Текст книги "Бриллианты требуют жертв"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 12

В ожидании блондинки Виктор Анатольевич прикладывался к бутылке и время от времени разговаривал сам с собой. В основном матом. Клял всех баб и размышлял о пропавшей змее по имени Сережа.

Наконец снизу раздался звонок. Банкир встал и спальню покинул. Я решила быстро связаться по сотовому с Татьяной.

Как и предполагала, она сидела в моей машине на пару с экспертом. Василий забрал из кладовки два молотка и собирался завтра, то есть уже сегодня, на работе проверить, не одним ли из них был нанесен удар в висок убитой Ольге. У него остались фотографии, собственные записи, и он также собирался тщательно проверить поверхность молотков. Мало ли что их вымыли…

– Мы будем вас тут ждать, – сказала Татьяна.

Я отключила связь: по коридору приближались шаги и голоса.

– Почему Автандил скрывал от меня такую красавицу? – ворковал банкир. – Ах! Ах! Ах!

Девушка что-то кокетливо отвечала в ответ. Пашка рядом со мной вздохнул. Я уже жалела, что мы не переместились в зимний сад, пока банкир ходил открывать дверь. Тогда бы сейчас смотались. Теперь же, пожалуй, это в ближайшее время не удастся.

Поскольку звуки на кровати меня мало интересовали, я прислушивалась к происходящему на улице. Внезапно поняла: по коридору к банкирской спальне приближаются шаги. Причем нескольких человек. Час от часу не легче.

Их услышал и Пашка и дотронулся до моей руки.

Внезапно дверь в спальню распахнулась и кто-то включил верхний свет.

– Ша! – сказал мужской голос.

– Ах ты, сволочь! – завопил женский – его обладательница недавно спускалась по трубе. Ее вопли в этой же комнате еще не стерлись у меня из памяти.

– Где драгоценности, м…к? – спросил еще один мужской.

Несколько голосов заорало одновременно. Громче всех вопила девка, присланная неизвестным мне Автандилом Георгиевичем. На втором месте по громкости шел банкир, его голос в эти минуты напоминал блеяние овцы, ведомой на заклание. Прибывшие говорили в общем рассудительно, правда, единственным цензурным словом в характеристике Виктора Анатольевича было «козел». Меня поразила одна вещь… Даже не поразила, я просто обратила на нее внимание… Все мужчины говорили с акцентом. Нет, фразы строили правильно, может, даже слишком правильно, да и фразы-то были сплошь матерные, но… Или все прибыли в Питер из какой-то глухой провинции? Нет, скорее Прибалтика. Однако сейчас об этом думать было некогда.

Спустившаяся по трубе девица выражалась исключительно нецензурно. Даже меня, видавшую виды, поразила работа ее воображения – в смысле того, что она хотела бы сделать с Виктором Анатольевичем в целом и отдельными частями его организма в частности. Почему-то все желаемые действия включали какую-либо технологию приготовления пищи. Может, она кулинар-людоед по призванию? Однако спросить не представлялось возможным: мы с Пашкой решили не высовываться. Диктофон у меня в сумке был включен. Жаль, не могли снять непрошеных гостей на камеру.

После словесных угроз и выяснения отношений вновь прибывшие перешли к действиям. Я все прикидывала, потащат банкира в кухню для приведения в жизнь угроз его первой гостьи или нет? Потому что приготовить части тела банкира для приема внутрь (как обещала девица) в спальне возможности не было. Ну если только тут не решат развести костер. Например, прямо на сексодроме.

Пожара я не очень боялась. Раз уже первая гостья спустилась по трубе, то нам с Пашкой сам бог велел. Беспокоилась только за камеру. Хотя Пашка сейчас абсолютно трезв и в детстве – по его словам – много лазал по деревьям. Надеюсь, не свалится. Хотя если и свалится… Помню, поехали с опергруппой на труп. Соседи алкаша вызвали милицию – он свалился с третьего этажа и не шевелился, как они сказали дежурному. Оказалось – алкаш не только ничего не сломал, а даже не проснулся!

Однако до разведения костров не дошло, банкиру просто хорошо поддали. Он вначале визжал, потом хрюкал, затем замолк. Каждый удар сопровождался одним и тем же вопросом:

– Где драгоценности?

