Текст книги "Конец Антропоцена"

Автор книги: Марк М. Одер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

День второй. И ясно все без слов

На пятом этапе предстояло метать ножи в цель. Группа младших офицеров провела инструктаж, объяснив детали. Они показали, как нужно целиться и бросать.

Необходимо было сделать по три подхода к каждой цели. Последние – были в виде человеческих фигур с выделенными цветовыми зонами, демонстрирующими, куда именно нужно было попасть. Зоны головы, сердца и живота были выделены цветом таким образом, что «яблочко» внутри зоны было наиболее темного цвета, далее – несколько тонов были более светлых, а край зоны выделялся совсем светлым. На первый взгляд, все было достаточно просто. Но участники понимали, что каждое последующее испытание все больше приближает их к окончанию отбора. И если результаты будут неудовлетворительными, любой из них может оказаться в отряде смертников.

Нервы пошаливали у всех. Особенно это касалось оставшихся женщин. Ведь список из первых пятидесяти человек, которые были отправлены в отряды смертников, по большей части состоял из женщин. Из пятидесяти человек, ушедших в казармы для смертников, только одиннадцать являлись мужчинами. Остальные были женщинами совершенно различных возрастов. Почти всем мужчинам, отправленным в отряд, было за пятьдесят и только один был, как казалось, совсем еще мальчишка – очень худой, с огромными-преогромными карими глазами, длиннющими ресницами и крохотным аккуратным носиком. Весил он килограммов шестьдесят от силы. И это при росте под два метра! Как выяснилось позже, «мальчику» было двадцать семь лет, в прошлом он был моделью. Его было почему-то особенно жалко, ибо было очевидно, что в отряде смертников он точно не сумеет выжить. При мысли об этом становилось нестерпимо грустно, но что уж тут можно было поделать!

Готовясь к очередному этапу, Арина понимала, что сейчас конкуренция среди женщин возрастет до неимоверного уровня. Поэтому особенно надо было постараться не ударить в грязь лицом.

Все детство Арины прошло у бабушки, на юге России. И было оно, если можно так сказать, абсолютно пацанским. Арина лазала по деревьям и турникам, метала кортики в деревья, играла в «вышибалы», швыряясь камнями. Короче говоря, теперь ей надо было просто вспомнить детские навыки. И унять отвратительное чувство страха, которое появлялось время от времени, наваливалось на нее и могло помешать пройти очередное испытание.

И снова было выставлено по десять стоек. Перед каждой стойкой, в пяти метрах от нее, расположили мишени.

«В принципе, нормально… Если не тупить», – подумала Арина.

Опять список в\роде бы и пофамильно, но как-то криво. Опять отличные результаты у Германа, почти такие же у Ивана. И вот снова звучит:

– Грик Арина Станиславовна, стойка номер семь.

Арина направилась к стойке, и тут в голове началась пульсация. Она остановилась около стойки, закрыла глаза и начала глубоко дышать. Посчитала про себя:

«Раз, два, три, четыре… десять. Так. Собраться, собраться. Все будет отлично. Поехали».

Арина взяла нож для метания. Он был достаточно тяжелый.

«Зато, – подумала она, – бросать будет легко. Сначала брошу в живот».

Она сделала первый бросок. Посмотрела, как он летит. Все происходило, как в замедленной сьемке. Арина смотрела на удаляющийся нож. Бум! Нож воткнулся в районе второй зоны. «Неплохо», – подумала Арина.

Второй нож. И тут она почувствовала, как освободилась. Внутри стало спокойно и пусто – словно, все мысли, все переживания ушли. Исчезли. Ничего в голове не осталось. Вообще. Бросок! Нож входит ровно на границе первой и второй зоны, в районе сердца.

Арина бросила свой последний нож, и он попал в первую зону – зону головы.

– Отлично! – воскликнул Герман, который стоял неподалеку.

Арина улыбнулась и посмотрела на него. И он в ответ расплылся в улыбке.

– Распишитесь, – сказал младший офицер, отмечавший результаты. – Испытание пройдено успешно.

