Текст книги "Прачечная на перекрестке"

Автор книги: Марша Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Марша Норман
Прачечная на Перекрестке

Пьеса в одном действии

Third And Oak: The Laundromat by Marsha Norman (1978)

Перевод с английского Светланы Макуренковой

Действующие лица:

Альберта

Диди

На сцене – унылая прачечная самообслуживания. Пол выложен кафелем. Кругом – стиральные машины для отжима белья, корзины на колесиках для грязного белья, автоматы для продажи жидкого мыла, прохладительных напитков, сладостей. На стене – доска информации с различными объявлениями. Рядом – стол для упаковки белья, низенький столик с пепельницами, полными окурков, несколько уродливых стульев с разбросанными журналами. Часы на стене показывают три. Они идут, стрелка, но мере развития действия, перемещается вправо. В одной из стен – окно, которое выходит на улицу. По радио звучит песня «Будь рядом с любимым». Дверь в комнату дежурного администратора слегка приоткрыта.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО РАДИОПЕРЕДАЧУ (с последними аккордами песни). Итак, мы завершаем нашу ночную передачу «Для тех, кто не спит»: программа для ночных сов окончена. Мы расстаемся с вами, дорогие радиослушатели, повторяя традиционное: «В три часа утра, поверь, пора, пора стучаться в дверь! О мама, я пришел домой!» Оставшуюся часть ночи мы предлагаем каждому провести по собственному усмотрению. Если вам не достаточно собственного усмотрения, можете ее провести с кем-нибудь еще. О'кей! Я надеюсь, вы меня правильно поняли – с кем-нибудь еще! На нас не рассчитывайте. Это вам говорит Главная ночная сова. О'кей!

Программа окончена. По радио начинает звучать неприятный, раздражающий сигнал. АЛЬБЕРТА осторожно приоткрывает дверь, осматривается и входит. Она аккуратно одета. Ее бельевая корзинка свидетельствует о том, что ее упаковывали с большим прилежанием. Прежде чем поставить на стиральную машину свои сумочку и корзинку, она проводит пальцем, проверяя, нет ли пыли или воды. Снимает пальто и шляпку. Идет назад и, заглянув в приоткрытую дверь с надписью «Администратор», резко отшатывается.

АЛЬБЕРТА. Можно? (Отступает, увидев, что дежурный спит). Спишь. Хорош работничек. Спишь! Интересно, зачем тебя нанимали? Наверное, чтобы ты спал по ночам. Знаешь, а со мною все в порядке. Лучше, чем было. Так что я даже рада. (Она тянется и выключает радио, висящее в комнате администратора. Слышен щелчок. Звук прерывается. Она возвращается к своей корзинке, разговаривая сама с собой). Неужели ты хочешь, чтобы он развлекал тебя своей болтовней? (Замешкавшись). Пришла стирать – и стирай. Да, только сначала надо… (Она вынимает из сумочки объявление и вешает его на доску информации. Видно, что для нее это очень важно). Ну, вот. И хорошо.

АЛЬБЕРТА приподнимает крышку стиральной машины, пальцем проверяя наличие мыла в специальном лотке. Вынимает кор… и кладет ее в одну из пустых банок из-под кофе. При этом она случайно задевает сумочку, и та падает на пол.

Ничего, ничего, это все мелочи, это все обойдется. Хорошо, ничего не разбилось, сейчас подберу – и все. Можно подумать, будто сегодня первую ночь не сплю… а в общем-то – какие проблемы. Так, нервы, а тут еще земное притяжение…

Она наклоняется и начинает поднимать и складывать содержимое сумочки. В проеме двери спиной появляется ДИДИ, которую АЛЬБЕРТА не видит. ДИДИ производит впечатление человека, потерпевшего крушение в жизни. В руках она держит тюк грязного белья, наспех завязанного в мужскую сорочку. Она спотыкается о корзину и падает на ворох белья, которое вываливается из развязавшейся рубашки.

ДИДИ. А-а, черт!

АЛЬБЕРТА(удивленная, выпрямляется. Затем нерешительно направляется к тому месту, где растянулась ДИДИ). Вы не ушиблись? (Появление ДИДИ ее раздражило, однако, сдерживая себя, она разговаривает вежливо).

ДИДИ (ворчливо). Во идиотизм, а?

АЛЬБЕРТА (отодвигая корзину для грязного белья). Наверное, тут было мокро. (Возвращается к своему белью).

ДИДИ. Оно у меня сегодня уже вываливалось.

АЛЬБЕРТА не отвечает.

Два года снимаем квартиру, а Джо до сих пор не знает, где у нас стенной шкаф. Вешалку он использует только как крючок, когда забудет ключи в машине.

АЛЬБЕРТА продолжает молчать, хотя ДИДИ рассчитывает на ее реакцию.

Тут купил себе новое меховое пальто – цигейка или что-то в этом роде, не знаю, а мать пришла и говорит, откуда это у вас такой пушистый коврик

ДИДИ идет к АЛЬБЕРТЕ с твердым намерением добиться ответа.

