Текст книги "Небо № 7"
Автор книги: Мария Свешникова
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Женька подула на чай.
– А сейчас тебе что, нравится вот так проводить время, слоняясь хвостиком за Сашкой по клубам?
– Не могу сказать, что мне нравится. Но иначе я его потеряю. Мне приходится вести… – она замялась… – если бы мы были на пару лет постарше, то назвали бы это «светский образ жизни».
– А я не хочу вести светский образ жизни, я хочу жить!
На этой фразе я забежала в комнату, быстро нацепила первое попавшееся платье, убрала волосы в хвост, надела босоножки и практически выпорхнула за дверь.
– Я не хочу думать, за кого меня примут, что подумают. Я хочу жить! – на самом деле я говорила это вовсе не Жене, а сама себе. – Ты меня прости, я тебя оставлю, ключи на тумбочке, когда Сашка тебя заберет, оставите у консьержки! Я убежала. Прости, если что не так…
Кстати, запомните, НИКОГДА не дружите с девушками своих лучших друзей!
Уже выбегая из подъезда, я встретила Эмиля, который, разругавшись с мамой, возвращался домой злой как черт. От тех же Брушевских.
– Эй, у меня дома приятельница сидит! Не выгоняй ее, ладно? Ее Сашка заберет минут через тридцать.
– Проститутка? – испуганно спросил Эмиль.
– Нет, пока просто Женя.
– Ну тогда ладно!
Он вошел в подъезд, я подняла руку. Остановилась вполне хорошая машина, я, не испытывая никакого смущения или стыда, сказала:
– Гостиница «Космос» – двести пятьдесят!
Облако № 5
На седьмое небо глядя…
Я, как Юрий Гагарин, в твоем микрокосмосе,
Все что до было, знаю и знаю, что после…
© Радио в такси
Оказалось, за въезд на территорию гостиницы нужно заплатить. Мне было жалко денег, однако идти по территории на каблуках, как проститутка, не хотелось. Есть у меня юношеские комплексы на заданную тему.
Когда я почти подошла к дверям, то набрала номер Макса. Он очень долго брал трубку. Гудок. Еще один. Снова гудок. Еще два. Автоответчик. Спрос. Снова. Гудки. Так дважды до полного самоистязания. И когда гиря надежды оборвала трос, ее страхующий, в паре сантиметров от земли, я услышала:
– Прости, в туалете был. Ты где?
– Я у входа, куда дальше?
– Поднимайся в номер восемьсот двенадцать.
– А меня пустят?
– С чего бы им тебя не пустить?
– Ну не знаю, может, нужен какой-то специальный пропуск.
Я зашла в холл и поняла, что тут без не то что пол-литра, тут и с целым центнером не разберешься, куда идти.
– Давай я спущусь и встречу тебя, – он снова смеялся надо мной.
И мне это нравилось.
Он встретил меня немного взъерошенный и уставший. Как будто он уже несколько суток не вылезает из этого номера.
Мы подошли к лифту странными окольными путями.
Я чувствовала себя еще хуже будучи ведомой по коридорам, может, я и не выглядела, как проститутка, снятая на ночь, но внутренне у меня было как раз обратное ощущение.
Из окон его номера было видно Останкинскую телебашню. Я вспомнила про Сашку, который повез деньги за ротацию рекламного ролика (я, конечно, знала, что деньги он повез не в саму башню, но мысль навевало), про Женьку, сидящую на моей кухне и уже, наверное, сто раз прочитавшую хистори в аське и все содержимое моего компьютера, Эмиля, который уже наверняка снова напился и храпит в ванне, маму, рассказывающую Нонне Брушевской про то, что я переспала с Максом, и тут я поняла, как же мне классно… И какая отличная вещь – гостиницы. Теперь я понимаю, куда сбегают люди, когда весь мир надоедает.
– Мне бабушка в детстве рассказывала, что в Останкино есть ресторан «Седьмое небо», что он даже крутится. Интересно, он существует? И сколько там стоит поужинать?
– Не знаю, есть он или нет, но мы можем сводить туда твою бабушку, пройти-то туда все равно возможно, а еду возьмем с собой.
