Текст книги "Забытое будущее (СИ)"

Автор книги: Мария Трещёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

После таких вечеров сон приходил милосердно перед самым пробуждением. Он был блёклый, не порождал глубоких чувств и не заставлял вскакивать. Просто оставалось неприятное чувство, что отсутствует какой-то важный кусочек в картинке из паззлов.

Валера сдержал обещание. Через несколько дней они сидели за столом, пили чай и обсуждали книги, которые прочитали вместе. Делились советами.

С тех пор так и повелось. Они начали встречаться почти через день. Сидели, пили чай, болтали ни о чём, смотрели фильмы. По выходным гуляли в парке и по городу. Старушки во дворе вовсю сочиняли сказки об их романе. Анфиса Григорьевна гордо отмалчивалась на вопрос: «Правда ли?» Вика и Валера в шутку отвечали: «Конечно».

В офисе они были шефом и подчинённым, после работы – друзьями. Кураторы «Брони» были искренне благодарны Валере за то, что он вывел их подругу из вечной меланхолии. Они не могли быть постоянно с ней. Ведь у каждого из них была своя личная жизнь. Теперь же все были спокойны за Вику, ведь рядом с ней был надёжный и верный друг.

Лето

Славы не было в кабинете. Валера нашёл на столе записку: «Третий комп полетел. Ушёл за запчастями.)) Отнеси бумаги у принтера Заре. Слава». Оглянувшись, он увидел, что системный блок третьего компьютера и вправду стоит в разобранном состоянии. Валера ухмыльнулся, подхватил пачку бумаг и отправился в главный кабинет.

– Доброе утро!

– Доброе утро, Валер, – хором ответили Зара и Вика.

– Опять бумажки.

– Такое ощущение, будто они боятся, что нам скучно и работы нет. Заботнички, – возмутилась секретарша, просматривая листы.

– Кофе будешь? – Вика с отчётливым недосыпом на лице уже держала в руках чашечку с ароматным напитком.

– Не откажусь. Я сегодня ночью добил-таки свою программку.

– Что за программка? – Зара отхлебнула из своей чашки.

– Вычисление короткого пути по городу с учётом опасных мест, узких улочек и тупиков.

– Где ж ты раньше был?

– В Москве, наверное. Или в Твери. Не помню точно, – пожал он плечами. – Слава поддержал проект и разрешил мне сделать его полностью самому. Он только проверит и укажет недочёты.

– О, он любит находить недочёты.

– Хватит тебе, Зара. Несмотря на твоё постоянное ворчание, вы целый месяц уже живёте вместе и всё ещё живы. Держи, Валер, пей, пока горячий.

– Спасибо.

– А можно прописать в этой программе, чтобы быть в курсе о пробках?

– Не знаю, Вик. Это же связь со спутником нужна или с дорожными службами.

– Ну, спутник я тебе подарить, наверное, не смогу, а вот второй вариант вполне доступен.

Запищал компьютер.

– О, новый заказ, – повернулась к нему Зара.

– Хоть бы не на сегодня, – Виктория скрестила пальцы.

– Так-с, посмотрим, что тут у нас… Ух ты! Славе понравится!

– А ещё вчера вечером она хотела его убить, – шепнула Вика Валере.

– Я и сейчас хочу его убить. Просто посмотри.

Секретарша повернула монитор к шефу.

– «Fairytales»? В рамках турне решили посетить родной город. Супер! И охранять концерт будем мы!

– А когда концерт? – чуть ли не подпрыгнул в кресле Валера.

– Через две недели – четырнадцатого июля. О, а не тогда ли они первый раз блеснули в «Undertown’е»?

– Да, наверное. А ты что любишь эту группу, Валера?

– Ну да. Есть в них что-то. Цепляет. Давно хотел сходить, но всё времени не было.

– Вот теперь и сходишь. Тем более концерт мы охраняем, так что вход для нас бесплатный. Ой, как же я люблю халяву!

– Когда она в таком настроении, мне становится страшно, – по секрету сказала Зара Валере.

– Я всё слышу! – донеслось из кабинета директора. – Пойду, обрадую ребят. Валер, тебя сегодня жду.

– Лады!

– У меня появляются смутные подозрения, что слухи про вас – вовсе не слухи.

– Ха-ха! Почитай статью на сайте «МегаLOVE». Сам вчера обалдел. По этой статье можно снять оскароносный фильм.

– Про вас с Викой насочиняли? А где статья? – Зара открыла окно интернет-браузера.

– Сейчас покажу. Не насочиняли, а описали в ярких красках все препятствия, что встретились на пути у двух влюблённых. Сентиментальные дамочки, наверное, заливают слезами мониторы. Вот она.

– «Сердце-феникс»… Что за дурацкое название?

– Вика выступает в этой статье в роли бесчувственной, бессердечной женщины, которой искренне любящий её парень, то бишь я, смог вернуть чувства.

– Гадость какая… Но прочитать интересно. Вика уже видела?

– Ещё нет. Обещала прочитать. Вечером обсуждать будем. Может, пару комментариев подпишем.

Две недели для Валеры тянулись слишком медленно. Он даже пожалел, что в жизни нет кнопки «промотать вперёд». С другой стороны, если перескочить к моменту, которого так сильно ждёшь, можно пропустить что-нибудь важное и необходимое. Он вдруг вспомнил комедию «Клик» и усмехнулся своим мыслям.

Когда Виктория с кураторами подъехали к концертному залу, автобус музыкантов и внедорожники первой группы охранников уже стояли на парковке. Звуки, доносящиеся изнутри, были слышны уже у чёрного входа. Фанаты скандировали название группы и орали их песни, как говорится: кто во что горазд. Часть кураторов отправилась туда, и толпа у сцены слегка отхлынула от неё, когда к охранникам в чёрных майках со сложным узором на груди присоединились Герхард, Катя и Света.

Виктория, Вадим, Слава и Валера бодро шагали по закулисью. Из-за поворота вдруг выскочила девочка лет пятнадцати с пакетом в руках, из которого приятно пахло гамбургерами и картошкой фри.

– О, Сонька! Привет, егоза! Как же ты вымахала!

– Тётя Вика! Дядя Вадик! Дядя Слава! Так это вы концерт охраняете? Здорово! Теперь я спокойна.

– Где все-то?

– Гримёрка там. Курилка там, – указала девочка в две разные стороны. – Папу с пивом встретите – скажите, что десерта не получит. Ладно, побежала я. Мне ещё весь персонал кормить, – Соня для убедительности тряхнула пакетом.

Четверо взрослых с улыбкой посмотрели вслед непоседе и направились к курилке. Концерт должен был начаться с минуты на минуту, вряд ли группа сейчас сидит в гримёрке. Однако почти весь состав курящий, значит, если их нет на сцене, то…

В курилке стоял молодой человек. Один из тех, увидев которых, бабульки перекрещиваются. Он был одет в длинный чёрный кожаный плащ на голый торс и чёрные кожаные штаны, его обувь обыватели назвали бы «говнодавами», глаза подведены чёрным, крашеные чёрные волосы выбриты на висках, а сама грива свисала почти до пояса.

– Тэйлер! – воскликнул Славик.

– Ого-го, панчуга! Сколько лет, сколько зим!

– Ты не собираешься имидж менять? – протянул руку Вадим.

– Ни за что. Ночная Молния, – Тэйлер театрально поклонился. – Такая честь принимать Вас здесь.

– Да ну тебя, чудила. Знакомься: наш новый сотрудник. Валерий – Тэйлер. Тэйлер – Валерий.

Парни обменялись рукопожатиями.

– И что? Вот так вот без прозвищ? Ни одна жёлтая газетёнка не дала тебе криминального имени?

– Криминала за ним не числится, Тэйлер, – строго посмотрел на музыканта Вадим.

– С другой стороны, – хихикнул Слава. – Это тот самый несчастный, что слывёт любовником у Ночной Молнии.

Парень перевёл взгляд на Вику. Одновременно с Валерой она улыбнулась.

– Дожили. Ладно, пойду я, а то сцену сейчас разнесут.

– Не разнесут – там наши. И к тому же туда отправился Герхард.

– Ну да. Каменная морда этого немца заставит любого заткнуться.

– Кстати, доча твоя просила передать, что лишний глоток пива может лишить тебя десерта, – подкуривая сигарету, предупредил Слава.

