Текст книги "Волшебная река"
Автор книги: Марта Хикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Одна группа расположилась возле дверей комнаты, в которой находились Коннор и Индия. Те, у кого были целы руки и ноги, забрались на балкон. Гости кричали, гремели металлической посудой, пускали фейерверки, мешая молодоженам насладиться этой ночью.
– Когда они смолкнут? – спросил Коннор, расхаживая по комнате в одних брюках.
Посмотрев на мужа через сетку, защищавшую кровать от москитов, Индия нахмурилась. Окна и дверь балкона были закрыты; воздух в комнате раскалился до предела.
Индия не жаловалась на раздражавший ее шум. Она убежала с Коннором от всеобщего веселья, но гости разошлись не на шутку.
– Терпение, дорогой. Терпение.
– Черт возьми, на рассвете мы должны отправиться в Порт-Гудзон, – заявил возмущенный Коннор. – Как заставить их смолкнуть?
– Мы не можем объяснить соседям, что это, возможно, последний вечер, который мы проводим вместе.
Вдруг уговоры и объяснения не подействуют на генерала Эндрюса?
– Мэтт и Кетфиш знают о наших планах. Они ненавидят меня за то, что я – янки. Вот и шумят.
– Ты рассуждаешь, как ребенок.
– Кстати, о детях. Почему детям позволяют участвовать в таком спектакле?
– Господи, Кетфиш не понимает, что должно произойти. Для него это просто забава. Хотя, возможно, он знает больше, чем ему следует. Мы – не городские люди. Этот гвалт – часть свадьбы. – Индия похлопала рукой по матрасу. – Ложись, муженек. Мы попробуем не замечать этот шум.
– Мы уже пробовали. Не один раз.
– Попробуем снова.
Он подошел к двери балкона, приоткрыл ее и крикнул:
– Расходитесь по домам! Немедленно! Со двора донесся хохот.
Он захлопнул дверь так, что стекло задрожало. Бросил хмурый взгляд на шторы и начал стягивать брюки с волосатых ног. Потом сорвал с себя противомоскитную сетку и поднялся по четырем ступенькам к кровати, на которой Индия спала еще в детстве.
– В Луизиане брачные отношения всегда осуществляются ночью после свадьбы?
Она невольно засмеялась, увидев возмущенного, разгневанного Коннора, который стоял перед ней в костюме Адама.
– Какая разница, будем мы заниматься сегодня любовью или нет? Если помнишь, мы уже устроили себе медовый месяц.
Он нахмурился.
– Ты в своем уме? Возможно, следующую ночь ты проведешь в тюрьме Порт-Гудзона.
– Тогда перестань стоять на лестнице и забирайся в постель.
Он улегся на перину, продемонстрировав Индии широкую спину, узкие бедра и ягодицы.
– Я не могу заниматься любовью перед такой аудиторией.
– Они нас не слышат. К тому же нас могли увидеть на палубе «Дельты стар». Это тебя не останавливало.
– Я не могу… мы должны… осуществить наши брачные отношения.
– Что ты имеешь в виду? Что значит – должны?
– Вдруг ты вынашиваешь нашего ребенка? – Он обжег ее своим взглядом. – Я, черт возьми, буду законным отцом.
– Мы женаты, Коннор. Ничто не в силах изменить это.
– Мы еще не осуществили брачные отношения и знаем это.
Ей не понравились его слова.
– Больше всего мне хочется, чтобы эти люди замолчали и исчезли. Чтобы они позволили нам завершить свадьбу подобающим образом. Но… – В ее душу закрались сомнения. – Почему у меня такое чувство, будто ты женился на мне только для того, чтобы все выглядело законно?
– Это одна из причин. – Упершись одной рукой в колено, он пожал плечами. – Мой долг – защитить тебя от любых неприятностей, больших и малых. – Он вытянулся на кровати. – Я лучше справлюсь с этой задачей, являясь твоим мужем.