– Нет, бабушке не до «Седьмого неба» в Останкино, она и так на Небе № 7!
– Прости!
– Ненавижу, когда извиняются в таких случаях. Как и все нормы приличия.
– Я заметил!
Макс улыбнулся.
– Тут хорошо! Мне нравится! – сказала я ему, осматривая номер.
– А мне нет. Но это не важно!
– Зачем ты тогда тут проводишь выходные, если тебе так не нравится?
– Да вчера в жуткую пробку попал, когда загород ехал, решил заехать и выспаться под кондиционерами, у меня же в доме пока не поставили их, а квартиру я… девушке оставил. Поэтому, чтобы не спать в машине, решил снять первый попавшийся номер.
– А ты не мог к друзьям поехать? Или по скорому поставить кондиционеры?
– По скорому это как? Минимум десять дней ждать. А к друзьям… а что у друзей?
– У тебя же сто пудов много крутых друзей, у которых дома есть кондиционеры. Почему бы тебе не поехать к ним?
– А почему бы мне не снять номер и не отдохнуть в выходные?
– Почему у тебя нет детей? – спросила я его напрямую.
– А у тебя?
– Так нечестно. Я первая задала вопрос, и потом мне двадцать, а тебе тридцать три…
Макс опешил, чуть взболтнул головой и спросил:
– Я тебе не говорил, сколько мне лет! Откуда ты знаешь?
Чтобы не сдать маму (потому что тогда мне и просто секса не светит), а также чтобы он не подумал, что я молодая разводчица мужиков на деньги, нужно было срочно придумать что-то поправдоподобнее:
– Ты будешь смеяться! Мне нагадали постель с мужчиной, которому тридцать три года… Правда, я во все это не верю.
– Мне тридцать три!
Не могу сказать, что Макс мне не поверил. Удивился – да, но отчетливой лжи не отследил. Но Друг из Бронкса прав – Москва и правда располагает к вранью. Тотальному.
– Что еще сказала твоя гадалка?
– Чтобы я избегала сквозняков и черных кошек! Да ничего особенного – как и всем, слезы, любовь и неприятности.
– Судя по тебе, последние два слова ты считаешь синонимами.
– Откуда мне знать – я никогда ничего не любила. Кроме как залить моцареллу оливковым маслом, посыпать базиликом и макать туда черный хлеб.
– А ты забавная.
– Да я на полставки в цирке подрабатываю и в труппе Регины Дубовицкой. Кстати, почему ты трезв?
– Ну не знаю. А ты думала, что если гостиница, то обязательно шлюхи, шампанское и горы кокаина!
– Что-то вроде того.
– Проститутки были вчера. Две.
Я молчала. Старалась не смотреть на него косо.
Он мне ничего не должен.
Тем более верности.
– Я к ним, если честно, очень уважительно отношусь, ну по крайней мере не испытываю ни чувства брезгливости, ни отвращения. Они ведут честную игру, – он продолжал свой монолог.
Я молчала. Старалась держать свои шары, чтобы те не вылетели из орбит.
– Знаешь, как состоялось мое первое знакомство с проститутками? Кстати, здесь же, лет двадцать назад. Тут проходила какая-то конференция, на которую нас с классом отправили. Денег было мало – в классе девятом учились, мы с Серегой, – сказал он, подразумевая, что я просто обязана знать, кто такой Серега. – Купили пачку сигарет, и все, денег у нас не осталось. После первых же слов выступающих мы свинтили в бар. Тогда тут все было по-другому, не было ни официантов, ни меню… Мы сели за один из столиков, закурили, смотрели вокруг – за соседним столом сидели две проститутки и пили коктейли какие-то в стаканах, не помню уже – ну может, водка с газировкой, может, амаретто с соком – тогда других не было. Они ушли, не допив коктейли. Мы сели и допили их коктейли – нам было безумно интересно.
– Фу! – я поморщилась от мысли, что буду допивать за кем-то незнакомым коктейль.
– Что ты морщишься – скажи еще, что никогда не докуривала бычок.
– Нет.