Только сопутствующие вопросу слова различались. Из цензурных соображений их опускаю. Вначале Глинских кричал, что у него нет никаких драгоценностей. Ему не верили. Стали бить сильнее. Опять допрашивали. Банкир больше не отвечал. Неужто убили?! Незваные гости тем временем решили покинуть спальню. Присланную Автандилом Георгиевичем девицу забрали с собой, хотя она и возражала.

Потом, судя по звукам, они немного покрушили мебель в соседних комнатах. Не исключаю, что что-то прихватили с собой.

Наконец внизу хлопнула дверь. Все стихло. Банкир тоже молчал.

– Вылезаем, – сказала Пашке.

Мы быстренько выбрались из-под кровати, отряхнулись. Я подумала, что дома придется почистить одежду. Пашка, если смотреть на состояние его одежды и рожи как единое целое, выглядел вполне нормально.

Свет в спальне горел. Банкир лежал на коврике перед кроватью и на первый взгляд не подавал признаков жизни. Только этого еще не хватало!

Я опустилась перед ним на колени и велела Пашке срочно искать аптечку. Должны же быть в этом доме какие-то лекарства? Только вот где…

Приложила палец к шее – пульс бился. Тут как раз заклокотало что-то у него в горле. Я приподняла его и подтянула к самой кровати. Усадила, прислонив спиной. Поднимать на кровать было бы тяжело.

Пашка вернулся с двумя бутылками – водки «Флагман» с черной наклейкой и французского коньяка.

– Ни нашатыря, ни фига, – сообщил. – Приложи к носу водки. Очухается – может, скажет, где искать лекарства.

Я вытащила носовой платок из кармана пиджака Глинских, от души смочила «Флагманом» и поднесла к банкирскому носу. Глинских стал шевелить ноздрями примерно так, как мой кот, когда чует валерьянку. Я еще раз поднесла платок. Пашка снимал приведение банкира в чувство. Рожа у Виктора Анатольевича опухала на глазах. Завтра, то есть уже сегодня он сможет смотреть на мир только одним глазом. Или даже половиной. Все тело было в кровоподтеках. Я решила промокнуть ссадины смоченным в водке платком. Больше обрабатывать их было нечем, а от жжения Виктор Анатольевич вполне может очнуться.

Начала с волосатого пуза. Виктор Анатольевич взвыл и рухнул на бок. Мне представилась правая половина его задницы.

От прикосновений банкир очнулся, опять перевернулся и захлопал глазами. Потом закрыл их и снова открыл.

– Аптечка у вас где? – спросила я.

– Смирнова? – прохрипел Виктор Анатольевич и закашлялся.

– Врача вызвать? У вас есть свой врач? Или звонить в платную «Скорую»?

– Нет, не надо, – прохрипел Глинских. Снова уставился на меня, потом на Пашку. – Вы-вы-выключите.

Он показал на камеру. Я кивнула Пашке.

– Аптечка где? – снова спросила я.

– Внизу… где-то. У кухни. В кухне. У Анны.

– Паша, – многозначительно сказала я.

– Сейчас поищу.

Оператор ушел, я продолжила промокание повреждений банкирского тела водкой. Он постанывал, попискивал, блеял, но не сопротивлялся. Вопросов тоже не задавал.

Внезапно зазвонил мобильный. Не мой, быстро поняла я и вопросительно посмотрела на Глинских. Сотовый звонил в кармане его пиджака, брошенного мною на пол.

– Ответь, – пробормотал он.

Я нажала на нужную кнопочку и сказала: «Алло!»

– Ты, б… во сколько ты должна была уехать?! Тебя новый заказ ждет, а ты, дрянь…

– Я, может, и дрянь, но не б… – совершенно спокойно ответила я. – Чаще всего меня называют стервой.

На том конце повисло молчание. Потом тот же голос осторожно поинтересовался:

– Это кто?

– Юлия Смирнова. «Криминальная хроника». Если желаете сообщить о совершенном преступлении, буду рада вас выслушать. Могу выехать на место. Мы с оператором находимся в центре города. Улица… – я назвала. – Итак?

На том конце помолчали, по-моему – в задумчивости, потом осторожно поинтересовались, далеко ли я нахожусь от дома номер…

– Как раз в нем.