Его долг. Перед ней. Перед армией Союза. Для Коннора жизнь заключалась в исполнении долга.
Она замерла, затаила дыхание. Он не дотрагивался до нее, и она поняла, что рада этому. Глядя на полог, Коннор нахмурился. На лице Индии также не было улыбки.
Ну конечно, он исполнял свой долг. Освобождал заключенных от бремени жизни. Выполнял приказы. Пытался доставить ее в Вашингтон. Разыскал ее, повинуясь чувству долга.
Теперь они были женаты. Во всяком случае, официально.
Несмотря на июльскую жару, Индия почувствовала, что ей холодно. Она не могла выплеснуть свои чувства на Коннора. Не могла вымолить очередное признание в любви. Коннор О'Брайен никогда ничего не делал без веских причин.
Индия почти обрадовалась, когда пришло время одеваться и ехать в Порт-Гудзон.
Глава 27
Порт-Гудзон находился неподалеку от Плезант-Хилла, на луизианском берегу Миссисипи, к северу от Батон-Ружа. Однако это был совсем другой мир. Здесь росли высокие сосны, под которыми расхаживали пеликаны. Здесь ощущалась близость моря.
Северяне пришли на Юг. Армейский форт кишел офицерами Союза и темнокожими солдатами. Как ни странно, Коннор чувствовал себя неуютно среди соратников.
Он чувствовал себя уютно в Плезант-Хилле, рядом с Индией. Там ему казалось, что он наконец нашел то, что подсознательно искал. Конечно, она была недовольна тем, как прошла их брачная ночь. Коннору это тоже не понравилось.
На следующий день после свадьбы, утром, когда они одевались в спальне, она призналась:
– Я не хотела, чтобы ты женился на мне из чувства долга. Я думала, ты просто хочешь стать моим мужем.
– Я действительно этого хотел, – признался он, но его ответ не удовлетворил Индию.
Пребывая в таком подавленном состоянии, она сдалась командующему войсками, дислоцированными в районе Порт-Гудзона. Индия вошла в кабинет генерала Джорджа Эндрюса с высоко поднятой головой, точно доблестный солдат.
– Я – Индия Маршалл, которую разыскивает правосудие.
Генерал Эндрюс, названный в 1851 году лучшим выпускником Уэст-Пойнта, не только проявил подобающее уважение к жене майора О'Брайена, но и дал высокую оценку ее действиям в 1863 году. Но позволит ли он ей находиться под домашним арестом в Плезант-Хилле?
Генерал из Массачусетса, явно утомленный тремя годами войны, откинулся на спинку своего кресла.
– Я – инженер, а не юрист. Мы не можем устраивать суды в Порт-Гудзоне. Мы готовим командиров для цветных подразделений.
– Вы хотите сказать, что меня должны судить в другом месте? – спросила Индия.
– Возможно, Новый Орлеан больше подойдет. Коннор заговорил искренне, не стремясь смягчить генерала лестью.
– Сэр, вы заслужили репутацию справедливого человека. Вас считают интеллектуалом. Я верю, что вы способны вынести правильный вердикт. Послушайте историю моей жены.
– Майор, все наши суды выносят справедливые приговоры. Я знаю вашу жену и боюсь, что мои чувства заставили бы меня оправдать ее, даже если бы она оказалась убийцей мистера Линкольна.
Именно на это они и рассчитывали.
– Генерал Эндрюс, – сказал Коннор, – чтобы получить полную информацию, достаточно связаться с министерством обороны. Я был там. Мне известно, что там думают по этому поводу. В Вашингтоне считают, что моя жена совершила в Рок-Айленде благодеяние, а не предательство.
В Вашингтоне также знали, что она выдавала себя за санитарку и бежала из вагона, но стоило ли упоминать об этом?
– Я могу подтвердить, что она выполняла гуманную миссию, поскольку в это время исполнял обязанности начальника рок-айлендской тюрьмы.
Генерал усмехнулся.