– Ты должна обязательно попробовать.
– И это мне говорит человек, у которого часы стоят больше, чем полгода моего обучения в Лондоне?
Он улыбнулся, как будто знал, что я начну рассказывать что-то про себя.
– Ну так вот, дослушай мою историю… Мы сидели пили эти коктейли, и это увидели те девушки, не люблю называть их проститутками, для меня они все равно девушки, я их уважаю. Вернулись и подсели к нам, начали болтать. Так мы с ними просидели и проговорили почти час, они показались нам абсолютно адекватными. А мне было так интересно – я до этого их только в фильмах видел, что не выдержал и говорю: «Можно я вас потрогаю»…
– Ужас…
– Ну да…
– А дальше что было?
– А дальше вышла классная руководительница и был страшнейший скандал. Все по сценарию.
– Зачем ты мне рассказываешь все это?
– Да не обращай внимания, просто давлю на твои больные точки, чтобы ты призналась, кто ты.
– Я Маша.
– Ты же говорила, что Света. – Он улыбался.
– Да, но потом же я тебе сказала правду. И потом, что зависит от имени?
– Ровным счетом ничего.
– Я недавно вернулась из Лондона – училась там в Королевской академии Изящных искусств на сценаристку.
– У меня у подруги соседки по даче дочка тоже в Лондоне училась. А ты уже закончила?
– Нет, просто вернулась по семейным обстоятельствам.
– А молодой человек у тебя живет там или здесь?
– У меня нет ни молодого, ни человека.
– Да врешь ты все.
– Стала бы я сбегать к малознакомому мужчине посреди ночи, если бы у меня был молодой человек.
– Ко мне бы стала.
Я улыбнулась.
– Еще скажи, что я не прав! – Макс не мог не добавить нечто подобное.
– Ладно, я, наверное, поеду!
Надо сматывать удочки, пока я не влюбилась.
– Ты же не хочешь уезжать! Но заметь, я тебя не держу.
Макс встал проводить меня до двери, я уже взяла с кресла сумку, как застыла на минутку. Ощутила объятия позади.
И осталась до утра понедельника.
* * *
В целом мы ничего не делали, первую ночь мы вообще просмотрели national geographic – действительно человеческий фильм о шимпанзе. А вам известно, что если они до семи лет не научатся колоть орехи, то уже никогда не смогут освоить этот навык? В фильме были удивительные кадры, как попала одна шимпанзе-умеха в племя – и вокруг нее собрались мелкие шимпанзята и с восторгом наблюдали за происходящим. Они научатся.
И я обязательно научусь.
– Из-за чего вы с Никой расстались?
– А с чего ты взяла, что мы расстались?
– Оставить квартиру, проводить выходные в гостинице – разве это не расстались?
– Нет, мы всегда вместе. Мы очень близкие люди! Просто мы не живем вместе, и все это также не значит, что мы не можем любить кого-то еще. Просто мы дали друг другу то, что должны.
– А кто от кого ушел?
– Мы не уходили друг от друга, просто перешли на другую стадию отношений. И более того, если у нас с тобой завяжется роман и она позвонит с просьбой о помощи, я всегда помчусь к ней. Во многих вопросах она всегда будет на первом плане.
– А у нас с тобой может завязаться роман? – все, что было сказано после слова «роман», я прослушала.
– Да он у нас с тобой и так завязывается. Вопрос, надолго ли, но это жизнь покажет. И угораздило же тебя сесть тогда ко мне в машину.
– В смысле?
– Да сволочь я, и радостных от появления меня в их жизни девушек я еще не видел.
– Ну я рада!
– Это ты пока так говоришь. Мы с Никой через такое прошли – ты представляешь, у меня первые месяцы на нее не вставал. Это кошмар был, я по врачам бегал, здоров как бык, любую выебать мог, но только не ее. Синдром Мадонны. Не мог и все. Потом все наладилось, но это кошмар был, а она ждала. Любила меня.
Меня всю передернуло.
– Ты ей изменял?
– Изменял, конечно, очень много изменял.
– Она знала?
