Текст книги "В погоне за артефактом"

Автор книги: Марьяна Сурикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Я мог бы бросить тебя в воды стремительной реки и стать полноправным правителем этих земель, – низким чувственным голосом заговорил со мной бывший пленник, – но я слишком долго ждал нашей встречи.

При этих словах он выпустил из рук длинный шест, прикрепленный к основанию плота, и, притянув меня к себе, крепко прижал к своей груди. – Один поцелуй для недостойного, о гордая правительница, и я подарю тебе свободу, – прошептал он.

Его лицо неумолимо приближалось к моему, а я откинулась назад, запрокинула голову, плавясь в жарких объятиях, и не думала о сопротивлении.

Его губы оказались совсем близко, еще мгновение – и они готовы были прижаться к моим устам, но вдруг похититель страстно выдохнул: – Я буду величать тебя своей несравненной Розабундой.

Ушат холодной воды или бурные воды реки – и то не оказали бы на меня такого отрезвляющего воздействия.

– Кем?! – визгливые нотки моего оказавшегося на редкость противным голоса резанули слух обоим.

– Тебе не нравится? – удивленно спросил мужчина, отстранившись. Янтарные глаза сверкнули, и я могла бы поклясться, что в их глубине загорелись смешинки. – Могу ли я осмелиться называть тебя более ласково – Розабундушкой – о царица?

Я зашипела в ответ, все мысли о поцелуях и пленниках испарились из головы. Тогда я увидела, как постепенно тает мой шелковый наряд, превращаясь в топик и кожаные штаны, волосы пленника начинают испускать золотистое свечение, а янтарные глаза сверкают неприкрытой насмешкой. И вот тогда я его вспомнила!

– Артефакт! Сволочь!

Подавшись вперед, навалилась на зашедшегося в приступе веселого смеха мужчину и придавила его к плоту. Схватив за шею, стала изо всех сил трясти, приговаривая:

– Кто тебя украл, мерзавец?

Веселый смех оборвался, а оценивающий взгляд артефакта прогулялся от моего лица вниз, к обтянутой топиком груди, губы сложились буквой «о», а руки медленно поползли от спины к бедрам.

– Не смей меня лапать, гад! И немедленно отвечай, где ты? Где ты, артефакт? Я сейчас тебя придушу!

…Неожиданный удар по спине чем-то мягким, но увесистым, заставил открыть глаза. Тряхнув головой, я огляделась. В полумраке проявились очертания небольшой камеры, освещенной первыми лучами восходящего солнца.

– Фомка, ты обалдел? – перевела осуждающий взгляд с лежащей возле скамейки подушки на стоящего по ту сторону решетки напарника.

– Это тюрьма, Аленка, – рванул рубаху на груди напарник. – Смекнула?

– Не очень. Ты меня сильно оглушил.

– Светает уже.

– Все равно не смекнула.

– Люди спят на рассвете! – рявкнул напарник. – Очень уставшие люди! Сыщики там всякие и остальные криминальные элементы. Звукоизоляцией в камерах и не пахнет, а ты стонешь: «Артефа-а-а-акт».

– Да… – Я задохнулась от возмущения. И кто бы не задохнулся? Я ведь почти прижучила сиятельную заразу и выудила полезную информацию, а тут Фомантий с его звукоизоляцией. – Подумаешь, потерпел бы немного. Я так страстно стонала, что ты подскочил, хотя обычно тебя из пушки не разбудишь?

– Ты больше рычала, и громко. Спасибо скажи, что подушку бросил, а то вон оттуда, по соседству, могли и миской запустить.

Я посмотрела на соседнюю камеру. В утреннем полумраке за решеткой можно было разглядеть лишь очертания тела под одеялом, из звуков до меня доносилось громкое сопение, а из запахов – непередаваемое амбре винного перегара.

– Если его сейчас что-то и разбудит, Фомка, то только бутылка опохмелительной наливки. Зря меня поднял.

Я широко зевнула, улеглась на спину и, глядя в потолок, начала прокручивать в голове подробности сна. Напарник прошлепал обратно к своей скамье и тоже устроился с максимальным удобством.

