Текст книги "Внутренний дворец. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Мария Архангельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 6

Вино есть – его процедите для нас,

А нету вина, так купите для нас,

Как гром, барабаны, гремите для нас,

Живей, плясуны, попляшите для нас!

А время придет отдохнуть нам – опять

Прозрачное будем вино попивать.

Ши цзин (II, I, 5)

Моя роль на пиру в честь праздника, как меня и уверили, оказалась достаточно лёгкой – от меня требовалось только стоять столбом с изящно склонённой головой и сложенными руками. И так – три или четыре часа подряд. Прислуживать мне не довелось, я и ещё одна незнакомая мне девушка изображали из себя украшения зала во дворце Великого Превосходства, стоя перед высоким столом, точнее, перед тремя столиками, за которыми расположились его величество император, её величество императрица и его высочество наследный принц. Наконец я увидела и императора, правда, мельком, потому что сидел он у меня за спиной, а вертеться было строго-настрого запрещено. Это был довольно высокий для местных пожилой мужчина, плечистый и державшийся прямо, хотя его лицо уже было покрыто морщинами, а соль и перец в волосах под вычурной заколкой смешались примерно поровну.

Зато с возвышения, на котором я стояла, мне был виден весь остальной зал и все пирующие. Зал состоял из трёх уровней, и на каждый вело по несколько ступенек. На самом верху, как я уже сказала, было место для императорской семьи, на среднем сидели, видимо, приближённые сановники, среди которых я узнала вана Лэя, а во втором ряду разместились императорские жёны. Наложниц сюда не позвали. Ну и совсем внизу, по сторонам от центрального прохода, размещался остальной двор.

Впрочем, изучать гостей приходилось исподлобья – скромно опущенная голова не больно-то способствует удовлетворению любопытства. Очень хотелось хотя бы переступить с ноги на ногу, но я крепилась. Госпожа Нач, инструктируя меня перед выходом, уверила, что надолго пиршество не затянется. Их величества не любят затяжных праздников и предпочитают ложиться спать пораньше. Так что они дождутся обязательного праздничного фейерверка, после чего императрица отправится восвояси.

Нам, императрициной свите, по случаю праздника выдали по новому комплекту форменной одежды и новые серьги, а мне даже соорудили на голове некое подобие причёски, зачесав отросшие волосы вверх и заколов серебряной заколкой, а пряди над самым лбом заплели так, что стало похоже на уложенную вокруг головы косу. Глядя на себя в металлическое зеркало, я так и не смогла решить, нравится мне то, что я там вижу, или нет. С одной стороны, я, как почти всякая девушка, втайне мечтала о шикарных нарядах и высоких причёсках. С другой – на мой взгляд, поднятые вверх волосы мне не шли. Пожалуй, добровольно я бы на такое всё же не согласилась. Разве что в порядке эксперимента – сфоткаться и тут же распустить.

Но у местных своё представление о прекрасном.

Его величество предложил несколько тостов – безо всякой велеречивости, просто давайте выпьем за то и это. Больше никто ничего не предлагал, да и вообще говорили мало, в основном с соседями по столам. Играла музыка, пару раз выходили девушки и один – несколько мальчишек, и что-то такое станцевали. На меня эти танцы не произвели совершенно никакого впечатления – ну покружились девицы в голубом, ну попрыгали ребята в разноцветных лоскутных халатиках с бубенцами, и всё. Но остальные зрители реагировали очень живо, подбадривая танцоров возгласами и хлопками. Так что, возможно, это я ничего не понимаю в благородном искусстве танца.

На мальчиках-танцорах, кстати, были ещё и отороченные мехом круглые шапки, похожие на те, что носили привёзшие меня в Империю кочевники. Так что, должно быть, танец имитировал что-то варварское.

– Их величества выходят! – тонким, противным, но, ничего не скажешь, звучным голосом, пропел у меня за спиной евнух.

