355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мария Воронова » Ледяное сердце Северины » Текст книги (страница 1)
Ледяное сердце Северины
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 12:17

Текст книги "Ледяное сердце Северины"


Автор книги: Мария Воронова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Мария Воронова
Ледяное сердце Северины

Автор выражает благодарность Елене Юрьевне Сатаевой, замечательному редактору и первому человеку, направившему автора на путь литературной деятельности. Ее помощь в работе над текстами оказалась поистине бесценной.

Руслан взглянул на часы:

– О, я должен бежать. Электричка ждать не будет.

– Оставайся, – улыбнулась Инга, – Грегори у деда.

– Ты знаешь, что не могу, – Руслан приобнял ее, смягчая резкость своих слов.

Инга вздохнула. Обычно на этом тема бывала исчерпана, но сегодня в Ингу словно бес вселился:

– Да почему? Позвони Анне Спиридоновне, скажи, вызвали на операцию. Сложный случай… Тем более он действительно сложный, – последнюю фразу она произнесла очень тихо, давая Руслану шанс не расслышать.

Он и не слушал, быстро и сосредоточенно одеваясь.

– Правда, ты же профессор, завкафедрой. Кого вызывать, как не тебя?

Глядя в зеркало, Руслан поймал отражение ее недовольного взгляда.

– Мама и так делает для нас слишком много, у нее одна единственная просьба: позволить ей ночью отдыхать. Я был бы настоящей свиньей, если бы не предоставлял ей такую возможность. И потом, любимая, ты же не хочешь, чтобы о нас знали. А этот неловкий момент совместного появления на работе… Не мысля гордый свет забавить, вниманье дружбы возлюбя, хотел бы я тебе представить залог достойнее тебя!

Прильнув к ней, он ласково засмеялся. Инга сделала вид, будто ей весело.

– Все, пора. До завтра, любимая.

Еще один быстрый, как одолжение, поцелуй, и Руслан помчался на платформу. Вдалеке уже слышался стук колес.

Поднявшись в мансарду по узкой и старой, потемневшей от времени деревянной лестнице, Инга отворила окно. С ее позиции было хорошо видно, как нарядная серо-красная электричка отходит от перрона и, постепенно набирая скорость, скрывается в редком подлеске, похожая на доисторическую гусеницу… Поезд ушел. Инга усмехнулась, припоминая все пошловатые аллегории железной дороги, как неустроенной женской судьбы. Что там еще: вскочить в последний вагон? Или более оптимистичная польская пословица: не бегайте за трамваями и за мужчинами – стоит немного подождать, и придет другой. Но они не знают, как у нас ходят трамваи и какие у нас мужчины…

Инга еще немного посидела у окна и спустилась в кухню. Заварила чай и убрала в холодильник великолепный ужин, как всегда оставшийся нетронутым. Руслан никогда не ел у нее, максимум – чай с печеньем или кусочком колбасы, но она все равно готовила к его приходу. Ей хотелось предстать перед любовником искусной кулинаркой, женщиной, поднаторевшей в домашнем хозяйстве. Зачем?

Сосущее чувство полного одиночества, возникающее после ухода Руслана, стало уже привычным. Зная, что так будет, Инга тем не менее ждала этих еженедельных встреч. Каждый раз на что-то надеялась… На что? Руслан оценит ее по достоинству и останется жить у нее? Ей удастся последовать мудрому, но утопическому совету: не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней, – и после ухода любовника на нее перестанет нападать тоска и чувство унижения? Или Руслан хотя бы раз в жизни обманет свою мамашу и проведет ночь с любимой женщиной? Инге так хотелось проснуться рядом с ним…

Тяжело вздохнув, Инга надела широкие спортивные брюки и зашнуровала кроссовки. Много есть способов справляться со стрессом. Кто-то пьет, кто-то поглощает тортики и шоколад, а она бегает. В свое время Инга была чемпионкой города среди юниоров по спортивному ориентированию, что позволило ей поступить в медицинский институт без лишних проблем и волнений. Она не стремилась к поприщу врача, просто пригласили перспективную спортсменку защищать честь института на соревнованиях. Как часто бывает, случайный выбор оказался призванием. Инга всерьез увлеклась хирургией и, честно отработав, точнее отбегав, свое поступление, завершила спортивную карьеру.

