Текст книги "Любовь с алмазным блеском"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Мария Жукова-Гладкова
Любовь с алмазным блеском

Автор предупреждает, что имена всех героев и названия компаний в этом произведении являются вымышленными, а сходство с реальными лицами и событиями может оказаться лишь случайным.

Глава 1

Пока я еще не успела выйти из дома, позвонила Виктория Семеновна, наш главный редактор.

Я работаю в крупном холдинге, включающем множество печатных изданий и телеканал, вещание которого постоянно расширяется, в частности, благодаря моим репортажам. Я – ведущая «Криминальной хроники», которая ежедневно выходит в эфир в будние дни, также я веду страницу в еженедельнике «Невские новости», где рассказываю о событиях, информация о которых не попадала в эфир, и более подробно про тех, о которых говорилось в телепередаче. Криминала много, а эфирное время ограничено, в некоторые недели я могла бы заполнить не одну страницу, но если бы люди узнали обо всех происшествиях криминального толка, имевшихся в нашем городе на Неве, они схватились бы за головы. Не нужно пугать народ. Тем более наш главный редактор придерживается мнения: из всего происходящего нужно выбирать только те, которые с изюминкой. Хотя она же считает, что народ хочет крови и секса. Что ж, в событиях, случающихся в нашем городе, достаточно и изюминок, и крови, и секса.

Так вот, сегодня утром мне позвонила Виктория Семеновна и сообщила:

– К тебе какой-то ученый пришел – сказал, что будет ждать столько, сколько нужно.

Я уточнила, из какой сферы деятельности ученый.

– Насколько я поняла, он успел засветиться в нескольких. Сотни печатных работ у нас и за рубежом. Лекции читает чуть ли не по всему миру. Аня только что по Интернету проверила. (Поясню в скобках: Аня – это секретарша Виктории Семеновны). Все его титулы я не в состоянии повторить. И выглядит прилично. Тут, правда, могла жена постараться…

– Что желает?

– Наверняка кто-то хочет что-нибудь из национального достояния продать за рубеж. А он хочет это остановить, – высказала свое мнение Виктория Семеновна. – Я знаю, что ты тоже захочешь. И я хочу. В общем, давай побыстрее.

– Спасать национальное достояние, которое еще не успели продать?

Виктория Семеновна хохотнула и повесила трубку. Я быстренько прыгнула в свою машину, заехала за оператором, который уже ждал меня у своего подъезда, и порулила к зданию холдинга.

На вид ученому – он представился Бухаровым Леонидом Петровичем – было лет шестьдесят. На самом деле, возможно, и меньше, но от той жизни, которую он вел, вполне можно быстро постареть, ведь многочисленные звания так просто не даются. Ученый пришел к нам в холдинг в добротном костюме, явно пошитом на заказ у отечественнего портного, а не купленном в дорогом бутике, в белой рубашке, при галстуке некричащей расцветки и в начищенных до блеска ботинках. В руке держал портфель из черной кожи, никакие «гайки» у него на пальцах не посверкивали, часы были старыми советскими, но явно надежными. Почти седые волосы недавно стригли, и кое-где у корней выделялись участки слабо загорелой кожи.

Вообще лицо и кисти рук, выглядывавшие из-под пиджака, были очень сильно загорелыми и обветренными, на лице пролегали глубокие морщины. Я такие видела только у людей, отмахавших сроки на лесоповале. Правда, было маловероятно, что ученый с мировым именем имеет и такую строку в своей биографии. Хотя как знать… В нашей стране все возможно. Был же у нас период, когда в «Крестах» работало конструкторское бюро, а многие светила науки в принудительном порядке отправлялись в северном и восточном направлении. Но Бухаров вроде бы по возрасту не мог попасть под те репрессии.

Оглядев гостя, я согласилась с мнением Виктории Семеновны – «за кадром» явно присутствует жена. Не сам же он костюм отпаривал? В целом Бухаров выглядел ухоженным – то есть человеком, за внешним видом которого кто-то следит, а не тем, кто ходит по массажам и маникюрам.