Арина отошла подальше вместе с Германом. Они сели на траву. Герман все еще улыбался:

– Ты молодец, со всем справилась. Осталось совсем немного, и больше не нужно будет бояться попадания в отряд смертников.

– Я не уверена, что попадание в одну из рот – это панацея. Думаю, дальше нас ждут очень темные времена. А вернуться домой мне, например, чрезвычайно необходимо. Я не знаю, как там мои родные, что с ними. Больше всего я беспокоюсь за детей. Мне реально страшно. Периодически с фронтов приходят очень странные новости. И вообще… часть воюет здесь, часть – в Америке, часть перебросили в Европу. Я очень надеюсь, что нам не придется жить в мире после ядерной войны. Надеюсь, что ее не будет. Но пока идет именно к этому.

Оставшееся время они сидели молча, думали каждый о своем. Испытания проходили тяжело, поэтому длились дольше запланированного. Когда уже почти все испытания были завершены, к площадке подошли три ротных командира. Ничипоренко, почти не скрываясь, оказывал знаки внимания Арине. Ей хотелось провалиться сквозь землю, поскольку почти все начали пялиться на нее.

Следом повторился сценарий предыдущего вечера: Наталья озвучивает пятьдесят фамилий, кто-то бьется в истерике, кто-то испуганно просит пересмотреть результаты испытаний, кто-то требует дать ему второй шанс. На этот раз большинство в списке – это мужчины за пятьдесят. Видно, что почти все они семейные, почти все с лишним весом, все напуганы. Скорее всего, в начале войны им удалось отсидеться где-то, включить связи. Но здесь и сейчас уже ничто не могло помочь им отложить участие в войне.

Поэтому новые отряды смертников плелись теперь в основные казармы забирать свои вещи. Зрелище это, безусловно, было крайне удручающее. Большинство тех, кто не вошел во второй поток смертников, очень сильно сочувствовали удаляющейся колонне. Некоторые догоняли уходивших людей и пытались хоть как-то подбодрить, высказать им слова сочувствия, участия. Многие говорили, что все еще, возможно, сложится вполне удачно. Некоторые откровенно врали уходящим. Рассказывали что-то вроде:

– А вот у друга брата моего дяди сын вернулся из отряда смертников домой…

Несчастные, отправляющиеся в отряд смертников, реагировали по-разному. Одни благодарили за участие, другие матерились и грозились, что полезут в драку. Просили не лезть к ним ни с советами, ни с жалостью, ни с чем иным.

Когда колонна уже скрылась за поворотом к казармам, к оставшимся вновь вышел Ничипоренко. Наталья встала чуть позади него. А Ничипоренко все с той же лучезарной улыбкой командирским, хорошо поставленным голосом сказал:

– Господа! Я хочу вас искренне поздравить! Вы прошли огромный путь сегодня, но все самые сложные испытания еще впереди. Сейчас у вас обед и перерыв на отдых. Потом вы отправитесь на стрельбище. Нам нужно посмотреть, кто из вас действительно достоин держать автомат, кто из вас может быть запасным или действующим снайпером, кто может управляться с оружием, а кто, несмотря на ваши нынешние успехи, все равно достоин только того, чтобы отправиться в группу смертников.

Он обвел слушателей насмешливым взглядом и продолжил:

– Также хочу сказать, что финальное задание будет завтра. Ужин мы перенесем на час, то есть он будет в восемь. Испытание, которое вам сегодня предстоит, возможно, займет больше времени, чем мы запланировали. Со стрельбой – никогда не угадаешь. Так что обедайте, отдыхайте. И через два часа мы ждем вас на полигоне.

Прохаживаясь перед солдатами, Ничипоренко к концу своего монолога дошел до места, где стояла Арина с товарищами, и остановился. Он замолчал, не переставая улыбаться. Потом едва заметно склонил к Арине голову.

– Да пребудет с вами сила, – захохотал он и зашагал прочь в сторону стрельбища.

Иван сплюнул на землю и произнес:

– Арина, ты явно в его вкусе. Может, и не придется тебе никуда идти, м? Может, отсидишься как-то здесь?

– Ты серьезно, Вань? – повернулась к нему Арина.

