Текст книги "Рядом (СИ)"

Автор книги: Мария Зайцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Рик сделал движение, чтоб вырвать, но затем не стал дергаться.

Только впился в ее ошарашенное лицо серьезным темным взглядом. Куда исчезла эта его вечная насмешливость?

А Кэти со сладким замиранием в груди все смотрела и смотрела.

И глазам не верила.

– Зачем?

Она подняла на глаза, обожглась о его взгляд, торопливо отвернулась.

– Не бери в голову. Это не про тебя.

Уверенный, твёрдый голос.

Но Кэти только головой покачала.

Врет. Все врет.

Гад. Мудак.

Зачем? Ну зачем ей это все?

А потом резко повернулась и сделала то, что давно хотела.

Еще с прошлого года.

Губы Рика были горькими и жесткими. Табачными. Спиртными. Голова закружилась моментально, как от первой затяжки травкой.

Кэти прижалась теснее, закинула руки на шею Рику, с увлечением пробуя его губы на вкус, пытаясь проникнуть языком в рот, упиваясь его запахом и новизной ощущений.

И не замечая даже, что Рик ей не отвечает. Не обнимает. Никак не реагирует на поцелуй.

И руки его придерживают ее за плечи, чтоб оттолкнуть. Мягко. Но настойчиво.

И Кэти, у которой все горит, все жжется, и пальцы его жгутся, и губы от его вкуса полыхают, непонимающе смотрит на ладони на своих плечах, шипит раздраженно и опять тянется к нему. Тянется, совершенно не обращая внимания на тихий, умоляющий шепот:

– Бл***… Ты чего творишь, дура? Иди нахер отсюда, пока не поздно, вали…

Она утыкается в его шею, как маленький слепой котенок, прихватывает мягкими губами кожу на ключице, возбужденно дышит, втягивая его вкус, его запах, пытается прикусить, не в силах остановить себя.

И не слышит, совершенно не слышит, как он уже стонет практически:

– Ну че ж ты за сучка такая… Ну я же подождать хотел, хотя бы немного…

А его руки в это время резко дергают ее рубашку, не заботясь о пуговицах, и Кэти, наконец, получает то, что хотела.

То, что так давно снилось ей по ночам. И даже больше.

Потому что во сне все было жарко, горячо, но неопределенно.

А в реальности все точно так же и по-другому.

И Рик такой же и совершенно другой.

Грубее, жестче, острее.

Он срывается, словно давно заведенная, истомившаяся, уставшая ждать, пружина, и Кэти ощущает себя песчинкой, сорванным листком, который кружит, несет не ветер даже, а вихрь, неумолимый и жестокий.

Вихрь, который не остановить, даже если и захочется.

Но ей не хочется.

Слишком остро, слишком сильно, слишком немыслимо все.

Земля в середине весны ещё холодная, и куртка, брошенная под спину, не спасает, но Кэти не чувствует этого. Ей горячо. Ей жарко.

Рик моментально разбирается с ее джинсами, раздвигает ноги, рывком дергает на себя. Кэти не может оторвать от него глаз. От его безумного, бешеного лица, от влажных губ, которые она так исступленно целовала.

Она тянется к нему, пытается привлечь к себе, но тяжелая жесткая рука возвращает ее на землю. И фиксирует за шею. Ложится на горло. Подчиняя.

Рик смотрит ей в лицо, затем наваливается, запечатывает рот ладонью. И делает рывок.

Кэти выгибается от резкой, острой боли, кричит сдавленно. Тонкие руки, словно сломанные крылья, беспорядочно бьются по земле, собирают в горсти траву.

Но не отталкивают, даже инстинктивно.

Рик целует мокрые щеки, что-то шепчет, она опять не слышит, что. И движется, движется внутри, ни на секунду не останавливаясь, не замирая, не давая ей прийти в себя, привыкнуть.

Так, словно не может больше себя держать, не может контролировать. Словно все его силы, вся сдержанность, ушли туда, в начало разговора, когда он ещё пытался ее остановить, оторвать от себя.