На другом конце опять повисло молчание. Совсем не бережет человек деньги, не экономит эфирное время.

– А там совершено преступление? – спросили.

– Ну а как вы думаете: что я здесь делаю среди ночи?

– Э… – промычал мой собеседник. – А не подскажете, кого убили?

– Тут не убийство. Нанесение тяжких телесных повреждений.

– Вай, товар испортили! Вай, как нехорошо! Заказ срывается! Кого послать? Вай! Вай! Вай! – запричитал незнакомый мне Автандил Георгиевич – я не сомневалась, что это был он.

Потом внезапно замолк.

– Слушай, дорогая, скажи: сильно попортили? Работать сможет?

– Не очень сильно, – ответила я, оглядывая банкира, и стала описывать его телесные повреждения. Банкир уже взял в руки бутылку коньяка и хлебал прямо из горлышка. Отходил. Меня слушал вполуха. Тут вернулся Пашка с мешком для мусора, в котором позвякивали всякие бутылочки и баночки.

– Я сгреб все, что было, – сообщил мне, потряхивая мешком.

Я кивнула на банкира. Пашка высыпал содержимое мешка на коврик и принялся за обработку банкирского тела.

Из трубки при упоминании каждой царапины неслось «Вай! Вай! Вай!», при рассказе о заплывшем глазе «Вай!» было произнесено семь раз.

– Но ничего не сломано, – закончила я свое сообщение. Потом спросила: – А у вас трупов нет? Нам для завтрашней, то есть уже сегодняшней «Криминальной хроники» тяжких телесных мало. Хотелось бы труп. Он кадр оживляет.

– Нет, трупов нет, – сказал Автандил Георгиевич. – Но я лично банкиру шею сверну. Так ему и скажи. – Мой собеседник немного помолчал и попросил меня ему позвонить, когда уедет милиция. Продиктовал телефон, я тут же записала в блокнот, который у меня всегда наготове в сумке.

– Вообще-то милиции тут и сейчас нет, – сообщила после того, как получила телефон сутенера.

– Нет?! Уже уехали? Или ты раньше на месте оказалась?

– Признаться, я не в курсе, вызывали их или нет. Я точно не вызывала. – Повернулась к Виктору Анатольевичу и спросила у него, вызвать мне группу или нет.

Банкир судорожно замотал головой.

Автандил сказал, что в таком случае сейчас приедет сворачивать банкирскую шею. Велел передать Глинских, чтобы готовился компенсировать Автандилу ущерб, и связь отключил.

Мне что – я все передала банкиру. После чего попросила дать интервью для «Криминальной хроники» и рассказать, что же произошло у него в доме.

Виктор Анатольевич вдруг заметил, что не одет.

– Ничего страшного, – сказала я с самым невозмутимым видом. – Мы с Павлом ничего нового не увидели. Но наша главная требует от репортеров секса и крови. Так что вы нам очень подойдете. Паша!

Оператор, уже обработавший ссадины банкира, тут же встал в боевую стойку с камерой. Глинских тихо взвыл. Хлебнул еще коньячку, предложил мне. Я сказала, что за рулем. Предложил Пашке. Оператор сказал, что предпочитает пиво, но его почему-то не нашел. Банкир сообщил, где искать, и попросил принести и себе баночку холодненького. Пашка отправился на поиски. Когда оператор вышел, Глинских посмотрел на меня осмысленным взором.

– Ты как тут оказалась? – спросил.

– Как обычно, – с самым невинным видом ответила я. – Позвонили, пригласили на место. Мы как раз находились неподалеку.

– Кто пригласил?

– Понятия не имею.

– Ты что, не удивилась…

Я посмотрела на него, как на полного идиота.

– Ах да, я забыл, кто ты, – вздохнул банкир. Помолчал, спросил: – А что все-таки сказали?

– Сюжет есть, который меня может заинтересовать. Назвали ваш адрес. Ваше имя. Объяснили, куда пройти в доме. Сказали: дверь открыта. Признаться, думала обнаружить труп.

– Я тебя разочаровал? – усмехнулся банкир и тут же скривился. Смеяться ему было больно.

– Вообще-то ваш труп я найти не рассчитывала.