На ее лице читались отвращение и злость.

– А что такого? Он не простой офицер, вполне себе ничего. Муж твой не узнает…

Закончить он не успел. Арина подошла поближе и на ухо прошипела:

– Я смотрю, ты совсем, Ванек, в людях не разбираешься. Я лучше пойду в отряд смертников, чем даже подумаю о том, чтобы быть с этим. Больше ни слова.

И она быстрым шагом направилась в сторону столовой.

Герман укоризненно покачал головой и пошел следом за Ариной.

– Не, ну а что такого я сказал-то? – развел руками и пожал плечами Иван. – Не понимаю я вас, народ, я же просто предположил.

Он вздохнул и тоже поплёлся в сторону столовой.

В столовой царила суета. Помещение было заполнено людьми. К окнам выдачи образовалась длинная очередь, которая, впрочем, продвигалась очень быстро.

Арина с Германом стояли уже где-то посередине. Иван не стал сразу подходить к ним, а встал в конец очереди. Он стоял, наблюдал за ними издалека и пытался понять, что же все-таки произошло.

Арина о чем-то разговаривала с Германом. И лицо ее было еще сердито.

В этот момент к ней приблизилась блондинка лет двадцати шести – двадцати семи с очень спортивной фигурой и очень ярким макияжем на лице. Было видно, что до войны она посещала спортзал как минимум раз пять в неделю. Девушка была видная, и многие мужчины даже сейчас, в такой нервозной обстановке, смотрели ей вслед.

Она подошла вплотную к Арине и, толкнув ее плечом, сказала:

– Эй, не запомнила, как там тебя по-дурацки зовут? Я требую, чтобы ты оставила командира роты в покое и не стоила ему глазки. Он будет моим! Тебе ясно? Ты в любом случае мне проиграешь, так что даже не пытайся.

Арина закатила глаза к небу:

– О Боже! Да я даже не претендую на него. Где это я строила ему глазки? Когда? Иди и забирай с потрохами. Только ко мне больше с этим бредом не подходи, будь любезна.

Блондинка не унималась:

– Ты не поняла? Это была не просьба, а приказ!

– Деточка, приказы будешь отдавать, стоя на коленях, когда рот будет занят. Вали отсюда и не зли меня, – сказала Арина раздраженно и отвернулась.

Герману совсем не нравилась блондинка и еще больше не нравился разговор, который та затеяла. Поэтому он продвигался по очереди вполоборота, чтобы по возможности контролировать ситуацию.

Блондинка, постояв несколько секунд, внезапно ринулась на Арину и попыталась нанести удар в голову. Ее кулак почти достиг цели. Единственное, чего она не учла, – что реакция Германа будет молниеносной. Он схватил ее кулак еще в полете и развернул ее руку на девяносто градусов. Поскольку блондинка совсем не ожидала этого, она вылетела из толпы, пролетела два метра и рухнула на землю. Рука неестественно повисла. Раздался громкий пронзительный крик:

– А-а-а!

В ту же секунду к ним подбежали офицеры:

– Что случилось? Вы что, ударили женщину?

– Он напал на меня и сломал мне руку! – кричала блондинка.

Теперь она не выглядела красоткой. Тушь размазалась по заплаканному лицу, само лицо исказила гримаса боли.

Офицеры встали вокруг Германа и по рации сообщили о происшествии кому-то. Минут через пять подошли медики и несколько офицеров, включая Ничипоренко, Ковальского, Смирнова и Наталью.

– Так, что здесь произошло? – спросил Ничипоренко.

Судя по всему, он все-таки был среди подошедших офицеров негласным лидером, потому что в течение всего дня из всех троих инициативу на себя брал только он.

Блондинка начала было голосить. Но Ничипоренко ее грубо оборвал:

– Эту версию я уже слышал. Хочу услышать другие.

Вокруг все стояли молча. Было видно, что Ничипоренко опасались все. Одно неверное движение, и он мог и расстрелять, и направить в группу смертников.

Ничипоренко развернулся к Герману:

– Почему вы напали на эту девушку? Вы маньяк?