Джо работает у Форда на заводе. Я как-то спросила: «И часто вы там заводитесь?» – Ну, раз на заводе… Ему моя шутка не понравилась.

АЛЬБЕРТА (ее воспитание требует, чтобы она ответила). Наверное, это очень солидное предприятие.

ДИДИ. Надо же, загляделась и споткнулась об этот столик. Во бы он надо мной посмеялся!

АЛЬБЕРТА молчит.

А-а, пусть смеется! (Радостно). Здесь что, никого больше нет?

АЛЬБЕРТА. Кажется, так. (Пытается вернуться к стирке).

ДИДИ. Да, пойди найди вострушку на постирушку в три часа ночи.

АЛЬБЕРТА. Что-что вы сказали?

ДИДИ. Я-то обычно стираю у матери. (Она начинает раскладывать белье в две кучи, подражая АЛЬБЕРТЕ). Соберу грязное белье – и к ней. Она купила роскошную стиральную машину: этот совершенно огромный «Чиер». Мы усядемся вокруг и смотрим, как там все крутится, пока белье не готово. Это мать придумала: постирушка для вострушки. Написала и отправили на фирму – пусть используют для своей телевизионной рекламы!

АЛЬБЕРТА. Хорошая возможность поболтать. Во время стирки, я имею в виду.

ДИДИ. Мать обычно говорит: «Оставь, я все сделаю». Как-то неудобно, я тоже остаюсь. Конечно, она ни за что не скажет, что рада видеть меня. Всегда очень сдержанна, вы понимаете? Да и вообще между своими как-то неприятно все выражать вслух.

АЛЬБЕРТА. А сейчас она что – уехала?

ДИДИ. Нет, скорее всего, спит.

АЛЬБЕРТА кивает. ДИДИ читает крышке машины.

Де люкс. Пятицикловая. Турбоавтоматическая. (Нажимает кнопки). Горячее полоскание после теплой стирки. Теплое полоскание после горячей стирки. Теплое полоскание после холодной стирки. Холодное полоскание после теплой стирки. Холодная стирка. Стирка тонкого белья. (Поднимает крышку). А это еще что? «Не забудьте положить стиральный порошок!»…

АЛЬБЕРТА. Но вам ведь все делает мать…

ДИДИ. У вас, похоже, тоже нет стиральной машины?

АЛЬБЕРТА (торопливо). Она сломалась.

ДИДИ. Так пусть муж починит. (Смотрит на гору рубашек, которую принесла АЛЬБЕРТА). Во какая у него куча рубашек.

АЛЬБЕРТА. Ее нельзя починить.

ДИДИ. А где ваше белье?

АЛЬБЕРТА. Мое, в основном, можно стирать только вручную.

ДИДИ. А я никогда не разбираю – все валю в одну кучу.

АЛЬБЕРТА. Очень удобно.

ДИДИ. У моего Джо золотые руки – он все может починить. (Несколько расслабляется). Я это еще в школе говорила. (Смеется). Он делает грузовики. Господи, если бы мне пришлось собирать их от гайки до гайки, я бы, наверное, на них смотреть не могла. (Нервный смешок). Сегодня ночью он работает сверхурочно. (Быстро). Чего они там только не делают! И пикапы, и самосвалы… Джо с ребятами придумали шутку про самосвал… Я только все время забываю последнюю строчку… Она самая смешная. Что-то вроде: «Крошка, назначим встречу в самосвале, чтоб я сказал все о…» (Останавливается, но продолжает отбивать такт ногой или отщелкивает пальцами). Всегда здесь спотыкаюсь. Хоть что делай, а не помню. Самый конец.

АЛЬБЕРТА. Да, но, кажется, за сверхурочные хорошо платят.

ДИДИ. В последнее время у него все сверхурочно. Говорят, фермеры стали больше покупать грузовиков, потому что коров больше, в стране рождаемость увеличилась. Бум. Хорошо устроились, правда? Я их знать не знаю, в глаза не видела, а они рожают себе и рожают, а Джо из-за этого приходит черт-те когда. По-моему, как-то нечестно.

АЛЬБЕРТА. Или просто неправда.

ДИДИ. Что – неправда!

АЛЬБЕРТА. Про взрыв рождаемости. Он давно кончился. Все уже давно на среднем уровне.

ДИДИ. А-а.

АЛЬБЕРТА. Все равно противно сидеть дома одной.

ДИДИ. Мы живем здесь рядом, вон там, над ресторанчиком «Мексико» (Подходит к окну). Видите голубое окно, это наше. У меня лампа в виде букетика незабудок, поэтому такой цвет. Мне ее Джо подарил. Он думает, я люблю все голубое.

АЛЬБЕРТА. Там, наверное, шумно.

