Текст книги "В погоне за артефактом"

Автор книги: Марьяна Сурикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Последовавший грохот подтвердил, что от счастья люди тоже падают в обморок.

Я сложила руки на груди, разглядывая неподвижные тела небоскребовских туристов. Жуткий дух тем временем поплыл в мою сторону, а когда приблизился, я могла поклясться, что вижу сверкающие в темноте черного капюшона белые зубы.

– Неповторимая, что занесло тебя в столь шумную глушь? Неужели ты не знаешь: привыкшие к тишине сокровищницы артефакты выбирают более спокойные берега?

– Значит, шар здесь проносили, – не столько спросила, сколько заявила я с убежденностью.

– Прелесть, а почему ты не радуешься нашей встрече? Неужели не соскучилась?

– Не успела, виделись недавно – во сне.

– Да ты что? – натурально удивился артефакт, а потом невинно добавил: – Разве сон заменит настоящую встречу?

Прищурившись, я вгляделась в нагло парящую проекцию, которая вновь сверкнула улыбкой из-под капюшона и кивнула в сторону торчащего из стены держателя для факелов.

– Дерни за крючок, прелесть, дверка и захлопнется.

– А что мешает ее просто закрыть?

– Ничего, но тогда замок не заклинит, а они скоро очнутся, – указал на груду туристов артефакт.

Вот это был серьезный аргумент.

Я схватилась за держатель и потянула. Жуткий скрип резанул слух, а потом металлический рот опустился. Но прежде чем дверь и вправду захлопнулась, плиты пола разъехались, и все туристы провалились вниз.

– Это что… – Я задохнулась от возмущения. – Ты же сказал, что дверь захлопнется и замок заклинит!

– Так и есть.

– А какая разница, если сейчас все они в моей комнате?

– Да мало ли комнат, найди себе другую, – щедро предложил золотой пакостник, – зато твои друзья очнутся теперь только под утро.

Ну если так…

– Это такое своеобразное проявление заботы? – прищурила я правый глаз.

– Эффектное, дражайшая. Тебе понравилось?

– Неподражаемо.

– Все ради тебя, ненаглядная, – отвесил полупоклон неугомонный артефакт и исчез.

Я с чистой совестью отправилась дальше – присмотреть себе комнатку по соседству с Фомантием. Пусть хозяин теперь только попробует запихнуть меня в женское крыло. Что это за разделение такое, если у них посреди ночи мужчины на голову падают?

Рано утром проснулась от настоящего гвалта. Шумная у них глушь, лучше не скажешь.

Когда вышла из самовольно оккупированной ночью комнатушки, нос к носу столкнулась с напарником.

– Ты чего это тут? – удивился Фомка.

– А не понравилось внизу спать, циновки там жесткие. Вот решила в ваше крыло перебраться.

– Дверь-то как открыла?

– Они здесь не запираются, – пояснила я, – если только заклинит.

Внезапно усилившийся шум прервал мои объяснения. Фомка, тащивший на спине рюкзак, а в руке ковер, одним движением развернул чудо-транспорт и водрузил мне на плечи.

– Плащик бы мне хоть какой-нибудь, – жалобно вздохнула я, пока мы шли в комнату, где вчера оформлялись на постой.

– Доберемся до центра, попробуем достать, – ответил Фомка.

Я же тоскливо свела на груди концы ковра с длинными кисточками и потащила шлейф дальше.

Причину шума мы выяснили быстро. Крики и вопли создавались двумя сторонами – а именно, хозяином и туристами.

Быдлянтий держал в руках динамит, а хозяин пытался его отобрать.

– Я говорю тебе, сам инквизитор к нам явился, сказал, что сокровища под полом. Сейчас взорвем, и всего делов. Ты совсем дурак, что ли? Отстроишь себе на эти деньги новый салун. Да там бабок на всех хватит!

Владелец постоялого двора, чья вера в инквизитора не была подкреплена явлением зловещего духа, выступал категорически против поисков несуществующего сокровища.

