Текст книги "Только в моих мечтах"

Автор книги: Мария Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Машина продолжала потихоньку спускаться до тех пор, пока скала не оказалась так близко, что до нее можно было почти дотянуться рукой. Куин проехала вплотную мимо скалы и нажала на тормоз. Машина медленно остановилась, девушка. опустила стекло и выглянула наружу: мир в одно мгновение стал абсолютно белым. Домик мог быть футах в двадцати, но в буране она могла проскочить мимо него. Куин грустно вздохнула и заглушила двигатель. Бензина осталось немного, и его следует поберечь. Она начала поднимать стекло, как вдруг слева ей почудилось какое-то движение.

Куин напряглась, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь белую мглу. Может быть, ей показалось... Но вот опять прямо перед машиной, чуть-чуть левее...

Она высунулась наполовину из окна, уверенная, что у нее начались галлюцинации. Да кто в здравом уме рискнет выйти в такую погоду?

Прямо на ветру стояла высокая стройная женщина и, казалось, смотрела прямо на машину. Куин не могла разглядеть ее лица, но она видела темные, заплетенные в косу волосы, спускающиеся до пояса. Фигура была укутана в зеленый плед, один его конец был накинут ей на голову. И Куин поняла, кто эта женщина и зачем она здесь.

Элизабет. И она здесь, чтобы провести ее сквозь буран.

Без малейшего колебания девушка заглушила двигатель, надела капюшон, схватила сумку и шагнула в бурю. Она не могла разглядеть ничего, кроме женщины, которая, казалось, терпеливо ждала, пока Куин ее догонит. Но с каждым шагом Куин все больше отставала от Элизабет. Яростный ветер жалил ее лицо ледяными иглами. Куин старалась держаться, но вскоре полностью выбилась из сил и потеряла ориентацию.

Она подвергала свою жизнь смертельной опасности, оставаясь посреди мира белой мглы, мглы такой плотной, что невозможно было разглядеть ничего дальше кончика носа, который, кстати, был уже на грани отморожения. И вдруг Элизабет исчезла.

Ошеломленная тем, что осталась совершенно одна, Куин лихорадочно искала глазами силуэт, за которым так безоговорочно следовала. Но вокруг не было ни тени, и лишь бесконечный белый пейзаж окружал ее. Та, что вела ее сквозь буран, исчезла без следа.

– Элизабет! – закричала Куин, но даже эхо не ответило на ее крик.

Никогда в жизни она не чувствовала такого страха. В отчаянии девушка оглядывалась вокруг, все еще надеясь увидеть силуэт женщины, укрытой пледом.

Господи, да что же могло заставить ее выйти из машины в непроглядный буран вдогонку за.., за кем? За призраком? Да какой здравомыслящий человек покинул бы свое, пусть даже самое ненадежное, убежище и рискнул бы выйти за порог, где не было ничего реального, лишь ветер да снег?

Куин оглянулась, чтобы посмотреть на машину, хотя и знала, что ничего не увидит. Она не могла даже определить, в какой стороне искать ее, тем более что сейчас в буре белая машина была совершенно невидима.

Девушка поняла, что у нее было только два варианта: оставаться на месте и замерзнуть до смерти или идти вперед и искать дом. Проклиная себя за свою глупость и чрезмерную доверчивость – надо же, поверила в то, что в конце концов было лишь семейной легендой! – она, шагнула вперед и споткнулась о деревянные ступеньки домика Джеда Маккензи.

– Спасибо, бабушка! – чуть не рассмеялась Куин.

Еле передвигая ноги от усталости, она поднялась по ступенькам, взошла на крыльцо и тихонько постучала в дверь, затем заглянула в окно. Похоже, внутри никого не было. Повернув ручку, Куин нажала на дверь, и неожиданно та тихо распахнулась.

– Эй? – крикнула она в открывшуюся перед ней темную комнату. – Вэл?

Никто не ответил, и, закрыв за собой дверь, Куин шагнула внутрь. Вдоль одной стены тянулся длинный камин, и машинально она направилась туда. Тлеющие в камине угли говорили о том, что кто-то здесь недавно был и разжигал огонь.

"Вэл, наверное, уехала в город, ничего не зная о предстоящем буране, подумала Куин. – Думаю, она не будет против, если я здесь переночую".