ДИДИ. Бар работает до 4-х. Поэтому Джо и выбрал. Он не любит бегать искать пиво ночью. А здесь что – спустился и готово. (Рекламируя). Старая мексиканская таверна «Мексико». Только Джо говорит, ей бы надо называться «Оле, Мексико!» – они так кричат во время боя быков.

АЛЬБЕРТА. Это омерзительно!

ДИДИ. Вы видели настоящий бой быков?

АЛЬБЕРТА. Мы немного путешествовали с мужем.

ДИДИ. Ой, расскажите (восторженно и с любопытством).

АЛЬБЕРТА. Да что рассказывать. Выбегают быки. И их убивают.

ДИДИ. А зачем? (Закладывает белье в стиральную машину).

АЛЬБЕРТА (рада вопросу). Так. Развлекаются. Неплохое развлечение, как вы думаете?

ДИДИ(ободренная). Ваш муж тоже по ночам работает?

АЛЬБЕРТА. Герберт сейчас в отъезде. Куда вы хотите эту рубашку?

ДИДИ (вглядывается в свою кучу белья). А?

АЛЬБЕРТА. Она все покрасит в зеленый.

ДИДИ (вынимает рубашку). Джо меня за это не похвалит. Так что лучше не будем. Крику не оберешься. Вы бы знали, что было, когда мамина машина сжевала его спортивную майку, – у-у! Вы бы слышали, как он выступал! Ногами по комоду лупил, пока не сломал палец.

АЛЬБЕРТА молчит.

И комод сломал.

Молчание.

Герберт у вас тоже ненормальный?

АЛЬБЕРТА. Герберт любит хорошо выглядеть. (Льет мыло).

ДИДИ. Эй, да тут у вас еще одна – забыли? (Вынимает забытую рубашку из корзинки АЛЬБЕРТЫ). Вот эта! (Разворачивая, обнаруживает грязное пятно). Ого! Похоже на рвоту.

АЛЬБЕРТА. Это суп из капусты.

ДИДИ. А-а. (Помогает). Давайте ее сюда. (Открывая одну из стиральных машин, загруженных Альбертой).

АЛЬБЕРТА (внезапно). Не надо!

ДИДИ. Вы хотите в другую? (Направляется к другой машине).

АЛЬБЕРТА (забирая рубашку у ДИДИ). Я ничего не хочу… Оставьте ее в покое… Все равно уже не отмоешь… Ее никогда не отмоешь… (Успокаивается). Надо сначала замочить. А я забыла порошок.

ДИДИ. Простите…

АЛЬБЕРТА. Ничего-ничего, все в порядке. (Аккуратно складывает рубашку и кладет ее обратно в корзину. Хочет, чтобы ДИДИ оставила ее в покое).

ДИДИ. А где можно взять мыло?

АЛЬБЕРТА указывает на автомат, ДИДИ направляется к нему.

Ого, здесь нужны пятачки. А у меня только по пятнадцать.

АЛЬБЕРТА. Разменяйте у администратора. (Указывая на приоткрытую дверь, она одновременно опускает монетки в свою стиральную машину).

ДИДИ (заглядывая в дверь). Он спит.

АЛЬБЕРТА. А-а.

ДИДИ. Глупо его из-за нескольких стертых монет будить. Вы не разменяете?

АЛЬБЕРТА. Нет.

ДИДИ. Похоже, у него их целый карман. Как вы думаете, он не проснется, если я запущу туда руку? (Ее радует собственная затея).

АЛЬБЕРТА (чувствует себя виноватой за отказ помочь. Не хочет, чтобы ДИДИ разбудила администратора). Лет двадцать назад бы проснулся…

ДИДИ смеется.

Вот, возьмите, я нашла

ДИДИ идет к ней, и меняет свои монетки на другие.

Десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят. Хватит?

ДИДИ (опускает монеты, чтобы получить порошок). Зря он так спит. Запросто могут прийти и ограбить. Как вы думаете, он живой? Мне кажется, я бы не отличила спящего от мертвого.

АЛЬБЕРТА. Еще бы как отличили! (Запускает стиральную машину).

ДИДИ (задвигает лоток с порошком в машину и начинает стирку). Ладно, понеслись! (Смеется). Это мать всегда говорит: «Понеслись»! (Смотрит на АЛЬБЕРТУ). Меня зовут Диди. Диди Джонсон.

АЛЬБЕРТА. Очень приятно.

ДИДИ. А вас?

АЛЬБЕРТА. Альберта.

ДИДИ. А фамилия?

АЛЬБЕРТА. Альберта Джонсон. (С неохотой).

ДИДИ. Во здорово! Может, мы родственники? Например, Герберт и Джо – двоюродные братья. Как вы думаете?

АЛЬБЕРТА. Я так не думаю.

ДИДИ. Да-а, действительно. Этих Джонсонов – как собак нерезаных.

АЛЬБЕРТА. Вы правы. (Листает журнал).

ДИДИ. Я вам, наверное, надоела?