Я быстро потянула затормозившего Фомку за рукав, желая поскорее вытащить его на улицу, но в этот миг меня заметил обладатель тонкого голоса и визгливо выкрикнул:

– Вот она, ведьма! Потомственная! Она на нас натравила инквизитора, потом лишила сознания и перенесла в другую комнату.

И все посмотрели на меня. А я застыла на середине лестницы, вся такая в ковре-самолете, рука небрежно лежит на перилах, голова гордо поднята, рядом двухметровый Фомка в качестве личной охраны. Это вам не ночная вежливая девчушка, а потому:

– Какая я вам ведьма, да еще и потомственная, если я только вчера приехала?

Нет, кабы не вчерашняя стычка с хозяином, я бы гордо прошествовала дальше, махнув на прощанье шлейфом, и никто бы меня не остановил, а так…

– Погодите, погодите, уважаемая! Даже если вы из другого государства, я все равно обязан заявить. Любое подозрение в колдовстве требует справедливого рассмотрения в инквизиторской пыточной.

Нормальное у них название для местечка, где производятся справедливые дознания!

– Им спьяну померещилось, – попыталась я отстоять свою невиновность, а для пущей убедительности кивнула на Быдлянтия, который воспользовался заминкой и теперь за спиной хозяина пробирался в салун. – Чего людям не пригрезится, а они и рады, только дай что-нибудь взорвать!

Хозяин мигом повернулся, не нашел Быдлянтия на прежнем месте и, громко вскрикнув, пулей пронесся в салун, только пендельтюр жалобно скрипнул вдогонку.

– Уносим ноги, пока есть фора, – вцепилась я в напарника.

– Оглушила, значит, и перенесла в другую комнату? – пытал меня Фомка, пока мы тащились по пыльной дороге с рытвинами и колдобинами.

Как не было в Тьмутьмии дорог, так и нет до сих пор, одно бездорожье. Однако это не помешало нам обоим ускориться, когда сзади раздался оглушительный звук взрыва.

– Ты взаправду ведьма, Аленка? – хохотнул сыщик.

– Да какая я ведьма? Окстись, Фом! Я с таким размахом не работаю. Не узнаешь почерк артефакта? Это он знал про потайной рычаг в стене. Думаю, в этой гостинице немало подобных ловушек и сюрпризов.

– Ведьмой тоже он туристам представился?

– Ладно тебе, хозяин все равно на меня зуб имел, в любом случае донос написал бы. Назвалась, не назвалась, без разницы. Зато сейчас, пока разберется со своими постояльцами, мы с тобой далеко уйдем. Жаль, ковер нельзя использовать.

– Засекут нас с ковром. В Тьмутьмии любое волшебство запрещено.

– Интересно, Фом, если инквизиторы в состоянии зафиксировать любой всплеск магии и отследить его источник, то они могли ощутить и воздействие золотого шара с артефактом. Нам бы только узнать, куда двигаться дальше, поскольку, кроме подсказок этого чуда, больше нет никаких зацепок. Я думаю, у них где-то должен быть архив с соответствующими записями. Возможно, в главном храме, нам бы только до него добраться.

– Ты, прежде чем мы снова в историю влипнем, о подсказке расскажи.

– Да ничего дельного. «Неповторимая, что занесло тебя в столь шумную глушь? Неужели ты не знаешь, что привыкшие к тишине сокровищницы артефакты выбирают более спокойные берега?» – процитировала я. «Спокойные берега» – такое растяжимое понятие, что совсем непонятно, где это. Берег озера, моря, реки, да в Тьмутьмии масса водоемов.

– Может, это метафора такая.

– Нет. Все его подсказки можно выделить из остальных фраз именно благодаря подобным зацепкам. Они будто выбиваются из общей речи. А самое удивительное – в образе проекции он дает подсказки, а во сне – нет.

– А что тогда он дает во сне?

– По расследованию – ноль. Сколько бы я ни анализировала, не вижу ничего, кроме нереальных событий, как в обычном сне. Отличие от простого сновидения в том, что я все помню ясно и отчетливо. Сны навеянные, я больше чем уверена, но вот теперь сомневаюсь, что они навеяны артефактом.

– То есть?

