Текст книги "Письмо Богу (ЛП)"

Автор книги: Марьян Беленький

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Марьян Беленький
Письмо Богу

– Будем говорить откровенно, – сказал доктор, – болезнь ваша неизлечима и осталось вам не так уж долго. Я могу назначить вам химиотерапию, от которой вас будет тошнить и выпадут все волосы, но это лишь продлит ненадолго ваши мучения. Мой вам совет – не нужна вам никакая химиотерапия. Будь я вашим врачом в России, я бы вам этого не сказал.

– И что, действительно ничего нельзя сделать? – Марков не узнал своего голоса.

– Неужели вы думаете, что если бы существовало какое-нибудь лекарство, то я бы вам его не выписал?

– Так что же мне делать?

– Я вам дам направление к психологу. Вы сможете обсудить с ним все проблемы. Извините, но меня ждут другие больные.

Маркова подташнивало. От намеченного похода в Русский Магазин за селедкой и салом нечего было и думать. На улице сновали взад-вперед девушки в облегающих брюках и юбках, сквозь которые отчетливо проступала линия трусов. Ноготки их ножек в босоножках были выкрашены лаком разного цвета – у одной – желтые, у другой – зеленые…

– Они тут будут бегать взад-вперед, живые, а я… Ну почему я? И за что? Что я такого сделал? Не воровал, детей вырастил. Даже не курил.

Он изо всех сил попытался представить себе:

– Как все это будет без меня. Девчонки так же будут сидеть в автобусах, закинув ногу за ногу, в Русском Магазине так же будут продавать все 50 сортов колбасы и селедку «матиас», только его самого не будет.

Эта простая мысль в голове не укладывалась. И тогда Марков решил написать письмо:

«Уважаемый Бог!

Я всю жизнь вкалывал по полторы смены, чтобы поднять детей, А дети сейчас в Израиле вкалывают по две смены, чтоб за квартиру заплатить. Сын говорит, что у них на заводе только русские и работают, израильтяне по 12 часов в день работать не приучены. Про меня дети уже не вспоминают. Материально им помочь я не могу, а советы мои им не нужны.

Что я видел в жизни? Придешь домой вечером после работы – ноги гудят, перед телевизором посидишь, покушаешь и спать. И вот здесь, теперь, вроде, кажется – живи в свое удовольствие, когда нет хамсина. А в Русском Магазине – и вареники, и колбаса всякая, только денег нету. Я первое время оглядывался – а ну подойдет кто-нибудь и скажет: «Ваш пропуск, гражданин?!»

Что мне в жизни осталось? Жена меня давно бросила, дети не звонят. В прошлый раз лекторша очень интересно говорила про разнообразное питание, но где взять на это деньги, так она этого не сказала. Я уже не говорю про икру, но больше ста грамм колбасы я себе позволить не могу, ну там еще грибы маринованные, капуста квашеная. Я пробовал сам делать, выходит гораздо дешевле, но как в Русском Магазине не получается. Женщины на меня уже внимания никакого не обращают. Так вот теперь еще это. Ну кому будет легче, если… А?»

Марков вложил в конверт копию удостоверения личности, написал на конверте «Господу Богу». Потом подумал и дописал на иврите: «Адонай элокейну адонай эхад». Марков ходил в пенсионерскую ешиву – там платили сто шекелей в месяц и приносили на занятия печенье и колу. Приклеил марку и опустил письмо в почтовый ящик местной почты «только для корреспонденции в Иерусалим».

***

Звонок телефона звучал нахально и без перерыва:

– Вы писали на имя Господа? – строго спросил женский голос, – не кладите трубку.

– Алло! – голос в трубке отдавал колоколом. Так, наверно, читал первосвященник в Храме. В трубке звучало какое-то эхо, повторявшее каждую фразу:

– Мы с товарищами прочли ваше письмо. Нам непонятно, чего же вы, собственно, просите.

– Как чего? Жить?

– Зачем?

– Как это зачем?

– Ну, понимаете, люди к нам обращаются с конкретными просьбами – одному нужно три месяца, чтобы роман дописать, другому – полгода на завершение открытия, третий просит неделю, чтобы слетать в Баку – дать по морде лучшему другу, что стучал на него в КГБ. А вам для чего?

– Да, Господи, выйдешь утром, пока не жарко, птички это самое, у девчонок бретельки от лифчика выглядывают из-под футболок, в лавке сметана 30-процентная без очереди…

– Значит, просто так? Этого многие хотят. (В трубке задумчиво промолчали). Ну, хорошо. Знаете что, в порядке исключения. Мы тут с товарищами посовещались и решили отменить ваш диагноз.

– Спасибо, товарищ Бог! А мне… Я что должен делать? Если вы рассчитываете на добровольные пожертвования, так у меня вместе с социальной надбавкой… – сами знаете.

– Знаем, знаем, как же.

– Может, в ешиву круглосуточную записаться?

– Эти ортодоксы у меня уже в печенках сидят.

– Господи, вы что, не дай Бог, реформист?

– Да ортодокс я, только пусть эти, в черных лапсердаках не выставляют себя Моими единственными интерпретаторами. Давайте не будем касаться этой непростой темы.

– Так что же мне делать, Господи?

– А ничего. Просто живите.

– Господи, если уже все равно жить, так может сразу жить хорошо, а? Вы можете как-то договориться в нац. страховании насчет увеличения пособия? А то в магазин зайдешь, так слюна течет, а купить ничего не можешь.

– Э, нет, куда мне с ними тягаться? Ну ладно, меня другие клиенты ждут. Если что, пишите. Только не заказным.

В трубке послышались гудки.

Сразу же после разговора у Маркова созрел План. Он положил в кулек ложку, поехал в Русский Магазин, купил за 28 шекелей баночку красной икры и сожрал ее, не отходя от кассы. Так он отметил свое второе рождение.

***

– Это поразительно – врач был в шоке, – неоперабельная опухоль в последней стадии исчезла! Скажите, что вы принимали?

– Да ничего, разве пива иногда выпьешь. Но конечно, не каждый день. С моей пенсией…

– Это просто поразительно! Я напишу статью в американский медицинский журнал.

***

А теперь мы оставим Маркова и перенесемся в другую семью где разговаривают муж и жена:

– Ох и доиграешься ты, Сашка, с этими письмами. С таким трудом тебя на почту пропихнули. Кто тебе дал право открывать чужие письма, звонить незнакомым людям, представляться то Снегурочкой, то президентом Израиля?

– А кто узнает? Ну кто? Письма-то не заказные. Кто проверит? А, может, я человеку жизнь спас.

– Тебе-то кто спасибо за это скажет? Кто хоть шекель даст? Лучше бы в ночную охрану пошел. Худо-бедно, еще полторы тысячи приносил бы.

– А спать когда?

– Спать, спать. А за квартиру за тебя Герцль платить будет?

Но Саша не слушал. Он распечатывал очередное письмо. На конверте аккуратным детским почерком было выведено: Israel, Jerоsоlimo, santa Madonna.

Письмо было из Италии.