Продрогшая до костей, Куин положила в камин несколько поленьев, раздула угли. Легкое тепло, шедшее от огня, вдохнуло в нее жизнь. Руки начали отогреваться, Куин сняла перчатки и поднесла руки к огню. Как приятно, когда тепло! А ей казалось, что она уже никогда не отогреется.

Сидя на низкой скамейке, девушка сняла ботинки и сырые носки. Затем стянула куртку и повесила ее на крючок с обратной стороны входной двери. Положив в огонь еще пару поленьев, Куин завернулась в два теплых пледа, лежавших на разных концах дивана. Прорвавшись сквозь ветер и снежную бурю, она была измождена, как только что вышедший из боя солдат.

Дрожа от не желающего уступать холода, девушка уткнулась в подушки и закрыла глаза. Как будто сказочный персонаж, она прошла сквозь лес и вышла к маленькому тихому домику. Последняя промелькнувшая в ее сознании мысль была о том, что надо бы найти что-нибудь попить, что-нибудь не слишком горячее и не слишком холодное. Она найдет, как только немного поспит и хорошенько согреется.

Глава 5

Глубокий сон Куин был прерван непонятным шевелением у нее в ногах. Она сделала попытку отпихнуть что-то от себя, затем перевернуться, но почему-то не смогла. Туманное сознание заставляло ее бороться с чем-то непонятным, удерживающим ее. Куин охватила паника: сквозь плотную пелену сна она слышала голоса – приглушенный, зловещий шепот в полутемной комнате. Она заставила себя открыть глаза и увидела две маленькие фигуры, двух демонов-карликов, с довольным видом сложивших руки на груди. Она хотела встать, но не смогла.

Нет, она наверняка спала.

Куин попыталась заговорить, но что-то толстое и мягкое заполнило ее рот. Она замычала, чувствуя инородный предмет у себя во рту, и начала давиться. Два демонических существа в изумлении отпрыгнули от нее.

– Чем это вы там занимаетесь? – раздался, откуда-то мужской голос.

Высокая фигура вынырнула из темноты и склонилась над диваном, чтобы взглянуть на нее.

– Смотри, кого мы поймали! – с явной гордостью ответил один из демонов-карликов.

У Кейла перехватило дыхание, и долгую минуту он думал, что все это ему снится. Сердце забилось в груди, и он наклонился, не веря своим глазам. Даже в тусклом свете он узнал ее.

Чудо из чудес. Она. Здесь. В его домике.

Куин.

Опоздав на двенадцать с половиной лет.

– Ух ты! – сказал он с беспечностью, за которой пытался скрыть охватившее его волнение. – Посмотрите-ка, кто к нам заглянул.

Куин смотрела на него, ее каштановые волосы легким туманом лежали вокруг ее головы.

Да. Это действительно были ее глаза. Большие, зеленые, мечущие молнии, когда она злилась. Прямо как сейчас.

– Мм-фф... – Казалось, она говорила прямо с ним.

Сквозь зубы.

Кейл нахмурился и наклонился, всматриваясь. Что-то белое торчало у нее изо рта.

– Что это? – Он потянул за белый предмет, пока не вытащил его полностью. В его руке оказался маленький белый носок. С выработанным долгой практикой терпением и привычной интонацией спросил:

– Чье это?

Эрик показал на Эвана. Эван показал на Эрика.

– Его, – сказали, они хором.

– Как это оказалось у нее во рту? – спросил Кейл строго.

– Это он, сделал, – ответили оба.

– Что ж, могло быть и хуже. – Кейл поднял носок и осмотрел его. – Во всяком случае, он чистый.

– Мне стало гораздо легче, – сухо сказала Куин. – Надеюсь, их не пятеро?

Она устало посмотрела на мальчиков. Они, наверное, тоже часть этого нелепого сна. Естественно, это был сон, разве нет?

Иначе и быть не может..

– Что? – переспросил Кейл. Его голос звучал ясно. Да и вам он казался реальным...

– Здесь разве не : пятеро дьяволят? – повторила она свой вопрос.

Неожиданно Кейл рассмеялся.

Великие боги! Это не сон. Это он. Она и через сто лет узнала бы этот смех.

Оскорбленная, Куин попыталась придать себе достойный вид. Насколько это было возможно в такой ситуации, когда человек, бросивший ее двенадцать лет назад, только что извлек у нее изо рта маленький носок. Она слегка кашлянула и подняла подбородок.

– Ну что ж, если ты соблаговолишь меня развязать и дать мне стакан воды, чтобы прополоскать рот после носка, я думаю, что смогу направиться на ранчо. – Куин старалась выглядеть беспечной, подыскивая нужную интонацию, пытаясь не обращать внимания на то, как бьется в груди сердце, готовое вот-вот вырваться наружу.

Откинув плед и обнаружив, что ее запястья и лодыжки крепко связаны веревками, Кейл :нахмурился; и повернулся к сыновьям:

– Кто-нибудь мне объяснит, что все это значит? И объяснение, ребятки, должно получиться хорошим. Оно должно получиться очень хорошим.

Эрик мрачно ткнул пальцем в Куин и сказал:

– Она залезла в наш дом.

– Она залезла без спросу, – подтвердил Эван.

– Ребята, так гостей не встречают.

– Она не гость. Она девчонка.

– Ага, – кивнул Эрик. – Чужая девчонка.

– Видите ли, так случилось, что эта девчонка – – моя старая знакомая. Так что никакая она не чужая. – Кейл развязывал веревки, и его пальцы дрожали от неожиданной близости женщины, так часто являвшейся ему в снах, женщины, каждую черточку лица и Каждый изгиб тела которой он знал наизусть.

Кейл прокашлялся и помог ей поднятие"; как будто не было ничего естественнее, чем увидеть женщину своей мечты связанной и с кляпом во рту на диване в уединенном домике в Монтане посреди бушующего урагана.

– Ребята, вы явно не знаете, кто эта женщина, – сказал Кейл, с трудом отводя от нее взгляд. От этих зеленых глаз, в которых по-прежнему мерцало золото.

Они покачали головами и хором спросили:

– А кто она?

– Это дочь Хэпа Холистера, – торжественно объявил он.

– Хэпа Холистера! – задохнулся один.

– Величайшего в мире тренера молодежной лиги! кликнул другой.

– Его самого.

Куин посмотрела на двух маленьких человечков, восхищенно и с открытыми ртами глядевших на нее. Интересно, что Кейл им наговорил про ее отца?

– Мои сыновья, – повернулся к ней Кейл. – Эрик и Эван. Ребята, поздоровайтесь с Куин Холистер. А затем извинитесь.

– Здравствуйте. Извините. – Эрик посмотрел на ноги, некоторых были натянуты темные носки.

– Не очень-то искренне звучит. – Глаза Кейла сузились.

– Правда, простите. Мы думали, вы грабитель.

– Ну, я могу вас понять. Чужой человек спит на диване.

Но неужели вы не слышали, как я вошла? Я звала...

– Мы дремали, – сказал через плечо Кейл, исчезая за дверью. – Мы очень долго гуляли сегодня утром, промерзли до костей и просто вырубились.

– Ты гулял с детьми в такую погоду? – изумилась она. – Боже, какой садизм!

– Это было до того, как начался буран. Ты когда-нибудь жила в уединенном домике без телевизора с двумя четырехгодовалыми детьми, привыкшими иметь дело с электронными сиделками? – Он вернулся и протянул ей стакан воды.

– Наверное, все же нет. – Куин взяла стакан и жадно припала к нему, надеясь, что вода смоет прилипшие к небу ворсинки.

– Гулять по снегу – это единственный способ утомить моих детей так, чтобы у них не осталось энергии ни на что другое. Ну, скажем, чтобы они не перевернули вверх дном все в доме. – Он улыбнулся, и сердце сжалось в груди Куин.

У него до сих пор была убийственная улыбка. Этого невозможно было не заметить.

– Но что, – спросил он, – ты делаешь здесь посреди бурана?

– Я ездила в домик Элизабет, чтобы повесить там венок.

Каждый год одна из нас...

– Я помню, – мягко сказал Кейл, вспоминая то время, когда помогал ей в этом. Неужели она могла это забыть?

Не обращая внимания на упоминание о том Рождестве, когда они еще не были чужими людьми, Куин продолжила:

– Я была внутри и не заметила, как началась буря. Пришлось застрять в горах. Брат сказал мне, что Вэл приезжает на Рождество, и я подумала, что она здесь. Дверь была открыта, я вошла, разожгла камин и укрылась одеялами. Я так замерзла.

