Текст книги "Жестокие страсти"

Автор книги: Марта Зверева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Еще! Услышала чей-то удовлетворенный смешок, но не поняла чей. Только Никита густым голосом, наполненным довольством прокомментировал:

– Я же говорил.

Мне было все равно, что он там говорил. Я чувствовала себя ебливой кошкой, отчаянной нимфоманкой, дорвавшейся до сладкого. Никогда бы не подумала, что мне может быть мало трех мужчин, один из готорых обладать гигантского члена, другой знаток эрогенных зон, а третий нетерпелив и груб.

Но вот она я – немного испуганная, что это может закончиться и вертящаяся, стонущая, вздыхающая, пока они владеют мной. Шесть рук легли на мое тело, лаская, терзая, выкручивая соски, трогая, гладя. Три члена разбухли внутри моих отверстий. Горячих, плотных, сочащихся смазкой. Я перестала понимать, что происходит в каждой части моего тела. Оно уже не отличало одни ощущения от других. Я не чувствовала боли или удовольствия, потому что нервные окончания не отличали их друг от друга.

Я задевала зубами член Дениса, потому что с трудом могла контролировать свои действия. Он поначалу шипел и дергался, потом привык, но потом все же не выдержал, схватил мою голову руками и начал нанизывать мои губы на себя, полностью все контролируя.

Руки Никиты скользили по спине, щипали мою задницу, шлепали по ней, оставляя яркие острые вспышки ощущений. Вадим тискал руками мою грудь, сжимал соски, выкручивал их до боли, когда я начинала стонать, и мои глухие стоны из-за занятого членом рта стоны переходили в гортанные вскрики. Тугой болезненный клубок внизу живота заставлял меня просто плакать от нарастающих ощущений, пока я уже не смогла держаться.

Никита к тому времени набрал уже хорошую скорость. Двигался в основном он. Я елозила по гигантскому члену Вадима сама, дергаясь от пронзающего меня в задницу члена, и парень подо мной просто закатывал глаза от ощущений, которые мы с Никитой ему доставляли своими совместными действиями.

Мне становилось все тяжелее: внутри уже не оставалось места, но ненормальных размеров головка во мне с приближением оргазма только росла. Двигаться снова становилось тяжелее. И мне, и Никите. Я чувствовала ее пульсацию внутренностями своей вагины, и это было ошеломительно непристойное ощущение.

– Вот бы эту сучку еще… впятером – неожиданно выдохнул Денис. Он так глубоко втыкал свой член в мое горло, что у меня градом катились слезы.

– Мммм… отозвался Вадим, уже совершенно никакой. Его тело покрылось испариной и дрожало, между ног у меня было максимально раскрыто, и я ощущала его целиком

– Охуенная идея, – голос Никиты был совершенно хриплым его пальцы больно впивались в мою задницу. – Мариш, как тебе?

И он поддал бедрами, а потом качнулся из стороны в сторону еще сильнее растягивая пульсирующее колечко мышц. Мой рот был занят до ответа, но мое тело передернулось в судороге то ли от предвкушения, то ли от ужаса, и бедняге Вадиму этого хватило.

Он неожиданно дернулся подо мной, заорал басом, скрюченными пальцами сжав мою грудь и поддавая бедрами, жестоко не в такт Никите, так что тот едва не вылетал из моей растянутой жопы, стал дергаться, одновременно добивая последние мгновения удовольствия и уже изливаясь куда-то внутрь меня, хотя я не представляла, что там еще что-то может поместиться. Видать, долго он копил, даже не дрочил, потому что толстый член внутри меня все дергался и дергался, из него все лилось, и он сам содрогался.

Мое тело дрогнуло и не выдержало. Меня затрясло в сухом оргазме почти без удовольствия, словно оно просто старалось облегчить себе происходящее. Но расслабление, наступающее после этого было сокрушительным, будто по мне проехал каток.

Следом кончил Никита, прихлопнув меня своим горячим телом к телу Вадима, сливая в меня свою сперму и добавляя жара в горячий комок у меня между ног. Денису пришлось поторопиться, но ему помогло зрелище того, как Никита и Вадим стали выходить из моих раздоченных дырок, а следом толчками выливалась их сперма.

