Текст книги "Правление Штормов"

Автор книги: Марк Айрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Марк Айрис
Правление Штормов

Пролог.

1434 г., двадцать восьмой год Правления Знамен, осень.

Южный Ирртион.

Глубокий отпечаток грубого сапога успел наполниться водой. Сави отвел в сторону мокрую ветку, пытаясь разглядеть направление, и поморщился, когда сверху на него посыпались холодные капли.

Следы вели на запад. Солдат неуверенно оглянулся в сторону лагеря, но все-таки решился и зашагал дальше. Далеко отойти сослуживец не мог, так что…

Он и не ушел. Сперва показалось, что впереди под деревьями кто-то набросал ворох тряпок, и лишь спустя вдох стало понятно, что это. А спустя два пришло сознание, что тело лежит здесь совсем недавно, а значит и убийца где-то неподалеку.

Сзади чуть слышно хрустнули листья.

Сави ничком бросился на землю. Раздался глухой звук, и когда он поднял голову, из дерева напротив торчала тонкая стрелка с разноцветным оперением. Древко вошло в ствол на четверть длины.

Он быстро откатился в сторону. Вскочил на ноги, выхватывая оружие, и едва успел отбить удар острием копья в бок. И еще один.

Нападавший резко сменил тактику и отступил на несколько шагов. Чуть прищурил глаза. Желтые, не человеческие. И медленно двинулся по кругу, обходя солдата. Сави, не опуская меч, поворачивался вслед за его движением. Черные волосы облепляли блестевшее от пота лицо противника, и стало заметно, что при ходьбе он заметно припадает на правую сторону. И вообще движется далеко не так уверенно, как его сородичи в родном лесу.

Иррты. Нелюди.

Желтоглазый пару раз крутанул в руках длинную духовую трубку, острие которой, как прекрасно знал Сави, пробивало и более прочный доспех, чем у него. И к следующему выпаду он был готов, быстро отпрянув назад от целящего в бедро наконечника.

А к чему он готов не был, так это к тому, что проклятая тварь специально рассчитала не только его движение, но и место, и солдат запнулся о выступающие корни деревьев.

Первый удар настиг его еще в момент падения, острие скользнуло по ребру и пригвоздило край нагрудника к земле. В спину краем ткнулось что-то твердое. Сави отмахнулся мечом, не попал, в панике пнул куда-то ногой и, кажется, попал – иррт подавился выдохом и отшатнулся, прижимая ладонь к правому боку. Но почти сразу выпрямился и вновь бросился на солдата.

Сави не успел подняться, но свободной рукой нащупал возле себя щит, на кромку которого он приземлился. Этого погибшего или может кого-то из сотен других, кто встретил смерть в ненавистном лесу. Отчаянным движением солдат подхватил щит и в последний момент закрылся им, бросив меч.

Удар сверху был настолько силен, что острие пробило защиту, и наконечник царапнул шею солдата. Иррт навалился сверху всем весом, стремясь вдавить оружие глубже. Сави чувствовал, как по коже капля за каплей потекла кровь, и сжал зубы, стараясь отбросить противника. Но неизвестная людям древесина, из которой иррты делали свои копья-трубки, зачастую превосходила крепостью даже сталь мечей, и была уж точно прочнее древесины щита, которую она понемногу прорезала.

Сави поднял глаза поверх окантовки. Желтоглазый уловил в взгляде солдата обреченность, и губы иррта начали расползаться в улыбке.

Как вдруг он резко дернулся и мешком свалился на щит. Сави забарахтался, скидывая с себя обмякшее тело. И, еще не веря в свое спасение, с трудом встал на ноги. Мельком глянул – из спины иррта торчали два арбалетных болта.

– Цел? – окликнули его.

Свои. Сави неуверенно кивнул. Когда в глазах перестало рябить, он различил стоявшего напротив такого же, как он, солдата. Почти такого же, форма была явно получше, а нашивки говорили о…

Но прежде, чем он успел осознать, о чем, как к нему в сопровождении еще шестерых бойцов подошла фигура в белых одеждах, и Сави оказался на коленях. Движение было естественным, как дыхание, инстинктивная тревога при виде сверкнувшей неподалеку молнии или улыбка ребенка, обнимающего мать.

