Текст книги "Жизнь моя, иль ты приснилась мне?"

Автор книги: Марта Валешевска

Марта Валешевска
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

© М. Валешевска, 2020

© Интернациональный Союз писателей, 2020

Марта Валешевска

Родилась в Германии, г. Хемниц в 1951 году. Училась в Кузбассе. Окончила ТИСИ (город Томск). Прошла карьеру от мастера до генерального директора АО «Строитель».

Имеет звание «Заслуженный строитель России».

Мать троих сыновей. Муж – единственный и неповторимый мой мужчина. Отличный отец, муж, любимый.

Чертовски талантлива: стихи пишу с детства. Красива во всех своих обличьях, ведь во мне бурлит кровь польская, украинская, шорская (горный Алтай), русская, мордовская (у мужа). Отчаянный ЖИЗНЕЛЮБ. Люблю все народы мира. Делаю всё легко, играючи.

Увы, но горюю по-взрослому… не могу смириться с безвременным уходом сына ДАНИЛУШКИ.

Мой гимн

 
Легко мужчину соблазнить:
Чуть-чуть кокетства, обаяния, что каждой женщине дано,
Крема, косметика, вино…
И вот он твой… но он чужой.
Хочу по жизни своего я мужа удержать.
Наивная! Нашла о чем мечтать!
Нет, не мечтать!
Когда я вижу твой восхищенный взгляд
И слышу речи, как я близка, желанна и любима,
Становится мой мир неповторимым.
И я, как в юности, тебе дарю себя
И восхищаюсь тем, что ты один и мой,
И тем, что ты идешь ко мне домой.
 
 
Вся мудрость женщины – опорой мужу быть,
Его желать, любить, боготворить,
Да так, чтоб будни в праздник претворились,
Сердца чтоб в унисон по жизни бились.
Лишь только просочится скуки лучик,
Зажги свечу, вильни пред ним бедром
И накорми как можно слаще, лучше:
Пусть будет кофе, эскалоп и ром!
 
 
Смахни с лица досаду и усталость
И приласкай детей. Пусть скажет он,
Что за десятки лет ты даже лучше стала:
Такой любимой, нежной и родной…
 
 
Вся прелесть женщины – очаг домашний свой
По жизни разжигать. Пусть греет он, не угасая.
А ты, когда-то где-то деловая, для мужа будь слаба,
Желанна и любима.
Пусть скажет он: «Ты мать моих детей,
Моя любовница. Других не нужно мне!»
Не верь ему. А сделай так, чтоб чувствовала ты
По взгляду и дыханью: ты одна!
И будь готова право быть одной по жизни отстоять!
 

Я свяжу тебе жизнь

 
Я свяжу тебе жизнь
Из пушистой мохеровой
пряжи.
Я свяжу тебе жизнь,
Не солгу ни единой петли.
 
 
Я свяжу тебе жизнь,
Где узором по полю – молитвы,
Пожелания счастья
В лучах настоящей любви.
 
 
Я свяжу тебе жизнь
Из веселой меланжевой пряжи.
Я свяжу тебе жизнь
А потом от души подарю.
 
 
Где я нитки беру?
Никому никогда не признаюсь.
Чтоб связать тебе жизнь,
Я тайком распускаю… СВОЮ.
 

Не в себе

 
Я не в себе. То есть другая.
Что это значит, девочка родная?
Другое тело, мысли иль слова?
Что значит не в себе? Совсем не та?
 
 
Да, я не та. Не та, что, вечно споря,
Работала, не пожалев себя.
Не та, что волокла, как лошадь в поле,
Дом, деток, мужа и, любя,
Все без остатка близким отдавала
И не тянула на ночь покрывало,
А с недосыпа, сполоснув лицо,
Варила утром каждому яйцо.
 
 
Да, я не та, что, чуть продрав глаза,
Следя за тем, чтоб не текла слеза,
Звонила маме: «Как ты, моя радость?
Что говорят врачи?» Ох! Сколько ей осталось?
 