– Но чувствами же я ей не изменял, а тешить себя иллюзиями, что есть верные мужчины, достаточно глупо.
– Эй, мне двадцать лет! Сделай скидку на возраст!
– Скидки делают только на уцененный товар, а ты себя, надеюсь, таковым не должна считать!
– Иногда мне кажется, что тебе не нужен никто рядом!
– Иногда мне и не нужен! Но это не значит, что я не испытываю к людям теплых чувств. Мне уже нужен не иногда, а на полное время.
Мне все время казалось, что он не воспринимает меня всерьез. И я прекрасно понимала, что для него я – времяпрепровождение, а он – быть может, первая любовь. Знаю, что это чувство должно случаться с человеком лет в шестнадцать и по идее должно вести к смерти, как Ромео и Джульетту, но в Москве все вечно не как у людей.
И это был первый день, когда моя мечта не носила характер билета на первый же рейс до Туманного Альбиона.
– Тебе понравился секс со мной? – спросил он меня в лоб.
– Да, конечно.
– Ладно, сформулирую вопрос иначе, ты кончила?
– Нет, но это не значит, что мне было плохо. Мне было очень хорошо.
– Тебе было хорошо просто от факта того, что ты совершала нечто такое, чего раньше не делала – отдаться первому встречному, это уже кайф. А я имею в виду сам процесс – ты получила оргазм? Нет, ты его не получила! Почему?
Мне этот вопрос напоминал объяснение теоремы по физике. Тебе рисуют стрелками силы, которых ты не ощущаешь, но по правилам ты обязана понять.
– Ты намекаешь, что я дурна в сексе или что ты никакой любовник?
МММ захохотал.
– Ты умеешь идеально выкручиваться из поставленных вопросов, но не умеешь честно на них отвечать. Почему ты не разрешила себе кончить? У тебя когда-нибудь башню сносило во время секса так, что ты себя не помнила, когда мозг перекрывает и тебе реально круто?
Офигенно, я еще и фригидная.
– Нет, до такой степени нет – но я испытывала оргазмы.
– Или ты думаешь, что испытывала оргазмы?
Я замялась – он продолжал свое учение, как восточный аватар, что в переводе значит «учитель», а вовсе не интернет-картинка пользователя.
– Мозг, такая штука – что он вечно придумывает всему оправдание. Устанавливает границы и барьеры, так, вот тут у нас максимально круто, будем считать это оргазмом. А ты никогда не пробовала сместить эти границы?
– Как?
– Довериться.
Я задумалась.
Подумала.
Думки думала.
Он сидел, закуривая сигарету, опуская ее кончиком в огнедышащее пламя, вдруг прервал мой мыслительный процесс почти юмористической просьбой:
– На всякий случай, если у нас вдруг закрутиться роман и спустя время я решусь познакомить тебя со своей мамой, пообещай ей не говорить, что я курю!
Моральный нокаут.
– Знаешь, если бы я была мужиком – у меня бы со страху точно в ближайшие пару недель не вставал.
– Теперь ты понимаешь, какого мне было… – Он заржал. – Я шучу, раздевайся.
Раздевайся?
Я всегда думала, что мужчинам нравится раздевать девушек. Судя по фильмам, произведениям искусства и моему небольшому личному опыту.
– Только раздевайся не так, как ты обычно делаешь после тренировки и перед душем, мечтая поскорее скинуть с себя потные вещи, а так – чтобы это было красиво.
– Ты намекаешь на стриптиз?
– Ну я же тебе тут душевный стриптиз устраиваю. Почему бы тебе просто красиво не раздеться, тебя же никто не просит танцевать с шестом? Полюби свое тело. Такое, какое оно есть – с его изъянами и достоинствами.
– А чего больше: изъянов или достоинств?
– Тебе никогда не говорили, что красота – это совокупность недостатков?
Я стояла и комплексовала.
Ну вот вам слабо по команде красиво раздеться?
Не знала с чего начать – ждала, когда будет располагать момент. Он все никак и никак.
– Я не могу!
– Не могу – это не ответ!
Я со злостью сняла с себя платье, одним рывком лифчик, резинка с волос слетала, сделав меня лохматой и живой.
– Доволен? – закричала я на Макса.
– Глупенькая, ты же это для себя, а не для меня делаешь!
– Выключи свет! Хотя ладно… – я пошла и выключила его сама, лишь из ванной доносились лучи призрачных ламп, – я сама.
Я подошла к Максу и начала снимать с него рубашку – без всяких эротичных примочек, так как будто я продавщица и раздеваю манекен.
Когда я дошла до нижних пуговиц, пальцы рук нервно похолодели. До уха доходил шелест его дыхания, а сама я перетекала в атмосферу его тела. В его плазму отсутствия мыслей. В него.
Я теряла себя. Становясь на ночь той, которую он хотел видеть.
Надеть на себя его рубашку.
Вытащить ремень из его брюк.
Повязать его на талию, спустить плечо и корчить из рубашки платье.
Распустить волосы и движения.
Отойти на десять шагов.
И расстегивать пуговицы рубашки.
Обнажая привычный ход ночи.
С ее недостатками разговоров.
С ее отчаянными попытками влезть в чужое сердце.
Я прислонилась к стене в ожидании реакции Макса.
Он включил какой-то музыкальный канал, затушил сигарету, медленно встал и еще полминуты раздевал меня глазами, хотя согласно моим ощупам самой себя снимать с меня уже было нечего.
Кроме комплексов и усталости что снимать и вынимать из недр этой «самой себя»?
МММ развел мои руки в разные стороны. Стало непривычно и странно. Мне кажется, что страх живет в подмышечных впадинах – МММ отчаянно пытался его выгнать. Проводя пальцами по кромке загара, трогая и водя руками, как проводят пальцами по приятному материалу чужой шубы, только долго… и очень приятно.
Испуганный зверек во мне мертв. Отныне только я.
МММ запрещал мне двигаться. Запрещал молча, просто сковывая мои движения. В голове было столько мыслей, я старалась осознать процесс, пока в какую-то секунду не решила раз в жизни насладиться. Не думать и анализировать, а прожить.
Прожить просто одну ночь по-человечески.
Не могу сказать, что мой мозг отключали действия Макса, иногда так и хотелось схватить его за руку – расставить пограничные зоны, до какого момента можно, а что нельзя, но не было сил сопротивляться.
– Я же никогда не причиню тебе физической боли, чего ты тогда боишься? – спросил он меня почти посреди самого секса, уже не рукоблудия, а тотального проникновения сущностей.
– Боль душевную?
– Так это будет после. Чего ты сейчас боишься?
Он прав.
Откинуться, положить голову удобно, дать крови притечь к нужным органам, остановить время страха. А дальше танец накрахмаленных простыней.
Я не помню, как толком все это было.
Было хорошо, главное, что все в тумане. Прогресс на лицо.
– Научишь меня, как засыпать рядом с мужчинами?
– Ты никогда не спала рядом с мужчинами? – Он удивился, принес нам по банке тоника из холодильника. – Больше ничего нет, прости!
– Ничего страшного, – я поджала ноги под себя. – Нет, ну я спала с мужчинами, но не высыпалась. Ворочалась всю ночь.
– Нет, ты правда идеальная героиня для Вуди Аллена. Давай договоримся сразу, если я буду храпеть – разбуди меня!
Я проснулась одна в номере.
Без записок, завтраков в постель и даже сопения в спину.
Судя по тому, сколько я спала, он и вправду не храпел.
Я набрала ему.
Телефон зазвонил где-то на территории номера и моего трясущегося как осиновый листок сердца.
И где мне теперь его искать? Представляете, сейчас окажется, что он сбежал, мне придется с позором объяснять, что нечем платить за номер.
Я резко подскочила с кровати, все вокруг закружилось, я придумала себе рак мозга и снова легла под одеяло ждать реанимацию в виде открывающегося номера.
Прошло минут сорок. Я досконально изучила потолок. И зачем малярам теперь так много платят? Даже поковыряться взглядом не в чем.
Макс вернулся, когда я снова уснула. Мне снился чудодейственный сон, что я каталась на слонах от театра Станиславского до Ленинской библиотеки.
МММ приехал в другой одежде, прямо в которой он лег на кровать и обнял меня.
Самое эротичное для моей души – когда шея касается шеи. Это самые нервно-откровенные дружеские объятия.
Я получила их от любовника.
Вот что странно.
– Безумно хочется почистить зубы. К подобным номерам вряд ли предлагают зубные щетки?
– Могу дать тебе свою.
Направившись в ванную, я чистила зубы и принимала душ одновременно, стараясь не намочить волосы.
Так хотелось спросить: «А куда ты ездил?» Но еще больше мне хотелось быть не похожей на мою мать, кстати, которой не мешало бы сообщить, что все нормально.
Я набрала ей sms, сидя на унитазе: «Вряд ли ты поверишь, что тебе пишет труп из моргальной ячейки номер 1253, поэтому все нормально. Я у Сашки. Скоро буду».
Как я уже говорила, это скоро растянулось до понедельника.
– Там не похолодало?
– Нет, обещают сегодня ночью грозу!
– Снова только обещают?
– Ага! Я как раз сейчас в машине слышал. Ездил переодеться. А то ходить три дня в одном и том же безмерно неприятно. Не в армии уже.
– Ты служил?
– А ты как думала!
Мое поколение росло иначе, и в моем представлении, особенно среди сверстников, в армию шли либо гопники, либо неудачники.
Все мало-мальски адекватные персонажи поступают в институты или отмазываются. Уже прошло то время, когда люди шли служить, потому что так положено – ибо отец служил, дед воевал, даже бабушка участвовала в сражениях, ну как после такой истории не пойти служить.
Макс так и сделал. Потом поступил в МГИМО на МО. [8]8
МО – международных отношений.
[Закрыть]Доучился там до конца или нет, не знаю. Макса страшно спрашивать – любой заданный ему вопрос боязлив с моей стороны. Я боюсь!
На улице собирались тучи. В могучие кучки. Творили дождь. Точнее планировали выпустить его к середине ночи, если никаких накладок не произойдет.
– Поехали узнаем, все ли закрыто дома, у меня рабочие вечно оставляют окна открытыми, воров-то я не боюсь – там и охрана, и пока уносить нечего, а вот если дождь зальет…
– Все лучше, чем номера гостиницы.
– Вчера тебе тут нравилось.
– Это было вчера, – я уже стояла в дверях.
Мы забыли зубную щетку и зарядку для телефона, а еще одну их тех ночей, которые приятно вспомнить в этом номере. Ведь если мыслить логически, то для того чтобы вспомнить какое-то событие, о нем необходимо забыть – хотя бы на некоторое время. Значит, эту ночь я уже не вспомню!
У Макса в машине играл последний диск Паффа Дэдди – до сих пор не могу привыкнуть называть его Пи Дидди. Пошло как-то звучит.
– Как вы познакомились с Никой? – спросила я, когда мы уже свернули в его поселок.
Макс замялся. Подумал какое-то время, стоит ли отвечать на этот мой вопрос, потом выключил музыку и произнес:
– Я ее изнасиловал. Даже не зная ее имени.
– И потом прожил с ней семь лет?
Меня чуть не стошнило, стало дурно и душно. Закружилась голова.
– Вот видишь, ты сразу наделала выводов. Уже осуждаешь, собираешься бежать и писать предъяву, а она меня любила. Да все очень по-дурацки вышло. Рассказывать?
Я на секунду задумалась, как быстро мы успеваем осудить людей и как редко выслушиваем до конца, прежде чем вынести вердикт «виновен» или «любим».
Кивнула головой.
– Когда я в семнадцать лет поступил в Военный университет – первое время жил в Хамовнической казарме, что на Парке культуры – знаешь наверняка такое желтое здание, воинская часть на Комсомольском проспекте. С нами еще жили курсанты училища – дирижеры фиговы. Как-то дали нам увольнительную, мы выпили штучки по три коктейлей мерзких, вроде джин-тоника – они только появились… В общем пошли мы слоняться, ветрило, холодрыга, мы давай дальше квасить – я, старший по роте, Серега Филимонов и командир взвода, непонятно как затесавшийся в наших кругах старшина, Олег, фамилию не помню, Митяев… Или не Митяев??? Около метро есть школа с достаточно большой территорией, и в те времена туда можно было без особого труда попасть, никакой охраны тогда и в помине не было, что ни место, то трансформаторная будка, хозздания, площадка, закоулки – одним словом хоть оборись, хоть обосрись. Мы там стояли и выпивали. Подошла девчонка лет тринадцати, симпатичная, но совсем еще девчонка, может, у нее и месячных-то не было. Кого-то ждала. Тут один Олег Митяев, который старшина, и был старше нас лет на пять, раз и ее схватил, в шутку, рот заткнул рукой. Мы со вторым пареньком стояли в ступоре безумном, а Митяев раз и начни ее трахать. Ну и потом нас заставил. Не хотелось ему одному нести вину – у меня не получилось, я физически не мог. В ту ночь меня страсть как избили… Ваще сипец был. В общем, спустя все доносы и обсуждения, нас с Серегой Филимоновым исключили – разбираться детально никто не стал. Он попал в Камчатские ключи, [9]9
Особо неблагополучная дивизия «Ключи».
[Закрыть]я – в Татищево.
Макс говорил о Камчатских ключах и Татищево так, как будто я знала, о чем идет речь. А еще у него сильно отросли волосы – ему пора стричься.
Я сидела, забравшись с ногами на пассажирское сиденье. Мы давно уже приехали, но забыли выйти из машины.
– Теперь ты понимаешь, почему я тебе сказал, что редкая девушка радуется встрече со мной. Хотя зря я тебе все это рассказал. – Но ты же ее не насиловал? – Зато смотрел и ничего не сделал. Ты сейчас можешь начать говорить: «Ну а с другой стороны, что ты мог сделать?» – а мог многое, просто не стал. Эти два дятла еще знаешь, что сделали: портфель – не портфель, а сумку такую через плечо сперли. Думали, что там деньги. Проездной себе забрали – одним словом, караул, тебе повезло, что ты в те времена под стол ходила пешкодралом. Там тетрадки были, дневник – я и запомнил имя и фамилию. Столько лет я пережевывал всю эту историю.
– А как ты потом ее нашел?
– Приятель принес на работу диск с базой данных МГТС, ну и сидели, делать было нечего – мы тогда первый проект по градостроительству и преображению облика Москвы делали, и бывали у нас свободные минутки, пока ждешь подписания очередного разрешения. Ну вводили всех кого не лень, ввел ее имя и фамилию, узнал, где живет.
– И что? Просто приехал и познакомился? Позвонил в дверь и сказал «Привет»?
– Да нет, устроил розыгрыш тот еще. Попросил всех друзей звонить в течение недели и спрашивать меня. Она, ну или тот, кто подходил, все время говорил, что тут такой не живет. Потом курьером отправили документы. И был повод позвонить со стенаниями «Простите великодушно, секретарша случайно перепутала номер, а документы к утру нужны», ну и все как по маслу.
– А если бы ты приехал и тебя на пороге встретила бы ее мама с этими документами, а не она?
– Я же тебе говорил, что мне фартит по жизни. Потому что я знаю, чего хотеть.
Меня не покидало ощущение, что я вламываюсь в чужую жизнь, наставила везде «жучков» и камер наблюдения, и мне это ничего не дало. Так я и блуждаю по собственным заблуждениям.
Залил дождь. Тучи собрались с силами к полуночи и выжимали себя как губки.
– Конец жаре!
Мы не включали «дворники».
Потом разом вылетели из машины, проверять, закрыты ли окна, бегали по разным этажам.
– Слушай, а раз мы дома, может, откроем все окна, чтобы продуло, ну зальет и зальет, я вытру! Главное ведь, чтобы не коротнуло!
Коротнуть тут могло только меня. От незнания, как противостоять этой влюбленности и стоит ли это делать.
Все-таки Небо № 7 – прекрасная точка для обсерватории, все просматривается как на ладони. Но нам туда, простым смертным, пока рановато.