– Г-госпожа… Хвала Пятерым!

Арбалетчик неодобрительно глянул наверх, на тучи: начинался дождь.

– Новобранец? – наполовину вопросительно, наполовину утверждающе поинтересовался он.

И, дождавшись кивка, повернулся к женщине в белом:

– Молодой еще, – извиняющимся тоном пояснил он. – Ветераны-то меньше, чем по трое не ходят.

– Он ранен, – заметила женщина. – Выделите ему сопровождающего до лагеря.

– Да, госпожа.

…почти всю дорогу обратно Сави провел как в тумане. Но потряхивало его не от запоздалого осознания опасности и не от потери крови.

Богиня! Он, простой Сави Аргалей, сын кожевника, вживую видел саму богиню!..

***

Дождь зарядил с удвоенной силой. Дым от пожарищ прибило к земле, и он влажной пеленой растекся по лесу, въедаясь в одежду и горча на языке. Но никто не жаловался. Дым был куда приятнее запаха крови и смерти.

Против имперской армии на защиту своей земли и домов встали все жители небольших обособленных поселений, а после и прибывшее из глубин Ирртиона войско, но люди молились куда более сильным богам. И боги эти шли во главе армии.

Арла с беспокойством оглядела пятна сажи, густо вычернившие её серебристо-белое одеяние. Выбор остановил свой взор на ней совсем недавно, накануне праздника Начала Тепла. С тех пор прошло всего нескольких месяцев, и новая Хранительница не успела еще привыкнуть к этой жизни, в которой больше не было забот о еде и одежде. Зато было много других – её предшественница, как и абсолютное большинство предыдущих, умерла своей смертью от глубокой старости, и готовых её заменить было подготовлено несколько десятков, однако боги сделали свой выбор в пользу молодой девушки из глухой горной деревушки с окраины Империи.

Грамотность уже несколько десятилетий была для детей обязательной, но пары лет обучения было маловато для того, кто стал новым символом мудрости и летописи. Поэтому Арла хмурилась и нервничала, прислушиваясь к внутреннему голосу и стараясь понять, что именно она хочет сделать. Это успокаивало. Внутри жило четкое ощущение правильности происходящего. Еще тогда, когда она в шоке и изумлении впервые прибыла в столицу и вошла в Белый Храм, свой новый и окончательный дом, служители раз за разом внушали ей основную идею: не важно, кто ты, не важны твои знания и опыт. Боги сделали свой выбор, отныне ты одна из Пятерых, и раз выбрали именно тебя, то что бы ты не сделала – это и будет их волей.

Девушка перевела взгляд на одного из охранников, стоящих рядом с ней и всем своим видом выражавших готовность выполнить любое её желание. При входе в поселение они образовали вокруг неё плотное кольцо защиты – территория была захвачена буквально пару дней назад, и в отдельных домах армия еще вела зачистку.

Арла шла по поселению наугад, с интересом рассматривая легкие и необычные строения «лесных». Кровь и тела под ногами её не сильно волновали, и она даже поймала себя на мысли на легком сочувствии к Морфи – та оказалась самой чувствительной из Пятерых и, хоть и поддерживала всем сердцем упреждающий удар по врагу, предпочла не наблюдать за убийством живых существ вблизи, сосредоточившись на управлении лазаретом.

Внимание её особенно привлекло необычное, сильно выделяющееся на общем фоне округлое здание. Но когда Хранительница подошла поближе, чтобы рассмотреть его резную стену с прозрачными вставками из переливающихся разноцветных камней, та взорвалась щепками и цветными брызгами, пропуская через себя чье-то тело.

Служители в то же мгновение подняли заранее взятые наизготовку мечи, но иррт, по инерции подкатившийся к их ногам, признаков жизни не подавал.

– Приветствую, Светлейшая! – бодро донеслось из дыры в стене. – Ты-то тут как раз и нужна.