– Ну, с одной стороны, все вполне соответствует его манере, а с другой – слишком много пафоса, что ли. А еще сам артефакт очень натурально удивился, когда я ему рассказала о сновидениях, однако ничего отрицать не стал. И меня не оставляет вопрос, для чего это нужно, а еще, может ли предсказатель навеивать выдуманные сновидения?

– Слушай, ну если сны не от него, что ты в них так вцепилась?

– Да потому что кусочков много, но они не складываются в единую картину, Фомка. Словно какой-то важный элемент упущен. Поэтому я пытаюсь анализировать.

– Лучше всего анализируется на сытый желудок.

Вот с этим не поспоришь.

На кого похожи сыщики лучшего агентства королевства, которым довелось брести по пыльной дороге весь день без еды и отдыха? Они похожи на бандитов с этой самой дороги, и настроение у них соответствующее – бандитское.

До центра мы, естественно, такими темпами быстро добраться не могли, а вот до города, где существовала вероятность разжиться лошадьми, соответствующей одеждой и едой, очень даже способны были добрести.

Но как и водится в таких вот особо подлых случаях, нарвались мы в этом городе на неприятности. И первой из них оказалось вывешенное на столбе объявление. На него указал Фомка, сама бы я прошлепала мимо, торопясь к вожделенной цели типа «трактир», видневшейся на другой стороне дороги.

«Указом Верховного инквизитора предоставление всевозможных услуг (включая жилье, пищу, одежду) иностранным жителям запрещено», – зачитал Фомантий. – Датировано сегодняшним числом.

– Это что еще за указ такой? – возмутилась я.

– Хотел бы знать. А еще важно понять, к нам это имеет отношение или связано со взрывом на постоялом дворе?

– А мне другое интересно – дорог у них нет, освещения толкового тоже, зато система оповещения работает отлично.

– Чему ты удивляешься? Должно же у них хоть что-то работать. А без кляуз от порядочных жителей инквизиторам работы не будет.

– И что теперь делать? Я есть хочу и пить тоже. Давай вежливо попросим у кого-нибудь одолжить местную одежду, чтобы сойти за своих?

– А давай, – неожиданно быстро согласился напарник.

Просил сыщик и правда вежливо, примерно так: «Будьте любезны позаимствовать нам свой плащ на неопределенное время. Мы обязательно все вернем, если вы оставите адрес». Однако жертва обходительного обращения отчего-то бледнела, слабела и, наверное, сползла бы по кирпичной стене подворотни, не держи Фомка нашего будущего благодетеля за грудки.

– Он непременно согласится, – повернул ко мне голову напарник, когда житель Тьмутьмии что-то тоненько пискнул, очевидно, выражая готовность отдать нам даже последнюю рубашку – исключительно из сострадания.

– Мы не корысти ради, только из благих намерений, – продолжал уверять Фомка, однако я сомневалась, что методика сработает. Ну вот вы пробовали убеждать собеседника в искренности и чистоте помыслов, будучи ростом под два метра, в пустынной темной подворотне, и при этом – зажимая человеку рот? Мы тоже пробовали в первый раз, но я точно знала, что на месте убеждаемого не поверила бы ни единому слову.

С другой стороны, житель все же оказался на редкость сговорчивым, он согласился отдать свой плащ, как только сообразил, чего от него хотят. После этого Фомка на короткое время оглушил нашего благодетеля, чтобы успеть перебраться в другую подворотню.

– Теперь нужно тебе плащ достать, Аленка. По размеру, чтобы не привлекать лишнего внимания, а то если приметят женщину в мужском плаще, сразу возникнут вопросы.

– А чем они различаются? – попыталась я в сумерках присмотреться к отличительным признакам мужского плаща.

– У мужчин слева направо запахивается, а у женщин наоборот.

– И как ты разглядеть успел?

– Да так, рассказывали, – отмахнулся Фома.

Никак экономка поделилась знаниями о традициях своей родины. Что и говорить, сейчас эти знания оказались весьма кстати.

В общем, снова мы с напарником затаились, высматривая одинокую женскую фигурку. Первой ее приметила я. Дама в плаще неспешно шагала по мостовой и даже не догадывалась о том, что минутой позже этот плащ у нее попытаются отобрать с исключительно благими намерениями.

