355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марк Беленький » Спиноза » Текст книги (страница 12)
Спиноза
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 22:01

Текст книги "Спиноза"


Автор книги: Марк Беленький


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Учение Спинозы о субстанции было направлено не только против Декарта. Оно в равной мере опровергло доктрину о целеполагателе и руководителе мира. "Ссылка на бога и на наличие целей в природе, – говорит философ, – уводит наш ум в темницу невежества". Означенное учение, сказано в "Этике", извращает природу. "Нельзя пройти здесь молчанием также и того, – добавляет Спиноза, – что сторонники этого учения, желавшие похвастать своим умом в указании целей вещей, изобрели для оправдания означенного своего учения новый способ доказательства, именно приведения не к невозможному, а к незнанию; а это показывает, что для этого учения не оставалось никакого другого средства аргументации. Если бы, например, с какой-либо кровли упал камень на чью-нибудь голову и убил его, они будут доказывать по этому способу, что камень упал именно для того, чтобы убить человека; так как если бы он упал не с этой целью по воле бога, то каким же образом могло бы случайно соединиться столько обстоятельств?.. Вы ответите, может быть, что это случилось потому, что подул ветер, а человек шел по этой дороге. Однако они будут стоять на своем: почему ветер подул в это время? Почему человек шел по этой дороге именно в это же самое время? Если вы опять ответите, что ветер поднялся тогда потому, что море накануне начало волноваться при спокойной до тех пор погоде, а человек был приглашен другом, они опять будут настаивать, так как вопросам нет конца: почему же море волновалось? Почему человек был приглашен в это время? И, таким образом, не перестанут спрашивать о причинах причин до тех пор, пока вы не прибегнете к воле бога, то есть к asylum ignorantiae (убежище незнания)".

Спинозовская субстанция полна бесконечным содержанием многообразного, реального, конкретного мира. Она первооснова всего конкретного и единичного; она единое и вместе с тем всеобразующее и всенаполняющее существо, в котором заключены различия, определяемые философом понятием "атрибут". С помощью этого понятия Спиноза конкретизирует понятие субстанции, раскрывает ее качественные особенности. Без атрибутов субстанция лишена реальности, содержания; без них она голое существование, лишенное сущности. Атрибуты выражают сущность субстанции, ее различные стороны, она существует в них и через них. Иными словами, субстанция есть единство бесконечно многих атрибутов.

Природа субстанции такова, говорит Спиноза, что каждый из ее атрибутов представляется сам через себя, так как все атрибуты, которые она имеет, всегда существовали в ней вместе, и ни один из них не мог быть произведен другим. Каждый атрибут выражает реальность или бытие субстанции. Следовательно, субстанция, то есть существо абсолютно бесконечное, должна быть определяема, как существо, состоящее из бесконечно многих атрибутов.

Спиноза уловил неисчерпаемое реальное богатство природы, но не понял, что его источником является развитие, спонтанное и непрерывное движение материи. С позиции Спинозы движение только модус, а не атрибут субстанции. Этот просчет привел его к ошибочному выводу, к утверждению о том, что мышление, как и протяжение, является атрибутом, то есть свойством всей природы. Однако это нисколько не умаляет в наших глазах величественную борьбу философа против старого мира с его религиозными иллюзиями и царством вымышленных богов. Рассматривая его учение исторически, необходимо сказать, что Спинозой были подняты самые глубокие вопросы, какие только могли занимать передовое человечество его эпохи.

ПРИРОДА И ЧЕЛОВЕК

Человек включен в общую систему. Он не государство в государстве, он частица вселенной, вещь среди вещей. Его страсти (аффекты), нормы поведения, влечения, желания, размышления и чувства должны быть изучены в таком же строгом порядке, как и природа в целом.

В адрес тех, кто рассматривает человека как некое существо, действующее самопроизвольно, то есть вопреки законам природы, Спиноза писал: "Им без сомнения покажется удивительным, что я собираюсь исследовать человеческие пороки и глупости геометрическим путем и хочу ввести строгие доказательства в области таких понятий, которые они провозглашают противоразумными, пустыми, нелепыми и ужасными. Но мой принцип таков: в природе нет ничего, что можно было бы приписать ее недостаткам, ибо природа всегда и везде остается одной и той же, ее сила и могущество действия, то есть законы и правила природы, по которым все происходит и изменяется из одних форм в другие, везде и всегда одни и те же, а следовательно, и способ познания природы вещей, каковы бы они ни были, должен быть один и тот же, а именно – это должно быть познанием универсальных законов и правил природы. Таким образом, аффекты ненависти, гнева, зависти и т. д., рассматриваемые сами по себе, вытекают из той же необходимости и могущества природы, как и все остальные единичные вещи".

"Итак, – заключает Спиноза, – я буду трактовать о природе аффектов и могуществе над ними души по тому же методу, следуя которому я трактовал о субстанции, и буду рассматривать человеческие действия и влечения точно так же, как если бы вопрос шел о линиях, поверхностях и телах".

Каждая вещь, согласно системе, есть модус субстанции, атрибутами которой являются протяжение и мышление, стало быть, человек, как часть природы, есть единство тела и души. Гармония во всем – в природе в целом и во всех ее единичных и отдельных проявлениях.

Смысл спинозизма – в гармоничном воссоздании единства мира; не мог поэтому Спиноза не подвергнуть критике теорию Декарта о непроходимой пропасти между психическим и физиологическим. "Я не могу, право, достаточно надивиться, – говорит Спиноза, – как философ, строго положивший делать выводы только из начал, которые достоверны сами по себе, и утверждать только то, что познает ясно и отчетливо, и так часто порицавший схоластиков за то, что они думали объяснить темные вещи скрытыми свойствами, как этот философ принимает гипотезу, которая темнее всякого темного свойства. Я спрашиваю, что разумеет он под соединением души и тела? Какое, говорю я, имеет он ясное и отчетливое представление о мышлении, самым тесным образом соединенном с какой-то частицей количества? Весьма желательно было бы, чтобы он объяснил эту связь через ее ближайшую причину. Но Декарт признал душу настолько отличной от тела, что не мог показать никакой единичной причины ни для этой связи, ни для самой души, и ему пришлось прибегнуть к причине всей вселенной, то есть к богу".

Отбрасывая богословскую проповедь об особой природе души, о том, что она искра божья, Спиноза учит: "Объектом идеи, составляющей человеческую душу, служит тело – иными словами, известный модус протяжения, существующий в действительности (актуально), и ничего более". Выходит, что: 1) тело, или модус протяжения, существует реально; 2) это тело, и только оно, является носителем того, что называется душой; 3) душа есть не что иное, как идея тела; 4) человеческая душа воспринимает вместе с природой своего тела и природу многих других тел. Следовательно, вне тела нет и не может быть никакой души, а душа есть то, что на современном языке называется сознанием и самосознанием человека.

Последовательность спинозизма поразительна. Если душа – идея тела, то ни она, ни другая форма сознания не могут служить исходным мотивом, определяющим жизнь человека.

Идеалистическая философия и религия полагают, что воля свободно правит человеком и является основополагающим принципом его деятельности. Материалист Спиноза решительно отстранил свободу воли в качестве определяющего начала жизнедеятельности индивидуума. Он учил, что любой волевой акт, любое хотение причинно обусловлены, и подсмеивался над теми, кто полагал, что тело по одному только мановению души то двигается, то покоится "и производит весьма многое, зависящее исключительно от воли души и ее искусства измышления". "Поклонникам иллюзии, – писал Спиноза, – ничто не препятствовало бы верить, что мы и во всем поступаем свободно, если бы только они не испытали, что мы делаем много такого, в чем впоследствии раскаиваемся, и часто, волнуясь противоположными страстями, мы видим лучшее, а следуем худшему. Точно так же ребенок убежден, что он свободно ищет молоко, разгневанный мальчик – что он свободно желает мщения, трус бегства. Пьяный убежден, что он по свободному определению души говорит то, что впоследствии трезвым желал бы взять назад".

Если не свободная воля, так что же в таком случае определяет действия человека?

Всякая вещь стремится пребывать в условиях своего существования. Это высший закон природы. "И здесь, – пишет философ, – мы не признаем никакого различия между людьми и остальными индивидуумами природы". Однако в отличие от других вещей человек способен осознать свое стремление быть, жить и действовать. Стремление это, если оно относится только к душе, называется волей, если же оно относится только к телу, называется влечением. Осознанное влечение называется желанием. Удовлетворенное желание вызывает удовольствие, в противном случае – неудовольствие. Существует столько же видов желания, удовольствия и неудовольствия, говорит автор "Этики", сколько существует объектов, со стороны которых человек подвержен страстям, или аффектам. Кроме того, всякий аффект одного индивидуума отличается от аффекта другого настолько, насколько сущность одного отличается от сущности другого. Следовательно, аффектов бесконечное множество, они обусловлены как воздействием внешней среды, так и психической организацией человека. Сведя все аффекты к трем главным (к желанию, удовольствию и неудовольствию), Спиноза дает глубокую характеристику многим аффектам (любви, гневу, мужеству и т. п.) и обнаруживает тонкое понимание психологии человека.

Поскольку аффекты вызываются воздействием внешних вещей, постольку они выражают пассивное, страдательное состояние человека. Может ли индивидуум от них когда-либо и как-нибудь полностью освободиться? "Нет, никогда, отвечает Спиноза. – Человек – часть природы, и аффекты вытекают из той же необходимости и могущества природы, как и все остальные единичные вещи. Следовательно, они имеют известные причины, через которые они могут быть поняты, и известные свойства, настолько же достойные нашего познания, как и свойства всякой другой вещи, в простом рассмотрении которой мы находим удовольствие".

Кто-то сказал: "Природа – это женщина под покрывалом, ум человеческий – ее настойчивый поклонник; он открывает то одну, то другую часть ее тела, питая надежду, что когда-нибудь она перед ним предстанет в полной своей наготе". Но природа – процесс непрерывный и непокойный, она вся в движении, в изменении. Природа не имеет ни начала, ни конца. Ум человеческий, погруженный в явления мира, бесконечно стремится к неисчерпаемому роднику всех вещей вселенной. Природа бесконечна, а потому и беспредельно познание. Знание совершенствует человека. И чем совершеннее становится человек, тем больше стремится он все к новым и новым вещам. Страсть познания делает человека постоянно взволнованным, всегда устремленным к раскрытию все новых и новых тайн природы.

Спиноза поэтому не обвиняет человека, его страсти не подлежат суду. Аффекты для философа – объект исследования. Он ими даже любуется, ибо и в них усматривает дыхание живой жизни, величие и безыскусность природы. Страсти могут и должны быть объяснены.

Познание – важнейшее условие активного воздействия человека на окружающий его мир. Вещи подчиняются тому, кто знает их природу. Это правило относится и к аффектам. Укрощать их может только разум.

Раб слепо подчиняется необходимости. Свободный человек действует в соответствии с необходимостью, познав ее законы. Стало быть, путь гармоничного сочетания разума и аффектов это путь познания.

Философская формула Спинозы напоминает стихи Шекспира:

...благословен,

Чьи кровь и разум так отрадно слиты.

Что он не дудка в пальцах у Фортуны,

На нем играющей. Будь человек

Не раб страстей, то я его замкну

В середине сердца, в самом сердце сердца...

Спиноза, как и Шекспир, – тонкий психолог, пристально наблюдавший вихрь аффектов, силой которого отдельный индивидуум побуждается к действию, а целые народы создают свою историю.

Спиноза объясняет, Шекспир показывает. Но они с одинаковой силой проникли в тайны человеческой натуры. Трагедии Шекспира и "Этика" Спинозы разными средствами превосходно обнаружили внутренний импульс, вызывающий печаль и радость, плач и смех, безумие и мудрость.

Призывая к содружеству эмоций и разума, Спиноза уловил диалектическую связь между свободой и необходимостью. Стать активным, быть свободным, учит философ, не означает действовать вопреки природе, в нарушение ее законов. Свобода не произвол, свобода есть познанная необходимость. Свободен тот, кто разумно определяет свое поведение в соответствии с познанными объективными законами мира.

В противоположность антинаучному утверждению, будто душа существует сама по себе и определяет собой тело, Спиноза рассматривает сознание как производное от материи, без которой оно не существует. Более того, Спиноза, защищая монистический взгляд на природу, верно угадал, что психическая деятельность человека, его душа, есть функция тела. Монизм Спинозы выражает приоритет "тела" по отношению "к душе" и возможность непрерывного обогащения сознания при условии общения человека с природой и обществом. "Человеческая душа способна к восприятию весьма многого и тем способнее, чем в большее число различных состояний может приходить ее тело".

Спиноза активен, деятелен. Он призывает человека к энергичному самоутверждению своего бытия на началах научного постижения природы. Однако "Этика" не включила практику в процесс познания истины. Критерий истины в ее самоочевидности. "Как свет обнаруживает и самого себя и окружающую тьму, так и истина есть мерило и самой себя и лжи". Спиноза ошибался. Ясность и отчетливость идеи могут быть установлены лишь в живой человеческой практике. Изменяя окружающий мир, люди вместе с тем проверяют свои представления о нем. Только практика может подтвердить соответствие наших представлений о природе вещей, истинность наших понятий, идей и теорий. Спиноза делает упор не на общественную практику, а на разумную личность. "Она, – учит философ, – познавая природу, свободно и легко владеет своими аффектами. Она без труда отличает добро от зла и будет всегда следовать добру".

Но в противоположность идеалистам и церковникам, проповедующим некое абсолютное, надмировое существо, творящее добро и зло, Спиноза рассматривал эти основные моральные категории в свете желаний и устремлений человека. "Мы, – писал автор "Этики", – стремимся к чему-либо, чувствуем влечение и хотим не вследствие того, что считаем это добром, а наоборот, – мы потому считаем что-либо добром, что стремимся к нему, желаем, чувствуем к нему влечение и хотим его". Спиноза под добром понимает то, что полезно, а под злом то, что препятствует обладать каким-либо добром. Утверждая, что польза является критерием добра и зла, философ неустанно подчеркивал, что "человеку для его самосохранения и наслаждения разумной жизнью нет ничего полезнее, как человек, руководящий разумом". Не к взаимному пожиранию, а к взаимопомощи и братству призывал Спиноза. Этический идеал Спинозы альтруистичен: "Человек человеку – бог" – вот основополагающий моральный принцип великого амстердамца.

"И только потому, – говорил Спиноза, – что самое полезное для человека – это человек, люди в поисках согласия вышли из своего первобытного состояния и образовали общество". Последнее характеризуется тем, что оно "имеет власть предписывать общий образ жизни и устанавливать законы". Такое общество, которое зиждется на законах самосохранения, "называется государством, а люди, находящиеся под защитой его права, гражданами".

Отмечая заслуги Спинозы в истории мысли, Маркс говорил, что мыслитель XVII века стал "рассматривать государство человеческими глазами и выводить его естественные законы из разума и опыта, а не из теологии" 1.

1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 111.

Спиноза считал, что гражданское состояние выше естественного, ибо люди, живущие варварами, "без гражданственности, ведут жалкую и скотскую жизнь". "Поэтому, – пишет он, – пускай сатирики, сколько хотят, осмеивают дела человеческие, пускай проклинают их теологи, пускай меланхолики превозносят елико возможно жизнь первобытную и дикую, презирают людей и приходят в восторг от животных, – опыт все-таки будет подсказывать людям, что при взаимной помощи они гораздо легче могут удовлетворять свои нужды и только соединенными силами могут избегать опасностей, отовсюду им грозящих".

Спиноза не смог добраться до подлинных исторических, то есть классовых, причин происхождения государства. Опыт в его понимании – это не социальная закономерность, а всего-навсего "человеческая природа" одного, отдельно взятого, изолированного индивидуума. Однако Спиноза не идеализировал государство и понял его роль в обществе. Философ поднял свой голос протеста против деспотизма и монархизма, защищая демократические формы правления. "Я, – пишет Спиноза, – предпочел демократию потому, что она наиболее приближается к свободе, которую природа предоставляет каждому". Демократические симпатии Спинозы делают его наиболее прогрессивным мыслителем XVII столетия.

Спиноза не был холодным душой мыслителем. Призыв его к жизни, согласованной с разумом, не исключал чувственных удовольствий. Категорический противник церковной проповеди аскетизма, он со всей страстью своего гениального ума и сердца защищал жизнь полноценной, гармоничной личности, у которой чем разностороннее и сильнее физическая организация, тем полнее и богаче ее духовный, внутренний мир.

Спиноза искренне верил во всеобщее человеческое братство, когда все будут жить в согласии, руководствуясь только законами разума. Он мечтал о том обществе, когда люди обретут все необходимые условия для всестороннего развития интеллекта. Светлым аккордом его учения звучат слова "Этики" о том, что "самое полезное в жизни – совершенствовать свое познание или разум, и в этом состоит высшее счастье или блаженство человека".

По глубокому убеждению Спинозы, только тот человек обретает подлинное счастье, свободу, высшую ступень совершенства, гармоничную целостность своей личности с объективным миром, кто совершенствует свои познавательные способности и всю силу своего духа посвящает обобщенному познанию сокровенных начал бытия. "Человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни".

Апеллируя к человеку, думы которого заняты проблемами жизни, к человеку, наделенному великим даром познания, Спиноза говорил: "Блаженство не есть награда за добродетель". И мы наслаждаемся природой не потому, что обуздываем свои страсти, но, наоборот, вследствие того, что наслаждаемся ею, мы в состоянии обуздывать свои страсти.

Путь приобретения блаженства, по мнению самого Спинозы, трудный. Да он и должен быть трудным, ибо его так редко находят. В самом деле, если бы спасение было у всех под рукой и могло быть достигнуто без особого труда, то почему же почти все пренебрегали им? "Но, – заключает Спиноза "Этику", все прекрасное так же трудно, как и редко".

Грандиозная система "Этики", пытавшаяся всесторонне объяснить мир из него самого, была великим синтезом естествознания XVI и XVII столетий и стала импульсом радикального перевооружения науки XVIII века. "Этика" высоко подняла прогрессивное знамя борьбы за разум против невежества, за науку против теологии, за свет идей против тьмы веры и навсегда вошла в сокровищницу мировой, общечеловеческой культуры.

ПРИРОДА СМЕХА

Для понимания облика и учения Спинозы исключительно важно осмыслить его защиту смеха. В "Этике" он провозглашает: "Смех точно так же, как и шутка, есть чистое удовольствие, и, следовательно, если он только не чрезмерен, сам по себе хорош".

В Спинозе жил могучий поэт. Он поэтизировал природу, видел решающее и значительное в жизни, в неодолимой страсти познания природы и человека. Его высокая оценка смеха вытекала из радостного восприятия мира, активной защиты жизни, непримиримой борьбы против религиозной морали, проповедующей покорность, послушание, убиение плоти и т. п.

Певец человеческого счастья осуждал меланхолию, пассивность и смирение. "Веселость, – утверждает "Этика", – не может быть чрезмерной, но всегда хороша, и наоборот – меланхолия всегда дурна". Право человека на шутку имело особое значение в Голландии XVII столетия, где кальвинизм, провозгласивший "мирской аскетизм", стал официальной религией буржуазного государства. Консистории в соответствии с учением Кальвина запрещали светлые костюмы, игры, пение, танцы, музыку, за смех штрафовали. Пасторы контролировали "добропорядочность" и религиозное усердие граждан. Непосещение церкви каралось строжайшим образом. В церквах не было ни живописи, ни икон, ни органа, ни свечей. Богослужение сводилось к чтению Библии.

Унылая доктрина Кальвина была религиозным выражением идеала буржуазии периода первоначального капиталистического накопления.

Спиноза смело выступил против идеалов унылого и жадного бюргерства. "Только мрачное и печальное суеверие, – писал он, – может препятствовать нам наслаждаться. В самом деле, почему более подобает утолять голод и жажду, чем прогонять меланхолию? Мое воззрение и мнение таково: никакое божество и никто, кроме ненавидящего меня, не может находить удовольствие в моем бессилии и моих несчастьях и ставить мне в достоинство слезы, рыдания, страх и прочее в этом роде, свидетельствующее о душевном бессилии... Дело мудреца пользоваться вещами и, насколько возможно, наслаждаться ими (не до отвращения, ибо это уже не есть наслаждение). Мудрецу следует, говорю я, поддерживать и восстанавливать себя умеренной и приятной пищей и питьем, а также благовониями, красотою зеленеющих растений, красивой одеждой, музыкой, играми и упражнениями, театром и другими подобными вещами, которыми каждый может пользоваться без всякого вреда для других".

Смех защищен во имя жизни, жизнь самозащищается при помощи смеха. Смех и жизнь едины. Нет более гуманного морального правила, чем сохранять жизнь. Нельзя себе представить, говорил Спиноза, "никакой другой добродетели первее этой".

Спиноза – последователь этической концепции древнегреческого материалиста Эпикура. Этот светлый гений учил, что жить приятно, следовательно, жить разумно и справедливо, что всем живым существам свойственно стремление к удовольствию и уклонение от страдания. В унисон к сказанному звучит моральное правило Спинозы: "Удовольствие, рассматриваемое прямо, не дурно, а хорошо; неудовольствие же, наоборот, прямо дурно".

Утверждая удовольствие, Эпикур писал: "Мы разумеем удовольствие не распутников, а свободу от телесных страданий и душевных тревог". Спиноза, защищая удовольствие и веселость, призывал к радости разумной, светлой и чистой. Однако такую радость в мире "желтого идола" найти невозможно. "Веселость, которую я назвал хорошей, легче себе представить, чем наблюдать в действительности". Аффекты жадного буржуа привязывают его к наживе, ни о чем другом он мыслить не в состоянии. Нажива порождает скупость, честолюбие, разврат и другие "виды сумасшествия".

В вопросах морали Спиноза сознательно выступил против своего класса. Осуждение скопидомства в его век означало разрыв с буржуазным миром. Певец и философ счастья остро ощутил трагедию капиталистических устоев уже на заре их становления. Но трагизм общественного устройства не привел Спинозу к отказу и отречению от действительности, самоизоляции и замкнутости. Шутку он противопоставил индивидуальному и социальному несовершенству, эгоизму и себялюбию. В веселости он видел проявление высших человеческих способностей, жизнь разума в совершенных социальных условиях.

Перефразируя Эпикура, можно сказать, что философия Спинозы, танцуя, обошла вселенную, объявляя всем нам, чтобы мы пробуждались к завоеванию и прославлению общественной жизни, где человек человеку друг и брат.

Смысл спинозовского смеха удивительно точно выразил великий русский скульптор Марк Матвеевич Антокольский в своей статуе "Спиноза" (1881 год).

Посмотрите на одухотворенную фигуру философа. Вся она дышит беспредельной любовью. Взор его устремлен в будущее, уста его улыбаются грядущему. И кажется нам, что Спиноза "заметил вокруг себя играющих детей, среди которых он жил и которым он шлет полное любви приветствие" (Р. Вормс).

ВЕЧНО МОЛОДОЙ

В июне 1675 года Спиноза выехал в Амстердам, с тем чтобы при помощи друзей обнародовать "Этику". Увы!.. Все попытки оказались тщетными. Буржуазия пренебрегла великим произведением своего прогрессивного идеолога. Философ и его ученики стали распространять "Этику" в списках. Ее содержание овладевало умами передовых людей Европы. Под влиянием "Этики" они освобождались от пут церкви и пополняли ряды вольнодумцев, устремленных к научному познанию закономерностей объективного мира. Все прогрессивное собиралось под знаменем спинозианства. Мракобесы неистовствовали. Они издавали много разных памфлетов против спинозизма, злобствовали, проклинали, но не в состоянии были опровергнуть его. В открытой полемике они оказались бессильными опрокинуть учение "Этики" и "Богословско-политического трактата". Правда и логика, время и тенденция развития науки и общества были на стороне автора этих гениальных трудов.

Издевка Ступа над попами имела основание. Неопровержимость доводов спинозовской философии и критики Библии была очевидной. Идеологи церкви решили "добрым советом" принудить Спинозу отказаться от своих убеждений.

В 1675 году (месяц и число не установлены) к Спинозе обратился бывший его друг Николай Стенон, проживавший во Флоренции. Стенон с 1660 по 1663 год учился в Лейденском университете. В течение этих лет он часто навещал философа, который жил тогда в Рейнсбурге. Между ними долгие годы поддерживались отношения дружбы и товарищества.

В 1669 году Стенон опубликовал свое "Введение в изучение твердых тел, заключенных в горных породах". Оно сыграло положительную роль для развития палеонтологии как науки. В библиотеке Спинозы сохранились два экземпляра этого сочинения. Стенон и в области анатомии сделал некоторые открытия. Однако в дальнейшем он порвал с наукой, уехал в Италию и стал поклонником католицизма. Во Флоренции он получил сан епископа.

Стенон внимательно следил за философской деятельностью Спинозы. До своего отказа от научного познания природы спинозизм его радовал и вдохновлял. Но после того как Стенон изменил своим взглядам, он и собственные научные занятия и учение своего гениального современника предал анафеме.

Стенон верно рассудил, что "Богословско-политический трактат" не мог написать никто иной, кроме Спинозы. Зная о том, что чем чаще хулят автора и его произведение, тем больше сторонников тот приобретает, епископ решил задушить их мягко, безболезненно, любвеобильными объятиями и обещаниями.

Воспитанный и образованный Стенон начинает свое письмо "Реформатору новой философии" (так он именует Спинозу) словами: "В книге 1, автором которой Вас и другие считают, да и я сам по разным причинам это предполагаю, Вы рассматриваете все вопросы с точки зрения общественного благополучия, или, вернее, с точки зрения Вашего собственного благополучия, потому что, согласно Вам, в благополучии личности и заключается цель общественного благополучия". Не говоря далее ни слова о главном содержании трактата, о его блестящей и глубоко мотивированной критике священного писания, открытом провозглашении свободы мысли и справедливой защите демократических форм правления, Стенон проливает горькие слезы по поводу участи самого Спинозы. "Вы ищете благополучие, а оказались в величайшей опасности. Это явствует из того, – пишет епископ философу, – что Вы приводите все в расстройство и беспорядок, что Вы позволяете всякому человеку говорить и думать о боге все, что угодно".

1 Имеется в виду "Богословско-политический трактат".

Епископу бога жалко. Потому он умоляет Спинозу о спасении своей души. "Бросьте мыслить, – говорит он, – откажитесь от философии и науки, переходите в лоно католицизма – и Вы обретете счастье на земле и блаженство в небесах".

Стенон, вознося очи горе, молитвенно просит Спинозу особо обратить внимание на следующие строки своего письма: "Видя, в какого рода потемках обретается человек, мне когда-то очень близкий и, я надеюсь, даже и теперь мне не враждебный (ибо я полагаю, что память о старой дружбе все еще сохраняет взаимную любовь), и помня о том, что и я сам тоже погрязал некогда если не совсем в тех же самых, то во всяком случае в тягчайших заблуждениях, я молю о той же небесной благодати для Вас, которую сам я получил не за какие-либо заслуги с моей стороны, но единственно вследствие благости Христа".

Стенон знал могучую и притягательную силу спинозизма. Это больше всего и тревожило его. "Ваши первые произведения, – пишет он Спинозе, – отвратили от истинного познания бога тысячу душ". Ренегат от науки и живой мысли, прислужник мрака и суеверия упрашивает философа отречься от своих принципов: "Сделайтесь учеником католической церкви и среди первых плодов Вашего раскаяния преподнесите богу опровержение Ваших заблуждений".

Стенон не скрывал цели своего призыва к предательству идей. Он откровенно заявил, что отречение от подлинной философии, подтвержденное собственным примером мыслителя, могло бы "возвратить к богу целые миллионы". Только ослепленный религией ум Стенона мог решиться на такой разговор со Спинозой.

Мировоззрение свое Спиноза выстрадал. Оно обобщение большой и сложной жизни, наполненной внутренним драматизмом и неустанной борьбой за новое, материалистическое учение. Спинозизм родился не в келье отшельника. Он опирался на науку и философию предыдущих веков и на собственный многогранный жизненный опыт его создателя. Жизнь идей Спинозы являет собою пример гармоничности и биографии философа и его системы.

Письмо Стенона он оставил без ответа. Однако 11 сентября 1675 года Спиноза получил из той же Флоренции другое письмо. На сей раз от бывшего ученика – от Альберта Бурга.

Сын министра финансов Голландии, Альберт получил широкое по тому времени образование, слушал лекции Спинозы в кругу коллегиантов, окончил Лейденский университет, числился среди молодых людей, защищавших буржуазные свободы. Для пополнения своих знаний Бург совершил путешествие в Италию. Там он попал под влияние умных католических проповедников, которые в долгих беседах "раскрывали" перед ним роль церкви как "прибежища страждущих", как "обители добра и любви". Под влиянием этих бесед Альберт, к огорчению своих родителей, стал фанатичным поборником католицизма и членом Францисканского ордена.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю