Текст книги "Протестантизм и современное естествознание"

Автор книги: Марк Скибицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Так, И. Фетчер делит все науки на духовные и естественные. Цель первых он видит в познании смысловых связей действительности, вторых – в выявлении причинных и функциональных взаимосвязей отдельных элементов действительности.

В соответствии с этими принципами богослов и провозглашает противоположность методов двух групп наук: естествознание получает господство над природой через разложение ее объектов на отдельные элементы; духовные науки, наоборот, дают общие смысловые связи, включают «нечто в большую, ведущую взаимосвязь. Духовные науки поэтому рассматривают целое…»[31]31
  Christen oder Bolschewisten, s. 85.


[Закрыть]. Конечный «вывод» Фетчера состоит в том, что естественнонаучное познание причинных и функциональных связей действительности не ведет к выявлению смысловых связей.

Если перевести эти богословские рассуждения на язык научных понятий, то они будут означать следующее. Естествознанию присущ лишь аналитический метод, оно разлагает природные процессы на элементы, выявляет их связи, причины функционирования, и только. Включение этих элементов в более универсальные связи, рассмотрение целого ему недоступно, т. е. естествознание якобы по самой сущности используемых им методов не способно к широким теоретическим обобщениям, созданию универсальных концепций, имеющих мировоззренческое значение.

Ограничение методов естествознания лишь накоплением фактов и описанием их, отсечение от него мировоззренческой функции сулят, по мнению фидеистов, больше перспектив в борьбе с научным мировоззрением, чем мелочная опека науки.

Теологическая фальсификация содержания и функций естествознания в эмпирически ограниченном духе покоится на весьма зыбком основании: сведении его сложной структуры к одному, притом низшему эмпирическому уровню.

Реальная структура наук о природе многослойна. В ней выделяются два уровня – эмпирический и теоретический, причем последний не может быть никоим образом сведен к первому. На теоретическом уровне науки создаются новые научные методы и средства – «идеальные модели», «идеальные объекты» и т. п., которые заменяют эмпирические объекты. С помощью этих методов и средств теоретическое мышление получает новое знание, проникает во внутреннюю структуру объектов, раскрывает наиболее общие закономерности природы, что недоступно для эмпирического уровня.

Игнорировать теоретический уровень наук о природе – значит отрицать их как научное знание вообще. По точному замечанию марксиста из ГДР Рудольфа Рохаузена, естественные науки только тогда и становятся науками в подлинном смысле этого слова, когда они создают свои теории[32]32
  Wissenschaft contra Spekulation. Berlin, s. 147.


[Закрыть]. Современный этап развития естествознания характеризуется быстрым ростом, усложнением его теоретического уровня, созданием всё более всеохватывающих теорий. Эта могучая синтезирующая тенденция естественных наук является выражением внутренних потребностей их развития.

Дело, конечно, обстоит не так, что теоретическая часть науки вытесняет эмпирическую, факты по-прежнему остаются хлебом науки, ее исходным материалом, их объем растет сейчас чрезвычайно быстро. Дело в другом: теоретический уровень приобрел такие качественные характеристики, что оказывает решающее воздействие на весь облик науки, на рост темпов ее развития[33]33
  См. Наука о науке. (Сборник статей). М., «Прогресс» 1966, стр. 406.


[Закрыть].

Отмечая методы мировоззренческой фальсификации естествознания как одно из важнейших средств борьбы фидеистов с научным мировоззрением, следует обратить внимание на два момента. Во-первых, широкое использование этих методов обусловлено, как было показано, особенностями борьбы религии против науки на современном этапе, новыми тенденциями в развитии самих естественных наук.

Эта деятельность теологов по «освобождению науки от мировоззрения» отражает общие позиции буржуазной идеологии в отношении научного знания, получившие концентрированное выражение в так называемой доктрине деидеологизации. Объявляя идеологию ненаучным по своей социальной и гносеологической природе явлением, эта доктрина считает мировоззренческие проблемы ненаучными, стоящими по другую сторону от фактов реальной науки.

Во-вторых, антимировоззренческая иллюзия науки в религиозном и светском буржуазном сознании не беспочвенна: она является отражением способов функционирования и потребления знания в условиях капиталистического производства, отражением, стихийно и принудительно навязываемым социальной практикой капитализма массе индивидов.