Все гости поднялись и склонились в не очень низких поклонах. Их величества показались из-за моей спины и принялись неторопливо спускаться, пересекая зал. На его халате извивался длинный синий дракон, больше похожий на змею с лапами, на её – распускал крылья великолепный феникс: символы императора и императрицы. Я ожидала, что он возьмёт её под руку, но нет – они шли рядом, но друг друга не касались. За ними, отставая на шаг, шёл принц-наследник, его халат тоже был украшен драконом, но покороче. Когда императорская чета с сыном миновали средний ярус, императорские жёны и придворные начали выходить из-за своих столиков и пристраиваться за ними в растущую с каждым шагом процессию. Её голова давно исчезла за дверями, а хвост продолжал и продолжал тянуться из зала.

Я скосила глаза на свою соседку, но та продолжала стоять, и я последовала её примеру. Снаружи что-то грохнуло, бумкнуло, затрещало, и по наружным створкам заметались разноцветные отблески. Значит, то слово, которое произнесла госпожа Нач, и в самом деле означало «фейерверк», я не ошиблась. Раз есть фейерверки, значит, есть и порох. Интересно, а пушки у них тут есть, или они, как китайцы, так и не придумали взрывчатым веществам иного применения, кроме увеселительного?

– Так! – вышедший на середину опустевшего зала седой евнух звонко хлопнул в ладоши, ухитрившись попасть в тихий промежуток между двумя взрывами снаружи. – Все на выход!

Вот теперь застывшие вдоль стен зала слуги отмерли. Я с облегчением вздохнула, покачала головой в разные стороны и потёрла шею. Значит, её величество в зал возвращаться не собирается. Теперь осталось вытерпеть обратный путь в Полдень, уложить императрицу спать – и всё!

Желудок заурчал, напоминая, что хоть я и перекусила перед выходом, но с тех пор прошло уже несколько часов, и пока гости вокруг жевали, я лишь глотала слюнки. Прислуга тянулась к боковому выходу, и я, проходя мимо одного из столиков, не удержалась и взяла из чаши со льдом дынную дольку. Но стоило мне откусить кусочек, как меня за локоть схватила чья-то рука.

– Ты что! – тихо, но очень зло прошипела Чжу. – Воровать с императорского стола! С ума сошла?! Или забыла Дамилар?

– Но ведь… всё равно никто уже не ест… Или выбрасывать, или нам…

– Запомни! – она вырвала у меня надкусанную дольку и бросила её обратно в чашу. – Пока эту еду не поставили перед нами и не сказали «ешьте», это всё – господское! Императорское! Взять – значит украсть! Ты что, немного подождать не можешь?! Дадут нам, дадут, когда вернёмся!

– Всё! – я подняла руки. – Я всё поняла и осознала. Больше так не буду.

– Скажи спасибо, что это увидела я, а не кто-то другой, – Чжу всё никак не могла успокоиться. – Иначе быть бы тебе битой палками. И это тебе ещё повезло бы! Но если ты ещё раз…

– Ещё раз не будет. Клянусь.

Она фыркнула и наконец замолчала.

Чжу не соврала – после того, как императрица отошла ко сну, нас ждала короткая пирушка. Короткая из-за позднего времени, но поскольку завтра её величество встанет позже обычного, можно было позволить себе немного посидеть и доесть то, что не доели благородные господа. Я с интересом осматривала и пробовала незнакомые блюда. Имбирь в меду! Сушёное змеиное мясо и тушёное змеиное мясо! Просяные клёцки с кардамоном. Рыба в вине и копчёные оленьи языки. И бог знает что ещё. Иногда это было вкусно, иногда не очень. Девушки поздравляли друг друга с праздником, обменивались воспоминаниями о прошлых празднованиях, в том числе и из детских лет, когда они ещё не прислуживали императрице и не были должны безвылазно сидеть при её особе. Часть из них родилась во дворце, но часть пришла снаружи, главным образом из поместий ванов Лэй, и я с интересом прислушивалась к их рассказам. Выходило, что не все столичные жители были такими жаворонками, как их величества, так что гуляния в городе должны затянуться до утра, и это было хорошо. Потому что на продолжение ночи у меня были свои планы.