АЛЬБЕРТА улыбается.

Ужасно хочется поболтать, а никого нет. Если не считать этого соню. Я иногда даже во сне разговариваю, а он, похоже, даже не дышит. (Неловко). Спит, конечно.

АЛЬБЕРТА. Не хотите полистать журнал?

ДИДИ. Благодарю. Я принесла себе «перцовочку»

АЛЬБЕРТА удивлена.

Тоник, вода. Можете попробовать, если хотите.

АЛЬБЕРТА. Нет-нет, спасибо.

ДИДИ. А помните – это гнома в сказке звали Соня. Я их наперечет знаю. По именам! Семь президентов не назову, а гномов – пожалуйста! (С гордостью). Соня, Ворчун, Чихун, Скрипун, Лежебока, Сластена… (Тихо). Надо же, только шесть. А кто же седьмой?

АЛЬБЕРТА(желая ей помочь). Вы и семь президентов сможете…

ДИДИ. Э, нет.

АЛЬБЕРТА. А вы попробуйте.

ДИДИ. О'кей. (Делает глубокий вздох). Так, Картер, Никсон, Кеннеди, Линкольн, Бен Франклин, Джордж Вашингтон… уф…

АЛЬБЕРТА. Муж Элеоноры Рузвельт…

ДИДИ. Да, еще Рузвельт.

АЛЬБЕРТА. Правильно. Бенджамин Рузвельт. Вот вам и седьмой. Только Бенджамин Франклин никогда не был президентом.

ДИДИ. Вы, наверное, учительница. Я угадала?

АЛЬБЕРТА. Была. Еще раз можете повторить фамилию Рузвельт.

ДИДИ. Рузвельт.

АЛЬБЕРТА. Ну вот. Тедди будет седьмым.

ДИДИ. А вы где преподавали – здесь?

АЛЬБЕРТА в замешательстве.

Или в провинции?

АЛЬБЕРТА. Штат Огайо, Колумб.

ДИДИ. Потрясающе!

АЛЬБЕРТА. Вы слышали о Колумбе?

ДИДИ. Нет, ну лично-то я его не знала.

АЛЬБЕРТА. А-а!

ДИДИ. С Вами, наверное, надо поаккуратнее. Без всяких «бе-е» и «ме-е».

АЛЬБЕРТА. Думаю, вам трудно меня чем-нибудь удивить.

ДИДИ. Могу попробовать.

АЛЬБЕРТА. Нет-нет, не надо.

ДИДИ. А что делает ваш муж?

АЛЬБЕРТА. Простите, Диди – это уменьшительное? Наверное от Деборы? Или Дороти?

ДИДИ. Нет-нет, просто Диди. В школе меня всегда дразнили. Особенно мальчишки. (Передразнивая): «Эй, Диди, ты Диди или Пипи?»

АЛЬБЕРТА. Да-а, не очень похвально с их стороны.

ДИДИ. Это еще что! Хотите, расскажу?

АЛЬБЕРТА молчит.

У нас был такой парень – Рики Бейкер, Айк Рики Бейкер. Он всегда чего-нибудь измышлял. Как не приду в раздевалку, он стоит о Девидом Дювалем около шкафа – у Дэвида шкаф был рядом с моим – и спрашивает: «Ну, как ты сегодня ночью?» А Дэвид: «Отлично. Делал Пипи». И всегда ржут, как сумасшедшие.

АЛЬБЕРТА. А что, нельзя было отодвинуть шкаф?

ДИДИ. Можно, но там после уроков всегда раздевались баскетболисты. Перед тренировкой…

АЛЬБЕРТА. Я когда-то учила одного баскетболиста… (начинает смеяться).

ДИДИ. И что? (Хочет посмеяться, вместе с АЛЬБЕРТОЙ).

АЛЬБЕРТА….который искренне верил в то, что пылесос изобрел Ньютон.

АЛЬБЕРТА ждет смеха со стороны ДИДИ. Не дождавшись, идет назад. ДИДИ смущена.

ДИДИ. А чего вы бросили… преподавать?

АЛЬБЕРТА. Возраст.

ДИДИ. По вас не скажешь, что вы на пенсии.

АЛЬБЕРТА. Не мой, а их.

ДИДИ. Значит, мой – так надо понимать.

АЛЬБЕРТА. К тому же у меня очень болела мать.

ДИДИ. Она жива?

АЛЬБЕРТА. Нет.

ДИДИ. Простите.

АЛЬБЕРТА. Это было спасением. Она в конце очень страдала, от болей.

ДИДИ. Для нее-то да, а для вас?

АЛЬБЕРТА. Страдала она.

ДИДИ. Похоже, вашей матери здорово повезло, что вы были рядом и нянчились с ней.

