Текст книги "Брызги шампанского (СИ)"

Автор книги: Мария Совицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

К счастью, сына сегодня забрала к себе по ее просьбе подруга. Время семь часов, как раз заедет за ним… Сегодня выходной. Можно спокойно отдохнуть и все обдумать.

Через пятнадцать минут Марьяна, звеня ключами от своей «Ауди», направлялась к больничной стоянке.

Антон провожал ее взглядом из окна. Он был счастлив и шепотом благодарил Бога, что дал им встретиться вновь…

* * * * * * * *

Его приятные, отвлеченные мысли прервал звонок мобильника – мелодия из сериала «Бригада». Кто мог звонить в такую рань? Номер не определялся. Антон нажал кнопку:

– Алло, Горячев слушает.

В ответ молчали, слышен был только какой-то треск. По-видимому, звонили из другого региона, связь никак не налаживалась.

– Алло, говорите. Вас не слышно!

Почему-то опять закололо в боку. Спокойно. Чертовы нервы…

Треск прекратился.

– Алло, – женский голос. Молодой, незнакомый. – Антон? Доброе утро. Как самочувствие у тебя?

– Кто это? – ему не понравилась фамильярность девушки. Боль в боку нарастала.

– Антон, тебе действительно важно, кто это? Ты сейчас не в той ситуации, чтобы интересоваться. Кстати, как дела в компании? К вам недавно приезжала проверка из Инспекции по труду. Как ты думаешь, твои подельники никому не проболтаются о Ветрове?

В глазах поплыло. Он вцепился в гладкий прохладный корпус телефона.

– Что же вы не пожалели беднягу? – продолжала девушка. – Он сирота, астматик, получал у вас небольшую зарплату за свой немалый труд. А вы, три здоровых мужика, все при должности и при деньгах, даже не обеспечили ему достойные похороны, а сплавили куда подальше его тело.

– Девушка, вы о чем говорите? Я вычислю вас…

– Не вычислишь, потому что я напрямую от него звоню.

– От кого – от него?

– Да от Ветрова. Он передает тебе сердечный привет и приглашает купаться и порыбачить в Конаково. Есть там, говорят, рыбные места…

– Сумасшедшая! – крикнул Антон. – Что тебе надо?!

– Он просил ту курточку захватить, в которой ты в тот раз был – больно она ему понравилась…

Антон нажал кнопку отбоя, потом отключил телефон совсем. Его била мелкая дрожь…

– Господи, – прошептал он. – Какая-то баба обо всем знает. Это конец… Суд. Зона. Огласка…

Он какое-то время сидел с закрытыми глазами. Потом снова включил телефон, набрал номер технолога.

– Андрюха? Все, конец. Нас просекли. Не задавай глупых вопросов! Я насчет Ветрова…

* * * * * * *

Антон до конца дня делал звонки, улаживал свою проблему… Было решено расспросить аккуратно сотрудников фабрики о Ветрове, с кем он водил знакомства, была ли у него женщина… По указанию генерального директора, ее требовалось ликвидировать, другого выхода у них не было. Он не мог понять, каким образом всплыло их преступление, ведь чтобы знать хорошо все подробности, надо было ехать за ними по пятам до этого леса в Конаковском районе, а потом, хорошо укрывшись где-нибудь, наблюдать за ними…

Занятый решением своего вопроса, он не знал, что в восемь часов вечера со станции Алабушево сошел решительный осетин и направился к дому, где принимала ванну Марьяна Султыгина и уже давно спал ее сын. Марьяна надела халат и вышла из ванной комнаты как раз в тот момент, когда он отломал от старого забора два колышка и пролез в палисадник, направляясь к дому. А когда она пошла в комнату Маги, чтобы проверить его сон, он уже был в маленькой уютной кухне, спрятался за холодильником.

Когда она зашла в кухню и включила свет, сначала не заметила его. Он вышел и тихонько встал за ее спиной, когда она потянулась к настенному шкафчику за пачкой «Липтона».

– Мариам, – тихо окликнул он. Женщина выронила пачку чая. Полным именем ее никто из русских знакомых не называл. Она сразу поняла, кто это.

