Текст книги "Заказ на фею"
Автор книги: Маруся Хмельная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
У Пашки оттенки радужки тоже менялись, в зависимости от освещения, а иногда и настроения – от прозрачно серого, как грязный кусок льда, через серый, как холодное озеро, синий, как бушующее море, до тёмно-синего, почти фиолетового как грозовое небо. У Сверча глаза были цвета болотного мха, у остальных – разного оттенка карего, от почти медовых, как у Брогана, до почти чёрных, как у Никты.
– Красивым? – удивился Эрган. – Да, наверное. Забавные.
Он отвернулся и направился в ту сторону, откуда мы пришли.
– Идём, – скомандовал он.
– Как? А кладка?.. – послышалось от всех растерянное.
– Раз фея против, значит, не будем трогать, – ответил атон, идя впереди.
– Эх, а за их уничтожение верхние ведь хорошо платят, – вздохнув, покосился на меня Кеган.
Я виновато заискивающе улыбнулась. Он ещё раз вздохнул и пошёл вперёд, вымещая раздражение на закрывающих нам путь лианах, рубя их со всего маху мечом.
Глава 11
Вечером мы наткнулись на засаду «тамакири» – опасных разумных хищников, внешне похожих на богомолов с человеческий рост без крыльев, принимающих прямостоячее положение и со скорпионьим хвостом с жалом на конце. Я уже слышала про них, они очень опасны, бесстрашны, и встреча с ними редко заканчивалась без потерь и ран. Они быстро двигались, имели мгновенную реакцию, острые зубы и жвалы как бритвы. И на верхних лапах острые шипы. Ели они только живую и сопротивляющуюся добычу. Как только жертва бросала сопротивляться или умирала, она переставала интересовать тамакири.
К счастью, они не умели лазить на деревья, поэтому меня быстро посадили на дерево, и Пашка ринулся в бой. Я смотрела сверху, и сердце замирало от страха за «своих», и неслось вскачь от полученной дозы адреналина. Даже на паре реконструкций, на которых я побывала, нельзя увидеть настоящую картину боя на мечах. Там играются на потеху публике, замедляя движения в нужных позах, чтоб поэффектнее предстать перед публикой.
Сейчас я видела настоящее рубилово, когда меч служит не игрушкой, а смертоносным оружием. Это совсем другая скорость, никаких позёрских поз и лишних движений. Я еле успевала отследить взглядом непрекращающееся мелькание меча. Быстрые резкие движения. Свист и лязг оружия. Смертоносный танец, ставка которого жизнь. Отрубленные конечности тамакири и их визг, от которого закладывает уши. Ругательство сквозь зубы Брогана, чья левая рука истекает кровью от глубоких царапин, нанесённых шипами тамакири.
Вначале воины пытаются отрубить тамакири хвосты, которые стреляют парализующими жалами. Пока один рубит, другие прикрывают его от нападения монстров. Засаду сегодня устроили аж пять тамакири, и воинам приходится туго. Вот уже и пострадала правая рука Кегана, обвисла, по ней на землю течёт ручьём кровь. Хорошо, что воинов тренируют владеть мечом одинаково хорошо обеими руками. Я сверху бросаю палки, чтобы отвлечь тамакири. Удаётся. Они заинтересованно на меня смотрят. Это даёт пару вздохов передышки воинам. Атон рычит на меня, чтобы я не высовывалась, и рвётся в бой, отсекая конечности тамакири.
Наконец схватка закончена. Наверное, фактического времени прошло немного, но по ощущениям, что вечность. Воины обессиленно падают на землю тут же, рядом с трупами хищников. Все в крови, собственной и тамакири, и измазанные их внутренностями. Потом начинают обрабатывать полученные раны.
Я спустилась вниз и подошла к обессиленному Пашке.
– Давай помогу, – обратилась я.
– Тут недалеко есть какой-то водоём, – показал он мне в небо на птиц, которые как наши утки жили вблизи воды. – Дойдём и смоем с себя всё это.