Он опять хмыкнул и опять скривился.

– Своим приятелям в ментовку не звонила?

– Вначале решила сама взглянуть. Чего ребят дергать среди ночи?

Ответить Виктор Анатольевич не успел. Дверь в спальню распахнулась, и к нам влетел толстый потный грузин, потряхивая пузом. Следом за ним появился Пашка с пивом. Тут же взял камеру в руки.

Автандил заорал на Глинских, требуя вернуть товар в любом виде и заплатить компенсацию. В процессе его речи в комнату вошли два молодца, которых следовало бы в зоопарке показывать, иллюстрируя возврат человека назад к обезьяне. Сопровождающие статуями застыли у двери.

Пашка все заснял на пленку. Потом Автандил тихо выругался и вроде впервые заметил меня. Осмотрел.

– Точно, – сказал. – Ты. – Потом ткнул в банкирскую задницу, которая, правда, уже скрылась с другой стороны кровати. По пути Глинских прихватил свои штаны и там одевался.

Пашка направил камеру на Автандила.

– Не надо снимать! – рявкнул он. Монстры сделали шаг к Пашкиной камере. Я совершила немыслимый прыжок и закрыла аппарат хрупким телом.

– Камера больших денег стоит. И это – наша работа. У вас своя, у нас – своя. Мы вам не мешаем. Если не хотите сниматься – скажите. Но крушить не надо. Вы же понимаете, как обидно, когда твое имущество портят?

Автандил кивнул с пониманием, жестом отогнал монстров, потом расхохотался. Хохотал долго, тряс пузом, потом спросил у меня, не видели ли мы с оператором тут девушку-блондинку и жестами попытался изобразить, как она выглядит.

– Никаких баб не было, – сообщила я. – Был избитый банкир.

Автандил подумал и снова обратился к Глинских:

– Потеря товара – пятьдесят тысяч долларов. Ты третий раз товар теряешь!

Банкир стал возмущаться, заметив, что даже в случае продажи органов за границу, шлюха на столько не потянет. Автандил настойчиво требовал компенсации товара в целом, заявляя, что органами по отдельности не торгует, таких извращенцев у нас пока нет. Обычно берут бабу целиком, а там уж какой орган использовать – личное дело клиента. Торговались долго. У меня создалось впечатление, что нахожусь на восточном базаре. Монстры стояли у двери, не двигаясь. Пашка не снимал, опасаясь за имущество. У меня в сумке работал диктофон. Сумка стояла на одном из кресел.

Сторговались на двадцати тысячах. Банкир сказал, что нас на минутку покинет. Покинул. Автандил снова обратил взор на меня, потом он упал на сумку.

– Твоя? – спросил.

– Моя, – кивнула.

Он протянул к ней руку.

– Не надо прихватизировать чужое имущество.

– Я должен проверить! Мало ли что у тебя, журналистки, может быть в сумке.

Однако сверху у меня лежал не диктофон, а «отрубленная голова». Автандил крякнул, бросил быстрый взгляд на меня, «молнию» быстро застегнул и спросил:

– Хочешь на меня немного поработать? Хорошо платить буду. Телефон мой у тебя есть. Надумаешь – звони.

– Кем поработать? – уточнила я.

Монстры проявили эмоции. То, что появилось на их лицах, наверное, подразумевалось как улыбки.

– У меня много известных женщин работает. Подрабатывает. Понимаешь, есть мужчины, которые хотят провести ночь с известной женщиной. За очень хорошие деньги! – И он поцеловал пальчики. – На тебя будет большой спрос.

– Нет, это не для меня, – твердо ответила я.

– А если подумать?

Я покачала головой.

– Ну, в общем, да… – Он с видом хитрого лиса кивнул на мою сумку. – Ты по другой части, да?

Вскоре после возвращения Глинских Автандил ушел, мне на прощание подмигнул. Банкир устало опустился на кровать.

– Вы не могли бы прийти завтра вечером, Юлия Владиславовна? – спросил. – Я дам вам интервью.

– С большим удовольствием, – ответила я. – Но ответьте, пожалуйста, на один вопрос сейчас.

– Какой еще вопрос?

– Что за женщина была у вас сегодня?

– А… Восходящая звезда эстрады, – он махнул рукой. – Кличка, то есть псевдоним – Кристина.