Глядя на это, он дернулся и воткнул член глубоко в мое горло, я непроизвольно сглотнула, вызвав судорогу, и терпкая жидкость выстрелила в свод горла вызывая рвотные позывы. Он почувствовал их, но все равно прижал мою голову к своему паху, заствив уткнуться носом в жесткие заросли волос на лобке и принять его член до предела, до поджавшихся яиц. Только наполнив меня до конца, он выдернул член, и я упала на кровать без сил, разом освобожденная от всех троих.

– Погоди.

Я дернулась – что еще?! Никита вернул меня обратно на четвереньки, развел бедра пошире, достал мобильник и сделал несколько снимков. Между ног было пусто и холодно. Воздух обдувал влажную кожу и чего-то словно не хватало. Никита обошел меня и показал на экране несколько фоток и даже короткое видео: как судорожно пульсирует мой анус, пытаясь сжаться и выталкивая белесые капли его спермы.

– Горячо, детка, посмотри, – он указал на свой член, было обмякший, но уже опять наливающийся кровью.

А вот огромный провал влагалища даже не пытался закрыться. Такое ощущение, что сейчас туда без проблем вошла бы кисть взрослого мужчины. Я испуганно всхлипнула, и Никита каким-то образом меня понял:

– Не пугайся, Мариш, сейчас все исправим!

Он позволил мне опуститься на кровать, перевернул на спину и развел ноги. Вадим и Денис, тихонько переговаривавшиеся в углу комнаты, тут же уткнулись туда своими взглядами, теряя нить разговора. У Вадима даже дернулась вновь его ненормальная дубина, и на секунду меня пронзил страх.

– Не бойся, – ухмыльнулся Никита. – Больше ему тебя не отдадим. Пусть дрочит.

– Мог бы ей в жопу не спускать, я бы тоже дернул, – обиженно прогундел Денис. – Мне теперь по твоей елозить?

– Все, все, – поднял руки Никита. – Мы свое получили, хватит. Теперь я Маринке помогу и все.

После всего произошедшего мне хотелось спать. Я лениво проследила, как Никита свесился с кровати и полез копаться в спортивной сумке. Парни вроде бы взяли свою одежду, но не торопились ее надевать, пристально наблюдая за нами. Мне казалось, я по уши залита спермой, и одновременно пуста как воздушный шарик. Никита вернулся с коротким, не длиннее пальца, фиолетовым вибратором. Устроился между моих ног и посмотрел тяжелым взглядом в глаза:

– Целоваться после секса не будем, сорян, но вот за это ты еще поблагодаришь.

Я была с ним согласна – вкус спермы Дениса все еще стоял на языке. Никита нажал кнопку и вибратор затрясся так сильно, что было заметно. Он отвел мою ногу в сторону, деловито, как врач, раздвинул половые губы над вагиной и прислонил фиолетовый вибратор к клитору. Жесткая, чересчур сильная вибрация выгнула меня дугой. Все нервные окончания взвыли, я попыталась отползти, по мощные руки вернули меня на место. Это было даже больнее, чем когда он ебал меня в жопу. Или мне так показалось.

– Хочешь обратно свою узенькую дырочку, Марин? Тогда терпи, – жестко сказал Никита.

Я чувствовала, как сокращается все внутри, сильными спазмами, похожими на те, что при месячных, это было болезненно и остро, но чем-то странно приятно. Удовольствие все-таки было, но такое же жестокое, как все происходившее тут. Никита не давал сводить ноги, хотя я пыталась, а когда я расслаблялась – крутил по очереди мои соски, и я чувствовала, как это помогает сокращаться всему внутри.

Я кончала раз за разом, из меня уже вытекала не только сперма Вадима, но и много-много моих соков. Я чувствовала боль внизу живота от непрерывных спазмов, но Никите было все мало.

– Подай бутылку, тут у нас есть потенциал, – бросил Никита уже одетому Денису.

– Может, лучше я помогу, – хохотнул тот. Никита смерил его жестким взглядом:

– Я не баловством занимаюсь тут.

Честно говоря, я испугалась, когда в его руке появилась бутылка из-под вина, и он ввел внутрь меня узкое горлышко.