Дело в том, что в буржуазном обществе соединение науки с производством происходит через ее воплощение в овеществленных составных элементах производства, не проходя через голову непосредственного производителя[34]34
  См. Э.Ю. Соловьев. Экзистенциализм и научное познание. М, «Высшая школа», 1966, стр. 56–63.


[Закрыть]. Потребление науки, следовательно, в форме непосредственной субъективной деятельности, ее личное усвоение ограничено.

Эмпирический факт овеществления научного знания и потребление его индивидом в такой форме создают иллюзию, что наука полностью, со всеми теоретическими построениями резюмируется в своих материально-инструментальных воплощениях, конструкциях, в сумме технически регулирующих правил и т. п. В силу такого вещественно воплощенного обличья, которое принимает знание в рамках частнособственнического производственного механизма, научная истина оценивается человеком лишь в плане своей утилитарно-практической значимости, теряет для него какое бы то ни было мировоззренческое значение.

Это стихийно навязываемое условиями капитализма представление о научном знании закрепляется и поддерживается, находит свое теоретическое оформление в философских и богословских концепциях буржуазных идеологов., которые стремятся объявить характерные черты буржуазной интерпретации науки внутренне присущими ее природе. «Представление о том, что теория целиком резюмируется в инструментальных и вещественных воплощениях науки – хотя на деле она может при этом просто подгоняться к ним, – отмечает Э.Ю. Соловьев, – было санкционировано прагматизмом и инструментализмом, которые свели истину к практической и операциальной эффективности»[35]35
  Там же, стр. 65.


[Закрыть].

Лишь в условиях социализма, при уничтожении господства частной собственности и установлении общественной собственности на орудия и средства производства, наука становится общенародным достоянием, начинается процесс соединения ее с производительными силами через непосредственных производителей материальных ценностей – трудящихся. Гигантское развитие производительных сил коммунистической общественно-экономической формации включает в себя как необходимый момент созидание овладевшего высотами науки труженика.

Существенная специфика нового похода протестантских теологов против естествознания выражается в том, что они подвергают фальсификации не только теоретико-познавательные возможности естествознания, его методы исследования природы, но и умаляют и дискредитируют его общественную роль как преобразующей, революционной силы.

Внимание богословов к социально-преобразующей функции науки, их фальсификаторская деятельность в этом направлении обусловлены факторами двух родов. Во-первых, наука стала в современных условиях силой, активно воздействующей на все сферы жизни общества. Научное знание характеризуется огромной мобильностью, активностью, постоянным расширением своего объема, изменением содержания понятий, необходимостью логического доказательства своих представлений, практической их проверки.

Наука при непрерывном взаимодействии с практикой выступает как открытая система, способная к безграничному самосовершенствованию. Развитие науки, превращение ее в непосредственную производительную силу ведет к изменению производства, вытеснению тех рутинных способов передачи и сохранения информации, типов мыслительной деятельности, на которых базировалась религия и которые в силу своей неподконтрольности человеку делали его рабом этой информации. Наука, следовательно, подрывает устои религии не только теоретической критикой ее вероучения и миропонимания, но и своим воздействием на само общество[36]36
  Moderne Naturwissenschaft und Atheismus. Berlin, 1964, s. 238–248.


[Закрыть].

Во-вторых, в условиях гигантских социальных преобразований современной эпохи, главным содержанием которой является переход от капитализма к социализму, во весь рост встал вопрос о научных перспективах развития общества, научных методах его преобразования и организации. Плодотворное решение этих вставших перед человечеством проблем возможно только на базе строго научной, марксистской теории общественного развития, включающей в себя научное понимание места и роли в этом процессе самой науки.

Пытаясь принизить революционно-гуманистическую функцию науки, теологи объявляют ее «демонической» силой, развитие которой грозит жизни общества. Они сравнивают знание с мифическим Големом, вышедшим из-под власти человека и зло мстящим ему. Надежды на возможность преобразования мира на научных основах фидеисты называют старыми обреченными на крушение «прометеистскими мифами». Стремясь принизить творческую, преобразующую направленность научного материализма и атеизма, Аурел фон Юхен характеризует ее как «титанизм» и «прометеевский идеализм»[37]37
  Aurel von Jüchen. Gespräch mit Atheisten, s. 107.