– Автандил в самом деле поставляет клиентам известных женщин?

Банкир внимательно посмотрел на меня:

– Уже сделал грязное предложение?

Я кивнула.

– Поставляет, – сказал. – Ладно, приходи завтра. Устал я сегодня.

– Я, возможно, возьму с собой еще одного журналиста, специализирующегося у нас по паранормальным явлениям.

Ленька Измайлов из нашего холдинга в самом деле хотел взять интервью у банкира и снять старый особняк.

– А ему-то здесь что делать? – удивился банкир.

– Про призраков вас хочет расспросить. Вы смотрели его передачу из Лондона? Он показывал Хэмптон-Корт. Там появляются две бывших жены Генриха VIII – Екатерина Говард, которая была обезглавлена, и Джейн Сеймур.

– А я-то тут при чем?!

– Ну, у вас же тут модель погибла.

– Откуда… – открыл рот банкир и вдруг резко замолчал.

Мы с Пашкой ретировались.

«Что же его смутило с гибелью модели?» – подумала я. А ведь что-то явно смутило. Ох, не так тут что-то…

И какие драгоценности у него требовали? Беловозовых-Шумских? И откуда взялась та, первая красотка, которая потом явилась с подкреплением?

Николя то и дело вставал и тряс решетки. В отчаянии, бессильной злобе, ярости. Раньше этих решеток не было. Иначе ему бы о них сказали. Да и зачем бы его предкам было их устанавливать? Это явно сделали в новые времена. И сколько его намерены тут держать? И для чего?!

Зачем он только приехал в Россию?!

* * *

Карл, как всегда, оказался точен. Он не зря считался лучшим снайпером у Ганса Феллера. Возможно, одним из лучших в мире. Хотя в России тоже много талантливых снайперов. Карл специально изучал их работу и восхищался ею. Теперь русские снайперы смогут восхититься его работой.

Товарищи Карла, получив от него сигнал, тут же двинулись по любезно предоставленному дамой адресу.

* * *

Глинских вспомнил, где раньше видел роскошную блондинку. Неужели ее прислал Руслан?! Неужели решил действовать через женщину? Чеченец? На Руслана это не похоже. Хотя…

Она вернулась не с чеченцами. Значит, эти негодяи таким образом решили… Черт знает, что они решили!

И при чем тут Смирнова? Ее-то кто вызвал?

* * *

Ганс Феллер рвал и метал. Кричал на подчиненных.

– Вы что, его как следует допросить не могли?! – повторял снова и снова. – И зачем при этой русско-чеченской потаскухе?!

Глава 13

Правда, на следующий день интервью у Виктора Анатольевича я взять не смогла. Он сам позвонил с утра и сказал, что плохо себя чувствует. Извинялся и обещал перезвонить через несколько дней, когда ему будет получше. Я не настаивала, да и необходимости заполнять эфир избитым банкиром не было. На следующий после ночных приключений день и через день произошли события, которых хватило в избытке.

Утром меня, как и много раз в прошлом, разбудил звонок нашей главной, Виктории Семеновны.

– Опять ночь где-то шлялась? – спросила она.

– Угу, – ответила спросонья.

– Хоть с толком?

– Угу.

– Когда сможешь принести свою задницу в холдинг? – поинтересовалась Виктория Семеновна.

– А что случилось? – тут же проснулась я.

Оказалось, лично Виктории Семеновне звонил один скандальный продюсер, раскручивающий юных звездочек. Продюсер имел склонность к педофилии и в советские времена успел побывать в местах не столь отдаленных, где ему пришлось несладко. Правда, теперь он во всех интервью называет себя узником совести, пострадавшим за свои политические убеждения от коммунистического режима.

Поскольку ряд изданий нашего холдинга и часть программ, выходящих на телеканале, посвящены шоу-бизнесу и всяким светским сплетням, подопечные продюсера появляются у нас часто. Он сам регулярно заказывает скандальные статейки и обставляет репортажи, как говорит, «для раскрутки имени». Чем больше помоев выльешь на звезду – тем она ярче сияет в глазах поклонников. Когда я впервые услышала эту фирменную фразу продюсера, подумала: «О вкусах не спорят». Виктория Семеновна, которая неоднократно видела продюсера в жизни, заметила: этого никакими помоями не испортишь. Дальше просто некуда.

Но сегодня этот господин впервые в жизни желал лицезреть мою скромную особу.

– Что ему от меня понадобилось? – спросила я у главной.

– Ты знаешь певицу Кристину? – ответила она вопросом на вопрос.

Про существование Кристины я узнала вчера, то есть уже сегодня, поэтому промычала в трубку нечто неопределенное.

– Ты немного потеряла, – заметила главная. – Но, боюсь, придется познакомиться.

– С чем? С творчеством?

– Каким к чертям собачьим творчеством?! Один куплет послушаешь – и хватит. И вообще, зачем тебе ее слушать? Она пропала. А у продюсера на нее контракт с ночным клубом. И, как я поняла, не только с клубом… Ну то есть она после шоу еще и другие функции выполняет. Ведь восходящая же звезда нашей эстрады. Восходит в нашем отечественном стиле. По постелям. В общем, Юлька, ее надо найти.

– А я-то тут при чем?

– Хорошо платят. Не просто журналистское расследование провести, а поискать звезду за бабки. За десять штук зеленью. Российский шоу-бизнес, понимаешь. Шоу – дрянь, а бизнес очень даже хороший.

– Виктория Семеновна, почему этот продюсер не обратился в милицию?

– Это ты у меня спрашиваешь? А три дня положенные?

– За десять тысяч зеленью можно и не ждать три дня, – заметила я.

– Ну… может, у него есть причины не обращаться в милицию.

– А к частным детективам?

– Не знаю, – вздохнула Виктория Семеновна. – Он тебя нанять хочет. И просит сегодня в «Криминальной хронике» дать информацию о ее пропаже. Забацай с ним интервью, а?

Что мне оставалось делать?

Вначале заглянула к соседке, чтобы узнать, как прижился в новом террариуме змей Сережа. Татьяна радостно сообщила, что они с Лизонькой друг другу понравились, только бы змеюка побыстрее яйца снесла.

Затем поехала за Пашкой. Судмедэксперт Василий уже отбыл по месту основной работы, прихватив с собой молотки. С оператором заскочили на работу, показали Виктории Семеновне ночную съемку, она похохотала, но сказала, что пока банкирскую задницу с совокупляющимся чертом народу демонстрировать не будем. Мало ли, банкир нам еще понадобится, и вообще от него можно получить много гадостей. Лучше оставить съемку в качестве компромата. К вечеру обещала сделать несколько копий, чтоб лежали в разных местах.

Потом созвонилась с продюсером, и мы с оператором отправились в принадлежащий ему центр под названием «Восходящая звезда». Звезд в нем восходило много, только большинство быстро гасло. Каждой придумывали какую-нибудь идиотскую легенду – то про смену пола, то про встречу с инопланетянами, то про побег из чеченского плена, после чего вдруг прорезался талант. Правда, после ночного знакомства с Автандилом Георгиевичем я не исключала, что восхождение устраивается в тесном сотрудничестве с сутенером, в распоряжение которого потом «звезды» и переходят.

Продюсер оказался существом непонятного пола и возраста, одетом в индийском стиле. Правда, в Индии так одеваются женщины. Однако никто из его подопечных в индийском стиле не пел. Может, это личный интерес к экзотической культуре так выражается? У него имелась помощница – огромная тетка в безразмерном балахоне, в котором она лучше бы смотрелась с серпом и молотом или по крайней мере веслом, чем с ноутбуком.

Как только мы с Пашкой оказались в кабинете продюсера и его помощницы, он нажал на кнопку селектора и велел явиться некоему Кузе. Кузя оказался неприметным мужичком пенсионного возраста, бывшим сотрудником КГБ. Вскоре выяснилось, что Кузя, по выражению продюсера, следил за порядком в его звездном ведомстве. Но, видимо, за всем не успевал просто физически. С таким количеством восходящих звезд, да еще и похожих друг на друга, словно вылупились из одной партии яиц.

– Вы знаете, почему мы обратились к вам, Юлия Владиславовна, и к вам, Павел Леонидович?

Пашка не сразу понял, что речь идет о нем – его, кажется, впервые в жизни назвали по имени-отчеству.

– Почему-то вы решили, что мы в состоянии отыскать вашу Кристину, – ответила я за нас двоих.

Все трое представителей «Восходящей звезды» кивнули.

Я вопросительно посмотрела на них.

– Вы вчера ночью были у банкира Глинских, – утвердительно сказал Кузя.

Я молчала. Пашка тоже. Съемку пока не вел.

– Я сам видел, как вы выходили из его особняка, – добавил Кузя. Я опять промолчала. Подумала: «Хорошо, если не видел, как мы туда заходили». Но, как я поняла, он следил за парадным входом.

Именно поэтому Кузя, заступивший на дежурство в семь вечера, пожелал узнать, с какого времени я находилась в особняке Виктора Анатольевича.

– Без комментариев, – ответила я.

– Вы видели там Кристину? – спросил продюсер.

– Слышала. Только вначале не знала, что это Кристина. Да я бы ее и не узнала при личной встрече. Знаете ли, я предпочитаю русский шансон, а Кристина…

– Знаем лучше вас, – сказал Кузя и скривился.

– Давайте не будем о творчестве, – вклинилась в нашу беседу дама без весла.

– Юлия Владиславовна, Павел Леонидович, нас ваши дела совершенно не интересуют, – заявил продюсер. – Нам Кристина нужна! Нам колоссальную неустойку платить, если она не появится в клубе. Скажите: где она? За достоверную информацию я заплачу вам десять тысяч долларов. Между собой вы уж как-нибудь их разделите.

Я честно сказала, что могла. Как Глинских разругался с дамою, которую привел к себе ночевать, как приехала Кристина, потом вернулась первая дама с кавалерами, после чего Кристину из дома увезли, а мы с Пашкой остались приводить Глинских в чувство.

Продюсер повернулся к Кузе.

– Через парадный вход вчера заходила только Кристина, которая приехала на частнике, – заявил тот. – Я тебе это уже неоднократно повторял.

Я с трудом сдержала смех.

– А выходили только они, – Кузя кивнул на нас с Пашкой.

– Там есть еще дверь с другой стороны здания, – заметила я.

Кузя как-то стушевался. Продюсер с помощницей устроили форменный скандал и чуть не набросились на несчастного Кузю с кулаками. Потом пришли к выводу, что убийством Кузи делу не поможешь, тем более, как я поняла из их криков, у Кузи было вполне определенное задание: следить за Кристиной, которую вечно носит куда не следует (и она после этого не может работать), что он и делал. Продюсер и его дама снова обратили взоры на нас с Пашкой.

– А с какой бабой вчера прибыл Глинских? – спросил продюсер.

Мы с Пашкой честно сказали, что ее не видели.

– Но вы же находились в доме, – напомнил Кузя.

– Находиться в доме и видеть, кого с собой привез банкир, это две большие разницы, как говорят в Одессе. Кристину, как я вам уже сказала, мы тоже не видели и по голосу не узнаем.

– Ее голос на сцене очень отличается от голоса в жизни, – заметил Кузя. – Это обычное дело для звезд.

Продюсер почесал лысину, помощница приняла задумчивое выражение, напоминая в эти минуту гору, размышляющую – идти к Магомету или не идти. Кузя вдруг подмигнул мне исподтишка.

Мне стало интересно.

Кузя снова подмигнул, показывая, что нам бы с ним было неплохо покинуть компанию.

– Так, дама и господа, – сказала я, – вам нужно найти вашу Кристину, и вы готовы заплатить за это деньги. Вы решили обратиться ко мне, потому что считаете, что я могу вам помочь.

– Это Кузя так считает, – вставила гора.

Я вопросительно посмотрела на него.

Он судорожно закивал. Дело, как я поняла, было нечисто. Признаться, у меня появились кое-какие мысли по этому поводу…

– Сейчас запишем интервью, которое дадим в эфире, – продолжала я. – Потом…

– Она мне нужна сегодня вечером! – рявкнул продюсер. – Через два часа после того, как ваша программа выходит в эфир!

– А завтра она вам будет уже не нужна?

– Завтра тоже нужна. Но…

– Записывайте интервью, – сказала гора.

После чего я потребовала аванс, нам с Пашкой выдали две тысячи баксов, я заявила, что хотела бы обговорить с Кузей программу мероприятий по поиску Кристины.