 
Другая я. Никчемная такая.
Сижу, лежу, бока лишь протираю…
 

Подушка

 
Я к подушке-подружке
щеку крепче прижму.
Я ее понежнее рукой обниму
И шепну ей тихонько,
Чтоб никто не слыхал:
«Уведи меня ночью далеко за Байкал».
Молчаливый свидетель,
много видела ты.
Ты одна узнавала
мои мысли, мечты.
Помнишь, ты вытирала
мои слезы со щек?
Ты меня понимала.
Он порою не мог.
Помнишь, как мы узнали
любовь до конца?
Близко-близко стучали наши сердца.
Нежно-нежно смотрели наши глаза.
И друг другу ни слова не могли мы сказать.
И когда вспоминаю тот божественный день,
Прячу я в тебе счастья огромного тень.
Ведь в такие минуты по лицу моему
Можно все распознать, все понять хоть кому…
 

Какое счастье

 
Какое небо голубое!
Какое счастье – быть женою,
Когда тебя лелеют, холят,
Когда любви и ласки вволю.
 
 
Какое счастье – быть женой,
Когда мы ниточкой одной
Навеки связаны Судьбой
С тобой, любимый мой, с тобой.
 
 
Какое счастье – мамой быть,
Детей иметь, желать, родить.
Твоих детей, любимый мой.
Какое счастье – быть женой
 
 
И засыпать и просыпаться
В твоих объятьях, мой родной,
Тебе счастливо улыбаться.
Какое счастье – быть женой!
 

Я вернулась

 
Я умерла. Так интересно было…
Исчезло все. И все застыло.
Все растянулось и пропало.
Совсем не так, как было, стало.
 
 
Я не живу уже на свете,
Но мне не больно, вы поверьте.
Так все спокойно и приятно,
Светло, тепло и пахнет мятой.
 
 
Кругом все ясно и лучисто,
Фольга в гармошку, небо чисто.
И главное – совсем нет боли.
Ни на душе, ни в теле. Что ли,
Все растворилось? Повезло?
Но я вернулась всем назло.
 
 
Назло врагам, которых нету,
Назло закату и рассвету.
Я задержусь еще лет нА сто,
Туда успею, в вечность, к счастью.
 

Друзьям

 
За всех друзей, разбросанных по свету,
Кого любила и кого люблю,
Теплом которых так была согрета,
За них, родимых, Бога я молю.
 
 
Пошли им сил, удачи и здоровья
И не покинь их в самый трудный час.
Благослови и одари любовью,
Чтобы улыбке не уйти из глаз.
 
 
Чтоб дом был чашей полной и красивый,
Чтоб тучи обходили стороной,
Чтоб Родина всегда была любимой,
А дружба оставалась дорогой.
 
 
И пусть друзья разбросаны по свету,
Моя молитва каждого найдёт
И, в дом войдя, как первый луч рассвета,
С собой благословенье принесёт.
 

Дневник

 
Мои стихи – моя судьба. Я их в дневник кропаю.
 
 
Порой заброшу на года и снова просыпаюсь.
 
 
Спала без них я пару лет, мертва душа к ним бЫла,
 
 
И вот опять хочу писать. Наверно, не остыла…
 
 
Мне проще боль свою излить в строках, что на бумаге,
 
 
Увидеть свет во мраке дней, дней после жизни Дани…
 
 
Мой сын, мой мальчик, сладкий мой, ну как тебе, мой славный?
 
 
Ты для меня всегда живой и самый в жизни главный.
 

Наталка

 
Мечты, мечты… А что случилось?
А что, я спрашиваю, стало?
Врачей из нас не получилось,
И видимся чертовски мало.
 
 
Осталась для меня, Наталка,
Ты самой-самой. Понимаешь?
И мне ни чуточки не жалко,
Что ты меня до капли знаешь.
 
 
Вот и сейчас. Прошел уж год.
Нас километры разделяют,
А сотню радостей, невзгод
Тебе при встрече наболтаю.
 
 
И будет так, как – помнишь, Натка? –
Все было триста дней назад:
Все та же в огороде кадка
И виден знаменитый сад.
 
 
И снова будут смех и слезы,
И вновь воспоминанья и мечты.
И это будет правда, а не грезы.
И будешь ты со мною, Натка, ты!
 