– Никак нет, господин офицер, – ответил Герман, – она попыталась ударить Арину Григ. Причем нападала подло – сзади. Я просто помешал ей. Как видите, неудачно.

– Какие страсти! – воскликнул Ничипоренко. – И за что же вы хотели ударить эту женщину? – спросил он у блондинки.

Та молчала. Было видно, что она пытается сообразить, что сказать. И тут она выпалила:

– Я хотела ударить ее за то, что она оскорбила вас, – сказала блондинка.

И с ненавистью посмотрела на Арину.

Арина открыла рот и с недоумением уставилась на блондинку.

Ничипоренко развернулся, подошел ближе к Арине. Улыбаясь, прищурив глаза, он посмотрел в карточку солдата, которая находилась у него в руке. А затем спросил:

– Екатерина Аржаковна Хитурян, и как она оскорбила меня?

– Да я что, помню, что ли? Кажется, она назвала вас уродом, козлом и импотентом.

В толпе повисла гробовая тишина.

– Вот херня! Ну ты и сука! – сказала Арина, глядя на продолжавшую сидеть на полу блондинку. – Еще я называла вас желтой рыбой и земляным червяком, видимо.

Ничипоренко перестал улыбаться. Он смотрел на Арину, и в его взгляде читались злость и ненависть. Шутки он не понял.

Он посмотрел в другую карточку:

– Арина Станиславовна Григ, и по какой причине вы оскорбляли меня?

– Господин офицер, честь имею, – Арина вытянулась по стойке смирно и отдала честь. – Я никого не оскорбляла, господин капитан. Посмотрите в карточку, сколько мне лет?! Как вы думаете, что должно быть у человека в голове, чтобы в тридцать шесть лет заявить подобное? Более того, говорить такое вдруг… о мужчине, с которым ты даже не знакома близко! Я расскажу, как было дело. Но прошу простить заранее за идиотские подробности. Мадам или мадемуазель, уж не знаю точно, почему-то решила, что я вам симпатизирую, и заявила свои права на вас. Она утверждает, что я всячески строю вам глазки, заигрываю с вами и пытаюсь вас спровоцировать на личные отношения. А возможно, и собралась за вас замуж. Также эта милая леди открыто мне сказала, что я стараюсь таким образом остаться на территории военной части, чтобы мне не пришлось воевать или попасть в отряд смертников. Поскольку я ни сном, ни духом в этой теме, да и, ко всему прочему, глубоко замужем, я сказала, что не имею на вас видов. Да и какие могут быть виды? Вы офицер, я солдат, мы на войне. Я верна мужу, Родине, президенту. Да и вы, я уверена – ум, честь и совесть нашей армии. Как вообще могла подобная чушь прийти в голову этой девушке, я не представляю. Я не мечтаю остаться на территории части. Это смешно и глупо. Я хочу попасть в роту, пройдя испытания и доказав, что достойна этого. Я искренне и глубоко верю в ваше благородство, господин офицер. Уверена, что вы не станете наказывать человека, который спас меня от удара исподтишка. Я налаживаю связи с товарищами по команде, поскольку абсолютно уверена, что с кем-то мне обязательно предстоит стоять плечом к плечу против врага, где бы я ни оказалась.

Герман в изумлении смотрел на Арину. А она все говорила и говорила.

И Екатерина Хитурян на мгновение, казалось, забыла про свою сломанную руку и тоже уставилась на Арину «обалделым» взглядом.

Ничипоренко стоял и хлопал глазами, не зная, что ответить.

И тут вперед вышел капитан Смирнов:

– Кто может подтвердить нападение этой девушки?

Он кивнул в сторону блондинки.

Раздалось несколько голосов, готовых подтвердить то, что девушка хотела напасть на Арину Грик.

Подошел Иван:

– Я также могу все подтвердить.

Ничипоренко, немного нахмурившись, сказал:

– Ну, что ж. У меня вопросов нет.