[Закрыть].

Богословы изображают мир науки, естествознания как нечто., противоположное и несовместимое с истинной природой человека, ведущее к его обезличиванию, разрушению духовных ценностей и нравственных идеалов. Подобные идеи нашли яркое воплощение в довольно обстоятельной концепции науки, развитой богословом Г. Гусдорфом.

Богослов рассматривает проблему взаимоотношений естествознания и религии под углом зрения соотношения знания и личности. Он не отрицает необходимости и полезности науки, естествознания, его утилитарной значимости, но оспаривает правомерность того положения, которое заняла наука ныне в жизни общества.

Г. Гусдорф определяет мир науки как особую, отделенную от подлинно человеческого мира сферу. Из всеобщности и необходимости научных истин вытекает, по его мнению, их чуждость внутреннему, сокровенному миру человека, а их воздействие на личность он характеризует как «расчеловечивающее». «Мир науки и есть мир, в котором человек отсутствует, область науки не есть вполне человеческая жизненная область… – утверждает теолог, – поэтому остаются также чрезвычайные предприятия науки пораженными недостаточностью и внутренней скудостью»[38]38
  Wissenschaft und Glaube in der Mitte des 20 Jahrhunderts, s. 66, 70.


[Закрыть].

Со времени Ренессанса, пишет Г. Гусдорф, бурное развитие науки разрушило прежний мир человека (речь идет о средневековой схеме замкнутого и ограниченного мира, центром которого считались Земля и человек), который потерял самого себя в бесконечности мира и превратился в «беглеца», испытывающего страх перед безграничной бездной Вселенной и разума. Богослов выступает за ликвидацию «потерянности», «деперсонализации» личности, за «новый гуманизм», видя главное средство достижения этого в восстановлении той роли религии в жизни общества, которую она играла в прошлом.

Суть теологических ухищрений богослова, как видно, состоит в противопоставлении науки сущности человека, отрицании за нею функции его ценностей ориентации.

Превратное теологическое истолкование сущности науки как разрушительной и чуждой человеку силы отражает реальное положение в условиях господства частной собственности знания и индивида, испытывающего чувство потерянности и моральной опустошенности в мире порабощающих его иррациональных социальных сил. Наука противостоит трудящемуся как принадлежащая капиталу и подчиняющая его себе и распоряжающаяся им сила самого производства.

Богословские концепции науки отражают в религиозной форме отношения отчужденной науки и угнетенного человека и объявляют характер этих отношений вечными, не зависящими от экономической и политической структуры общества. Тем самым богословы закрепляют и увековечивают отчуждение научного знания от массы индивидов. Точно так же разрушительные последствия применения научных достижений, обусловленные использованием науки в интересах монополистического капитала (что особенно ярко проявляемся в ее милитаризации), выдаются теологами за результаты проявления антигуманной природы самого знания.

Марксистское понимание соотношения знания и личности исходит из того, что наука есть не чуждая обществу и человеку внешняя сила, а неотъемлемая составная часть их жизнедеятельности, могучее орудие созидания и преобразования человеческого предметного мира. Всеобщность и общезначимость научных истин не означает их противоположности человеческой индивидуальности. Именно эти качества знания являются условием того, что наука выступает для индивида как универсальный метод освоения действительности и тем самым как средство развития и совершенствования его самого. Уровень развитии знания оказывается, таким образом, выражением и измерением развития сущностных сил человека.

Огромное, постоянно увеличивающееся значение науки и жизни общества как раз и обусловлено тем, что «наука есть высшее, специфически человеческое средство ориентации, неотделимое от сущности человека», и ее развитие представляет гобой эволюцию «свойственной лишь человеку способности», «прогресс человеческого в человеке»[39]39
  И.А. Майзель. Наука и проблема ценностей. – В кн.: Проблема ценностей в философии. М.-Л., «Наука», 1966, стр. 60.


[Закрыть].

