Текст книги "Будь моим происшествием (СИ)"

Автор книги: Маша Брежнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

А вот когда уже повезёт мне? Знал ли хоть кто-то ответ на этот вопрос?

Глава 21

Когда я поставила телефон на зарядку и включила его, там был примерно миллион пропущенных от мамы, папы, Юли и даже Кирилла. Да, Воскресенский звонил мне несколько раз. Но разговаривать с ним после этого сумасшедшего дня я пока не собиралась. Точнее, морально не была готова… Предчувствие подсказывало, что в эту историю закрался какой-то обман, но прямо сейчас я не была готова выяснять, с чьей стороны.

Родителей я успокоила, сказав, что со мной все в порядке, просто была не дома и не могла ответить на звонок из-за разряженного телефона. Юльке рассказала, что оборвала все отношения с Андреем, и она абсолютно не удивилась, словно с самого начала все понимала. А вот про Кирилла я говорить не стала. Про Артема – тем более. Вообще-то, на выходных я должна была встретиться с подругой, а не попадать в чехарду парней, скачущих вокруг меня. Но вышло так, как вышло.

С утра мне было немного неловко, когда в школьном коридоре я встретила Женю. Голова у меня реально болела после вчерашнего, а тут ещё вспомнилось, как нетрезвое сознание сыграло со мной злую шутку. Хорошо хоть у Артема хватило мозгов отправить меня домой, когда мной уже управляли выпитые коктейли, а не я сама. А сейчас, глядя на Женю, я вновь отметила про себя неуловимое, но все же заметное для меня сходство братьев. И ещё раз мысленно поблагодарила Артема за вчерашний вечер.

А вот что касается Жени, тут тоже было о чем сказать. Я давала себе обещания не заводить любимчиков в школе, но Женечка был прямым доказательством того, что моя миссия провалена. Многих учителей этот парень раздражал своей любовью к забавным выходкам, а мне он нравился именно этим. Я ведь неправильный учитель, что с меня взять? Мы довольно много общались с Женей, а то, что я была ровесницей Артема, давало ему повод воспринимать меня как старшую сестру.

Будь мы немного в других условиях, например, я бы преподавала в универе, а он был моим студентом, наверняка Женя подкатывал бы ко мне. Но разница в возрасте и статусе между нами прекрасно ощущалась, несмотря на почти дружеское общение.

К тому же, его интересовала только одна девушка на этой планете, которая, к счастью, теперь была его девушкой.

Не так давно этот парень умудрился поцеловаться со своей Ритой прямо в школьном коридоре. И вот тогда вместо нотаций я презентовала ему весьма душевный разговор, после чего Женя регулярно сам напрашивался на подобное. А я ничего против не имела.

И сейчас, в очередной раз, перед уроком Ковалевский успел получить несколько минут общения со мной.

– До сих пор не поздравил вас со свободой от гипса, – обратился ко мне Женя. – Я знаю, какое это счастье, когда можно снова спокойно двигать руками. И ногами.

Я поняла, что он имел в виду свои футбольные травмы. Страшно представить, что пережил он сам со своим коленом.

– Спасибо, Жень, мир реально стал лучше, когда рука вернулась в норму. А как у тебя дела?

– Меня пригласили на семейный обед к Рите, – сообщил Ковалевский, как обычно, полусидя на парте перед учительским столом. Но для понимания, я обычно точно так же облокачивалась на стол, где лежали тетради и учебники. Парень не боялся говорить со мной на личные темы, хотя ничего слишком откровенного, секретного не упоминал. Он просто делился со мной тем, что его волновало.

– Ты нервничаешь?

– Есть такое. Вы же знаете, я в глазах родительско-учительского поколения не самым лучшим образом выгляжу.

Это точно. И вот простой пример: у нас в школе существовало некое распоряжение о ношении формы, но Женя достойным аплодисментов образом его игнорировал. Сейчас он был одет в голубую рубашку и довольно светлые клетчатые брюки. И все это под кроссовки, разумеется. Завучей это ужасно бесило. А я могла только удивляться реакции своих старших коллег на небольшой подростковый бунт.

– Попроси совет у старшего брата, – сказала я и тут же обругала сама себя.

Где моя корона за титул «Мисс железная логика»? Вчера просила Артёма не упоминать меня в разговорах с Женей. И что я сделала сама, едва заговорив с младшим Ковалевским? Правильно, упомянула Артема. На мое счастье, Женечка ничего не заподозрил.