 
Мечты, мечты… А что случилось?
А что же все же с нами стало?
Подумаешь, чуть-чуть не получилось!
Ведь восемнадцать – это еще мало.
 

Окошечко в детство

 
Валерик, ты помнишь, тебе говорила,
Что не люблю тебя, быстрей бы смотаться?
Я лгала. Тебя я дразнила просто.
Тебя люблю я до боли острой,
Только стеснялась тебе признаться.
 
 
И ты меня любишь, я это знаю.
Ведь так же, братишка? К чему лукавить?
Ты стал большим уже, понимаю.
Пора нам детства игру оставить.
 
 
Родной мой, как мне теперь не хватает
Твоих смешных рожиц и жесткого чуба,
А время иглою большою латает
На шалости наши заплаты грубые.
 

Шагали много, много дней…

 
Шагали много, много дней
Мы вместе в радости, в печали.
Ну кто подскажет нам теперь,
Любовь свою где потеряли.
 
 
И руки самые родные, что бережно меня ласкали,
 
 
Любовь во мне сейчас убили, любовь в могилу закопали…
 

Я стала взрослой…

 
Голубое небо, голубые волны,
Голубые тучки где-то в небесах,
Голубые думы, голубые грезы,
Голубые слезы на моих щеках…
 
 
Может быть, не стоит?
Может, все впустую:
Думы голубые, слезы на щеках?
Видишь, рядом руки нежные, родные
И улыбка милая на его губах.
 
 
Голубое небо разом опустилось,
Сладкой-сладкой болью отдалось в груди.
Вот когда навеки с детством я простилась,
Накрепко закрыты все назад пути.
 

март, 1970 год

Мамуля, как мне теперь не хватает…

 
Мамуля, как мне теперь не хватает
 
 
Твоих добрых слов и поддержки по жизни!
 
 
А время иглою большою латает те дни,
 
 
Что уже были «в прошлой жизни».
 
 
Одно утешает – что память ясна.
 
 
И помню я каждую складку у губ.
 
 
Одно утешает – что шрам не так груб,
 
 
И в сердце тепло, и печаль не больна…
 

Пятнадцать лет

 
Вот уж мне и пятнадцать – золотые года,
Ведь прощание с детством не забыть никогда!
А оно все быстрее от меня убегает
И лишь сладкие чувства мне оставляет.
 
 
Где ж та милая сказка, что так быстро сказалась?
Где ж та крошечка Галка, что в коляску вмещалась?
Нет той Галки, выросла милая крошка.
Стала думать о чем-то и грустить у окошка…
 

Скромное желание

 
ХОЧУ, ЧТОБЫ СОЛНЦЕ БЫЛО ВСЕГДА!
ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫСОХЛА В ЛУЖАХ ВОДА.
ХОЧУ, ЧТОБЫ ПЕСНИ МНЕ ПЕЛ СОЛОВЕЙ.
ХОЧУ, ЧТОБ ВСЯ ЖИЗНЬ БЫЛА ВЕСЕЛЕЙ.
ЕЩЕ Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛ СО МНОЙ.
ХОЧУ ПОДЕЛИТЬСЯ С ТОБОЮ ЛУНОЙ.
 
 
14 лет
 
 
ПОДАРЮ Я СОЛНЦЕ ЛЮДЯМ. РАЗВЕ ЭТО НЕ ПРЕКРАСНО?
БУДЕТ СЧАСТЬЕ ПРИНОСИТЬ ИМ В ДНИ, КОГДА ТЕ ЛЮБЯТ СТРАСТНО.
 
 
ЧТО СО МНОЮ СЛУЧИЛОСЬ?
Прошел лишь годочек.
А в душе все смешалось в какой-то комочек.
Тот комочек мне не весна подарила.
Подарила его мне зимушка милая.
До сих пор мое сердце льдом окутано было.
Мне Снегурка мигнула – и его растопило.
 

Тимоша

Это мои родные – мама Юля и папа Тимоша, папины родители, что меня вырастили с семи месяцев до школы. Родители-геологи работали в это послевоенное время в Германии. Мама Юля пережила папу Тимошу на год и три дня. Так и просидела у окна: «Где же мой Тимошенька? Почему не идет?» Господь пощадил ее – забрал разум. И она не понимала, куда делся Тимошенька.

 
В углу церковная свеча тихонько тлела.
Сидела Юля у окна, в окно глядела.
Шептала про себя слова, слова шептала:
«Где мой Тимоша, милый муж? Его не стало…»
Пришла родня, пришли друзья к нему в годину,
Чтоб разделить с тобою, Юлечка, кручину.
И говорили все тебе: «Мужайся, Юля,
Пройдет полгода, мы придем еще в июле».
Год и три дня ты прожила без мужа, Юля.
Не обманули – все пришли к тебе в июле.
 

Любовь

 
Ей было сто лет. А ему – сто три года.
Их встречи случались в любую погоду.
И чаще всего почему-то по средам.
Он просто звонил, говорил: «Я приеду?»
 
 
Вот как-то по средам всегда приезжалось.
И даже когда вдруг она простужалась,
Встречались они, несмотря на простуду,
Поскольку она обещала: «Не буду
Дышать на тебя!» Но, хоть это ужасно,
Дышала. Никак не могла надышаться.
И даже друг друга они целовали…
К ним мальчик в кафе выходил со словами:
«Садитесь, ваш столик сегодня свободен!»
И это случалось при всякой погоде,
И всё отступало: дела и болезни.
Ведь каждая встреча могла быть последней:
 
 
Сто лет и три года, конечно, не шутки.
Они не хотели терять ни минутки.
Объятия много теплее, чем пледы.
Они были счастливы каждую среду.
В сто лет как-то глупо влюбляться, жениться.
Но годы бежали от них вереницей.
Объятия много теплее, чем шали.
Встречались они. И дышали. Дышали…
 

Две подружки

 
Две подружки – Грусть и Радость –
На скамеечку присели,
Насмеялись, нарыдались
И тихонечко запели.
Им бы вовсе не встречаться.
Только как им друг без дружки?
Ведь всегда и Грусть, и Радость
Неразлучные подружки.
В моём сердце они рядом.
Вот одна из них смеётся,
На неё другая глядя,
Вдруг возьмёт и разревётся.
И никак они не могут
Обходиться друг без дружки.
Это очень даже странно:
Грусть и Радость – две подружки.
 

Женщина царственного возраста

 
Чувственность – до предела,
Нежность судьбой не растрачена,
Под взглядом, как под прицелом –
Женщина возраста царственного.
 
 
Мудрость в согласии с легкостью,
Тело в ладу с желаньями,
Мысли частенько с колкостью,
Поступки – без оправдания.
 
 
Зрелость к лицу ей, грешнице,
Опыт ошибок сладостных…
Вверх по серебряной лестнице
Каблучками чеканит радостно.
 
 
Дотянуться бывает немыслимо,
Осуждать, наверно, безнравственно.
Она выбрала право быть лучшею –
Женщина возраста царственного.
 

Святая ночь

 
Святая ночь… Залит огнями храм.
Молитвы грешников восходят до небес,
Как в алтаре зажженный фимиам…
Христос воскрес! Воистину воскрес!
 
 
Природа нежным трепетом полна,
Мерцают звезды в глубине небес.
Царит над грешным миром тишина…
Христос воскрес! Воистину воскрес!
 
 
Как перед бурей, замерла трава…
Затих пред Тайною дремучий старый лес.
Лишь ветер шепчет нежные слова:
«Христос воскрес! Воистину воскрес!»
 

Мои стихи

 
Тот, кто пишет стихи, когда любит
Иль когда больно-больно, невмочь,
Тот, кто пишет в ночи, в мороз лютый
Иль когда все равно – день иль ночь,
 
 
Тот, кто дышит и пишет,
тот, кто спит и поет,
Тот, кто музыку слышит и стихами живет,
Тот мне брат иль сестра,
Хоть старик, хоть ребенок,
Тот мне близок душой. А пишу я с пеленок.
 

Ушел наш мальчик

 
О, Господи, запретна вроде тема,
На суд людей свою беду несу.
Кто пережил мой ад, поймут. Дилемма
Лишь в том, нужна ли эта боль кому.
 
 
Уверена, нужна, поэтому нагая
Стою пред вами, душу оголя.
Пишу как есть, словами не играя,
И не боюсь услышать: «О-ля-ля!!!»
 
 
Мой мальчик, мальчик гениальный,
Писал стихи и музыку любил,
Рос он в любви в семье вполне реальной,
Где мама, папа, братья. Жизнь любил…
 
 
Послушный, занят музыкой и спортом
И под присмотром бабушек, дедов.
Срывал он лавры в школе, правил кортом
На теннисе и блюл он честь родОв.
 
 
Красивый, умный, ласковый и скромный,
Трудолюбивый, наш левша любимый.
Был долгожданным и нам очень нужным.
Читал он много, был слегка ранимым.
 
 
Когда пришла беда? Да рано – в школе:
Сначала травка, а потом и герыч.
Узнали поздно, но мы бились вместе,
Пытаясь победить болезнь и горечь.
 
 
И победили: в армии служил,
Любил, работал и учился много.
Но заболел он. Не смогли спасти.
Ушел наш мальчик. Он теперь у Бога.
 

Мой славный

 
Мой милый, любимый, единственный,
Мой славный, хороший, родной,
Мой дивный, мой умный, таинственный,
Мой первый мужчина, муж мой.
 
 
Тебя поздравляю, любимый мой.
И сорок уж прожито лет.
Тебе пожелаю, хороший мой,
Здоровья, удачи, побед.
 
 
Три сына, три наших кровиночки,
Растут и в заботе живут.
И радует маленький Илечка,
Денис собрался в институт.
Данилка азы первоклассные
С успехом большим познает.
И двадцать уж лет не напрасно мы
Прожили с тобою вдвоем.
 
 
Мой милый, любимый, единственный,
Мой славный, хороший, родной,
Сегодня прожить с тобой хочется
До свадьбы хотя б золотой.
 
 
Мало! Восемь лет осталось!
 

Летят года

 
Будут лететь года.
Буду взрослеть я.
Забуду, как с мишкой играть,
Капризно как губки сжимать.
Сама уже буду не Галкой,
А старою, дряхлою бабкой.
Тебя не буду любить,
Не смогу уже нежною быть.
А может, все будет иначе?
Иначе? А что это значит?
Буду всегда с тобой –
С любовью моею одной.
 

Спасибо, Господи! Я сорок четыре года с любимым вместе.

Разлука

 
Я возьму листок, напишу пару строк,
А меж строк прочти о моей любви.
Ветер, грусть развей и лети резвей.
Донеси мою ласку, чтоб в душе не погасла,
Донеси мою нежность, чтоб согрела, как прежде.
И еще прикоснись ты к его губам,
Я с тобой поцелуй ему передам.
 

Наш день

 
Да, я так ясно помню этот день:
Сбежали с лекций, что-то наплели девчатам
И были вместе, до конца, совсем.
Я трепетала вся в твоих объятьях нежных,
А ты снимал с меня воздушное белье.
Любил меня ты очень-очень бережно.
Ты был весь мой, а все мое – твое.
 
 
Любви порыв, осознанный, созревший,
Соединил с тобою навсегда.
И вот теперь мы оба очень зрелые,
Но любим мы друг друга как тогда.
Нет-нет, не так. Гораздо больше, глубже.
До зноя в сердце и до слез в глазах
От нежности и чувств.
 

Музыка в душе

 
Я просыпаюсь с музыкой в душе.
Смотрю на телефон и жду звонка.
И хоть молчишь, беда невелика.
Я знаю, что ты есть, что не одна уже.
Со мною ты. Ты помнишь обо мне.
 
 
Глаза прикрою – ты ко мне придешь.
И вспомню вечер, он был так хорош!
Твои ладони на моих плечах,
В твоих глазах – и радость и печаль.
А на душе одно: «Прощай, прощай!»
 
 
Наш дом[1]1
  Дом – телефонная будка.


[Закрыть] – квадратный метр и телефонный диск,
Покинули его, спустились вниз.
Открылся на двери гостиницы замок –
И все. Ушел. И стук шагов твоих замолк.
Прощай, мой друг, и помни обо мне.
 

Мы с тобою в ночи

 
Мы с тобою в ночи удивленно молчим
И пытаемся вмиг осознать целый мир.
Мир, в котором мы были вдалеке друг от друга.
Мир, в котором мы были чужими супругами.
 
 
И спросил ты меня: «Ты хитра иль проста?
Ведь без года три дня как узнала меня,
А в глазах твоих блеск, на губах – тень любви.
Если можешь, Галчонок, мне все объясни».
 
 
Я хитра. Да, хитра, милый друг мой, хитра.
Я хочу отогреть свою боль у костра.
У костра твоих рук, у костра твоих губ.
Снять с души своей шрам, что так страшен и груб.
 

Девочка моя сладкая

 
Девочка моя сладкая,
С ног на голову жизнь встала!
Белый лист, в клетку тетрадка
Стали ярким холстом, где Ты рисовала!
 
 
Взяла палитру, в руку – кисть.
Подумав с пять секунд, Ты начала творить!
 
 
Взмахнула красным – и огонь
Горит с тех пор, что в ночь, что днем!
 
 
Макнула чуть в оранжевый –
Задорным смехом лист окрашен.
Где желтым тонкую нить проводила,
Солнце искристое вмиг ослепило.
Зеленым закрасила цвет пустоты –
Открыл для себя Я деревья, цветы!
 
 
Голубого добавила, капли росы –
Неба раньше не видел красы!
Синим раскрасить все не забыла –
Нежной любви чистоту Мне открыла!
 
 
Осталось добавить цвет фиолетовый,
Чувства затмили разум навеки!
Вся палитра смешалась в картину.
Жизнь с Тобою красками полнится!
Мы слились навсегда воедино,
Любовь к Тебе из каждой клетки ломится!
Девочка моя сладкая,
С ног на голову жизнь встала!
Белый лист, в клетку тетрадка
Стали ярким холстом, где Ты рисовала!
 

* Илья Доронин, мой сын.

Мы чужие

 
Два слова – и мы чужие.
Померкло солнце в небе.
Как долго мы вместе жили,
А ты моим уже не был.
И вот, задыхаясь слезами,
Шепчу тебе в исступлении:
«Не убивай словами,
Ну дай хоть шаг к отступлению».
Стучит в голове: «Сын, сыночек,
Ну как нам с тобою быть?
Зажать свое сердце в комочек
И с горьким обманом жить?»
Два слова – и мы чужие.
Кого винить мне в этом?
Как вышло, что рядом жили,
А я стала в прошлом где-то?
 

Бумага, чернила, мысли

А это стихотворение сына Ильи любимой Юлии

 
Бумага, чернила, мысли
любимому сердцу отправлены…
Месяца с Тобой – самые полные,
самые явные.
Недели с Тобой – быстрые, скользкие,
не неотравленные.
Дни – как вечность,
растворились – и нет Нас.
Часы… где они? Зачем они?
Который час?
Минуты с Тобой – самые долгие
и песочные.
Секунды с Тобой счастьем наполнены,
самые сочные.
Жить, дышать, быть рядом с Тобой –
это блаженство!
Я искал, ждал, желал…
Ты – Мое совершенство!
 

Нежность

 
Я тебе отдам всю нежность,
Душу всю тебе отдам я.
Всю свою девичью свежесть
Поднесу, родной, к твоим ногам я.
Только будь с ней очень осторожен,
Не разбей ее, даже нечаянно.
Мое счастье станет невозможным,
Буду плакать горько и отчаянно.
Не разбей моих иллюзий, ладно?
Пусть всегда мне будет очень весело.
Как бы в жизни ни было нескладно,
Из души моей, молю, не делай месиво…
 

Нет той наивной пустоты, когда не знаешь, дальше что же. Когда воздушные мечты и днем и ночью душу гложут. И не пишу уж много точек я после трепетного «эл». Вся жизнь прошла… Уж сорок лет.

Но я люблю. Люблю все так же. Нет! Не так. Гораздо глубже, ярче. До боли в сердце и до слез в глазах. Он нежности и чувств…

Бегемотиха

 
Стала толстой я, как бегемотиха.
Глянешь в зеркало – аж жуть берет!
Мне бы на больные ноги ботики,
Да блузон, что пузо уберет.
Только чувствую себя матроною,
Воспитавшей трех богатырей,
Хочется мне очень стрижку новую
Да прикид поярче, помодней!
 

Прощай, школа!

 
Последний войду раз я в школу и сяду за тесную парту.
На парте той «Таня + Дима» кто-то писал все время.
Еще на ней формулы разные. Неясные и смазанные.
К контрольной готовясь наспех, когда-то сама их писала.
А Танька искала газетку и сверху их прикрывала.
Последний раз надеваю я свой школьный старенький фартук.
Мы были такими милыми, с большими бантами, в фартучках!
Глаза были наши «сливами», смотрели на все они сказочно…
Во сне к нам принцы являлись с букетами роз, хризантем…
Любви мы своей не стеснялись, мы были детишки совсем.
 

Я так хочу!

 
Мечтать! Летать! И думать о прекрасном!
Во сне касаться звезд и облаков.
И верить в то, что это не напрасно.
Что в жизни нашей будет все легко.
 
 
Надеяться на Чудо, верить в сказку.
Любить друг друга и тепло дарить.
И жить по-настоящему… Без маски.
Смеяться… Плакать… И судьбу творить.
 
 
Дарить друг другу радость и улыбку,
От счастья плакать, от любви сгорать.
И не бояться совершить ошибку…
Весь опыт жизни в Мудрость собирать.
 
 
Не думать о плохом, не жить вчерашним,
Не злиться на судьбу, когда идет не в масть…
Признаться в чувствах, быть немного грешным…
И НАСЛАЖДАТЬСЯ ЭТОЙ ЖИЗНЬЮ ВСЛАСТЬ!
 

Песня маме от моего ушедшего сына

 
Мама, милая мама моя,
Говорю тебе снова и снова:
«Ты святая, нет лучше тебя,
Я исправлюсь, даю тебе слово…»
Припев:
Я несу цветы моей маме,
Полевые, любимые ею.
Незабудок охапку большую
Я во сне для нее собираю.
Снова солнце на небе встает,
И в душе моей светит надежда,
Что опорой я буду тебе,
Ведь люблю тебя очень я нежно.
Мама, милая мама моя,
На коленях тебя умоляю:
Не казни себя за меня,
Лучшей матери я не желаю.
Припев:
Я несу цветы моей маме,
Полевые, любимые ею.
Незабудок охапку большую
Я во сне для нее собираю.
 

Осень жизни

 
Присядьте, вам стоять ещё три месяца.
Ну до чего же вы нетерпеливая!
Ай, перестаньте – «лечится – не лечится»,
Могу сказать одно – вы живы, милая.
 
 
Итак, посмотрим… Ночеудлинение
На фоне птице-к-югу-улетания.
Симптом весьма типичный, без сомнения,
Для вашего, гражданка, состояния.
 
 
Имеет место травопожелтение,
А также ного-в-лужи-попадание?
Умеренное градусоснижение
И массовое с-дачи-уезжание?
 
 
Усиленное дождеиспускание,
Смягченное тотальною зонтовостью?
Повышенное листьеупадание?
Ах Боже мой, да разве ж это новости?
 
 
Вам это всё по штату полагается,
И жалобы ничуть не обоснованы.
А ваш диагноз Осень называется,
И от нее весьма рекомендовано:
 
 
По выходным – под-пледо-залезание,
При рецидиве – срочно капле-в-носие!
А вечером – глинтвейно-выпивание
Как антидепрессант от грустной осени.
 
 
И я вам от души, мадам, советую:
Побольше позитива – это главное!
Понятно, что давно уже не Лето вы,
Но в глубине души довольно славная.
Отбросьте прочь тревоги и сомнения,
 
 
Причины для печали только чудятся.
Осенняя пора – Эдем для гениев,
Им в непогоду лучше словоблудится.
Вас дифирамбят прозо-поэтически,
Туды-сюды, «очей очарование»,
Ни одного поэта нет практически,
Кто б не воспел «природы увядание».
 
 
Короче, вот вам баночка с микстурою –
Три раза в день для тонусоподнятия.
Идите, Осень, и не будьте хмурою,
Ныть без причин – дурацкое занятие.