Он кивнул Наталье и снова надел маску улыбающегося весельчака:

– Наталья, организуйте доставку Екатерины Хитурян в медчасть, а после необходимо будет решить, куда мы ее направим дальше: в отряд смертников или же в колонию. Нападения солдата на своего сослуживца жестоко карается, согласно законодательству. Спешу распрощаться. Мы перенесем начало учений еще на пятнадцать минут. Придите в себя.

Ничипоренко удалился быстрым шагом. Капитан Смирнов подошел к Арине:

– Почему-то женщины вас не очень любят. Подумайте об этом, – сказал он и тоже направился к выходу.

Арина оглядела толпу, собравшуюся вокруг. Мужчины глазели на нее с любопытством, некоторые с неподдельным интересом, а женщины смотрели с неодобрением, некоторые – почти с ненавистью.

«Да и ладно, пусть смотрят, – подумала Арина. – В конце концов, женщин осталось не очень много. Все боятся вылететь».

Подошел Герман. Арина сказала:

– Спасибо, ты меня спас, я твой должник.

– Ничего ты мне не должна. Знаешь, у меня никого не осталось. И я только с тобой… благодаря тебе начал заново общаться с людьми. У меня… У меня… У меня никого больше нет. Ты мне практически родным человеком стала за эти дни, – сказал смущенно Герман.

Арина улыбнулась:

– Мне нравится с тобой общаться. Ты мне как брат почти. И это за два дня. То ли еще будет! Пошли, надо быстрее перекусить.

В этот момент подошел Иван:

– У тебя все нормально?

– Вань, давай мы не будем обсуждать ситуацию. Надо перекусить и отдохнуть. Но у меня все нормально.

– Я рад. Давайте быстрее за едой, водой и на отдых, – сказал Иван.

Они пообедали, забрали легкие припасы и воду и, отдохнув, направились на последнее на этот день задание.

Когда они подошли к полигону, им представилась необычайная по красоте картина.

Стрельбище находилось вдали от основных строений, как бы на отшибе. Большая территория полигона отделялась от основного места дислокации березовой рощей. А с другой стороны находился заброшенный карьер. Заброшен он был, судя по всему, еще с советских времен, поскольку успел полностью зарасти кустарниками и деревьями. Дальние борта карьера давно обрушились, и сквозь деревья, заполнившие дно карьера, было видно озеро, водная гладь которого теперь переливалась на солнце.

Установленные мишени были рассредоточены по всему периметру и при этом выстроены так, чтобы стрельба велась в сторону карьера и озера.

Арина огляделась, знакомясь с местом и расположением мишеней. Потом перевела взгляд на собравшихся.

На полигоне к этому моменту собрались все офицеры, включая и самого генерала Килько. Последний держал в руке рупор, а около него стояли все три ротных командира. Когда все испытуемые подошли, генерал Килько поднялся на импровизированный помост, имевший довольно потрепанный вид. Настолько потрепанный, что Арина не смогла не отметить этого. Она подумала, что этот помост, должно быть, много раз в течение долгого времени переносили с места на место. И про него-то уж точно можно было сказать, что он «послужил».

Арина нервно фыркнула. Впрочем, она немедленно вернула лицу серьезное выражение, заметив, что привлекла к себе внимание офицеров.

Генерал Килько сделал выжидательную паузу. Все затихли. И только когда генерал прокашлялся, он начал свою речь:

– Солдаты! Вы подошли к рубежу, после которого обратной дороги нет! Сегодня вы для себя должны сделать один простой вывод: вы солдаты, гордость своей страны, опора и плечо товарищу по роте! Или же вы не способны быть звеном одной цепи? Способны ли вы пожертвовать своими интересами, мнением, а может быть, и жизнью ради товарища? Способны ли вы при необходимости выстрелить во врага? Ведь врагом может быть и мужчина, и молоденькая женщина! Но они пришли нас убивать! Им не жалко нас, не жалко наших детей, наших стариков. Им наплевать на нашу историю, на наши достижения, открытия! Они – враги! Они ненавидят нас! Они пришли сжечь нашу землю! Уничтожить нас и наши семьи! Спросите себя! Вы готовы к этой войне?! Сегодня мы проверим это! Вперед бойцы! – вскричал он и вскинул обе руки вперед.