– Но царапины надо обмыть сразу, – не сдавалась я.
Пашка уговорам не особо поддавался, но я не отставала, промыла ему той дождевой водой, что оставалась ещё на некоторых растениях внизу, около земли. Затем пошла к другим воинам. Рана у Кегана была ужасающая. Края были рваные, чёрные, кровь не переставала течь.
Он прикладывал какие-то растения, зажимая, и намазюкал толстый слой мази, но это не те действия, что требовались при таком ранении.
– Вылечи его, – потребовал атон.
– Что? – растерялась я. – Я не умею…
– Попробуй.
Я какое-то время пошаманила с бубнами вокруг Кегана, но, как и ожидала, это была пустая затея. Ну как я его вылечу, если не умею?
На меня раздражённо махнули рукой и велели отойти. Грэд недовольно пробасил атону:
– Что за фея нам попалась?
– И за неё мы отдали дракона? – тоже высказался Броган.
– И это в любом случае наша ошибка, девчонка тут ни при чём, – отрезал атон.
По дороге к водоёму Пашка пытался успокоить расстроенную меня.
– Не переживай, Лерунь, ты им ещё покажешь. Я в тебя верю, – он ласково потрепал меня по макушке.
– Ты правда веришь? – удивилась я.
– Конечно. Я же давно за тобой наблюдаю. А они всего несколько дней.
– А что имел в виду Броган, говоря про дракона? – спросила я то, что давно подмывало спросить.
– Язык у него длинный, вот что, – проворчал Пашка.
– Почему? Разве это секретная информация?
– Не та, которой тебе надо забивать голову на пятый день в мире.
– И всё же? Расскажи, пожалуйста, мне же любопытно.
– Хорошо. Ты не зря спрашивала про то, являются ли драконы оборотнями или нет. По некоторым причинам, иногда маленькие дракончики не могут сделать оборот. Раньше драконы сами от них избавлялись, теперь отдают нам.
– В смысле избавлялись? – не могла я поверить в то, что подумалось при этих словах.
– В прямом. Убивали, да, – поморщился Пашка. – Они становились животными, теряли разум. Нападали на людей, поселения, стада… А сколько им требовалось пищи! Это ж как динозавр у вас, представь? Из-за них у остальных рас к драконам отношение было не очень. Постоянно случались конфликты. Вот впоследствии и решили от них просто сразу избавляться.
– А вы что с ними делаете? Или просто вашими руками… – не договорила я.
– Нет, – прервал Пашка. – Это нам плата или награда за какие-нибудь услуги. А мы обмениваемся со странниками. Они берут таких драконов в миры, где ими пользуются в качестве ездового транспорта.
– А вы почему не используете?
– Ну, главная причина – драконы против. Это их оскорбляет.
– А убийство не оскорбляет?! – не поверила я ушам.
– Это во имя всеобщего блага. А дракон в качестве ездового животного у человека – это задевает гордость.
– Дурдом, – прокомментировала я.
– Их в любом случае держать накладно. Чтобы обуздать дракона – это уровень воина нашей семёрки. А мы элита. Стоит ли терять лучших воинов – ведь они могут покалечиться или даже погибнуть при оседлании дракона – ради этого? Их надо где-то держать, чем-то кормить. Зато странники их ценят как самый ценный товар. На дракона можно обменять что угодно – даже фею, – весело подмигнул мне Пашка. – Мы пришли.
И правда, я уже слышала журчание воды. Пашка отвёл меня чуть в сторону, чтобы меня никто не смущал. Осмотрел всё вокруг.
– Вроде безопасно. Купайся. Я тебя подожду вон там, – указал он левее, в ту сторону, где остались остальные. – Буду рядом, если что, зови, я услышу.
Я кивнула, Пашка ушёл, и я осталась смывать с себя всё налипшее на мне за весь этот день.