Убеждал ее Фомка примерно так же, как и предыдущего дарителя, а вот сопротивлялась дама намного ожесточеннее.

Сквозь зажимавшую ее рот ладонь доносилось мычание, которое можно было истолковать так: «Я приличная женщина». Вроде мы и не собирались спорить с ней на этот счет. Правда, когда Фомантий все же стянул плащ, самую малость подискутировать захотелось. Несмотря на то что длиной платье было до щиколоток, оно оказалось столь обтягивающим, что на излишние приличия и намека не осталось, да и на не излишние – тоже. А после стягивания плаща порядочная женщина и вовсе вцепилась в Фомку клещом, громко мычала, что ее лишают чести и достоинства, и, несмотря на мои потуги отодрать даму от напарника, отцепляться не желала. Ее руки крепко приклеились к могучим плечам сыщика, а ноги благодаря разрезу на подоле прочно зафиксировались вокруг мужской талии.

В общем, дама явно хотела стребовать компенсацию за свой плащ, и в этой ситуации нам могло помочь одно – крепкая веревка на ручках высоконравственной женщины, кляп во рту и транспортировка извивающегося нехуденького тельца в близлежащее открытое окно. К счастью, солнце уже скрылось за горизонтом, и темнота нам благоприятствовала.

Уже делая ноги от гостеприимно раскрытого окошка, занавешенного шторками веселенькой расцветки, мы услышали вопль, а следом за ним удивленное: «Брунгильда? Я не ждал тебя сегодня».

Дальше мы, естественно, слушать не стали, а поспешили убраться подальше от подворотен благотворительности и отыскать для себя тихий трактирчик, пока в городе не погасли все фонари.

Глава 10
АРХИВ – ДЕЛО ГИБЛОЕ

До центра Тьмутьмии мы добрались только после полудня следующего дня. Все благодаря лошадям, которых удалось взять на время за вполне справедливую плату. Тратить драгоценные, буквально уплывающие сквозь пальцы минуты на осмотр достопримечательностей (как то – центральная площадь с местом для казни) мы не стали, а сразу же отправились искать главный храм.

И нашли.

– Что ты мне предлагаешь? – возмутился Фомка. – Нагло прорваться сквозь толпу инквизиторов в их святыню?

– Нет, сначала конфискуем пару плащиков. Хороший способ, проверенный.

– И кто тебя примет за мужчину? Ты прикинула размер запаха на плаще? Он твои формы лучше облегающего платья обрисует. А тот, который не обрисует, будет следом волочиться, потому что ты ростом не вышла.

– Да уж, нашили себе узкой одежды, а нам голову ломать. Видно, не угадали с заказчиком, а носить надо и не отвертишься.

– Ну так что? – нетерпеливо спросил теряющий терпение Фомка.

– Что? Достанем одежду послушника. Притворишься моим наставником, так и проберемся. Там наверняка есть архив, как в любом уважающем себя храме. Можно даже примерно предположить, где он находится.

– Предположить не проблема, найти сложнее, а вот выбраться обратно – это уже задачка не для слабонервных.

– Да нервы у нас железные, Фом.

– Как сказать, у меня в последнее время порядком расшатались. Все началось со встречи лба с полом сокровищницы.

– Ну хочешь, я тебя вдохновлю?

– Давай.

– Утром после полнолуния нас казнят.

– Спасибо, Аленка, – очень благодарно процедил напарник, – и правда вдохновила.

После этого воодушевленный Фомка отправился ко входу в храм, где и замер, примостившись на паперти и усиленно изображая из себя не то плачущего, не то кающегося.

Усилия не прошли даром, поскольку сердобольные горожанки то и дело тормозили возле Фомантия и одну за другой бросали в подставленные широкие ладони круглые монетки с дырочкой посередине.