Кэти уже не кричит, только всхлипывает тихо от каждого его толчка. И руками больше не сжимает сухую траву, а тянется к нему, обнимает.

Все еще больно. Очень больно.

Но дурманящий запах его тела словно стал сильнее, но движения его, неумолимые и жесткие, подчиняют, будя что-то настолько животное, настолько бессознательное, что тело реагирует само. И Кэти выгибается уже не от боли, а от мучительной потребности ответить.

Рик хрипло стонет, словно чувствуя эту перемену в ней, ускоряется, все жестче и сильнее двигаясь, заводя Кэти все дальше за край сознания.

И кончает, когда она обнимает его за шею, обнимает крепко и жарко, прижимается мокрым от пота, горячим телом, обхватывая бедрами.

И потом, пока Кэти, оглушенная всем произошедшим, пытается прийти в себя, найти хоть какие-то слова, хоть какие-то оправдания своему поведению, он одевается, одевает ее, и увозит в ближайший мотель, где трахает всю ночь так, что утром приходится бежать в ближайшую аптеку за специальной мазью.

Потому что для первого раза такой марафон просто безжалостен.

Кэти смотрела на свое отражение в роскошном зеркале модного клуба и видела несуразную заучку, с сумасшедшим, диким выражением лица.

Влюблённым.

Первое свадебное путешествие

– Бог мой, девочка, ты такая красотка! – мать Стивена, Дебора, смахнув с уголка глаза несуществующую слезу, подошла к Кэти, покрутила ее, как куклу, бесцеремонно и грубовато. – Все-таки МакКуин волшебник в том, что касается свадебных платьев. Хотя вот его новая осенняя коллекция просто убожество…

Она обошла Кэти кругом, поправила фату, роскошным сверкающим шлейфом ложащуюся на плечи, спадающую до самого пола.

– Надо было шлейф у платья делать больше. И фату длиннее. У Камински шлейф четыре метра был, трое мальчиков несли…

Кэти, не вслушиваясь в ставший уже привычным зудеж будущей свекрови, оглядывала себя в зеркале. Не узнавая.

Не веря.

Ну неужели, бл*ть, это произошло?

Ну неужели???

Она подавила желание поправить прическу, жалея потраченные на нарочитую небрежность три часа жизни.

Да уж, красотка. О таком можно только мечтать.

Она и мечтала.

И вот мечты сбылись. Сбудутся. Уже через полчаса.

Ровно столько требуется, чтоб доехать до церкви.

Кэти отвернулась от зеркала, подошла к окну.

Отель, один из самых дорогих и модных, предоставлял молодоженам полный спектр услуг, куда входил не только номер для новобрачных после праздника, но и специальные номера для жениха и невесты до.

Чтоб можно было провести подготовку с комфортом.

Ну в самом деле, не на дом же стилистов приглашать?

Стивен уже должен был уехать на своем лимузине, и, как примерный жених, ждать ее у алтаря.

Кэти поправила корсаж, слишком туго затянутый, и, не оборачиваясь, кивнула выходящей Деборе.

– Жду внизу, милая. Как жаль, что твой отец не смог приехать и повести тебя к алтарю…

– Да, мне тоже жаль…

Кэти на секунду представила, как бы ее не просыхающий с того дня, как начал получать пенсию за инвалидность, папаша повел ее к алтарю, и усмехнулась.

Нет уж.

В чертовом городке никто не знает о том, что она замуж выходит.

Никто, кроме Рика.

Кэти расправила несуществующие складки на корсаже, опять мазнула взглядом по окнам, выходящим на улицу.

И замерла.

Он стоял, опираясь на свой потрепанный байк. В кожаной куртке, наверняка (она была в этом уверена!) дурно пахнущей бензином.

В потертых джинсах.

Легкая небритость, черные небрежные волосы. Ухмылка.

Влажная мечта всех старшеклассниц и их мамашек.

Как был, так и остался.

Бедбой.

Навсегда застрявший где-то там, в ее прошлом.

Стоял и смотрел прямо на ее окна.

Откуда узнал только?

Как понял, что она именно здесь, в этом номере?

И, главное, зачем?

Ведь все ясно, предельно ясно!

Кэти нервно отшатнулась. Зашагала по комнате, путаясь в длинном подоле.

Они не виделись с тех пор, как она сказала ему о своем замужестве.

А он поздравил.

Бешеным сексом, в тот раз особенно бешеным. Таким, что потом все кости ломило.

Все-таки отвыкла она от его темперамента.

А ведь когда-то…

Кэти, не рискуя подходить к окнам, отыскала шампанское, налила полный бокал, залпом выпила. Газ ударил в ноздри, вызвал кашель. Сильный, до слез.

Кэти с проклятиями побежала в ванную комнату за салфетками.

Над ее лицом визажисты тоже трудились долго, придавая особую утонченность простым чертам. Чтоб не проглядывала девочка из бедного пригорода.

И теперь все пошло прахом.

Кэти застыла, глядя в свои, полные слез глаза. От шампанского, конечно же.

Надо вытереть, надо убрать.

Руки дрожали, размазывая косметику по щекам. А слезы все текли и текли.

Наконец, Кэти остановилась, ухватилась за край раковины и с остервенением посмотрела на себя.

– Прекрати, сука! Ты слышишь? Прекрати, бл*ть! Сегодня лучший день в твоей жизни, бл*ть! Лучший!

– Сегодня лучший день в моей жизни, Рик! – Кэти, нацепив смешную дешевую фату прямо на всклокоченные волосы, кинулась на шею парню, счастливо и пьяно смеясь.

– Ты этого хочешь, малыш? – Рик подхватил ее, привычно подбросил под попу, усаживая себе на бедра. Кэти неосознанно потерлась о него, чувствуя, как живот сводит от желания.

Господи, как он так действовал на нее? Ведь по дороге в Лас Вегас они останавливались раз пять, набрасывались друг на друга прямо на обочине, трахаясь, как кролики, пьяно и весело.

И вот опять, стоило только руки его на себе почувствовать.

– Да, хочу! Хочу! Хочу быть твоей! Навсегда! Хочу тебя! Сейчас прямо!

Кэти начала кусать его за шею, пытаясь заставить отодвинуться, зайти обратно в примерочную кабинку дешевого супермаркета.

– Эй, нимфоманка ты чертова, погоди, давай хоть выйдем отсюда… – он смеялся, уворачивался, но руки сжимались все крепче, голос становился все ниже. И двигался Рик именно туда, куда Кэти хотелось.

– Нет, давай здесь, давай, хочу тебя, хочу!!!

Кабинка была тесной, но зато закрывалась на хлипкую задвижку.

Рик едва успел зайти, защелкнуть замок и прислониться к обратной стороне двери для надежности, как Кэти вывернулась из его объятий и упала на колени, обеими руками расстегивая ремень на джинсах.

– Сейчас твоя невеста тебе отсосет, – бормотала она, ломая ногти о тугую молнию, – хочешь этого? Хочешь? Бл*ть, говорила, надевай другие джинсы, у этих молния заедает…

Рик смотрел на нее сверху вниз, не отвечая, не помогая, зарывшись обеими ладонями в небрежный пучок на ее голове, расширенными от кайфа зрачками оглядывая ее возбужденное лицо, мокрые губы, нелепую фату в волосах.

Кэти, наконец, добралась до того, что ей было так необходимо, восхищенно выдохнула. Как всегда, готов. Стоит только дотронуться.

Кэти облизнула губы, глянула снизу в темные, жестокие глаза, и вобрала член в рот. Сразу во всю длину. И почувствовала, как сжимаются на ее волосах пальцы, направляя, насаживая до глотки.

Жестко, как и всегда. Так, как ему нравилось. Так, как нравилось ей.

В этот раз много времени не понадобилось, буквально несколько движений, от которых Кэти давилась и слезы текли из глаз.