– Тебе повезло, что ты добралась. Но как ты решилась выйти из машины в такую погоду? Как ты вообще увидела сквозь снег домик? Ведь он в стороне от дороги!

Кейл немного приподнял брови, правую чуть выше Левой.

Такой знакомый жест.

– Моя машина прямо здесь, в конце дорожки. Недалеко отсюда. И я хорошо ориентируюсь в пространстве. – Она приподняла подбородок. Нет смысла говорить ему об Элизабет...

Он поймал ее взгляд, и Куин отвернулась, еще не готовая смотреть ему в глаза. Он разбил ее сердце. Он сломал ее жизнь. Самое меньшее, чего он заслуживал, это холодное безразличие.

Но сейчас Куин чувствовала лишь смущение и свое нежелание находиться с ним в одном доме.

Она хотела сбежать отсюда, скрыться от этих карих глаз, менявшихся на свету и казавшихся сейчас золотистыми.

;

"Не готова, – сказала она себе. – Я не готова к этому".

Куин отвела взгляд от его лица. Черт возьми, мог бы по крайней мере полысеть и растолстеть! Она заставила себя найти глазами свои ботинки. Вот они. У двери. Там, где она их оставила.

– Мне пора.

Кейл подошел к окну и отодвинул тяжелую, в бело-зеленую клетку, занавеску.

– Куин, в такую погоду ты не пройдешь и десяти футов.

– Мне пора ехать домой. – Она чувствовала себя неловко.

– Боюсь, пока это невозможно.

Куин подошла к входной двери, приоткрыла ее и уставилась на абсолютно белый мир вокруг. Кейл прав. Стоит ей сойти с крыльца, как она потеряет ориентацию. Она всмотрелась в плотную белизну в поисках тени. Может быть, Элизабет вернется и выведет ее отсюда? Но вокруг не было и намека на темную фигуру, которая бы ожидала ее, чтобы показать дорогу к машине. Со вздохом она вернулась в комнату, позабыв все слова, которые только что собиралась произнести.

Кейл разводил затухающий огонь, чтобы тепло шло в комнату. Темно-синий свитер натягивался на его широкой спине всякий раз, когда он наклонялся за поленом и аккуратно укладывал его в камин. Даже когда он был подростком, у него были сильные руки, развитые благодаря занятиям бейсболом.

А какие они сейчас, промелькнула у нее мысль, после двенадцати сезонов в высшей лиге? Он прекрасно выглядел. Интересно, где его жена? Наверняка все еще спит в одной из комнат в конце коридора.

Без предупреждения он повернулся к ней и улыбнулся, полностью обезоружив ее той самой теплой улыбкой, ради которой она когда-то была готова на все. Куин невольно отпрянула, как бы желая держаться от него по возможности подальше.

Сколько раз на протяжении долгих лет она мечтала о том, как снова увидит его, представляла себе эту встречу и все, что она ему скажет. И хотя ей хотелось схватить его за горло и потребовать объяснений, она знала, что не сделает этого. Она не доставит ему удовольствия почувствовать, как глубоко он ранил ее, как долго боль не покидает ее сердце. О нет! Она будет умной. Опытной. Искушенной.

Но сейчас, так неожиданно столкнувшись с ним лицом к лицу, Куин не могла вспомнить ни слова из того монолога, что был так тщательно продуман и не один раз произнесен в тишине.

В глубине домика раздался грохот, Куин вздрогнула.

– Прошу прощения, – мрачно сказал Кейл и пошел по коридору.

Он вернулся через минуту с малышами под мышками, усадил их на разные концы дивана и строго сказал:

– И будете сидеть здесь, пока я не разрешу вам встать.

Двое веснушчатых мальчишек незаметно состроили отцу рожицы.

– Итак,. – Кейл повернулся к Куин и сложил на груди руки, – могу поспорить, ты бы не отказалась попить чего-нибудь теплого. Принести тебе чай? Кофе? Какао?

– Чашку чая, если можно. У меня все еще немного сухо во рту, – сказала Куин, напряженно ожидая, когда появится мать детей. Она не могла не проснуться от шума, который учинили ее дети. Куин косилась на дверь, ожидая появления жены Кейла. Как она выглядела? Куин не терпелось ее увидеть, и было больно от мысли, что она познакомится с женщиной, занявшей в жизни Кейла ее место.

Он прошел позади нее в маленькую кухню. Она услышала, как открылся, а затем закрылся шкаф для посуды.

– Обычный или на травах? – спросил он, – А на каких?

– Сейчас посмотрим. – Кейл стоял в дверях с несколькими банками в руках. – У Вал есть мятный, липовый и еще какой-то под названием "Роастарома".

Вдруг он как-то неуклюже уронил все три банки на пол.

Куин наклонилась вместе с ним, чтобы поднять их.

Стараясь не обращать внимания на то, что она была так близко, что ом мог чувствовать ее нежный, интригующий запах – кажется, сирень, – он собрал банки, которые его сестра купила в ноябре в универсальном магазине Хиллера, положил их на стол и отошел подальше от Куин.

– Пожалуй, мятный. Спасибо. – Она хотела быть непосредственной, и, похоже, ей это удавалось.

Он наполнил водой голубой фарфоровый чайник и поставил его на плиту.

– Не пойму, почему Вэл не заменила эту старую плиту, – проворчал он.

– Может быть, для того, чтобы вы не остались голодными, если отключится электричество.

– С ней одна морока. – Он протянул руку к ведру за дверью и достал несколько поленьев. Затем открыл дверцу печки и уложил их туда. Поленья в точности подходили по размеру.

"Потому что заготовлены моим братом", – догадалась Куин.

– А когда ужин? – спросил Эрик, высунувшись из-за дверного косяка.

– Я сказал не вставать, пока я не разрешу.

– Мы хотим есть. – За Эриком появился Эван.

– Хорошо. Сейчас приготовлю.

– А что? – подозрительно посмотрели на него братья.

– Спагетти.

– Ты делал спагетти вчера. Они были твердыми.

– Мы хотим пиццу.

– Простите, ребятки. Здесь пиццы нет. Но сегодня попробую приготовить спагетти получше. Обещаю. А теперь назад на диван. Вы все еще наказаны за то, что привязали Куин и засунули ей в рот носок.

Обиженные и ворчащие что-то себе под нос, мальчики мрачно зашаркали назад в комнату.

– Нам скучно.

– Мы хотим телевизор.

Кейл поморщился и пожал плечами.

– Иногда их трудно развлечь. Они привыкли к видеоиграм и мультфильмам.

– Наверняка твоя жена хорошо знает как: их, занять, – сказала Куин, прислонившись к косяку.

– О да, она хорошо знает, – мрачно рассмеялся Кейл. – И благодаря этому успешно держится в стороне от семенных проблем.

Куин посмотрела на него непонимающе.

– Жена бросила меня. Мы развелись, – сказал он ей просто, и в его голосе было не больше эмоций, чем когда он объявлял сыновьям меню на ужин.

– Ясно, – сказала Куин, не понимая, как кто-то мог бросить такого человека, как Кейл.

Из комнаты раздался грохот.

"Хотя, – отметила про себя Куин, – на этот счет могут быть и другие соображения".

Глава 6

Чайник начал кипеть, издавая пронзительный свист. Кейл направился было в комнату, чтобы оценить ущерб, нанесенный его отпрысками, но замешкался, не зная, чем заняться в первую очередь.

– Ты пока готовь чай, а я посмотрю, что там, происходит, – сказала Куин, радуясь возможности сбежать из тесной кухни. Присутствие Кейла было невыносимо для нее.

Слишком многое пришлось ей пережить из-за него, и, несмотря на долгие годы, ее раны еще не зажили.

Услышав, что кто-то идет, мальчики быстро заняли свои места на разных концах дивана.

– Итак, ребята, – сказала Куин, ставя на место лампу, – чем занимаетесь?

– Нам скучно, – сказал тот, что сидел справа, и скрестил руки на груди так же, как это недавно сделал Кейл.

– Ага, – сказал тот, что слева, многозначительно прищурившись. – А вы знаете, что бывает, когда маленьким детям скучно?

– Нет, – призналась Куин, подтянув оттоманку и усаживаясь напротив них. – А что бывает, когда маленьким детям скучно?

– Они переворачивают все в доме вверх дном, – сказал один, повторяя произнесенное недавно отцом выражение.

– Они с ума сходят, – вторил ему другой.

– Ну я не знаю, у меня нет маленьких детей. – Куин старалась быть очень серьезной. – Но если бы были, то не переворачивали бы все в доме вверх дном. И ни у кого не было , бы времени на то, чтобы сходить с ума.

– Почему? – хором спросили мальчики.

– Они были бы слишком заняты.

– Смотрели бы телевизор и все такое? – уточнил один.

Куин покачала головой:

– Нет. Мы бы нашли занятие повеселее.

Близнецы настороженно переглянулись. Взрослые никогда не называли телевизор веселым занятием.

– Что может быть веселее, чем смотреть мультики? – недоверчиво спросил Эрик.

– Чей это набор карандашей на столе? – Куин показала на коробку, лежащую на столе под Окном.

– – Эрика, – сказал мальчик слева.

Куин улыбнулась. Теперь она знала, что у Эрика был чубчик, а у Эвана нет.

– Можно посмотреть, Эрик? – попросила она.

– Конечно. – Он пожал плечами. – Я им не пользуюсь. Мне его подарила тетя Вэл.

Куин взяла коробку и достала содержимое.

– Вы только посмотрите на все это!

Близнецы переглянулись: что может быть особенного в пачке бумаги, цветных карандашах и прочей ерунде?

– Ладно, ребятки, можете идти и делать то, что вы собирались.

– Переворачивать, – многозначительно добавил Эван, вытягивая шею, чтобы посмотреть, что делает Куин.

– Вверх дном, – уточнил Эрик. – Переворачивать вверх дном.

– Не важно, – спокойно сказала Куин, не отрываясь от лежащего у нее на коленях блокнота. Она быстро наносила светло-коричневым карандашом многочисленные штрихи и линии.

Прошло совсем немного времени, а мальчишки уже соскочили со своих мест и стали заглядывать ей через плечо, чего она, собственно, и добивалась.

– Это же мисс Джейн Маусвинг! – воскликнул Эрик, глядя на появляющуюся на бумаге из-под карандаша Куин фигуру.

– А как у вас получилось нарисовать мисс Джейн так здорово? – спросил Эван.

– Потому что это моя работа. – Она посмотрела на мальчиков и, увидев, что они не поняли, добавила:

– Я сочиняю истории про мисс Джейн и рисую к ним картинки.

Близнецы переглянулись и хором заявили:

– Книжки про мисс Джейн пишет С. К. Холистер!

– Верно. Селена Куин Холистер. Это и есть я. Куин – это мое второе имя, но друзья и знакомые обычно называют меня именно так.

– Почему? – Эрик наклонился еще ниже и почти повис на плече Куин, очарованный тем, как из-под ее карандаша все четче и четче проступали знакомые очертания маленькой мышки.

– Я не знаю. Моя мама тоже меня так называла, – она пожала плечами, кроме того, у меня была двоюродная сестра, которую звали Селена, поэтому, чтобы не путаться, меня все называли Куин. А я, наверное, к этому привыкла.

– А почему тогда ваша мама не назвала вас просто Куин?

Почему она назвала вас Селена, если все равно собиралась называть вас потом Куин?

– Потому что в семье моей мамы есть такая старая традиция – каждую девочку, которая рождается в семье первой, называют Селена – в честь прабабушки. Но у брата моей мамы родилась дочка еще до того, как родилась я, и он назвал ее Селена. Вот так и получилось, что мою двоюродную сестренку называли Селеной, а меня – Куин.

– Угу. – Близнецы переглянулись, кивнули и наклонились еще ниже.

– А у вас есть какие-нибудь книги про мисс Джейн? – спросила Куин.

– Нет, – сказал Эрик, – но в подготовительной школе учитель иногда нам их читал.

– Это книжки для девчонок, – пробурчал Эван, – мы не читаем девчоночьих книжек.

– Почему вы думаете, что истории про мисс Джейн только для девочек? Куин внимательно посмотрела на двойняшек.

– Потому что мисс Джейн – мышка-девчонка, и она делает все как девчонка.

– Например? – спросила Куин, по-настоящему заинтересованная.

– Ну.., она всегда носит платья, поет или играет на флейте.., и вообще. – Эван пожал плечами.

Куин посмотрела на свой рисунок – мышка в платьице, играющая на флейте.

– Она играет пчелам и бабочкам, – сказала Куин, как будто близнецы нуждались в этом объяснении, – чтобы им было веселее летать.

– Она устраивает чаепития, – сказал Эван, причем его лицо выразило крайнюю степень отвращения.

– Она девчонка! – повторил Эрик тоном, не допускающим дальнейших возражений.

– Ну а если бы вы писали книжки про мисс Джейн, что бы вы сделали, чтобы мальчикам их тоже было интересно читать?

В течение нескольких мгновений Эван и Эрик оставались совершенно неподвижными, что было абсолютно не похоже на них.

– Я знаю! – закричал Эрик, запрыгав по комнате на одной ноге. – Вам надо сделать так, чтобы у нее был брат!

– Брат-близнец, – уточнил Эван.

– Ага, – Куин призадумалась над неожиданным предложением, – ну, предположим, если у нее был бы брат, как бы вы его назвали?

– Мы бы его назвали... – Эрик прикусил нижнюю губу, обдумывая этот серьезнейший вопрос.

– Джед! Джедид! – вдруг восторженно заорал Эван. – Как Джедида Маккензи!

– Звучит неплохо, – признала Куин, – Джедид Маусвинг. А как вы его себе представляете? Опишите мне Джедида, чтобы я могла его нарисовать.

В течение следующих пятнадцати минут Куин и два близнеца, склонившись над столом, усиленно трудились над рисунком, совершенно не обращая внимания на человека, стоящего в дверном проеме с чашкой остывающего чая в руке. После стольких бессонных ночей, проведенных им в раздумьях о ней, после того как он постоянно ловил себя на том, что бессознательно пытается отыскать ее лицо в толпе на стадионе или в аэропорту, Кейл видел ее наяву. Она спокойно сидела за письменным столом, рисуя в альбоме и увлеченно обсуждая что-то с его сыновьями, как будто это был ее дом и ее семья.

"Если бы она пришла тогда, все было бы именно так, – подумал он, – все должно было быть именно так..."

– Это, наверное, мой чай? – спросила Куин, неожиданно обернувшись. Ее глаза блестели от возбуждения – ведь она создавала новый персонаж.

– Мне кажется, он немного остыл, – ответил Кейл, осознав, что простоял в раздумьях несколько дольше, чем собирался.

– Ничего страшного. – Она улыбнулась, и ему показалось на мгновение, что дом накренился под сильным углом. – Не хочешь познакомиться с Джедом Маусвингом?

– – Конечно. – Он откашлялся, подошел к столу и заглянул через плечо Куин так же, как его сыновья.

– Смотри, папа, он первопроходец, как Джед Маккензи! – воскликнул Эрик.

– Мне он чем-то напоминает Дэви Крокета, – заметил Кейл, безуспешно пытаясь не обращать внимания на аромат сирени. – Если бы у Крокета был хвост, пара больших круглых ушей и длинные передние зубы, то это был бы в точности его портрет.

– Это штанишки из оленьей кожи, – пояснила Куин, пытаясь сдержать дрожь, вызванную его близостью. – Ребята подкинули мне великолепную идею для следующей книги.

Если это сработает, я укажу их имена в аннотации.

– А что это значит? – поинтересовался Эрик.

– Это значит, что в начале книги будет написано что-нибудь типа "Огромное спасибо Эрику и Эвану Маккензи за то, что Джед появился на свет".

– Вы хотите сказать, что наши имена будут стоять в книжке? – спросил Эван с широко раскрытыми глазами.

– Ну да.

– Вот это здорово!

– Конечно, вы должны мне немного помочь и рассказать, что, по вашему мнению, должны делать мышки-мальчики.

– Это совсем нетрудно! Мы можем много чего придумать.

– Я думаю, Куин не имеет в виду драки, битье ламп или ломку мебели. Или сидение перед телевизором целый день напролет, – заметил Кейл.

– А мисс Джейн смотрит телевизор? – спросил Эван.

– Нет, не смотрит, – ответила Куин, – надо будет придумать что-нибудь еще.

– Почему бы вам не подумать о том, что будет делать Джед, пока вы будете мыть руки? – предложил Кейл.

– Хорошо, папа. – И близнецы на удивление бесшумно и незаметно исчезли из комнаты.

Оставшись с ней наедине, Кейл почувствовал себя крайне смущенным. Куин улыбнулась ему, и он ощутил дрожь в коленях. Боясь выдать свое волнение, Кейл поспешил присесть на диван.

– Так, значит, это Джед? – спросил он, чтобы нарушить неловкое молчание.

– Джед Маусвинг. – Куин вновь улыбнулась. Ее сердце бешено билось, и она покраснела, почти на сто процентов уверенная в том, что он слышит эти удары.

– А откуда взялась фамилия Маусвинг? – Кейл облизнул неожиданно ставшие сухими губы.

– Сначала была фамилия Мауслинг, "о дочка одной из моих подружек не выговаривала "л" и произносила "Маусвинг". Мне понравилось, и я решила оставить так. – Она замолчала и смущенно пожала плечами.

Пока близняшки были здесь, ей было легче оставаться относительно спокойной в его присутствии. Ведь в конце концов они были вместе, в одной комнате. Она втайне не раз мечтала об этом и не верила, что ее мечты могут сбыться. До сегодняшнего дня.

– Твои книги пользуются успехом, – сказал Кейл.

– ; Мне нравится то, что я делаю. – Куин пожала плечами, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно безразличнее.

– – Я тоже любил свою работу. – Казалось, тень упала на его лицо при этих словах.

– – Я слышала о том, что произошло. Мне очень жаль, – сказала она. – Я знаю, как много значил для тебя бейсбол...

Кейл хотел пожать плечами и отмахнуться – мол, ерунда все это, как он часто делал на протяжении последних шести месяцев, но вдруг понял, что нет нужды притворяться перед ней.

– Было чертовски больно уходить из спорта, – сказал он тихо, почти шепотом.

– Мне очень жаль, Кейл. – Неосознанно она положила свою руку на его, ее теплота и нежность передались ему, и по телу словно пробежал электрический разряд.

– Мне тоже жаль. – Кейл резко поднялся, и ее рука соскользнула. Запястье, до которого она дотронулась, горело будто в огне. Он снова откашлялся – верный признак того, что он нервничал, чего не случалось с ним уже давно, – и направился в сторону кухни. – Ужин будет готов через пару минут. Правда, кетчуп для спагетти у нас из банки.

– Ничего страшного, – заверила его Куин.

Кейл быстро ретировался в безопасное пространство маленькой кухни, где можно было хотя бы избежать ее взглядов.

– Давай я помогу накрыть на стол. – Куин стояла всего в нескольких шагах за его спиной.

Кейл чуть не застонал вслух. Некуда бежать, негде спрятаться...

– Спасибо. – Он заставил себя улыбнуться и указал на навесной шкаф. Чашки и тарелки вон там.

Он пытался сделать вид, что ее присутствие ничуть его не смущает, что он даже не смотрит в ее сторону. Но сделать это в таком маленьком пространстве было невозможно. Их спины соприкоснулись, когда Куин потянулась к шкафу за тарелками. Она нечаянно задела его плечо, когда доставала из выдвижного ящика вилки, ложки и ножи. Он все больше и больше ощущал ее присутствие, от этого некуда было деться.

Кейл отодвинул край занавески. Буран не прекратился, скорее даже наоборот – усилился. Так что в любом случае ей придется остаться до утра.

И как же он, интересно, проведет с ней целую – ночь, под одной крышей?

Куин подняла глаза, взглянула на него и улыбнулась. Он почувствовал, что, кажется, сходит с ума.

Возможно, это будет самая длинная ночь в его жизни.

Глава 7

– Может, включить музыку? – Кейл стоял посередине гостиной, опустив руки, усиленно стараясь придумать, что бы сделать или сказать. Куин как раз выходила из кухни, где она мыла посуду, пока Кейл укладывал близнецов спать.

– Неплохо бы, – ответила она.

– Что ты любишь?

– А из чего можно выбирать?

– Из того, что можно поймать по этому старому радиоприемнику. – Он медленно повернул ручку настройки частоты. – Но, боюсь, сегодня выбор у нас невелик.

– Вот это звучит неплохо. Я вообще люблю рождественские песенки.

Кейл пытался настроить радио так, чтобы было поменьше треска и шума, и, пользуясь моментом, усиленно думал, что же ему делать дальше. Когда он представлял себе их встречу, все было предельно ясно, однако сейчас, когда Куин наконец оказалась рядом, все было совершенно по-другому, и Кейл совсем растерялся.