Я пригласила Леонида Петровича в переговорную, куда также отправился и оператор Пашка. Виктории Семеновне наш гость отказался объяснять причину своего визита и заявил, что будет разговаривать только со мной. Нашего главного редактора это не удивило и не обидело. Бухаров был не первым с таковым заявлением – я за время работы в холдинге сделала немало репортажей (скорее, серий репортажей), которые помогли сохранить наши национальные богатства в стране, остановить хищения, наказать преступников и оправдать невиновных.

Оказалось, что большими моими поклонниками являются жена, сын и дочь Бухарова, сам же он редко смотрит «Криминальную хронику», так как много ездит по миру и родной стране, но за последнее время ознакомился с моими статьями в «Невских новостях», подборка которых лежит у них дома.

– Моя жена убедила меня, что я должен идти к вам, иначе опять все пойдет псу под хвост. В общем, я с ней согласился. Если вы сделаете съемку и несколько раз все покажете, да еще и в газете пропечатаете, то есть шанс, что не сопрут.

«Так-так, значит, супруга и правда имеет большое влияние на ученого», – сделала вывод я.

– Простите, кто вы по специальности? – поинтересовалась я, выслушав несколько сумбурное вступление гостя.

Леонид Петрович оказался геологом (как и его жена). Он окончил геологический факультет Ленинградского университета, еще в советские времена стал кандидатом геолого-минералогических наук.

– А где сейчас работаете?

– Официально нигде. Я не хочу иметь дело с нашими… э-э-э… В общем, я не могу при даме выражаться непечатно. Меня приглашают читать лекции во многие зарубежные университеты, исследовательские институты, я выступаю в различных передачах на Западе, туда езжу на конференции и симпозиумы, меня много печатают, в основном за рубежом. Причем дело не в том, что у нас в стране преподавателям и ученым очень мало платят. Я готов бесплатно читать курс студентам, которые действительно хотят стать геологами, потому что кто-то должен прийти моему поколению на смену. Но у меня были трения с коллегами, и меня… очень не любят. И это еще мягко сказано.

– Нелюбовь началась в советские времена? – уточнила я.

– Да, и если бы они не изменились, то я бы сейчас, наверное, работал дворником. Вахтером я успел потрудиться – после того как меня выгнали из института.

– За что?

– Официально – за нарушение трудовой дисциплины, а на самом деле за то, что мой начальник – я тогда писал докторскую, которую мне не дали защитить, – украл мое открытие. То есть заведующий кафедрой захотел прибрать его к рукам, оформить на свое имя, а я мешал. Меня пропесочили на различных собраниях, исключили из партии – в смысле из КПСС, потом выгнали из института. Доказать, что то открытие – мое, теперь невозможно.

– Но сейчас вы сделали новое?

– Это разные вещи, – сказал ученый.

Я попросила пояснить, что он имеет в виду. Оказалось, что в советские времена его открытие было связано со спутниками алмазов, то есть с сопутствующими минералами, наличие которых надежно указывает на алмазное месторождение.

– А разве раньше не были известны такие минералы?

Я, конечно, не геолог и алмазными месторождениями не интересовалась никогда (в своей журналистской практике еще не имела дела с алмазами), но про спутники алмазов все-таки слышала.

Бухаров объяснил, что то, что считалось спутниками алмазов до его исследований, на самом деле таковыми является не всегда. Он же доказал, что следует искать другие минералы, подсчитывать количество зерен и искать алмазы в том направлении, в котором оно увеличивается. Метод простой и дешевый, так как не нужно вынимать тысячи кубометров грунта.

Бухаров пустился в пространные пояснения с кучей профессиональных терминов, но я при всем желании не могла их понять. Я даже многие слова слышала впервые в жизни. Но из речи ученого сделала простой вывод: геолог в свое время открыл новый способ поиска алмазов, а лавры достались другому. Во время речи на профессиональную тему у Бухарова горели глаза. Надо отдать ему должное: говорил он зажигательно и оратором был великолепным. Ему бы на митингах выступать, бороться против уплотнительной застройки, повышения платы за коммунальные услуги и за права и свободы граждан. Хотя, возможно, он и борется в свободное от чтения лекций время.