– Вот ведь… Аррх! Понял. После концерта давайте посидим. Мы лишние диски всем вашим рокерам захватили.

На вид Тэйлеру было не больше тридцати, и многих бы удивило наличие такое взрослой дочки, но дело в том, что Соня была приёмным ребёнком. И история, связанная с ней, сослужила группе роль своеобразного пиара. По документам, конечно, гитарист опекал девочку, но на самом деле выходило, что это Соня приглядывала за своим приёмным отцом.

В истории группы «Fairytales» не было случайных встреч с известными продюсерами. Ребята пробивались наверх своими силами. Их успех был воистину заслуженный несколькими годами прилежной работы, безуспешных обиваний порогов студий звукозаписи и радио.

В концертной зале погас свет. Толпа взвыла – это означало лишь одно: начало. Зазвучала вступительная увертюра, которая когда-то и принесла популярность коллективу в самом Мегасе. Они были участниками концерта в рок-клубе «Undertown». Сыгранные несколько песен сделали их любимчиками в городе, но Тэйлер хотел вывести свою группу выше. А для этого нужны были деньги… В это время и произошёл единственный раскол в группе за всю её историю. И в это же время в жизнь ребят вошла Соня, которая примирила разругавшихся друзей.

Сцена вспыхнула ярким светом, драйв музыки ворвался в ряды поклонников, заставляя их поднимать руки вверх, кричать и прыгать. Две гитары, бас, барабаны и клавиши создавали музыку, от которой мурашки бежали по спине. Голос вокалистки Леры считался одним из самых необычных и сильных голосов страны. Возносясь к удивительным высотам в балладах, он опускался до хрипа в жёстких песнях.

Какое-то время особо наглые фанаты пытались пробраться сквозь оцепление «Брони», но когда из-за кулис вышла молодая женщина с белой полосой от правого виска, даже они отступили.

В конце всего действия «Fairytales» удивили зрителей новой лиричной песней. Это были самые любимые моменты для группы, когда в зале потухает свет, и всё пространство перед сценой озаряется десятками огоньков зажигалок, которые покачиваются в такт музыке. Такое ощущение, что смотришь на волны моря, где на маленьких корабликах плывут зажжённые свечи.

После второго вызова «на бис» взмыленный Тэйлер (уже без плаща) тяжело выдохнул в микрофон:

– Имейте совесть!

– Активно имеем! – гаркнул кто-то из зала.

На этой весёлой ноте группа последний раз попрощалась и ушла за кулисы.

Теперь задачей «Брони» было вывести их из концертного зала и доставить в гостиницу, где завтра должна была состояться встреча с поклонниками и автограф-сессия. Конечно, друзей-кураторов музыканты не отпустили сразу, а с ними удержали и Валеру. Участники группы рассказывали про турне по стране, а кураторы «Брони» о том, как обстоят дела в городе. Ближе к полуночи все начали расходиться, да и Соне уже пора было спать.

– Так, ну что? По домам? – Вика закурила сигарету, стоя на ступенях гостиницы.

– После такого насыщенного дня я так просто не усну, – отмахнулся Валера. – Давай лучше завалимся в какое-нибудь кафе.

– У меня есть идея получше. Давай возьмём пиццу, пивка к ней, и я тебе покажу одно классное местечко здесь неподалёку.

– Звучит весьма устрашающе в твоих устах, но я согласен.

Дверь на крышу многоэтажки со скрипом отворилась.

– Признайся честно, Вик: тебе надоели слухи, и ты решила меня прибить, устроив «несчастный случай».

– Не знала, что ты такого плохого мнения обо мне.

– Зачем же ты тогда затащила меня на эту высоту?

– Боишься высоты?

– Нет.

– Я приходила сюда, когда мне было одиноко. Отсюда открывается вид на весь Дароград.

Валера подошёл к краю крыши.

– Ух ты! Красотень! А это что там за небоскрёб?

– Это «Мачта» Весёлого Роджера. Самое высокое в городе здание и самый фешенебельный отель.

– Прямо, как из Штатов приехала.

– Да, Роджер когда-то мечтала переехать туда…

– Прости, я не ослышался, – Валера прочистил ухо мизинцем. – Ты сказала: «мечтала»?

– Да. Весёлый Роджер – это классная тётенька лет сорока. Верный помощник Дона. Её банда всегда поддерживала нашу.

– Ну и прозвища тут у вас!

– А как тебе Сказочник? И его спецотряд, состоящий из Квазимодо, Золушки, Колобка…

– Хватит, хватит… Он что идиот?

– Идиот. Был. Грохнули его. Свои же, – Вика усмехнулась.

– За что? – еле выдавил из себя Валера.

– Сдал он свой спецотряд. Когда легавые хотели к власти пробиться, пообещали, что его не тронут. «Марионетки» Сказочника были огромной преградой на пути у многих.

– И он их сдал? Вот сволочь!

– Страшнее всего то, что Квазимодо был его собственным сыном. Парню не повезло – родился немым, а папаша так его окрестил… Квазимодо узнал, кто был крысой, и ухитрился передать Золушке, но сам погиб, когда «Марионеток» брали. А девушка, не будь дурой, связалась уже из тюряги с Доном. Тот в дела чужой банды влезать не стал, просто передал информацию, а там они со Сказочником сами разобрались.

– Жёстко, но справедливо, – Валера откупорил бутылки, из горлышка поднялся лёгкий дымок. – Давай, за то, чтобы предательство подольше обходило всех нас стороной.

– Да, – звякнуло стекло. – А лучше, чтобы не знало к нам дороги.

Простые разговоры двух друзей на крыше многоэтажки казались для них самыми важными на свете. Уже стояла пустая коробка от пиццы, и на дне бутылки еле плескалось согревшееся пиво.

Дароград завораживал ночью. Зажжённые окна квартир, мигающие неоновые вывески, разноцветные рекламные щиты были похожи на мерцающие узоры гигантского глубоководного спрута, неизвестно зачем вылезшего из залива на берег.

Валера вдруг тяжело вздохнул.

– Что такое? – спросила его Вика.

– И почему я раньше не понимал всего этого? Не понимал простоты. Простоты в общении, в отношениях, в чувствах. Ведь так классно просто стоять и смотреть на ночной город, просто пообщаться с друзьями, просто побыть рядом с любимым человеком.

Вика скосила на него глаза, пытаясь понять, о ней ли сейчас идёт речь.

– А я не понимал этого тогда… в другой жизни. Всё стремился к материальному счастью, считая духовное пустой тратой времени, – он потёр кончиками пальцев переносицу. – Ты, наверное, сейчас думаешь: «Э, брат, а пить-то тебе нельзя!»

– Мы не в первый раз пропускаем с тобой по бутылочке, – пожала плечами Ночная Молния. – Говорят, если долго что-то держать невысказанным в себе, можно прийти к плачевному истоку. Так что давай – выговаривайся.

– Невысказанное, говоришь? Правду говорят люди. Ксюша всегда молчала, только иногда срывалась в тихий плач, но его никто никогда не видел и не слышал. Мы были одноклассниками. Она всегда была душой компании, смеялась, не переставая, шутила. Этакое тёплое, пушистое и озорное солнышко. Пыталась она, конечно, стать твёрже, но не получалось. Стоило кому-то встретить её без улыбки на лице, сразу же начинались вопросы. «Что случилось?» «Не заболела?» После первого года обучения в институте, мы всеми бывшими одноклассниками поехали на море. Там её я впервые увидел плачущей. Маленький комочек боли на полу в ногомойке. Кто же знал, что за вечной улыбкой и пацанскими замашками она скрывала чересчур ранимую душу. Страшно было видеть её в таком облике, и в тот момент я принял решение никогда не допускать её слёз. И я их больше не видел. Я из кожи вон лез, зарабатывая нам на безбедную жизнь. Она работала там, где ей нравилось. Я – где платили больше. Я не видел её слёз, но это не означает, что их не было. Я их просто не видел… Я постоянно был на работе, даже дома работал, а когда не работал – пытался выспаться. А она морально умирала. Она была одинока. У всех подружек были семьи, встречались они редко. Она одна ходила за покупками, одна украшала ёлку к Новому году. Однажды даже отмечала в одиночестве свой день рождения. Я был в другом городе в командировке, обещал вернуться, но удачный контракт затуманил разум, мы с партнёром засели в пабе, и я пропустил последний рейс. Она встретила меня всё с той же улыбкой, я упоённо рассказывал о контракте, она улыбалась и хвалила меня. Я даже не вспомнил про её день рождения. За неделю до отъезда в здравницу по направлению, она мягко намекнула, что будет рада, если я её провожу. Я пообещал выполнить её просьбу… – по щеке Валеры вдруг стекла слеза. – Её провожала лучшая подруга, мне было некогда. Эта же подруга и рассказала мне, что свой последний день рожденья Ксюша встретила в одиночестве. Она не приглашала подруг, потому что ждала меня. Только после её исчезновения я понял, сколько слёз пролито на полу в ванной. В истории болезни говорилось, что осложнения после травмы развились на нервной почве. Я обещал оберегать её, а сам стал причиной её боли.