Когда ещё можно прогуляться по городу, если не в праздник, когда есть шанс затеряться в толпе и не бояться попасть в неурочный час городскому патрулю? Днём я по понятным причинам выбраться не могла, но по ночам, как мне рассказали товарки, в городах действовал самый настоящий комендантский час. После сигнала тушения огней жизнь на улицах замирала, и нужно было быть благородным человеком или хотя бы высокопоставленным чиновником или учёным, чтобы бродить по ночному городу без веской на то причины. Простолюдина, попавшего патрулирующей город страже, могли и арестовать: ходят тут всякие подозрительные типы, а ну, пройдёмте, гражданин, на предмет выяснения вашей личности и проверки документиков…

И всё же были исключения из правила: праздничные ночи, когда горожане получали легальную возможность не расходиться по домам до восхода солнца. Да и приезжих на праздники в столице прибавлялось, так что едва ли дежурные стражники обратят внимание на ещё одного человека. Если, конечно, тот не будет особо выделяться из толпы, но я надеялась, что сумею замаскироваться.

То, что при этом придётся взять чужие вещи, меня особо не смущало. Ведь это же только на одну ночь! Проблемы начнутся, если пропажу заметят, но я надеялась, что верну всё взятое раньше, чем кто-нибудь хватится. В конце концов, один халат и один плащ – это не драгоценная заколка, едва ли их пропажа вызовет такой уж ажиотаж.

Хотя, если вспомнить сегодняшний кусочек дыни… Но всё равно поворачивать назад я не собиралась.

Когда мы вернулись в нашу комнатушку, пришлось ещё дожидаться, пока остальные девушки уснут. Обычно они затихали довольно быстро, но тут я уже начала бояться, что они не замолкнут до самого утра. К счастью, мои опасения не оправдались, хотя я ещё некоторое время после того, как все замолчали, не решалась шевельнуться из боязни, что кто-нибудь их них не спит, а просто тихо лежит, как я. В конце концов я всё же выбралась из-под одеяла и начала собираться. На этот раз я не сняла ни белья, ни чулок, так что оставалось лишь натянуть платье и завязать пояс. Да надеть стащенный у госпожи Нач старый халат, который был мне короток. Ну и ладно, под плотным плащом одного из евнухов всё равно никто этого не заметит.

Фонарь я взяла там же, где и в прошлый раз, только теперь позаботилась заправить его маслом полностью. И ещё один важный элемент экипировки – деньги. Их вполне можно было уложить во внутренние карманчики широких рукавов. Вот теперь я чувствовала себя полностью готовой к исследовательскому походу в город.

Треск и грохот взрывов были первым, что я услышала, когда вылезла из подземного хода в заброшенном доме. В небе расцветали огненные цветы – не только в императорском дворце любовались салютами. В переулке за воротами было тихо, но когда я протиснулась между скрипнувших створок, то сразу же услышала крики и смех. Люди были совсем рядом, и, пройдя по переулку, я увидела отблески многочисленных огней. По широкой улице, в которую вливался переулок, двигалась весёлая процессия с факелами. Люди смеялись, пританцовывали, что-то нестройно пели, размахивая горящими палками, отблески метались по стенам и фасадам домов. Понаблюдав некоторое время за проходящими, я всё же рискнула выйти из переулка и присоединиться к процессии. И никто не обратил на меня никакого внимания. Разве что приходилось следить, чтобы никто из пошатывавшихся людей, то и дело пускавшихся в пляс, меня не толкнул.

Так вместе с процессией я добралась до небольшой площади. Там играла музыка, и от процессии сразу же отделилось некоторое количество народу, присоединившихся к кружившемуся в центре хороводу. Меня тоже попытались втянуть в круг, но я выдернула ладонь из ухватившей меня чьей-то бесцеремонной пятерни и отошла посмотреть на музыкантов. Кое-какие инструменты были мне известны: цитра, гонги, барабаны, а вот духовые я не опознала. Перед музыкантами на камнях мостовой стояла широкая корзинка, и в неё время от времени летели монетки.

С другого конца площади донёсся взрыв смеха, и я неторопливо двинулась в ту сторону. Кое-где у стен домов стояли лоточники, разносчики сновали и в самой толпе. Съестное, какие-то фигурки, бумажки и пластинки с иероглифами, которые мне всё равно ничего не говорили, ленточки, цветы – бумажные и живые, камушки…

– Барышня, купите хлопушку на счастье! – крикнул мне молодой парень в синем коротком халате. – Всех духов распугает!

Я с улыбкой качнула головой. Кажется, я была права, и одинокая женщина в плаще с поднятым капюшоном особого удивления не вызывала.

– Сладкой воды, кому сладкой воды! Медовые тянучки! Сливы мочёные! Пастилки, какие угодно господам – сливовые, персиковые, грушевые, мандаринные! Печенье, печенье!

Я заинтересованно взглянула на лоток с пастилками. Забавно, они походили на леденцы на палочках – разноцветные кругляшки, из которых торчало по тоненькой деревяшке.

– Барышня, купите пастилку! – глазастый разносчик мгновенно отреагировал на мой интерес. – Всего-то один ли!

– Эм… – я поколебалась, но всё же вытащила одну из монеток. – У меня только…

Сколько там у меня на самом деле я понятия не имела. Но подозревала, что много больше, чем нужно – раз уж за такую монету можно купить овцу. Судя по тому, как съехались к носу глаза разносчика, мои подозрения оправдались. Я с сожалением улыбнулась, решив, что покупка не состоится и уже потянулась спрятать монетку, но разносчик остановил меня взмахом руки:

– Барышня, один миг!

И исчез в толпе, чтобы вынырнуть возле одного из стоячих лотков – так стремительно, словно переключили кадр. О чём-то заговорил с торговкой, показывая на меня, к разговору подключилась соседка торговки… В конце концов сдачу мне собрали с трёх лотков.

– Какую желаете? – разносчик улыбался во весь рот, показывая неровные зубы. Столь откровенная радость вызывала подозрения, что меня решили слегка надуть – ну да бог с ними.

– Давайте персиковую… и грушевую.

Рядом что-то затрещало – в углах площади забило по столбу искрящегося белого огня. Толпа восторженно завопила. М-да, окажись тут пожарная инспекция моего мира, ей было бы что сказать о пускании фейерверков в такой близости от людей, дерева и бумаги.

В небе распустилось ещё несколько огненных цветов. Теперь, обзаведясь мелочью, я рискнула купить ещё и кружку сладкой воды. Сунула в рот пастилку, действительно с персиковым вкусом. Успешно отбилась от попыток всучить мне живой цветок в волосы, гирлянду бумажных и какой-то там амулет. И наконец дошла до сгрудившихся людей, то и дело разражавшихся смехом.

Оказалось, что они смотрели представление кукольного театра. На невысокой сцене находилось несколько марионеток, и я засмотрелась, впечатлённая искусством невидимых кукольников. Куклы двигались воистину как живые – только нити тянулись вверх, за серый занавес. Посреди сцены кружилась танцовщица, в стороне сидел, одобрительно кивая, толстяк в цветастом халате. Сзади над ним склонился тощий парень в одной безрукавке. Потом парень нырнул за кулису, толстяк с кряхтением поднялся, подкатил к закончившей выступление танцовщице… Что парень был карманником, я сообразила, только когда толстяк принялся хлопать себя по бокам в поисках кошелька.

Танцовщица, только что благосклонно мурлыкавшая, мгновенно сменила тон и сварливым голосом базарной торговки заявила, что без денег она ни-ни. Я невольно усмехнулась, продолжая посасывать пастилку. Люди рядом откровенно ржали – для местной, неизбалованной зрелищами публики это, должно быть, действительно было выдающееся шоу. Толстяк удалился, разочарованно вздыхая, на сцену снова выскочил парень в безрукавке. Оказалось, что парочка в доле и теперь немедленно поспорила из-за дележа. Победительницей вышла схватившаяся за вполне земного вида скалку девица. Зрители подбадривали её возгласами и смехом, и возможно, поэтому сцена избиения затянулась. Я, немного заскучав, отвернулась от сцены, и взгляд зацепился за высокого парня, который стоял в паре шагов от меня. В отличие от остальных, он не следил за представлением, напротив, что-то напряжённо высматривал на другой стороне площади.