Я бросила взгляд на оператора. Пашка даже не слушал. Судя по выражению лица, мечтал о пиве, большим поклонником коего является. Камера работала, но не привлекая внимания гостя. Для нас главным было сейчас записать его речь, а там видно будет.

– Открытый вами метод сейчас используется? – спросила я, как только Леонид Петрович сделал паузу (ждать паузы пришлось долго).

– Да, я как раз читаю о нем лекции за рубежом. Меня неоднократно приглашали в ЮАР и в США, где меня ценят и мне сочувствуют. Кстати, правозащитникам в США было трудно поверить в то, что я, ученый с мировым именем, работал вахтером. По просьбе друзей я выступаю и в политических программах, даю частные консультации. В нашей же стране я не верю никому. И вы сами прекрасно знаете, что тут происходит. Если не коллеги украдут идею, то чиновники.

Я вообще-то сомневалась, что кто-то из чиновников может украсть геологическое открытие. Правда, могут украсть то, что извлекается из недр, и прибыль с продаж того, что извлекли…

– А сейчас вы что открыли? Еще один метод или само месторождение?

– Месторождение, – ответил Леонид Петрович. – Не совсем типичное. Поймите: меня не интересуют алмазы как средство наживы. Я – ученый. Мне лично интересно исследовать эту местность, понять, почему алмазы оказались там. На первый взгляд это кажется маловероятным. Но они там есть!

– Вы были на месте и сами нашли алмазы?

– Да. Алмазы есть! Но у меня нет средств на исследования. А мне очень хочется их провести. Я должен досконально изучить местность. Повторяю: месторождение нетипичное, хотя кое-что и указывает, что алмазы там должны быть. Могут быть. То есть вероятность такая имеется. Но надо очень многое осмотреть. На это необходимы средства. Сам я достаточно зарабатываю, чтобы содержать семью, но оплатить проведение геологической разведки не могу.

– Вы не пробовали обращаться к своим знакомым американцам, европейцам или представителям ЮАР?

– Кто же им позволит там проводить исследования? Месторождение-то на территории нашей страны! Но я бы обратился, если бы это имело шанс на успех. Но ведь вы же понимаете: сразу в дело вмешаются наши чиновники, захотят получить на лапу, пожелают все месторождение целиком в личное пользование, начнут кричать о разбазаривании национального достояния, о раскрытии наших секретов иностранцам, а потом или все загубят, или сами втихую продадут все тем же американцам. Или какой-нибудь олигарх влезет, раздобудет лицензию на разработку, возьмет землю в аренду, а потом его многочисленные жены и любовницы станут ходить, обвешанные тем, что извлекли из того месторождения. Ученых, которые хотят заниматься наукой и исследованиями для будущих поколений, естественно, отсекут. Целью будет одна нажива. А ведь если исследовать месторождение, то можно по такому же принципу открыть много других!

– От меня вы что хотите?

Бухаров хотел, чтобы я вместе с ним слетала к месторождению, сделала репортаж и организовала его разработку. Бухаров хотел получить заказ на подробную геологическую разведку региона.

– Я знаю, что у вас много знакомых в разных структурах – по обе стороны «забора», – заявил он. – Объясните им ситуацию. Я понимаю, что кто-то из них возьмет оплату своих услуг алмазами. Пусть. Но главное – пусть оплатят исследования. То есть тщательную, детальную разведку, а не только будут хапать то, что лежит на поверхности!

– Вам не приходило в голову, что вы уже найденными алмазами можете сами оплатить все исследования?

– Вы считаете меня больным на голову? – странно посмотрел на меня Бухаров.

– Нет, не считаю.

– А вы знаете, где можно продать алмазы? Ах да, – тут же кивнул Леонид Петрович, – вы-то, наверное, знаете. А вот я не в курсе. Я – ученый. И знаю, как искать алмазы, но понятия не имею, где, как и кому их продавать. Признаю: такая мысль у меня появлялась, но жена мне тут же сказала, что мне за алмазы голову оторвут. И не будет ни головы, ни исследований, ни разработок. И алмазов тоже не будет. Куда мне идти с найденными алмазами? К чему это приведет? Результат будет как раз тем, которого я хочу избежать. Жена сказала, чтобы я шел к вам. Ваш покровитель известен всему городу, если не всей стране. И у него соответствующая репутация – он не будет воровать отдельные алмазы. Не его уровень. А вот исследования оплатить может. Поскольку все время думает, как память о себе на века оставить. Разве не так?

