешивайтесь в привычный ход событий! Не вступайте в разговор, если его можно избежать, не проявляйте инициативу там, где в этом нет необходимости. Помните: любое даже незначительное событие может серьезно исказить реальность».

Так-то оно так, вот только любопытство всегда было моей слабостью. Решив, что просто послушаю, что имеет мне сказать собеседник, я взял трубку.

Высокий женский голос резанул по ушам:

– Сережа, ты обещал, что перезвонишь, как доберешься. Прошло уже три часа…

Я отшвырнул телефон, словно дымовую шашку с тлеющим фитилем, и мысленно приказал отправить меня обратно.

Фух. Перемещение произошло так же быстро, без спецэффектов. Неизвестно, что напугало меня больше: этот громкий требовательный голос или то, что меня назвали другим именем. Я никогда не имел проблем в общении с женщинами, но будучи в теле Сережи, явственно ощутил, что он на крючке. Некая леди Елена крепко ухватила его за, простите, мужское естество, и теперь пила из несчастного Сережки все соки. Бр-р-р, мерзко до жути. Надеюсь, что в других мирах я не был таким же неудачником.

Я остановился и понял, что все это время ходил кругами по комнате. Своей, вроде как, с датчиком, все еще закрепленном на виске. Я нервно рассмеялся и с облегчением схватился за голову.

– Работает, хреновина!