– Тихо, тебе понравится.

Фиолетовый вибратор не переставал терзать мой истертый клитор, но горлышко бутылки я почти не ощущала, пока Никита не повернул ее под определенным углом и не начал довольно жестко дрочить меня прямо у самого входа в вагину.

Знакомое ощущение остроты ощущений вновь заставило меня выгнуться. Казалось, происходит что-то ужасное и приятное одновременно и вот-вот случится какое-то чудо. Так странно, находясь в череде коротких оргазмов вдруг ощущать приближение какого-то сверх-мега-оргазма. Ощущения нарастали и в тот момент, когда я, уже не помня себя только тихо поскуливала, вдруг что-то словно щелкнуло, из меня полилась обильно жидкость, и я почувствовала, что я словно выворачиваюсь наизнанку.

Никита быстро накрыл мое лицо подушкой – кажется, я визжала на ультразвуке.

– Вот так девочки кончают по-настоящему, – смеясь, сказал он, когда я перестала биться как пойманная рыба. – Все у тебя почти сжалось, умница.

Бутылку он вынул сразу, а вибратором еще прошелся по соскам, и меня накрыло сладкой послеоргазменой волной.

– Все, вставай, Мариш. Я лежала в луже из собственных соков и смешанной спермы трех мужчин и не могла пошевелиться. Никита попробовал помочь мне приподняться, но рука, на которую я оперлась, подломилась от ватной слабости, окутывающей меня. – Укатали девочку. Но тебе ведь понравилось?

Я что-то невнятно промычала.

– Марин, скажи нормально, тебе все понравилось? – требовательный голос Никиты заставил меня собраться и ответить:

– Да… – Вадь, записал?

Я подняла голову и увидела направленную на меня камеру мобильника. Попыталась заслониться рукой, но было уже поздно.

– Вот так, ей все понравилось, она сама хотела. Давай отнесу тебя, – и Никита подхватил меня на руки и вынес из комнаты, куда всего пару часов назад я так робко заходила.

Сделал шаг в мой все еще открытый номер, сгрузил там на кровать. Его красивый член все еще торчал, налитый кровью, и мне почему-то захотелось его потрогать. В полусне-полузабытьи я обняла его ладонью и провела пальцем по шелковой кожице.

– Ну ты даешь, Марин, – восхитился Никита. – Вот ненасытная!

Он уронил меня на кровать, прикрыл одеялом, но в последний момент не удержался и пальцами открыл мои губы и, шипя, несколько раз всунул туда член.

– Ах, сучка…

Я даже обняла его губами, но Никита отстранил мою голову и вышел, закрыв дверь. Глаза совершенно слипались, и я вырубилась, уже не пытаясь думать.

***

Будильник зазвонил в восемь, как и было положено. В первые секунды после сна, в еще полудреме, я не вспоминала произошедшего. Вчерашняя ночь казалась нереальной, будто ничего не было, только приснился один из тех эротических снов, про которые думаешь: "Ну надо же" и "Хорошо, что в жизни так не бывает". Но повернувшись, я почувствовала, как из меня вытекает что-то липкое.

Вскочила и понеслась в душ. Бедра, задница и живот все были в засохших, стягивающих кожу белесых следах, из всех отверстий вытекало, на шее и груди алели следы зубов и засосов и внутри что-то тянуло как после месячных. Я долго отмывала следы вчерашнего разврата, стараясь не думать, не вспоминать, не допускать мысли…

Тем более, что мне надо было возвращаться на конференцию, и объяснение, что меня всю ночь драли во все отверстия три мужика, вряд ли бы прокатило за отмазку. Еще бы и позавидовали. Ныли мышцы в самых непривычных местах. Я морщилась от боли в заднице, когда садилась. Но кое-как собралась и нацепив на лицо нейтральное выражение, вышла из комнаты.

Дверь в соседний номер была приоткрыта. Я не выдержала и заглянула туда – кровать была заправлена, а посреди комнаты стояло ведро со шваброй. Выехали, значит. Не знаю, чего я ожидала. Цветов поутру?

На конференции я сидела, постоянно ерзая. Между ног зудело и болело, там ощущалась зияющая пустота, словно чего-то не хватает. Интересно, после родов тоже такое ощущение? Ребенок-то побольше вадимовой елды будет.

Со второй половины дня стало хуже: меня начали настигать флешбэки. На экране график роста продаж, а я вместо него видела, как загорается яростная похоть в глазах Дениса. Мне рассказывают о развитии аджайла в компании, а я слышу жаркий шепот Никиты: "Разведи булки, малыш, хочу засадить поглубже".

А уж темно-фиолетовый огромный член Вадима вообще виделся мне везде и всюду. После того, как ерзая на стуле, я случайно уткнулась его краем в промежность, я и вовсе не выдержала, сбежала в туалет, где спустила колготки и трусики, задрала юбку и прикоснулась к горящему огнем клитору. После пыток вибратором это было даже больно, но не сделать было бы невыносимо!

Несколько касаний через боль – и я оперлась на стену, кусая губы, чтобы не застонать в голос от пронзившего удовольствия. Такого, какое я не испытала вчера ночью, скорее являясь секс-тренажером для них троих. Двумя пальцами нырнула в вагину и даже испугалась, настолько свободно там теперь было. Черт, Никита же обещал, что стянется!

И этими мыслями и притянула, видимо. Выйдя из туалета, покачнулась, подумав, что у меня галлюцинации. В зале у проектора стоял и беседовал с ведущим конференции… Никита.

Замерла, не отводя от него взгляда.

– Следующую беседу с нами проведет глава нашего питерского филиала Никита Андреевич Завозов! Поприветствуем спикера!

Первой мыслью было – бежать! Как будто стоит Никите кивнуть, и собравшиеся окружат меня, чтобы запихнуть свои члены во все дыхательные и пихательные мои отверстия. Или он встанет и в подробностях расскажет, какой узкой у меня была жопа и как я пищала, когда он нанизывал меня на себя. Или…

Но его взгляд, обводящий аудиторию, скользнул по мне равнодушно и без капли узнавания. А потом он отвернулся, произнес какую-то шутку и начал рассказывать об особенностях работы филиала. Так, как и должен был себя вести совершенно незнакомый человек. Но он не был незнакомым. Я знала его губы, руки, член и голос слишком хорошо. Я бы убила Вадима, если бы у меня в руке был пистолет, а вокруг никого.

Я бы сдала в полицию Дениса и прошла бы все девять кругов ада на освидетельствовании. Но Никита… Его нежные заботливые руки… Грязные словечки… Красивый член… Его я хотела еще. Серьезно. Даже сейчас, на утро после группового изнасилования я бы отдалась этому мужчине еще раз. Без сомнений. Что это? Стокгольмский синдром?

Всю лекцию я не спускала с него глаз, но он как будто избегал моего взгляда нарочно. Даже когда я подняла руку, чтобы задать вопрос, он равнодушно скользнул взглядом мимо и спросил кого-то другого.

Не знаю, чего я хотела добиться.

Но после окончания, когда всем разнесли шампанского и началось неформальное общение, я вдохнула, выдохнула и пробилась к нему. Вокруг толклись какие-то девицы, томно опускавшие ресницы и накручивающие волосы на пальчики. В голосах их были низкие грудные нотки, а грудь они демонстрировали уже совсем непристойно. Знали бы вы…

В возникшей паузе я подняла бокал и спросила:

– Никита Андреевич, вы такой опытный работник, на такой ответственной должности… Неужели вы никогда не хотели переехать в Москву, в головное отделение?

Он наконец посмотрел мне в глаза и между нами заискрилась нить напряженного взгляда. Конечно, он меня узнал, и теперь в карих глазах плавилось и кипело золото.

– Я обдумывал эту мысль, но мне всегда была ближе позиция серого кардинала, нежели короля.

И он отсалютовал мне бокалом и отвернулся. Что это значит? Я не ушла. Стояла, ждала, пока он останется один и выбрав момент все-таки продолжила:

– Но ведь руководство у вас в крови, это заметно.

Он посмотрел мне в глаза и поняв, видимо, что я не отстану, подхватил меня под локоть и увел в сторону.

– Чего ты хочешь? – прошипел он. – Развлеклись и забыли. Ты сама сказала, что тебе все понравилось.

– Не знаю, – честно ответила я. – Но неслучайно же мы еще раз встретились.

Не меняя ледяной вежливой маски на лице, он сказал тихим хриплым голосом:

– Ты, Мариш, просто огонь, я не шутил. Но тебе меня одного будет мало. А я боюсь, знаешь, не потянуть твой темперамент и не удовлетворить тебя теперь, – он скривил губы, когда к нам приблизилась еще одна из настойчивых девиц и добавил более официальным тоном: – Так что Марина Сергеевна, да? Наши филиалы делают одно дело, но по-разному. Всему свое время и место

И он ушел, так и не взглянув на меня больше за весь вечер.

Денис и Ольга

Лакированный длинный стол уводит в невообразимую даль. Туда, где на той стороне сидит, развалясь, главный босс – Виталий Андреевич. Владелец 51% акций. Жирная скотина, под чью дудку компания «Громовержец» пляшет уже второй год, потому что он собрал «роял-флэш», через подставных лиц выкупил все свободные акции и прижучил своих врагов на их же территории.

«Сука, как я ненавижу этот современный бизнес, где мы должны танцевать и приседать перед этими бывшими партийными функционерами, тварями, которые вступали в пионеры со сладким молочком на губах, заходясь в оргазме от каждого слова клятвы: «Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь…»

Денис натянуто улыбнулся и пошел вдоль рядов стульев туда, где розовела туша. Он на вершине пищевой цепочки. Выше него нет никого. Рядом – есть.

Но сейчас, как никогда, этот стол напоминал ему хуй с яйцами, облизанный старательной соской, влажный и блестящий. И по мере того, как он шел туда, к поперечному столу, к «яйцам», ему все больше казалось, что он заглатывает этот хуй сам.

Как же он ненавидит…

Что тогда, в пионерском детстве ненавидел, что сейчас.

И никак, никогда уже не собрать кодлу лучших верных бойцов и не отмутузить это жирное пузо, не послать пулю в лоб в его родном доме. Бронированные мерсы, десять человек охраны, трехметровые заборы.

Времена другие.

Теперь решают бабки и связи.

А не смелость и верность.

– Ну что, дорогие мои! – начал босс, и дорогие заулыбались, сверкая фальшивыми белоснежными коронками. – У нас сегодня всего парочка дел. Надолго вас не задержу. Мы посмотрим результаты работы первого полугодия нашего нового направления и что дальше можно сделать для его развития. Ольга Викторовна, ждем вас!

Денис стиснул зубы.

Что ж, он поторопился с ненавистью к пионерам.

В новом мире было кое-что, что он ненавидел куда сильнее.

Ольга Викторовна, стройная блондинка лет двадцати семи, на высоченных каблуках, в узкой черной юбке до колена, в белой полупрозрачной блузке и очках а-ля «строгая училка» процокала к экрану для презентаций и развернулась к собранию.

Она была не единственной женщиной в кабинете, но две другие, старые боевые лошади в строгих костюмах, бесившие Дениса чуть меньше, уже давно не отсвечивали, понимая, что их держат на этих собраниях только потому, что с их пакетом акций хоть как-то можно возражать Жирному.

Ольга была врагом. Ее назначил сам Виталик. Поначалу никто не чухнулся, думая, что это его личная секретутка для ублажения под столом, но чем дальше, тем больше ей давали серьезных дел, с которыми она справлялась до отвращения блестяще. Приебаться было не к чему.

Как рассказали Денису в кулуарах, Виталика она тоже не выносила – сама призналась, когда работала на одном из проектов. Она была сама за себя. И это бесило еще сильнее.

Бабам вообще не место в бизнесе. Там, где мужчины решают нормальные дела, их мозгу, зацикленному на детях и борщах, не понять сложных схем. Пусть сидят себе на низовых должностях, руководят стадами тупых исполнителей, это им по природе. В стратегию лезть не надо. И особенно не надо лезть туда, где крутятся большие деньги.

– Я хочу показать вам этот график, на котором мы могли бы и закончить, – Ольга улыбнулась своими накрашенными темно-красной помадой губами, вздохнула так, что высокая грудь под блузкой приподнялась еще выше и Денису показалось, что под едва видным кружевом бюстгальтера тенью мелькнул сосок.

Она щелкнула пультом от проектора и на экране появился график, диаграмма и еще столбцы цифр. Все они показывали резкий взлет первые два месяца, а потом неуклонное уверенное падение.

По залу пронесся вздох. Денис сжал зубы.

Проблема была в том, что это направление – его филиал. Он дрался как волк – отчаянно и безнадежно, чтобы не пускать бабу в свое хозяйство, но гребаный контрольный пакет акций и право вето успокаивают даже волка.

И вот.

– Денис, что скажешь? – лениво поинтересовался Виталик. – Твой проеб.

Ольга едва заметно поморщилась и переступила с ноги на ногу. Пустили бабу в дело, а у нее ни яиц, ни железной жопы. Пять лет назад, когда они компанию из задницы вытаскивали, они по двое суток отсиживали, разрабатывая стратегию. Дым стоял карамыслом, говорили только матом. А сейчас уже и курить нельзя. Скоро материться запретят.

– Скажу то, что говорил сразу… – Денис не стал подниматься, наоборот, откинул полу пиджака, сполз вниз по стулу и засунул руку в карман брюк. – Это направление нам нужно для стратегического развития. Оно и не должно быть прибыльным. Оно держит нам левый фланг.

– Ольга Викторовна? – снова повернул голову Виталик к ней.

Вместо ответа она щелкнула пультом и слайд сменился на подробную картину по всему филиалу. Она взяла другой пульт, с лазерной указкой и повернулась лицом к экрану.

Взгляд Дениса, скользивший по графикам и схемам и не находивший в них ошибок, но почему тогда общий итог такой ужасный, волей-неволей сполз на жопу предательницы. Черная юбка была натянута на ней в упор, можно было разглядеть кромку стрингов, уходящих вверх к поясу. И упругие сочные полусферы перекатывались под тканью чуть не до треска. Денису даже показалось, что он слышит этот треск. Не только от юбки, но и от ширинок всех мужиков в зале.

Еще одно отличие от тех времен, когда он начинал. Будь это все по-старому, эта фря уже была бы разложена на столе и в нее по очереди бы вбивались все мужики, которые сейчас якобы незаметно перекладывают хуй в штанах.

А сейчас они вынуждены ее слушать.

Смотреть, как она переступает длинными ногами.

Наклоняется к Виталику, демонстрируя ложбинку груди.

Упирается жопой в его бодигарда, у которого аж шея уже багровеет от того, что тут трется рядом.

И хуже всего то, что со всем этим мясокомбинатом она раскатывает стратегию Дениса по новому направлению просто по кирпичику, быстро и понятно доказывая, что его план приведет к тому, что весь филиал скатится в пизду.

Так понятно, что даже Денис это видит.

Все это видят.

– Ольга, – посмеиваясь и косясь на Дениса, говорит Жирный Виталик. – Я думаю, что еще немного, и я переименую свою компанию и впишу вас. Знаете, как в американских фильмах в юридических конторах? Был Куликов-инкорпорейтед, а будет Куликов-Степная Инкорпорейтед. Я почти не шучу.

Она заливается краской и впервые за время этого адского унижения смотрит на Дениса. Ярость в его взгляде подобна кинжалу, так что она вздрагивает и опускает глаза.

Вот так, сучка. Молчи. Заткнись. Прекрати.

– Так вот, Ольга, – продолжает Жирный, и Денис уже знает, что он скажет. – На этот месяц я назначаю вас куратором не только направления, но и всего филиала. Своего рода кризис-менеджером. Посмотрите там, разберитесь, что не так. Денис поможет, если понадобится. Не стесняйтесь к нему обращаться.

Все когда-то кончается, в том числе и унизительное совещание, остаток которого остальные акционеры и директора изо всех сил стараются делать вид, что все идет по плану. Но их взгляды, виноватые и насмешливые, жалят Дениса как отравленные стрелы. Сучку поставили его начальницей! Временно, но все же!

А если все пойдет не так, она станет директором его направления!

От этой мысли его руки сжимаются в кулаки, а желваки играют на скулах, когда он выходит из кабинета Жирного, стараясь не хлопнуть дверью, не потерять лицо.

Ольга, виляя задницей, удаляется влево по длинному коридору. У нее в этом офисе есть свой неплохой кабинет, Денис был там в прошлый раз. Большой, светлый, с панорамными окнами, персиковым ковром и огромным столом. Там-то она сейчас и обоснуется с бутылкой «Дом Периньон» после того как станцует свой танец победы.

Она и сейчас вертит задницей так, словно пытается воображаемым хвостом подразнить Дениса. Словно если бы не приличия, она бы уже скакала тут по коридору.

Денису хочется не скакать, а рычать. Хочется догнать ее и долбануть пустой башкой о стену. Но он сдерживается, отворачивается и они расходятся в разные стороны.

Она – к победе, шампанскому и ковру, он – на нижний этаж стоянки, где сейчас сядет в свой прокаченный «мерс» и втопит под двести по ночному городу, чтобы как-то сбросить ту дикую агрессию, что пропитывает его плоть.

– Раздевайся.

Ольга разворачивается к двери, подняв брови.

Она была готова к разговору с Денисом сразу после совещания и планировала напоить его коньяком и угостить кубинскими сигарами, задобрить, рассказать, что ничего не изменится. Показать, где у него ошибки, чтобы в следующий раз уже он демонстрировал презентацию и хвалил ее как способную ученицу. Но всего лишь ученицу, ведь он исправил все сам.

Но он не пошел за ней.

Она успела заскучать в своем кабинете, достать коробку конфет и съесть парочку под открытый отличный дорогой коньяк. И только потом вспомнила, что отпустила шофера. Придется добираться на такси. И вот в тот момент, когда она уже взяла телефон, чтобы вызвать VIP-машину, дверь распахнулась и на пороге появился Денис.

– Я сказал – раздевайся! – он щелкнул замком, запирая дверь и развернулся к Ольге, стоящей перед ним, подняв голову с очень прямой спиной. Она опиралась на край стола, но после последних его слов выпрямилась и встала ровно. – Мне надо два раза повторять?

Он сделал резкий шаг вперед, протянул руку и рванул ее блузку так, что половина пуговиц расстегнулась сама, а вторая рассыпалась по полу с гулким стуком.

Под полупрозрачной тканью, распахнувшейся от движения его руки, показался только тонкий кружевной бюстгальтер, весь состоящий только из этих кружев. И темный сосок, ровно такой, как грезился ему в комнате во время совещания.

Его пальцы сжали этот сосок под тканью настолько нежной, что кружева тут же поползли затяжками и дырами под его жесткими пальцами. Он рванул их, сдирая с ее кожи, оставляя рваньем висеть на лямках, лишь бы было видно как вываливается ее упругая сочная грудь.

Ольга не нашла слов, задохнувшись от возмущения, застыв, лишь отшатнувшись от него. От неожиданности, неуместности, дикости такого поведения в цивилизованном офисном центре, где нормальные люди обсуждают нормальные дела, у нее просто поплыла голова, отказываясь воспринимать происходящее.

Денису захотелось обхватить зубами эти соски, похожие на крошечные вишенки, обвести языком ореолу, но он понимал, что это слабость. Он пришел не ласкать ее. Он пришел научить ее быть женщиной в мире мужчин.

Показать ее место.

Следующим движением он сдернул с нее блузку и избавил от остатков держащихся кружев, чтобы сжать скрюченными пальцами нежную плоть груди.

– Юбку снимай, шалава, что пялишься! – Денис попытался задрать ее подол, но юбка была слишком узкой и пояс слишком сильно сжимал талию Ольги.

Она наконец почувствовала момент и отпрыгнула в сторону, пытаясь нашарить кнопку тревоги:

– Охрана! – ее рот оказался моментально зажат мужской ладонью.

Денис подсек ее ноги, завалил на персиковый ковер и сам стал нашаривать застежку на талии. Дернул молнию вниз, кажется, срывая ее, и потащил вместе с полоской кружевных стрингов вниз. Ему было неинтересно любоваться ее эротическим бельем, надетым для какого-то другого мужика, с которым они небось планировали отметить ее повышение в ресторане, а потом ехать домой в такси, где он шарил бы толстыми пальцами-сосисками по ее бедрам до кружевной резинки чулок. А потом привез бы к себе домой, в элитный поселок, вошел бы в дом и выебал ее прямо в коридоре, стоя, лишь наклонив, чтобы она уперлась руками в стену. И его морщинистые яйца шлепались бы о ее зад при каждом движении.

Почему-то в роли любовника Ольги представлялся Жирный Виталик, и от этого Денис только зверел. Если подумать, то логично. Как еще она могла забраться так высоко, как не насасывая вялые отростки топов? Кто станет вообще слушать бабу в бизнесе, особенно бабу с такими буферами и жопой? Если только она не готова этим всем торговать за путь наверх.

Пока Денис возился с тем, чтобы стянуть юбку с ее ног, Ольга скинула высокие каблуки и вскочила:

– Какого черта! Денис, что вы себе позволяете! Охрана! – закричала она в голос, так как между тревожной кнопкой и ею был сам Денис.

Даже в таком виде: в разодраном лифчике с вывалившейся грудью и поползших стрелками чулках, больше без ничего, рядом с полностью одетым в костюм Денисом, она все равно оставалась гордой и высокомерной. Назвала его на «вы». Думала, это его охладит и оскорбит.

Но это ненадолго.

Таких холодных стерв ему нравилось унижать всегда.

Женщина должна быть теплой. Домашней. Как его жена. Ее задача быть красивой, развиваться в области ублажения мужа, поддерживать товарный вид и уют в доме. Офис место для мужчин. Если ты залезла на чужое место, то будь готова полететь оттуда кверху жопой. И уткнуться мордой в грязь.

Он научит ее быть смирной. Прямо сейчас. И знать свое место.

– Я хочу, чтобы ты открывала рот только для того, чтобы взять в него мой член! – Денис размахнулся и влепил Ольге оплеуху. Ее потрясенный взгляд огнем зажег кровь в его венах. Знай, сучка!

Он никогда не бил женщин. Но если она хочет быть на месте мужчины, то она уже и не женщина. Дать по морде зарвавшемуся другану совершенно нормально. Вот пусть принимает плоды эмансипации.

Он дождался, пока она убрала ладонь от щеки и вмазал по второй. Но не так, чтобы сделать больно, а так, чтобы она рухнула на колени. Чем он и воспользовался, чтобы расстегнуть ширинку и освободить крепко стоящий член.

Ползающая по полу с красными следами на щеках и болтающимися сиськами Ольга нравилась ему гораздо больше, чем раскатывающая его у экрана во время совещания. И его члену тоже.

Он сделал шаг вперед и ухватил ее за светлые волосы, намотал их на кулак и притянул к себе. Ткнулся разбухшей головкой ей в губы.

– Соси, мразь! – еле проговорил он перехваченным от острого возбуждения голосом.

Но она замотала головой:

– Денис, что ты делаешь! Одумайся!

За что и получила еще один удар, на этот раз по губам. Ничего, зато не понадобятся укольчики, будут пухлые губки без операций.

– Раз уж раззявила пасть, так используй ее для того, для чего она предназначена! Соси! – ярко-красная головка снова ткнулась в опухшие губы и на этот раз Ольга приоткрыла рот, куда он и засунул свой орган. Она покорно обняла губами толстый ствол Дениса, смиряясь, притворно или по-настоящему, но пока смиряясь с происходящим. Может быть, еще будет толк.

Денис прикрыл глаза и положил Ольге руки на затылок, управляя ее головой, пока она обрабатывала его член. На секунду или две на его лице даже появилась довольная улыбка.

– Вот так. Хорошая соска… – он почти разомлел, но стоило забыться и приоткрыть глаза, чтобы посмотреть как скользит блестящий от слюны ствол его члена между женских губ, он обожал это зрелище, как вид кабинета вокруг и ее наглых глаз, резко напомнил ему, что происходит. – Активнее языком двигай, первый раз, что ли? Да ты сосала каждому уроду с двенадцати лет, я по глазам вижу!