Ученый улыбнулся. Он только что говорил об Иване Захаровиче Сухорукове.

Глава 2

В наше время в нашей стране трудно работать, не имея покровителя. По крайней мере, в тех сферах, в которых тружусь я.

Мне повезло – я не интересую Ивана Захаровича как женщина. Вот если бы я поправилась килограммов на пятьдесят… А я невысокого роста, худая. Одним словом, совсем не во вкусе известного мецената! Но он объявил меня своим пресс-атташе, и я уже который год освещаю его инициативы. Народу они страшно нравятся, и передачи об Иване Захаровиче и его инициативах имеют бешеный рейтинг, тираж «Невских новостей» растет. Вот только чиновники не понимают широты русской души старого вора в законе, который хочет память о себе на века оставить. То он элитный следственный изолятор желает построить, то мост к «Крестам» (а то органам, у которых вечно не хватает бензина, спецавтозак в обход приходится гонять), то тоннель (там же), то сфинкса на тумбе поставить со своей башкой (в смысле сделанной по образу и подобию дарителя). Обо всем этом и многом другом народу рассказываю я. В частности поэтому граждане, желающие обратиться к Ивану Захаровичу за помощью или защитой, выходят на меня – так значительно легче.

Правда, как я понимаю, главная причина выступления Сухорукова со всеми его инициативами заключается в том, что ему скучно. Денег заработал на много поколений вперед (хотя, несмотря на солидный возраст, никогда не был женат, и детей у него нет, но женщин любит, и только женщин), все в жизни перепробовал, включая не одну пятилетку в строгой изоляции, добился всего, чего хотел и о чем в молодые годы даже помыслить не мог. У него несколько официальных предприятий, а сам представляется банкиром. Банк на самом деле есть. Я в нем даже деньги храню, потому что Ивану Захаровичу доверяю больше, чем государству. Не так давно выяснила, что нас таких много. По крайней мере гораздо больше, чем доверяющих государству. Может, потому, что Иван Захарович, несмотря на весь официальный бизнес, до сих пор живет по понятиям (то есть по справедливости), а не по законам (то есть по какой-то странной выборочности)?

Возможно, это же и было причиной обращения Леонида Петровича Бухарова. С ученым мы договорились, что я расскажу о нашей с ним встрече Ивану Захаровичу. Я подозревала, что тот не сможет пройти мимо нового месторождения алмазов. С другой стороны, Сухоруков реально может оплатить исследования, которые хочет провести ученый, так как тоже думает о следующих поколениях и, главное, о том, чтобы его эти самые поколения помнили. Ивана Захаровича никто никогда не мог и не сможет назвать мелочным. Он – человек широкой души, широких жестов и имперского мышления. Хапнуть горстку алмазов – не его стиль. Бухаров со своей супругой просчитали правильно.

Конечно, Леонид Петрович не назвал мне место, где обнаружились алмазы, даже примерно. Я изначально понимала, что геолог его и не назовет, пока не будет достигнута принципиальная договоренность, но мне требовалось знать (для представления Ивану Захаровичу и Виктории Семеновне в холдинге), сколько добираться до места и каким способом.

Бухаров сказал, что они с женой ехали туда на поезде (больше двух суток пути), потом на автобусе до поселка, в котором живет какой-то дальний родственник жены ученого, у которого брали машину, а затем на ней добирались до места. Мне Бухаров заявил, что оптимальным вариантом было бы перегнать в те места вертолет и использовать его.

– У Ивана Захаровича имеется свой вертолет с надежным пилотом? – спросил у меня геолог. – Вертолетная база в тех краях есть, но я бы не хотел подключать местных пилотов. Ну, сами понимаете…

Я не знала, есть ли у известного мецената вертолет в личном владении (теперь среди олигархов модно иметь самолеты, а Иван Захарович человек как раз такого уровня), но не сомневалась, что Сухоруков вертолет обеспечит – тем или иным способом. По крайней мере, когда мы были на Севере, эта проблема была легко решена [1]1
  Подробнее читайте в книге «Остров острых ощущений», издательство «Эксмо».