– Лады, – снова послышался голос Фомки, – в следующий раз воздержусь от подушки.

И так это прозвучало, что сразу представилась увесистая жестяная миска, летящая в мою голову.

– Типун тебе на язык. И этих двух снов за глаза хватило.

– И чего ему от тебя надо? – полюбопытствовал сыщик.

Вот пусть Фомка как хочет, а люблю его, и все тут. Сразу и по существу вопросы задает, а выводы сам делает, подробностей не выспрашивает.

– Поцелуя.

– Всего-то. – Фомантий громко зевнул, а я яростно фыркнула в ответ. – Так поцелуй его – он и сниться перестанет.

– Да сама уже готова, лишь бы отстал. Но он, поганка сверкающая, сначала пристает, а потом как выкинет что-нибудь этакое, что сразу придушить охота, даже во сне. И слабости мои изучил, мерзавтус, знает, как я к именам чувствительна. Розабундушкой назвал! Да я его за это так окрещу! Будет он у меня Какакий Артефактович.

Фомка хмыкнул и уточнил:

– Ну а полезного во сне чего было? Или так, грезишь потихонечку?

– Не грежу! Внушенный сон, как пить дать. А по содержанию я его пытаюсь проанализировать, но подсказок так с ходу не вижу.

– А-а-а, – потерял интерес к моему сновидению Фомка, – ну, в следующий раз повнимательней смотри и рычи потише.

С этими словами он отвернулся к стене и тут же захрапел.

Менталист, определенно менталист. Только у них бывает подобный пронзительный изучающий взгляд, который ощупывает тебя так, что это ощущаешь физически. Теперь стало понятно, отчего начальник тюрьмы столь сильно удивлялся нашему желанию пообщаться с советником. Я вот в данный момент сама себе удивлялась и очень хотела попасть в тот, другой кабинет, по соседству, перед которым выстроилась целая очередь. К советнику короля, кроме нас с Фомкой, за все это время не заглянул ни один посетитель.

Зато нас встретили, можно сказать, очень приветливо. Улыбнулись так, что озноб по телу прошел, и ласково указали на два стула перед письменным столом.

Я глядела на сидящего напротив русоволосого мага с темно-зелеными глазами и размышляла на тему: внушат нам сейчас сотворить что-нибудь не слишком приятное или отделаемся обычным допросом?

Менталисты, по общему мнению, являлись самыми опасными среди волшебников, с ними связываться не желал никто. Они, если хотели, могли такие мысли в голову вложить, что по собственной воле и с большой радостью пойдешь, например, топиться. Хотя, если посмотреть с другой стороны, к особо внушаемым слоям населения мы с Фомкой не относились. Сыщиков обычно считали на редкость твердолобыми и упертыми личностями, на которых тяжело воздействовать ментально. Легче всего поддавались внушению эмоционально-неуравновешенные, а еще подверженные разным слабостям натуры. Тут главное – отыскать эту слабость и на нее надавить.

А еще с такими вот магами простые и действенные методы уносить ноги (типа точного удара в челюсть) не работали. Менталисты чувствовали направленную против них агрессию и успевали предпринять необходимые контрмеры.

В данный момент советник короля Волшебнии сложил ладони лодочкой и сверлил нас взглядом, не спеша приступать к допросу, точно прощупывал эмоции и наслаждался нашим явным замешательством.

– Ну-с, – выдал наконец маг. – Перейдем к сути вопроса?

– Перейдем, – слаженно кивнули мы с напарником.

Советник улыбнулся еще ласковей и подарил нам нежный взгляд.

– Не желаете ли в чем-нибудь сознаться, так сказать, чистосердечно?

Мне в этот момент сразу же захотелось сознаться, вот только понятие «в чем-нибудь» было столь растяжимым, что я глубоко задумалась, не зная, с чего же конкретно начать.

Советник расценил наше молчание как отказ и перешел ко второй стадии допроса.

– Ну-с? Вы и есть те беглые государственные преступники, которых велено отловить и препроводить обратно в Просвещентию со всеми мерами предосторожности?