На парне тоже была безрукавка, только надетая не на голое тело, а чин-чином натянутая поверх халата – короткого, лишь чуть ниже колен. Из-под него виднелись сапоги, а волосы были связаны не в аккуратный пучок, а в перехваченный на макушке широкой металлической заколкой хвост, спадавший на плечо. Я уже и забыла, что такие причёски тут тоже в ходу. Что-то в парне показалось мне знакомым, и я пристально разглядывала его, пытаясь вспомнить, где могла его увидеть. Контингент мужчин, которых я могла встретить – а что это именно мужчина, а не евнух, сомнений не возникало – был не так чтобы очень широк. Хотя, может, глаза меня и подводят – все местные если не на одно лицо, то весьма похожи между собой. Тем временем парень, похоже, почувствовал, что на него смотрят, и обернулся. Наши взгляды встретились, и я, вместо того, чтобы сразу же отвернуться и спрятать лицо, промедлила. Узкие глаза на вытянутом лице сузились ещё больше, и в этот момент я поняла, где и когда его видела.

Ой.

Однако предпринимать что-либо было уже поздно. Его высочество наследный принц Тайрен в два шага стремительно пересёк разделяющее нас расстояние, и его пальцы до боли стиснули мой локоть:

– Что ты тут делаешь?

– Я… – пискнула я, лихорадочно соображая, как поступить. По букве этикета я сейчас должна упасть на колени и уткнуться лбом в землю. Но падать ниц, когда тебя крепко держат, несколько затруднительно, да и делать это посреди толпы, привлекая внимание…

– Откуда ты тут взялась? – принц слегка встряхнул меня. – Это её величество послала тебя за мной?

– Э… Нет.

– Тогда как ты здесь очутилась?

Пальцы на моём локте сжались с силой кузнечных клещей, и я зашипела от боли.

– Я… Я просто… решила прогуляться. Я быстро вернусь.

– Просто. Прогуляться, – теперь в его тоне прозвучал убийственный сарказм. – Как ты вышла из дворца?

Я тоскливо подумала, насколько же проще было в моём, лишённом сословий мире. Всегда можно было рявкнуть «не ваше дело!» Здесь же… И тут взгляд его высочества снова скользнул куда-то мимо меня, на другую сторону площади. Что-то он там увидел, что-то или кого-то, и это явно занимало его куда больше, чем беглая мамина служанка. Теперь он взглянул на меня скорее с досадой.

– Ты не видела меня, я не видел тебя, – пальцы снова сжались, заставив меня втянуть воздух сквозь зубы. – Поняла?

Я усиленно закивала – сделка меня более чем устраивала. Держащая меня рука наконец разжалась, и принц решительно шагнул в толпу. Я потёрла пострадавший локоть. Удивлюсь, если не останется синяков. От души хватал его высочество, чтоб ему пусто было…

Но, значит, наследный принц, а-ля Гарун аль-Рашид, любит прогуляться по столице инкогнито? Занятная деталька. Помнится, её величество ругала его за нетерпеливость и что-то там ещё. Интересно, насколько одобряемы или не одобряемы местными понятиями о приличиях такие вот прогулки?

Впрочем, выяснять это я не стану. И даже не потому, что настучав на него, я подставлю саму себя. Просто… Я вообще с трудом представляла себе, как это – пойти и на кого-то пожаловаться. Или даже просто откровенничать о других. На работе в моём мире я охотно выслушивала чужие сплетни, но практически никогда их не повторяла, а если что и повторяла, то без ссылок на конкретных людей, заработав репутацию человека, который никогда не передаёт. И изменять своим привычкам здесь я не собиралась.

Персиковая пастилка выпала у меня изо рта, должно быть, когда принц меня схватил. Я не стала её подбирать, а со вздохом сожаления вытащила из рукава грушевую. Настроения смотреть представление уже не осталось, и я вспомнила о своём намерении разведать город. До сих пор я видела только одну улицу и только одну площадь. Надо бы глянуть, что тут есть ещё занимательного.

От площади отделялись несколько улиц, и я выбрала наугад первую попавшуюся. Обычные глухие заборы, фонарики, висящие на вбитых в них крюках, поворот, другой, и моё внимание привлекли огоньки в вышине. Конечно, здешним было далеко до электро-подсветки моего мира, но они постарались как могли – фонари и факелы горели на нескольких ярусах и краях крыши возвышавшейся на остальными зданиями пагоды. Я двинулась в ту сторону, намереваясь подойти поближе и поглядеть, и тут заметила всего в нескольких шагах впереди себя знакомую безрукавку и хвост.

Да ж ёлки-палки, нигде от него спасения нет. Снова попадаться на глаза его высочеству не было никакого желания – ещё решит, чего доброго, что я действительно за ним шпионю. А потому я отпрянула и спряталась за растущим у одной из стен деревом. Между тем принц, как и раньше, тоже кого-то высматривал – во всяком случае, он остановился рядом с каким-то проулком и осторожно заглянул за угол. Постоял, огляделся по сторонам – я затаила дыхание – и быстро вошёл в темноту.

Я оставалась на месте, решив досчитать до двадцати – а ну как он выскочит обратно так же быстро, как и вошёл. Но Тайрен не выскочил. Вместо этого из переулка донеслась какая-то возня и даже звон металла. Потом раздался чей-то оборвавшийся возглас, и всё стихло. А полминуты спустя из переулка вышли двое, таща под руки третьего.

Со стороны всё выглядело достаточно невинно – человек перебрал, и приятели помогают ему добраться до дома. Наверняка такие «тройки» к утру будут разъезжать по всему городу. Вот только я-то своими глазами видела, как его высочество ещё совсем недавно отлично держался на ногах. И что-то мне подсказывало, что тащат его отнюдь не по направлению к дворцу. Тем более что вслед за ними из переулка вышел третий человек с какой-то не то палкой, не то тростью в руках. Огляделся по сторонам, совсем как принц недавно, и быстро пошёл за «носильщиками». Меня за моим деревом он, видимо, не заметил.

М-да. И что же теперь делать? Самое умное, наверно, было не делать ничего. Я лишь по чистой случайности оказалась свидетельницей происшедшего, выбери я любую другую улицу или пройди по этой чуть позже, и ничего бы не увидела. Никто ни в чём меня не упрекнёт, никто ничего даже не узнает. Я ничем не обязана его высочеству, пусть о его сохранности у дворцовой гвардии голова болит, а если он предпочитает ходить без охраны, то сам дурак. Да пусть он хоть синим пламенем горит, мне-то что?

Но всё-таки… Всё-таки принц. Наследник престола. Единственный наследник. Что будет со страной, если с ним что-нибудь случиться? Со страной, в которой я живу, и пусть я нахожусь за крепкими дворцовыми стенами, кто сказал, что во время смуты там будет безопасно? Ай, кого я обманываю? У меня на глазах с человеком, по-видимому, случилось несчастье. Принц там, не принц – я действительно смогу, как ни в чём не бывало, вернуться обратно и сделать вид, будто ничего не было?

Пока я размышляла, ноги уже сами несли меня вслед этой тройке, волочащей четвёртого. Улица была довольно пустынна, и я держалась на значительном расстоянии, но вскоре мы снова попали на площадь, и пришлось поднажать, чтобы не потерять их в толпе. К счастью, быстро двигаться они не могли и были достаточно заметны. Кажется, пагода стояла именно на этой площади, но я на неё даже не взглянула.

Ещё одна улица, широкая и прямая. Здесь дома не прятались за заборами, напротив, выходили фасадами на улицу. Гирлянды фонарей свисали с карнизов, а прямо на мостовых стояли столы, за которыми ели и пили. И плясали между ними. Угощение выносили из распахнутых дверей заведений по обеим сторонам улицы, и именно в одно из них и втащили «моего» принца. Но не в центральный вход, а в боковую калитку. Я прошла мимо, обернулась, убеждаясь, что носильщики и их спутник исчезли внутри, потом вернулась. Кажется, никто на меня не смотрел. Я осторожно толкнула калитку, но она не поддалась. Тогда я прошла к распахнутой двери дома, немного помялась у входа, но всё же решилась и шагнула внутрь. Остаётся надеяться, что это всё-таки таверна, а не публичный дом.

Кажется, мои надежды оправдались. По всему залу были расставлены столики, да и вообще обстановка напоминала комнаты для еды в постоялых дворах, в которых останавливалось привезшее меня сюда посольство. Только здесь всё было отделано побогаче, и у дальней стены даже стояло несколько ширм, разделявших помещение на некое подобие кабинетов. По сравнению с улицей внутри было душно, и всё же народ заполнял заведение до отказа. Мне пришлось пройти в самый угол в поисках свободного места. Тем не менее заметили меня сразу же.

– Что угодно госпоже? – молодая подавальщица возникла передо мной раньше, чем я успела сесть. У неё были выступающие передние зубки, одного из которых не хватало, и несколько родинок на лице.

– Чаю, – я опустилась на подушку.

– Какого сорта?

– Вашего лучшего, – после короткого раздумья, как бы половчее ответить, сказала я.

– Что-нибудь ещё? Есть рисовые пирожки, сладкое печенье. О, и только что испекли пампушки с начинкой, госпожа, отведайте!

– Хорошо, принесите печенье. Какое хотите, мне всё равно.

– Да, госпожа.

Подавальщица исчезла. Я огляделась, не решаясь откинуть капюшон. Ничего подозрительного вокруг не наблюдалось. Несколько шумных компаний, почти сплошь мужчины. За другими столами люди попарно, тоже мужчины, женщин раз-два и обчёлся, и ни одной одинокой. Ну, тут уж ничего не поделаешь. На стенах несколько листов бумаги со столбиками иероглифов, и один большой рисунок, изображавший неестественно изогнувшуюся женщину, не то с чашкой, не то с чаркой в руках. Но в общем и целом на притон не похоже.

Итак, что я могу сделать? Самое очевидное и разумное – позвать стражу. Я, правда, её до сих пор не видела, но должна же она где-то быть. Выйти на улицу, расспросить, где можно найти кого-нибудь из охраны порядка и честно рассказать, что я видела. О том, что пострадавший – принц, можно не упоминать, пусть сам разбирается, сохранять своё инкогнито, или нет. План был всем хорош, кроме одного: я отнюдь не была уверена, что, доложившись местной полиции, смогу уйти на все четыре стороны. Вполне возможно, что меня задержат до выяснения всех обстоятельств, а, учитывая праздничную суматоху, выяснение может затянуться. И тогда о возвращении во дворец до рассвета можно будет забыть. Да даже простой вопрос, кто я и откуда, вызовет у меня изрядные затруднения, а убедительно солгать я вряд ли смогу – всё-таки я ещё слишком мало знаю об окружающем мире. А попытка увильнуть от ответов на самые невинные вопросы неизбежно вызовет подозрения.

Вариант два – заставить стражу саму прибежать сюда. Вот только как? Устроить скандал? Тогда точно задержат, да и толку будет немного: примчавшимся стражникам просто передадут нарушительницу спокойствия, тем дело и кончится. А ведь моя цель не просто привлечь внимание к этому заведению, а заставить стражу обшарить его от чердака до подвала.

– Ваш чай, госпожа.

– А, спасибо, – я кивнула девушке, поставившей передо мной подносик с чайничком, чашечкой и тарелкой с печеньем. Печенье явно было только что выпечено и пахло весьма аппетитно. Я сунула печенюшку в рот и налила себе чаю. Местные чашки были совсем маленькими, как у нас кофейные, к тому же без ручек, так что брать прогревшийся фарфор приходилось за самый краешек. Чай был горячий, и я оставила его остывать.

Теперь мне следовало бы составить хитроумный план – но увы, я никогда не была сильна в составлении хитроумных планов. Пожалуй, цель заставить стражу обыскать дом слишком амбициозна, проще вызвать суматоху и обшарить дом самой. Вот только кроме поджога в голову ничего не лезло. А поджог – дело опасное. Мне ни в коем случае не хотелось подвергать опасности жизни людей – не говоря уж о том, что весело будет, если вместо помощи его высочеству я его сожгу. А уж если огонь пойдёт дальше…

Спасали принца – спалили три квартала.

– Эй, детка! – кто-то плюхнулся напротив меня. – Что скучаем в одиночестве? Неужто никому не нужна?

– Отвали! – резко ответила я – скорее от неожиданности, чем потому что меня покоробило. Чего-то подобного следовал ожидать, конечно.

– Что, ждёшь кого-то? – несмотря на дух спиртного, мужчина напротив, похоже, не обиделся.

– Да, жду.

– Ишь, какая цаца… Ну, ладно, коли так.

Мужик поднялся. Я мысленно перевела дух, попутно обнаружив, что за время размышлений, оказывается, умяла половину печенья. Я отхлебнула уже достаточно остывшего чая и тоже решительно поднялась.

– У вас тут есть отхожее место? – спросила я у первой попавшейся подавальщицы, не той, что принесла мне чай, а постарше и пополнее.

– Во дворе, – она ткнула пальцем в заднюю стену. – Будет справа, не пропустите.

В задней стене между ширмами обнаружилась дверь, скрытая выцветшим занавесом. За ней был короткий коридорчик с ещё парой дверей, одна из которых явно вела на кухню. Будочка во дворе мало чем отличалась от тех, что я видела в деревне на Земле, и оказалась кстати. Выйдя из неё, я огляделась. Открытый с одной стороны дворик плавно переходил в садик – несколько кустов и деревьев, в темноте не разглядишь, какой породы. А между ними довольно длинное тёмное строение. Я подошла поближе. Похоже, это была кладовая – строение было без окон, а двускатная крыша, в отличие от большинства здешних крыш, была крыта не черепицей, а соломой. Я покусала губу, потом обошла строение и нашла дверь. Она была заперта на навесной замок.

Позади послышались шаги – из дома кто-то вышел. Я нырнула за угол, а человек – судя по всему, женщина – загремел замком, распахнул дверь и исчез внутри. Дверь осталась распахнутой, впрочем, женщина скоро вышла, держа в обеих руках по кувшину. Рук, чтобы закрыть дверь, у неё явно не хватило, так что она лишь прикрыла створку и удалилась в сторону большого дома. Следует ли считать это доказательством, что пленника держат не здесь? Даже если он связан, едва ли пленители были бы так неосторожны.

Я тихонько заглянула внутрь. Внутри горела оставленная женщиной плошка с фитильком, в её тусклом свете были видны полки и гора мешков. Так. Я отступила и ещё раз критически оглядела сарай. Он стоял достаточно далеко от дома, в окружении зелени. По ту сторону забора никаких строений так же не виднелось. Ветра нет, или он совсем слабенький. Что ж, хозяева, будем считать, что всё, что могла для вашей безопасности, я сделала.

Я решительно направилась обратно в дом, в дверях столкнувшись с той самой женщиной. Или не с той, но едва ли их тут много ходит во двор по ночам. Выйдя в зал, я подошла к своему столику и оставила на нём несколько монеток. Будем надеяться, что этого за чай хватит. Теперь мой путь лежал обратно на площадь с прилавками, где продают хлопушки.

Дорогу я запомнила, да и не было в ней ничего сложного, улицы пересекались под прямыми углами, главное было не пропустить поворот. Но поворотов было всего ничего, так что на искомую площадь я попала быстро. Теперь оставалось лишь окликнуть первого попавшегося разносчика: