Текст книги "Юмал (СИ)"
Автор книги: Мартин Аратои
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
С одной стороны, мне хотелось узнать, куда они нас везут, выяснить, кто всем верховодит. Но здраво рассуждая, я пока не в той форме, чтобы провернуть подобное. Возможности не ясны, и привези они нас в замок или острог, где таких уродов, не семеро, а целый гарнизон, мне уже не выбраться. И опять же Олькер, к которому я привязался. Хорошо если его просто определят в прислугу, а если пустят на жуткие невообразимые опыты? Я не могу взять на себя такой груз ответственности.
Олькер словно понял, что я думаю о нем, начал ворошкаться под лавкой, за что и отгреб от ближайшего уриэта. Его напарник тоже отвлекся на свалку. А командир оглушительно высморкался, угодив зеленой густой соплёй одному из бойцов в морду. Нестройный гул полурыка полусмеха раздался над водной гладью. Но оскорбленный уриэт не полез в драку, как я рассчитывал, а спокойно утерся и только недобро глянул на командира.
Была не была. Я резко нагнулся, схватил Олькера, и что есть мочи налег на борт лодки у которого сгрудились эти твари. Такого обращения наше суденышко не ожидало и опрокинулось.
Никто из наших безмозглых конвоиров толком и не понял, что случилось. Увлекаемые тяжестью доспехов, не в силах освободиться от них, и не умея плавать они все пошли на дно. Командир попытался удержаться за лодку. Но пара моих увесистых ударов привела его в беспамятство.
Правда десятник все же смог меня немного достать ножом и передо мною высветилась надпись о том, что я ранен. Это что шутка? А то я не вижу, как из меня кровь выходит и увлекаемая течением уносится дальше. Сломал десятнику руку и отобрал ножен. Трупу он без надобности, а мне пригодится.
Я спустил Олькера с лодки, куда успел его закинуть. Срезал с него веревки трофейным ножом и поинтересовался:
– Как ты малой? Цел?
– Как ты их дядька Юмал!? А? А я уж думал все – быть мне обедом! Так ты что плавать можешь? А чего же меня надурил? А нож подаришь?
Вот трепло мелкое, но раз болтает, значит целехонек, и я погреб в сторону берега. Олькер зацепился за шею и болтался позади. Хотел забрать лодку, но потом передумал и утопил ее.
Выбравшись, я заставил юнца раздеться, хорошенько отжал его одежду и, заставив его сделать разминку. Сам тем временем присел на прибрежный песок помедитировать. Мантры действовали, с трудом, но все же. Кровь из раны перестала течь и на месте разреза появился свежий шрам. У торанге конечно повышенная регенерация, но порез был довольно таки глубоким. Меня опять скрутило болью, и я уже не удивился увидев новый виток в вязи нательных татуировок. На периферии зрения бежали цифры, но я не обращал на них внимание. Безумный выверт безумного мира. Будет что рассказать Старейшинам. Активировал руну Йонтол, быстрее чем в первый раз, худо бедно просушил одежонку Олькера.
Малышу было в радость делать простенькие упражнения на силу и ловкость. И хотя он из вредности кряхтел и жаловался, но все же это заставило его немного помолчать. А мне позволило немного подумать в тишине.
Не ровен час, таких дозоров здесь в округе рыскает несколько, либо они должны будут вернуться к определенному часу. Тогда их рано или поздно хватятся и отправят на поиски новый патруль. Местное запуганное население с примитивным оружием неспособно справится даже с неполным десятком потому карательно-поисковый отряд будет усилен. И нам нужно оказаться от него как можно дальше.
Вечные вопросы. Куда идти и что делать.
– Олькер, ну что не передумал? Нужен тебе ножик?
– Правда подаришь? Правда? – малой заулыбался и принялся подпрыгивать на одной ножке, не в силах поверить своему счастью.
– Держи! – я протянул ему нож, отнятый у десятника. Для постреленка это почти меч. Десятидюймовое лезвие, односторонняя заточка, простая деревянная рукоять, крестовина для защиты кисти.
– Спасибо! Мне еще никто ничего не дарил, просто так.