Мой напарник определенно пользовался у жительниц Тьмутьмии успехом. Уж не знаю, что их больше привлекало, его могучая фигура или прямой взгляд вкупе с решительным выражением лица, навевающим вдохновенные мечты о смелом и благородном рыцаре. Как я заметила, мужчины Тьмутьмии в отличие от инквизиторов оказались по большей части довольно тщедушными (вот секрет пошива узкой одежды – подгоняли под стандарт), да и ходили, низко опустив голову и явно боясь лишний раз продемонстрировать нездоровую и попросту опасную для жизни храбрость.

Наконец толпа горожанок привлекла к страдальцу внимание одного из топтавшихся на площади инквизиторов. Широкой поступью сей представитель законной власти (короля в расчет брать не следует, его власть была порядком ограничена) приблизился к Фомантию и, наклонившись, что-то сказал. Напарник глянул исподлобья, но поднялся и направился в храм за инквизитором.

Я осталась стоять в тени раскидистого дерева, притворяясь, что любуюсь внушительным строением. Примерно минут через двадцать из храма вышел очень рослый и могучий инквизитор в длинном форменном плаще. Я даже расслышала восхищенный вздох проходивших мимо меня горожанок и возглас: «Нового служителя завербовали! Нужно обязательно сходить на следующую службу».

Новый служитель чинно прошествовал мимо меня, якобы направляясь к чаше со святой водой в центре прихрамовой площади. Незаметным движением руки мне был подан знак, и я проследовала за инквизитором, умело лавировавшим в толпе горожан.

– Ух, Фомка! А если у послушника были вши? Наряд грязный и воняет.

– После каналезы еще и придираешься? Он мешковатый, Аленка, в таком тебя легко принять за мальчишку.

– Где ты поймал этого послушника?

– В храме. Меня их инквизитор завербовать пытался, так я пошел и уложил его немного подремать в келье, а потом заглянул в общую прачечную на заднем дворе и подыскал себе наряд по росту. Одежды послушников не было, зато сам послушник нашелся в коридоре – подметал там полы. Я его в ту же келью отправил – отдохнуть после праведных трудов.

– Ты уже и заговорил по-инквизиторски.

– Вживаюсь в образ.

Я натянула поверх топика с бриджами темно-коричневые льняные штаны и такую же рубаху, подвязала волосы и упрятала под просторный коричневый берет, который немного сползал на лоб с левой стороны. Думаю, теперь я очень даже могла сойти за послушника.

Вот, собственно, в таком виде, вжившись в образы, мы с Фомой и вернулись к главному храму. Я то и дело почесывалась и поскребывалась, хотя к запаху уже принюхалась. Послушник, носивший коричневый наряд до меня, явно пренебрегал основными правилами гигиены. А впрочем, для многих жителей Тьмутьмии такое пренебрежение являлось естественным. Это Фомке повезло, что он плащ взял прямо в прачечной, а вот я бы предпочла накидочку вчерашней Брунгильды. Приличная дама точно спешила на свидание, а потому соизволила принять водные процедуры и надеть чистую одежду.

Когда мы приблизились к уже знакомым дверям, стремясь незаметно просочиться внутрь, над прихрамовой площадью вдруг раздался гулкий звук. Я задрала голову и рассмотрела, как на высокой колокольне звонарь раскачивает большие медные колокола с блестящими отполированными боками.

Этот звук послужил сигналом, поскольку все находящиеся на площади инквизиторы, прежде занятые сбором податей, приемом просительных писем, просветительскими беседами и тому подобными делами, вдруг зашевелились.

Я ухватила полу серого плаща и прижалась к Фомкиному боку, когда со всех сторон меня обступили фигуры в точно таких же плащах и втянули в движущийся к дверям храма живой поток. Не будь мой напарник столь нерушимой скалой, я бы точно упала кому-нибудь под ноги, а так отделалась помятыми боками.

Нас с новоявленным инквизитором втащили в огромный зал, в котором курились благовония и горели свечи. Они изо всех сил пытались разогнать полумрак, который старательно сопротивлялся и весьма неохотно прятался по углам. Высокие ворота с золотой решеткой закрывали вход в святилище, а на возвышении перед ним замер ну очень пурпурный тип.