А затем Рик долго целовал ее, вылизывал рот, кайфуя от собственного вкуса и трахая ее пальцами до оргазма.

И это было пьяно, безбашенно и восхитительно.

Кэти кричала на весь супермаркет, кабинка ходила ходуном, а привычные ко всему консультанты понимающе жали на кнопку вызова охраны.

Кэти, убрав, наконец, следы слез со щек, подкрасила губы, успокаивая себя.

Зачем вспомнила? А он? Зачем он сейчас приехал?

В тот раз, сразу после окончания колледжа, они вместе рванули отдыхать. Эта дорога в Лас Вегас была их медовым месяцем. Если бывают, конечно, медовые месяцы перед женитьбой. Безумством, отрывом, непрекращающимся кайфом. В перерывах между сексом Рик говорил про будущее, про то, как планировал выкупать долю в автомастерской. Обсуждал, какого метража квартиру они могут себе позволить. Как он будет работать, а она будет рядом.

С его баллами ни о каком универе речи, конечно, не шло.

Кэти к тому времени уже пришел ответ из Хьюстона.

Но Рик об этом не знал.

Она уехала через два дня. Молча, утром, оставив его одного очередном дешевом мотеле на окраине Вегаса.

А через неделю переслала документы на развод.

Все, что произошло в Вегасе, остается в Вегасе.

Рик подписал.

И потом пропал из города. Она так и не знала, чем он занимается. И до сих пор не знала. И не хотела знать. У нее своя жизнь, свое будущее. Без него.

Без. Него.

– Дорогая, мы опаздываем!

Голос Деборы вырвал Кэти из воспоминаний.

– Я, конечно, понимаю, что невесте можно опоздать, но Стивен не одобрит…

– Да, я иду, спасибо!

Кэти в последний раз посмотрела на себя, поправила все-таки нарочито небрежно уложенную прическу, слегка разрушая безупречно продуманный образ.

И, подхватив платье, вышла из номера. Вниз. К ожидающему ее лимузину. Не глядя по сторонам. Ни на кого не глядя.

Ни. На. Кого.

И он рядом

Кэти не замечала его ровно до того момента, пока он не сел за столик в пабе напротив.

В очень даже недешевом пабе.

Раньше он не мог себе такой позволить.

Теперь, судя по внешнему виду, мог.

Кэти целую минуту с оторопью разглядывала острое смуглое лицо, ставшие еще более хищными черты лица. Шрам на лбу, новый, год назад его не было. Твердый рисунок пухлых губ, с тоже новым для него, надменным изломом. Новая прическа: отросшие волосы зачесаны назад, больше никаких небрежных лохм.

Дорогая байкерская куртка. Сверху потрепанная джинсовая безрукавка. Приятный запах парфюма. Другой человек.

Вот только взгляд, темный, жадный, был прежним. Небрежно откинутая рука с сигаретой, прежний, знакомый жест. Татуировка с ее именем на запястье.

Кэти, уже справившись с собой, отпила пива, поставила бокал.

– Привет, Кэт.

Голос тоже прежний.

И, сука, ответ организма на голос тоже. Прежний.

Кэти, подавив желание ерзнуть на стуле, чтоб унять тяжесть внизу живота, улыбнулась. Не дождется.

– Привет, Рик. Как ты здесь?

– Случайно. А ты давно в городе?

– А ты знал, что я уезжала?

Помолчал, не отрывая взгляда. Конечно знал. Он все про нее всегда знает, скот. Всегда где-то рядом.

– Надолго?

– Не знаю… У Стивена дела непредвиденные…

Пауза. Молчание. Что же так смотрит-то? Зачем? Зачем опять он рядом?

– А у тебя, я смотрю, дела идут хорошо?

– Нормально, Кэт.

– Рада за тебя. – пора заканчивать этот бред. – Мне пора.

Поднялась, но тяжелая ладонь удержала запястье. Мгновенно прошибло током, обожгло. Прежний, бешеный взгляд. Не вырваться. Никак не вырваться.