Но ежедневная пробежка стала такой же необходимостью, как чистка зубов. Минимум два километра – это в самые напряженные операционные дни. А лучше шесть. Кроме борьбы с унынием бег помог сохранить ей легкую юношескую фигурку. Хотя… Возможно, это напрасное беспокойство, но в последнее время Инге казалось, что тело от больших нагрузок теряет юношескую свежесть, становится слишком жилистым и сухим. Черствым, как ее душа…

Инга вышла на крыльцо, попрыгала немного, выбирая в плеере подходящую аудиокнигу. Она знала, что, поглощенная грустными мыслями, слушать не будет, но голос в ушах фоном все же лучше, чем полная тишина.

Мимо, молодецки свистнув, прогрохотала следующая электричка. Уже поздно, наступила белая ночь. Небо цвета чая с молоком потускнело, молодые листья на деревьях шелестели, серебрясь в мягком свете луны.

Инга побежала по мокрой от недавнего дождя пешеходной дорожке мимо линии частных домиков, где старая деревянная дача с покосившейся верандой мирно соседствовала и с шикарным особняком, и с пустым, заросшим дикой травой участком. С другой стороны бежал узкий ручеек в крутых берегах, какое-то побочное дитя старинной системы фонтанов.

В этот час на улице не было ни людей, ни машин, и Инга бежала широко и свободно, не опасаясь сбить кого-нибудь с ног или самой попасть под колеса. При правильном беге нельзя сбиваться с темпа, поэтому ноги периодически попадали в лужи. Кроссовки у нее были хорошие, не промокали, а вот низ штанин пострадал серьезно. Гораздо удобнее тренироваться в лосинах или коротких брюках, но она уже почти пятнадцать лет бегает только в длинных и широких. И все потому, что когда-то тренер сказал, мол, у нее такие тонкие лодыжки, а мчится она так сильно и энергично, что ему страшно на это смотреть. Каждую секунду кажется, что ноги не выдержат нагрузки и сломаются. После этих слов Инге самой стало страшно, и она купила широкие спортивные брюки.

Она усмехнулась. Вот как бывает: мимоходом сказанное слово определяет в чем-то твое поведение на всю жизнь, а тонны наставлений и нотаций пролетают мимо, не процарапав в коре мозга ни одной новой извилины.

Добежав до перекрестка с Собственным проспектом, Инга повернула на шоссе. Сегодня она сделает большой круг – до Биологического института через Сергиевку и университет. Дома ждет еще одна одинокая ночь, зачем торопиться?

Руслан снова не остался… Да, его можно понять. Да не то что можно понять, им надо восхищаться! Человек долга! От злости Инга немного прибавила скорость. Семейные дела профессора Волчеткина в самом деле весьма непросты. Жена психически больна, причем не какая-то там истеричка или шубообразная шизофреничка, которой один-два раза в год требуется стационарное лечение, а в остальное время она совершенно здорова. Нет, жена Руслана больна чем-то очень редким и серьезным. Она не буйная, не галлюцинирует, просто сознание находится на уровне пятилетней девочки. И длится это уже не год и не два…

Руслан поступил очень благородно, никто не спорит. Вместо того чтобы вернуть заболевшую жену родителям, он сам стал ухаживать за нею. Даже не оформил развод, хотя всем понятно, что о нормальной семейной жизни и речи быть не может. Инга не знала подробностей, Руслан никогда не обсуждал с ней болезнь Ольги, но по некоторым намекам поняла, что ее родители тоже имели серьезные проблемы с психикой. Отец, кажется, без затей спился, а мать, законсервировавшаяся в образе хиппи семидесятых, писала странные картины и не собиралась обременять себя заботами о больной дочери. Не зря в прежние времена люди, подыскивая невесту, узнавали всю подноготную о ее родных. Все же психические расстройства – дело семейное. Стоит приглядеться к кровным родственникам шизофреника, как выясняется, что один – страстный коллекционер, другой – запойный алкоголик, третий боится женщин, как огня, и никогда не моется. Правда, тут же обнаружится и племянник – компьютерный гений, и дед – известнейший автор научной фантастики.