Арла приветственно склонила голову, наблюдая, как наружу выбирается высокий, внушительного телосложения седовласый мужчина. Его плотный доспех переливался всеми оттенками кармина – от ярко-красных пластин и вставок, того же цвета, что и у снующих вокруг, и вытянувшихся в струну при появлении своего господина солдат, до темных пятен и потеков крови.

И не только чужой.

– Тебя задело?..

Мужчина непроизвольно коснулся глубокой царапины на щеке и, не удержавшись, рассмеялся изумлению в её голосе.

– Ветка по лицу хлестнула. А ты думала, всё, раз мы боги, то кожа крепче камня и движением задницы мосты разводим? Нет уж, если чего-то добиться хочешь, и запачкаться случается.

Девушка несмело улыбнулась. Из нового окружения Тнар, или, менее официально – Алый, пожалуй, нравился ей больше всех. Символу доблести и главному военачальнику и полагалось быть прямолинейным, деятельным и решительным, но она уже знала и то, сколько времени он проводит в залах летописей, изучая военные кампании предшественников. В основном ему же, хорошо знающему слабые места стратегии и обороны лесных, Империя была обязана успехом недавних нападений.

Тнар улыбнулся в ответ:

– Ладно, девочка, тут внутри по твоей части. Свитки, узоры… На два обоза хватит.

Он пропустил её к распахнутой солдатами двери. Как Арла успела заметить, тоже с вычурным переливающимся узором и без видимых стыков, словно выросшую единым куском вместе с выступом ручки.

Внутри все тоже выглядело больше творением природы, а не чьих-то рук. Стены, издалека радующие глаз симметричными узорами, при ближайшем рассмотрении превращались в беспорядочную вязь белых ветвей. Гладкий, словно отшлифованный пол, материал которого плавно перетекал от дерева к стеклу и обратно. И всюду – свернутые в свитки дощечки: обычный для ирртов способ хранить письменные знания. Они заполняли причудливо изогнутые полки, свисали со столов и громоздились кучами на полу. Несколько штук потихоньку пропитывались кровью, натекшей из тел в центре зала.

С трудом отведя взгляд от захватывающей дух библиотеки, Арла различила под телами нарисованный на полу круг со вписанными в него незнакомыми символами.

– Они проводили здесь какой-то ритуал. До последнего защищали именно его.

Несмотря на сильное и местами слишком яркое освещение зала, говоривший словно бы стоял в тени, и стал заметен только когда подал голос. В отличие от обыскивающих зал в поисках всевозможных тайников солдат, двигался он совершенно бесшумно. И вызывал безотчетное желание не пересекаться с ним даже у союзников.

– Витрий, – Хранительница снова кивнула.

«Тёмного» она до этого видела от силы раза три, тот не стремился к публичности, а даже если и становился заметен на официальных мероприятиях, то держался как правило молча и в стороне. Эффективность разведчиков, прошедших обучение в его Храме, переоценить было сложно. Как и обученных там бойцов: вопреки тому, что регулярной армией и стражей заведовал Тнар, а знаниями Арла, лучшие из лучших обучались и выходили из-под крыла Витрия, становясь элитной гвардией и выполняя самые сложные и ответственные задания.

– Очередная попытка призвать на подмогу неведомые силы и поразить врага? – Алый усмехнулся. – Мне понравилось, как они это сделали, когда мы Ристицу переходили. Кажется, я даже молнию видел.

– Не думаю. Трое здесь были уже мертвы, когда мы пробились.

– Жертвы? – Арла так удивилась, что непроизвольно повысила голос. – Но иррты никогда не приносят жертв! Обращение к деревьям, воде… Они просят, но не уничтожают.

– Верно. Скорее тут хотели изгнать что-то.

Тнар откровенно расхохотался:

– А, так они сразу нас уничтожить замахнулись? Амбициозно, молодцы! Надо было не спешить со штурмом, денёк-другой постоять лагерем, отдохнуть, глядишь, сами себя бы и повырезали, пытаясь спастись.