– Уже попросил. Он сказал включить всю серьезность, какая у меня есть, когда начнётся родительский допрос.

– Я не сомневаюсь, что ты с этим справишься, – приободрила я парня. – Поверь, Рита будет переживать не меньше тебя. И поддержать ее – это твоя задача.

– Да я уже понял. Знаете, я до сих пор иногда не верю, что она – моя девушка.

– Почему?

– Рассказать, что мы сделали в день знакомства на подготовке к школе? Я стащил ее раскраску и подрисовал усы и рога принцесскам.

– И какой же была месть? – поинтересовалась я, понимая, что даже маленькая Рита не простила бы подобного Жене.

– Пока я был в сменной обуви, она так завязала шнурки на моих ботинках, что домой в них пойти я не смог. И потом ещё Артема упрашивал помочь развязать. Нам с Ритой было по шесть тогда. Блин, получается, мы уже почти десять лет знакомы!

Я кивнула, подтверждая мысли Жени о том, что десять лет – срок довольно большой, и это вполне нормально, когда за такое время происходят перемены в жизни.

Иногда они, правда, происходят и за месяц, и Виталина Сергеевна – прекрасный тому пример. Вот бы ещё разобраться с теми последствиями, что подарил мне незабываемый гипс на левой руке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Теми последствиями, что так болезненно отдавали в левую половину грудной клетки даже сейчас, когда я старалась ни о чем не думать.

Глава 22

Кирилл продолжал звонить в течение всего дня, а я лишь каждый раз сбрасывала его звонок. Я почему-то боялась разговаривать с ним. А вдруг он скажет, что это все правда? Что та дама из телефона – действительно его девушка, а я ему не нужна? Ведь такое бывает. Люди иногда обманывают друг друга, не заботясь о чувствах другого человека. Мог ли Кирилл так поступить со мной?

Я не знала.

Но при всем этом желание увидеть его оказалось таким сильным, что я думала о нем едва ли не каждую минуту.

Судя по регулярным звонкам, господин доктор сегодня не работал. И когда он набрал меня в двадцать какой-то по счету раз, я все-таки приняла звонок.

– Виталин, привет, а что случилось-то? – с ходу принялся выяснять недовольный Воскресенский. – Вчера ты не ответила, сегодня вообще сбрасываешь звонки.

– Привет, – невнятно прошепелявила я, чувствуя, как в горле что-то сжимается. – Нам поговорить нужно. Только давай не по телефону.

– Ты что-то пугаешь меня своим голосом. Но мы встретимся, конечно. Когда ты сможешь?

– Через час.

– Хорошо, я жду и очень надеюсь, что ничего серьезного не случилось.

«Ну как сказать, кто-то считает себя твоей девушкой, и это не я», – промелькнула мысль в моей голове.

Почему было с ходу не спросить? Меня же раздирали сомнения, а я продолжала игнорировать ситуацию. Мне не хотелось выяснять по телефону. Хотелось смотреть в его глаза, когда он будет отвечать на мой вопрос.

Черт, на самом деле, все намного проще. Мне просто опять хотелось его увидеть. Он меня загипнотизировал.

Я сходила с ума от мысли, что та девушка из телефона сказала правду. Но лучше было бы узнать все прямо сейчас, и я поехала на встречу с Воскресенским, не зная, с какими чувствами останусь после этого вечера.

***

Мы сидели за небольшим столиком в углу зала того самого кафе, где должны были провести время ещё в субботу. Я уже пять раз обмотала спагетти вокруг вилки, продолжая крутить прибор в руке. Кусок в горло не лез, если честно. Воскресенский все видел, но никак не комментировал. Мы с Кириллом молча смотрели друг на друга, а я собиралась с мыслями, чтобы задать ему мучавший меня вопрос.

– Ты знаешь, что я звонила тебе вчера? – в итоге спросила я.

– Да, Арина сказала, что ты звонила, пока я был у главврача.

– Арина? – переспросила я. Вот и выяснили, как зовут эту девушку. «Его» девушку, как она выразилась.

– Медсестра, она раньше со мной работала. Сейчас моя постоянная медсестра ушла в отпуск, Арина ее заменяет. Обычно я разрешаю ей отвечать на звонки по работе на моем телефоне, если вдруг меня нет в кабинете.

– Но я ведь звонила не по работе!

– Ты чего так злишься? Не обижайся на неё, она же ничего плохого не сделала.

«Ага, это ты так считаешь», – успела подумать я.

– Что ещё она тебе рассказала? – спросила я вслух, наконец отправляя перегруженную спагетти вилку прямо в рот.

– Сказала, ответила звонившей мне Лине, что я не мог говорить, но звонок прервался.

Зря я начала есть, ох как зря. Чуть не поперхнулась от этой фразы!

– Я записана у тебя «Линой»? – откашливаясь, спросила я.

Он кивнул. Воскресенский все ещё не понимал, в чем подвох. Пора было уже сдать с потрохами его дорогую медсестричку. И я собралась с силами, чтобы отбарабанить короткую речь:

– А мне она сказала, что она твоя девушка.

Теперь уже Кирилл чуть не подавился чаем, который пил в этот момент.

– Девушка? – переспросил он, непонимающе вскинув брови.

– Ты же обещал быть честным со мной.

– Ты веришь ей, а не мне, что ли? Лин, я понимаю, ты в шоке. Слушай, но это же полный бред. Не отрицаю, что у нас с Ариной когда-то очень давно была интрижка, по-другому и не назовёшь. Мы разошлись быстро и с миром, как я думал. Вот же стерва! Ей лучше держаться от меня подальше в ближайшей смене.

– Скольких девушек из больницы ты успел осчастливить своим вниманием? – смотря с вызовом в его глаза, спросила я.

– Тебе правда важно знать, что было у меня до тебя? – похоже, он возмутился этому вопросу. И в чем-то он был прав, но отступать мне уже было поздно. – Если что, я не переимел всех медсестёр, не волнуйся.

– Эта Арина все ещё строит на тебя планы, да? Раз считает возможным так нагло врать незнакомому человеку.

– Я устрою ей «сладкую жизнь», обещаю. Знаешь что? Ещё год назад я дал всем понять: никаких отношений на работе. Это геморрой настоящий, особенно в коллективе, где много женщин.

Я отправила кубик сахара в чашку, хотя уже давно привыкла пить несладкий чай. Сейчас мне просто требовалось делать хоть что-то, чтобы отвлекаться от надоедливых мыслей, и я усиленно размешивала сахар. Я была склонна верить Кириллу. Я же здраво оценивала ситуацию: этот красивый мужик просто обязан сводить с ума женскую половину больницы. Ради такого можно и дел наворотить, пожалуй.

– Почему ты не перезвонила и не спросила у меня, в чем дело? – немного раздраженно спросил Воскресенский.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – У меня телефон вырубился, а пока я зарядила его, желание что-то выяснять пропало. Испугалась… Мне было очень плохо.

Он понимающе посмотрел на меня, и от его взгляда внутри потеплело.

– Я правда боялась, – тихо сказала я.

– Чего именно?

– Что это окажется правдой.

Парень тяжело вздохнул, но я видела, как он старался не раздражаться и не злиться.

– Я бы не поступил так с тобой, Лин. В жизни бывает много всякой фигни, но врать важному для тебя человеку – это совсем никуда не годится. Я целый месяц ждал нашей встречи, хотел убедиться, что я сам в себе не ошибся. И когда увидел тебя второй раз, у меня уже не было сомнений. Обманывать тебя? Я не могу.

На душе полегчало от его слов. Но полного облегчения наш разговор мне все равно не принёс. Воскресенский потянулся ко мне и взял меня за руку, организовав мне легкое соприкосновение с его личным электричеством.

Скелеты в шкафу Кирилла мы протерли от пыли. Но ведь у меня были и свои собственные… Не менее странные, чем у него, если не более.

И я решила рассказать ему все, что копилось на душе в последние дни, чтобы он узнал это от меня, а не по какой-то глупой случайности от другого человека.

– Кирилл, раз уж ты просил говорить тебе правду, я должна кое-что рассказать.

– С этой фразы можно начинать фильмы ужасов, – он недовольно покачал головой. – И не те, которые я люблю. Я уже напрягся.

– И все же. Помнишь, ты шутил про парня, под машину которого я попала?

– Допустим, – сказал Кирилл, складывая руки на груди, словно закрываясь от моего рассказа.

– Он ухаживал за мной. Добивался меня весь месяц. А вчера я сказала ему, что между нами ничего быть не может.

– Только вчера?

Да, вчера. Вот почему они с Андреем оба делали из меня дуру своими репликами?

– Кирилл, я не была его девушкой, хотя он все-таки предложил мне встречаться. За пять минут до того, как я его окончательно отшила… Я хотела быть честной с вами обоими. А получается, что все равно ощущаю какой-то кошмар от происходящего. Как будто я виновата, что вы оба в меня влюбились. Черт, а может, правда виновата?

– Лин, посмотри на меня, – спокойно сказал Воскресенский, увидев, что я отвожу глаза. Я послушалась его. Мне вообще казалось, что он намного умнее меня и лучше понимает происходящее. – Не вини себя ни в чем. Целый месяц я был для тебя просто наглым доктором из травмпункта, и ты имела полное право как угодно строить личную жизнь. То, что сейчас ты призналась во всем этому парню, говорит только в твою пользу. Но у меня к тебе вопрос. Ты послала его из-за меня?

– Да, потому что мне другие больше не нужны.

Офигеть. Я вот так легко сказала ему это! Пусть и немного другими словами, нет так, как делают герои сопливых фильмов, но призналась в своих чувствах. И Воскресенский сразу изменился в лице, как будто оттаял. Ведь теперь он знал, что мы чувствуем одно и то же. То, что уже точно изменит нашу жизнь раз и навсегда.

– Скажи, ты действительно поверил в любовь с первого взгляда, когда меня увидел? – спросила я у него, чтобы перевести тему и не обсуждать больше мое прошлое.

– Ты подумала, я такой черствый сухарь, что вообще в любовь не верю?

– Примерно так.

– Мощное же впечатление я на тебя произвёл. Но ты представь, я взрослый мужик, мне тридцать лет, а я влюбился как пацан. Я даже испугался. А через месяц ты появилась снова, и я влюбился ещё больше.

– Так забавно все это звучит, слушала бы вечно.

– Вот же хитрая лиса! – забавно возмущался Кирилл. – Так аккуратно признание из меня вытягиваешь.

– Тебе ведь ненужны мои красивые слова в ответ? – я потянулась через стол к губам Воскресенского, чтобы вместо всяких разговоров подарить ему поцелуй.

– Такой вариант тоже подходит, – ответил доктор, с трудом отрываясь от меня.

Мы все так же без отрыва смотрели в глаза друг друга.

– Ты очень красивая, – сказал Воскресенский.

– Самая обычная, – спокойно ответила я.

– Нет. Ты красивая именно тем, что настоящая. Не претворяешься кем-то, не играешь чью-то роль, а открываешься мне такой, какая есть.

Как только он это сказал, вспомнила свой разговор с Юлей. Юлька ведь именно об этом и говорила: рядом со своим человеком никогда не захочется скрывать себя настоящую под маской.

Значит, я нашла своего человека. И никаких сомнений в этом больше не было.

Это был он – вредный и вместе с тем милый, абсолютно невероятный доктор, от любви которого я не собиралась лечиться ни за что на свете.

– Пойдём в кино? – предложила я Воскресенскому.

– На последний ряд, с попкорном, как твои школьники?

– Само собой!

– А пойдём, – с улыбкой сказал Кирилл, и мы действительно отправились в кинотеатр. Я все ещё не могла поверить, что его даже уговаривать не пришлось.

Правда, мы сидели не на последнем ряду, а ещё круче – в зале «для влюблённых», где были диванчики для двоих. А вот попкорна я наелась на полгода вперёд. Фильм был так себе – какая-то незамысловатая комедия. Но как по мне, пусть бы даже ужастик шёл, без разницы. Я, конечно, следила за сюжетом, но важнее для меня было то, что ОН рядом.

Мой. Только мой, ничей больше. Не собираюсь его никому отдавать и ни с кем делить. Он не самый простой, но самый лучший для меня. Потому что я оживаю с ним, становлюсь той, которой хочу быть на самом деле.

Сегодня я немного обнаглела. Потому что я снова потянулась за поцелуем сама. Мечтая не стукнуться носами в темноте, а то я ведь могу, я же косячная. Надеюсь, под присмотром Воскресенского я не натворю опасных дел. А если натворю – будет лечить.

Куда ему теперь деваться?

Глава 23

Он отвёз меня домой, но не спешил уезжать в этот раз, предоставляя мне свободу выбора. Я раздумывала ровно секунду.

– Пойдём со мной, – уверенно сказала я.

– Ты точно этого хочешь?

Ну же, Воскресенский! Не беси меня, пожалуйста!

– Точно, – я кивнула для достоверности, и мы оба вышли из машины.

Мы не были похожи на безумных влюблённых, к которым страсть может подкрасться в лифте или на пороге квартиры. Кирилл осторожничал, словно боялся спугнуть меня своей резкостью, а я тоже пока никак к нему не тянулась. Я поставила чайник, дождалась, пока он закипит, занялась заваркой. Господин травматолог в это время внимательно разглядывал мою кухню и не менее внимательно – меня.

– Милая кухонька, – заметил он.

– Я же говорила, что люблю готовить, вот и обустраивала все под себя. Иногда мне кажется, что здесь я провожу больше времени на кухне, чем в комнате.

– Это нормально, Лин, – улыбнулся он.

– В этом мире все нормальное – относительно.

– Уверена, что сейчас самое время для философии?

Я отрицательно покачала головой и успела сделать ровно один глоток чая, прежде чем Воскресенский встал рядом со мной и принялся прожигать меня своим взглядом.

– Я люблю тебя, – произнес он, аккуратно забирая чашку из моих рук. Сто процентов, он боялся, что я уроню чашку и ошпарю нас обоих кипятком.

– Что ты сказал? – недоверчиво переспросила я.

– Хитрюга, ты же все слышала. Но я повторю столько раз, сколько надо. Я. Тебя. Люблю.

– Любишь? Да ты меня даже не знаешь как следует! А вдруг я настоящий монстр под прикрытием? – удивленно поинтересовалась я.

Я ведь и есть кошмар! И даже без прикрытия!

– Думаешь, я до сих пор этого не заметил? – он рассмеялся, а потом сказал уже другим тоном. – Если бы я не был уверен в этих словах, я бы их никогда не произнес. Виталин, я правда тебя люблю. Да, мы мало знакомы, но для себя я уже все понял. Ты – та, которая мне нужна. И без разницы, в чем мы похожи, а в чем нет. Прошлое тоже не имеет значения, ведь так или иначе, оно привело нас друг к другу. Я не прошу ничего отвечать сейчас, а если нужно, то могу уйти, чтобы не торопить тебя…

– Нет, – я оборвала речь Кирилла. Я уже знала, что не отпущу его сейчас. Не отпущу того, кто сумел полюбить мою душу и был готов любить меня всю.

Жизненно необходимо было почувствовать его. Пропустить его разрядом тока через свое тело. Я потянулась к губам парня и легко, почти мимолетно поцеловала его. В ту же секунду всю мою нерешительность снесло страстным поцелуем, от которого случился пожар на губах. А потом я почувствовала, как Кирилл своими сильными руками подхватил меня и усадил прямо на стол. Оставшись без точки опоры под ногами, я еще сильнее обняла его, как будто он был единственным якорем в этом шатком мире. А ведь так и было, если говорить начистоту.

– Даже не думай куда-то уходить, – прошептала я.

И эти слова стали для Воскресенского зеленым светом к дальнейшим действиям. Меня охватило уже знакомое чувство головокружения, но страшно не было. Хотелось чувствовать еще больше и ярче, вдыхать его запах вместе с раскаленным воздухом, падать в объятия, зная, что он поймает и заставит улететь в космос от ощущений.

И я летала с ним. Даже не так. Слетала с катушек. Без шуток, это были чувства, которые дарили мне крылья, бросали в невесомость. Я парила над миром, вцепившись в плечи того, кто умел запускать в открытый космос без скафандра.

Он был просто нереальным. Мой Воскресенский. Доктор, от которого нельзя вылечиться. И я сама не верила, что это так.

Чуть позже я смотрела на него сверху вниз, чувствуя, как волосы рассыпаются и смешно щекочут Кирилла по лицу. Он протянул руку, чтобы погладить меня по щеке, провел пальцем по губам и мягко обнял за шею.

Я наклонилась еще ниже, но прежде, чем Кирилл успел меня поцеловать, накрыла ладонью его губы.

– Я тоже тебя люблю, – произнесла я, понимая, что хочу признаться ровно в эту секунду.

Его глаза улыбались, а внутри меня все ликовало от радости. Да и Кирилла просто распирало от счастья! Вряд ли Воскресенский ждал этих слов от меня сегодня. Но мы сами перевернули этот мир с ног на голову, и ничего обычного для нас уже не существовало.

– Иди ко мне, – Кирилл распахнул объятия, желая окутать меня своей любовью.

И в этой любовь я была готова кинуться с головой. Но только вместе с ним.