Благородно-возвышенные оттенки пурпура преобладали в одеждах замершего субъекта, придавая типу величия. По остроконечному, расшитому рубинами колпаку с золотой кисточкой я признала Верховного. Физиономию (язык не поворачивался назвать это лицом), находящуюся под колпаком, можно было описать как крайне упитанную. Маленькие глазки едва выглядывали из-за закрывавших их круглых румяных щек, нос походил на сплюснутую картофелину, из которой с легкостью удалось бы приготовить ужин на одну персону. Можно списать это на проснувшийся вновь голод, но рот напомнил мне два вареника, а многослойный подбородок состоял из нескольких ярусов.

– О слуги божественного провидения, – вскинул руки вверх этот импозантный мужчина, – братья мои!

– Сейчас Мордефунт опять все пожертвования отберет, – тихонько пробурчал кто-то за моей спиной.

– Истину молвишь, – ответил ему еще более безрадостный голос.

– Опустите все собранные у благочестивых жителей дары в нашу священную чашу, – повел упитанной дланью главный инквизитор, – да возрадуется нашим подношениям божественный дух.

– Можно подумать, божественный дух ополовинивает чашу каждое утро, – негромко, но с большим сожалением добавил первый голос.

Инквизиторы с толстыми мешочками в руках безрадостным ручейком потянулись к стоящей на возвышении чаше. Пока они ссыпали в нее круглые монетки, всеми правдами и только правдами выцыганенные у местных жителей, пурпурный Мордефунт вновь вскинул руки к небу и заголосил:

– О служители истины, нашему королевству угрожает опасность!

Инквизиторы приглушенно зароптали.

– В Тьмутьмию проникла дюжина колдунов. Они спровоцировали исчезновение целого постоялого двора, привечавшего на границе бедных путников, что шли к нам за просвещением. Эти же опасные святотатцы путем колдовства изгнали прочь честных туристов, которые мечтали принести королевству и нашему храму очень немалые пожертвования.

Инквизиторы зароптали громче. А я вдруг представила бегущего к чаше Быдлянтия с увесистым мешочком в руках и очень сильно усомнилась в реальности такого предположения.

– Применив черную магию, они вызвали к жизни сотню зловещих духов, которые испарили стены, пол и крышу гостиницы, словно их и не было! И это еще не все злостные деяния, о братья!

Я помнила, что взорвался только салун, но должна признать, вещал Мордефунт очень вдохновенно. Я даже воспылала негодованием к страшным колдунам.

– Они коварным образом обманули жителей нашего славного города Тиля, пытались ввести во искушение всех благочестивых горожанок, а также лишить одежд всех добропорядочных горожан.

О боже! Любимое восклицание дворцовой экономки вспомнилось как нельзя более кстати. Эти колдуны еще ужаснее, чем я думала!

– Говорят, о несокрушимые сторонники божественного провидения, с колдунами пришла весьма могущественная ведьма!

Ропот превратился в гул.

Только одна? Маловато. Хотя инквизиторам, пожалуй, и одной за глаза хватит. Вон как обрадовались.

– Каждому, кто посмотрит в ее глаза, грозит немедленное превращение в камень! Все, кто встречался с ней взглядом, рассказывали, что на них накатывала странная оторопь, сковывавшая мозг настолько, что лицо ведьмы они не могли запомнить!

Я в этот момент чуть воздухом не подавилась, хорошо Фомка поперек груди обхватил и весь кислород выдавил.

– Мы должны поймать ведьму, о братья!

– Поймать! – ответил ему слаженный хор голосов.

– Пытать ведьму!

– Пытать!

– Сжечь ведьму!

– Сжечь!

– На этом покончим с главными вопросами, – принялся вещать дальше Мордефунт, – и перейдем к бытовым. Я вижу в наших рядах пополнение. О, назовитесь, новый брат.

– Кхм, Фомантий, – отозвался напарник, непроизвольно сжав меня еще сильнее.

– Приветствуем нового сторонника божественного провидения!

Все захлопали, кругом раздались бормотания типа: «Мы счастливы», – а Фомка наконец выпустил полупридушенную меня из захвата, развел руки в стороны, демонстрируя такого просвещенного себя, и, судя по сдавленному стону, умудрился кому-то засветить в глаз.

– А что за… хм… хлипкий юноша стоит рядом с вами?

– Послушник, – привычно коротко ответил сыщик.

– Так вы уже и послушником обзавелись? Похвально, похвально. Итак, о просвещенные последователи священного духа, наш новый брат Фомантий будет ответственным за сбор подаяния. У него к этому все внешние дан… самый настоящий дар. Что скажете, брат?

– Нормально, – кивнул Фомка.

– Превосходно, – искренне обрадовался Мордефунт. – Вскоре вам выделят келью, а теперь всем надо молиться, о братья!

Инквизиторы как по команде опустились на колени, сложили ладони и слаженно что-то забубнили. Мы с Фомкой последовали общему примеру и тоже стали монотонно и непонятно бубнить, а наивные инквизиторы даже не подозревали, что рядом с ними находится дюжина колдунов и одна очень коварная ведьма.

– Знаешь, Фом? – решительно заявила, пробираясь вслед за напарником по нижнему коридору, проходившему как раз под полом храма.

– Что?

– В следующий раз послушником будешь ты. А то у меня уже спина болит натирать их скамьи, драить пол, очищать подсвечники от воска. А еще послушник Мордефунта с меня глаз не спускал, ходил буквально по пятам. У меня даже подозрение возникло, что он влюбился.

– Хех! – хмыкнул Фомка.

– Тебе «хех», а я в мужском наряде. Смекнул?

– Что-то не смекается.

– А так? – Я ущипнула Фомку за то, что маячило впереди меня и до чего было легко дотянуться.

– Ну, знаешь! – Напарник бросил взгляд через плечо. – Я смотрю, воздух Тьмутьмии заразен. Если уж ты щипаться начала, Аленка…

– Не я, это он хотел меня так ущипнуть, когда наклонилась мусор смести, а я увернулась и вмазала ему веником промеж глаз. И к тебе вырвалась. Кстати, как там наши спящие красавцы?

– Продлил немного их отдых. Хотели очнуться, да передумали. Иначе бы этот инквизитор донес, что меня одного вербовал, а о послушнике речи не шло. В общем, Аленка, я ключ от архива снял с крючка на стене святилища. Действовать нужно быстро, Мордефунт тот еще жучара.

– Можешь не объяснять, – ответила я и резко затормозила, потому что Фомка тоже остановился.

– Дошли. Здесь архив, как мне объяснили.

Он достал большой медный ключ и вставил в неприметный глазу замок в стене. Громкий скрип, казалось, прокатился по всему подземному коридору, когда Фомка толкнул сливавшуюся с окружающим пространством дверцу.

Внутри было пыльно, очень-очень пыльно. Стоило зажженным мною свечам разогнать царившую в архиве темноту, как пространство внутри ожило, зашевелилось и побежало в разные стороны. Я даже смотреть не стала, кто бежал, кажется, пауки или тараканы. Хотя чем они питались среди бумажных свитков? Видимо, это особая, специально выведенная порода свиточных тараканов, по типу книжных червей.

– Аленка, – шепнул Фомантий, – куда побредем?

О том, что свернутые трубочкой вместилища умных мыслей и другой полезной информации нужно хранить в строгом порядке на отведенных для них и пронумерованных полочках, дабы сыщикам было легче искать, братья, поклоняющиеся божественному провидению, не имели ни малейшего понятия. Они просто сваливали свои ценные записи в кучи, а полки прогнулись, накренились и давно еле стояли.

– Хм… Фом… Будем искать кучку почище и поближе к столу. Свитки с нужной информацией должны были заполнять недавно. А стол наверняка где-то есть. Ведь им тоже нужно вести учет, да хотя бы тех же келий и новых братьев, кому что выделили, кого завербовали. Не думаю, что этим занимается Мордефунт. Скорее посылают послушника или ответственного инквизитора, тот приходит сюда, составляет список, а потом кладет свиток в нужную кучку.

– Полагаю, что стол вон там, возле полок, – показал рукой Фома, а я только сейчас разглядела очертания чего-то квадратного.

Осторожно лавируя среди кладезей знаний, мы пробрались к заваленному «нечто» и действительно обнаружили стол. Оказалось, что свитки на нем еще не исписаны и девственно чисты. Мы с напарником стали осматривать близлежащие кучки с документами и нашли ту, которая отвечала нашим требованиям. Нижние пергаменты уже порядком запылились, а вот верхние слоем пыли еще не покрылись.

– О боже, – высказалась я в сердцах, не обратив внимания, как при этом восклицании вздрогнул Фомка. – Ну и язык! «Препъдобный брат Акiнтi iже ест? прiмечанiе рода деятел?ностi ево, задолжал храму монет…» – Я отбросила свиток, это явно не про артефакт.

– Тут рядом еще кучка, Аленка, здесь пишется о всякой «Колдывскоi деятел?ностi».

Я тут же бросилась к Фоме, и мы вместе принялись перебирать свитки, стремясь отыскать хотя бы намек на явление золотого чуда.

– Не то, не то, не то, – перебирала я свернутые в трубочки листы, один за другим откидывая их в сторону, – здесь вообще про покупку какой-то козы, явно кучки перепутали. А вот про…

Фомка так и не услышал конца моей фразы, поскольку наверху послышался колокольный звон.

– Вечер! Снова на молитву созывают.

– Ищем, быстро ищем, Фома, сейчас нас хватятся!

Мы ускорились, насколько могли, но в проклятой кучке не попадалось ничего о золотом шаре, о явлении предсказателя или хотя бы просто о какой-то необъяснимой каверзе типа исчезновения стен постоялого двора.

– Нет ничего, – вздохнул первым Фома, – надо было Тьмутьмию стороной облетать.

– И у меня. В последних записях сплошь упоминания о какой-то антиволшебной секте. Эти секты везде плодятся как грибы.

Я с тоской отложила последний свиток и вздрогнула от громкого удара в дверь.

– Открывайте! – раздалось с той стороны.

Фомка бросил на меня быстрый взгляд, а я качнула головой в ответ. Что нам теперь – запереться в пыльном архиве? Да нас здесь местные свиточные тараканы сожрут.

– Уж лучше наверх, к солнышку, Фомка, – прошептала я.

– Ага, – вздохнул напарник, – и к теплому костерку.

– Именем божественного провидения открывайте дверь! – вновь грохнули с той стороны.

– Так не заперто, – лениво ответствовал Фома.

В ответ на это заявление снаружи резко стихли, потом раздался громкий шепот, слышный даже сквозь прикрытую дверь, а потом очень осторожно и медленно, с ужасным скрипом створка отворилась. В проем заглянула голова Жерди (так я успела прозвать послушника Мордефунта).

– А ну-ка вы, к-колдуны и в-ведьма, на выход. И б-без фокусов!

Мы с напарником спокойно поднялись и пошагали на этот самый выход, где, как оказалось, столпилась целая банда храмовников с факелами и почему-то с вилами. А где же святая вода и прочие священные атрибуты для охоты на коварную, превращающую в камень ведьму?

– Не смотрите ей в глаза, – громко пискнул кто-то.

– У-у-у, отродье, мужиком обратилась! – взвыл некто явно недалекий.

– Обманом и коварством в святилище пробрались, ироды!

– Кабы не брат Нуфнутий, так бы и творили здесь дела свои черныя! – махнул факелом стоявший неподалеку низенький человечек. За его спиной я как раз и приметила того самого вербовавшего Фомку Нуфнутия. Хватились, видать, к вечерней службе, кельи обыскали. Печально!

– Думали сотворить непотребство и сбежать? От братьев божественного провидения никому не скрыться! Ибо справедливая кара непременно настигнет!

– Вы бы архив в порядке содержали! Где это видано – тратить столько времени на поиск информации? – возмутилась я.

– Молчи, ведьма! – попытался кто-то заткнуть мне рот.

– Свалили все в кучи, полки починить не могут! А еще – полный храм мужиков! Руки у вас откуда растут?

– Завязать ведьме рот! – крикнул самый громкий из инквизиторов.

– Ты и вяжи, – ответил другой.

– Сам вяжи, – откликнулся первый.

– А ну! – махнул на всех факелом Жердь. – Ведите их наверх!