– Сэр, мы оба пристрастны.
На губах Коннора появилась едва заметная улыбка.
– На это мы и рассчитываем. Вы возглавите суд?
– Согласен. – Генерал кивнул, и Индия перевела дыхание, расставшись со своими худшими опасениями. – Вы располагаете неделей для вызова свидетелей и сбора доказательств.
Коннор едва не заключил жену в объятия. Эндрюс добавил суровым тоном:
– Но предупреждаю вас. Если она виновна, совесть не позволит мне отпустить ее на свободу.
Слова. Превратятся ли они в реальность? Что, если да? Согласно Библии, правда делает человека свободным. Коннору по-прежнему хотелось заключить Индию в свои объятия.
Она так и не оказалась в его объятиях. Их брак оставался формальностью. Сомнения не покидали Индию, как бы ни пытался Коннор убедить ее в том, что чувство долга имело второстепенное значение. Она отказывалась поверить, что он женился главным образом из-за любви к ней.
– Господь ее любит.
– Не впутывай в это дело Всевышнего, – потребовала Феб, обращаясь к сестре, которая не выпускала лампу из своих рук. – Моя маленькая Индия в беде, и мы должны помочь ей.
Сестры и Юджин добрались до Плезант-Хилла на рассвете, через день после того, как Индия сдалась властям. Это произошло неделю назад. Всю эту неделю несчастная Феб умоляла, чтобы ей позволили обратиться к лампе. Положение Индии казалось ей отчаянным.
Коннор не нашел ни одного конкретного доказательства, которое можно было бы представить суду. Однако Джордж Эндрюс распорядился приступить к слушаниям, поскольку обвиняющая сторона уже подготовилась.
Эндрюс поступал так, как требовала справедливость.
Но мир был полон несправедливости. Юджин заявил, что не желает присутствовать на суде, и отправился ловить рыбу с Кетфишем, однако Феб надеялась хоть отчасти образумить этот ужасный мир.
– Сестра, – сказала она, – твоя лампа потускнела. Можно мне почистить ее?
– Нет.
Тесса повторяла свое «нет» множество раз, пока сестры плыли на «Эдне» из Плезант-Хилла в Порт-Гудзон.
Высадившись на берег, они поспешили мимо разрушенных укреплений южан в штаб-квартиру северян. Суд должен был состояться в штабе генерала.
– Тесса, не врывайся туда с этой лампой. Тебя поднимут на смех.
Упрямая, как осел, Тесса не выпускала из рук их единственную надежду. Медная цепь, опоясывавшая полную женщину, была прикреплена к лампе. Тесса О'Брайен приковала себя к своему сокровищу.
– Феб, я не один год терплю насмешки из-за моего кавалера. Я уже приобрела иммунитет.
– Янки подумают, что все О'Брайены – сумасшедшие. Какое впечатление у них сложится?
– Судить будут не нас. В любом случае для нашей пары все сложится благополучно. Не стоит беспокоиться.
– Не стоит беспокоиться?! Тесса О'Брайен, «наша пара» не нашла ни одного доказательства того, что Индия проникла в тюремный лагерь без злого умысла. Она – южанка. Мы обе знаем, что по своим убеждениям она не является ни янки, ни мятежницей, но как она сможет убедить в этом суд? Этот негодяй Лоренс сумел избежать неприятностей в Натчезе. – Тремя днями ранее полковник прибыл в Порт-Гудзон в сопровождении своей безликой жены Опал. – Он намерен дать показания против нашей милой Индии.
– Верь в магию, Феб. Верь в магию. Я попросила лампу сделать их навеки счастливыми, и они обретут вечное счастье.
Они вошли в зал суда.
Господи, как же изумились все присутствовавшие, увидев прикованную к лампе женщину!
Сестры заняли свои места. Феб снова попыталась уговорить Тессу – пусть обратится с просьбой к лампе.
– Глупо не воспользоваться таким шансом, – уверяла Феб.