– Что хотите, – махнул рукой продюсер. – Только доставьте мне ее.

– В любом виде? – уточнила я.

– Чтоб могла выступить в клубе.

Я кивнула, и мы покинули кабинет. Кузя предложил пообщаться в моей машине.

– Буду абсолютно откровенен, – заявил он. – Я знаю, как вы проникли в дом.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Я наблюдал как раз за задним входом, – сообщил Кузя и добавил: – Но это все – ваше личное дело. Кстати, не удовлетворите ли любопытство: почему у Глинских нет охраны?

Я пояснила про змей.

– А… – кивнул Кузя с пониманием.

– Вы знали заранее?

– Нет, но… один человек в нашей компании – спец по змеям.

Потом я задала встречный вопрос:

– Вы работаете на Автандила?

– Юленька, вы оправдываете мои надежды! – воскликнул Кузя и приложил руки к груди.

– В каком плане?

– Своей проницательностью! – Он вздохнул и продолжил: – Но кто же знал, что эта дура Кристина уедет с теми бугаями?

– Как я поняла, ее увезли насильно.

– Вы видели, как ее увозили?

– Слышала.

– А я видел, как она выходила из особняка. Уже вешалась на одного из братков. Только где она – я понятия не имею. Я остался за домом следить…

Почему – не объяснял. Я не спросила, почему он не поехал за Кристиной. Возможно, решил, что так можно больше заработать. Его личное дело. Если работаешь на двух хозяев, приходится крутиться и чем-то жертвовать.

– А она в самом деле нужна сегодня вечером! – продолжал Кузя. – Есть масса идиотов, которые любят таких вот шлюх с голосами помойных кошек. И я не хочу, чтобы эти, – он кивнул на «Восходящую звезду», – знали, что я… подрабатываю на Автандила. Тем более «звезды» не возражают против работы, которую я им предлагаю. Как раз наоборот.

– А вы знаете, кто была первая девка? Мы с Павлом ее тоже не видели. Только слышали голос.

Кузя тяжело вздохнул. Очень тяжело. Внимательно посмотрел на меня.

– Вы точно не знаете, кто она была? Юлия Владиславовна, я ведь не просто так убедил этих двух, – он опять кивнул на «Восходящую звезду», – задействовать вас.

Я покачала головой.

– Вы про чеченского командира Руслана слышали?

– А он-то тут при чем?! – заорала я.

Пашка склонился вперед. Открыл рот.

– Ну, в общем, это его женщина…

– Ну так как вам моя коллекция? – спросил банкир у крупного грузного мужчины восточной национальности.

– Интересно, интересно… – задумчиво произнес тот и почесал щеку.

«Почему он хочет все это продать?» – думал восточный мужчина. Он хорошо разбирался в антиквариате, да и коллекцию видел не в первый раз. Все – подлинное, банкир не хочет его надуть, подсунув фальшивки или копии. Да и, наверное, знает, что это не пройдет.

Или Руслан все-таки наехал на банкира? Так, что срочно нужна наличка? А из оборота деньги не вырвать? Единственный способ быстро собрать нужную сумму – продать коллекцию.

Ну что ж. Раз хочет продать, можно и купить.

– Я сейчас сварю кофе, и мы поговорим, – улыбнулся банкир.

– Вы отпустили всю прислугу? – удивился восточный мужчина.

– Ну а как же? – в свою очередь, удивился банкир. – Зачем лишние свидетели?

* * *

– Месье! Месье! – бил его кто-то по щекам.

«Да где же это я?» – подумал восточный мужчина, услышав, как склонившийся над ним человек что-то пробормотал не по-русски.

Они находились в кромешной тьме. На голой земле. Голова раскалывалась, хотелось пить.

Что с ним произошло? Он умер? И это – начало загробной жизни? Тогда где он? И нет бы рядом оказался кто-то, говорящий на языках, которые он знает.

– Вы очнулись? – спросили его по-русски, хотя и с акцентом.

– Да. Где я? – прохрипел восточный мужчина.

* * *

– Мы выполнили свою часть сделки, – заявил Ганс Феллер роскошной блондинке. – Не пора ли тебе наведаться в особняк?