Он поднял светло-бежевый лист с вензелями по краю и зачитал:

– Ваша цель «разжечь межкоролевский конфликт, очернить путем бредового навета своего законного государя и правителя и нанести вред двусторонним дружественным отношениям». Ну-с, – чиновник выдержал паузу и снова смерил нас взглядом, – разжигайте, я жду.

Мы с Фомкой переглянулись, напарник открыл было рот, но снова его закрыл. И я была с ним солидарна. После ночи в тюрьме на конфликты не тянуло, а вести себя хотелось законопослушней некуда.

– Ну-с, молчим? А если так? – Он взглянул на нас еще пристальнее, и у меня вдруг заболела голова. Судя по тому, как рядом вздрогнул напарник, тошнотворной мигренью накрыло и его.

– Не хотим мы конфликтов, честное слово, – с трудом удерживаясь, чтобы не обхватить голову руками, простонала я, и боль немного отпустила, – мы же, наоборот, желаем мира во всем мире. – После этих слов боль утихла.

– Ну-с, и каким образом этого достичь? – заинтересовался советник.

– Путем справедливого распределения волшебных ресурсов, – со всей искренностью ответила я.

Брови советника заползли на лоб и там удивленно изогнулись.

– Я имею в виду волшебный артефакт, который сейчас, перед обращением, жаждут заполучить все королевства. Хотя непонятно, зачем он нужен вам, магам?

– К большому сожалению, – снисходительно улыбнулся советник, – редчайшим даром предсказания не владеет ни один волшебник.

– Вот и прекрасно, – обрадовалась я и тут же исправилась: – Печально, конечно. Потому мы и желаем уравнять шансы, так сказать. Мы с напарником находим артефакт, доставляем его на центральную площадь родной столицы, где собираются представители всех королевств, и уже там происходит дележ.

В этот момент я так красочно представила, как все желающие вцепились в артефакт с разных сторон и пытаются разорвать на много маленьких артефактиков, что почувствовала невиданные воодушевление и энтузиазм.

– И вы даже не клянетесь доставить шар в Волшебнию в обмен на собственную свободу, когда поиски увенчаются успехом?

– Нет.

– Ну-с, и почему?

– Вы ощутите ложь, – привела я самое очевидное объяснение.

Советник довольно прищурился и посмотрел на меня чуточку другим взглядом.

– Девушка-сыщик, какое необычное сочетание, – он даже причмокнул, – а у вас в стране такие наряды приняты как униформа?

Я пожала плечами, не пожелав вдаваться в подробности. Обратил-таки внимание и даже «э-э-э» не сказал. Действительно опасный тип.

– Ну-с, это предложение устраивает меня тем, что не придется отправлять на поиски людей, несведущих в данном деле. Вы в курсе всех подробностей… ведь так?

Кивать смысла не было, маг уже и сам знал ответ.

– Вот! На месте вашего правителя я бы тоже постарался заткнуть вам рты и подобрал бы более сговорчивого следователя. Более преданного короне, так сказать.

Хотелось возмутиться и заметить, что мы тоже преданны, но в данном случае благополучие короны грозит небольшим отделением головы от тела, а следовательно, приходится действовать по обстоятельствам. Да и язык мы за зубами держали, про шкатулку проболтались вовсе не мы, а их собственный маг, нарушивший все правила профессиональной этики. И это при том, что не являлся изготовителем! Нашему королю следовало на всякий случай взять клятву о неразглашении еще и с сына своего мастера.

– Ну-с, ладно, – решил закруглиться с разговорами советник, – насколько я знаю, времени до обращения осталось мало. Я готов подписать пропуск с вольной грамотой, чтобы продолжились поиски, – эту фразу он адресовал почему-то Фоме, – а в качестве гарантий оставим в Волшебнии вашу напарницу.

Последние слова подкреплялись обращенной в мою сторону многообещающей улыбкой и выразительным взглядом на обтягивающий топик.

Мне же вдруг показалось, что советник очень даже неплох, возможно, снабжен парой-тройкой кубиков на прессе, которые я смогу пересчитать при более близком знакомстве. А еще улыбка у него такая… обволакивающая.

– Воды? – спросил маг, когда я попыталась откашляться, прочищая пересохшее горло. – Дистиллированной или минералочки?