– Тише. Возле двери стоит этот мерзкий полковник Роско Лоренс.
Попыхивая сигарой, разъяренный Лоренс ввалился в зал с книгой под мышкой.
– Всем встать, – произнес сержант. Заняв место для свидетелей, Лоренс изложил свою версию событий.
– Она пробралась в мой тюремный лагерь, точно воровка. Уговорила моего заместителя выполнить ее требования. – Он указал двумя толстыми пальцами, сжимавшими сигару, на маленькую бледную женщину, сидевшую возле своего еще более бледного мужа. – Не собираясь останавливаться на этом, бежала с поезда, на котором ее везли в Вашингтон на суд. Она пустила в ход женские чары, генерал. Благодаря им стала замужней женщиной.
Все были знакомы с этими фактами. Во время своей первой встречи с Джорджем Эндрюсом Индия уже призналась генералу в этих преступлениях. Но начальник тюрьмы придал всему происшедшему зловещую окраску.
– Генерал Эндрюс. – Лоренс переступил с ноги на ногу, стряхнул пепел на пол. – Я привез из Рок-Айленда показания моего подчиненного, Дутерономи Смита, которые он дал под присягой. Если их окажется недостаточно, у меня есть заявление, подписанное тюремным хирургом, доктором Верноном Ханрааном. Я захватил сюда кое-что еще. – Он поднял книгу. – В этом журнале майор О'Брайен зарегистрировал помилование Мэтьюза Маршалла, капитана из армии Конфедерации. Здесь мне сказали, что помилованный и подсудимая являются братом и сестрой. Эта мошенница заставила майора отпустить заключенного. Думаю, для того, чтобы он вернулся в армию Джеффа Дэвиса.
– Помиловать заключенного – не преступление, и Мэтт не вернулся в армию южан, – прошептала Тесса своей сестре. – Кто примет близко к сердцу слова этого гадкого полковника?
– Его соратники-янки – вот кто. Им нет дела до того, что Лоренса обвиняли в покушении на убийство. Он выкрутился.
Стоит ли говорить о том, что у министерства обороны, озабоченного кампанией Шермана в Джорджии, не нашлось времени, чтобы отправить в Порт-Гудзон досье женщины, подозреваемой в шпионаже?
Феб, держа руки на коленях, стиснула носовой платок.
– Поскольку Антуанетта лежит, точно овощ на грядке, суду придется поверить либо ее дяде, либо Коннору и Индии. Чье слово перевесит?
Генерал Эндрюс взмахнул председательским молотком.
– Тишина в зале!
Феб мгновенно замолчала.
– Если ты не успокоишься, тебя хватит удар, – сказала Тесса.
– Я успокоюсь, когда ты дашь мне лампу, – прошептала Феб. – С равным успехом она могла обратиться к Антуанетте. – Сестра, зал настроен против нашей Индии.
– Здесь есть немало офицеров, которые могут рассказать о благодеяниях, совершенных ею во время осады. – Тесса кивнула куда-то в сторону. – Если этого окажется недостаточно, Зик Пейз выступит в защиту Индии. Он уже попросил свою соседку прислать сюда ее показания. Мистер Пейз рассказал все этой женщине.
– Показания с чужих слов никого не убедят, сестра.
Председатель дважды взмахнул молотком.
– Сударыни, если вы не замолчите, мне придется удалить вас из зала.
Сестры мигом умолкли. Впрочем, Феб подумывала – не ударить ли Тессу по голове, чтобы завладеть лампой?
Лоренс закончил свою обличительную речь и получил разрешение покинуть место свидетеля. Проходя мимо своего бывшего подчиненного, полковник произнес:
– Доигрался, красавчик. Генерал снова ударил молотком.
– Следующий свидетель!
В зал вошел один из охранников, стоявший снаружи у двери.
– Прошу прощения, генерал Эндрюс. Миссис Роско Лоренс хочет выступить перед судом.