АЛЬБЕРТА. Я ей в последний год пять раз перечитала «Грозовой перевал». Что только не брала в библиотеке – и «Маленьких женщин», и «Гордость и предубеждения» – ей ничего не надо было, только «Грозовой перевал» Кажется, – говорит я опять хочу послушать эту историю. Как будто ни разу не слышала. И так несколько раз. Только закрою книгу, а мама опять за свое. Все просила и просила…

ДИДИ. Чтобы перечитали…

АЛЬБЕРТА. Да нет. «Никак, – говорит, – не пойму, почему у них так получилось. Все ведь могло быть так хорошо! Надо было только найти работу Хэтчклифу, чтобы он ходил туда каждый день – и все. Мужчина не может без работы…» Помолчит, подумает, а потом: «Может, я чего-то не поняла. Прочти, пожалуйста, еще разок.»

ДИДИ. А моя мать уверена, что Джо – просто задница. (ДИДИ кажется, что она достойно поддержала разговор, но АЛЬБЕРТУ эта фраза отрезвляет и возвращает к реальности). Правда, правда. До того дошла, что недавно позвала парня из аптеки от Уолгрина клеить ей обои – специально, чтобы отвлечь меня от Джо. «Подумай, – говорит, – Диди, в один прекрасный день этот парень станет хозяином этом аптеки!» Как же, черта-с два! Он и сейчас там торчит только из-за того, что хозяин дает ему скидку на крем от его прыщей! Так что ничего из мамочкиных планов не выйдет – ничего! В прошлом месяце как раз было два года, как мы поженились с Джо. Мать говорит, что у нас теперь загульный год.

АЛЬБЕРТА Почему – загульный?

ДИДИ. Потому что у мужчин к этому времени на уме опять одни гулянки – только бы подцепить себе кого-нибудь. Домой приходят невесть когда, и все у них – или пиво, или сверхурочная работа… В общем, чего говорить, все понятно. А что, часы правильные?

АЛЬБЕРТА. Кажется, да.

ДИДИ. Могу поспорить, ваш муж такого себе не позволяет, а?

АЛЬБЕРТА. Изменять, вы имеете в виду?

ДИДИ кивает.

Нет, никогда.

ДИДИ. Что это вы так уверены? Может, вы его в холодильнике держите?

АЛЬБЕРТА. Нет-нет, конечно, возможно у него и было. (Сама не верит в то, что говорит).

ДИДИ. А вы не думаете, что он сейчас, сидит где-нибудь…

АЛЬБЕРТА. В Эйкроне. (С удивлением, что вынуждена произнести это слово).

ДИДИ. Во-во, в Эйкроне, сидит где-нибудь в баре и намыливает мяч для какой-нибудь блондинки, чтобы поиграть в боулинг.

АЛЬБЕРТА. Нет, это невозможно.

ДИДИ. Здорово же вы в него верите!

АЛЬБЕРТА. Вы не боитесь, что ваш муж придет домой и будет волноваться?

ДИДИ. У вас есть дети?

АЛЬБЕРТА. Нет.

ДИДИ. Вы что, не хотите?

АЛЬБЕРТА. Очень хочу.

ДИДИ. Я тоже. И чтобы много. Только вот Джо говорит, что не готов. Хочет, чтобы сначала – куча денег, а потом – куча детей.

АЛЬБЕРТА. Поэтому он работает сверхурочно.

ДИДИ. И еще ремонтирует свой шевроле 64-го года. Купил специально для гонок – он ими бредит. Говорит, что, как только начнет выигрывать, мы сможем завести детей. Надеется, что когда-нибудь ему удастся получить Большой Приз. А мы будем встречать его на финише: подъезжает, а мы с детьми бежим к его машине, он, сияющий, вылезает, сгребает кого-нибудь из малышей – а потом всех угощает пивом, и толпа ревет, беснуется… (Возбужденно).

АЛЬБЕРТА. Значит, сейчас все деньги уходят на машину.

ДИДИ. Конечно. Но она мне тоже нравится. Мы все воскресенья проводим в гараже. (Достает из бумажника фотографию). Черт. Вот черта нарисовал на двери, которая стоит двести долларов.

АЛЬБЕРТА. Наверное, вы ему помогаете?

ДИДИ. Он говорит, чем дальше я от него сижу, тем лучше.

АЛЬБЕРТА. Никогда не понимала, почему мужчины требуют, чтобы ими любовались, какая-то загадка… Дело в том, что, например… (решается о чем-то рассказать, что удивительно как для нее самой, так и дня зрителей). Герберт всегда приходил смотреть, как я фарширую индюшку в день Благодарения – как я ее готовлю, чищу, опаляю. Меня это, правда, очень нервировало.

ДИДИ. Вы бы сказали ему разок, чтобы проваливал… Хотите?

Вопрос касается порошка для смягчения воды. АЛЬБЕРТА утвердительно кивает, принимая помощь ДИДИ, однако, несколько нервничает, открывая свою стиральную машину.

АЛЬБЕРТА. Я так и стала делать. Последние лет десять отправляла его за шалфеем для приправы. Он как обычно, только войдет, сядет, и потирая руки, скажет: «Ну, кажется, сегодня будет такая индюшка, которой свет не видывал», а я начну перебирать коробки со специями и так ненароком говорю: «Герберт, кажется, нет шалфея». «О чем разговор, Берти, дорогая, сейчас схожу и куплю» – и его уже нет.

ДИДИ (нервничает, когда говорят кто-то другой). На прошлой неделе в бакалее я видела белый перец. Вы не знаете, как они его делают?

АЛЬБЕРТА. Не знаю.

ДИДИ. А перцовка – что, правда, на перце?

АЛЬБЕРТА. Не знаю.

ДИДИ. А чем занимался ваш муж? Вы то на что любовались?

АЛЬБЕРТА. А-а, он возился в саду. Сеял, окучивал, полол, опрыскивал… Но надо было присутствовать, когда он весной вскапывал землю. Это было священодейство! Герберт брал в прокате культиватор, и для меня вытаскивал из сарая шезлонг. Протирал его от пыли и кричал мне в окно на кухню: «Берти, сегодня так хорошо на солнышке. Не хочешь выйти посидеть?» А в конце всегда закапывал в землю шест.

ДИДИ. Зачем?

АЛЬБЕРТА. Так на нем была дощечка, которая гласила: Сад Герберта.

Пауза.

Ему казалось это забавным.

ДИДИ. И Вы должны были разделять эту радость?

АЛЬБЕРТА. Каждый год.

ДИДИ. А теперь он что же – не лелеет? (ДИДИ отходит к окну).

АЛЬБЕРТА. Нет.

ДИДИ(говорит неспокойно, напряженно вглядываясь в окно). Почему?

АЛЬБЕРТА. Что вы там увидели?

ДИДИ. Да так, ничего.

АЛЬБЕРТА. По вашему виду можно подумать…

ДИДИ. Скоро должен вернуться Джо… Я специально выключила весь свет, кроме голубой лампы, чтобы сразу увидеть, когда он придет.

АЛЬБЕРТА. Когда кончается его смена?

ДИДИ(бодрясь): А-а, уже скоро… Просто я подумала… Он сказал, что может будет пораньше, и мы пойдем пить пиво. Но ему нетрудно застрять… кто-нибудь поймает сыграть в боулинг, и все

АЛЬБЕРТА встает, чтобы посмотреть, как работает машина. ДИДИ идет к доске объявлений и читает.

«Печатаю: постранично или по часам. Звоните…» Как это – по часам?

АЛЬБЕРТА. Наверное, так дешевле. (Легко смеется). Лучше, когда дешевле.

ДИДИ(продолжая просматривать объявления). Здесь много старья. А-а, вот это прямо для вашего мужа: «Продается совершенно новый садовый инвентарь: грабли, лопата, мотыга, сенатор».

АЛЬБЕРТА. Секатор, а не сенатор.

ДИДИ(раздражена тем, что ее поправили). Ну и зрение у вас. Как вы разглядели? (Продолжает читать). «Обращаться по телефону: 459-47-34. А. Джонсон».

ДИДИ. Вам не кажется, что мы имеем некоторое отношение к этой неизвестной А. Джонсон, а? (Смеется). Впрочем, вы же сказали, что ваш муж больше этим не занимается. Вот я вас и поймала: эта А. Джонсон – наверное, вы и есть. Альберта, да? А раз Герберт все бросил, вы распродаете его инвентарь. Но только здесь написано «совершенно новый»… Зачем так дурить людей, а, Альберта? Помыли его старую лопату и продаете как новую. Нехорошо, нехорошо, скверная вы девчонка!

АЛЬБЕРТА. Да, это я написала. Я ему ко дню рождения купила несколько этих штуковин, а он… он бросил свой сад.

ДИДИ. Прямо накануне дня рождения?

АЛЬБЕРТА. Что значит – накануне?

ДИДИ. Ну, вы хоть успели купить ему что-нибудь еще?

АЛЬБЕРТА. Да… конечно… нет. То есть сказал он мне до дня рождения, просто я не успела.

ДИДИ. Наверное, у него все есть.

АЛЬБЕРТА. Не знаю.

ДИДИ. Он не обиделся на вас?

АЛЬБЕРТА. Нет.

ДИДИ. А Джо не нравятся мои подарки.

АЛЬБЕРТА. Да нет, этого не может быть. Просто он не знает, как вам сказать.

ДИДИ. Да, наверное, не знает. Когда у нас была годовщина – я вам говорила, два года – я хотела ему что-нибудь подарить. И придумала, вспомнила. В Массачусетсе есть такая фабрика, они делают куклы по фото. Я послала свою фотографию – не в полный рост, а только лицо. Крупным планом – одно лицо. Я даже толком не знаю, рисуют они или что, но они нарисовали. Кукла получилась – вылитая я! Ну, копия – просто невероятно! А кукла – большая. (Показывает, что кукла длиной около 60 см). И все по-настоящему: комбинезончик, клетчатая рубашка. Мне очень понравилось. Я решила, что это то, что надо и написала на открытке: «От одной заводной куклы – другой: Будем играть в папу и маму, пока не умрем».