Для одного простой бестолковый нож, для другого целое сокровище. Олькер стоял и не мог налюбоваться на него. В уголках глаз стояли слезы. На руке выступил еще один узор татуировки, одарив меня вспышкой боли. Да сколько можно? Сейчас то за что?
– Смотри не потеряй, оглоед. Приведи его в порядок. Потом научу как обращаться. – вернулся я к Олькеру.
– А кто такой оглоед, дядька Юмал? Хорошо приведу! Я его беречь буду и оберегать! А у нас в деревне говорят: «бешеному дитяти ножа не давати»! Но я же не бешенный? Мне можно значит, да?
Ох, за что мне такое наказание! Может прикончить его и дело с концом? Я улыбнулся этой мысли, но зная, что так не когда не поступлю двинулся прочь от реки. Благо нас вынесло на другой берег и на горизонте виднелись пики заснеженных горных вершин.
Не успели мы пройти и пары километров, как малой снова принялся донимать меня с просьбой разрешить ему нарезать каких-то ему одному известных растений, чтоб сплести с них себе силки и пращу. На что я ему ответил согласием. Чем бы дитя не тешилось.
Я, благо возвышался над все растительностью, мог спокойно обозревать окрест. Пока все было спокойно. Вообще складывалось впечатление, что этот мир слабо заселен живностью, птицами, людьми и другими разумными и не очень существами. Хотя с другой стороны, чего я там этого мира видел? С гулькин, хм, нос?
Отрадно было наблюдать как маленькие пальчики Олькера умело сплетали травяные стебли. Малыш от усердия даже вытащил кончик языка, потешно сопя. Смешной он. Никогда его не брошу, потому что он хороший, и воспитаю как подобает Таркас.
– Готово! – меж тем сообщил мне шкет.
– Раз готово демонстрируй. Где добыча? Кто у нас охотник? Кто добытчик?
– Я, – не веряще уставился на меня Олькер, тыча в себя грязным пальцем.
– Нет я. Конечно тебе этим заниматься.
– Ну хорошо. Я тогда камушков соберу?
– Собери!
Олькер, принялся тщательнее обозревать почву под ногами, изредка нагибаясь, чтоб подобрать тот или иной камешек.
Постепенно мы вышли на довольно проторенную тропу, которая вилась в нужном нам направлении. Каких-либо свежих следов на ней не было, и мы двинулись по ней.
Ночь застигла нас в поле. Олькер мастерски выпотрошил тушки пойманных им куропаток. Теперь над ним красовалась надпись «Олькер, охотник 2 уровень». Значит этот «уровень» может повышаться от убийства. Запомним.
Привал мы разбили неподалеку от перекрестка, на который нас вывела тропа, рядом имелся загон для лошадей и колодец. Дерьмо подсохло, угли старые, здесь не было никого около недели.
Куропаток мы запекли в глине, в этот раз мне удалось вызвать огонь гораздо быстрее. Нужно найти безопасное место чтобы я мог спокойно все обдумать и потренироваться. Определить какие способности утрачены, а какие остались при мне. При следующей встрече с врагом, хочется трезво оценивать свои силы.
Мы плотно поужинали и без лишних разговоров улеглись спать. Сегодняшний день нас обоих порядком измотал. Никак не привыкну к этому безлунному небосклону. Олькер ища тепла прижался ко мне своим хилым телом и немного подрагивал во сне. Наверно снова попадал в лапы к подлым уриэтам и геройски спасался. Герой – штаны с дырой, скептически осмотрел его одежонку. Нужно в город. Там много народу, и мы не привлечем столько внимания как в этих диких местах. Нужны деньги, чтобы приодеть мелкого и себя. Да и питаться одним мясом без соли надоедает. Таркас привыкли терпеть лишения и обходится малым, но если представится случай облегчить свой путь, стоит им воспользоваться.
Где-то на границе слышимости раздавался вой неведомых зверей. Ветер доносил отголоски разнотравья, и я не заметил, как меня сморил сон.
Проснулся я резко, только лучи восходящего солнца коснулись меня. Как так? Приди к нам кто ночью и наверно не смог бы отреагировать. Я не погрузил себя в обычный полу транс, а уснул по-настоящему. Наверно организму тоже нужно отдыхать и никакие молитвы, и мантры не заменят полноценного отдыха. Не зря же Старейшины говорили не пренебрегать подобным.