Глаза Индии округлились, когда Опал Лоренс приблизилась к месту для свидетеля.
Коннор сжал руку Индии, посылая импульсы любви. Она верила в его любовь, но могла ли она быть уверенной в его мотивах? Однако этот момент был неподходящим для мыслей личного характера. Индия посмотрела на Опал Лоренс, потом на судью.
Сегодня Опал заколола свои бесцветные волосы, чтобы они не падали на ее усталое лицо. Платье женщины было слишком плотным для южного лета. Жена полковника держала в руке свою неизменную слуховую трубу. Поджатые губы напоминали о годах, проведенных в обществе хама. Опал выглядела как человек, постоянно подвергающийся унижению.
Она посмотрела на судью своими печальными глазами.
– Генерал, прошу вас проявить снисхождение. Я плохо слышу. – Ее голос звучал очень громко. – Надеюсь, вы не сочтете меня дурой только потому, что я слышу хуже, чем вы.
Генерал Эндрюс уважительно кивнул миссис Лоренс.
– Мэм, я охотно вас выслушаю.
– Вы позволите мне подойти ближе? – Он кивнул, и капрал придвинул ее стул к стулу генерала. Эндрюс повторил свой вопрос, и женщина сказала: – Я хочу сказать о моем муже. Он несправедлив к мисс Маршалл, то есть к миссис О'Брайен. Роско Лоренс – несправедливый человек.
Индия не поверила своим ушам: Опал Лоренс, самая преданная из жен, восстала против своего обожаемого мужа?
Глянув украдкой на Коннора, Индия заметила на его плотно сжатых губах улыбку. Он подмигнул ей. Торжествующе сверкнул зубами и снова стал серьезным.
– Я пришла сюда, ваша честь, по двум причинам, – сказала Опал. – Во-первых, наша племянница серьезно пострадала по вине Роско Лоренса. Сэр, он давно использовал эту девушку, но я отказывалась поверить в это. В Натчезе я узнала, что случилось с Антуанеттой, и мне пришлось посмотреть правде в глаза. Он совратил невинную девушку.
Обвинитель вскочил со стула.
– Это не имеет отношения к рассматриваемому здесь делу.
– Что он сказал? – спросила Опал. Эндрюс ответил ей. – Возможно, вам кажется, что это не имеет отношения к делу, но в действительности все связано в один узел. Роско обижен на судьбу из-за того, что не родился богачом и красавцем. Это озлобило его. Он с самого начала возненавидел майора О'Брайена. Поклялся сломать его. Также мой муж ненавидел пленных, содержание которых ему доверили. Он морил их голодом, не лечил, не защищал от иллинойсских морозов. Возможно, Индия Маршалл О'Брайен выдавала себя за санитарку, но она была ангелом. Без нее многие из этих парней умерли бы.
– Черт возьми, Опал, что ты несешь! – заорал Роско Лоренс.
Глянув на своего помощника, Эндрюс указал пальцем на Лоренса.
– Уведите его.
Когда Лоренса выводили из зала, он закричал:
– Не слушайте мою жену! Она решила, что я сделал что-то с Антуанеттой, и потеряла рассудок. Это неправда. – Последние его слова утонули в грохоте захлопнувшейся двери.
– Продолжайте, миссис Лоренс, – сказал генерал, укрепляя надежду Индии.
Обвинитель снова возразил.
– Я выслушаю эту женщину и вынесу решение. – Эндрюс сплел пальцы замком и положил руки на стол. – Продолжайте, миссис Лоренс.
– У Роско возникли проблемы с министерством обороны. В Вашингтоне узнали, что он плохо обращается с заключенными. Он обвинил в этом миссис О'Брайен и майора. Стал плести против них интриги. Я знаю это. Однажды, когда Роско думал, что я не слышу его, он многое сказал. Похоже, Роско и один молодой рыжеволосый лейтенант – кажется, его зовут Джонс, Джон Джонс – разработали план. Они хотели сделать так, чтобы у майора О'Брайена возникли неприятности.
– Почему вы даете показания против вашего мужа, мэм? – спросил генерал.
– Мне надоело терпеть его издевательства. На самом деле в министерстве обороны не считали миссис О'Брайен преступницей. В Вашингтоне хотели выслушать ее и во всем разобраться. Роско представил дело иначе.
– Право, сэр, это сущая чепуха. – Обвинитель развел руками. – К тому же не имеющая никакого отношения к делу.
Опал, пользуясь своей глухотой, продолжала:
– Я связалась с моей сестрой в Огайо, и она согласилась взять меня и мою несчастную племянницу к себе. Я буду заботиться об Антуанетте. Мы начнем новую жизнь. Наконец обретем покой.
Судья выслушал все, что хотела сказать Опал. Индия затаила дыхание, опасаясь, что эти показания не будут приняты во внимание.
Ее опасения оправдались.
Выпив воды, генерал Эндрюс сказал:
– Я сочувствую вам, миссис Лоренс, но здесь судят не вашего мужа. Речь идет не о том, как он обращался с пленными. Нас интересует, с какой целью миссис О'Брайен проникла в федеральный лагерь. Поэтому…
Он виновато посмотрел на Индию. Однако подчинился букве закона. Готовясь к суду, этот выпускник Уэст-Пойнта полистал юридические справочники. Снова взглянув на Опал Лоренс, генерал сказал:
– Если вы не располагаете фактами, подтверждающими наличие заговора, мне придется отклонить ваши показания.
С ангелом милосердия, помогавшим северянам в 1863 году, похоже, собирались обойтись, как с обыкновенной мятежницей.
Глава 28
Все пропало. Ее признают виновной. Повесят. «Отойдите, ребята, эта крошка может свалиться вам на головы», – вскоре скажет кто-то рядом с эшафотом. Осталось только выслушать приговор.
В тот день, когда Опал попыталась заступиться за обвиняемую, судебное заседание было прервано. Возвращаясь в Плезант-Хилл, Индия положила руки на поручни «Эдны» и уставилась на воду. «Еду к тебе, Уинни», – подумала она.
Индия не захотела принять участие в беседе Феб с упрямой Тессой, которая вцепилась в свою дурацкую лампу так, словно от этой вещи зависела ее жизнь.
Почему она отказывалась подпустить к волшебной лампе другого человека? Магия привела Индию и Коннора к алтарю, так почему же Тесса не может проявить душевную щедрость и спасти человеческую жизнь?
Индия с трудом сдерживала себя, чтобы не сбросить эту упрямую пожилую даму – вместе с лампой, цепью и всем прочим – на колесо «Эдны». Было бы забавно увидеть расплывающееся по воде пятно крови. «Постыдись, Индия», – одернула она себя.
И ей действительно стало стыдно.
Она почти не раскрывала рта, пока муж не спросил ее:
– Позволим ли мы Опал забрать Антуанетту?
– Похоже, это будет лучшим решением. Нам не следует расходовать средства на уход за Антуанеттой, если у девушки есть родственники, которые охотно позаботятся о ней. Тем более что я не смогу помочь Антуанетте.
– Индия, суд не закончился. Не сдавайся.
– Если бы я не украла твой кожаный кошелек, суд и не начался бы.
– Как говорит Фитц О'Брайен, не стоит оплакивать сбежавшее молоко.
– Я не плачу.
Пароход подошел к причалу Плезант-Хилла. Индия подобрала подол платья и крикнула через плечо:
– В конюшне Маршаллов осталась еще одна славная лошадь, я прокачусь на ней. Не ждите меня к обеду!
Она побежала на конюшню и оседлала кобылу. Объехала имение. Подумала о том, что ее жизнь тоже движется по кругу. Наконец натянула поводья возле семейного кладбища. Привязав лошадь, Индия подошла к могиле Уинни.
Содрала ногтем лишайник с надписи. Уинни погиб, когда она совершила свою первую ошибку. Теперь эта череда ошибок подошла к концу.
Она услышала топот копыт и обернулась. Коннор. Высокий, красивый, величественный, он приближался к ней на сказочном арабском жеребце.
Неужели она потянет за собой своего славного мужа?
Заскрипев кожей, он перекинул ногу через седло. Свет закатного солнца сверкал на медных пуговицах его синего мундира. Коннор снял форменную шляпу. Как и следовало ожидать, вид у него был утомленный.
– Даже не думай отсылать меня домой, Индия. Я не оставлю тебя здесь, тем более в таком состоянии.
Домой. Он назвал Плезант-Хилл домом. Она испугалась, что он поймет по выражению ее лица, как сильно она его любит. Как нуждается в той силе, которую он щедро давал ей. Время, остававшееся до отъезда Коннора в Джорджию, истекало.
Интуиция подсказывала ей, что он не захочет ехать.
Какой же она была дурой, когда усомнилась в его любви. Он столько раз жертвовал собой ради нее. Всегда, когда она нуждалась в этом.
Аладдин никогда не был таким благородным и верным. Что пришлось сделать этому персонажу? Он потер волшебную лампу и получил все без труда и жертв. Аладдину было далеко до Коннора.
Ей хотелось броситься в его объятия и попросить, чтобы он увел ее с кладбища. И отправился с ней в какое-нибудь укромное место, где они смогли бы заняться любовью, сделать их брак настоящим, забыть об окружавшем их мире.
Ее герой положил свою шляпу на могилу Уинни.
– Индия, я хочу попросить генерала Эндрюса отложить суд, чтобы мы смогли расследовать упомянутый Опал Лоренс заговор. Эндрюс пойдет на это, он уважает тебя как медсестру и гуманного человека.
– Ерунда.
Коннор присел возле нее на корточки.
– Я только что говорил с Зиком. Он уже дал показания и теперь с первыми лучами солнца помчится на «Эдне» в Мемфис. Он попросит моего деда воспользоваться своими связями и узнать, кто такой этот Джонс, возможно, вступивший в сговор с Лоренсом.
Нет, она не может увлечь за собой Коннора. Она должна пожертвовать собой ради Коннора, освободить его, чтобы он мог жить своей жизнью.
Обретет ли она покой, зная, что погубила хорошего человека и солдата? Она знала, что должна сделать. Облегчить Коннору отъезд в армию, дававшую ему ту жизнь, в которой он нуждался.
Однако эгоизм мешал ей осуществить этот замысел. И все-таки она должна это совершить! Она бросилась в реку, значит, она способна на все. Тем более что речь шла о спасении Коннора.
– Отлично, – с сарказмом в голосе проговорила Индия. – Я уверена, что не составит большого труда найти в армии Союза лейтенанта Джонса. Это займет не более сотни лет.
– Попробовать стоит.
Он взял ее испачканную лишайником руку, положил на свою ладонь и обтер ее пальцы. Потом посмотрел ей в глаза и произнес слова, которые прежде могли сделать Индию навеки счастливой:
– Я могу не ехать в Джорджию. Могу уволиться из армии – откупиться. Я остаюсь здесь, с тобой. Навсегда.
– Каким образом ты собираешься откупиться от армии, майор Пустые Карманы?
– Я возьму деньги у Фитца. – Он улыбнулся. – Инди, посмотри на твоего нового плантатора.
– В чем дело, Коннор? Ты боишься, что Шерман и его пес войны Стюарт Льюис сделают твою жизнь в Джорджии слишком тяжелой? По-моему, ты пытаешься спрятаться за мою юбку, точно неженка, заставляющий свою мать избавить его от службы в армии с помощью денег.
– Странные слова для голубя мира.
Она взмахнула рукой, словно пыталась поймать муху или москита.
– Для голубя мира? Возможно, да. Но я терпеть не могу трусливых мужчин.
Он схватил ее за руки, резко притянул к себе и выпалил:
– Чего ты добиваешься? Забудь об этом. Я тебе не верю. Ты любишь меня, а я люблю тебя. Образумься, крошка.
– Почему ты считаешь, что я действительно люблю тебя? Только потому, что я сказала это? Я поддалась страсти, всего лишь страсти.
Ему показалось, что она ударила его. Эта безжалостная атака была самым жестоким поступком в жизни Индии. Ее сердце обливалось кровью.
– Не будь наивным, Коннор. Если бы я действительно любила тебя, хотела быть с тобой, разве бы я спрыгнула с движущегося поезда на вражеской территории? Я вспоминаю Мемфис. Это ты гнался за мной, а не наоборот. После Иллинойса я старалась избавиться от тебя.
– Я помню, что на «Дельте стар» все было иначе.
– У тебя удобная память. Ты появился в моей каюте. Я пыталась сделать то, что было для меня самым важным, помимо чтения стихов при свечах. Пыталась спасти мою семью. Тебя было легко использовать, ты всегда рвался спасти даму. Я не стала тебе мешать. Ты удовлетворил мою страсть, и я действительно думала, что ты способен совершить нечто полезное в Порт-Гудзоне, где засели твои дружки-янки.
– Мои дружки? Мои дружки?
– Извини. Вы все – одного поля ягоды. Ты смог лишь послать одного старого человека к другому, еще более старому, в надежде на то, что некий Джонс объявится чудесным образом.
– Что еще, по-твоему, я мог сделать?
– Отправиться в Джорджию.
– Мы проделали такой путь не для того, чтобы расстаться.
– У тебя нет иного выбора. О, не беспокойся насчет твоих мнимых обязательств. Мы не зачали ребенка. Я обнаружила это сегодня утром. Так что займись тем, что у тебя получается лучше всего. Выполняй свой долг. Но делай это в другом месте, а не здесь.
Он отпустил Индию – бессильно уронил руки.
– Вернемся в дом. Тебе нужно отдохнуть. Утром все предстанет в другом свете.
– Ну вот, ты снова ошибаешься.
Его карие глаза сверкнули.
– Вставай! Идем! Пока ты окончательно не потеряла рассудок и не стала третьей подопечной той сиделки.
Индия не поднялась; он схватил ее за руки и заставил встать.
– Рослый мужчина применяет силу к маленькой женщине.
– Где та женщина, на которой я женился? Какой бес в тебя вселился?
– Помнишь, как на Рок-Айленде ты предупреждал меня относительно Антуанетты? Я сказала, что у всех есть две стороны. Сейчас ты видишь мое истинное лицо, Коннор О'Брайен. Я использовала тебя. С самого начала, при каждой возможности. Ты никогда не был тем мужчиной, который мне нужен.
– Я тебе не верю.
Неужели она не в состоянии убить его любовь?
– Когда мы встретились, я бы перерезала тебе глотку, если бы ты не разрешил мне остаться на Рок-Айленде. У меня по-прежнему есть Перли Мэй. И я воткну в тебя этот нож. Не сдержу себя во второй раз.
Его карие глаза потухли. Коннор отошел от Индии, надел свою синюю фетровую шляпу. Глаза майора были полны боли.
– Нет нужды вонзать нож в мой живот, Индия. Ты уже убила меня.
Повернувшись, Коннор подошел к коню, сел в седло и пустил Отважного в галоп. Ветер сдул с его головы шляпу. Коннор даже не оглянулся.
Индия с облегчением вздохнула. Если бы Коннор оглянулся, увидел ее лицо, он бы понял, что она солгала. Индия приблизилась к его шляпе и поднесла ее к своим губам. Увлажнила ее край слезами. Пальцы Индии смяли шляпу. Все кончено. Он покинул ее. Сделал то, чего она добивалась.
Однако ее сердце терзала невыносимая боль. Ради любви Индия отказалась от самого ценного, что было в ее жизни.
От Коннора.