Все попытки теологов противопоставить научное знание сфере человеческих духовных ценностей несостоятельны. Любое естественнонаучное достижение в той или иной форме прямо или опосредованно ведет к изменениям в жизни общества и человека, и потому оно уже несет в себе самом определенный оценочный момент. Всякая ценностная ориентация личности, с другой стороны, тем более успешна, чем полнее ее научные основания, методология, на основе которых и совершается сам акт оценки.

Какое «лицо» обрело современное естествознание

Протестантские богословы объявили, что былая непримиримая борьба науки и религии оказалась исторически преходящей и сменилась в настоящее время «взаимным согласием» и что произошло это также в результате изменения, позиций со стороны самого естествознания. Теологи на все лады склоняют тезис о том, что современное естествознание стало «скромнее», «честнее», «обрело новое лицо».

В чем же видят теологи «новое лицо» современного естествознания? «В то время как естествознание предыдущего столетия верило, что оно может дать картину мира, в то время как филогенетика предыдущего столетия верила, что она в состоянии показать развитие человека, – пишет Аурел фон Юхен, – сегодняшняя физика ограничивается тем, чтобы подвергнуть только измерениям и экспериментам повернутую к нам сторону природы, довольствуется филогенетика тем, что описывает чередование членов ряда живых форм, проходящего через миллионы лет. Естествоиспытатель остерегается отвечать на вопрос, каково происхождение действующего в космосе явления»[40]40
  Aurel von Jüchen. Gespräch mit Atheisten, s. 114.


[Закрыть].

В этом высказывании богослова представляют интерес три момента: отрицание за современными науками о природе способности к широким теоретическим обобщениям (они уже не верят в возможность дать картину мира и ограничиваются измерениями объектов, описанием фактов, т. е. сугубо эмпирическими вещами); во-вторых, естествознанию, по мнению фидеиста, доступна для исследования не вся природа, а только ее часть; в-третьих, естествознание не в состоянии проникнуть в глубь природы, в частности, вскрыть движущие силы филогенетического развития.

Аурелу фон Юхену вторит Гюнтер Хове. Развитие физики он изображает следующим образом: успехи физики нового времени создали у людей представление, что объектом познания является весь мир, однако развитие физики в нынешнем столетии привело к тому, что оказался разрушенным миф о безграничных возможностях познания и «вера в бесконечную познавательную силу духа превратилась, по крайней мере, у физика, в… представление о границах познания».

«Для христианства новые взгляды физиков, – подытоживает свои рассуждения Г. Хове, – означают освобождение от гнета, который долгое время тяготел над ним»[41]41
  Christen oder Bolschewisten, s. 106–107.


[Закрыть].

Подобные фидеистские идеи выражены и в докладе Х. Поэля на конференции теологов эстонской эмигрантской лютеранской церкви в 1959 году. Он заявил, что в настоящее время наука убедилась в своей неспособности разрешить мировые загадки и поэтому потеряла прежнюю самоуверенность.

Эти недвусмысленные высказывания богословов ясно показывают, каким они хотят представить «новое лицо» естествознания. Наиболее важным признаком этого «лица» они объявляют потерю современным естествознанием уверенности в безграничной познаваемости мира. «Сегодняшнее развитие науки о человеке, – утверждает Аурел фон Юхен, – сравнимо с развитием науки о мире тем, что оно сделалось скромнее и честнее. Обе в состоянии дать только внешнюю картину… Естественные науки по своей сущности и своей внешней постановке вопроса в состоянии отвечать на вопросы, касающиеся внешнего»[42]42
  Aurel von Jüchen. Gespräch mit Atheisten, s. 113, 114.


[Закрыть].

Мы видим, что суть изменения науками о природе своих позиций подхода к миру состоит, по уверениям фидеистов, в том, что они якобы сами осознали границы, ограниченность своих познавательных методов и не выступают уже против религиозной идеологии. Средством для «доказательства» этих идей богословы избрали метод противопоставления «нового» естествознания «старому».

Склоняемый теологами на все лады тезис об осознании естествознанием своих границ заслуживает внимания, ибо мы здесь имеем дело с очередной превратной богословской интерпретацией науки. Важно отметить, что, выдвигая эти принципы, протестантские богословы полностью солидаризируются со своими католическими коллегами и идеями светских буржуазных философов, занимающихся оценкой развития современного естествознания[43]43
  См. A. Wenzl. Die philosophischen Grenzen der modernen Naturwissenschaft, 1954, s. 112.


[Закрыть].

Несомненно, что как сфера каждой отрасли естествознания, так и всего естественнонаучного знания в целом имеют свои границы, которые довольно четко очерчиваются самим объектом познания. Объектом естествознания являются различные формы движения материи, их взаимосвязи, структуры, функции и процессы, общие и специфические закономерности. В границах своего объекта познавательные возможности наук о природе неисчерпаемы, они проникают во все более глубокие сущностные уровни природы, выявляют новые, более общие закономерности.

Для богословов термин «границы, естествознания» имеет совсем другое значение: они понимают под ними определенный предел естественнонаучного познания, ограниченную степень его проникновения в глубь его собственных объектов.

Главная направленность метода противопоставления «нового» естествознания «старому» как раз и состоит в том, чтобы представить естествознание признавшим ныне, что оно может двигаться лишь по поверхности вещей, явлений, взаимосвязей. Теологи с апломбом заявляют, что современные науки о природе добровольно и вполне сознательно расписались в своем бессилии проникнуть в глубь вещей, в сущностный уровень природы.

«Проникновение науки в космос, в глубины вещества и морей касается лишь осязательных вещей, – утверждал архиепископ евангелическо-лютеранской церкви Я. Кийвит в г. Таллине, – а не тех вещей, которые мы называем последними вещами».

Другую черту «нового лица» естествознания протестантские теологи видят в том, что оно в настоящее время якобы отказалось от тех материалистических выводов, которые были свойственны ему раньше, особенно в XIX веке. Богословы пытаются связать альтернативную противоположность науки и религий лишь со взглядами естествоиспытателей прошлого века, поскольку они базировались на принципах механистического подхода к миру.

Это стремление представить черты механистического материализма необходимым атрибутом материализма вообще направлено к тому, чтобы проложить пропасть между естествознанием и научным мировоззрением. «Логика» богословских рассуждений такова: современное естествознание преодолело механистический подход к природе, свойственный стихийным материалистам-естествоиспытателям прошлого столетия, и отказалось, таким образом, от союза с материализмом.

Г. Хове, например, пытается обосновать несостоятельность материалистического принципа бесконечности Вселенной развитием современной атомной и космической физики, которые-де разрушили прежнюю механическую картину мира[44]44
  Christen oder Bolschewisten, s. 103.


[Закрыть]. Богослов при этом, умалчивает тот факт, что преодоление старой, механической картины мира и создание новой, более совершенной квантово-релятивистской означало не отход от материализма, а наоборот, более глубокое естественнонаучное обоснование и развитие принципа материального единства мира.

Расправившись с материалистическими мировоззренческими выводами наук о природе посредством их отождествления с механицизмом, богословы стремятся вывести отношения науки и религии вообще за рамки борьбы материализма и идеализма. «Это знак надежды нашего времени, что как христианство, так и физическая наука начали в последние десятилетия эмигрировать из старого поля борьбы между материализмом и идеализмом, – пишет тот же Г. Хове, – в новую, конечно, едва известную страну»[45]45
  Christen oder Bolschewisten, s. 102.


[Закрыть].

Это заявление протестантского богослова является классическим примером попыток фидеиста – хотя и безуспешных, но никогда не прекращающихся – представить религиозную идеологию системой, стоящей в стороне от борьбы идеалистического и материалистического мировоззрений. Аурел фон Юхен в этих целях даже полностью отделяет религию от мировоззрения. «Вера не есть… философия, мировоззрение, – пишет он, – она не может, она не хочет вступить в конкуренцию с каким-либо истолкованием действительности»[46]46
  Aurel von Jüchen. Gespräch mit Atheisten, s. 76.


[Закрыть].

Стремления теологов объявить религию явлением принципиально отличным в своем подходе к миру от материализма и идеализма и несопоставимым с ними преследуют далеко идущую цель: таким путем протестантские богословы стремятся доказать, что религия не подлежит оценке через критерий соотношения бытия и духа и научная критика ее как идеалистического по своей сущности мировоззрения неправомерна.

Мы уже видели, что, несмотря на свои заявления о невмешательстве в дела естествознания, богословы не могут не высказываться по коренным мировоззренческим проблемам. Их истолкование этих проблем неизбежно осуществляется с позиций идеализма. Вся история развития человеческой мысли свидетельствует, что подход к вопросам мировоззрения может быть или идеалистическим, или материалистическим. Третьего не дано. Поэтому борьба науки и религии всегда носит характер борьбы научно-материалистического и религиозно-идеалистического мировоззрений.

Развитие современного естествознания наглядно демонстрирует несостоятельность фидеистских утверждений о его разрыве с материализмом и отказе от материалистических мировоззренческих выводов. Бурно развивающиеся науки о живой и неживой природе действительно приобрели в современную эпоху «новое лицо», только оно совсем не похоже на ту уродливую маску, которую хотят надеть на него фидеисты.

Естественные науки, представляющие собой одну из трех основных ветвей человеческого знания наряду с науками об обществе и мышлении, вносят огромный вклад в развитие материалистического мировоззрения. Естествознание через объект своего исследования связано с производственной, предметной деятельностью людей, оказывает на нее революционизирующее воздействие, способствует изменению форм производства и общения людей, подрывая тем самым как материальная сила устои религии.

Естествознание теснейшим образом – через свои понятия, методы, теории – связано с материалистической философией. Связь эта двусторонняя. Во-первых, данные наук о природе являются естественнонаучной основой развития философских категорий и представлений, они углубляют содержание материалистического мировоззрения. История философии ярко свидетельствует, какое огромное влияние оказали естественнонаучные открытия Коперника, Галилея, Ньютона, Дарвина, Эйнштейна, Планка и других на содержание теоретических мировоззренческих систем, разработку их методов. Ф. Энгельс указывал, что с каждым выдающимся открытием естествознания материализм должен менять свою форму.

Участвуя в формировании научно-материалистического мировоззрения, естественные науки выступают как духовная сила, подрывающая устои религии и идеализма.

Но и само естествознание нуждается в диалектико-материалистической философии, выполняющей в отношении него функцию общетеоретической и методологической основы. Естественные науки обладают своими специфическими методами и понятиями, но они не в состоянии выработать общетеоретические категории и методы, которые создаются посредством обобщения достижений всех наук в процессе развития общества. Эту обобщенную логику научного познания и дает материалистическая философия. Научная философская методология играет огромную роль в разработке методов наук о природе, естественнонаучных открытий, формулирования обобщающих выводов.

Представляет интерес сравнение выполняемых в отношении естествознания функций философии с возможными функциями религии. Религия может осуществлять мировоззренческую функцию, правда, лишь только как превратное, иллюзорное мировоззрение, но теоретико-методологическая функция не доступна ей. Ибо религия не обладает объективно существующим предметом исследования, не является внутренне логически организованной системой отражения[47]47
  Moderne Naturwissenschaft und Atheismus, Berlin, 1964, s. 267–268.


[Закрыть].

Специфика связи между естествознанием и философией обусловлена исторически. Особенно усложнилась эта связь в настоящее время, когда естествознание претерпевает столь революционные изменения.

Если оценивать в общем и целом вклад современного естествознания в научное мировоззрение, то его можно охарактеризовать как колоссальное увеличение мировоззренческого потенциала наук о природе, темпы возрастания которого идут несравненно быстрее, чем это было раньше. Именно этот рост материалистического мировоззренческого (следовательно, и атеистического) значения естествознания заставляет фидеистов предпринимать меры по его нейтрализации.

Возрастание мировоззренческого, атеистического значения естествознания является результатом особенностей его развития в современную эпоху, действия его внутренних закономерностей. Для периода, охватывающего развитие наук со времени Возрождения и до начала революции в физике в конце XIX века, была характерна такая неравномерность в развитии естествознания, когда одна или несколько наук надолго обгоняли друг друга.

Так было, например, с астрономией в XVI–XVIII веках. Подобное положение дела облегчало деятельность церковников по нейтрализации материалистического мировоззренческого значения естествознания, поскольку они могли сосредоточивать свои усилия на каком-либо одном участке борьбы со знанием.

В настоящее время картина резко изменилась. Хотя неравномерность в развитии наук и сохранилась, она приобрела такой характер, когда одни науки догоняют другие за сравнительно небольшие сроки. В ходе дифференциации знания появляются все новые и новые научные дисциплины (их общее число уже достигло 1200). Идет быстрый процесс образования «переходных наук», которые возникают на стыке нескольких областей знания (химическая физика, биогеохимия и т. п.); появилась и бурно развивается такая наука, как кибернетика, охватывающая принципы организации и функционирования различных систем природы и общества.

Объективные процессы дифференциации и интеграции наук все более обусловливают превращение естественных наук в единую, всеохватывающую, стройную систему знаний о живой и неживой природе. Поэтому в настоящее время религиозному мировоззрению противостоят не разрозненные естественные науки, а цельная, взаимосвязанная, выступающая единым фронтом цепь естественных наук. Именно этот факт и порождает отмеченное выше стремление богословов подвергнуть дискредитации, прежде всего, мировоззренческое значение естествознания – его мировоззренческие материалистические выводы и его сущность как революционно-преобразующей общественной силы.

Связь естественных наук с мировоззрением может быть различной. Одни науки связаны с ним прямо и непосредственно, другие – опосредованно. Это находит свое объяснение в том, что «предмет ряда наук опосредован, между ним и теорией мироздания лежит та или иная область знания, которая, пользуясь материалами более частных наук, как бы аккумулирует их, и на их основе формирует данную область мировоззрения»[48]48
  Д.М. Трошин. Методологические проблемы современной науки, М., «Высшая школа», 1966, стр. 116.


[Закрыть]. Следовательно, достижения технических и прикладных наук приобретают мировоззренческое значение не прямо, а лишь через науки, выполняющие в отношении их теоретическую и методологическую функцию.

Рассматривая развитие естествознания под таким углом зрения, можно увидеть, что наиболее быстро в своей теоретической части развиваются науки, имеющие непосредственный выход в мировоззрение, – физика, химия, астрономия, биология и др. Это является существенным моментом в увеличении материалистического мировоззренческого потенциала наук о природе.

Важным показателем усиления значения теоретического мышления в современных науках о природе является возрастающая роль гипотез в их развитии. Решение важнейших проблем намечается и осуществляется посредством выдвижения гипотез. Химия, физика, астрономия, биология и другие науки находятся, но образному выражению Ф. Энгельса, «среди гипотез, словно в центре пчелиного роя»[49]49
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 89.


[Закрыть].

Сущность и гносеологические функции гипотезы, определившие ее роль в развитии естествознания, были выявлены Ф. Энгельсом в его формуле, что формой развития естествознания, поскольку оно мыслит, является гипотеза.

Вопрос о значении гипотезы в естественнонаучном познании приобрел особо важное значение в XX столетии в связи со следующими обстоятельствами. Во-первых, проникновение познания в глубинные процессы микро– и макромира, изучение явлений, которые не только невозможно наблюдать без сложнейших приборов, но и представить в образах обычного опыта, создание научных теорий все большей степени общности обусловило повышение роли гипотез в развитии наук о природе и изменение их характера. Ныне гипотезы развиваются не только на определенной совокупности эмпирических фактов, но и на базе обобщенного теоретического знания[50]50
  См. П. Копнин. Гипотеза и познание действительности. Киев, 1962.


[Закрыть].

Во-вторых, революция в физике на рубеже XIX–XX веков поставила остро вопрос о соотношении истины и гипотезы. Ломка устоявшихся понятий при незнании диалектики процесса познания толкала естествоиспытателей к агностицизму, изображению хода развития естествознания как беспрерывной смены произвольно сконструированных гипотез, не имеющих объективного содержания. Фидеисты всех мастей тотчас ухватились за эти идейные шатания ученых для того, чтобы опровергнуть ценности естествознания.

Отмечая эти тенденции, В.И. Ленин писал, что большего, чем объявление понятий естествознания «рабочими гипотезами», современный «культурный» фидеизм и не думает требовать[51]51
  См. В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 297.


[Закрыть]. Творчески развивая марксистскую теорию познания, В.И. Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» раскрыл диалектику движения познания от относительной истины к абсолютной, объективно истинный характер человеческого познания показал, что сменяемость гипотез является не результатом произвола разума, а выражением объективного процесса развития науки.