Текст книги "Встретиться вновь"

Автор книги: Марк Леви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

7

Артур вышел из такси у дома, где он жил. Он искал ключи и не мог их найти. Пришлось звонить по домофону мисс Моррисон, но та не слышала. С балкона стекала вниз вода, он задрал голову и увидел свою соседку, поливающую цветы. Он сделал ей знак рукой. Мисс Моррисон взволновалась, увидев его в таком жалком состоянии. Замок в двери подъезда щёлкнул.

Мисс Моррисон ждала его на лестничной площадке. Упёршись руками в бока, она оглядела его с ног до головы.

– Вы флиртуете с женщиной-боксёром?

– Нет, ко мне проявила излишне пылкие чувства мотоциклетная коляска, – сказал Артур.

– Вы попали в мотоциклетную аварию?

– В пешеходную! Самое интересное, что я даже не переходил улицу. Меня сбили прямо перед универмагом «Мейси»!

– Что вам там понадобилось?

Поводок остался похоронен среди обломков витрины, и Артур не стал рассказывать соседке о цели посещения универмага. Мисс Моррисон посмотрела на его пиджак, разорванный от одного рукава до другого.

– Не знаю, можно ли это отремонтировать… Вы сохранили карман?

– Нет, – ответил Артур, улыбнувшись, и боль сейчас же пронзила его распухшую губу.

– Когда будете в следующий раз нежничать с подружкой, надевайте на неё перчатки или постригайте ей ногти, это полезная предосторожность.

– Не заставляйте меня смеяться, Роза, мне очень больно!

– Если бы я знала, что вам достаточно попасть под мотоцикл, чтобы вы начали, наконец, называть меня по имени, то обратилась бы к кому-нибудь из моих старых приятелей, «ангелов ада». Если говорить о собаках, то Пабло сегодня днём разлаялся, я уже испугалась, что он умирает, но нет: он просто решил погавкать.

– Оставляю вас, Роза, мне надо лечь.

– Я принесу вам отвар из трав. Надо будет раздобыть где-то арнику.

Артур поблагодарил её и откланялся, но не успел сделать несколько шагов, как соседка снова его позвала. Она держала в руке связку ключей.

– Насколько я понимаю, вы не нашли своих в кабине лифта. Это дубликаты, которые вы отдали мне на хранение, они вам понадобятся, если вы намерены проникнуть к себе.

Открыв дверь, он отдал ключи соседке: у него на работе тоже были дубликаты, и эти он предпочёл хранить у неё. Он вошёл в свою квартиру, зажёг в гостиной галогенный светильник и тут же его потушил, ослеплённый редкой по силе головной болью. Отправился в ванную и взял там из аптечки два пакетика аспирина. Для усмирения бури, поднявшейся в его черепной коробке, была необходима двойная доза. Он засыпал порошок себе под язык, чтобы снадобье попало прямо в кровь и быстрее подействовало. Прожив четыре месяца со студенткой медицинского факультета, он овладел несколькими полезными трюками.

Горький вкус заставил его содрогнуться, и он нагнулся к крану, чтобы запить горечь водой. Голова пошла кругом, пришлось посильнее схватиться за края раковины. Артур почувствовал сильную слабость. Удивляться было нечему, с утра у него во рту не было маковой росинки. Необходимо было что-то съесть, несмотря на тошноту. Пустой желудок и тошнота – неразлучные спутники. Он бросил пиджак на диван и потащился в кухню. Открывая дверцу холодильника, он уже дрожал всем телом. Он забрал из холодильника тарелку с сыром, подцепил с решётчатой полки пакет с тостами. Соорудил себе подобие сэндвича, но с первым же глотком понял, что поесть не удастся.

Лучше всего смириться, сил совершенно не было. Он перешёл в спальню, добрёл до ночного столика, нащупал провод ночника и нажал кнопку. Повернул голову к двери: наверное, выбило пробку, гостиная погрузилась в темноту.

Артур не понимал, что творится: лампа на ночном столике слева от него почти не давала света, от неё исходило неверное, бледное, желтоватое свечение, хотя, когда он смотрел на неё прямо, она загоралась как положено. Тошнота усиливалась, он ринулся было в ванную, но ноги подкосились, и он повалился на пол.

Лёжа у самой кровати, не в силах встать, он попытался подползти к телефону. Сердце билось так, словно рвалось прочь из грудной клетки, каждое биение отдавалось неописуемой болью. Он судорожно хватал ртом воздух. Прежде чем потерять сознание, он услышал звонок в дверь.

* * *

Пол злился, глядя на часы. Он махнул метрдотелю, требуя счёт. Немного погодя, провожая своих гостий через автостоянку ресторана, он ещё раз извинился перед обеими. Не его вина, что в партнёрах у него такой невежа.

Онега заступилась за Артура: в наше время, когда любовные обязательства превращаются в пережиток прошлого, человек, вздумавший жениться на своей возлюбленной после четырех месяцев связи, заслуживает уважения.

– Вовсе они не собирались жениться, – проворчал Пол, распахивая перед Онегой дверцу своего автомобиля.

* * *

Скорее всего, Артур попросту улёгся спать, но мисс Моррисон всё равно было неспокойно. Ей не понравился его вид. Она заперла дверь своей квартиры, положила тюбик с арникой на стол в кухне и вернулась в гостиную. Пабло мирно спал в своей корзине. Она взяла его на руки и устроилась в глубоком кресле перед телевизором. Слух у неё был неважный, но зрение сохранило зоркость, и от её внимания не ускользнула бледность Артура.

* * *

– У тебя ночное дежурство? – спросила Бетти.

– Смена заканчивается в два часа ночи, – ответила Лорен.

– Вечер понедельника, ни капли дождя, до полнолуния ещё далеко. Увидишь, ночь будет спокойной.

– Не сглазить бы, – отозвалась Лорен, поправляя волосы.

Бетти воспользовалась передышкой, чтобы навести порядок в своём шкафчике с медикаментами. Лорен собралась было ей помочь, но помешал оживший в кармане халата пейджер. Она узнала номер на дисплее, её вызывали в палату на втором этаже.

* * *

Пол и Онега проводили Матильду и решили прогуляться по пирсу номер 39. Это место для ночной прогулки выбрала Онега, сильно удивив Пола. Вдоль набережной тянулись прилавки для туристов, шумные рестораны, ослепительно освещённые аттракционы. На самом краю были расставлены осыпаемые океанскими брызгами подзорные трубы: через них можно было, заплатив 25 центов, полюбоваться тюрьмой Алькатрас, приютившейся на острове посреди залива. Привинченные к балюстраде бронзовые пластинки сообщали любопытным, что акулы и течения в заливе ни разу ещё не позволили совершить побег из тюрьмы вплавь никому из заключённых – «кроме Клинта Иствуда», как уточнялось на одной из табличек в скобках.

Пол обнял Онегу за талию. Она обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Почему тебе захотелось именно сюда? – поинтересовался он.

– Мне здесь нравится. Эмигранты из моей страны часто рассказывают, как приплыли в Нью-Йорк на пароходе, и каким счастьем было для них, толпившихся на палубе, увидеть, наконец, выступивший из тумана Манхэттен. А я прилетела через Азию, на самолёте. И первое, что я увидела в иллюминатор, когда мы пронзили облачную пелену, была тюрьма Алькатрас. Я восприняла это как знак, посланный самой жизнью. Люди, видевшие в Нью-Йорке одну свободу, часто ею пренебрегали или злоупотребляли, а мне предоставлялся шанс кое-что учесть.

– Ты из России? – спросил Пол, растроганный её словами.

– С Украины, несчастный! – сказала Онега, с особенной чувственностью произнося звук «р». – Никогда не говори моим соотечественникам, что они русские. Своим невежеством ты заслуживаешь, чтобы я больше тебя не целовала. Во всяком случае, несколько часов, – добавила она более нежно.

– Сколько лет тебе было, когда ты приехала? – спросил Пол, все ещё находясь во власти её очарования.

Онега удалялась от него по пирсу, громко смеясь.

– Я родилась в Сасалито, дурачок! Училась в Беркли и служу юристом в мэрии. Если бы ты зада вал мне больше вопросов, а не болтал всё время сам, то знал бы об этом.

Пол почувствовал себя глупо. Он опёрся о балюстраду и стал смотреть на океан. Онега подошла и прижалась к нему.

– Прости, но ты был таким славным, что я не могла отказать себе в удовольствии немного над тобой подшутить. К тому же это не такая уж грубая ложь: история правдива с поправкой на одно поколение, она произошла не со мной, а с моей матерью.

Ты меня проводишь?

Мне завтра рано на работу. И она поцеловала Пола в губы.

* * *

Экран телевизора потух. Мисс Моррисон полагалось смотреть кино, но в этот вечер сердце у неё было не на месте. Она спустила Пабло на пол и взяла ключи от квартиры соседа.

Она нашла Артура лежащим без сознания на полу у дивана. Наклонившись, женщина похлопала его по щекам. Он открыл глаза. Спокойное лицо мисс Моррисон должно было его ободрить, но случилось обратное: он испугался. Её голос доносился до него издалека, саму её он не видел. Напрасно пытался он произнести какие-то слова, ему было невозможно их выговаривать. Во рту отчаянно пересохло. Мисс Моррисон принесла из кухни стакан воды и смочила ему губы.

– Полежите тут, я мигом вызову помощь, – сказал она, гладя ему лоб.

Она отправилась в кабинет, к телефону. Артуру удалось взять стакан правой рукой, левая же совершенно не слушалась. В горло потекла ледяная жидкость, он с усилием сделал глоток. Потом попробовал встать, но ноги не повиновались. Пожилая дама вернулась, чтобы побыть с ним, и обнаружила, что он слегка порозовел. Она хотела позвонить по телефону, но трубка ожила сама.

– Учти, сейчас я буду на тебя орать! – проревел Пол.

– Чей ор я имею честь слушать? – осведомилась мисс Моррисон.

– Разве это не квартира Артура?

* * *

Передышка оказалась недолгой. Бетти ворвалась в бокс, где прикорнула Лорен.

– Пошевеливайся, диспетчерская сообщила о скором прибытии десяти «неотложек». Драка в баре.

– Смотровые палаты свободны? – спросила Лорен, мигом очнувшись.

– Всего один пациент, ничего серьёзного.

– Удали его оттуда и вызови подкрепление, десять мобильных бригад – это до двух десятков раненых.

* * *

Пол услышал где-то вдалеке завывание сирены и бросил взгляд в зеркало заднего вида. В нём отражались мигалки нагонявших его машин «скорой помощи». Он поднажал, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу. Наконец он резко затормозил перед небольшим домом, где находилась квартира Артура. Дверь вестибюля была распахнута. Он бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и ворвался, тяжело дыша, в квартиру.

Артур по-прежнему лежал на полу у дивана, мисс Моррисон держала его руку – Он нас здорово напугал, – обратилась она к Полу, – но, кажется, сейчас ему получше. Я вызвала «скорую помощь».

– Она уже близко, – заверил её Пол, подходя к Артуру. – Как ты себя чувствуешь? – обратился он к другу дрожащим от волнения голосом.

Артур повернул голову в его сторону, и Пол сразу понял, что дело плохо.

– Я тебя не вижу, – пробормотал Артур.

8

Санитар проверил правильность установки носилок и застегнул ремень безопасности. Он постучал в стекло, отделявшее его от водителя, и «скорая» поехала. Мисс Моррисон наблюдала с балкона Артура, как машина поворачивает на перекрёстке и уносится под истошное завывание сирены. Потом она закрыла окно. Погасила свет и вернулась к себе. Пол пообещал ей позвонить, как только разузнает больше. Она села в кресло и стала в звенящей тишине ждать телефонного звонка.

Пол устроился рядом с санитаром, следившим за давлением у Артура. Друг поманил его к себе.

– Только не в Мемориальный, – зашептал он Полу на ухо. – Я только что оттуда.

– Лишний повод вернуться туда и закатить скандал. То, что они отпустили тебя в таком состоянии, грубая профессиональная ошибка.

Пол осёкся и с подозрением посмотрел на Артура.

– Ты её видел?

– Она меня осматривала.

– Не может быть!

Артур ничего не ответил и отвернулся.

– Теперь понятно, что с тобой стряслось, старик: синдром разбитого сердца! Слишком долго ты страдал.

Пол открыл окошко в перегородке и спросил у водителя, в какую больницу они направляются.

– Миссия Сан-Педро, – был ответ.

– Замечательно, – пробурчал Пол, закрывая окошко.

– А ещё сегодня днём я столкнулся с Кэрол Энн, – вспомнил Артур.

Теперь в обращённом на него взгляде Пола сквозило сочувствие.

– Не беда, отдыхай. Ты немного бредишь, тебе видятся одна за другой все твои бывшие подружки. Это пройдёт.

«Скорая» достигла места назначения через десять минут. Стоило носильщикам войти в пустой зал приёмного отделения больницы миссии Сан-Педро, и Пол понял, как сглупил, позволив «скорой» ехать сюда. Медсестра Сибил отложила книгу, покинула свой пост и проводила санитаров в приёмный покой. Уложив Артура на койку, они ушли.

Пол тем временем заполнял у стойки регистратора заявление о происшествии. Когда Сибил снова подошла к нему, было уже за полночь; она вызвала дежурного врача и клялась, что он вот-вот придёт. Доктор Бриссон завершал обход. Артур больше не испытывал страданий, он медленно погружался в спасительное забытьё. Головная боль каким-то чудом прошла, и Артур был счастлив, он снова видел…

Розарий был великолепен, в нём росли розы несчётных оттенков. К нему тянулась раскрывшая лепестки белая «кардиналия» невиданного размера. Появилась напевающая вполголоса мисс Моррисон, она осторожно срезала цветок над узлом, образовавшимся на стебле, и унесла под веранду. Она удобно устроилась на качелях, у её ног дремал Пабло. Оторвала по одному все лепестки и принялась аккуратно пришивать их к твидовому пиджаку. Прекрасная мысль – найти им такое применение, поставить невиданную заплату на месте оторванного кармана. Дверь дома отворилась, по ступенькам спустилась мать. Она несла на плетёном подносе чашечку кофе и печенье для собаки.

– Это тебе, Кали, – произнесла она, наклоняясь.

Почему мисс Моррисон не говорит Кили правду? Эта собачка откликается на кличку «Пабло», что за странная мысль называть её «Кали»?

Но Лили повторяла все громче: «Кали, Кали, Кали!», мисс Моррисон, все выше взлетавшая на качелях, тоже твердила, смеясь: «Кали, Кали, Кали!» Потом обе женщины повернулись к Артуру и дружно приложили палец к губам, требуя молчания. Артур был очень зол. Это неожиданное сообщничество невероятно его раздражало. Он поднялся, и вместе с ним поднялся ветер.

Со стороны океана налетела буря. По крыше дома громко забарабанили крупные капли дождя. Набухшие тучи, затянувшие небо над Кармелом, разразились прямо над розарием оглушительным громом. В земле вокруг него разверзались от ливня маленькие, но зловещие кратеры. Мисс Морис-сон, оставив на качелях его пиджак, поспешила искать убежища в доме. За ней тут же затрусил Пабло, поджавший хвост; на пороге он повернулся и залаял, словно предостерегая об опасности. Артур стал звать мать, он кричал во всё горло, борясь с ветром, забивавшим слова обратно в глотку. Кили оглянулась, посмотрела на сына, её лицо выражало скорбь; потом она исчезла, словно проглоченная темнотой коридора. Ставень на окне кабинета издал душераздирающий скрип и хлопнул по стене так сильно, что посыпалась штукатурка. Пабло кинулся вверх по ступенькам, визжа как резаный.

Под домом неистовствовал океан. Артур подумал, что к пещере у подножия скалы уже не пробраться. Но это было самое лучшее место, если надо спрятаться. Он посмотрел вниз, в бухту, от зыби и качания на море его затошнило.

Чудовищный приступ рвоты заставил его свеситься.

– Не уверен, что смогу долго это выдерживать, – сказал Пол, подставивший ему тазик.

Медсестра Сибил хватала Артура за плечи при каждой новой судороге, чтобы он не свалился с койки.

– Скоро придёт этот чёртов врач или мне надо отправляться на его поиски с бейсбольной битой? – вышел из себя Пол.

* * *

На верхнем этаже больничного здания миссии Сан-Педро, сидя на табурете в тёмной палате больного, дежурный врач Бриссон вёл телефонный разговор со своей подружкой. Она решила уйти от него и звонила из его квартиры, перечисляя примеры их полной несовместимости, не оставлявшей ей другого выхода. Молодой доктор Бриссон не желал слушать про свой эгоизм и карьеризм, а Вера Зликер не собиралась признаваться, что её прежний любовник ждёт внизу в машине, пока она соберёт вещи. К тому же подобный разговор невозможно вести из больничной палаты, даже их разрыву не хватало задушевности, вывела она. Бриссон поднёс мобильный телефон к монитору сердечной деятельности, чтобы Вера услышала мерное пиканье сердца его пациента. Стеснять тот их никак не может, в его состоянии, заметил врач обиженным тоном.

Задумавшись, куда подевалась её футболка: то ли она её надела, то ли убрала в сумку, Вера примолкла. Ей было очень трудно сосредоточиться на двух темах одновременно. Бриссон решил, что её охватили сомнения, но тут она спросила, не рискуют ли они, продолжая этот разговор, ведь, как она слыхала, мобильные телефоны создают помехи для медицинских приборов. Её собеседник крикнул, что в данный момент ему плевать на помехи, и потребовал от подружки, теперь уже бывшей, чтобы она по крайней мере дождалась его возвращения с ночного дежурства. В сердцах он выключил пейджер, третий раз подряд запищавший у него в кармане. Но Вера уже повесила трубку.

* * *

Когда Артура швырнуло в витрину универмага, пострадала тоненькая вена в задней части мозга. В первые три часа после происшествия из повреждённого сосуда вытекло совсем немного крови, но к вечеру кровотечение стало уже достаточно сильным, чтобы вызвать нарушения вестибулярного аппарата и зрения. Тысяча миллиграмм аспирина, попавшая в организм из-под языка, сыграла свою роль. За десять минут молекулы ацетилсалициловой кислоты, смешиваясь с кровью, привели к её разжижению. Кровь уже омывала мозг, словно вышедшая из русла река. Когда Артура везли в больницу, изливавшаяся кровь, не помещаясь под сводом черепа, стала сжимать мозговую оболочку.

Первая из трех мембран, покрывающих головной мозг, среагировала немедленно. Решив, что мозгу грозит инфекция, она поступила, как ей и положено: в 22 часа 10 минут воспалилась, пытаясь сдержать постороннее вторжение. Через несколько часов образовывавшаяся гематома так сдавила бы мозг, что прервались бы жизненно важные функции. Артур уже пребывал в беспамятстве. Пол пошёл за медсестрой, та попросила его перейти в кресло, дежурный врач – большой поборник порядка, он не потерпит, чтобы Пол находился с неположенной стороны стекла.

Бриссон со злостью нажал в лифте на кнопку первого этажа.

* * *

Недалеко оттуда, в отделении «скорой помощи» другой больницы, открылись двери лифта. Лорен подошла к стойке регистрации и взяла у Бетти новую карту.

Мужчину сорока пяти лет доставили с глубокой раной брюшной полости, нанесённой ножом. Уже после поступления насыщение его крови кислородом упало ниже критического уровня, что означало большую кровопотерю. Сердечная деятельность имела признаки неизбежной фибрилляции, поэтому Лорен приняла решение о хирургическом вмешательстве, пока не стало слишком поздно. Она сделала надрез и зажала кровоточащую вену; однако при извлечении из тела холодное оружие наделало и других бед. Как только у раненого нормализовалось артериальное давление, ниже первой раны образовались многочисленные новые рассечения.

Лорен пришлось погрузить руку в живот раненого и зажать большим и указательным пальцем часть тонкой кишки, останавливая потерю крови на главных участках. Она проделала это настолько умело, что давление быстро поднялось до нормы. Бетти смогла отложить ручки дефибриллятора, которые держала наготове, и повысила дозу вливания. Лорен находилась в неудобной позе, она и двинуться не могла: давление, которое она таким способом поддерживала, было жизненно важным.

Через пять минут прибыла бригада хирургов. Лорен пришлось сопровождать их до операционной, не вынимая руку из брюшной полости пациента.

Через двадцать минут хирург, проводивший операцию, сделал ей знак, что она может вынуть руку и уйти: кровообращение восстановлено. Растирая затёкшую руку, Лорен спустилась в отделение «неотложки», куда ещё подвозили раненых.

* * *

Бриссон вошёл в бокс, познакомился с картой, с параметрами жизнедеятельности Артура: они оказались стабильными. Пока что беспокойство вызывала только его сонливость. Не послушавшись предостережений медсёстры, Пол окликнул врача, лишь только тот появился из приёмного покоя.

Дежурный врач тут же велел ему уйти в зону для посетителей и ждать там. Пол возразил, что в пустой больнице стены не будут возражать, если он выйдет на несколько метров за жёлтую полосу на полу, тем более что она изрядно стёрлась. Бриссон выпятил грудь и ткнул пальцем туда, куда Полу надлежало отправляться: если разговор и должен состояться, то только за пресловутой линией. Ещё не решив – то ли сразу задушить этого доктора, то ли сперва выслушать поставленный им диагноз, Пол подчинился. Удовлетворённый этим, молодой врач заявил, что пока ничего не может сказать точно. При первой возможности он отправит Артура на рентген. Пол заикнулся о сканнере, но в больнице его не было. Бриссон уверял, что если рентген укажет на малейшую опасность, то уже на следующий день он переведёт Артура в центр компьютерной томографии.

Пол удивился было, почему не произвести такой перевод без промедления, но врач ответил на это решительным «нет». После поступления Артура в больницу миссии Сан-Педро за него нёс ответственность он один. Теперь Пол стал раздумывать, куда лучше спрятать труп этого зловредного лекаря после того, как он его задушит.

Бриссон развернулся и отправился на поиски передвижной рентгеновской установки. Стоило ему скрыться из виду, Пол вошёл в бокс и стал трясти Артура.

– Не спи, ты должен сопротивляться, слышишь? Артур открыл глаза, у него был остекленевший взгляд, он судорожно нащупал руку друга.

– Пол, ты помнишь в точности тот день, когда закончилась наша юность?

– Это не очень трудно, ведь это было только вчера!.. Вид у тебя получше, теперь тебе надо отдыхать.

– Когда мы вернулись из пансиона, все находилось не на своих местах. Ты правильно сказал: «Настаёт день, когда ты уже не чувствуешь себя как дома там, где вырос». Мне хотелось вернуться назад, а тебе нет.

– Береги силы, у нас ещё будет время все это обсудить.

Посмотрев на Артура, Пол схватил полотенце, намочил его водой из-под крана, отжал над раковиной и положил другу на лоб. От этого Артуру как будто полегчало.

– Сегодня я говорил с ней. Всё это время внутренний голос подсказывал мне, что я, быть может, лелею иллюзию. Что это было для меня убежищем, способом обезопасить себя, ведь когда стремишься к недостижимому, ничем не рискуешь.

– Это я говорил тебе так в уик-энд, кретин, а теперь забудь мои философские глупости, я бесился, вот и все.

– Что тебя взбесило?

– Что у нас больше не получается вместе испытывать счастье. По-моему, это значит, что мы стареем.

– Стареть хорошо. Знаешь ли, это большая удача. Должен поделиться с тобой тайной. Когда я смотрю на пожилых людей, я им часто завидую.

– Завидуешь их старости?

– Тому, что они уже там, что дожили!

Пол взглянул на тонометр. Артериальное давление упало ещё ниже. Он сжал кулаки, уверенный, что медлить больше нельзя. Этот коновал убьёт самое ценное на свете, что у него есть, – друга, который стоил для него целой семьи.

– Даже если я не выпутаюсь, ничего не говори Лорен.

– Если ты собираешься болтать подобные глупости, то лучше побереги силы.

Артур снова отключился, его голова свесилась с носилок. Был один час пятьдесят две минуты ночи, секундная стрела часов на стене двигалась мерно, безрадостно.

Пол встал и заставил Артура открыть глаза.

– Ты будешь стареть ещё долго, балда, я сам этим займусь. Когда тебя скрутит ревматизм, когда ты уже не сможешь поднять палку, чтобы огреть меня по горбу, я скажу тебе, что ты страдаешь из-за меня, что как-то раз, в худшую ночь своей жизни, я мог помочь тебе всего этого избежать, но не помог. Тебе не надо было начинать…

– Что я начал? – шёпотом спросил Артур.

– Ты больше не радовался тому же, что и я, а стал испытывать счастье непостижимым для меня образом. Так ты заставляешь стареть и меня.

Бриссон появился в приёмном покое в сопровождении медсёстры, толкавшей перед собой тележку с рентгеновским аппаратом.

– Немедленно вон отсюда! – раздражённо крикнул он Полу.

Пол окинул его взглядом с головы до ног, покосился на аппарат, который медсестра Сибил устанавливала у изголовья кровати, и обратился к ней хорошо поставленным голосом:

– Сколько весит эта штуковина?

– Немало, иначе у меня не раскалывалась бы поясница.

Пол резко обернулся, схватил Бриссона за ворот халата и сурово продиктовал ему дополнения к регламенту больницы миссии Сан-Педро, которые войдут в силу в тот момент, когда он его отпустит.

– Вы меня хорошо поняли? – осведомился он, чувствуя на себе весёлый взгляд медсёстры Сибил.

Освобождённый Бриссон разразился нарочитым кашлем, который сразу стих, стоило Полу шевельнуть бровью.

– Не вижу ничего тревожащего, – сказал врач через десять минут, разглядывая отпечатки на подсвеченном панно.

– А другого доктора это встревожило бы? – осведомился Пол.

– Все это вполне может подождать до завтра, – холодно отчеканил Бриссон. – У вашего друга простая контузия.

Бриссон велел медсестре оттолкать аппарат обратно в радиологический кабинет, но вступился Пол.

– Возможно, больница и не последнее прибежище галантности, но мы всё-таки попытаемся, – заявил он.

Бриссон, плохо скрывая негодование, повиновался и покатил тележку вместо Сибил. Как только он исчез в лифте, медсестра постучала по стеклу своей стойки, подзывая Пола.

– Его жизни грозит опасность? – взволнованно спросил её Пол.

– Я всего лишь медсестра, что толку в моём мнении?

– Больше, чем в мнении некоторых докторишек, – заверил её Пол.

– Раз так, слушайте, – шёпотом зачастила Сибил. – Это место мне дорого, так что, если вы подадите на этого тупицу в суд, я не смогу выступить свидетельницей. У них такая же круговая порука, как у полицейских. Тот, кто выдаст совершившего профессиональный промах, может всю оставшуюся жизнь зря искать работу. Его никогда не примет ни одна больница. Место здесь есть только для тех, кто в трудную минуту готов встать плечом к плечу. Но «белые воротнички» забывают, что в нашем ремесле ошибки иногда оборачиваются человеческими смертями. А это значит: бегите отсюда оба, пока Бриссон его не убил – Не вижу, как это можно сделать. Куда же нам деваться?

– Не заставляйте меня говорить, что в счёт идёт только результат. Доверьтесь моему чувству: в его случае время слишком дорого.

Пол расхаживал взад-вперёд, злясь на самого себя. Как только они очутились в этой больнице, он понял, что совершается ошибка. Он попытался успокоиться, понимая, что страх мешает ему найти решение.

– Лорен?

Пол поспешил к Артуру, снова начавшему стонать. Тот лежал с широко раскрытыми глазами, заглядывая, казалось, в другой мир.

– Увы, это всего лишь я, – сказал Пол, беря его за руку.

Речь Артура зазвучала прерывисто:

– Обещай мне… поклянись моей жизнью… что никогда не расскажешь ей правду.

– Сейчас я предпочёл бы клясться собственной жизнью, – сказал Пол.

– Не важно, главное, чтобы ты выполнил клятву.

Это были последние слова Артура. Теперь кровь омывала всю тыльную часть его мозга. Для защиты неповреждённых жизненных центров неподражаемая машина человеческого мозга решила отключить все свои периферические терминалы. Центры зрения, речи, слуха и движения перестали действовать. Часы на стене показывали 2 часа 20 минут ночи. Артур впал в кому.