Чертов мудак!

В этом пабе был хороший, чистый туалет, с плотной тяжелой, запирающейся на массивную задвижку, дверью. Впрочем, даже если бы там стояла картонная шторка из супермаркета, Кэти было бы плевать.

Зеркало обжигало холодом спину, на контрасте с огненными руками Рика, массивная столешница с закрепленной на ней раковиной ходила ходуном, и Кэти цеплялась за ставшие еще более широкими и крепкими плечи, билась затылком о стекло и кричала через сомкнутые на губах жесткие пальцы.

И ощущала себя живой. Впервые за долгое, долгое время.

– Ты мне так и не рассказал ни разу, когда ты сделал эту татуху? – Кэти перекатилась на спину, переплела пальцы, с наслаждаясь контрастом своих тонких, холеных рук и его массивных и темных ладоней.

– Оно тебе надо? – ей показалось, или в голосе прозвучала неуверенность?

Кэти повернулась, оперлась о голую грудь Рика, положила подбородок на кулак. В самом деле, смущается будто. Глаза отводит.

Кэти потянулась, выхватила сигарету, все такую же крепкую, дешевую и вонючую, затянулась, прикрыв глаза от удовольствия.

– Говори.

– Бля. Да чего говорить… В тот год, когда ты меня впервые послала, после старшей школы. Нажрался и сделал.

– Еще тогда? – Кэти помнила, как, испуганная своей реакцией на Рика, избегала его, не разговаривала, обзывала. – Так ты еще с тех пор?

Он молчал, закуривая новую сигарету.

Кэти мимолетно подумала, что пропахнет насквозь дешевым табаком. Хорошо, что Стивен в загородном доме матери. На весь уикэнд.

Кэти знала, где проведет это время. С кем проведет это время.

– Как твой муж?

– Отлично. Перенимает дела у отца.

– Совсем большой мальчик?

– Не злись.

– Не злюсь. Трахается лучше меня?

Кэти откатилась, села на кровати. Шикарной кровати в самом дорогом номере одного из лучших отелей города. Рик оплачивал его наличными.

– Откуда у тебя столько наличных?

– Это разве важно?

– Рик… – Кэти развернулась, внимательно посмотрела в глаза. Рик спокойно встретил ее взгляд. От него вообще веяло спокойствием. Боже, как же она скучала, оказывается. – Чем ты занимаешься, Рик?

– Ты не ответила.

Кэти встала, налила себе на палец виски, бросила лед, вопросительно глянула на Рика, но тот покачал отрицательно головой.

Так и лежал, раскинувшись на кровати, не сводя с нее своего привычно-темного бешеного взгляда. Медленно скользя глазами по ее телу. Они провели в постели весь вечер, Кэти, отвыкшая от таких марафонов, отвыкшая от Рика, слегка выдохлась. Он – нет. Кэти уже видела, как постепенно мутнеет его взгляд, и знала, что времени на разговоры у нее всего ничего.

Да и зачем разговаривать? Не для этого она здесь.

Вот напьется Риком, надышится им до тошноты, до слабости в теле, и можно будет уезжать. Убегать. В свою сытую, спокойную жизнь.

В Европе.

С размеренным, налаженным бытом. С дорогими, ставшими уже такими привычными, вещами. С мужем, удобным и пристойным. Для всех. И плевать, что он меняет секретарш раз в месяц. Что видится с ней пару дней в неделю. Что, когда они остаются наедине, то молчание и безразличие можно запаковывать в чемоданы.

Зато у нее все есть. Все. Ведь все?

Кэти, избегая становящегося все настойчивее и злее взгляда Рика, повернулась к окну, зацепилась за небрежно брошенную джинсовую безрукавку. С эмблемой язычников[2]2
  Язычники – один из самых старых и известных своими связями с криминалом байкерских клубов США.


[Закрыть] на спине. Даже она, бесконечно далекая от всего этого, прекрасно знала, что это значит.

– Рик? – Кэти обернулась, подхватив безрукавку, – зачем, Рик? Ты же… А как же твои планы, твоя автомастерская?

Рик улыбнулся, спокойно и невесело.

– Автомастерская мне не нужна. Она мне была нужна раньше. А теперь…

– Но, Рик! – Кэти поставила бокал, села на кровать.

Отчего она так взволновалась? За него? С каких это пор ей на него не плевать?

– Рик, это же… Ведь ты же не…

И замолчала.

Аналитические способности ее никуда не делись и сопоставить толстую пачку денег, хорошую одежду и эмблему одного из самых серьезных байкерских клубов страны было несложно.

Рик мягко сел, дотянулся до нее, повалил на кровать, подмял под себя.

– Ну? Ты не ответила. – Кэти смотрела в темные, очень серьезные сейчас глаза, и не могла ни слова выдавить. И в груди все сжалось страшно и тяжело.

Рик помолчал, оглядывая ее встревоженное красивое лицо, которое косметические препараты класса люкс сделали еще более утонченным и изысканным, а затем мягко провел большим пальцем по нижней губе, раскрывая рот. Кэти лизнула подушечку.

– Впрочем, похуй. Все равно никто тебя не будет трахать так, как я.

Палец протолкнулся в рот, Рик резко двинул бедрами, устраиваясь между раскинутых ног, укусил нежную кожу на горле, намеренно оставляя след, и толкнулся внутрь, не озаботившись подготовкой. Как и всегда.

Кэти лишь выгнулась, закатив глаза и послушно посасывая палец.

Да, никто и никогда.

* * *

– Мадам, он опять сбежал! И залез на дерево! И не хочет спускаться!

Голос няни, с медовыми, переливающимися нотами французского акцента звучал расстроенно.

Кэти раздраженно посмотрела на нее, поднялась от компьютера и вышла в сад.

Как можно не уследить за двухлетним ребенком на закрытой территории? Уму непостижимо.

– Ричи, иди сюда, – она подошла к любимому дереву сына, задрала голову. Для своего возраста этот мальчишка лазил просто отменно.

– Мама! – худенькое жилистое тельце практически упало ей на руки.

Кэти пошатнулась, но удержала.

– Соскучился? – она покосилась на стоящую неподалеку няню, – спасибо, я сама дальше.

Прижала к себе сына, пошла к лавочке, по пути мягко выговаривая ему.

– Мама! – возмущенно завопил Ричи, – я – обезьянка!

Кэти только вздохнула, выпуская сына на траву и садясь на лавочку.

Ричи тут же подхватил с земли дорогой, шикарный детский мотоцикл, что привез ему в один из визитов свекр, покатился, возбужденно гомоня.

Кэти привычно поморщилась, глядя на подарок. Байк ей совсем не нравился, навевал ненужные ассоциации, но Ричи буквально не слезал с него.

Кэти смотрела, как ее смуглый, темноволосый сын катается на детском байке и не могла отделаться от ощущения, что все это происходит в какой-то параллельной реальности.

Не в той, где ей хотелось бы быть.

В той, идеальной, ее сын, смуглый и темноволосый, катается на детском байке, собранном его отцом вручную, во дворе своего дома, а она ждет мужа с работы. Кэти знает, что он придет, весь пропахший машинным маслом и крепкими сигаретами, обнимет ее так, что дух перехватит, поцелует, жарко и быстро, подбросит радостно визжащего сына к облакам.

Он будет смотреть на нее прищуренным темным взглядом, в котором так ярко и стыдно проступает обещание грядущей горячей ночи. Он будет говорить ей своим тихим, уверенным голосом, что всегда будет рядом. Всегда. Рядом.

Ричи катался на модном, супернавороченном байке, купленном ее свекром, до слез, до замирания сердца похожий на своего отца, застреленного полтора года назад полицейскими в очередной облаве.

А Кэти смотрела на сына и думала, что Рик всегда держит слово.

Он говорил ей, что будет рядом.

И он рядом.