– Паш… Паш! – негромко позвала я, когда вышла и привела себя в порядок.
Кричать не хотелось, мало ли кого привлеку? И я пошла в ту сторону, куда указал Пашка.
Поскольку наступали сумерки, моё внимание привлекли светящиеся насекомые в траве, навроде наших светлячков. Только я их никогда не видела, даже в деревне, не было их у нас. А это ночные бабочки, которые ярко светились разноцветными огоньками в траве и над травой. Они были очень ласковые и безобидные, облепляли человека, когда он появлялся рядом. Садились, перебирали лапками и помахивали небольшими крылышками напоминавшими больше стрекозиные. И так я увлеклась игрой с ними, что не заметила как отошла от берега в кусты.
И, сделав ещё один шаг, напоролась на занимающихся сексом атона с Никтой. Назвать это занятие любовью было нельзя. Это был секс двух сильных мускулистых зверей. Два идеальных, красивых обнажённых тела, состоящих из одних мускулов, блестящие от пота и воды яростно двигались навстречу друг другу. Я невольно засмотрелась, как красиво в сумерках двигается мужское сильное тело. Блин, если бы в меня вбивались с такой силой, у меня бы все мозги вышибло. А Никта ничего, выгибается и стонет, насаживается сама, чтобы быть поближе.
Эрган чуть обернулся, и мы встретились взглядом. Я вспыхнула, отступила назад и убежала. К берегу, в поисках Пашки. Он привёл меня к лагерю, который устроили недалеко. Там меня и поймал атон.
– Нравится подсматривать?
– Я не подсматривала, – смутилась я. И разозлилась за это, на себя, на него, на Никту. – Я Пашку искала и напоролась на вас.
Он издевательски хмыкнул и оставил меня в растрёпанных чувствах. Злость моя искала выхода, и когда мы сидели ужинали около палатки, я громко сказала:
– Паш, я хочу про ваши отношения с другим полом в этом мире спросить. Вот Никта сказала, что у атона невеста есть. А у остальных? И в почёте ли у вас верность своим суженым, как в нашем мире?
Все вдруг резко подавились тем, что взяли в рот, и потребовалось срочно запить водой. Атон бросил быстрый вопросительный взгляд на меня и Никту, которая впервые за наше знакомство чуть смутилась. Это выражалось в том, что она отвела взгляд в сторону и не смотрела на верховного.
– Эм-м, кхм-кхм, конечно, у нас у всех есть невеста, Лерунь. Ну это как у вас аристократы договариваются о взаимовыгодных браках детей с их малых лет, чтобы породниться ради каких-то интересов. Жених и невеста могут даже не встречаться до свадьбы, но когда срок настанет, они поженятся.
– У тебя есть невеста? – прямо спросила я.
– У меня особенная ситуация, – нехотя ответил Пашка. – Мне повезло, я пока не связан ни с кем узами договора. Но для меня отобраны три претендентки. И когда время придёт, я должен буду выбрать кого-то из них.
– Ясно. А что насчёт остальных? Может, кто-то уже женат?
– Я, – поднял руку Кеган.
– Я, – пробасил Грэд.
Все удивлённо покосились. Грэд был малоразговорчив, и как я поняла, личная жизнь его до этого не обсуждалась. Ну, может, только командир их отряда знал.
– Так что насчёт верности? – спросила я.
– Лер, ну тут такое дело… Когда муж и жена живут вместе, то каждый обязан хранить верность друг другу. А когда ты не видишься с женой год или два, то каждый имеет определённую свободу.
– Я не видел свою жену два года, – признался Кеган. – А до этого ещё полгода. А перед этим мы прожили три недели перед тем, как я ушёл. Если честно, я не помню, как она выглядит…
– Я тоже, – сказал Грэд. – Она живёт с моими родителями, и я думаю, она верна мне. Но я помню свою мать, своего старика-отца. Я помню свой дом, щели в потолке, запахи и рисунок коврика перед дверью. Но я не помню какого цвета глаза и волосы у моей жены…
Все замолчали и опустили глаза. Каждый задумался о своём. Лишь один верховный посверлил меня насмешливым взглядом.
– Щас бы выпить, – мечтательно протянул Сверч.
– Дойдём до Билскобро, выпьем, – пообещал атон. – А сейчас отбой, дождь через полчаса.
– Офицер Никта, какого хрена? – услышала я невежливый вопрос атона к Никте, когда почти все залезли в свои коконы, а мне приспичило выйти и расчесать волосы, потому что когда легла, поняла, что они свалялись в колтуны.
Конечно, он сказал не офицер, а «мароч». А вместо хрена прозвучало местное ругательство «харг». Это такой зверёк – очень-очень надоедливый и наглый, типа наших обезьянок или енота. Но крохотный, чуть больше хомяка. Мы с ним ещё не встречались, он не живёт в густых джунглях, здесь у него много врагов. Предпочитает селиться поближе к людям. И был бы давно приручён, не будь он слишком приставучим и наглым.
То, что атон обратился к той, с кем ещё пару часов назад занимался лю… сексом, по званию, уже указывало на его недовольство. Но и тон и ругательство не давали в этом усомниться.
– Ты же не хотел участвовать во всём этом? Или ты передумал?
– Не передумал. Но мои намерения вас, мароч Никта, никак не касаются. Мне кажется вы забыли о субординации. Ещё одна такая выходка, Никта, и ты вылетишь из моего отряда. Я понятно сказал?
– Так точно, атон, – дрожащим от обиды голосом, ответила Никта.
– Иди.
Я еле успела нырнуть в сторону, хотя, думаю, вряд ли Никте стоило особого труда меня заметить. Как и атону, конечно же. Который в момент оказался рядом со мной.
– Ещё и подслушивать любишь?
Я вздрогнула.
– Напугали, атон, – не ответила я, приложив ручки к груди.
– Эх, Лер-ра, Лер-ра, чувствую, станешь ты моей большой проблемой…
– Хорошее чувство, правильное. Нечего хватать кого попало. И дракона, наверное, жалко, да, за такое недоразумение? – пожалела я его.
Он усмехнулся.
– С твоим появлением у многих что-то язык стал длинным. Иди в палатку, Лера.
– Я ещё не сделала то, за чем вышла.
– И что же у тебя за срочное дело? – поинтересовался насмешливо Эрган.
– Волосы расчесать, – призналась я. А что, мне скрывать нечего.
Я распустила их, потянув за бинтик, который скреплял их по всей длине. Покосилась на его меч.
– Может, мне их откромсать? Всё равно мешаются. Ножниц, я так понимаю, у вас нет. Сможете мне мечом отсечь? Так, чтобы голова на месте осталась? Уж атону я, наверное, такое дело могу доверить?
Он широко улыбнулся, что в его исполнении почти равнялось громкому смеху. Я ни от кого из отряда не слышала смеха, только Сверч мог гоготнуть на какую-нибудь свою шутку, но и этот короткий смешок вряд ли можно назвать смехом.
Эрган перевёл взгляд на мои волосы, которые сейчас распущенные струились по плечам, груди и спине. Протянул руку, взял прядь у лица и пропустил до конца сквозь пальцы.
В свете ночного светила в темноте они приобрели холодный оттенок, стали почти белые.
– Не надо. Красивые. Как Латруаз, – отрывисто сказал он, развернулся и растворился в темноте в кустах.
– Доделывай свои дела и ложись, – донеслось до меня.
– А вы куда? – растерялась я.
– Обход сделаю. Поспеши, Лер-ра, а то намокнешь.
Глава 12
Днём у меня было хорошее настроение. Не знаю почему. Три светила на небосклоне встретились, я уже испытывала от их вида радость. Непривычно же и интересно, когда и где бы я такое увидела? Мускулы уже почти привыкли к ежедневной нагрузке, и, хоть с утра ныли, но лёгкая зарядка быстро заставила почувствовать себя в тонусе. С утра удалось съесть удивительно вкусные орехи – я так их называла, потому что по виду были похожи на орехи пекан. А по вкусу, нечто между каштаном, орехом и солёным сырным творогом. Но в несколько раз вкуснее, и после него во рту оставалось приятное послевкусие. И запах у него был такой приятный. Вроде и как сырой орех пахнет, но при этом свежо и аппетитно. Этот плод у них назывался «муручо».
– Это любимое лакомство маркитошки, – подмигнул мне Пашка.
– Ой, а когда ты мне его покажешь? Ты обещал!
– Возможно около деревни он нам встретится, они иногда приходят поиграть с детьми, – тепло улыбнулся Пашка, так, что я сразу спросила:
– И к тебе приходил в детстве?
– Да. Они любят детей. Ко взрослым более осторожное отношение. Но к тебе это не относится.
– Паш, а что такое Латруаз?
– Где ты такое слышала? – нахмурился Пашка.
Я пожала плечами.
– Ну как думаешь? Либо в лагере, либо от кого-то из вас. А что? Просто слово красивое, понравилось.
– Латруаз имеет несколько значений. Это и имя богини, и ночного светила, одного из спутников, и название чудодейственной реки на верхнем уровне. По преданию, в ней течёт молочная вода, которая дарит молодость, красоту и прочие ништяки, как у вас говорят. Но в целом, это имеет значение «тайное желание». Желание, в котором ты даже, может быть, боишься признаться самому себе. То желание, которое тебя гнетёт. Когда ты понимаешь, что оно твоя погибель, но ничего не можешь с собой поделать, оно сильнее тебя. Сильнее всего. Когда мужчина хочет сделать наивысший комплимент своей любимой, он сравнит её с Латруаз. Как-то так. Странно, что ты могла услышать это в лагере.
– Да, ты прав. Наверное, я что-то перепутала, – отмахнулась я.
Птички беззаботно щебетали. Сегодня я замечала только хорошее – тропические крупные яркие цветы, спускающиеся с лиан, насекомых с яркими крылышками, как у наших бабочек, порхающих перед нами, пушистых зверьков, время от времени высовывающих свои любопытные мордашки, чтобы поглазеть на путников. И не думала и не гадала, что найдётся тот, кто испортит мне это умиротворённое настроение.
Но он нашёлся. Появился перед нами внезапно на дороге. Красивый… как небесное создание. У нас бы поэтично сравнили его с ангелом. Увлекающиеся фэнтези – с прекрасным эльфом. А историки – с богом Олимпа или Древнего Рима.
Златовласый, с идеальными чертами лица, на которые хотелось любоваться и любоваться. Тело под дорогой и нарядной вычурной одеждой, судя по всем проступающим нужным рельефам, не подкачало лицу. Красота идеальная настолько, что ты понимаешь сразу, на земле такой не встретишь.
Так что Пашка зря предостерегающе схватил меня за руку и задвинул себе за спину. Я и так поняла, что нам попался важный гость из верхнего уровня, и мне стоит скромно стоять, потупив глазки, и не открывать рта.
– Приветствуем тебя, верхний. Какими судьбами? – холодно-вежливо поинтересовался Эрган.
– Предложение есть. Работёнка одна, – небрежно погладил по яркой блестящей жилетке, словно смахивая крошки или пылинки, и почти пропел таким же идеальным голосом сиё прекрасное создание.
– Слушаем, верхний, – в голосе Эргана послышалась нотка раздражённого нетерпения.
Но тут верхний заметил меня.
– О, а это кто? – с любопытством стал он меня рассматривать, отодвинув рукой Пашку.
Увидел крылышки за спиной и засмеялся, обидно так, от души:
– Боги, ваши сексуальные фантазии отвратительны. Вы эту фею одну на всех имеете? И представляете на её месте кого, Даяну? Дарию? Дэльнею? Ха-ха, надо рассказать верховной.
Всё очарование внешней красоты рассыпалось об уродливую сущность верхнего.
– А ты, чучело белобрысое, кого представляешь? Существ из нижнего мира? Сколопендру с сорока конечностями? – не удержалась я.
Парни хохотнули, лишь Пашка укоризненно посмотрел, а Эрган предупреждающе рыкнул:
– Лер-ра!..
– О, смотри какая дерзкая самка.
Верхний подошёл ко мне и начал гипнотизировать взглядом.
– На колени и целуй мне ноги.
Теперь уже засмеялась я.
– О, господи, откуда такие придурки берутся? На колени, аха-ха… ноги ему целуй… Сейчас, разбежалась.
– О, а ты уже влюблена в кого-то из этих солдафонов, – зло вспыхнули его глаза. – Тогда я накажу тебя просто…
Он поднял руку и хотел меня ударить. Но Эрган успел перехватить, а за ним выставили оружие и все остальные.
– Девушка влюблена, значит, ты не в своём праве, верхний, – предупреждающе сказал Эрган.
– Вот, значит, как. Ну ничего, мы ещё встретимся, – злопамятно сказал тот и исчез.
Я тебя тоже запомнила, гад белобрысый.
Все повернулись ко мне и осуждающе на меня смотрели.
Я потупилась виновато.
– Знаю, знаю, я должна была промолчать… А почему он был так уверен, что я кинусь ему в ноги?
– Потому что сатэннеры владеют магией обольщения. Которую используют на женщинах. Она не действует в одном случае, если девушка уже в кого-то влюблена.
И тут Эрган зло посмотрел на Пашку.
– Ты понимаешь, что это значит?! Что тот, кого она любит, остался там, в её мире.
– Ерунда какая, – отмахнулась я. – Его магия не подействовала, потому что я иномирянка.
Пашка тоже возмутился:
– Я смотрел! Не было у неё никого, я точно знаю! Может, она в меня влюблена!
– Молись всем богам об этом, – зло сказал Эрган. – Иначе…
Вечером меня ждал разговор по душам с Пашей, который выпытывал, есть ли у меня сердечный друг на Земле.
– Паш, отстань, а! Некогда мне было с кем-то встречаться. Да и не нравился никто так уж сильно.
– А ты вроде с Марком Добровинским тесно общалась? Я вас часто разговаривающих вместе видел…
– Потому что с ним поговорить есть о чём. Этого мало для любви, Паш, ты в курсе? Ты сам-то любил кого?
– Почему любил? Ты мне и сейчас нравишься…
– Нравишься – это не любовь, Паш.
– Я не так выразился. Я влюблён в тебя, из нас вышла бы хорошая пара…
– Паш, врать тебе не идёт, потому что плохо получается, – пристыдила я.
– Да не вру я. Я правда думаю, что мы бы подошли друг другу.
– Угу, как лабутен к бинзоту. Паш, ты чё, втюрился в кого-то из наших девчонок? В кого? – стала допытываться я у него.
Пашка смутился, кровь прилила к лицу, раздражённо отмахнулся.
– Отстань, Варенникова.
– Ага, очень здорово. Тебе меня насчёт моих чувств пытать можно, а мне тебя нельзя.
– Твои чувства важны для всего мира, а мои – только для меня.
– Для меня тоже, если вы рассчитываете, что я в тебя влюблюсь, – посмеялась я.
– Я отвечу тебе взаимностью, и у нас всё будет хорошо, – протянул руку Пашка и ласково провёл мне по щеке. Взгляд его стал серьёзным и потяжелевшим.
Я увернулась.
– Паш, не сходите с ума, мне это не нравится. Я чувствую себя породистой самкой, случки которой так ждут, что готовы её свести с кем угодно, только бы она побыстрее дала породистое потомство.
– Это не так, Лер. Все просто хотят, чтобы ты побыстрее обрела свои способности.