Солдаты вокруг заулыбались и зафыркали, проникаясь его весельем, но Арла заметила, что Тёмный остался задумчив и словно бы встревожен. Впрочем, через мгновение он уже развернулся к двери, вместе со всеми присутствующими склонившись в полупоклоне.

– Приветствую, Император.

Вошедший неторопливо обвел взглядом зал, не потрудившись ответить даже кивком головы.

Он был уже немолод, невысок и даже, пожалуй, некрасив, но Хранительница в который раз уже поразилась тому, как он словно заполнил собой всё пространство и стал центром всеобщего внимания. Сложно было сказать, какая часть этого эффекта шла от его силы, а какая была заработана личностью, но сам Император уже давно воспринимал поведение окружающих как должное, не отвлекаясь от своих мыслей и целей.

– Что здесь?

Вдоль стен струйками дыма скользнули двое гвардейцев из его личной охраны. Еще трое остались ждать снаружи: правила строго оговаривали обязательное сопровождение Высшего даже в двадцати шагах за воротами Главного Храма. Невзирая на то, что при желании охраняемый мог легко стереть в порошок как нападающих, так и охрану.

– Склад, – криво усмехнулся Алый. – Он же последняя надежда на спасение. Уж лучше бы тренировались почаще.

– Как знать, – Витрий по-прежнему был настроен более серьезно. – Подготовка бы им в любом случае не помогла. А тут… Я чувствую что-то. И мне это не нравится.

– Серьезно? – Тнар неподдельно удивился. – Ты думаешь, что у них могло что-то получиться? Ну тогда просто спалить всё тут. Вместе с домом. Проще некуда.

Император прошел в центр зала к мертвым телам и поднял с пола выпачканный кровью свиток. Нахмурившись, медленно провел затянутой в черную перчатку рукой про выгравированным на нём символам. Непонятно было, понимает ли он написанное или же просто вслушивается в себя, принимая решение, но Арла ощутила растущее смутное беспокойство.

– Сохранить всё это, – решительно произнёс Высший через некоторое время. – Всё здесь собрать и перевезти в столицу.

– Белому Храму теперь пару лет будет, чем заняться, – заметил Алый. – Не знай я, что вам, умникам, это в радость…

– Нет, – прервал его Император, разворачиваясь к замершей Арле. – Всё найденное тут опечатать и поместить в Хранилище. Не изучать и не допускать никого к свиткам. И сворачиваемся. Войско отходит обратно. Через вторую реку не переправляемся.

Куда более опытные и привыкшие различать интонации в голосе Высшего Витрий и Тнар изумленно переглянулись, но промолчали. Хранительница все же решила рискнуть и открыла было рот, но не успела издать ни звука.

Один из, казалось бы, окончательно и бесповоротно мертвых ирртов, внезапно взвился с пола, занося для удара длинный и тонкий ритуальный кинжал. Момент был подгадан идеально: Император развернулся спиной, привычно заставляя окружающих сосредоточиться на себе, а солдаты разошлись по залу, искренне считая угрозу возможной только извне. Гвардейцы, привыкшие чутко реагировать на обстановку, бросились к лесному, но для того, чтобы добраться до него, нужна была пара мгновений. Кинжалу же было достаточно и одного.

Но раньше, чем иррт успел вонзить в сочленения черного доспеха оружие, раньше, чем Тнар выхватил меч, а Арла закричала, предупреждая об опасности, пространство вокруг Высшего Словно бы пришло в движение и замерцало синими искрами.

Раздался резкий, оглушительный хлопок – и иррт целиком, вместе с одеждой, разлетелся мелким крошевом, запятнав стены, пол и потолок в стороны от Императора.

Хранительница застыла на вдохе и попятилась, впервые настолько наглядно увидев демонстрацию защитных сил Пятерых. Витрий, брезгливо сжав тонкие губы, пытался стряхнуть останки неудачливого лесного со своего плаща. Алый сурово сдвинул брови, глядя на побледневших солдат – те быстро сообразили, что ответственной за этот инцидент была исключительно их халатность.