[Закрыть]. Я точно знала, что вертолетом умеет управлять мой бывший сожитель, он же – правая рука Ивана Захаровича и начальник его службы безопасности. Правда, Виталя, конечно, не станет работать вертолетчиком – только в случае крайней необходимости.

Я также знала, что Иван Захарович не захочет никуда ехать поездом. В последний раз, если не ошибаюсь, он ездил по принуждению то ли в северном, то ли в восточном направлении – и за счет государства. А еще я подозревала, что в те места, где ученый обнаружил алмазы, комфортабельные поезда не ходят, да и железная дорога там отнюдь не такая, как между Москвой и Петербургом. Самой мне в поезде тоже не хотелось трястись. К тому же столько времени на дорогу я, с моей-то работой, просто не могу потратить.

Леонид Петрович пояснил, что в тот регион из нашего города летают самолеты. Они с женой выбрали поезд из нескольких соображений. Во-первых, супруга Бухарова всегда боялась летать. Во-вторых, пускаться в обратный путь, с алмазами, самолетом было небезопасно, при посадке же в поезд сумки никто не просвечивает и граждан сквозь металлоискатели не прогоняет. В-третьих, у них с собой было много багажа, и за перевес в самолете платить не хотелось. И опять же, не имелось желания привлекать к себе лишнее внимание. Они же кроме подарков родственникам везли с собой и кое-какое оборудование, необходимое в работе геолога.

– Список необходимого оборудования вы можете подготовить? – спросила я у Бухарова.

– Как только будет достигнуто принципиальное соглашение с господином Сухоруковым, я вам тут же его дам, – ответил ученый. – Он готов.

– Если я вас правильно поняла, то мы можем в тот регион добраться самолетом, так?

Бухаров кивнул.

– Но зачем тогда вертолет? В особенности раз вы сами добирались на машине. Автомобили, причем самых разных марок, организовать и перегнать гораздо проще. Кто-то из многочисленных сотрудников Ивана Захаровича поедет вперед и…

– Вы меня не поняли, – перебил ученый. – Или я сам неточно все истолковал. Вернее, еще не успел объяснить… В общем, машины, конечно, нужны, но их и на месте можно взять в аренду.

– У кого? Там что, есть какие-то фирмы?

– Нет-нет, там довольно глухие места, – улыбнулся Бухаров. – Но у всех жителей… нет, не у всех, конечно, у многих… по две-три машины. Из тех мест иначе не выбраться. Раньше автобус ходил регулярно, теперь от силы раз в день. Мы даже один раз попутку ловили, потому что автобус вообще не пришел.

– Чем же там народ промышляет?

– А кто чем, – ответил ученый. – Охота, рыбалка. То есть автомобили в аренду сдадут с радостью. Молодежь вся давно уехала в города.

– «Золотой лихорадки» не наблюдается? То есть алмазной?

– Так а кто знает-то про камни? – удивленно посмотрел на меня Бухаров. – Мы-то всем говорили, что приехали как туристы. Вспоминаем, мол, молодость, когда ходили в туристические походы. Правда, ни в какие походы мы не ходили, вся наша молодость прошла в экспедициях – и у меня, и у жены. А за границей, говорили мы, отдыхать не хотим. И тамошних знакомых эта версия вполне удовлетворила. Да и вообще в тех местах не принято лезть людям в душу.

– Там живет много бывших сидельцев?

– Да, – подтвердил Бухаров. – При желании Иван Захарович сможет подключить их к работе. Я слышал, что в том мире все друг друга знают. Или, по крайней мере, все про всех. Это еще одна из причин обращения к вам.

– А производство какое-то есть в тех местах?