– А со стороны так. К тому же вы мне не помогаете. И ведёте себя странно для мужчин, которые хотят, чтобы в них влюбились.
Пашка тяжело вздохнул.
– Это правда. Просто в нашем случае, это несколько сложно.
– Сложно что? Ухаживать за женщиной?
– Нет. Хотя это тоже. Воины мало созданы для романтики. Другие причины. Знаю, что ты будешь допытываться, пока не узнаешь ответ. Скажу так: быть избранником феи большая честь, но и большая ответственность. Не каждый добровольно возьмёт на себя такую ношу.
– То есть каждый надеется, что я выберу другого, не его?
Пашка помедлил с ответом, разглядывая моё лицо.
– Лер, ты же сама прекрасно понимаешь, любовь приходит и не спрашивает, хочет того человек или нет. Каждый из нас рано или поздно влюбится в тебя и будет готов положить к твоим ногам всё. И чем дольше ты будешь тянуть с выбором, тем хуже будет потом каждому из нас, ведь в сердце уже появится надежда. Поэтому если это в твоих силах, постарайся не затягивать, – сказал Пашка с какой-то тоской в голосе, что я уже всерьёз испугалась, не влюбился ли он в меня в самом деле. Потом он криво улыбнулся и пошутил: – Ты же не хочешь, чтобы весь наш отряд поубивал друг друга из-за тебя? Кто тогда вернёт тебя домой?
Он потрепал мою макушку и оставил наедине со своими думами.
На следующий день мы пришли в первый населённый пункт под названием Билскобро. Я думала увидеть что-то вроде деревни племён, амазонских или африканских. Тростниковые или соломенные хижины, типа как были в лагере, костёр в середине деревне, где собирались жители, устраивая ритуальные танцы и решая вопросы племени. Заодно принимая гостей. Но это было похоже скорее на деревушку европейскую. Но очень-очень разрушенную. Даже можно сказать маленький городок.
Когда-то здесь было, наверное, красиво. Мощёные цветным камнем дорожки, сейчас с уродливыми выбоинами, красивый мост через маленькую речушку, протекающую через центр поселения, которая сейчас заросла и измельчала. Особняками эти дома было не назвать, но это были и не хижины. Крепкие, когда-то основательно построенные каменные дома, рассчитанные на полноценную семью, со вторым деревянным этажом.
Сейчас большинство этих домов были заброшены, заросли травой и лианами, крыши некоторых покосились, а в больших окнах зияли дыры. В некоторых ещё отражали лучи светил остатки былой роскоши – оставшиеся осколки витражных цветных окон. На фасадах всех домов под самой крышей висело одно и то же украшение, только не везде уцелевшее – так называемый божественный круг, разделённый на 6 частей, количество богов этого мира. Имя бога изображалось буквой, похожей на руну в моём понимании, а его участок был отмечен разным цветом.
Тем не менее и костёр и центральное место навроде площади в поселении было. Оставшиеся люди ютились как у нас бы назвали – в многоквартирных домах. Это были длинные каменные дома навроде бараков, с комнатой для жителей. Потому что семей почти не осталось. Старики, одинокие женщины с детьми – вот кто остался в разрушенных селениях.
– Здесь всё не так плохо, – пояснил мне Пашка по дороге. – Всего три раза вроде завоёвывали-отвоёвывали эти земли. Ближе к границе будет намного хуже.
Нас встречали все жители, Эрган за день послал весточку о нашем прибытии. Делалось это, как я поняла, условным сигналом. У атона на руке было небольшое устройство, похожее на компас, а в каждом селении стояло что-то «маяка»-вышки, как правило им служил храм – совмещавший в себе много функций, и которые считалось позорным уничтожать врагу. Таким образом, находясь на небольшом расстоянии, можно было предупредить о скором прибытии, чтобы народ подготовился встречать славных воинов. Заодно предупредить и тех, если в селении есть враги.
