Текст книги "Заказ на фею"
Автор книги: Маруся Хмельная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава 8
– Оттуда птица маркотэ летела. Они около водопадов живут. Пока их мало и редко видно, это значит, что мы на пути, но нам ещё станов десять идти, – пояснил Пашка. – Как их больше будет видно, значит, мы всё ближе.
Стан – это у них единица измерения, чуть больше нашего полкилометра. То есть около пяти километров ещё пилить. У-у…
Пашка присел передо мной, подставляя спину.
– Залезай, Лерунь.
– Да не, – упрямо сказала я. – Я сама ещё могу идти.
Боже, как хочется свалиться на землю, протянуть ноги. А также умыться, сполоснуться…
– А-а… – взвизгнула я, потому как Пашка меня схватил и запрокинул на плечо, и понёс, обидно шлёпнув легонько по попе.
– Не хочешь ехать на спине, поедешь вниз головой, – сообщил он мне.
После неодобрительных шиканий на мой визг, послышались одобрительные смешки.
– Ладно, пусти, – зашипела я. – Залезу тебе на шею и свешу ножки.
– Так-то лучше, – довольно заявил Пашка и спустил меня на землю.
Я залезла к нему на спину, обхватив за шею руками. И за пояс ногами. Немножко дам ногам отдохнуть, а потом пойду сама, подумала я. Но дальше наш путь становился всё хуже. Мои спутники месили грязь почти до колена, уже сами снизив скорость продвижения.
Передохнуть удавалось только при встрече с нежитью. И то только нам. Пашка ставил меня на ноги, и по тому, как он переминался с ноги на ногу, и как горели его глаза, я понимала, что он рвётся туда, вперёд, в бой, но ему приходится присматривать и защищать меня.
Так мы ещё прошли какое-то время, пока не стали подниматься в гору, и стало посуше. Снова появилась растительность и нормальные деревья. Я слезла с Пашки, тем более уже отдохнула, и пошла своими ногами.
Как вдруг впереди идущий остановился и подал знак с поднятой рукой. У них, как у нас в войсках, были свои командные жесты. Он расправил все пальцы, и в тот же миг все вдруг запрыгнули на деревья. В один момент, как кошки. Как?! Как они это сделали? Я не могла поверить своим глазам!
Впрочем, мне и смотреть не дали. Атон подхватил меня подмышку и закинул к себе на левый бок. Запрыгнул на дерево.
– Обвейся, – скомандовал он.
Я обвила его как лиана, вцепившись руками и ногами. И наверное даже ногтями, от страха. Потому что понимала, если бы опасность была небольшая, меня бы оставили с Пашкой. А раз меня решил прикрывать сам атон, то мы натолкнулись на что-то опасное.
Но верховный даже не поморщился, быстро двигался по веткам вверх. Потом, достигнув нужной ему высоты, устроился, свесившись сверху, так, что я повисла на нём грузом и рисковала свалится вниз. Блин, а сколько я так смогу продержаться?
По-видимому, я запыхтела от усилий удержаться, потому что он посмотрел на меня укоризненно и подкинул как мешок картошки себе за спину. Ну да ладно, главное, что мне стало легче. Я полурасслабленно распласталась на нём сверху, и с любопытством ожидала того, чего ждали все, также свешиваясь сверху.
По земле, передвигая короткими лапками на круглом туловище, как у крокодила, передвигалось нечто между ним и толстым пингвином. Во всяком случае морда была больше похожа на него, или скорее на утконоса, а расцветка ярко-розово-белая в полоску. Хрень какая-то. И по размеру не так уж чтобы очень. Не гигант.
Через какое-то время когда эта хрень проползла, мы спустились и продолжили путь.
И это что, всё? О чём я и поинтересовалась у Пашки.
– Почему такие доблестные воины не пустились в бой с этой розовой хренью? – ехидно спросила я, провоцируя.
Послышались едва слышные смешки. Все ждали чьей-нибудь реакции. Кто не сдержится? Посматривали то на атона, то на Пашку. Пашка, видимо, тоже решил уступить атону слово. Тот, поняв, что за его счёт развлекаются, не стал обламывать чужие ожидания.
– Потому что у воинов кроме силы и меча, есть мозги. А у кого только волшебная палочка, тот может в следующий раз выйти вперёд, мы пропустим.
Ну вот, все поржали, и Пашка ударился в объяснение.
– Эта хрень одно из самых опасных существ этого мира. Она разбрасывает ядовитую жидкость на стан вокруг. А когда на неё нападают, она начинает вибрировать, посылая по земле тайный сигнал своим сородичам. Мало того, издаёт звуки, которые другие существа воспринимают как сигнал к добыче. То есть, как у вас говорят – помирать, так с музыкой. Даже если она умрёт, то напавшие на неё живыми на останутся. Поэтому если есть возможность, лучше её обойти, ведь ходят они, слава богам, по одному.
Наконец, мы дошли до водопада. Атон объявил привал. Мои спутники занялись рутинными делами, кто перебирал и приводил в порядок вещи и оружие, кто пошёл купаться, кто занялся едой. А я обессиленно упала, как только произнесли заветное слово «привал», и собиралась пролежать так до подъёма.
– Лер, поешь, – протянул мне очередное неизвестное съедобное в руке Пашка.
– Отстань, Паш, – простонала я. – Считай меня нет, я умерла.
– Лер, это только первый день. Не будешь есть, откуда силы возьмутся?
– А у фей есть крылья?
– Есть.
– Вот, буду лежать и ждать, когда отрастут крылья. А потом полечу.
– Во-первых, сами по себе не отрастут. Во-вторых, ты думаешь, летать легко, не устанешь?
– Па-ша, – предостерегающе протянула я. – Не рушь мои мечты. Иначе я вообще не пошевелюсь.
– Лерунь, пойдём искупнёмся, сразу лучше будет.
– Не-а.
– Лер, а ты когда-нибудь купалась в водопадах?
У-у, соблазняет гад. Где бы мне было в них искупаться? Я на море-то однажды была, в далёком детстве. Бабушке кто-то путёвку за копейки уступил, потому что заболел в последний момент, и она сгорала.
– После купания в водопаде как заново рождаешься. Пойдёшь или тебя понести?
– Неси, если не отстанешь. Сама и с места не двинусь.
Пашка хмыкнул, подхватил и понёс. Я болталась у него на руках как тряпичная кукла, не помогая ему из вредности.
Он донёс меня до водопада и прыгнул со мной на руках в воду.
– А-а-а-а-а… – завизжала я, потому что вода была контрастно холодной по сравнению с воздухом.
– Лер, ну что ты опять плачешь? – вздохнул Пашка, увидев мои слёзы.
– Про бабушку вспомнила, – всхлипнула я. – Как она переживёт мою пропажу? А институт? Вернусь через год, и как объясню, где была? И кто меня возьмёт обратно-о?..
Меня воспитывала бабушка. Мама меня бросила в погоне за лучшей жизнью. Она познакомилась с иностранцем по переписке. А тот хотел своих детей, чужие ему были не нужны. Папа мой исчез с горизонта ещё когда мне и года не было. Сначала меня взяла к себе тётка, мамина сестра. Но в их однокомнатной квартире и так было семеро по лавкам. Меня никто не попрекал, но понятно что я там была лишняя. Просто тётка жила в областном городе, а бабушка в умирающей деревне, где и школы-то не было. Надо было добираться до посёлка, что находился в пяти километрах от деревни.
Бабушка посмотрела-посмотрела на все мои мытарства, связалась с моей матерью, впервые крупно поскандалив, та выслала приличную сумму денег, бабуля продала своё хозяйство за копейки, сложила всё и купила в том соседнем посёлке небольшую квартирку в трёхэтажном доме с газовой колонкой. И это всё ради меня. А сейчас она там осталась одна и думает, что я пропала без вести. Как тут не реветь?
– Я к твоей бабушке съездил и объяснил, что тебя отправили по обмену учиться заграницу, в Австралию. И связь у тебя будет только по интернету. Раз в месяц ей будут приходить на почту от тебя письма. Они поставлены на таймер. Бабушку твою я научил пользоваться почтой, всё ей показал, так что не переживай. А в институте написал от твоего имени заявление на академ, пояснил, что ты к матери заграницу уезжаешь. Так что если тебя и хватятся, то нескоро.
– Правда? – спросила я, хлопая глазами. Причин верить мне Пашке не было, но так хотелось! – Зачем ты это сделал?
– Потому что если иногда приходится поступать как козёл, это не значит, что хочется им быть, – сглотнул и отвёл глаза Пашка. И тут же весело спросил: – А ты плавать умеешь, Лерунь? Потому что сейчас я тебя…
Он не закончил, подбросил меня и убрал руки. А я плюхнулась в воду.
– Ах ты, гад! – заорала я, вынырнув.
Мы стали плескаться в попытках потопить друг друга. Только он в шутку, а я всерьёз.
Когда я вылезла на берег, я поняла, что Пашка прав. После купания, энергия бурлила во мне, насыщая кровь, как пузырьки шампанского. Всю усталость смыло, и я готова была к новым подвигам. Я сняла кеды и постирала их в воде. Несмотря на то что кеды были мягкой и удобной обувью, когда они намокли по дороге, ноги в них натёрли мозоли. Я с сожалением их осматривала. Пашка увидел и спросил:
– А ты не можешь их залечить? Ты же фея жизни.
– Я не умею. Как это делается?
– Я не знаю, Лер, я ж не фея. Попробуй.
Я пожала плечами. Зажмурилась.
– Хочу, чтобы мои ноги исцелились.
Открыла глаза, посмотрела, ничего не произошло. Я прочитала «заклинание»:
– Наша Лерка нафеячит, все мозоли отхреначит.
Пашка насмешливо фыркнул. Но мне не помогло. Я попробовала разные манипуляции, но итог был один – ничего.
– Паш, наверное, фей как-то учат владеть даром? Может, мне в школу фей? Или в какую магическую академию?
– Никто не должен знать о тебе. Ты – наше секретное оружие, понимаешь? Но мы сейчас направляемся в «заповедную глушь», – перевёл мне переводчик произнесённое Пашкой название. – Там встретимся с курмаком, возможно, он тебе поможет.
– Кто это?
– Это разумное существо из мира под нами. Единственное магическое разумное, поэтому он ходит между нижними уровнями, а в нашем ему разрешено появляться и жить в «заповедной глуши». Мы с ним сотрудничаем. Он верхних ненавидит, и за хорошую оплату согласился помочь. Мы уже недалеко. Через пару часов будем у него.
Увидев как я воодушевилась, Пашка сказал:
– Только тебе надо поесть, договорились?
Пашка обмотал мне ноги каким-то растением, которое имело заживляющие свойства, я натянула кеды и побежала к нашему лагерю вприпрыжку.
Там я делала всё, что говорил Пашка, не спорила, слушалась, позволила натереть мне ноги вонючей заживляющей мазью – всё только чтобы быстрее отправиться в путь.
– Чего это с ней? – удивился Сверч.
– Воодушевилась скорой встречей с курмаком, – пояснил Пашка.
На лицах воинов отразилось удивление наряду с нехорошими усмешками. Кхм, и что это значит?
– Что за чучело ты мне привёл? – упёр руки в боки и недовольно вопрошал Эргана… вопрошало… сам он чучело лесное!
Нечто лохматое, ростом мне по пояс, похожее на леших и лесовиков с наших картинок. Только лицо у него было как у мелкой злобной собачки, похожее ещё Гринвичу нарисовали. И большая пасть мелких острых зубок, как у маленькой акулы. И вот этот красотулька стоял и басом крыл Эргана и заодно меня.
– Где ж вы такое недоразумение откопали? На мусорке отходов какого из нижних слоёв? И это фея? Ха-ха, посмеши мои бока. Страх двуногий, уродина, каких поискать! Вы её вслепую выбирали, не иначе! С завязанными глазами. Шинзела убогая, лепрекулька дохлая…
Я не знала что это такое, но было понятно, что что-то некомплиментарное.
– И это убожество вы припёрли из другого мира? Чего по пути не бросили? Лучше бы зверушку какую притащили, всё развлечение. За такую фею вам надрючить задницу! Умертвите недоразумение сразу, нечего с ней валандаться. Ещё и портал для неё нашли, ой, насмешили. Её в родном мире надо было сразу удавить, как вылупилась.
Все стояли и молча его слушали. Нет, я не поняла, это что такое?! Какое-то волосатое недоразумение будет меня оскорблять, а никто и ухом не ведёт?
– Сам ты чудище лесное! – не удержалась я. – На себя посмотри! Это я-то уродец, а ты, значит, мистер Вселенная?! Мачо-брутаччо? Если я лепрекулька дохлая, – понравилось мне слово, – то ты… горилла невоспитанная!
– Что-о?! – вытянулась морда курмака.
– Лер-ра! – зарычал атон и злобно повернулся ко мне.
Но было поздно.
– Эта фея недоделанная ещё меня и оскорблять будет? Меня, курмака?! Да пропадите вы пропадом!
И мы пропали. То есть провалились. В нижний слой, да. В какое-то болото по плечи. И кругом ничего. Только болотная жижа и серое небо над головой. Ни кустика, ни деревца, ни островка… ничего.
– Лер-ра! Фея ты бедовая, – выругался атон.
И что теперь делать?..
Глава 9
– Ой, оно ещё и засасывает! Помоги-и-ите!.. – запаниковала я.
Нет, я конечно, читала по школьной программе и болотах и зыбучих песках, но всё это было так далеко от меня, городского жителя. Моим самым большим приключением было путешествие через лес в школу из деревни в посёлок тот год, что я жила в деревне у бабушки. Был ещё горный поход, но это я, конечно, Пашке слукавила. Скорее, это был пикник. Наш обэжист в школе утром увёл нас в поход, вечером привёл. Ну и самое дальнее – путешествие на поезде на море. Всё, никакого экстрима. И ни в каких мечтах барахтаться в болотной жиже я не собиралась.
– Не паникуй! – грозно рыкнул атон.
И я испуганно застыла.
– Ложись на спину, – приказал он. – Только медленно. Очень медленно.
– Боже, я читала, что надо за что-то зацепиться, за какое-нибудь дерево. Но здесь ведь ничего нет, – не могла я успокоиться и не паниковать.
Между тем, мои спутники, кто молча, кто тихо костеря меня на чём свет стоит, пытались осторожными движениями опрокинуть себя на спину, высвобождая из трясины руки. Первому удалось это сделать Эргану, второй Никте, а следом подтянулись остальные. Эрган достал из-под наручня кусок тряпки каольдина и, растянув, как бинт, один конец перекинул Никте. Она поймала, и они стали натягивать, увеличивая площадь ткани. Потом подключились и остальные, и, образовав подстилку, начали плашмя на неё забираться.
А что будет со мной? Я-то как? За волосы будут выдёргивать?
Тут напротив меня возникла кочка. И на неё приземлился курмак. Сел на четвереньки и уставился на меня.
– Ну что, фея, как тебе такое?
– Не очень, – пропыхтела я.
– Не очень… А чего тогда на рожон полезла?
– А чего ты обзывался?
– Ты совсем наших законов не знаешь что ли?
– Нет, – буркнула я. – Меня к тебе учиться вели.
– Да ты точно ли фея? Али обманка?
– Освободи меня, и я докажу.
– Ну давай.
Раз, и я оказалась напротив курмака на кочке, которая стала больше, чтобы вместить и мою тушку.
– Ща я тебе наколдую… – я отряхнулась от болотной жижи, расправила крылышки, которые за время первого дня сильно потрепались, но я упорно гордо несла их сзади. Достала свою палочку, чтобы эффектно предстать перед курмаком.
Чтобы придать большего эффекта, я сощурила глаза и уставилась в лицо курмака. Но тут случилось странное. Наши глаза сцепились, и я словно выпала из окружающего мира. Меня затягивало в какой-то грязный липкий омут, навроде той трясины, посреди которой мы находились. Ощущение было неприятным, липким, тягучим, и у меня вырвалось:
– Да ты мёртвый! – И стукнула его палочкой по голове.
Курмак моргнул и заверещал. Завыл протяжно, жалобно и пугающе. И вдруг стал преображаться. То, что выглядело раньше как грязная шерсть, стало тонкими прутиками, на которых расцветали нежные листочки.
– Что ты наделала! – жалобно взвыл он и… убежал, сверкая пятками.
Хорошо хоть кочку не убрал. И осталась я сидеть на этом островке посреди болота, как Алёнушка с картины Васнецова.
– И что теперь? – раздался очумелый вопрос от Сверча.
– Боги, Лера, что ты сделала?! – не очень вежливым тоном спросил Пашка.
– Не знаю, – пожала я плечами. Сама была в шоковом состоянии.
– Я такого никогда не видел, – сказал Броган.
– Неужто сила фейская проснулась? – подивился Сверч.
– Всё это хорошо, только что нам делать? Как попасть теперь наверх? – задал риторический вопрос Пашка.
– А зачем он меня обзывал? – спросила я из любопытства. Теперь можно было и выяснить.
– А раньше спросить? Прежде чем рот открывать? – спросил Эрган.
– Лер, зачем встряла? – тоже с наездом спросил Пашка.
– Вы такие странные. Можно было тогда объяснить заранее, чтобы я не встревала.
– Что объяснить, Лер? Здесь всё другое. Всё сразу не объяснишь. Тебе просто стоит присматриваться и прислушиваться, и ни во что не встревать.
– Как ты себе это представляешь? – обиделась я. – Он вообще-то меня оскорблял. Если бы тебя так оскорбляли, сомневаюсь, что ты бы промолчал.
– Промолчал бы. Это был торг. Ритуал такой, понимаешь? Он пытался повысить плату за свои услуги.
– Ну и откуда мне было знать? – возмутилась я. А потом замечталась: – А вы бы меня потом хвалить стали, да? Надо было послушать.
– Нет, – отрезал редиска Эрган. – Заплатили бы полную плату.
– Это потому что я такая ценная, да? – игриво спросила я.
Все вздохнули, переглянулись.
– Боюсь, что ответ Эргана подразумевал другое, – подмигнул мне Сверч.
– Что именно?
Сверч не стал отвечать. Другие тоже не стали. Ну и ладно, ну и пусть. Никто не отважился сказать мне прямо в лицо, что они не смогли бы отыскать во мне ни одного достоинства, чтобы торг состоялся.
– Даже ты, Брут? – грустно спросила я Пашку.
– Лер, они шутят так. Конечно, я бы за тебя поторговался, – утешающе улыбнулся мне Пашка.
– И какой у нас план? – спросила я.
– Ждать кумрака. Только он сможет нас отправить обратно.
– А если он не вернётся?
– Значит, мы подохнем тут, – отрезал Эрган. – Если только ты нас каким-нибудь образом не перенесёшь.
– Я – нет, не умею, – вздохнула я покаянно.
Все погрустнели, поскучнели, задумались о бренности бытия.
– Кумрак, выходи. Иди сюда, миленький, – позвала я. – Я тебя не обижу, не бойся.
Эрган хмыкнул.
– Куда уж больше, – буркнул он под нос.
Какое-то время мне ещё пришлось попризывать кумрака, как наконец он появился передо мной, робко прикрывая лапками листочки на веточках.
– Верни всё назад, – жалобно попросил он меня.
– Сейчас не могу, я не умею, – развела я руками. – Но если ты меня научишь…
– Нет-нет-нет… – заверещал кумрак и попятился, словно желая опять убежать.
А этого я допустить не могла.
– Хорошо! Я отправлюсь за знаниями, и когда я научусь, я исправлю то, что сделала с тобой. Договорились?
Кумрак думал.
Думал долго.
Я насчитала семьдесят четыре вздоха от самых терпеливых воинов королевства Эндергарда.
– А я всё это время буду такой? – наконец спросил кумрак.
– Да, – честно ответила я. – Но быть живым не так уж плохо, вдруг тебе понравится?
Он затряс головой. Так, что она грозилась отвалиться. А вряд ли в таком случае она нам поможет.
– Тогда ты можешь замаскироваться. Обваляться в грязи и тине, и будешь выглядеть как прежде, – предложила я.
Кумраку идея понравилась. Он зачерпнул тины из болота и развесил на прутиках, прикрывая тельце с нежными листочками.
– Хорошо, давай клятву, что вернёшься и исправишь. И я отправлю тебя наверх.
– Исправлю, если смогу, – поправила я. – Я сделаю всё, что в моих силах. И мне нужны мои спутники. Они будут защищать меня в пути.
– По рукам.
Он заставил произнести клятву, повторяя за ним. Когда клятвы были скреплены, кумрак перенёс нас на верх.
– Возвращайся скорее, фея, – жалобно напутствовал он меня. – Избавь меня от этого позора.
Когда мы оказались на своём уровне – кумрак нас выбросил перед входом в «заповедные земли», на меня свирепо уставились семь пар глаз.
– И не надо на меня так смотреть! Кто вас вытащил? Я вас и вытащила, – подхалимски улыбнулась я.
Сверч гоготнул и весело посмотрел на верховного:
– Куда дальше?
– На юг, к Экхмелии.
– Что, прямо так сразу?
– По пути разберёмся, – отрезал атон.
Повернулся ко мне, посверлил выразительным взглядом. Я вздёрнула нос и на всякий случай придвинулась поближе к Пашке.
– Лер-ра!
– Я поняла, наблюдать и молчать, – сразу согласилась я.
Пашка и Сверч хмыкнули. Веселятся парни. А бедный атон раздражённо раздул ноздри, глубоко вздохнул, развернулся и пошёл. Ну а мы все за ним.
Глава 10
Мои глаза уже слипались, а на руках, то есть спине, меня несли все по очереди (кроме Никты и атона, естественно), когда наконец объявили привал на ночлег. Мне было уже всё равно где спать, в чём и с кем. Положите меня хоть куда-нибудь, и я усну. Поэтому первую ночь в походе я помнила плохо. Пашка заставил меня поесть, обработал мне ноги вонючей мазью, и, уложил спать в уже раскинутую палатку. Она была из того же материала, как их обувь, и тащил её на себе Кеган. Спали все в одной, но мне было уже всё равно, тем более залезали всё равно в свой кокон-мешок из каольдина.
Утром меня еле растолкали. Всё тело болело и ныло, но я стиснула зубы и встала. Нашла свою юбку и крылышки, привела в порядок, нацепила. Только вот мокрые кеды с налипшими килограммами грязи, которые я не очистила накануне, надевать сил не было.
– Давайте мне своих бизонов, так уж и быть, – буркнула я, подойдя к атону.
– Чего? – не понял он.
– Бинзоты ваши, говорю, давайте. Я была не права и бла-бла-бла, – посмотрела я на него исподлобья.
Он перевёл взгляд мне за спину и кивнул. Подошёл Пашка и вручил мне обувь.
– И что, не будет никаких лекций и ехидства? – не поверила я.
– Нет, – не глядя на меня, сказал атон и пошёл по своим делам.
У-у, бесит!
Пашка помог мне обтянуть мои распухшие ноги «портянками» и залезть в эти бинзоты. Я отмыла кеды, нашла палку и подвесила их на них. И понесла на плече. Портянки не спасли мои ноги от натираний, и каждый шаг превратился в пытку.
– Какая нежная, – вздыхала Никта, но без осуждения. Скорее от огорчения, что я их сильно торможу.
– Мы пока не торопимся, – сказал Эрган, намекая на мою несостоятельность как феи.
– А у вас совсем нет деревень или каких ещё населённых пунктов? – спросила я Пашку на привале на четвёртый день наших мытарств. – Любопытно поглядеть на ваши города.
За эти дни я повисела мешком на каждом воине, в том числе и верховном. Только к Никте я отказалась залазить, хотя как равноправный член отряда она нехотя предложила и свои услуги. Я узнала несколько видов насекомых и животных этого мира, некоторые общие сведения и представление об Авируме. Пережила несколько серьёзных стычек с «зомбиками», так я окрестила похожих существ из нижнего мира. Только вот населённых пунктов не видела. И это, наверное, странно?
– Есть, но мы их обходим, – нехотя сказал Пашка.
– Почему? Это из-за меня, да? Не хотите меня показывать?
– Нет, – опять неохотно протянул Пашка и мученически посмотрел на спутников.
Все отводили взгляды. И не спешили мне объяснять. Сжалилась надо мной Никта. Когда мы отошли на вечернее омовение, она села на поваленное дерево и усадила меня рядом:
– Мы не заруливаем в деревни, потому что ты ещё никого не выбрала. Когда отдашь кому-нибудь предпочтение, тогда уже будет можно.
– Не поняла, объясни подробнее.
– Как фее жизни и света, тебе нужны положительный эмоции. Самая сильная эмоция для этого – любовь. Ты должна выбрать кого-нибудь из нашего отряда и влюбиться. Вот все и ждут твоего выбора.
– В смысле выбрать? Кого хочу?
– Да, кроме атона, конечно.
– Почему? – спросила чисто из любопытства. Почему для него исключение?
– У него невеста есть, – отрезала Никта, и я поняла, что тему атона она развивать не будет.
– А у других нет что ли?
– У Кегана, кажется, жена есть. Но это неважно. Фея света может выбрать любого, он обязан подчиниться.
Понятно, как у нас говорят, жена – не мебель, подвинется. Если вдруг фее приспичит позарится на чьего-то муженька. Фея-то одна, а женщин много. Очень мило.
– А их чувства не принимаются в расчёт? Я влюблюсь, а он нет?
– Да как это? – искренне удивилась Никта. – Такого не может быть. Каждый будет рад услужить фее.
Услужить, кхм… Интересные у них тут порядочки.
– Так, ладно, с этим мы разобрались. А теперь, причём тут населённые пункты?
– Ну… там воинов женщины ждут… – неохотно ответила Никта и отвела взгляд.
– Никта, можно объяснить нормально?! – взмолилась я.
В общем, удалось выяснить такую информацию. Мужчины в Эндергарде в основном воины. Нет в деревнях здоровых сильных мужчин молодого и зрелого возраста. Только старики да инвалиды. Быть воином – лучшая судьба для мужчины. Но что делать женщинам в деревне одним, в одиночестве, без мужчин? И где брать новых воинов? Кто их рожать будет? В общем, появление воинов в деревне – праздник для женщин. Ну, наверное, для воинов тоже.
– Как мы там появимся, так на них табун набросится, – перевёл мне подходящим словом переводчик. – А как они по бабам пойдут, если ты никого не выбрала? Придётся всем терпеть и отказывать. А так непринято. А как выберешь ты кого, остальные уже смогут спокойно по женщинам идти.
Кхм, как интересно…
Когда мы вернулись, я во всеуслышание объявила:
– Никта мне всё объяснила. Я ни в кого влюбляться из вас не собираюсь, можете быть спокойны. Так что идём в ближайший посёлок.
Мужики хмуро переглянулись.
– Фея должна контактировать с людьми, Паша, ты сам мне рассказывал. Положительные эмоции бывают и без любви.
– Хорошо, идём. Ближайшая деревня в трёх днях пути, – кивнул верховный.
– Но, Эрган… – заикнулся было Пашка.
– Мы. Идём. В Билскобро.
И мы пошли.
– Зачем ты так делаешь? – не выдержал верховный на пятый день пути.
– Что именно? – даже не поняла сначала я.
– Вот это. С ветками, – кивнул он на мою руку, только что сбросившую сухую ветку, застрявшую в кроне дерева вниз, на землю.
– Я всегда так делаю, – смутилась я.
Я всегда считала себя немного странной из-за этого, но в лесу, когда шла по тропинке (это было в тот год у бабушки, часть дороги до школы проходила по тракту, а часть пути сокращали по тропинке через лес, которую знали только местные), не могла пройти мимо сухих палок, застрявших в деревьях, отламывала сухие, разгребала места от кучи гнилой листвы и веток для молодой поросли, ну и конечно, собирала встреченный мусор. Объяснений (кроме сбора мусора, конечно) этому, зачем и для чего я это делаю, не было. Просто интуитивно почему-то казалось, что растениям так будет легче дышать.
Атон покосился на меня, но промолчал. Остальные тоже молча покосились, потом Эргана догнал Сверч и тихо сказал:
– А вдруг она фея леса, и мы ошиблись?
Тот промолчал, только ускорил шаг.
Через несколько часов пути все насторожились и встали. К чему-то прислушались.
Я подёргала Пашку за руку. На этот раз молча. Знаками высказывая свой вопрос. Он приложил палец к губам. Тут и я услышала какой-то непонятный шуршащий звук. Воины достали мечи и стали пробираться вправо, Пашка держал меня рядом с собой, готовый в любую минуту защитить.
Звук становился всё слышнее и слышнее. А напряжение среди отряда росло. Они передвигались всё осторожнее и осторожнее, поглядывая по сторонам. Подошли к какому-то дереву, чем-то похожим на нашу иву из-за развесистой кроны. Только листки были синевато-фиолетовыми, бархатными и круглыми как монеты. Воины расслабились, вперёд вышел Сверч и мечом приподнял нижние ветви.
– Мать честная, – выругался он как перевёл мне мой переводчик, и поморщился, отвернув лицо.
И правда, дохнуло очень неприятным запашком, ну, примерно, как если бы вы набрели на мышиное гнездо или тараканье, в общем, вы поняли.
Я присмотрелась, под деревом была выкопана норка, в которой шевелились молочные икринки, по размеру с перепелиное яйцо. Это они, задевая друг за друга, издавали этот шуршащий звук.
– Что это? – вырвалось брезгливое у меня.
Зрелище было не из приятных.
– Это кладка гнилоленточника, – пояснил Пашка. – Её надо уничтожить.
– Зачем? – возмутилась я.
– Затем, что это гнилоленточник, – сказал он так, словно мне это сразу всё пояснило. – Это хрень, как ты выражаешься, из нижнего мира, выглядит как длинный большой червь. Очень прожорливый, и у него такая ядовитая слизь, там, где он проползает, он отравляет всё этой слизью, всё гниёт. Убить его не так легко, как червь он обладает высокой регенерацией. Поэтому легче бороться, уничтожая его кладки.
– Я против, – сказала я. – Одно дело бороться со взрослым противником, другое – уничтожать детёнышей.
– Каких детёнышей, Лера? – закатил глаза Пашка. – Это паразиты. Чтоб тебе понятно было, это как кладка ваших тараканов, саранчи… и лягушек, – подумав, какой бы ещё пример привести, сказал Пашка.
И последнюю он зря назвал. Я представила как лягушка возвращается к своему дому, где отложила икринки, а там всех деток поубивали. И чуть не расплакалась от этой картины.
– Лягушка, между прочим, полезная, она как раз насекомых есть. Может, ваш ленточник тоже имеет какую-то полезную функцию, о которой вы не знаете. У нас тоже такое бывало, уничтожали одних, и нарушали всю цепочку экосистемы. Например, ты знаешь что-то про нашу ваниль?
– Не особо. Знаю, что специя.
– Да, жутко дорогая. Из-за очень трудоёмкого процесса её выращивания и изготовления. Она расцветает раз в жизни не раньше, чем на третий год, в этот день её надо опылить. Если получится, завяжется стручок, который будет созревать девять месяцев, если нет, он увядает, умирает и падает на землю. На родине ванили, её опыляют пчёлы, один определённый вид, который существует только там. Поэтому долго не могли выращивать её в других странах – опыления не происходило. Однажды этих пчёл чуть не потеряли – как обычно, боролись с одним вредителем, а цепочка привела к потери других, полезных. И эту цепочку поняли только тогда, когда остались без урожая ванили, стручки которого в то время были денежной единицей на этом острове. Я не буду утверждать, что ваш червь полезный, но убивать всех малышей разом – это кощунственно. Я не дам!
Доказывая свои слова, я встала и загородила шуршащие икринки. Еле сдержавшись, чтобы не закрыть нос. Ну и вонь, тухлятиной какой-то.
На меня смотрели как на болезную, но я поправила подтяжки с крыльями и гордо выпрямилась.
– Что у неё на лице? – вдруг резко спросил атон, вглядываясь мне в лицо. – Она заболела? Это какая-то аллергия?
Заволновался он. Все вслед за ним стали ко мне приглядываться, и как-то нехорошо.
Речь зазвучала резко и быстро, так, что мой переводчик не успевал, я только поняла слова болезнь, лекарь и ещё в таком же духе.
– Это просто веснушки! – успокоил всех Пашка, наконец поняв, что так взволновало атона.
– Веснушки? – не понял верховный.
– Да, эти коричневые пятнышки на коже появляются от светила.
– Как бы аллергия на солнечный свет, – подтвердила я. – Только которая не приносит неудобств. У нас даже считается красивым, – кокетливо сказала я.
Ну, слукавила, конечно. Кому-то нравится, а есть те, кто с ними борются и пытаются вывести. У меня были мелкие, всего лишь на носу и в районе пазух носа. Я не считала их каким-то достоинством, как и недостатком, хотя большинство считало их милыми. Просто сейчас на меня смотрели как на прокажённую. И, между прочим, они у меня уже несколько дней, как выступили. А только сейчас разглядели.
Атон подошёл поближе и хмуро внимательно рассматривал моё лицо. Мы впервые аходились так близко лицом к лицу. Вернее, моё лицо, конечно, было сильно ниже, на уровне его груди, но это не мешало задрать мне голову, чтобы смело встретить его тяжёлый взгляд. Глаза у него были странные, непонятно какого цвета. Ни карие, ни зелёные, ни синие, ни фиолетовые, ни жёлтые. А каждого из этих оттенков по чуть-чуть, как будто ребёнок баловался, увеличив картинку до размера пикселей, и каждый пиксель закрашивал разным цветом.