– Там леса много, – пожал плечами Бухаров. – В смысле, в регионе. Ну и соответствующая промышленность. Раньше-то только зэки лес валили, а теперь масса свободных граждан желает получить работу – любую. И китайцы в тех местах появляются, к лесу присматриваются. Правда, пока овощи выращивают. Теплицы построили, огурчики у них хорошие растут. Мы у них овощи брали в дорогу, даже домой привезли то, что в поезде не съели. Наши-то сельское хозяйство загубили. Кто-то, конечно, трепыхается, но все равно не то. Да и климат для земледелия там не самый подходящий.

– Почему вы выбрали именно тот регион для поисков? Ведь вы же не просто так туда отправились? Тем более раз вы считаете, что он не типичен для месторождений алмазов.

Бухаров вздохнул, долго молчал, потом признал:

– Это была идея моей жены.

«Ага, не хочется признавать, что супруга в чем-то обскакала?» – усмехнулась я про себя.

– Она из тех мест. То есть не совсем… В общем, из того региона. И родственников у нее там до сих пор много живет. К нам приехал в гости ее то ли троюродный, то ли четвероюродный брат – не помню точно, в каком они родстве, – и привез два маленьких камушка. Он знал, что мы – геологи, что я как раз алмазами всегда занимался, а сейчас лекции за границей читаю… К кому же еще ему было ехать? «Светить» алмазы там он не хотел. Явно, как и вы, думал про «алмазную лихорадку». И вообще, зачем ему с кем-то делиться? Ему-то как раз нужны только алмазы, то есть деньги.

– И что вы сделали?

– Я понял, что это настоящие алмазы, и мы с женой поехали осматривать местность. Два раза ездили. На днях вернулись, и жена убедила меня идти к вам. Нам своими силами не справиться. То есть мы, конечно, можем найти мешочек алмазов, но, как я вам уже говорил…

Далее опять последовала речь об исследованиях и разработках, а также о необходимости думать о будущих поколениях.

Теперь я была на девяносто девять процентов уверена, что Иван Захарович захочет ознакомиться с предложением Бухарова поподробнее. Неизвестно, отправится ли он на место лично, но гонцов точно пошлет. Как и нас с оператором – для фиксации всего происходящего на пленке. Разве можно упустить месторождение алмазов? Пусть оно окажется не очень богатым, но даже самый маленький камушек стоит немалых денег.

– Иван Захарович захочет получить хотя бы один камень для анализа, – заявила я ученому. Я ведь с Сухоруковым не первый день знакома.

Бухаров открыл портфель, порылся среди множества бумаг, извлек спичечный коробок и протянул мне. Я сунула нос внутрь – там лежало два камня. Они были крошечными, и я, конечно, не могла сказать, алмазы это или нет.

Внезапно у ученого зазвонил телефон, который тоже лежал в портфеле и который тоже пришлось искать. Телефон звонил и звонил. Вероятно, абонент знал, что Леониду Петровичу требуется время на поиски аппарата.

– Слушаю, Оленька! – наконец ответил он. – Да, беседуем с Юлией Владиславовной. О, конечно, забыл! Сейчас скажу. И сразу поеду домой.

Он отключил связь и посмотрел на меня печальными глазами.

– Юлия Владиславовна, простите меня, я совсем забыл, что мне наказывала жена. Понимаете, у нас с ней взрослые дети. Сын с женой и нашей внучкой и дочь со своим сыном живут с нами. У нас трехкомнатная квартира. В одной комнате мы с супругой, в другой – дочь с малышкой, в третьей – сын с женой и ребенком. Понимаете, моя супруга велела мне сказать…

– Что вам нужно улучшить жилищные условия, и я должна это передать Ивану Захаровичу.

Бухаров кивнул и повесил голову. Ему явно было стыдно. Но я понимала его жену, а также понимала, что она – очень практичная женщина и не просто так убедила мужа отправиться ко мне. Возможно, ее-то разработка алмазных месторождений для будущих поколений не интересует вообще. Ей нужно сейчас решить жилищную проблему ныне живущих поколений ее семьи. Ну что ж, все правильно. Мне это было понятно. И Ивану Захаровичу будет понятно. А вот слова ученого о том, что ему не нужны сами алмазы, нормальному человеку понять сложно. Но что ж с него возьмешь – ученый… Хотя если бы не такие, как Бухаров, кто бы двигал науку вперед?

Я обещала все передать Ивану Захаровичу.