АЛЬБЕРТА. И что, ему не понравилось?

ДИДИ. Он так ржал, что свалился со стула и разбил о батарею голову… Приехала скорая, и его забрали.

АЛЬБЕРТА. Не может быть.

ДИДИ. Привезли нас в больницу, мы сидим, ждем, а я смотрю – у меня кукла. Я ее как-то в этой суматохе захватила, сама не знаю, почему. Ну, в общем, неважно. А вокруг детвора – и раны у них, надо сказать, похлеще, чем у Джо. Джо мне и говорит (достает из кошелька шоколадку и нервно откусывает большой кусок). «Диди, вон у той малышки дела явно хуже, чем у меня – давай ей ее подарим. Пусть порадуется». Девочку в этот момент как раз повели к врачу. На нее и правда смотреть было страшно. Джо вскочил и подарил ей куклу.

АЛЬБЕРТА. И разрешили с куклой в кабинет?

ДИДИ. Мать только сказала: «Большое спасибо». Очень приятная женщина, только сразу видно, что с деньгами не густо, и кукол таких она не покупает. Джо тоже был очень рад.

АЛЬБЕРТА. Но ведь это был ваш подарок. – У нее было ваше лицо.

ДИДИ. Да-а.

Пауза.

Но это был уже его подарок, я ведь ему подарила. А там пусть сам решает – хочет отдать, пусть отдает. Но (пауза) – я и без этого понимала, что она ему не понравилась. Это было сразу видно. (Возвращается к окну). Им бы надо окно вымыть.

АЛЬБЕРТА. А я как-то подарила Герберту удочку.

ДИДИ. Он что, рыбак? (Безо всякого интереса).

АЛЬБЕРТА. Нет, но он вырезал из журнала фотографию такого крепкого мужчины с удочкой и по пояс в воде. Я подумала, может он тоже хочет. И это намек.

ДИДИ. Ошиблись?

АЛЬБЕРТА. Да как вам сказать. Намек-то был, только не на удочку, а на шляпу.

ДИДИ. А!

АЛЬБЕРТА (видя, что ДИДИ серьезно расстроена). А вам нравятся его подарки?

ДИДИ. Мне бы сейчас больше всего понравилось, если бы он был дома.

АЛЬБЕРТА. Вы не волнуйтесь, он скоро придет. Вот досушите – а дома свет.

ДИДИ. Как же!

АЛЬБЕРТА. Человек не может всегда находиться там, где бы нам этого хотелось.

ДИДИ. Я так не люблю.

АЛЬБЕРТА. И не надо. Просто надо это учитывать.

ДИДИ (защищаясь). Вы бы разве не хотели, чтобы ваш муж был сейчас дома?

АЛЬБЕРТА. Я бы очень хотела.

ДИДИ. Вот так-то. А если бы они сейчас были там, где им положено, мы бы не сидели в этой вонючей дыре и не стирали в три часа ночи их засраные рубашки.

ДИДИ бьет ногой по сушильной машине. АЛЬБЕРТУ неприятно поразило грубое слово.

Простите, вы, наверное, таких слов не употребляете – я тоже… не часто. Я (теперь делает это умышленно) блевать хотела на это сучье отродье!

АЛЬБЕРТА берет журнал и пытается отгородиться от того, что происходит.

Пусть лучше вообще домой не заявляется. Я и без него найду, чем развлечься. Здесь за углом есть бильярдная. Знаете, кто туда приходит играть? Меткий Стивенс! Стивенс, главная Ночная Сова, который ведет передачу «Для тех, кто не спит» – на 97-й волне, слышали?

АЛЬБЕРТА показывает, что не знает.

Ну как же… (передразнивая голос, который звучал в передаче по радио в начале пьесы): «В три часа утра, поверь, пора, пора стучаться в дверь! О мама, я пришел домой!» Неужели не знаете? Я всегда слушаю. Не всегда, но когда долго не ложусь. Они кончают в три часа ночи. Позже всех.

АЛЬБЕРТА. Простите, я никогда не слышала об этой передаче…

ДИДИ. Стивенс сюда иногда заглядывает. Идет мимо – и зайдет. Правда, правда! Мы с ним так и познакомились. Я здесь как-то стирала ночью, и он пришел. Здорово, да! Он такой остроумный, вы не представляете. Пригласил меня в бар, сама не знаю как, но я даже в бильярд с ним играла. А потом пошли есть пирог с клубникой – как-нибудь на днях надо туда еще раз прошвырнуться. Тут недалеко, на Бродвее, есть такое заведение, они на ночь вообще не закрываются… Вы когда-нибудь играли в бильярд?

АЛЬБЕРТА. Нет.