К гвардейцам, словно по безмолвному призыву, присоединились еще двое и, не доверяя более простому осмотру, встали за спиной Императора. Который ни единым движением тела не отреагировал на произошедшее. Так и не оторвав взгляда от лица Арлы, он дождался, пока девушка вновь посмотрит ему в глаза. И, веско обронив: «Выполняй», он вышел наружу, так ни разу и не обернувшись.

Глава1.

1457 г., пятый год Правления Штормов, весна.

К югу от Орсисса.

В деревню он въехал еще засветло, и сразу осадил лося, заставляя перейти на ровный шаг. Он не сомневался, что привлечет к себе внимание: плотный черный плащ, хотя уже даже в предгорьях сошел снег и зеленела листва, дорогая упряжь, четкие, по-военному отточенные движения. Он словно притягивал взгляды местных, но в приграничных землях полно чужаков, и это давало возможность ненадолго затеряться. Насчет того, что погоня вовсе собьется со следа, он иллюзий не питал.

Деревня светлела свежими срубами. Даже здесь, в беспокойной близости от Ирртиона, поселения заселялись и застраивались, часто на месте старых пепелищ, оставшихся после войны.

Постоялый двор было легко найти, он стоял на возвышении и имел донельзя праздничный вид. У внешнего окна, стараясь не сильно топтать специально высаженные ярко-желтые цветы, работник раскрашивал резьбу на ставнях. Привязывая лося, путник мельком глянул на рисунок, сумев разобрать приметные символы веры и слегка косую надпись «Да славятся Пятеро». Он криво усмехнулся и прошел внутрь.

Несмотря на внушительные размеры здания и броскую отделку наружных стен, гостевой зал оказался небольшим и темным. Завсегдатаи еще не вернулись с полевых работ, и явно скучающий хозяин быстро бросился выполнять заказ. Хорошо хоть от болтовни и расспросов воздержался, и путник, воспользовавшись передышкой, устало откинулся на спинку лавки и снял давно раздражавший его капюшон плаща. Ночевать здесь он не планировал, нужно было как можно быстрее переправиться за Ристицу.

Мужчина, не оборачивался, но слух у него был хороший, и по шепоткам за спиной он понял, что среди прислуги вызвал ажиотаж.

–…Ташка, глянь, страх какой! Никак из стражи храмовой…

– Да ну тебя. Скажешь тоже, стража. Что охранять-то тут, да одному еще? Гонец имперский это. И вид взмыленный.

– А по-моему, он торговец. Рыжий и волосья ниже плеч, как у моряков и ловцов с побережья, мне брат рассказывал!

– Дуры вы! Я говорю, страж, я мимо шла, так из-под плаща железо блестит!..

Второе появление хозяина заставило разносчиц умолкнуть. Но не успел путник пригубить местный ряжич – густой, настоянный на пяти травах, – как входная дверь резко распахнулась, едва не ударившись о стену, и внутрь ввалились двое тяжело дышащих и красных местных работяг.

– Ох, Вужак, мы такое видели!.. – с порога начал тот, что помоложе и повыносливее. – Плесни-ка нам чего, от самой лесопильни бежали…

Трактирщик откровенно просиял и, щелкнув пальцами одной из девиц, подсел за стол, куда тяжело упали парни. Девка быстро принесла кувшин, и остальные, воспользовавшись моментом, столпились за спиной у хозяина постоялого двора.

Напившись и переведя дыхание, тот же парень продолжил:

– Вот мы тут живем спокойно-тихо, а у самых-то ручьев стражи лесную поймали!

Переждав взрыв взволнованно-недоверчивых «Ох, Тнар-заступник!», «Да быть того не может!» и просто испуганных вскриков, он удовлетворенно продолжил:

– Прямо у ручьев! Говорят, целая банда была, через реку перебрались и в округе прятались, бесчинства затевали. Повезло, стражи перебили всех до последнего, а одну изловить удалось. Повезли теперь в Валакское селище, там казнить будут.

– И правильно, так их, погань эту, – одобрительно перебил трактирщик. – Мало они нам крови выпили?

– А говорят, лесные эти, их так просто не убьешь, – обеспокоенно пискнула одна из девиц. – Сжигать их надо, а то оживут потом…

– Сожгут-сожгут. Их завсегда огню предают, а пепел по ветру пускают, – трактирщик скривился. – Нечего им в нашей земле лежать, нелюдям.

Он хотел добавить что-то еще, но внезапно наткнулся взглядом на напряженную позу чужака, подавшегося вперед. Впрочем, тот, заметив излишнее к себе внимание, сделал вид, что все это его не касается и уткнулся в тарелку с едой.

Лесных или, как они сами себя называли, ирртов, местные жители не любили. В войну многие семьи кого-то да потеряли, но и до нее хватало историй о ночных налетах и дележе земель. Когда имперское войско вымело-выкурило всех ирртов из округи, попутно спалив едва ли не половину их лесов и заставив отступить в самое сердце чащи, лесные поутихли, но до сих пор любую пропажу приписывали опасным соседям. Попасть в регулярную армию всегда было пределом мечты для любого мальчишки, а потом и парня, так что в те годы на сбор ополчения с охотой откликнулась большая часть местных. Вернувшиеся, кроме солидной добычи, покрыли себя славой победителей, взамен десятикратно преисполнившись ненависти к врагам и передав её детям…

Вечерело, и таверна быстро заполнялась людьми, каждому из которых обязательно рассказывали свежую новость, по мере повторения обраставшую все большим количеством подробностей. Разносчицы наконец занялись работой, и под шумок путник договорился об обмене лося на лошадь, не привлекая к себе лишнего внимания. Даже без доплаты – несколько местных разводили коней степнякам на продажу, и их недостатка в деревне не было. Так же легко путник выторговал смену одежды, простой, прочной и неброской, но переодеваться и спешить дальше не стал, вместо этого затеяв с местными обстоятельный и долгий разговор о торговле с Орсиссом –ближайшим по тракту крупным степным городом. И только подробно выспросив словоохотливых завсегдатаев о дальнейшем пути, торговых пошлинах и ценах на Орсисском торжище, он поднялся, передал пару монет хозяину и вышел.

За порогом его встретила быстро сгущающаяся темнота. Несколько звезд уже вышли на небосклон, и мужчина невольно залюбовался ими. Созвездия он с детства хорошо знал и любил. Помнится, как-то дед рассказывал ему, что в старые времена, еще до появления Пятерых, небеса расшили сверкающими камнями Древние боги. Чтобы люди могли даже ночью поднять голову и наслаждаться красотой, зная, что они не одни. Сказка, конечно, но раньше он любил вечерами сидеть и смотреть в темнеющее небо, наблюдая за сменой красок и чувствуя внутри тепло при виде загорающихся звезд.

Давно это было…

Он тряхнул головой, прогоняя лишние мысли и снова концентрируясь на насущной задаче.

В конюшне работник был уже предупрежден трактирщиком и сразу указал на спокойного каурого, уже заседланного и, по виду, вполне способного не только осилить ночной перегон, но и последующую дневную скачку. Снаряжение ожидаемо оказалось потертым и дешевым, но путник благоразумно не стал заострять на этом внимание, проверив только чтобы качество подпруги смогло выдержать дорогу.

Выехав за околицу, он пустил коня неспешной трусцой, выжидая, пока деревня не скроется из виду, и не покажется обещанная мужиками из постоялого двора развилка, правый поворот от которой вел через речную переправу к Орсиссу.

Перед указателем на развилке он еще раз ненадолго задумался, затем, приняв окончательное решение, резко развернул коня налево и пустил рысью.

***

Валакское селище называлось так потому что вокруг выросло вокруг Валакской же приграничной крепости. Крепость была построена задолго до войны с ирртами, став крайней в длинной охранной цепи себе подобных, протянувшейся вдоль всего западного края Империи.

Оберегали они страну от Грани.