– Олькер вставай.
– Отстань дядька Юмал, дай поспать.
Рывком вскинул на ноги и огрел его по заднице.
– Понял за что?
– Да, – сдерживая слезы промямлил.
– А теперь марш заниматься. Тренировка делает мастера. Запомни.
Пока Олькер выполнял простенькие упражнения на силу и ловкость я прочитал мантры и приступил к своим тренировкам. Не знаю сколько я прозанимался. Отвлек меня столб пыли, показавшийся на горизонте. К развилке по одной из дорог кто-то двигался. Судя по пылевому облаку – целый караван.
– Олькер, у нас гости. Прячься.
Сам я скрываться не планировал. Негде здесь такому как я скрыться. Среди них наездники, нагонят. А если бегу, значит есть от чего.
Караван приближался. Три фургона покрытых тентом тянут могучие рослые быки, напоминающие привычных мулов, только шерстистее и рога не так круто раскинуты. Возницы похожи на обычных людей, темноволосы, коренасты, в разномастной, ношеной, но опрятной одежде. Доспехов ни на одном нет, из оружия, ножи на поясах.
Восемь всадников на лошадях. В кольчугах, с луками за спинами, сабли приторочены к седлам. Охрана каравана. Я облокотился на ограду загона и принялся ждать.
– Эй, тварь! Говорить можешь? Кто ты? – окликнул меня тот из них, кто выглядел побогаче. Остальные натянули тетивы, наложили на них стрелы и закружили вокруг меня.
– Обычный путник.
– Честные люди в этой части страны, – процедил он, – приветствуют встречных стрелами да саблями.
– Честные и мудрые люди, видят куда дальше расстояния сабельного удара и даже дальше, чем летит стрела из лука. Они стараются видеть больше и больше понимать.
– Ты смел. Куда и откуда путь держишь?
– С Варма я, скитаюсь. С вами можно?
– Мда, каких только захолустных деревень и тварей в них обитающих не встретится. Тебя не один ройтах, – кивнул он на мулов, – не утащит.
– Я пешком пойду.
– Сколько платишь?
– Денег нет, но я могу отработать. Тяжести таскать, в охране помочь.
– Да что такой увален да и без оружия сможет. Ладно идешь с нами. Отстанешь, пеняй на себя, задерживаться и ждать не будем. Меня зовут Алкнар, я старший каравана.
Стоило ему назваться, как над ним проявилась надпись "Алкнар, наемник 25 уровень". Таким же образом проявились и названия животных.
– Я Юмал, а это Олькер, – представил я спутника.
Мальчонка степенно, не суетясь приблизился и встал рядом, держа одну руку на рукояти ножа. Мужает, постреленок.
– Это кто? Раб твой?
– Воспитанник.
– Хорошо. Есть будете со своего котла. При нападении помогаешь, выполняешь мои команды. Мы движемся в Элрог и если все сложится удачно будем там к вечеру завтрашнего дня. При прибытии заплачу тебе серебрушку.
– Идет.
Перед глазами всплыла надпись, что мною принято задание проводить караван Алкнара до Элрога и что наградой мне за это будет одна серебряная монета. Я уже привычно моргнул и надпись исчезла. Ни какие техники не способны удержать мой разум в узде. Мне как воздух необходим кто-то способный все разъяснить.
Воины перевесили луки за спины, убрали стрелы в колчаны, и казалось утратили ко мне интерес. Возницы по очереди поили ройтахов, затем своих коней напоили всадники. Прежде чем мы вернулись на тракт, я приказал Олькеру сходить в кусты и очистить брюхо.
– Старайся поступать так, когда знаешь, что тебя может ждать схватка или нечто опасное. Это слегка помогает, а в случае чего позволяет сохранить лицо. Я видел людей, которые, несмотря на то что умело сражались, даже не замечали, как ходили под себя от одного вида врага. Так случается частенько, хотя ветераны и вожди стараются о таком не вспоминать.
После короткого привала все тронулись в путь и я занял место в конце колоны, на которое мне молча указал один из воинов. Олькер по укоренившейся привычке взгромоздился мне на плечо.
На всех фургонах красовался флажок коричнево-красного цвета с неразборчивой записью и я поинтересовался у возницы, что это значит.
– Приписные мы, барону Далингу принадлежим и когда в путь двигаемся должны такие знаки вывешивать.
– Не болтать, – осек его один из воинов, с черной кучерявой бородкой и одноглазый.
– Ты отдал один глаз за знание? – спросил его Олькер
– Ага. Узнал, что, если сражаться без шлема, можно потерять глаз. Помалкивай, малец, когда взрослые говорят, если и ты глаз лишится не хочешь.
Олькер перебрался на другое плечо и недовольно засопел.
День прошел спокойно, на нас никто не напал, ко мне или Олькеру никто не приставал. К вечеру мы достигли еще одной стоянки. Колодец, загон для лошадей и ройтахов. Мы с Олькером перекусили остатками куропатки, в животе привычно и недовольно бурчало. Вогнал себя в восстановительный транс, занял место в углу загона, подальше от всех, Олькер пристроился у меня на коленях.
А под утро нас атаковали. Я проснулся первым и успел растолкать Алкнара.
– А? Что? Где? – кинулся он на меня с ножом.
Но я перехватил его руку и сжал рот, приложив палец к губам показывая, чтоб он замолчал и успокоился. Дождавшись, когда он кивнет я отпустил руку.
– Мы не одни, – как можно тише прошептал я и добавил – буди своих.
Раздался свист стрелы и один из возниц схватился за борт повозки и рухнул за ней, покатившись по земле и прикрываясь судорожно ухваченной попоной, из шеи его ударил фонтан крови. Дальше нас закрутила круговерть битвы.
– Олькер прячься за фургон! – скомандовал я мелкому.
Нападавшие показались мне какими-то, ну не знаю мелкими? Если Алкнар и его воины были мне хотябы по грудь, то эти разве что до пупка дотягивались и вооружены отвратительно. Кто с дубиной, кто с ножами. Ко мне особо не лезли, страшась огромного роста и свирепой наружности, убегали, приходилось за ними гонятся. Краем глаза заметил, как Олькер подобрал чей-то лук и постреливает в нападавших. На глазах растет.
Запал нападавших быстро иссяк, одно дело под покровом ночи убивать спящих, а другое лицом к лицу встречаться с сильным и умелым соперником.
Последнего сразил Алкнар. В глазах его мелькало безумие, прижатые к стене, он сражался, словно демон и не желал уходить к предкам в одиночестве. Дело решили пара лучников.
– Тогнар, – плюнул на труп Алкнар и добавил – они верят, что души врагов, убитых в последнем бою, остаются рабами воина, сразившего их.
– И откуда только взялись. Штаны мне кровью заляпали. Если за день пути до города их тут столько, то скоро придется что-то делать с их чрезмерным числом. Может, устроить какую охоту или что...
– да брось, Юмал, знаешь же, как оно бывает...
– Нет, не знаю.
– Те вон оборванцы от барона сбежали, эти со своих гор спустились, а кто поступил в академию какую или в братство вступил, а потом через год, два или пять лет кончаются у него деньги на науку или что-то там нарушит – и его изгонят. И куда идти? В армию или сделаться сельским лекарем – таким, от геморроя и коровьего бешенства, к нам в наемники подастся. Но может и присоединиться к банде. К счастью, таких-то случается немного.
Когда рассвело, люди Алкнара обыскали трупы. Ничего ценного не нашли, но все металлическое сгрузили на последний фургон, и мы спалив трупы двинулись дальше.
– Юмал держи, твоя доля, – кинул он мне серебряную монетку, с грубо обработанными краями и плохой чеканкой. Твоя доля.
– Спасибо.
– Как мы их дядька Юмал? А? Видал я того тогнара прострелил, болтал мне в ухо уже четырех уровневый охотник Олькер. Всю ночь желчью блевал, а тут надо же отошел, ожил.
– Присматривай за Алсусом, – раздалась команда старшего каравана,
– Что весь день? – переспросил его одноглазый.
Алкмар окинул взглядом нашего единственного раненного, не считая убитого возницы и немного подумав, ответил, – я думаю, так долго не потребуется.
И он прав, парень умер, не добравшись Элрога. Его раздели и прикопали в паре десятков метров от дороги.
– Он сирота, а доспехи и деньги нам самим нужны, почему-то пояснил меня Алкмар, хотя его об этом и не спрашивал.
Городишко был мал. Встань я на цыпочки, да вытяни руки до дотянулся бы до края забора. Стража пропустила меня вместе с караваном не задав единого вопроса.
Старшина наемников рассчитался со мной еще одной серебряной монетой, махнул на прощание рукой и скрылся на одной из улочек.
Я шел по главной улице, народ таращился на меня но безмолвно расступался, Олькер с восхищением осматривал все кругом. Мне тоже было интересно, но я не подавал виду. В конце концов, оказываюсь в таверне за столом в компании печеной половинки какой-то птахи и краюхи хлеба.
Заказал еще стакан пива и морса для Олькера. В городке часть жителей выглядят потерянными, заторможенными, словно они только-только очнулись от глубоко сна, или получили жизнь.
Дома однотипные, живности нам не попалось. Врядли я тут найду ответы на свои вопросы. Надо переночевать, прикупить припасов, справить одежку, чтоб не привлекать лишнего внимания и отправляться дальше.
Позвал полового и расплатился за обед десятком медяков. Еще за десяток снял комнату на ночь. Монету разменял здесь же, заодно узнал, что в одной серебряной монете 100 медяков, и чеканить их могут в любом баронстве, а вот чеканка золотой монеты запрещена и Императорским Казначейством преследуется нещадно.
Малого после обеда и прошедших событий разморило, и он уснул прямо за столом. Аккуратно подхватил его на руки и отнес в отведенную комнату, с трудом протиснувшись в дверной проем. Косяк все же вынес, пришлось ставить на место. Да не под торанге строили. В родном Варме в каждом уважающем себя постоялом дворе, гостинице имелась для нас специальная комната. Здешняя оказалась сущей каморкой, положил аккуратно Олькера на кровать, накрыл одеялом. Сам прислонился к стене, и ввел себя в восстановительный полу транс,
– Дядька Юмал! Дядька Юмал!
– Да что тебе? Достал!
Мы сидели одни в зале и завтракали. Камин был сложен из рук вон плохо и дым клубился по помещению. Большой обеденный зал на двадцать неказистых столов был пуст. Лишь за стойкой один из слуг протирал посуду, с потаенным страхом, поглядывая в мою сторону. По городишке полз слух, что здесь поселилось исчадие Бездны в моем лице и жители обходили трактир десятой дорогой.
– А мы тут поселимся? Тут здорово!
– Нет, мы пойдем в большой город.
– А есть города больше этого? – удивленно вытаращился малец.
– Хочется верить.
Я доел жареного поросенка, утер губы краешком салфетки. Чем еще больше напугал хозяина трактира. Подозвал его махом руки. Дородный седеющий мужчина вмиг вспотел и, семеня ногами приблизился.
– Ч-ч-то г-господин ж-желает? – теребя в руках передник, поинтересовался он.
– Где у вас тут одежу справить можно?
– На вас? – успокоившись, владелец постоялого двора перестал заикаться.
– Да и на малого, – ткнул пальцем в Олькера.
– Это вам в Ибиту лучше ехать, это следующий город по тракту, два дня пути и вы на месте. Через два дня ярмарка осенняя будет, много народу съедется. Время, когда наемничьи отряды, с мешками набитыми добычей, возвращаются и когда приезжают истосковавшиеся, голодные моряки с кошелями, набитыми серебром. Город стоит в излучине реки. В эти дни все жители засучивают рукава и кидаются на заработки. У кого что есть и кто чем может. Зерном, мечом, бочкой пива, руками, песнями, дыркой. Всем можно заработать в осеннюю ярмарку. Там и бои устраивают на потеху публике.
Сообщая мне это, трактирщик словно замер и протараторил как заученную речь. Перед глазами воздух замерцал и проявились буквы: «Новое задание: Посетите Ибиту. Награда – опыт.»
Я уже даже не удивился.
– Спасибо, милейший. Как звать то тебя?
– Эваном, господин.
Мысли насчет того, что имя и уровень проявляются после того как человек назвался подтвердила надпись, проявившаяся в воздухе над толстяком. Интересно их другие видят? Местные?
– Спасибо, Эван, собери нам снеди на два дня, да упакуй в мешок какой.
– Будет исполнено, господин, – трактирщик поклонился и убежал отдать распоряжения.
– Олькер, локти со стола убери и не жуй с открытым ртом. Сядь прямо! Соберись. Перед тобой ещё одна из тех простых, нелегких вещей, которые надо сделать. Привыкай.
Олькер тяжко вздохнул, но все исполнил. Никаких манер у этого постреленка, да и откуда им взяться у сельского сироты. Ничего, я из него человека сделаю, как бы это смешно из уст торанге не звучало.
Трактирщик вернулся через пяток орсов, неся с собой холщовый мешок с лямками. Я подозрительно покосился на него, соизмеряя с моими габаритами, прикинул сможет ли его нести Олькер. Не сможет, после чего отдал трактирщику 50 медяков, закинул мешок на плечо, кликнул Олькера и вышел на улицу.
– Куда теперь, дядька Юмал?
– В Ибиту пойдем, мы с тобой на оборванцев похожи, того и гляди стража на копья поднимет.
– То верно, – Олькер поправил оружие, подтянул поясной ремешок и зашагал рядом, – дядька Юмал, я пока сам пойду, а как устану, понесешь меня.
На глазах растет. Мы вышли из города провожаемые взглядами, в которых страх мешался с облегчением. Не удержался и зарычал на них. Чей-то конь, вскинулся на дыбы, скинув седока, мужичок, что стоял ближе внезапно поседел. Знай наших! Торанге тут в диковинку, не удивлюсь, если только мной представлены. А может нет и орков, эльфов, гномов и троллей? Вон Олькер про них слыхом не слыхивал, остальные же со мной не откровенничали, что не удивительно.
Рельеф потихоньку менялся, поля становились ухоженнее, крестьяне добирали последний урожай. При виде меня или бросались прочь, или хватались за вилы да косы. Негостеприимный мир. Он зол в малом, зол в большом. Переживу, шкура толстая. А вообще крестьян лучше не задирать, это мне еще наставник говаривал, – не веди себя нагло с ними, они такие места знают, где твой труп никогда не найдут.
Дорогой тренировал Олькера, будет моим преемником. Дисциплины таркас ему не передать, организм не выдержит, но общим аспектам обучить смогу. Показывал, как обращаться с ножом, луком. Как правильно дышать, двигаться, какие мантры читать, чтоб прочистить разум. Олькер внимательно все слушал, запоминал и старался повторить с завидной дотошностью. Это дало результат – он стал 5 уровня.
Вместе с ростом уровня казалось, он прибавлял и в росте и в ширине плеч, становился чуточку старше. Скорее всего, я решил для себя, эти уровни и цифры отражение жизненного опыта, умений и навыков существа. Будь то зверь, птица или человек, насколько он успел преуспеть, сколько выучил, заработал, сколько врагов убил. Но это пока мои сумбурные мысли. Нужно систематизировать их и неплохо бы узнать какой все же уровень у меня. Нужны помимо одежды и амуниции книги и карты. Хотя не уверен, что смогу читать на местном языке, но с другой стороны, когда я говорю, они меня понимают, и я понимаю их.
Сам не забывал тренироваться, повторял практики, мантры. Давалось не все и не всегда, но я был упорен. Подготовка и дисциплина делает нас хозяевами судьбы.
– Олькер! – чтоб скрасить дорогу беседой заговариваю с ребенком.
– Да, дядька Юмал.
– У вас боги есть? Храмы? Жрецы?
– Не знаю, я не видел. Знаю только, что Лойя создал мир, но как ты говоришь, ему никто не молится и в него никто не верит.
– Все верно. Демиург создает мир, а не правит им. А во что ваш народ верит?
– В духов. А твой?
– Мой народ считает, что вера в богов – не для торанге. Сила может контролироваться разумом, без посредничества других существ. Мы полагаем, что мир и так слишком долго купался в крови по желанию высших существ, чтобы прославлять их. Мы чтим богов и уважаем их, но выигрываем войны и созидаем прекрасное, не пытаясь спрятаться за божескую спину. И умеем побеждать, даже когда все остальные готовы копать себе могилы. Так мы считаем. Но не все с нами согласны. После череды разрывавших наш мир великих религиозных и магических войн, итогом которых стало разрушение старой империи, было заключено множество соглашений и договоров между орденами и гильдиями магов и жреческими храмами, регламентирующих, кто и за что отвечает. В возрожденной Империи построили изумительные по красоте храмы и бдят, чтобы их боги из них не высовывались.
– Интересно. Расскажи еще?
– Пошли, вооон, у того дерева привал устроим и расскажу. Мы свернули с дороги к одиноко стоящему растущему дубу. Разложили нашу не хитрую снедь и приступили к перекусу.
– У некоторых народов, разные животные священы, божественны. У имратов обезьяна – такова. Её нельзя бить. Поэтому, когда обезьяны к ним пристают, вырывают орешки с рук, они их не трогают. Наставник рассказывал, что видел как стражник отгонял обезьяну бамбуковой палкой.
– Не верится. Разве бога можно бить палкой?
– Вот и я также спросил, и мой наставник спросил также у стражника и знаешь какой получил ответ?
– Нет, какой дядька Юмал?
– Сэр. Иногда даже богу нужно понять свое место на земле.
Олькер надолго замолчал, обдумывая сказанное. А я между тем думал, что когда Высшие Силы сходятся на совет, они говорят о многом, но больше всего жалуются на сумерки забвения сгустившиеся над ними, переживают о разрушенных храмах, о жертвенных дарах, которых их лишили, и оплакивают опустошение мира, который им хотелось бы превратить в дивный сад, где они могли бы пребывать вместе с людьми. Ибо, хотя Высшие Силы и бессмертны, они не всемогущи. Их могущество проявляется в существах, которым они покровительствуют, и осуществляется только через этих существ.
Покушав, немного отдохнули и тронулись в путь. Переночевали в поле и снова пустились в дорогу. После полудня чую, как несет дымом. Где-то горят костры. Спустя время до ушей доносится лай собак и голодный рев скотины. Называю их привычными словами. При виде дерева, говорю "дуб". Или "ель". Или "туя". Но для местных это звучит как "дрэлс" или "оруэ". Слыша гортанное хриплое порыкивание, завершающееся тягучим воем, и думаю: "пес брешет". Хотя этому звуку далеко до лая, да и не собака это, а лишь нечто, напоминающее помесь волка со львом.
Город действительно впечатлял, стены в два пояса охватывали его. Первые в три моих роста, а вторые в пять, по внешнему периметру вился ров, к перекидному мосту через который мы и приближались. Над городом вздымалась махина замка владетеля, дома каменные, улицы широки, перед городом ремесленная слобода, доносился запах кожевенных мастерских.
При нашем приближении над надвратной башней единожды ударил набат. Паники не возникло, лишь из ворот высыпал дополнительный десяток солдат, и столько же лучников нацелило на меня стрелы.
– Стой уриэт! И отдай нам ребенка! – возвестил их старший. Солдаты взяли меня в кольцо и выставили копья.
– Спокойно! – Я выставил вперед ладони, показывая, что безоружен.
С удовольствием отметил, как они дрогнули, пусть это длилось лишь миг. На неподготовленного человека голос торанге производит неизгладимое впечатление. Словно камни, увлекаемые горным потоком несутся на тебя сталкиваясь и громыхая и это когда мы говорим спокойно. Эх, Старейшин нет, за такие проделки влетело бы. Таркас должен быть спокоен и сдержан. Но они далеко и это расхолаживает. Надо быть строже с собой если я хочу выстоять перед искусами этого мира.
– Дядька Юмал мой друг! Не троньте его! – вперед выскочил Олькер и заслонил меня своей тощей фигуркой, вытащив нож. Стрел у него попросту не было.
– Вона она как, – почесал затылок десятник, сдвинув шлем, – так ты говорящий? А откель будешь?
– С Варма я, а к вам с Элрога идем на ярмарку.
Говорить всем, что я с Варма я не боялся. Мало ли у них тут мест незнакомых. Мда, в очередной раз взбесило не знание местных реалий, ни чего не знаю. Даже что за мир. Ну ничего, тем ценнее знания для таркас, осталось только выжить, набраться этих знаний и домой вернуться.
– Добро пожаловать в Ибиту! С вас десять медяков. Входной сбор.
– С каждого?
– Нет всего.
Я отсчитал нужную сумму и мы вошли в город. Стоило переступить ворота, как перед глазами мелькнула и пропала запись, что мною выполнено задание о прибытие в Ибиту и мне зачислены очки опыта.
– Олькер пошли по пиву, потом запас денег пополним и за покупками пойдем.
– И мне пива возьмешь? – спросил с надеждой.
– Малой ты еще пиво пить.
Мы отмеряли шагами камни мостовой и я поражался чистоте и продуманности города. Словно один из моего народа разрабатывал чертежи и по ним строил. Будто рисунок воплощали.
Вошли в первый попавшийся трактир, пришлось изрядно пригнутся и пройти боком. Хорошо хоть внутри потолки повыше, иначе вечно мне макушкой царапаться.
Таверна напоминала встреченную нами в Элроге. По одной схеме строили? Не удивлюсь если и остальные такие же. Очередной странный выверт безумного мира.
Разговоры при нашем входе смолкли, но тут же возобновились с новой силой. Мы заняли свободный столик и я гаркнул:
– Подавальщик! Пива!
Подошел очень бледный трясущийся прислужник:
– Послушайте, вы! Здесь таких не обслуживают!
– Да? Забавно, а я было решил, что здесь трактир «У беззаботных изуверов», где около полудня собирается лучшее общество к очередной поножовщине! Ладно. Принесите кружку пива.
– Пивом не обслуживаем.
– Темного мне! – подбавил прыти прислуге, вдарив по столу кулаком, едва успел ухватить за шиворот, чтоб заказать еще морса Олькеру и горячего.
Принесли плохо попахивающее мясо, морс и пиво для меня. Я стряхнул крохи со стола. Глянул на Олькера, когда он взгромоздил локти на стол и вздумал чавкать.
Мда. Я не шутил, говоря что тут к обеду собирается лучшее общество. У меня за спиной годы тщательной подготовки. Мой аппетит не подпортит ни прогорклый привкус тухловатого полусырого мяса, ни мутное пиво, ни черные полумесяцы под ногтями мужчины, что сидит за соседним столом, ни жирная подливка, склеивающая редкую рыжеватую бороденку следующего завсегдатая. Его лицо сильно изуродовано: нет правого глаза и част черепа и до самой скулы тянется рваный шрам, наверняка от топора.
– Эй, бродяги, – обратился к этим завсегдатаям, угощу пивом и мясцом коли скажете, где тут у вас бои проводят?
– Так это на центральную площадь поспеши, скоро начнут, – прошамкал один из них.
– Допивайте, – отдал им остатки нашего с Олькером пойла и еды, – выходим, – это уже ему.
Кинул пяток монет на стойку и вышел на улицу. Спросил у первого встречного как дойти до площади и заспешил туда. Еле успел. В центре был выстроен круг и народ разминался перед боями. А ничего некоторые почти по плечо мне, другие ловкие и быстрые. Потеха будет.
– Кто распорядитель? – окликнул собравшихся.
Здесь народ собрался битый жизнью, опытный они лишь оценивающе пригляделись и вперед вышел один из них.
– Ну я. Что господин изволит.
– Сколько у вас бойцов заявлено?
– Двадцать.
– Ладно, – говорю. -Я и они все. На кулаках.
Распорядитель похлопал.
– А ты мне нравишься. Сколько на себя ставишь и как звать тебя?
– Юмал я, один серебряк ставлю.
– Гордиус я, – представился распорядитель, о чем-то пошептался с помощниками и продолжил, – выиграешь получишь 50 серебрянных монет. Устроит?