ДИДИ (быстро). По вас и видно. На самом деле Стивенса зовут Генри Томас, его отец в былые времена резался в бильярд с самим Уилли, владельцем боулинг-бара. А потом застрелился. Поэтому мы со Стивенсом можем приходить к Уилли, когда вздумается. Уилли всегда вскипятит воду и заварит нам по чашке крепкого чая. Вы, пожалуй, с ним ровесники.

АЛЬБЕРТА. Вряд ли.

ДИДИ. Я когда встретила Стивенса, рассказала материя, а она не верит. В первый раз он все шутил насчет какого-то идиотского сладкого пирога, который прокис…

АЛЬБЕРТА. У него тоже семья?

ДИДИ. А вас воротит?

АЛЬБЕРТА. Я не понимаю.

ДИДИ. Ну, что я с негром.

АЛЬБЕРТА. Меня это не касается.

ДИДИ. Конечно.

АЛЬБЕРТА углубляется в чтение журнала.

Вы вот не слушаете его передачи, а я слушаю. Поэтому вы не знаете, что он кончает словами: «О мама, я иду домой!» Но если у него есть мама, к которой он идет домой, то на кой черт он приходит сюда стирать ночью? Значит, у него нет мамы, и он один-одинешенек. И забот у него по горло. Потому что, если бы у него была жена, у них была бы стиральная машина – только не говорите мне, пожалуйста, что он женат, но у них нет стиральной машины. Он одинок.

АЛЬБЕРТА. Вы все-таки будьте поаккуратнее. А то бывает… Никогда ведь не знаешь…

ДИДИ. Стивенс рекламирует мексиканский ресторанчик «Оле Мексико». Он когда тогда вышел, как раз жевал бутерброд с тако. А сразу мне: «Хочешь попробовать?»

АЛЬБЕРТА. Он, наверное, горячие бутерброды с сосисками продает.

ДИДИ. И начал дурачиться, изображать, как будто рекламирует (подражая его голосу, с живостью): «Разве кто-нибудь откажется отведать свежего салата с твердым аппетитными помидорами, тонкими ломтиками поданными к сочной отбивной из Нью-Джерси. А также приправу из старого заслуженного сыра чеддер с кружочками сладкого бермудского лука вместе с фирменным блюдом ресторанчика „Оле Мексико“ – острым преострым соусом тако?» И говорят, как по радио. Я просто в него влюбилась.

АЛЬБЕРТА. Он специально перед вами старался, а вы поймались. А на самом деле даже не знаете, кто он. Может быть такой же любитель слушать ночные передачи, как и вы. Хорошо, он вас не тронул. А ваш муж знает, что вы были с ним?

ДИДИ. Это был всамделишний Меткий Стивенс! Я не настолько глупа, как вы думаете.

АЛЬБЕРТА не отвечает.

Я видела его на фотографии! (Сердится). Ему просто надо было отвести душу. Если мы с вами здесь болтаем посреди ночи – это что, предосудительно? Так, по-вашему что ли? (Нападает).

АЛЬБЕРТА. Нет, вполне допустимо.

ДИДИ. Вы что, всегда сюда приходите, когда вам муж уезжает?

АЛЬБЕРТА. Нет.

ДИДИ. Вы ведь не в нашем районе живете?

АЛЬБЕРТА. Нет, не очень.

ДИДИ. Знаете, как я догадалась? А по вашему саду-огороду! Здесь, в округе, на километры нет ничего похожего.

АЛЬБЕРТА. Вы, наверное, читали Шерлока Холмса?

ДИДИ. А тогда зачем вы сюда приехали? (Помня, что АЛЬБЕРТА оскорбила ее).

АЛЬБЕРТА (сознавая, что виновата). Затем же, что и вы – стирать грязное белье.

ДИДИ. Это в три часа ночи? Ха-ха! Тут явно что-то не так. Вы что-то скрываете. У вас здесь, наверное, назначено свидание, а вы прячетесь от соседей, чтобы они не доложили старине Герберту, когда он вернется. Понятно.

АЛЬБЕРТА. Нет, вы не правы (пауза). Простите, я не хотела вас обидеть. Вы можете пойти поиграть и бильярд. Я отожму ваши вещи.

ДИДИ(легко сбитая с толку). Пусть не думает, что я об нем умираю. Нет, мил-друг, так дальше не пойдет. Да и Джо может в любой момент заявиться.

АЛЬБЕРТА. Правильно.

ДИДИ. Джо это сыграет на руку. Он войдет, а я пью пиво и играю в бильярд с Уилли и Стивенсом. Джо ненавидит черных. Он говорит, что даже когда они танцуют или гоняют мяч, они все равно думают, как бы кого убить. Но зато он бы сразу понял, что не надо делать из меня дуру. Клин клином. Я бы посмотрела, как ему это понравится.

АЛЬБЕРТА. Значит, он делает из вас дуру?

ДИДИ. У него сверхурочная…