– Мне очень жаль… – только и смогла выговорить Виктория.

Её все считали отличным психологом, но она не могла в эту минуту подобрать слов. Да и надо ли было? Этот человек сам всё понял. Сам наказал себя и сам вышел из тупика. Зато теперь она понимала, почему за время работы в «Броне» он так преобразился – он снова почувствовал жизнь, которую своими руками спрятал от себя самого.

– Смешно, наверное, я сейчас выгляжу. Да?

– Чего ж тут смешного! Тут впору плакать, – Вика закурила сигарету. – Я могу тебе сказать с уверенностью, что это не алкоголь для тебя вреден, а свежий воздух. Сейчас спустимся, я положу тебя под выхлопную трубу, и ты быстренько придёшь в себя.

Шеф «Брони» говорила это с таким серьёзным видом, что Валера рассмеялся.

Прощаясь во дворе, Вика вдруг схватила его за рукав.

– Валер, давай договоримся на будущее, что ты…

– Обещаю, больше никогда не буду выливать на тебя свои эмоции.

– Нет, как раз наоборот. Что бы ни коробило, ни терзало, ни царапало тебя, ты всё-всё будешь рассказывать мне. Не хватало, чтобы и ты загнулся от этой недоговорённости. Выпей на ночь чай с мёдом и выспись хорошенько. Завтра можешь опоздать на работу. Спокойной ночи.

– Спокойной… – ошеломлённый таким поворотом событий Валера поплёлся домой.

Вика не знала, действительно ли он последовал её совету, но сама так и не смогла заснуть. История, рассказанная Валерой, затронула самые потаённые ниточки её души. Странная боль и волнение щекотали, скреблись изнутри. Сотни мыслей и тревог носились в беспорядке в голове. Когда они улеглись, и впору было идти спать, внезапно прозвенел будильник.

Лето, занявшись быстро и жарко, перевалило за середину и будто бы утратило пыл. Вторая половина июля была не в пример предшественнице прохладной и дождливой. Петунии и бегонии сменили на клумбах тюльпаны и нарциссы. Балконы дворов стали напоминать висячие сады Семирамиды. Яркие краски ворвались в город.

Анжела оказалась права: ближе к середине срока её животик начал округляться. Теперь будущей маме приходилось носить платья-разлетайки, которые ей очень шли. Беременность невероятно красила обладательницу весеннего настроения и неиссякаемой надежды. Вадим, посматривая на жену, никогда не мог сдержать улыбку, теперь же он просто расплывался от счастья.

Беззаботное настроение лета «разбавляли» сразу два беспокойных события. Во-первых, помолвка Герхарда и Светы в конце июля. Немец решил дать последний шанс своей семье смириться с его выбором, но не очень-то надеялся на благополучный исход. Света всей душой поддерживала жениха, но сама не знала, чего боялась больше: отсутствия или присутствия его родителей на торжестве. Во-вторых, на вторую половину августа была запланирована свадьба… Олега и Лены. Эта новость, сообщённая на очередном собрании у Вики, повергла всех в шок. Олег всё ещё волновался по поводу поспешности решения, но в выборе своём ничуть не сомневался.

Для празднования помолвки Герхард и Света выбрали кафе на небольшом полуострове, глубоко врезанном в залив. Просторная терраса под соломенной крышей, золотистый пляж были полностью в распоряжении гостей. На фуршетном столе ароматно пахли креветки, мидии, разнообразная рыба и другие дары королевства Посейдона.

Вика сидела в плетёном шезлонге и наблюдала за счастливой парочкой. Она вспоминала, как Герхард приехал в этот город. Он плохо знал русский, постоянно коверкал слова, но занимался с истинно немецким прилежанием, и теперь иностранца в нём можно было признать лишь по лёгкому акценту, что проскальзывал порой. Герхард был в ужасе от жизни, что царила вокруг него, но возвращаться он боялся больше. В Германии он чувствовал себя связанным по рукам и ногам обязанностями перед семьёй. У него были ещё младшие брат и сестра, но надежды отец на них не возлагал никакой. Они были жутко избалованы, на них никто не обращал внимания. Отец заботился о своей политической карьере, мать пропадала на собраниях защитников дикой природы. Детей воспитывала гувернантка, которая боялась потерять хорошо оплачиваемую работу из-за жалобы детей. Герхарду повезло – он очень сдружился со своей кузиной, у которой мама была из России. Именно Катрин обучила его азам русского языка. Она рассказала ему про красоты своей второй родины. И Герхард не выдержал. Он сбежал. Проклятья и угрозы родителей, насмешки брата, сестры и бывших друзей сделали чёрствой его душу. Граф был самым тихим убийцей Дон-клана и одним из лучших в городе. Ночная Молния стала ему верной подругой, почти сестрой. Вместе они были способны на невозможное.

Несмотря на то, что пресса вовсю трезвонила об их романе с Викой, кусок льда, который когда-то был сердцем Герхарда, растопила хохотушка Светлана. Она приехала в Дароград из Украины, работала на ипподроме. Она обожала лошадей, вестерны и Дикий Запад в целом. Там они и познакомились с Викторией. Света была её наставником по верховой езде. Посчитав, что инструктор препятствием не является, враги Дон-клана попытались убрать Ночную Молнию… На следующий день недалеко от ипподрома обнаружили четыре трупа, а в особом отряде Дона появился ещё один человек. Пресса так и не придумала Свете постоянного прозвища. Открытая душа и звонкий смех блондинки в ковбойской шляпе покорили хмурого немца. Их отношения были лёгкими, никогда не омрачались ссорами и могли бы считаться идеальными, если бы не семья Герхарда. Вика знала, он тяжко переживал разрыв с роднёй.

Заметив пристальный взгляд подруги, Света подошла к ней.

– Ты чего?

– Что? Нет, ничего. Просто вспоминаю, как познакомилась с вами.

– Да. Весело было. Вот что значит друг, данный свыше. Хи-хи! Мы ведь тогда на ипподроме так слаженно дрались, будто всю жизнь знакомы были.

Подруги замолчали со смущёнными улыбками. Каждая вспомнила, как разозлилась Света, когда узнала, что Вика добила противников.

– Кхе-м, – прочистила горло шеф «Брони». – Пойдём, съедим какого-нибудь осьминога.

– Фу, Вика! Ну, гадость же! Смотреть противно.

– Чего на него смотреть-то? Его есть надо.

Денёк выдался, как назло, жаркий. Всем гостям пришлось спасаться от полуденной жары в прохладной комнате кафе.

Вика продолжала весело общаться со Светой, когда вдруг воцарилась тишина. У входа стоял мужчина с внешностью аристократа. Он обводил толпу гостей взглядом, будто пытался кого-то в ней отыскать. Когда его взгляд, наконец, остановился, мужчина шагнул вперёд. Навстречу ему вышел Герхард.

– Здравствуй, Герхард, – иностранные слова звучали так непривычно.

– Здравствуй, отец, – ответил парень так же, на родном языке.

Они встали друг напротив друга и молчали, глядя друг другу в глаза. Пытались понять, что стоит сказать в данный момент. Сколько они не виделись? Почти пять лет, кажется. В конце концов, они обнялись. Мало кто услышал, и ещё меньше было тех, кто понял, тихие фразы на немецком:

– Поздравляю тебя, сынок.

– Ты всё-таки приехал… Спасибо.