Он вынул откуда-то из-под стола голубую и зеленую бутылки и собирался наполнить стаканы.

– Минералочки, – схватил голубую бутыль Фомка и за минуту ее опустошил.

– Это была дистиллированная, – недовольно буркнул советник, с подозрением поглядывая на оттягивающего ворот рубашки сыщика. – Ну-с, вы можете идти. Чтобы было быстрее, готов выделить вам средство передвижения – ковер-самолет. Вот техпаспорт на ваше имя. – Советник быстренько черкнул пару строк на бланке, пододвинул его к Фомке и указал на свернутый рулон в углу кабинета. – Я вас не задерживаю.

Напарник кивнул и поднялся, а его кулак, напротив, опустился и пришелся советнику прямо промеж сверлящих меня глаз. Представитель официальной власти Волшебнии разом окосел и аккуратно сполз под собственный письменный стол, а меня вдруг… отпустило.

Схватив зеленую бутыль, я отпила минералочки и шумно выдохнула.

– Фух! Фомка! Как ты умудрился? Напасть на менталиста нереально, а он даже угрозы не ощутил.

Напарник потер лоб, внимательно глянул на временно отключившегося от мирской суеты советника и объяснил:

– Я и не думал нападать, случайно получилось. Аллергия у меня с детства. Передоз неестественной магии вызывает необъяснимую и неконтролируемую агрессию. Вот видишь, – ткнул он пальцем в советника.

– А при чем здесь неестественная магия? Мы ведь в волшебной стране!

– А что естественного в том, чтобы я о мужике… э-э-э… неприлично так думал?

– Ты, значит, тоже кубики на его прессе считал?! – осенило меня. Мозги прочистились, и голова снова стала мыслить ясно.

– Ну-у, кхм… почти. Ладно, Аленка, пошли, пора нам с тобой в Тьмутьмию поспешить.

– Постой, – я схватила напарника за рукав, – меня не пропустят. Бумаги на тебя выписаны.

Фомка тут же схватил со стола бланк, словно желая удостовериться, что моего имени в нем нет, а удостоверившись, снова задумался.

– Оставить тебя одну не могу, Аленка. Савсенович не зря именно тебя главной в расследовании поставил, ему виднее. Значит, понимал, что у тебя все шансы раскрыть дело. Да и маги эти, – приятель бросил выразительный взгляд в сторону советника, – доверия не внушают. Хотя, конечно, внушают, но, однако, искусственно.

Я была согласна. У меня, кажется, тоже начинала развиваться аллергия на магов и всяких волшебных личностей типа артефактов, сопряженная со вполне объяснимой, но неконтролируемой агрессией.

Это же надо внушить мне, честной девушке, неприличные мысли!

В голове возникла одна догадка, которую я поспешила проверить. Решительно направившись к советнику, присела рядом на корточки.

Вот же – гнус! Обманул и глазом не моргнул. Никаких кубиков под рубашкой не оказалось. А ведь я усомнилась на мгновение – откуда им взяться при сидячей работе?

Пока я убеждалась в том, что ментальное воздействие не отражает истинной сути вещей, Фомка вытащил из угла определенное ему транспортное средство.

– Так, Аленка, топай сюда, – напарник расстелил ковер на полу, – ложись. – Он указал на волшебную вещицу ручной работы.

– Фомочка, а может, не надо? – жалобно спросила со слабой надеждой, что отыщется другой способ сбежать из Волшебнии.

– Надо, Аленка, надо! – стоял на своем Фомка.

С глубоким вздохом я легла на край ковра, сложила на груди руки, обреченно закрыла глаза и через пару минут оказалась плотно закатанной, как килька в жестяной банке. А потом меня в ковре перекинули через мощное Фомкино плечо и понесли к выходу.

Глава 9
В ТЕМНОЙ-ТЕМНОЙ ТЬМУТЬМИИ

Огни Волшебнии остались далеко позади. Мы с Фомкой летели в ночи навстречу абсолютно темной Тьмутьмии. Рассмотреть государство, чьи фонари гасли, едва на землю опускались сумерки, с высоты птичьего полета не представлялось возможным, однако мы делали ставку на правильность введенных параметров. А как иначе, если битых полчаса мы с напарником знакомились с инструкцией по эксплуатации ковра-самолета, а потом старательно скручивали нужные ниточки в слово «Тьмутьмия» и еще минут десять ждали окончания навигационного поиска? Когда все ниточки выплетенного нами названия приобрели равномерный зеленый окрас, ковер наконец-то взлетел.

Я тут же с комфортом устроилась на животе, свесив голову вниз и вдыхая свежий воздух прохладной ночи вместо удушливой пыли видавшего виды самотканого транспорта. Фомка, покряхтев, уселся рядом, поджал ноги, обхватил колени руками и стал изучать звезды над головой. Вольготно разлечься, как это сделала я, он не мог физически, ведь в таком случае некоторые части его тела попросту свесились бы по сторонам ковра. Из-за тяжести напарника летающее средство самую малость проседало и кренилось, но соскользнуть я не боялась ввиду примагничивания пассажиров любой комплекции и веса к поверхности подобных парящих конструкций.

– Поспать, что ли? – зевнул Фомка. – Давно уже летим.

– А еще бы поесть, – поддержала я напарника, а меня поддержал заурчавший желудок.

– Кто на вахте? – решил уточнить сыщик.

– Я могу не спать, – тут же вызвалась поработать волонтером.

– Хех, – хмыкнул Фомка, – не желаешь снова повстречаться во сне с артефактом?

– А какая разница? В любом случае кто-то должен дежурить. Нельзя обоим уснуть и оставить ковер без присмотра. Так что устраивайся, – щедро предложила я Фомантию и даже сдвинулась чуточку в сторону. Напарник снова принялся кряхтеть, пытаясь устроиться на ковре в полулежачем положении, потом свернулся в три погибели, использовал мою спину в качестве подушки и затих.

Я же снова посмотрела вниз, вгляделась в ночь – на далекой земле различались неясные очертания и темные участки, перемежающиеся со светлыми пятнами.

Самым приятным для нас с Фомкой явился момент прибытия, когда ковер внезапно затормозил в воздухе, а потом стал плавно опускаться на землю. Он долетел до самой границы и не сбился с пути, чего мы втайне опасались.

Если говорить откровенно, у Тьмутьмии граница была односторонней. Так случается, когда войти в государство может каждый, а вот выйти из него – только неизбранный. А все потому, что если тебя избрали (ведьмой там или колдуном), то никуда ты уже не выйдешь.

– И как мне здесь перемещаться, Фомка? – спросила я сыщика, разглядывая маленькую пустую будку и поднятый шлагбаум. – В таком наряде меня даже из Волшебнии выпускать не хотели.

– Предлагаю замотать тебя в ковер.

В ответ на это предложение я отскочила от сыщика на безопасное расстояние.

Ну уж нет! Второго закатывания я не переживу. Да я и при первом едва дотянула до выхода на коврово-взлетную площадку. Хорошо еще на самой площадке проверяющие отсутствовали, поскольку у Фомки имелся пропуск, и нас впустили безо всяких проблем. Но снова дышать ковролином, нафталином и пылью я была не готова.

– Лучше давай я его как плащ поношу, пока мы до первого постоялого двора не доберемся?

– Ковер вместо плаща? – усомнился Фомантий.

– Ну… мало ли? Кто в темноте разглядит, да еще когда кругом ни души?

– Лады, – немногословно согласился напарник и собственноручно накинул ковер мне на плечи. Я немного сгорбилась, но стойко понесла наряд на себе, подметая длинным шлейфом землю и придумывая кары всем мастерицам, которые не додумались выткать это чудо техники более легким. Конечно, можно было сбросить «плащик» на землю, но вдруг откуда ни возьмись возьмется инквизитор? Они ведь всегда так появляются – неожиданно. Нет уж, лучше чуток помучиться, чем потом оправдываться, что я не ведьма и наряд такой ношу не ради введения в соблазн всяких там слуг божественного провидения, а исключительно ради удобства.

Постоялый двор с уютным названием «У инквизитора» обнаружился в паре километров от границы, когда я уже была готова снова переместиться внутрь ковра и позволить Фомке меня нести. Заведение это хоть и не озарялось снаружи фонарями, согласно законам страны, однако привлекало различных блудников (блуждающих в ночи без освещения) своими ярко блистающими в темноте окошками.

Хозяин заведения оказался чрезмерно любезным господином с заискивающей улыбочкой на лице.

– Выделить два номера? Что вы, конечно, это не проблема! – Он живенько вытащил из-под стойки два ключа с деревянными гирьками, на которых были вырезаны цифры.

– Это ваш, – протянул один ключ Фомке, – в мужском крыле. А это ваш, – гирька легла в мою ладонь, – в женском.

«Все как во дворце», – подумалось мне. И тут же вспомнилась дракон – дворцовая экономка родом из Тьмутьмии.

Внезапный взрыв хохота отвлек меня от воспоминаний, и я оглянулась на дубовые створки, похожие на подвешенные на петлях ставни. Они отделяли комнатушку со стойкой от освещенного свечами зала с прибитой над входом дощечкой «Салун». Именно его окна так заманчиво блистали в ночи, привлекая на постоялый двор тех, кто в этой ночи шатался.

– А у вас во всех комнатах такие двери? – заволновалась я, обратив внимание, что входили мы через такие же «ставни».

– Имеете в виду пендельтюр? – слащаво улыбнулся хозяин. – Что вы, только здесь. Это новшество – ноу-хау нашего заведения. Разработано для удобства гостей. Они открываются в обе стороны и даже закрывать не нужно, пружины сами возвращают дверь на место.

«Удобненько», – оценила я пеньдельтюр, а пока смотрела на «ставни», из зала вдруг вышибли одного из посетителей. Двери плавно открылись, пропуская вылетающее тело, а потом снова закрылись. Я же отдала должное простоте названия, составленного, очевидно, из двух слов: «пендель» и «тюр», созвучного «тур», куда с помощью этого пенделя и отправляли.

– Шумновато у вас здесь, – заметила я.

– Что вы, что вы! Салун работает только до часа ночи, а потом мы гасим все свечи. Здесь, на границе, существуют определенные послабления в законе об освещении, но ему все равно приходится следовать. Просто сегодня как раз день заезда туристов из Небоскребии. Приехали нервы пощекотать. Не хватает им среди цивилизации острых ощущений. Казни посмотреть желают да байки местные послушать. Вот вы знаете, что эта гостиница построена на перекрестке, где прежде совершались казни? Именно здесь стояло древнее поместье, принадлежащее самому Черному инквизитору.

– Кому-кому? – поинтересовалась я больше из вежливости, чем из желания слушать местные байки.

– Черному инквизитору! – замогильным шепотом повторил хозяин.

Впрочем, по его дальнейшей речи и богатой мимике, которая должна была внушить ужас слушателям, я догадалась, что эта байка рассказывалась не одну сотню раз.

– Он был самым безжалостным из всех инквизиторов, сражался с ведьмами и колдунами. Немало их запытал в застенках своего поместья, но однажды совершил роковую ошибку, приняв за ведьму невинную деву. В день своей гибели она прокляла злосчастного палача.

– Невинная дева смогла проклясть инквизитора? – Я не сдержала любопытства.

– Конечно! – и глазом не моргнул рассказчик. – Спустя три дня и три ночи его тело было найдено бездыханным, и с тех самых пор неупокоенный дух инквизитора бродит по опустевшему поместью. Каждому, кто встречает его, он предрекает скорую смерть, которая непременно случается в указанное время. Однако охотников повидать зловещего духа все равно немало.

– Почему? – Врал хозяин складно, даже интересно стало.

– Потому что дух может указать на клад, который при жизни инквизитор спрятал где-то в доме.

– Вот как? – уточнила я.

– Истинная правда! – поклялся хозяин.

– А откуда на месте казни взялся перекресток, если прежде в Тьмутьмии не было дорог, а граница проходила километров за пятьдесят отсюда? Если не ошибаюсь, в то время здесь росли непроходимые чащи, и, чтобы притащить сюда осужденного на казнь, нужно было продраться сквозь настоящие заросли.

Эх, сыщичья моя натура. Ну что стоило просто кивнуть, а не пытаться вытянуть подробности выдуманной для привлечения туристов истории!

По сузившимся глазам и сердито поджатым губам стало ясно, какими эмоциями в данный момент проникся ко мне хозяин заведения. Еще бы! Вместо ожидавшихся боязливых охов и испуганных взглядов по сторонам я разрушила его легенду! Ну а с другой стороны, не люблю я призраков, вот и пытаюсь заранее распознать, проживают они в этом месте или можно спокойно спать всю ночь, не опасаясь услышать потусторонних шумов.

Все-таки зря не согласилась с версией древнего поместья и зловещего духа, это я поняла уже тогда, когда нас вывели во внутренний двор. Квадратный участок опоясывало по сторонам деревянное строение, разделенное перегородками на небольшие комнаты с такими хлипкими дверями, что их вполне можно было заменить на пеньдельтюр.

Сверху шел еще один ярус, так сказать, второй этаж, на который вела шаткая деревянная лесенка. Там же, под лестницей, обнаружилось небольшое помещение без двери и с дыркой в земле.

– Санузел, – пояснил хозяин.

То есть попросту открытый туалет.

– А помыться у вас есть где? – решилась задать вопрос. Фомка все это время упорно молчал и мало реагировал на происходящее. У меня даже закралось подозрение, что с момента прибытия он не прекращал спать, пусть и с открытыми глазами.

– Могу налить воды в тазик, – с видом великомученика ответил хозяин.

– Что вы, не хочу вас утруждать, – поспешила я отказаться, – как-нибудь обойдусь.

– Женское крыло у нас здесь, – показал на первый этаж владелец постоялого двора, – а мужское вон там, – он махнул вверх. – Ваша комната, – указал мне на низкую дверцу. – А вас я провожу, – обратился к Фомке. – Нужно подняться по лестнице, комната в самом дальнем конце коридора. Большая часть апартаментов уже занята.

Я проводила удаляющегося напарника тоскливым взглядом и направилась к своему временному жилищу. Внутри все оказалось еще проще, чем снаружи: деревянная скамья с поднятым изголовьем, которое, судя по высоте, призвано было заменить подушку, и расстеленная циновка. Стол, приколоченный к стене с одной стороны, с другой опирался на две палки, рядом – колченогий стульчик.

Отужинать хозяин не предложил, напротив, заявил, что кухня уже не работает и придется дождаться завтрака. Потому пришлось растянуться на циновке и попытаться уснуть. К этому моменту я уже достаточно устала, и сил практически не было не то что на споры, даже на уговоры.

Когда начала проваливаться в глубокий сон, жуткий грохот прямо над моей головой заставил подскочить на жестком ложе. Протерев глаза, взглянула вверх – потолок буквально ходил ходуном, и со второго этажа доносился ужасный треск.

– Ломай перегородки, мужики. – Раскатистый бас прозвучал так громко, словно говорящий находился рядом. – Тащи наливку, братки.

Я застонала в голос. Ну неужели этой ночью не удастся поспать хотя бы несколько часов? Голова гудела, тело болело, каждая косточка ныла и требовала хоть немного, хоть самую малость животворящего сна. Однако никому, кроме меня самой, до этого не было ни малейшего дела.

Буйство наверху продолжалось уже второй час, когда я не выдержала. Если бы Фомка находился рядом, попросила бы его разобраться, но будить измученного не меньше меня сыщика ужасно не хотелось.

Ведь могут туристы войти в положение бедной уставшей девушки и согласиться вести себя чуть-чуть потише? Мне много не надо, всего лишь чуточку, чтобы заснуть мертвым сном.

Дотащив свое бренное тело до второго этажа, я остановилась на деревянной террасе напротив двери, за которой раздавались смех и убойные вопли. Решив, что тихий стук не привлечет ничьего внимания, с ноги распахнула незапертую хлипкую створку, которая поддалась мгновенно. Застыв снаружи, нацепила на лицо вежливую улыбку.

Внутри внезапно замолчали.

– Видали, мужики, – раздался знакомый бас, – дверь сама открывается.

– Это Черный инквизитор, – поддержал его кто-то более тонким голосом.

– Да наврал индюк-хозяин, – опроверг эту мысль бас, – сии истории для лошпетусов, а мы не такие.

Скрип отодвигаемого стула сменился звуками тяжелой поступи, и в дверном проеме возникла коренастая фигура бритоголового парня в цветастой рубашке с распахнутым воротом и в шортах, разрисованных заморскими пальмами.

– Э-э-э, – выдал обладатель раскатистого баса, после чего кинул взгляд через плечо и уточнил, – кто мамзель в нумера заказывал?

– Прошу прощения, – я поспешила исправить возникшее недоразумение, – я не мамзель, я ваша соседка снизу. Алена.

С вымученной улыбкой протянула руку. С такими вот элементами за неимением силы иногда срабатывает вежливость. Редко, конечно, и очень иногда, но я понадеялась на удачу.

– Быдлянтий, – представился элемент, смачно харкнув на пол.

– Приятно познакомиться. – Скулы уже сводило от желания зевнуть, а зверское настроение, спровоцированное недосыпанием, потихоньку набирало силу, норовя превратить улыбку в оскал.

– Угу, – рассматривал меня Быдлянтий, – заходи, раз пришла.

– Разбежался! – Это слово вырвалось как-то само собой вместо более вежливого варианта.

– Чего? – не понял элемент.

– Приезжие вы, говорю? Из Небоскребии? Отдохнуть нагрянули, поразвлечься?

– Ну… – Быдлянтий оперся о дверной косяк, а его взгляд прочно приклеился к желтому топику.

– Нагрянуть нагрянули, а правил не знаете. Нельзя здесь шуметь, – я понизила голос, придав ему зловещести, – древнее поместье и все такое.

– Какое такое?

– Инквизитора разбудите своими криками, он и явится по вашу душу.

– Чего? – снова выдал Быдлянтий, умудрившись перевести взгляд на мое лицо. – Эй, а ты че такая дерзкая, за лошпетусов нас держишь? А может, совсем головой тронулась, как эти местные?

– Ага, из местных я, ведьма потомственная, – представилась, позволив улыбке трансформироваться в оскал.

– Ну так чеши отсюда, ведьма, пока ускорения не придали.

– Прокляну ведь, – зловеще пригрозила я.

За спиной Быдлянтия потихоньку собирались любопытные слушатели.

– Эй, Быдль, настоящая ведьма?

– Потомственная, – повторила, уперев руки в бока.

– Чего хочет? – спросил парень с тонким голосом, который больше всех опасался инквизитора.

– Чтобы вы себя потише вели, – пояснила, не давая Быдлю выразить свою точку зрения.

– А похожа на ведьму, – выдал из-за спины Быдля еще один элемент с таким же лысым черепом, – ведьмы все дерзкие.

– Да это дерзкая курица, – вынес вердикт начавший безмерно раздражать меня Быдлянтий и для верности грохнул кулаком о дверной косяк, – не видишь, что ли?

– Ну все, ты нарвался. – Я-таки озверела.

Следующим моим шагом было – подступить еще ближе к Быдлянтию, точным ударом запястья в нос отвлечь его вновь опустившийся взгляд от топика, нежно обнять хама за плечи и познакомить мое колено с его междуножьем. Упирая на эффект неожиданности, я шагнула и… замерла на месте с открытым ртом.

Думаю, именно мой обалделый вид заставил остальных посмотреть за плечо Быдлянтия, хотя не исключаю и последствий звуковых колебаний, создаваемых все нарастающими подвываниями, доносящимися из центра комнаты. Я вгляделась повнимательнее – уж больно знакомыми показались подвывания. Прямо над сооруженным из бывших перегородок столом завис жуткий дух Черного инквизитора в черном-пречерном плаще с черным капюшоном и душераздирающе стонал.

Первым упал в обморок именно Быдлянтий, а остальные поспешили последовать его примеру, торопясь притвориться мертвыми, дабы избежать исполнения жуткого предсказания. На ногах устоял только обладатель лысого черепа и тонкого голоса, но и он продержался ровно до слов: «Сокровище закопано под полом салуна».