После этого генерал Килько сошел с помоста и удалился в небольшой наблюдательный пункт, который был расположен чуть левее от центра стрельбища, на возвышенности.

После генерала Килько на помост взошел Ничипоренко. Он оглядел толпу солдат и сказал:

– Итак, рассказываю, что будет происходить дальше. До самой ночи мы будем с вами стрелять. Стрелять из пистолетов, автоматов, снайперских винтовок и даже, может быть, гранатометов. Вопрос с последним оружием пока что открыт. У нас имеется достаточно боевой техники. Вас пятьсот человек, у нас двадцать организованных боевых точек, которые позволят всем комфортно разместиться для прохождения испытаний. Позволят действовать, не причиняя неудобств и никаким образом не мешая друг другу в плане проведения тактических соревнований. Вы сможете ознакомиться с частью имеющегося в нашем распоряжении оружия. На данный момент очевидно, что вы точно будете стрелять из следующего оружия:

– девятимиллиметрового пистолета Макарова;

– автомата АК-74М;

– снайперской винтовки ВС-8.

Те из вас, которые после завтрашнего, заключительного, соревнования будут отобраны командирами в роты, в дальнейшем получат также полный инструктаж по боевому оружию, улучшат свою технику стрельбы на тренировочных полигонах. И самое главное, что, помимо российского оружия, вы получите возможность пострелять из имеющихся у нас конфискованных вражеских экземпляров. К каждому соревнующемуся будет приставлен офицер, который будет фиксировать ваши результаты. Также рядом с каждым из вас будет офицер, который станет объяснять и содействовать правильному выполнению вами заданий. Он объяснит, как держать, куда стрелять, как стрелять, на что обратить внимание. Попробуйте найти свои сильные стороны в этом задании и использовать их. Итоговые результаты по всем пяти испытаниям будут объявлены только утром послезавтра – после финального испытания и после зачисления в роты. На каждого испытуемого отводится около двадцати – двадцати пяти минут. На данный момент нам необходимо понять самую главную вещь: насколько вы обучаемы и способны следовать четким инструкциям и указаниям. Предварительные результаты по стрельбам – сегодня, после девяти. Что ж, передаю слово Наталье, она скажет вам кое-что еще! Удачи вам!

Наталья вышла вперед и заговорила:

– Мы разбили сегодняшний вечер таким образом, чтобы уложиться до заката. Происходить все будет так: мы громко называем вашу фамилию, вы выходите вперед и проходите к своей стойке. Фамилии ваши будут загораться вот здесь. Так что, куда необходимо подходить, вы не перепутаете. Никто не имеет права покидать полигон до окончания испытаний, но сходить в туалет или взять воды вы можете спокойно.

Наталья повела рукой в ту сторону, где находились синие кабинки передвижных туалетов, и в противоположную сторону – где были выставлены бутылки с водой.

– Действуйте в соответствии с инструкциями офицера, который вас курирует, и все будет хорошо, все удастся. Я желаю вам удачи! Мы начинаем!

Огромная толпа загудела, взялась обсуждать предстоящие испытания. Мужчины постарше, особенно те, кто в молодости служил в армии, козыряли знаниями давно минувших дней.

Арина услышала диалог немолодого, но подтянутого мужчины лет пятидесяти, немного полноватого, но не заплывшего жиром. Мужчина имел интеллигентный вид, был невысокого роста, в очках. И если бы этот диалог Арина не услышала собственными ушами, она ни за что бы не поверила, что приятный с виду человек может говорить подобные вещи.

Оппонентом мужчины был худой, высокий молодой парень, не старше двадцати пяти лет. Мужчина, переполняемый гордыней, говорил:

– А вот сейчас-то и пришло мое время! Время, когда молодость и неопытность будут с такими, как ты, играть злую шутку. Я служил в свое время в Армии Советского Союза. Мы учились стрелять из калаша и макарки. Ха-ха! Ты-то точно не служил! Вы все сейчас бегаете от армии, как обоссанные. Ну что ж, собирайтесь, сосунки, в отряд смертников. Я вам покажу, что такое советский мужик! Я вас всех вертеть на х…ю буду!

Видимо, парень обладал холодным рассудком, потому что на все опусы мужчины он лишь ответил вопросом:

– Меня интересует только один вопрос: а зрение и силы у вас сейчас, как во времена службы в армии, или еще лучше?

Не дожидаясь ответа оторопевшего мужчины, юноша покинул того, растворившись в толпе, которая собралась у самого стрельбища и теперь готовилась наблюдать и участвовать в стрельбах.

– Сколько же еще будет срача между людьми, оказавшимися в одной лодке, которая, скорее всего, пойдет ко дну, – вздохнула Арина. – Все это крайне печально. Некоторые начинают терять человеческий облик. А как они себя поведут по отношению к сотоварищам, когда окажутся лицом к лицу с врагом?

– Это вопрос без ответа на данный момент, – сказал Герман. – Очень хочется верить в лучшее, которое ждет нас впереди, и в положительные качества людей.

– Ага, и чтобы слово «положительные» было не от слова «положить», а от слова «хорошо», – вздохнула Арина.

Герман улыбнулся. Глядя на эту женщину, которую он узнал совсем недавно, он испытывал какие-то удивительные, необыкновенные чувства: тепло, симпатию, доверие… Сама того не подозревая, она стала для него ниточкой между жизнью, в которой он все потерял, и будущим, которое, он теперь так думал, тоже может быть счастливым. Герман чувствовал, что они близки по духу, и им есть, о чем поговорить.

Размышления Германа были прерваны Аликом, который подошел к ним с Ариной в сопровождении какой-то девушки.

– Народ, привет! А я их ищу, а я их ищу, – прогоготал Алик. – Знакомьтесь, это Анечка! Теперь это моя девушка!

Арина и Герман недоуменно переглянулись.

Алик был, безусловно, видным мужчиной и не приходилось сомневаться, что он кого-нибудь себе тут найдет, но никто не ожидал, что это случится так быстро.

– Очень рада познакомиться, я Арина!

– И мне приятно, – пропела Анна. – А вы та самая женщина, которая отказала Алику? Интересно, и что у вас в голове?

Девушка рассмеялась. Она стояла вся разрумяненная, а Алик был доволен, как мартовский кот.

Арине стало сразу понятно, что у этих двоих только что был секс. Девушка глупо улыбалась и смотрела на Арину с неподдельным интересом и непониманием того, как она могла отказать Алику.

– Мозги, – ответила Арина.

– Что? – не поняв, переспросила Анна.

– У меня мозги в голове, в отличие от тебя.

– Что?! – снова спросила Анна.

– Девочки, не ссорьтесь! – воскликнул Алик. – Я предупреждаю всех, я от природы полигамен. Одной женщиной не ограничусь!

И он заигрывающее посмотрел на Арину. Потом он о чем-то подумал, ухмыльнулся и спросил Анну:

– Как твоя фамилия?

– Сидорова. Анна Сидорова.

– Ах ты, моя конфетка. Давай, ты постреляешь, и мы незаметно куда-нибудь уползем. Я тебя хочу!

И он смачно поцеловал ее взасос.

– М-да, – поморщилась Арина. – Приличий у тебя, дорогой, никаких.

– Ты скучная и ханжа, – сказал Алик и соорудил губы уточкой.

Герман покачал головой. Он не одобрял поведения Алика. Совсем не одобрял.

В этот момент ко всем подошел Иван:

– Всем привет! О! Это новый член команды?

Алик заржал:

– Не, член – это я! А это моя ды…

– Заткнись, – рявкнула Арина, – не хочешь соблюдать приличия, не соблюдай, но хотя бы к девушке своей прояви уважение.

Арина махнула рукой и направилась вперед, чтобы понаблюдать за тем, как стреляют остальные.

– Ты ску-уч-на-я! – протяжно и по слогам крикнул Алик.

Герман также ушел за Ариной.

– О, хвостик ушел.

Неожиданно Иван также молча развернулся и отправился вслед за Германом и Ариной.

– Какие все скучные, – сказал Алик.

Он склонился к Анне и начал ей нашептывать непристойности – о том, какой у них сегодня будет секс. Анна стояла, хихикала и краснела.

Стрельбы должны были проходить весь день и вечер. Офицеры проработали весь список фамилий и назвали примерное время для каждой двадцатки, которая должна была испытываться. Это дало людям возможность не находиться все время в непосредственной близости от стрельб. Зная примерное время, когда будет проходить испытание, они могли отойти на приличное расстояние, чтобы отдохнуть от громких выстрелов.

Кто-то брал салфетки или туалетную бумагу и делал импровизированные беруши. Офицеры предупредили, чтобы будущие солдаты не стояли постоянно вблизи зоны ведения огня, поскольку в противном случае у испытуемых может заболеть голова.

Арина и Герман, постояв и посмотрев примерно с полчаса, отошли к лесной роще – именно там расположилось большинство ожидающих своей очереди. Можно было полежать, подумать. Даже поспать с берушами при сильном желании можно было.

Но спать они не собирались. Сидели просто, отдыхали. Через какое-то время к ним подошел Иван.

– Ну все, лично я отстрелялся, – сказал он.

– Как так? Ты же должен был быть в следующей двадцатке! – удивилась Арина.

– Ага, так и должно было быть. Но на первом же испытании какая-то девчонка невнимательно слушала инструктора и перед выстрелом поднесла пистолет к глазу. Не знаю, остался у нее глаз или нет, но отдачей ее долбануло так, что даже бровь разбита в кровь. Вот, я даже стихами заговорил! Ну… ее увели в медпункт, а я шел первым в списке следующей двадцатки. Меня вызвали, и я отстрелялся. Все ок. Я ж и в армии был, и охотой увлекался. На уток. Поэтому для меня оружие не проблема.

Некоторое время все молчали. Потом Иван снова заговорил:

– После меня пошла зазноба Алика, – сказал, – посмотрим, как она постреляет. Мне кажется, она еле на ногах стояла. Что там с ней успел Алик сделать?

Иван засмеялся.

Арина смеяться не стала и ответила:

– Знаешь, Вань, мне жалко девочку. Он свои потребности удовлетворил, отшпилил ее, да еще и стоял лапал при всех. Мало того, что можно было бы подождать, пока пройдут все испытания, чтобы просто человека не отвлекать, так к тому же теперь вся эта толпа на нее косится, как на шалаву. Женщины – так вообще возненавидят. Подобного поведения у нас не любят и осуждают, ты прекрасно это знаешь.

– Ну, насчет «косятся»… Ты знаешь, и на тебя косятся…

Закончить он не успел, Арина перебила его:

– А напомни-ка мне, по какой причине на меня косятся? Или тебе напомнить? Потому что до сих пор… до этого испытания у меня все получилось пройти. Удивительно! Баб вокруг мало, но все равно две из них умудрились спровоцировать со мной конфликт. И из-за этого конфликта обе отправились в отряд смертников. Так что не надо меня сравнивать с этой дурочкой. Косятся на меня? Пусть косятся. Лично мне плевать на взгляды. У меня одна цель – попасть в роту и вернуться живой домой, к своим детям. Все! Больше целей у меня нет.

– Ладно, ладно, я понял.

Дослушав их диалог, Герман встал:

– Я пойду спрошу, когда моя и твоя очереди, через сколько двадцаток. Вы будете здесь?

Арина и Иван одновременно кивнули.

Герман направился к офицерам, которые расположились слева от стрельбища. Какое-то время он побродил в толпе, немного посмотрел, кто и как стреляет, а потом подошел к Наталье.

– У кого я могу узнать по спискам, в какой двадцатке я буду?

Наталья сделала ему знак подождать. Обернулась, оглядываясь. Позвала:

– Рината, подойди сюда!

Услышав зов, высокая брюнетка, которая стояла около ротных офицеров, встрепенулась. Подбежала к Наталье. Протянула Герману список. Так что уже спустя пару минут Герман смог посмотреть, когда будут его испытания, а заодно посмотрел, когда будет очередь Арины. Запомнив информацию и поблагодарив Ринату и Наталью, он направился обратно.