Рядом с Викой тяжело опустилась в плетёное кресло Света. Когда дело дошло до знакомства, у девушки пересохло в горле. Она еле выдавила из себя: «Приятно познакомиться». И неизвестно зачем сделала неловкий реверанс, что, к счастью, очень умилило будущего свёкра. Под конец вечеринки они уже общались без помощи Герхарда, хотя он и не отходил от них ни на шаг.

– Ладно, больше не сомневаюсь я в твоей ауре, – подсела Виктория за барную стойку к Валере.

– А ты сомневалась?

– Я вообще-то не верю во все эти ауры, удачи-неудачи…

– А зря. У меня есть подруга. Вот кого уж преследует несчастливый рок, так это её. Вечно у неё то каблук по дороге в институт ломался, то машина окатит с ног до головы, то автобус нужный не идёт, то пуговица в самый неподходящий момент отрывалась… И многое, многое другое.

– У всех бывает: день с утра не задаётся.

– У неё это было слишком часто.

– Хорошо, я пересмотрю свои взгляды на окружающее нас сверхъестественное. Вот в твою ауру я уже верю. За удачу! – подняла она бокал.

– За удачу.

Свадьбу назначили на начало декабря. К тому моменту родители Герхарда должны будут разобраться с неотложными делами, чтобы иметь возможность приехать в Дароград на несколько недель.

С души Виктории исчез огромный груз. Она сильно переживала за друга из-за ситуации в его семье, но теперь, похоже, проблема разрешилась. Она сама совершенно не помнила своих родителей. Даже во сне они были двумя размытыми силуэтами. Она считала, что родительская забота – это нечто подобное, что было между ней и Доном. Она любила его как отца, и горевала после его смерти, словно потеряла настоящего родителя. Хотя глава Дон-клана всем был как отец. Родители и дети не должны жить в обиде друг на друга, не должны отказываться друг от друга. Так считала Виктория. Теперь, когда Герхард и его отец помирились, ей стало спокойно.

– Виктория, к Вам пришли, – раздался радостный голос Зары в коммуникаторе.

– Пришли – пусть заходят, – ответила шеф «Брони», попутно пытаясь разобраться с заказами.

Дверь кабинета отворилась. Через порог переступил мужчина. Лет сорока в идеальном жемчужно-сером костюме, несмотря на жару на улице.

– Вениамин Глебович…

– Ну, зачем же так официально, Вика. Мы же с тобой как родные.

Они пожали друг другу руки. Секунду помедлив, со смехом крепко обнялись.

– Чай? Кофе? – пригласила Виктория гостя жестом присесть в кресло.

– От кофе не откажусь. Глаза слипаются.

– Зара, два кофе, пожалуйста. Какими судьбами к нам?

– Да вот решил заехать, узнать, как поживают старые друзья. Ты отлично выглядишь, Вика. Молодец! Только бледновата. Всё, наверное, в офисе сидишь?

– Сижу. Дел по горло.

– А сегодня собираетесь?..

– Конечно, – ответила она, не дослушав. – Годовщину смерти твоего отца помнит весь «старый состав».

– После работы все вместе едем на кладбище, – Зара поставила поднос на журнальный столик.

– Приятно это слышать, – голос Вениамина погрустнел.

Секретарша одобряюще улыбнулась и вышла за дверь.

– Я узнал, что в городе собираются открыть музей, да вот никак не определятся с местом для здания.

– Там со зданием вообще проблемы, – отмахнулась Вика, передавая гостю чашечку с кофе. – Архитекторы местные чуть не передрались за право создавать макет.

– Хм. В таком случае я заимею себе недоброжелателей в их лице.

– Почему?

– Я собираюсь подарить дом отца Дарограду, – Дон-младший сделал паузу, чтобы посмотреть на реакцию собеседницы, и довольно улыбнулся. – Содержать его у меня нет возможности. Продавать или сдавать в аренду слишком больно. Ещё больнее оставить его разрушаться без присмотра. А вот если бы в его залах устроить музей…

– Гениально! Глеб Семёнович был бы горд такой возможности.

– Одобряешь?

– Всецело!

– Тогда жду вас всех на приёме в доме отца в конце недели. Будет, так сказать, прощальный вечер, на котором я и провозглашу сие решение всенародно, в присутствии администрации города. Я ещё пришлю вам официальные приглашения с уточнением даты и времени.

– Спасибо. Честь и радость для меня снова побывать в «Дон-Хаузе», – улыбнулась Вика.

– Что ж, тогда до встречи!

Когда сын их бывшего шефа вышел из офиса, Зара вздохнула.

– Постарел наш Венечка.

– Да, прибавилось седины и морщинок, но держится молодцом.

– Он всегда держался молодцом. Такой род людей, как Дон-младший, очень редок. Так что радоваться мы должны, что с ним знакомы.

– Угу. Надо бы цветов на могилу купить. Сбегаю-ка я.

– Возьми и на меня. Погоди! – Зара достала мобильный. – Сначала у Славы спрошу: вдруг он уже купил.

К кладбищу «Броня» подъехала ровным строем. Желание посетить могилу человека, которого так уважали все кураторы, изъявили и некоторые из «молодого состава». В том числе и Валерий.

Бывшие участники самой крупной мафиозной группировки города шли с букетами в руках. Все они знали, как их покойный шеф обожал розы.

Дон был католиком. Первым браком он был женат на итальянке, которая и перетянула его в свою веру. Злые языки утверждали, что именно из-за этого через некоторое время она заболела и умерла, оставив мужу маленького сына. После смерти жены, однако, Дон веру обратно не сменил, а сыну оставил выбор. Вениамин Глебович выбрал атеизм, но отца похоронил так, как того требовала католическая вера.

Глава Дон-клана любил всё красивое и шикарное, и подчинённые сделали ему последний подарок, который, несомненно, пришёлся бы ему по душе – изящный надгробный камень, перед которым теперь высился холм из роз.

Минутой молчания почтили память усопшего. Каждый из стоящих вспоминал время, что он провёл рядом с Глебом Семёновичем. Вспоминали его шутки, неизменный светлый костюм, к которому после неудачного покушения прибавилась трость, а когда Дон начал лысеть – шляпа. Валера был поражён: в их глазах была неподдельная скорбь, неподдельные слёзы. Личные телохранители – Вика и Герхард – грустно улыбались воспоминаниям. Всё это действо (от выхода из машин до обратного пути) прошло в полном молчании. И эта минута у могилы была лишь дань традиции.

Друзья направились к машинам. Только Виктория поманила Валеру и направилась куда-то. В руках она держала белую лилию. Надгробный камень, к которому они подошли, изображал собой ангела, стоящего на коленях и склонившегося над могилой.

– Донова Лилия Глебовна, – прочитал Валера. – Кто это?

– Дочь Дона, – Вика положила цветок на землю. – Его прозвище было самым настоящим каламбуром. Образовано от его фамилии, подкреплено тем, что родом он был из Ростова-на-Дону. Хотя большинство считают, что взял он это прозвище, чтобы не отличаться от киношных «донов» – классических мафиози.

Взгляд парня вдруг упал на дату: 1997-2013.

– Ей было всего шестнадцать? От чего она умерла?

– От пули снайпера. Её убили.

– За что?

– За то, что она была дочерью Дона, – в голосе Ночной Молнии прозвучали металлические нотки. – Она была поздним ребёнком. От второго брака, который оказался куда более счастливым, чем первый. Я её уже не знала, но Вениамин – сын от первого брака – говорил, что внешне я очень похожа на неё. Он обожал свою младшую сестрёнку и искренне уважал мачеху. Он, кстати, до сих пор заботится о ней. Увёз её в Италию – на родину матери, познакомил с роднёй. Ох, ради дочери Дон пытался сделать Мегас безопаснее, но его конкурентам это было совсем не на руку. Бронированная машина довозила её до школы, два телохранителя доводили до самого порога. А надо было вести дальше… Она не дошла какой-то шаг – её застрелили на ступенях. Когда Дон привёл меня сюда в первый раз, то сказал, что если бы мы с Герхом были тогда у него, Лиля не погибла бы.

– И он наверняка был прав, – непослушным голосом просипел Валера.

Ночная Молния посмотрела на него и горько усмехнулась.

– Это была последняя капля в чаше терпения. Они хотели запугать Дона, но лишь разозлили его. Он начал собирать вокруг себя единомышленников с целью захватить власть в городе. В скором времени он наткнулся на почти бездыханный труп у дороги, который назвал Викторией, и уже с моей помощью довершил начатое.