– Ну здравствуй, Курбан. Что же ты приходишь ко мне как вор, в дверь не стучишь. Не уважаешь ты память покойного брата, раз так к его жене приходишь.

Марьяна выглядела очень спокойной, лицо хранило обычное для нее мягкое выражение, поза расслаблена. Только правая рука лежала на кухонном столе, пытаясь нащупать нож так, чтобы осетин этого не заметил.

– Здравствуй. Не поцелуешь? Родственники как-никак…

– Говори, зачем пришел.

– Мариам, на семейном совете решили найти тебя и забрать Магу. Отец мой посчитал, что у нас его лучше воспитают в соответствии с традициями, по обычаям предков. Если ты хочешь, можешь поехать с нами и жить в отцовском доме. Если же нет… Что же, ты – еще молодая, красивая женщина. Ты еще найдешь себе мужа, родишь детей для него. А Мага – мальчик, первенец. Отправь его со мной.

Марьяна вспыхнула.

– Ты сам-то думаешь, что говоришь, Курбан? – пытаясь сохранять спокойствие, усмехнулась она. – Чтобы я, мать, отдала вам своего единственного сына? Ни за что! Один раз вы уже разлучили меня с ним, но теперь такого права у вас нет – я не имею к вашей семье никакого отношения с тех пор, как мой муж погиб. Передай своему отцу, что я, конечно, глубоко уважаю и его самого, и наши обычаи, но ребенка от себя никуда не отпущу. И с тобой не поеду. Я хочу жить в России. В Осетию возвращаться и становиться рабой твоей, твоего отца и остальных братьев я не собираюсь…

Родственник приблизился к ней вплотную, обхватил за плечи. Марьяна дернулась и больно ударилась об угол столешницы.

– Подумай, прошептал он. – Отец сказал, если ты не согласишься, дать тебе много денег и выкупить Магу. А если ты и в этом случае не пойдешь нам навстречу, мне придется действовать более жестоко…

– И что же ты сделаешь? – с вызовом крикнула женщина, в отчаянии надеясь, что кто-то услышит ее на улице и придет на помощь. Наконец она нащупала нож и прыгнула на Курбана. Но осетин был намного сильнее ее, он легко завернул ей руку за спину и повалил на пол.

– Ты с ума сошла, девчонка! – жарко шептал он ей в самое лицо. – Все могло бы быть нормально… Никто не хочет тебя убивать. Какая ты красивая… Я всегда считал тебя красивой. Мариам, согласись, возьми деньги, я отвезу тебя куда скажешь! Ты начнешь новую жизнь!

Марьяна не могла ему ответить – он зажал ей рот. Почувствовав, как Курбан возится на ней, расстегивая ширинку, она дернулась от отвращения.

– У тебя сумасшедшее тело… – бормотал мужчина – он явно был не в себе. Трясущимися руками он задрал ей футболку.

– Отпусти маму, ты!

Мага проснулся от шума. Он стоял в дверях кухни, крепенький двенадцатилетний мальчик со сверкающими гневом черными глазами на худеньком личике.– Не смей ее трогать!

– Магомед, ты не узнал меня? – одной рукой удерживая на полу, он протянул другую к ребенку. – Это я, твой дядя Курбан…

– Я помню тебя, дядя. Зачем ты обижаешь маму?

– Я не обижаю ее, Мага, мы просто обсуждаем кое-что…Я не делаю ей больно. Если бы делал, мама бы плакала. Скажи, Магомед, хочешь ли ты увидеть дедушку?

– Деду? О да! – глаза маленького мальчика тут же засияли. – И он покатает меня на лошади?

– Конечно, покатает, и научит стрелять, и охотиться, и расскажет много сказок про пророка Магомеда.

– Дядя Курбан, я хочу к деду! – закричал мальчик, прыгая по кухне. Марьяна съежилась, как от удара.

– Сынок, милый, – начала она, – там твоей маме будет очень, очень плохо…

– Это правда? – мальчик испуганно воззрился на дядю.

– Да, маме там будет плохо, – ответил осетин. – Поэтому мы уедем на некоторое время, а мама пусть поживет здесь немного без тебя. Идет?

Мага вопросительно взглянул на мать. В ее глазах стояли слезы. Марьяна понимала, что Курбан так или иначе увезет сына…

Через несколько минут в кухню вбежал Мага с большим пакетом, куда он собрал свои вещи. Глаза ребенка блестели от предвкушения встречи с дедом.

– Мамочка, ты не плачь, я ненадолго, я вернусь, только дедушку повидаю! – мальчик подбежал к матери и обнял ее. Марьяна стояла словно в ступоре, из глаз ее лились слезы.

– Все, Мага, пойдем, – Курбан взял его за руку, они направились к выходу.

Марьяна неожиданно вышла из оцепенения. Она схватила нож и с глухим воплем кинулась на Курбана…

Потом все произошло очень быстро. Курбан, почувствовав угрозу, резко развернулся и оттолкнул ее. Марьяна начала падать, ударилась головой об угол столешницы… Кровь забрызгала ее белую футболку, капли разлетелись вокруг. Она без чувств упала на пол. И задрожал, в истерике забился маленький Мага, не в силах произнести ни слова, судорожно задышал и обмяк в руках дяди, потеряв сознание.

Курбан, оставив мальчишку, кинулся к Марьяне, проверил пульс, оттянул веки. По-видимому, женщина умерла мгновенно, ударившись виском об острый угол. Мужчина достал мобильник.

– Алло… Расул, ты далеко? Слава Аллаху! Мы готовы… Мариам? Произошел несчастный случай, увозим одного мальчишку…

Через пять минут от дома отъехала синяя «Ауди», на заднем сидении которой сидел Курбан, держащий у себя на коленях Магу, еще не пришедшего в себя. А на уютной кухне так и лежало в искалеченной позе мертвое тело молодой женщины.

* * * * * * * *

Лена ушла недовольной. Через месяц – годовщина их свадьбы, она собирает гостей, организовывает праздник в том же ресторане, где они праздновали бракосочетание в прошлом году. Она полна идей, желаний и интересных задумок…

Антон пытался изобразить заинтересованность, но это давалось ему тяжело, да и получалось неубедительно. Поэтому жена и обиделась. Посмотрела своими серыми задумчивыми глазами в упор, вздохнула…

– Ладно, милый. Я вижу, ты устал. Все-таки подумай, Белова приглашать или нет? Он уже давно о себе знать не давал, да и сейчас, когда ты попал в больницу, даже не позвонил… Наверное, не надо.

– Ленок, ты лучше все организуешь… Решай сама.

– Хорошо. Я пойду тогда? Кстати, говорила с доктором Филиным, он сказал, еще неделька – и тебя выпишут. Видишь, как замечательно – как раз отдохнешь дома, и будем принимать гостей!

Лена обняла его, а Антон поморщился. Никто из веселой семейки – ни жена, ни тесть – его мнения никогда не спрашивали. Это уже начинало надоедать, тем более отвратительно это выглядело на фоне недавней ночи с Марьяной.

– Все, любимый, я побежала.

Как только Лена покинула палату, Антон забрался с ногами на кровать, схватил телефон и нажал кнопку быстрого вызова. Обхватил голову руками, услышав в который раз, что абонент недоступен.

В пятницу и субботу она просто не брала трубку, он думал – мало ли, возможно, занята с сыном, перезвонит сама, когда освободится… Однако Марьяна не перезванивала, а когда он позвонил в шесть часов утра в воскресенье, ему уже отвечал механический голос. Антон сходил с ума от собственной беспомощности. Если бы не его грозный тесть и жена, он давно бы поднял кого возможно, лично бы отправился в Алабушево! А так он мог только позвонить в милицию, где ему ответили, что занимаются поиском людей только по истечении трех суток от дня их пропажи…

Раньше Марьяна имела причину неожиданно исчезать. Первый раз, пятнадцать лет назад, ее заставил уехать отец. Потом – приходилось улаживать проблемы с родственниками в Осетии. Что же могло приключиться сейчас, когда, казалось бы, все встало на свои места, и Антон подумывал о разводе с Леной и начале новой жизни с ней, единственной по-настоящему любимой женщиной в его жизни?

В дверь палаты постучали. Это была пухлая молодая медсестра с красивыми синими глазами, раньше он ее не видел.

– Доброе утро, осмотр, пожалуйста…

Антон привычным движением засучил рукав, протянул ей руку, чтобы она смерила давление.

– Сто двадцать на восемьдесят… Отлично, как у десантника. Жалобы есть какие-нибудь?

– Вроде нет… Хотя вы знаете, засыпаю с трудом, можете мне снотворное прописать?

– Снотворное? – девушка задумалась. – Подождите, сейчас у доктора спрошу.

Девушка выбежала из палаты. Антон подумал, что она явно работает не так давно, еще, возможно, не знает, кто его тесть и что он за пациент. Возможно, ее удастся расспросить о Марьяне…

Через пять минут синеглазая медсестра вернулась. В руке она держала стакан воды и пузырек с таблетками

– Это мепротан. Примите за тридцать-сорок минут до сна одну таблетку, водичкой запьете. В инструкции говорится про две таблетки перед сном, но вы не спешите, возможны побочные действия. Если они будут, доктор назначит другие таблетки…

– Ой, спасибо большое! – Антон улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой и дотронулся до руки медсестры. – А почему сегодня доктор ко мне не приходил?

Медсестра смутилась.

– Ой, разве не приходил? А Олег Иванович?

– Да, мужчина был такой пожилой… А раньше ко мне женщина приходила, я уже даже привык… Мария, кажется, ее звали…

Девушка опустила глаза, явно раздумывая о чем-то. Антон еле сдержался, чтобы не поторопить ее, не встряхнуть как следует.

– Не Мария, а Мариам, – девушка вздохнула так, что сердце у него чуть не выскочило от нехорошего чувства. – Султыгина Мариам Магомедовна, невропатолог. Сегодня только узнали, нет ее больше.

Антон еле сдержался, чтобы не закричать.

– Как так – нет больше?

– Сегодня только узнали. А смерть, по результатам экспертизы, наступила в пятницу. Позвонила ее соседка и все нам рассказала, ужас какой-то... Зашла в пятницу вечером поболтать, дверь открыта, на кухне лежит наша доктор, упала она, ударилась головой о столешницу умерла сразу – удар на висок пришелся. Но не сама, кто-то ее толкнул явно, да и сына ее не нашли.

Молодой человек отвернулся. Пятница… Господи, невозможно.

– Жалко, такая хорошая женщина была, и доктор замечательный, – разговорилась медсестра, – научила меня многому… Ой, как вы расстроились, конечно, ужасно это все! Но вам волноваться нельзя ни в коем случае! Примите таблетку и постарайтесь уснуть, а я пойду, меня еще пациенты ждут!

Медсестра вышла. У Антона зазвонил телефон, резко и надрывно прозвучав в тишине…

– Да, Горячев слушает.

– Ну здравствуй, Горячев. А я Ветров.

Антон подсознательно ждал теперь этих звонков в любой момент, поэтому бок теперь не болел. Он сразу положил в рот семь таблеток из тюбика, запил глотком воды, сосчитал до десяти мысленно, решил не упускать не одной подробности разговора, чтобы вычислить, кто терроризирует его.

Мужской голос на другом конце провода был молодым, хрипловатым и как будто усталым, или не совсем трезвым… Антон ничего не мог утверждать – голоса покойного Ветрова он никогда не слышал.

– И что тебе надо?

Антон услышал какой-то странный шум, абонент явно находился недалеко от проезжей части.

– Я скучаю здесь, – медленно говорил неизвестный. – Приезжай ко мне, поговорим, обсудим все…

Таблетки подействовали моментально. Антон почувствовал легкое головокружение и ощущение отрыва от земли, как у него было при приеме экстази…

Абонент отключился. Антон, шатаясь, пошел в ванную. В рук он сжимал спасительный пузырек с мепротаном.

– Мариам… Марьяночка, – бормотал он, сползая на пол. – Как же ты покинула меня, любимая? Я совсем пропаду без тебя, а тут еще этот Ветров на мою голову…

Антон залпом проглотил половину содержимого пузырька.

Через полчаса он уже видел лес, темный и неприветливый… тело Ветрова с привязанным к шее камнем лежало на земле. Рядом почему-то стояла Марьяна, удивительно молодая, красивая и грустная, и молча качала головой – мол, нехорошо поступаете, товарищи…

Из последних сил Антон протянул руку к пузырьку и проглотил остальные таблетки. Пропади все пропадом.

Жгучей боли в животе, начавшейся через полчаса, он уже почти не чувствовал…

Глава 4

– Ленка, не плачь! Доченька, родная, милая моя, что же это такое!

Виктор Степанович чувствовал себя беспомощным и растерянным. Уже три дня как он увез Лену в их загородный коттедж, находящийся в элитном коттеджном поселке «Золотой ключ» недалеко от Поваровки, скрыл от всего – друзей, их соболезнований и организации похорон. Этим занялась молоденькая племянница Ольга, друг Антона Николай и его собственная верная секретарша. А он пытался помочь дочери с большим, первым в ее жизни горем. Смерть Антона, такого молодого и, казалось бы, благополучного.

Его дочь плакала навзрыд. Плакала о своем муже, покончившем с собой за месяц до годовщины их свадьбы. Это было неожиданно, страшно и совершенно непонятно лично ему – молодой человек, успешный бизнесмен, счастливый брак… Неужели все это его чертовы нервы? Или было что-то, о чем они с дочерью не знали? Может быть, не считал Антон, что так уж у него все красиво, точило что-то его изнутри, вот он и наглотался таблеток? Как бы то ни было, третий день рыдала его любимая и единственная дочь, и он, который обычно мог сделать все, сейчас не мог сделать ничего, разве что прижать ее к себе и попытаться утешить. Прям как во времена ее детства, когда она падала и разбивала коленки до крови, или мальчишки в школе обижали…

– Папа, не уберегли мы его! У него точно были какие-то проблемы в бизнесе, вечно звонки странные, после которых он был сам не свой! Это его постепенно и доконало. А меня в свои дела он никогда не посвящал…

Виктор Степанович слегка напрягся и отстранил дочь. Она, как всегда, будто читала его мысли.

– Какие звонки? Я знаю, что не посвящал, но постарайся хоть что-нибудь вспомнить. Я догадывался, что они там в своем «Джонс А.С.» творят черт знает что, но не лез туда, думал, сами разберутся, да и он сам помощи не просил…

– Вспомнила! – Лена перестала плакать, и Виктору Степановичу сразу стало легче. – В тот день, когда его в больницу увезли… По-моему, из-за этого ему и стало плохо. Он ушел в ванную, ему позвонили. Я ответила, там просили перезвонить и представились… Подожди, сейчас вспомню. Алексеем Ветровым.

– Хорошо, дочь, а с чего ты взяла, что ему именно из-за этого стало плохо?

– Я тебе в тот раз не рассказала – так испугалась за Антона, вылетело совершенно из головы… Когда я ему все передала, у него как раз приступ и случился. Он упал, как только я произнесла имя звонившего. Потом, в больнице, я не стала ничего спрашивать – не хотела волновать его. А он, бедный, так и был все время подавлен, сам не свой ходил…

На Лениных глазах снова показались слезы. Виктор Степанович, испугавшись новой истерики, обнял дочь.

– Милая, не плачь. – Он подвел ее к встроенному в стену мини-бару, налил «Голд Лэйбл» в хрустально блестящий бокал. – Выпей. Я не думаю, что кто-то сознательно причинял ему вред. Что поделаешь – наш Антон надорвал себя работой, у него и ранение было во время службы в армии, к тому же ты помнишь, он одно время баловался наркотиками, вот молодой организм ни не выдержал… Ладно, о мертвых плохо не говорят. Доченька, иди поспи, тебе отдохнуть надо, у нас похороны через два дня… А я еще посижу, подумаю.

И Виктор Степанович, сидя в гостиной в мягком коричневом кресле с бокалом виски, крепко задумался. Но думал недолго, сидеть без дела было не в его правилах. Да и картина вырисовывалась интересная… Похоже, кто-то из учредителей «Джонс А.С.» пытался оттяпать долю, которую Антон вложил в компанию. А эти деньги дал ему именно он, тесть Виктор Степанович, на развитие бизнеса, да и чтобы мнение Антона на совете директоров компании тоже принималось в расчет. И сумма была немалая, стоило ради нее все разузнать…

Михайлов допускал и другой вариант – что Антона задолжал кому-то, и деньги с него потребовали. Но зачем залезать в долги, уже вложив в дело крупную сумму? Тут мысли чиновника неизменно останавливались на наркотиках – возможно, они были для Антона не таким уж легким периодическим развлечением, как он пытался убедить тестя и жену.

Позвонил главный врач больницы, где умер Антон. Лена с отцом приехали по его звонку три дня назад, когда все произошло. В больнице девушка упала в обморок, увидев в ванной комнате палаты безжизненное тело своего мужа в луже рвоты. Теперь он интересовался, как чувствует себя Лена. К слову сказать, Михайлов и главный врач учились когда-то давно в одном классе…

– Витя, как себя дочь чувствует? Господи, горе-то какое…Не доглядели мы за твоим зятем, да и чувствовал он себя перед смертью хорошо, никаких подозрений не было, что он такое совершит… Ты уж прости меня, не вызывай никаких проверок к нам, ладно?

– Санек, спасибо что позвонил. Ленке сейчас получше. Плачет, конечно, не без этого, коньяком вот только что отпаивал, спать еле уложил… Коньяк-то ничего ей сейчас?... Ну слава Богу. А насчет проверки не волнуйся, это я при ней так сказал, чтобы она видела, что я тоже злюсь… Никто к вам не приедет, по крайней мере от меня. Работайте.

– Спасибо, облегченно вздохнул главврач. – Прямо какая-то черная пятница для нашей больницы случилась… Утром дочка бизнесмена одного сбежать пыталась, еле санитары отловили в другом крыле. Днем я узнал, что невропатолога нашего, Султыгину Марьяну, убили в собственном доме, а сына ее увезли. Она еще заменяла заболевшего Андреева, приходила к вашему Антону. Может, ты ее и видел. И вечером, как будто специально, чтобы меня добить, твой зять совершает самоубийство. Ты, Вить, прости меня за откровенность, просто я в таком шоке…

– Да я уж давно простил, и ты меня прости, я погорячился, – миролюбиво ответил Михайлов. – Скажи еще раз, как ту докторшу звали?

– Султыгина Мариам Магомедовна.

– Просто интересно, припоминаю… Ладно, Саш. Бывай, супруге и детям привет.

Виктор Степанович прекрасно помнил черноглазую восточную красавицу-доктора. Надо же, как жаль, такая молодая, ребенок без матери остался…

Теперь мысли Михайлова вращались вокруг Антона, больницы и смерти этой Мариам…

Глава 5

Кладбище находилось за городом, в лесу. Совсем недалеко было озеро, зеркально-чистое, голубоватое, обрамленное зелеными берегами, когда-то чистыми, а сейчас испорченными оставленным отдыхающими мусором. Лес был смешанным, преобладающие сосны источали восхитительный, целебный, чуть едкий запах. Днем, особенно в июльское тепло, можно было встретить белок – они, обнаглев, могли перебежать дорогу.

Храм уже был полуразрушен, хотя снаружи еще сохранял свою величественность. А вот кладбище регулярно реставрировалось на средства, выделяемые городской администрацией. Симпатичная литая черная ограда, украшенная витыми узорами, высаженные совсем недавно розовые кусты… Люди могли рассчитывать на уютный последний дом для себя.

Еще девчонкой-подростком, лет десять назад, она с одноклассницами частенько играла в этом лесу, купалась в озере. Они рвали цветы, кормили орехами белок, делали шалаши из березовых веток и сосновых лап. Позже они уже приходили сюда с мальчишками. Сначала – жгли костры, пели песни под гитару. Позже – целовались при луне. И она целовалась. С ним, единственно любимым, обожаемым, самым лучшим. А теперь его нет.

Его могила, появившаяся здесь год назад, выглядела всегда ухоженной, раз в неделю появлялись свежие цветы – красные розы и белые гвоздики. На могильной плите была фотография совсем молодого красивого парня. 1980-2008. Совсем мало прожил, не дотянул до тридцати… Бедняга, что случилось-то?

Она приходила сюда даже чаще, чем те, кто его знали. Родителей у молодого человека не было, он был сиротой… Были только многочисленные друзья. Некоторые – из института, в котором он когда-то учился, но большинство – такие же простые ребята, которые работали с ним когда-то в автосервисе... Они частенько приходили к ним домой, в квартиру, которую они снимали. Там происходили его любимые пирушки, они выпивали, пели песни под гитару… Сначала они пытались наладить с ней контакт, поддержать, но это оказалось невозможно – она слишком хотела спокойной семейной жизни. Только он и она, возможно, в будущем – их ребенок… А позже, когда все случилось, она так до конца и не поверила в смерть любимого… Она и со своими родителями не смогла жить, уехала. Хотя мама и папа считали, что дочь нашла себе другого парня и стала жить с ним. Глупенькие, любовь не предают…

Сегодня она опять принесла цветы. Две розочки и две гвоздики. Вытерла грязь с его плиты, присела на скамеечку.

– Ну здравствуй, любимый. Как ты тут? У меня все хорошо. Работаю, иногда отдыхаю. Не думай, у меня нет других мужчин. По-моему, их нет вообще. Зато появилась приятельница.

Девушка достала из сумочки маленькую фляжку с коньяком, отхлебнула. Закурила тоненькую сигаретку.

– Скоро я буду приезжать только на выходных. Но это ничего, это лишь на какое-то время. Когда я все сделаю, будем видеться чаще. А может, и вовсе не будем разлучаться?

Уже темнело. Девушка нажала на кнопку мобильного телефона. Шесть часов вечера. Надо бежать на остановку, а то скоро последний автобус на станцию, а в субботу они ходят нерегулярно… Не пришлось бы ловить машину за немалые деньги.

– Все, милый, прости, пора мне… А то домой не вернусь. А у родителей я оставаться не хочу. Ты не волнуйся, я скоро со всеми делами разберусь. Я же сильная. Ты только меня не покидай, приходи ко мне во сне почаще. Мне так хорошо, когда ты приходишь, так приятно…

А я все сделаю. Процесс уже пошел. Они поймут, что не все им позволено, что нельзя было лишать тебя жизни.

Ты, главное, не скучай, солнце мое. Все будет хорошо. Мы обязательно встретимся с тобой, ты только подожди…

Девушка потушила сигарету, тут же зажгла новую, закрыла ограду его могилы и направилась к автобусной остановке. Прямая, как палка, спина, твердая походка, уверенный взгляд больших льдистых глаз. Виктор Цой в наушниках: «Нам с тобой… и беда станет не беда…План такой…»

Глава 6

Наташа была счастлива.

Наконец-то она нашла человека, с которым можно было не только жить в одной квартире, но и прекрасно проводить время. На это она, честно говоря, не особо рассчитывала. Почти все подруги, как в Москве, так и в родной Твери, вышли замуж, обзавелись детьми. Одна она не спешила с этим, да и не горела желанием.

Лера, хоть и не подпускала к себе слишком близко мужчин, также, как и она сама, любила погулять, поразвлечься. За два месяца их знакомства, а эти месяцы были летними, теплыми и пьянящими, они посетили очень многие увеселительные места Москвы и ближнего Подмосковья – парки, пляжи, дискотеки под открытым небом. Им было очень комфортно вместе. Наталья любила поговорить – Лера, напротив, была молчаливой. Обе делали карьеру. Обе были эффектными, зажигательными. А Лерино нежелание найти себе парня было объяснимо – рассталась недавно с любимым, была серьезная ссора, разлуку переживает тяжело. Ничего, все проходит!

Сейчас была середина августа. Наташа возвращалась с работы. Офис «Автомира» находился недалеко от парка «Сокольники». Люди встречались после работы, пили пиво в летнем кафе, танцевали и развлекались. Четверг. День, когда Наташино настроение поднималось почти до предела. Сегодня она надела свое новое платье – из зеленого шелка, с короткими рукавами, длиной чуть выше колен. Из-за этого платья сегодня и посетители автосалона были вежливее, и начальник приветливее. Впрочем, нет. Не из-за платья. Из-за ее улыбки, блеска глаз и приятного низковатого голоса. Она хотела одеть это платье завтра и после работы пойти в нем в клуб. Однако шеф сказал, что завтра приезжают заказчики. Значит следовало одеться строго и по-деловому, а это платье все же выглядело несколько легкомысленным. Ничего страшного, она имела прекрасную возможность продемонстрировать его сегодня, а завтра, облачиться в скучный серый костюм на весь день и переодеться в конце своей смены…

Домой идти совсем не хотелось. Лера сегодня едет по каким-то делам, сказала, что вернется поздно. Наташа уже отвыкла скучать в одиночестве. Хорошая все-таки девчонка эта Лера. Главное – не давать ей замыкаться в себе, переживая расставание с парнем.

Из летнего кафе негромко звучала Максим, «Трудный возраст». Старая песня, приятные воспоминания... Наташа присела за столик, заказала сок, палочку куриного шашлыка. Народ веселился, на душе было как-то легко и приятно. Сама бы с удовольствием потанцевала, просто одной выходить было как-то неудобно…

За соседним столиком сидели два молодых человека. Оба симпатичные, чуть постарше ее. Оба также пьют пиво, мирно о чем-то разговаривают. Один – картинно красивый голубоглазый блондин в джинсах и потертой джинсовой куртке, белозубая улыбка, весь приятный, прямо солнечный. Второй – серьезный, брюнет с холодными серыми глазами, не такой красивый, но куда более интересный. Он периодически поглядывал на Наташу. Она кинула взгляд через плечо, улыбнулась в сторону. Ничего ребятки. Лерку бы сюда, одной совсем некомфортно…

«Максим» закончила петь. На небольшую сцену под тентом кафе вышла девушка, организующая программу для посетителей.

– А сейчас, дорогие мои, по заказу наших гостей из солнечной Армении прозвучит песня «Ереван-джа»! Для Ованеса и Арутюна!

Наташа пожала плечами, достала из сумочки телефон и начала писать сообщение матери. Что с них взять, везде платят – везде их и привечают! Она не очень любила мужчин с Кавказа, но уважала их напористость и решимость. Побольше этих качеств нашим парням – может быть, и не выходили бы русские девчонки замуж за джигитов. Вот, и сейчас две красотки голубоглазые отплясывают лезгинку с армянами, заказавшими песню, которая прославляет в центре Москвы их столицу…

Но, по-видимому, не все относились к пляске армян так спокойно. Какой-то пьяный молодой человек, нецензурно выругавшись, поднялся из-за своего стола, вышел на сцену и ударил одного из них.

– Ты, падла, оборзел? Вали в свою Армению!

Второй армянин, естественно, вступился за друга. Ребята из компании русского повалили на сцену, а их было пять человек. Откуда-то взялись соотечественники танцоров, которые с гортанными выкриками влезли в кучу-малу. Со сцены полетела музыкальная установка, девушка-ведущая истошно завизжала. Пожилой хозяин кафе выбежал, замахал руками на дерущихся, пытался кого-то растащить, в итоге получил удар по носу и, обливаясь кровью, принял участие в побоище. Половина посетителей в итоге дралась, а другая половина, преимущественно женская, дерущихся подбадривала. С тех столов, что стояли ближе к сцене, полетела на пол посуда, разбиваясь об деревянный настил хрустальными брызгами…

Наташа увлеклась перепиской с матерью и поздно поняла, что пахнет жареным. Она схватила сумочку, когда – о, надо было садиться подальше от сцены! – на нее начал падать один из молодых армян. Он не устоял на ногах от мощного кулака хозяина кафе…

На девушку словно нашел столбняк. Она дернулась, но двинуться с места не смогла. И валяться бы ей на полу в ее красивом шелковом платье, прижатой потным избитым армянином… На помощь пришел брюнет, который сидел за соседним столиком и с самого начала привлек ее внимание, вместе со своим другом, красавчиком-блондином.

Молодой человек резко притянул к себе Наташу, она упала в его объятия. Армянин пролетел мимо и с грохотом упал на пол, ударившись головой. Она с ужасом подумала, что могло бы быть сейчас с ней. Тем временем брюнет схватил ее за руку и стал выводить из толпы дерущихся. Какой-то парень в пьяном угаре полез на него, но Наташин спаситель ловким, каким-то даже профессиональным жестом завел ему руку за спину. Тот вскрикнул и упал. Следующего он одной рукой уложил на землю. Больше уже к ним никто не лез, и брюнет благополучно вытащил ее из толпы.