Никто уже толком не знал, почему это произошло. Известно было лишь что огромный процветающий континент однажды настиг катаклизм, и, после нескольких лет страшных землетрясений и бурь, юго-восточная его часть, как трещиной по стеклу, оказалась отделена от остального мира широкой каменистой пустошью, над которой клубилось и дрожало прозрачное марево. Болотистые холмы юга, леса ирртов, даже северные горы были словно срезаны, а дальше к западу от них, насколько видели глаза, не было ничего, только бесплодные, ровные, лишенные какой-либо растительности и рельефа земли. И никто не знал, была ли эта пустошь просто широкой или поглотила остальной мир.

Поначалу люди думали преодолеть эту преграду. Когда необходимость восстановить связь с другими областями достигла пика, к Грани потянулись смельчаки и авантюристы. Одни запаслись едой и снаряжением, сформировали хорошо вооруженные караваны – мало ли что встретится в пути. Да и неизвестно во что превратились дальние земли. Другие больше понадеялись на удачу, предположив, что пустоши тянутся от силы пару дней пути, а за ними начнутся хорошо знакомые земли и дороги.

Объединяло их одно – почти никого из них больше никто не видел. Немногие вернувшиеся на людей походили мало, по большей части тряслись от страха и несли бессвязный бред о монстрах, внезапной и необъяснимой гибели спутников, и о том, что сколько не иди, конца пустоши не видать.

Постепенно поток жаждущих приключений иссяк, иррты восстанавливали и охраняли то, что осталось от их земель и знаний, люди обживали южные и степные земли, основали новые поселения… Позже появились Пятеро, под их руководством возникла и расцвела Империя, отправились в историю жуткие десятилетия безвременья.

Последнюю попытку пробиться за Грань сделал один из Императоров древности. Справедливо рассудив, что с этой задачей легче справиться практически неуязвимому существу, он сам ступил на Пустошь, но углубиться в нее успел едва ли на три десятка шагов. Его соратники могли лишь в ужасе наблюдать, как воздух над его головой подернулся рябью, и словно невидимый молот с огромной силой опустился на голову Высшего, круша кости и сминая в плоский блин черный доспех.

Следующим Императором стал один из очевидцев произошедшего. Боги тоже поняли намек. И с этих пор мертвые пустоши предоставили своей судьбе.

…впрочем, не такие уж и мертвые. Далеко не все россказни о чудовищах оказались бредом. Некоторые твари, выглядящие как помесь привычных животных с порождением ночного кошмара, приобрели привычку выходить за пределы Грани и выкашивать население окрестных деревень. Боги знают, как с этой напастью справлялись иррты, а вот западное приграничье обзавелось линией небольших крепостей и хорошо вооруженной стражей, регулярно прочесывающей окрестности. Поселения в свою очередь поспешили переместиться поближе к крепким стенам и регулярным войскам, постепенно разросшись до размеров средних городов и обзаведясь собственным оружейным производством.

От гостеприимной деревни к крепости вела безлюдная, но широкая насыпная дорога. По подслушанным на постоялом дворе подробностям, облаве с добычей от Малых Ручьев до места назначения было дня три пути, и перехватить их нужно было до прибытия: поселения охранялись очень хорошо и в любое время были готовы к нападениям и неожиданностям.

Ближе к Грани местность совсем опустела: несмотря на то, что гости с пустоши никогда не забирались вглубь страны, предпочитая держаться в пределах дневного перехода от места появления, местные жители предпочитали либо перебрались ближе к защите крепостей, либо уехали подальше. Путешествовали же с хорошо вооруженными и многолюдными караванами. Но по весне возить еще было нечего, и лишь к середине второго дня пути по дороге попался обоз со свежим лесом.

Здоровенный детина, сидевший на телеге спиной вперед и бдительно следивший за дорогой позади обоза, предупредительно свистнул. Идущие цепью телеги не остановились и не сбавили ход (собственно, сбавлять там было нечего, лошади и так шли неторопливым тяжелым шагом), но из-за бревен показались встревоженные люди, вооруженные арбалетами и вилами.

Путник подъехал, демонстративно держа руки на виду и одновременно стараясь выглядеть как можно более дружелюбно и безобидно. Судя по напряженному вниманию мужиков с арбалетами, получалось плохо.

– Приветствую, добрый человек! Я не враг вам.

– Да мы уж видим…– здоровяк успокаивающе махнул рукой в сторону бревен и телеги снова приняли мирный вид. – Враги тут по одиночке и в человечьем обличье не ездят. Звиняйте, господин, сами знаете, беспокойно здесь. По весне просто караул – твари прут только так, не иначе как с голодухи. А тут еще нелюдь эта лесная…

– Нелюдь? – делано удивился путник, пуская лошадь шагом и пристраиваясь позади обоза.

Словоохотливый детина охотно поделился впечатлениями:

– Да вечером на ночлег становиться думали, поляну покрасивше приглядывали, как нас стражников отряд нагнал. Кони здоровые, все в доспехах, железом бряцают! И как только выследить сумели, нелюди же тише мышей крадутся, а этих бы с двух полетов стрелы услышали и иглами своими утыкали.

– Может засаду устроили и в кольцо взяли.

– Да куда там! Едва ли с десяток с клеткой ехал, не иначе как сам Защитник милостью своей им способствовал.

– Клеткой? – путник приподнял брови.

– Самого ж главного не досказал! Живьем они девку лесную взять сумели! Потому и торопились, наместнику привезти хотят, а тот её казнит. Мы четвертого дня доберемся уже, обязательно смотреть пойдем! Да и вы, господин, заглянули бы, в крепости по этому случаю непременно праздник устроят, погулять будет где. В прошлый раз…

Путник рассеянно кивнул, явно думая о своем и давая здоровяку пуститься в воспоминания и смакование предстоящего события. Затем, дождавшись паузы в потоке слов, решительно взялся за поводья.

– Спасибо за беседу, но мне надо торопиться, дела ждут.

– Да осветят вам путь Пятеро!..

***

– …г-гвардеец, мой господин? Н-нет, не было никого из ваших, – трактирщик с трудом пытался протолкнуть нужные слова через внезапно пересохшее горло. – Пару д-дней назад был только чужак, но в Орсисс уехал тогда же…

Человек в черном доспехе, до этого пристально разглядывавший бледных притихших завсегдатаев и гостевую комнату, резко повернул голову.

– Как выглядел?

– Об-бычно, ваше милосердие, высокий, в п-плаще до пят… Волосы темные, в р-рыжину… – Вужак почувствовал, как у него подгибаются ноги, и поспешил прислониться к стойке.

У стоящего перед ним гвардейца чуть дернулся угол рта, словно благоговение и суеверный страх поселян забавляли его. Но сейчас это было полезно, потому что позволяло с уверенностью полагать, что местные врать не станут – желающих чем-либо обидеть бойца, выбранного Темным, и навлечь на себя немилость самого жуткого из богов было мало.

Хотя по сути гвардия служила лишь Императору, проходя в столичном храме со стенами цвета черного янтаря лишь общий отбор и обучение, навсегда перечеркивавшее предыдущую жизнь ученика и заменяя все желания и мечты одной целью – служить Высшему. Как ни странно, от соискателей не было отбоя. Принимали же лишь прошедших военную службу, самых верных и самых одаренных. После упорных тренировок гвардия, облаченная в приметную черную броню, несла службу в храмах столицы, выполняя задания Императора и охраняя его в поездках.

И из этих бойцов восьмерым самым лучшим лично Императором выдавались синие нашивки, которые означали, что именно им суждено стать его правой рукой и продолжением мысли, сопровождать его в любой момент жизни. Им же он доверял особенно важные личные поручения.

У троих, стоящих перед Вужаком гвардейцев, были синие отметины на доспехах.

– Лось! Лось еще у него был! Я сразу так и подумал, с гор, из столицы едет, наши-то кони лучше, земля твердая, ровная, разводим всяких, – на смену заикания к трактирщику пришла болтливость. – Он все про коников выспрашивал, про цены степняков, дорогу туда вызнавал, точно, сам туда и…