Вероятно, Руслан был сильно влюблен в свою будущую жену, раз мамаша в драных джинсах, фенечках и с повязкой на голове его не отпугнула.

Не снижая скорости, Инга прополоскала рот и энергично плюнула.

Благородная семья Волчеткиных! Они безропотно несут свой крест, ухаживая за «бедной малюткой». Когда случилось несчастье, Анна Спиридоновна сразу вышла на пенсию, хотя была еще деятельным ученым и великолепным преподавателем. Она целыми днями занимается с невесткой, поставив сыну только одно условие: у нее должны быть свободными вечера, ночи и воскресенья. Только вечер среды она отдает сыну. Руслан якобы работает с аспирантами.

О том, как Руслан смотрит за своей больной женой, Инга старалась не думать. Что-то гадкое виделось ей в этом.

Вместо положенного восхищения в душе поднималась волна неприязни – к бедной Ольге, которая не может заболеть настолько, чтобы ее нужно было содержать в психоневрологическом интернате, а главное, к Анне Спиридоновне. Инга понимала, что очень плохо и недостойно так думать, но ничего не могла с собой поделать. Самоотверженная старуха, ничего не скажешь! А если бы она не совершила подвиг самоотречения? Если бы сказала: сыночек, ты против моей воли взял в жены это дитя свободной любви и марихуаны, разбирайся теперь сам. Кидай в ноги ее безумию не только нормальную семейную жизнь, но и карьеру. Делай что хочешь, а у меня своя жизнь. Надолго бы хватило Руслана? Скорее всего, помыкавшись пару месяцев, он поступил бы, как все нормальные люди. Вернул бы жену родителям, оформил развод, а уплата алиментов по утрате дееспособности очистила бы его совесть.

Но когда есть самоотверженная мать, можно быть героем…

Ах, Анна Спиридоновна! Лукав ваш подвиг! Сын вам кругом обязан, он при вас, никуда не дернется и никого не приведет. И детей не наплодит, которые будут носиться по вашим комнатам и колотить ваш бесценный фарфор… По ночам вы хотите отдыхать! А то, что ваш сын – молодой, полный сил мужчина, вы знать не хотите! О сексе с бедной сумасшедшей даже думать страшно, почему же вы не разрешаете сыну связь на стороне? Если вы так любите друг друга и так близки, почему Руслан не может признаться вам, что у него есть любовница, и не выговорить себе хотя бы одну ночь в неделю? Ночь, когда Грегори ночует у деда? Да потому что вы совершаете великий подвиг! Вы отказались от своей жизни ради сына и теперь вправе требовать от него того же! Он теперь ваш с потрохами, а больная жена – всего лишь средство для достижения цели!

Инга перевела дух. Гадкие мысли, ничего не скажешь. Как там говорила Маргарита: «Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня». Будь я счастливой, я думала бы о людях гораздо, гораздо лучше. Мать Руслана – прекрасная женщина, а я сочиняю про нее разные пакости только потому, что никто и никогда ничем не жертвовал ради меня. Только дом… Но это не жертва, просто подарок от чистого сердца.

Инга взбежала на горку, где стояло приземистое желтое здание Биологического института. Шлагбаум был закрыт, пришлось огибать его по узкой тропинке, и от этого немного сбилось дыхание. Ничего, дальше идет ровная гравийная аллейка, темп быстро выровняется. А вздорные мысли хороши тем, что развеивают тоску и страсть к самобичеванию. Например, почему Руслан категорически отказывается знакомиться с Грегори? Приходит, только когда сын у деда. Как-то Инга ненавязчиво предложила погулять втроем, съездить, например, на залив или устроить шашлыки в дикой части парка. Чтобы Руслан, лишенный жены, Инга, не имеющая мужа, и Грегори, не знающий отца, все вместе провели хоть один день, как обычная полноценная семья.

Но Руслан так нехорошо на нее посмотрел, что Инга даже обиделась. Будто она демонстрирует сыну вереницы ухажеров, предлагая в каждом видеть отца.

Есть способ привязать к себе мужчину – старый как мир и ненадежный, как судьба. Ребенок. Руслан входит в возраст, когда просыпается родительский инстинкт. Перед этим искушением он бы не устоял. Как-нибудь решил бы проблему. Нанял бы сиделку, жил бы на два дома… Да мало ли что человек сделает, когда поймет, что необходимо действовать! Видимо, Руслан тоже это понимал, поэтому был невероятно осторожен, не оставляя случайной беременности ни малейшего шанса.

Три года тянулись эти отношения… Три года она как на качелях, где за радостным предвкушением встречи следует глухое разочарование. Будто кладут на рану целебную повязку и сразу отрывают с мясом, отчего рана только сильнее кровоточит. Сумасшедшей жене надо создать спокойную домашнюю обстановку, Анне Спиридоновне надо отдыхать по ночам, Руслану надо выглядеть самоотверженным мужем и почтительным сыном… И никого не интересует, что надо ей! Впрочем, давно пора понять, что любовница – это человек, с которым никто не считается.

Любовница… Но нынче брак совсем не тот, что прежде. Раньше женщина выходила замуж один раз, супружеские узы навечно привязывали ее к мужчине, который мог раскрыться не с самой лучшей стороны. Но изменить ничего уже было нельзя. Потом женщина была только женщиной, женой и матерью, и не могла реализоваться в другой социальной роли. Ее судьба, а в государствах с особо суровым законодательством и все имущество, полностью зависели от мужа. Ей оставалось только вести дом, нянчить детей и, затаив дыхание, ждать, достигнет чего-то избранник или нет. При отсутствии электричества в целом и бытовой техники в частности домоводство превращалось в каторжный труд. Даже если семья была богатая и тяжелые работы выполняли слуги… Это тебе не на кнопочку нажать в стиральной машине. Попробуй еще заставь русского человека работать! А деторождение! Ни тебе контрацепции, ни акушерской помощи! Роды для женщины представляли такой же риск, как для мужчины – военный поход. А если и приглашался в трудных случаях доктор, то он имел любопытную привычку спрашивать мужа, за чью жизнь ему бороться – матери или ребенка.

Да, в былые времена участь жены состояла из ежедневного подвига и заслуживала всяческого уважения. А теперь? Женщина строит собственную судьбу. Вышла за дурачка – не страшно. Подумаешь, если ты сама директор банка. А надоел дурачок – быстренько развелась и нашла себе получше, никто не осудит. Беременность и роды сейчас практически безопасны. За материнскую смертность так наказывают, что акушеры спасут тебя во что бы то ни стало. О домашнем хозяйстве нечего и говорить. Если не сходить с ума, то больше часа в день оно не отнимает.

Получается, разница только в том, что с женой мужчина спит в одной кровати. Но жене – почет и уважение, а любовница или прячется и таится, или несет на себе презрение общественности… Почему? Это же архаизм, пережиток прошлого!

Инга невесело засмеялась. Самое грустное, что жизнь ее ничему не учит. Когда-то в детстве она услышала известное выражение, что в жизни все повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса. Тогда высказывание показалось ей глупостью. Но нельзя смеяться над банальностями, они отомстят.

Вот и эта фраза отомстила. Руслан был ее вторым женатым любовником, а чем закончилась первая связь – больно вспоминать…

Услышав вопрос корреспондента, Северина Аскольдовна улыбнулась и привычно повернулась в три четверти к камере. Ее часто просили дать интервью, особенно в последние годы. Подбодрить граждан, вот, мол, женщина сама себя сделала на ровном месте, и вы сможете. Она всегда соглашалась, хотя большой необходимости в этом не было. Для пиара Северина вела еженедельную кулинарную передачу на одном из центральных каналов.

– Наполеон говорил, что все зависит от удачи, и я с ним полностью согласна, – сказала она мягко, – просто мне повезло встретить одного хорошего человека. Я ему немножко помогла и получила стартовый капитал и совет, что не менее ценно. Он сказал мне: займись тем, чего ты действительно хочешь. Даже если прогоришь, хотя бы узнаешь вкус мечты.

– Нельзя ли поподробнее о вашем благодетеле? Какую услугу могла оказать простая студентка?

– Боюсь, что нет. Там не было ничего криминального или постыдного. И ничего, связанного с бизнесом. Это касается частной жизни, а право на ее неприкосновенность я уважаю.

– То есть мы не сможем удовлетворить законное любопытство наших зрителей? Что надо сделать, чтобы получить в свое распоряжение успешный бизнес?

– Уверяю вас, ничего такого, что выходит за рамки обычного человеческого участия. Эта награда была абсолютно незаслуженной. Мне просто несказанно повезло.

Северина покосилась на часы, а потом в дальний угол кухни. Там затаился Карпенко, тощий молодой человек в джинсах и детской клетчатой рубашке. Жесткие черные волосы торчали во все стороны, и это не имело ни малейшего отношения к «художественному беспорядку». Невозможно было подумать, что юноша – ведущий модельер модного дома «Северина», и именно его фантазия рождает все эти слегка безвкусные милые тряпочки. Он увлеченно водил пальцем по экрану планшета и, кажется, не скучал, но Северине было немного неловко. Она вызвала его по личному делу и заставляет ждать. Кто же знал, что оператор столько времени провозится со светом?

– А почему вы начали именно с кафе?

– Это просто. Я последовала хорошему совету. Если бы я не получила этого напутствия, вероятно, стала бы суетиться, подыскивать какое-нибудь дело, сулящее максимальную выгоду… Но раз мне сказали: делай то, что любишь, – я открыла кафе. Потому что с детства обожала готовить и умела это делать много лучше других. И еще один важнейший фактор успеха состоял в том, что моя мама – бухгалтер – любезно согласилась взять на себя управление финансами. Работа доставляла мне такое наслаждение, что я почти не думала о прибыли. А она оказалась высокой, и через год мы открыли второе кафе. Потом я задумалась вот о чем: ведь женщины постоянно худеют. И в эти периоды жизни они или никуда не ходят, или заказывают один чай. Так родилась линия «Северина 200». Пользуясь тем, что в то время я еще числилась в клинической ординатуре, я прошла цикл по диетологии и так составила меню, что в любом блюде было всего 200 калорий или того меньше. По моему замыслу, это должен быть женский уголок, где подружки могут посидеть без угрызений совести и без постоянного сопротивления калорийным соблазнам. Родители считали это провальной затеей, но неожиданно «Северина 200» принесла больше прибыли, чем две обычных «Северины». В новаторском пылу я позже открыла «Северина плюс» с диетическим питанием при заболеваниях желудочно-кишечного тракта. Вот этот проект действительно не имел успеха. Достижения медицины и фармакологии избавили человечество от необходимости придерживаться строгой диеты.

– Говорят, вы до сих пор сами придумываете блюда для «Северины»?

– Отчасти. Поскольку «Северина» и тем более «Северина 200» стали сетью, то меню в каждом кафе должно быть идентичным. Будьте уверены, что, если вам понравился, допустим, овощной суп в Петербурге, точно такой же вы сможете отведать в Омске. Поэтому я всегда лично утверждаю меню. Кроме того, я все же врач-диетолог по специальности, умею правильно рассчитать калорийность и баланс питательных веществ. А это важно, особенно в диабет-меню. Но если кто-то из сотрудников представит новое блюдо, и оно мне понравится, я с удовольствием его внедрю.

Следующий вопрос был как раз о модном доме. Северина взглянула на Карпенко, но тот протестующе замахал руками. Не хочет светиться в эфире. Вероятно, это к лучшему. Их целевая аудитория не должна видеть, в какой неформатной голове рождаются буржуазные кофточки и слащавые платьица. Достаточно, что Северина сама всюду появляется в своей продукции.

С каждым разом давать интервью становится все скучнее. Вопросы как под копирку. Людям хочется разгадать секрет ее успеха. Одним для того, чтобы достичь таких же высот, а другим – разузнать ее грязную тайну, чтобы покормить свое презрение – лучшее утешение неудачника. Между тем никакого секрета нет. Девяносто процентов удачи и десять процентов любви к своему делу. Вот и все. Но мало кто верит в эту простую формулу. Приятнее думать, что для успеха необходимо продать душу дьяволу, сделать что-то отвратительное или постыдное. В крайнем случае противозаконное. Ах, Северина-Северина, не лукавь хоть сама с собой!

Ага, вопрос про благотворительность. Все журналисты его задают. Прочти этот мальчик предыдущие интервью, заметил бы, что на этот вопрос она всегда дает стандартный ответ. И либо избежал бы его, либо, наоборот, попытался бы вызвать на откровенность. Но нет… Состроив очень легкую, почти незаметную гримаску разочарования, Северина ответила, что добрыми делами нехорошо хвастаться. Только общество имеет право судить, насколько эффективна ее деятельность.

– Наших зрителей интересует и ваша личная жизнь. Не поделитесь? – искренность этой улыбки корреспондента просто зашкалила.

– Никакого секрета тут нет. Все, кто интересуется моей биографией, знают, что я живу с родителями.

– И у вас нет своей семьи?

– А родители – это не моя семья, по-вашему?

Сообразив, что сказал бестактность, корреспондент немножко смешался, и, если у него оставались оригинальные интересные вопросы, задавать их не стал.

– Может быть, дадите нашим зрителям какой-нибудь совет?

Северина задумалась, скрасив паузу милой улыбкой:

– Что ж… Если вы нашли, в чем ваше призвание, и удача сопутствовала, не забывайте о самом важном – о людях, которые рядом с вами. Хорошее дело делается хорошими людьми, – Северина улыбнулась, – цените коллег так же, как родных и друзей, не поддавайтесь лозунгам:» клиент всегда прав» и «незаменимых нет».

Она тепло простилась со съемочной группой.

– Прошу вас, – Северина протянула корреспонденту большую плоскую коробку, – примите для всей группы этот пирог с капустой моего собственного приготовления. Составите независимое мнение, насколько заслуженным оказался успех моего кафе.

Сеня Карпенко так увлекся своим айпадом, что не заметил, как она освободилась. Северина почему-то симпатизировала людям, умеющим полностью погружаться в свои занятия. Стараясь не шуметь, она накрыла на стол.

Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы подать обед. Что ж, всем даются разные таланты. Кто-то поет, кто-то бегает быстрее всех, кто-то сочиняет стихи, а она вот богиня на кухне. Несколько взмахов руками, и готов салат, красиво разложены закуски, а возле приборов топорщатся сложенные пирамидкой салфетки. В клинической ординатуре ее называли «царевна-лебедь» за умение в считанные секунды практически из ничего сервировать вкусную и аппетитную трапезу. Северина долго гордилась этим прозвищем, пока не задумалась, сколько же в этой сказке мужского шовинизма. Царевна-лебедь с ее вечным «не печалься» – мечта диванного бездельника.

– А Зинаида Афанасьевна и Аскольд Миронович? – нерешительно спросил Сеня, откладывая айпад.

– Мама с папой в Париже.

– Здорово.

– Как сказать… – вздохнула она, – иногда мне кажется, они тяготятся всем этим. Роскошный дом, поездки… Поверь мне, Сеня, это ничего не меняет, и не спасает, уж точно. Я думаю, в глубине души они ненавидят наши деньги, просто не говорят.

Карпенко деликатно промолчал, сделав вид, будто поглощен супом. Если ему и было любопытно, он ничем этого не выдал.

– Я позвала тебя по делу колоссальной важности. Как выдающегося специалиста в области моды.

– Куда там…

– Сенечка, перед нами трудная задача. Мне нужно выглядеть роскошно, но чтобы это не бросалось в глаза, и, в свою очередь, бросалось в глаза, что это не бросается в глаза… Понимаешь меня?

Карпенко кивнул. Отдав положенное супу, он внимательно посмотрел на нее:

– Что такое? Вы ж всегда в нашей продукции появляетесь…

– Ну да. Северина в «Северине» кушает «Северину».

– Слушайте, давно хотел спросить, а это ваше настоящее имя?

– О, да! Отец был морской офицер, и родилась я в Видяево. Мама с папой загадали, если будет девочка, назвать Кариной. Это имя возникло благодаря челюскинцам: там, на льдине, новорожденную девочку так назвали потому, что она появилась на свет в Карском море. А родились две девочки, и родители решили: будет несправедливо, если второй ребенок получит какое-нибудь банальное имя.

– Карина и Северина… Здорово. А…

– Она умерла, – быстро сказала Северина, – трех месяцев от роду.

– Простите.

– Нет, это ты прости. Я всего лишь объяснила, почему нормальные люди назвали своего ребенка Севериной. Первые годы жизни я страдала от того, что у меня такое странное имя, а потом, видишь, пригодилось, – она украдкой вздохнула. Когда открывалось первое кафе, все были в таком состоянии, что назвали бы его «Петля и веревка»… – Ну, Сеня, поможешь? Я бы надела что-то из твоей коллекции, но тут повод слишком ответственный. Встреча класса. Сам понимаешь…

Сеня кивнул:

– Гнобили?

– Не то слово.

– Я понял. Но, если хотите их унизить, самое лучшее послать чек и не прийти. Я всегда так делаю.

Северина нежно взглянула на своего собеседника. Говорят, времена меняются, но одно остается незыблемым: в школе тебя всегда гнобят, если не соответствуешь стандартам.

– Нет, я все же загляну. Чек уже отправлен, и директор школы обещал посадить меня в президиум.

– Тогда Шанель, – безапелляционно заявил Сеня. – Поедем в бутик и все подберем.

Вечерело. Александра вдохнула аромат свежей древесины, исходивший от нового домика для гостей. Запах был таким приятным, что она остановилась и глубоко втянула носом воздух. Так пахло давным-давно, в детстве, когда отец брал ее с собой в строительный магазин.

Она улыбнулась. Обоняние – самый надежный союзник памяти.

Что ж, пора убирать опилки и прочий мусор. Строители, понятно, делать этого не будут, нужно найти кого-то из местных. А когда все будет готово, обязательно залучить Катюшу на выходные. Пусть посмотрит и решит: останется она в своей прежней комнате или займет новый дом. Александра предпочла бы второй вариант: девочка уже взрослая, вот-вот выйдет замуж, пусть живет отдельно. А что родители под боком, так они с Виктором – люди деликатные, мешать не станут.

Александра хотела посмотреть, как там внутри, но вдруг остановилась. Пусть Катя первая войдет.

Под скамейкой на крыльце летней кухни устроен тайничок с сигаретами. Александра не была настоящей курильщицей, но одна штучка перед сном – святое. Маленькая медитация, подведение итогов уходящего дня и планирование дня наступающего. Она устроилась на «завалинке», так они с мужем называли маленькую лавку возле летней кухни, и мечтательно затянулась.

Перед Александрой далеко-далеко простирался ровный зеленый луг, лишь у самого горизонта переходящий в темную полоску хвойного леса. Луг пересекала грунтовая дорога: две глубокие колеи, между которыми бурно росла высокая трава, и бесконечные лужи. В любое время года передвигаться по этой дороге можно было только в резиновых сапогах. Слева виднелись длинные унылые коровники из серого кирпича. Они давно заброшены, но Александра, скорбя об упадке сельского хозяйства в целом, радовалась ему в отдельно взятой деревне. Если бы тут держали скот, то крепко пахло бы навозом и от мух не было бы спасения.

Чуть поодаль шел ряд унылых деревенских домишек с подгнившими наличниками и завалившимися верандами. Владения Александры по сравнению с ними смотрелись настоящей барской усадьбой.

Они купили здесь землю пять лет назад. Мол, Катя выросла и уже не хочет ездить с нами в отпуск, того и гляди, внуки пойдут, а малышам нужен свежий воздух, а мы с тобой уже старые, скоро к земле потянет, и вообще, недвижимость – лучшее вложение денег.

Идея эта осенила их среди зимы, когда в экономической ситуации страны наметилась некоторая нервозность. То ли будет обвал чего-то, то ли не будет, рубль упадет или, наоборот, доллар, или еще что-нибудь рухнет, но в любом случае, граждане, вашим сбережениям конец. Известный хирург Виктор Стрельников и его жена, скромная учительница математики, ничего не понимали в финансах, поэтому быстро перевели накопления в недвижимость.

Они поехали просто покататься по области, решить, в каком районе больше понравится, и застряли в снегу возле этой деревни. Местный тракторист вытащил их, а заодно и показал дом на отшибе, выставленный на продажу.

Они могли бы позволить себе гораздо лучший вариант, но три старых узловатых яблони решили дело.

Старый дом переделали под летнюю кухню. Через год построили хороший двухэтажный зимний дом, провели водопровод и канализацию, почти как в городской квартире. В цокольном этаже оборудовали сауну, но Виктор захотел настоящую русскую баню. Что ж, на участке в тридцать соток места хватало для любых причуд. У Александры было только одно требование – пусть не трогают ее любимые яблони. Вот они стоят, старые красавицы, с черной потрескавшейся корой, раскинули свои ветви в нежной бархатистой листве. Скоро зацветут.

Выпустив дым в серое жемчужное небо, Александра посмотрела на новый дом. Он нравился ей больше всех других сооружений, даже больше пристроенной к бане гигантской веранде с решетчатыми окнами. Сколько ей пришлось спорить с мужиками, которые никак не могли понять, зачем в бане веранда. Сидеть и распивать чаи, хотя бы и зеленые, – какая глупость!

Но, несмотря на консерватизм, работники они были хорошие и выполняли любые ее прихоти. Хочет хозяйка окна, как в фильме, да ради бога, лишь бы платила.

Кажется, строительный этап закончен, – усмехнулась Александра, – все у нас теперь есть: два дома, баня, кухня, сарай и гараж. Что еще придумать… голубятню если только. Пора сажать помидоры. Грядки с клумбами теперь строителям не помешают.

Она обожала дачу и жила на ней с мая по октябрь, благо муж был страстным автомобилистом и не ленился ездить каждый день в город на работу, но из всех сельскохозяйственных премудростей Александра освоила только подстригание травы с помощью газонокосилки. Другое дело – комнатные цветы. Их она любила и понимала, отчего все приживалось и росло, как сумасшедшее.

Тут она услышала какую-то возню возле пакета с мусором. Интересно…

Сосредоточенно пыхтя, в пакет пытался проникнуть еж. Он бодал пакет, потом подползал под него и опрокидывал, и все это деловито, без лишней суеты.

– Витюша, Витя! Иди сюда, – позвала она, отойдя к дому, чтобы не спугнуть ежа.

Заодно налила немного молока в крышку от банки. Пакет крепкий, вряд ли у ежика получится добыть оттуда еду.

– Что, Сашуля?

Муж показался на крыльце с планшетом в руках. Как всегда, занимался. Ее с юности поражала работоспособность Виктора, почти все время он посвящал любимому делу. На службе успевал только оперировать и вести больных, вся научная работа проводилась дома, вечерами и в выходные дни. Теперь, когда Виктор стал профессором, нет нужды самому лопатить горы медицинских документов, для этой первичной фазы есть ординаторы и аспиранты. Но зато приходится доводить до ума диссертации этих самых аспирантов, да и просто читать новые монографии и периодику, чтобы оставаться на передовых позициях науки. Но это совершенно не тяготит его. Хирургия – его призвание, и Витя готов заниматься сутки напролет с перерывами только на сон. Александра никогда не видела, чтобы муж смотрел телевизор или читал художественную литературу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю