Текст книги "Знак Избранника"

Автор книги: Мария Симонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Он на несколько мгновений умолк, наслаждаясь сигаретой. Левый ждал.

– Вытаскивая из заварухи Риплайн, ты не задавал себе вопроса, каким образом два года назад пятнадцатилетняя девчонка могла оказаться в группе историков на Инсайдере?.. Может, ты думал, что ее взяли к нам по протекции ее отца президента?

Рок с вопросительной усмешкой воззрился на Левого. Тот, не отвечая, достал сигарету и тоже закурил.

– Я сам нашел ее и сумел всучить Ларсену вне конкурса, хотя она прошла бы этот конкурс. Но я не мог рисковать, – признался Рок.

– И вы посвятили ее в свои планы?

– Сообщать ей, что она нужна мне в качестве приманки? Да упаси, Боже! Я считал, что мне достаточно будет познакомить вас, чтобы надолго отбить у тебя охоту к кругосветным авантюрам. И я был категорически против этой их бредовой идеи засылки ее на два года в средневековое болото. Кто же мог знать, что она окажется столь плодотворной? Я употребил тогда все свое влияние, но им втемяшилось, и они словно с цепи сорвались: сумели убедить начальство и заразить буквально всех заинтересованных лиц дурацким энтузиазмом по поводу этого эксперимента с подменой. Впервые на арене! Надежды на ту, которую Инсайдер доставил вместо нее, не могло быть никакой: немного похожа, но и только. К тому же типичная доисторическая дурочка. Эта не то, что удержать, но даже и просто заинтересовать тебя не имела ни малейшего шанса. Оставалось ждать. Другой такой просто не было. Итак, прошло два года, и что же мы имеем? Во-первых – тебя, непреклонного в своем решении, даже после Совета и стольких душещипательных и устрашающих речей, произнесенных на нем. Кстати, я и не сомневался, что они на тебя не подействуют. Спрашивается, зачем я его спровоцировал?

Он загасил в пепельнице сигарету и наклонился вперед, упершись в подлокотники.

– Я хотел, чтобы наши лучшие специалисты объяснили тебе на пальцах, какое это смертельно опасное предприятие! Населенные человеческими существами уровни сосредоточены в нашем участке Спирали. По мере удаления от Инсайдера, который мы, сами не знаем как, создали, и принцип работы которого для нас самих – темный лес, человеческие сектора встречаются все реже, зато всякая жуть, вроде этих гигантских насекомых в Сорок Пятом – все чаще. Это, как и многое другое, ты знал и раньше, о чем-то сам догадывался, сопоставлял. Но сегодня я специально подготовил массированный удар полной информацией, чтобы нарисовать тебе картину во всех подробностях. Да, я хотел тебя напугать! Но далек был от мысли, что это тебя остановит.

Теперь второе: зная все это, ты отправишься к ней. Ты же не сможешь уйти, не повидав ее?.. Я так и думал. Ведь вполне вероятно и даже почти наверняка ты не вернешься. Разумеется, тебе не обязательно говорить ей об этом. Но ведь это уже не твоя тайна… Понял, куда я клоню? Возможно, я сильно потеряю в твоем мнении, но ради блага человечества я на это иду. Она уже в курсе, куда ты собрался, и задала только один вопрос, который мучает и всех нас, а именно – зачем? Но этот вопрос мы уже обсудили, поговорим о другом: я советую тебе рассказать ей о тех ужасах, что ожидают тебя в пути. Я могу поставить свое жалование, что она начихает на все и пойдет за тобою следом, даже если ты скажешь ей, что в целях эксперимента намерен прогуляться прямиком в пасть огнедышащего дракона. Вот мы и добрались до третьего: ты не сможешь пуститься в такую смертельную авантюру в компании с ней и вынужден будешь отложить ее на неопределенное время.

Левый погасил сигарету.

– Некоторые не так давно уже ошиблись, пытаясь прогнозировать ее поведение…

– Но не я. Хочешь знать, каков был мой прогноз ее интимной беседы с герцогом? Девяносто процентов я давал за то, что Горячему не придется брать девчонку силой – да он никогда и не стал бы делать этого. Все мы любим свою работу и отдаемся ей без остатка, а у нее появилась такая редкостная возможность отдаться своему обожаемому средневековью в лице его лучшего представителя! Если бы к тому времени она уже не познакомилась с тобой, я поставил бы все сто процентов на то, что она поступит именно так…

– Довольно! – прервал Левый речь шефа. – Вы меня убедили. Удивляет только ваша откровенность именно теперь, когда она может разрушить в последний момент столь тщательно и долго взлелеянные планы. Вы таки сумели доказать мне необходимость отложить свидание с ней до моего возвращения.

С этими словами Левый встал и пошел к двери. Лош тут же покинул свое место в углу и направился вслед за рыцарем.

– Минутку! – остановил Левого почти на пороге, заставив его обернуться, спокойный голос начальника. – Ты даже не попрощался со мной, мальчик, а это не по-дружески. Но я не обижаюсь, потому что уверен, что расстаемся мы не надолго. Да, кстати, тебе не говорили, что Леди Акьютт Таникч вот уже четвертую неделю как врачует раны своих родственников в фамильном замке? Когда она узнала о состоянии их здоровья после столь успешного прикрытия ваших тылов, то внесла предложение отправиться туда еще разок, на неопределенный срок. Учитывая, что девушка в ближайшее время может оказаться в свите герцога, начальство пошло ей навстречу, и даже я не стал возражать: впервые у нас появилась реальная возможность заиметь своего человека в непосредственной близости к руководителю государства.

Пока шеф говорил, Левый вернулся к столу и остановился напротив Рока, оперевшись ладонями о край столешницы.

– Но Таникчи не отдадут ее Логанну, – возразил он, однако утверждение это больше напоминало вопрос.

– У Таникчей есть три выхода, – с готовностью продолжил Рок, удобно откидываясь в кресле. – Первый – выдать ее поскорее замуж, и тогда любые притязания властелина автоматически становятся незаконными. Но, зная герцога, мы рискуем утверждать, что очень скоро он нашел бы способ освободить ее от супруга, если бы леди пошла на такое замужество. Но она, что естественно, решительно протестует, ссылаясь на траур по вам, так безвременно погибшему в горах под обвалом. Тогда возникает второй вариант – монастырь, и пока глава семейства вроде бы отдавал Богу душу, остальные родственники уже всерьез вознамерились ее туда упечь. Но с тех пор, как папаша пошел на поправку, никто не смеет даже заикнуться об этом: ты же знаешь, что монастыри в стране имеются только мужские, и участь попавшей туда женщины незавидна – одиночная келья до конца дней. Отец уж скорее пойдет на третий вариант…

– Таникч не отдаст ее Логанну! Он ради этого уже поставил на карту благополучие семьи и сам едва не лишился жизни…

– Один раз поставил – и проиграл. Ставить второй раз семейное благополучие на битую уже карту Таникч не рискнет, да и клан едва ли поддержит его в таком начинании. Ты дважды сумел увезти леди, но поскольку не успел-таки жениться на ней, она принадлежит теперь герцогу по праву первой ночи. Откровенно говоря я не сомневаюсь, и руководство со мной в этом солидарно, что и отправка в монастырь закончилась бы для нее герцогской спальней. Как видишь, туда ведут все три ее Эйморкских дорожки. Не знаю, подумала ли она об этом, когда так самоотверженно бросилась на спасение родственников, но руководство только об этом и подумало, и только поэтому дало добро на ее повторную засылку.

– А вы не находите, Рок, что у нашего уважаемого руководства слегка едет крыша? – Левый был вне себя от ярости и не собирался этого скрывать. – Сначала они срывают меня с задания, и я увожу Риплайн от Логанна ценой его крови и крови многих других. А сейчас они уже готовы сами держать свечку, подложив ему девушку прямо под бок!

– Не передергивай, мальчик, – невозмутимо посоветовал Рок. – Ты был вызван, чтобы найти ее и уберечь от насилия. С заданием ты, до известной степени, справился, остальное не имеет к тебе никакого отношения. Можешь считать, что я рассказал тебе это просто по дружбе. И нахожу нелишним напомнить, что на сей раз речь не идет о насилии: если она не отказала герцогу в первый раз, с какой стати ей делать это теперь?

Левый невесело усмехнулся.

– Вы напрасно боялись потерять в моем мнении, Филлип, – неожиданно сообщил он. – Я уверен, что вы никогда не допустили бы отправки в пятый индекс девчонки, не объяснив ей предварительно по буквам, что именно ее там ожидает и не заручившись ее стопроцентным согласием, если бы не были уверены, что я отправлюсь туда за ней. Но ведь у вас наверняка имеется вариант и на случай моего отказа?

– Мне стыдно признаться, сынок, но другого варианта, кроме твоего вмешательства, не существует. Девушка неплохо соображает и сама напросилась на это. Но на случай твоего отказа у меня действительно есть дополнительная информация для тебя лично. При замке Таникч дежурил человек Логанна, и герцогу давно уже известно о возвращении леди Акьютт. До недавнего времени его задерживали в столице государственные дела, но около недели назад он куда-то сорвался, прихватив с собой большую часть своей регулярной гвардии. Если учитывать, что от столицы до владений Таникчей восемь-девять дней пути, то, даже препираясь сейчас со мной, ты уже рискуешь опоздать.

Левый оттолкнулся ладонями от стола и выпрямился.

– Вы правы, к чему терять время! Прощайте, Филлип! Вернее, до свидания, которое, я надеюсь, будет не скорым.

Он развернулся и вышел из кабинета, сопровождаемый верным Лошем по пятам.

– Не забудь переодеться и взять лошадей – ты должен появиться в замке обычным путем – через ворота! – успел дать последнее напутствие шеф, прежде, чем дверь за его подчиненным и мальчишкой закрылась. Оставшись в одиночестве, Филлип Рок откинулся в кресле и сжал руками подлокотники.

– Не подведи, девочка! Свяжи хоть на какое-то время! А там, глядишь, как он выразился, «будет уже поздно»! – тихо молился он.

18.

Была вторая половина дня, что-то около пяти часов. Леди Акьютт находилась в это время в покоях у матери и занималась там примеркой фамильных драгоценностей, когда слуга принес весть о прибытии в замок графа Маски в сопровождении оруженосца и местного приходского священника, отца До. Молодая леди, услышав новость, исчезла из покоев, оставив после себя только порыв ветра.

Последние месяцы Таникчи были заняты в основном зализыванием ран и обсуждением дальнейших семейных перспектив, изрядно пошатнувшихся вследствие столь явного конфликта с сюзереном. Немилость горячего сулила благородному клану очень серьезные неприятности, но они заранее безрассудно шли на это, обороняя честь своей женщины. Однако теперь, проиграв, получить вдобавок на свои головы еще и последствия мнимой победы было бы, мягко говоря, нежелательно. На самом деле служба в свите герцогини Эйморкской считалась наивысшим почетом для благородной дамы, и многие знатные семьи были бы не прочь пристроить туда нежно любимых дочерей, не имея ничего против того, чтобы добавить в родословные своих потомков пусть незаконнорожденной, зато настоящей королевской крови. Разумеется, щепетильные Таникчи не принадлежали к числу этих семейств, но уже начинали догадываться, что никаким монастырем или замужеством им теперь не открестить свою молодую леди от «почетной службы» у герцогини. Единственный, кто был в состоянии защитить ее от этого, как муж, безвременно, по словам самой Акьютт, отдал Богу душу в Лаважских горах под обвалом.

Если бы честь Акьютт осталась в неприкосновенности, Таникчи продолжали бы отстаивать ее до последнего. Но теперь, когда герцог мог требовать девушку, как свою законную собственность, спонтанные семейные советы раз за разом приходили к одному и тому же неизбежному решению – смирить гордыню и приготовиться к вливанию в родовые вены монаршей крови Траслиттов. Тем более, что продолжение рода законным путем было уже почти обеспечено: пару раз за последние месяцы в замок являлся посланец из Дори, от леди Огюстины Бэлларт. Он дважды проделывал неблизкий путь с единственной целью – справиться о здоровье Азерта Таникча и передать ему письмо. Сам Азерт собирался в ближайшее время поехать в город, в небезосновательной надежде получить там Знак Избранника.

Воскрешение Маски делало гнев Горячего уже неотвратимым, зато сберегало семейную честь и независимость Таникчей, что было для них гораздо важнее. Поэтому в замке неожиданный гость, прибывший в компании со святым отцом, что не оставляло сомнений относительно его намерений, нашел более чем радушный прием. Узнав от Маски о скором прибытии герцога, граф немедля начал отдавать распоряжения, касающиеся подготовки к свадьбе, встреченные с искренней радостью и сопровождаемые деловым энтузиазмом всех членов семьи.

Когда Лис влетела в большой зал, рыцарь, окруженный ее родственниками, был еще там. Запыхавшаяся леди остановилась в нескольких шагах от него. Левый разговаривал с графом, но, увидев ее, смолк на полуслове. Они глядели друг на друга, позабыв об окружающих, но длилось это считанные мгновения, потому что родственники леди Акьютт не относились к числу людей, позволяющих так просто о себе забыть.

К племяннице тот час подошел дядя Грас и, взяв ее под локоть, повлек обратно, в направлении покоев ее матери. На ходу он принялся втолковывать ей, какое платье необходимо достать, что приготовить и какого рода распоряжения отдать служанкам, напоминая то и дело, что во всем надо будет дополнительно проконсультироваться с леди Лаи – матерью Акьютт. Лис выворачивала шею, через плечо дяди глядя, как братья уводят рыцаря. Взволнованная появлением Ричарда, она почти не слушала наставлений дядюшки и не сразу взяла в толк, о какой подготовке идет речь.

Когда до нее наконец дошло, что речь идет о свадьбе, первым ее неожиданным и неподдающимся контролю чувством было чистое счастье. Но ведь их бракосочетание здесь не могло считаться настоящим; в следующую минуту Лис поняла, что это просто очередной ход в игре, в которой леди Акьютт являлась не более, чем простой пешкой. Начальство, видимо, нашло целесообразным, чтобы она продолжила эту партию в качестве замужней дамы, и прислало Левого передвинуть ее на нужную клетку. Разумеется, это делалось для ее же блага и большей безопасности, но такого рода благу Лис предпочла бы общество Логанна. Она уже готова была отказаться от свадьбы, убежать и запереться в своей комнате, но ее остановило воспоминание о поруганной семейной чести Таникчей, которой те дорожили настолько, что дерзнули даже открыто обнажить оружие против своего государя. Лис было известно, что теперь они смирились с неизбежностью утраты чести, и она знала, чего им это стоило. Свадьба была последней надеждой для Таникчей сохранить незапятнанным семейное имя. Чтобы хоть как-то загладить свою вину перед семьей, Лис ничего другого не оставалось, как выйти замуж за сэра Мая Маски, ставшего с недавних пор притчей во языцех всего Эйморка.

Служанки одевали невесту в белоснежное платье, а мать давала ей последние наставления – что надо делать и что говорить у алтаря.

Перед выходом леди Лаи еще раз неторопливо осмотрела дочку, расправив одной ей заметные складочки на подвенечном наряде и, подавив незваный вздох, вдруг порывисто обняла ее.

– Ты самая красивая невеста в Эйморке, Акьютт! Ты как никто достойна этого счастья, и я так боялась, что ты его не узнаешь!.. – шепнула она дочери и отвернулась, подтолкнув ее к двери. Растерянная и растроганная Лис, не зная, что ответить, молча погладила мать по руке.

Выйдя из покоев леди Лаи, они спустились во двор замка и направились в часовню. Первым, кого Лис увидела, вступив туда, был отец, стоявший у самой двери. Его присутствие обрадовало девушку, но и заставило ее встревожиться: граф Таникч не до конца еще оправился от ран, он только недавно начал покидать свою спальню и ходил, опираясь на слугу. Однако кто же мог воспрепятствовать главе рода в его желании присутствовать на венчании дочери? Акьютт слишком хорошо знала, что перечить отцу в чем бы то ни было – ох, какое неблагодарное занятие!

– Не волнуйся, ему принесут кресло, – услышала она шепот матери и, улыбнувшись отцу, перевела взгляд на рыцаря, стоявшего в ожидании у алтаря.

Перед церемонией он снял доспехи, оставив только шитую серебром перевязь с мечом, и был сейчас в простой кожаной одежде темно-серого цвета. Он не отрывал взгляда от Лис с того самого момента, как она вошла, впрочем, как и все присутствующие в часовне мужчины. Здесь были и женщины – две тетушки Лис и несколько служанок, так же безмолвно воззрившихся на невесту.

Азерт Таникч, на время выбитый из колеи смутной мыслью о несправедливости судьбы, сделавшей его братом леди Акьютт, вдруг вспомнил о своих обязанностях и, взяв сестру за руку, повел ее к жениху.

В то время, как в часовне замка шло венчание, к его закрытым воротам приближался передовой отряд небольшого войска, насчитывающего около тысячи всадников. Остановившись напротив поднятого моста, один из солдат по сигналу поднял рог и затрубил. Он мог бы и не делать этого, так как воинам гарнизона надо было быть слепыми и глухими, чтобы не заметить прибытия под стены крепости столь многочисленного военного формирования. Тем более, что чего-то подобного здесь ожидали с тех самых пор, как с месяц назад у ворот постучался мальчишка, объявивший, что он является посланником от молодой госпожи, а при ближайшем рассмотрении оказавшийся ею самою. В караульном помещении с некоторых пор, сменяя друг друга, дежурили день и ночь два солдата, один из которых после столь необычного и радостного известия в тот же час покинул свой пост и удалился по направлению к столице. Второй солдат был схвачен по приказу хозяина, отданному им с час назад, сразу после сообщения о появлении перед воротами приходского священника в сопровождении мальчика и рыцаря, именующего себя сэром Маем Маски.

Сейчас охрана успела заметить не только приближение войска, но и хорошо разглядеть цвета флагов, развевающихся над ним – черный с красным, и герб – золотой трилистник под короной – цвета и герб Эйморка и его правящего дома.

В то время, как трубач за воротами трубил, а войско подтягивалось к своему авангарду, посланный начальником караула солдат уже входил в часовню. Стараясь производить как можно меньше шума, он подошел к сидящему в кресле хозяину и шепотом доложил ему о прибытии под фамильные стены гвардии герцога.

Как посланец ни старался не шуметь, но в торжественной тишине часовни, нарушаемой лишь голосом священника, его приход был замечен всеми. Отец До не прервал обряда, но Левый, ощутив возникшее за спиной напряжение, полуобернулся назад. Вслед за ним обернулась и Лис.

Граф Таникч уже поднялся, опираясь на слугу, но сделал знак священнику продолжать. Знак этот предназначался так же и сэру Маски, и тот безо всяких объяснений догадался о случившемся, так как только одно событие могло заставить графа Таникч удалиться с бракосочетания дочери, и, судя по всему, именно оно и имело честь стрястись.

«Так. Начинается», – подумала, в свою очередь, Лис, встретившись взглядом с Ричардом. Им, как и прежде, несомненно везло, но только до определенного момента. То же самое можно было сказать и о герцоге: как и подобало талантливому полководцу, Горячий явился немного раньше, чем его ожидал противник, но все-таки опоздал.

Логанн почти не сомневался в том, что ворота замка откроются перед ним, но на тот случай, если упрямым Таникчам взбредет в головы вывести свою леди через подземный ход, отдал приказ сотне солдат рассыпаться и караулить по всем окрестным дорогам и тропкам.

Однако хозяева что-то не торопились гостеприимно опускать мост и распахивать ворота перед герцогом. Он было подумал, что ошибся, и высокомерное семейство дошло в своем глупом безрассудстве до того, чтобы осмелиться вторично вступить в открытый конфликт с властелином. На требование герольда открыть ворота, часовой на стене отвечал, что уже послано за хозяином, а поскольку графа все еще беспокоят его раны, то высокого гостя покорно просят обождать, пока Таникч-старший доберется до дверей своего замка.

В это время Таникч в окружении солдат гарнизона уже сидел во дворе перед воротами. Минуты текли слишком медленно, но графу вдруг пришло в голову, что вовсе не обязательно заставлять принца дожидаться окончания церемонии бракосочетания в поле. Осененный этой простой, как все гениальное, мыслью, он отдал приказ опустить мост и открыть ворота. Затем послал слугу в часовню, велев ему проводить молодых сразу после венчания в большой зал, где чуть не с самого прибытия рыцаря шла подготовка к празднованию свадьбы.

Между тем во двор в сопровождении двух десятков гвардейцев въезжал властелин Эйморка. Граф поднялся ему навстречу, невольно ощущая привычное волнение. Не смотря ни на что Таникч отдавал должное молодому герцогу, признавая в душе, что он является тем самым истинным государем, которого так долго не хватало этой земле.

Логанн уже вполне оправился от раны: движения его, когда он спрыгнул с лошади и подошел к графу, были, как и прежде, стремительны и неуловимо легки и по странной ассоциации наводили на мысль о сжатой пружине. У наблюдающего за ним Таникча сейчас вдруг возникла отчетливая уверенность в том, что Логанн Траслитт недолго будет сдерживаться в узких пределах своего государства, которые уже теперь становились для него тесны.

Гвардейцы герцога сразу повели себя так, будто крепость сдалась им на милость, как победителям: они оккупировали ворота и стали рассыпаться по стенам, башням и караульным помещениям, не потребовав только что сдачи гарнизоном оружия. Большая часть солдат герцога все же осталась в поле, но могла по первому же зову ворваться в распахнутые ворота. Однако Горячий по достижении своей цели не собирался здесь надолго задерживаться.

– Счастлив приветствовать Вас, мой лорд! – начал Таникч. – И горю желанием узнать, что привело Ваше Величество в наши края. Надеюсь, Вы не откажете в чести отужинать с нами?

– Рад видеть Вас выздоравливающим, граф, – отозвался Горячий, отвечая кивком на поклон Таникча. – Я принимаю Ваше предложение.

Тяжело опираясь на плечо слуги, хозяин неторопливо вел государя в банкетный зал, не обращая внимания на явное раздражение герцога от этой вынужденной приторможенности. Тем не менее они вскоре достигли зала, который, будучи достаточно просторным, не отличался особой роскошью убранства. Большие полукруглые окна давали много света, потолки же были сравнительно невысоки. Длинные столы, установленные вдоль стен, ломились от блюд, и сновавшие вокруг них слуги приносили все новые. На мгновение застыв, прислуга склонилась перед герцогом.

Таникч провел гостя на почетное место за стоящим на возвышении главным столом, расположенное по правую руку от хозяйского. С десяток воинов личной охраны, шедшие вслед за герцогом, так же устроились по его знаку за одним из столов. Усевшись, герцог обратился к хозяину:

– Не думаю, граф, что вы были осведомлены о моем визите, чтобы успеть так хорошо к нему подготовиться, – заметил он. – Стало быть, полагаю, что мне следует поздравить Вас с каким-то семейным торжеством?

– Это так, милорд, – не стал отрицать Таникч, в свою очередь опускаясь в кресло. – Но всякий праздник бледнеет перед честью Вашего личного прибытия! В последний раз особа королевской крови удостоила своим посещением наш замок около двухсот лет назад, и записи об этом событии хранятся как реликвия в родовых архивах. Должен признаться, что не сразу поверил своим ушам, когда мне доложили, что золотой трилистник вновь развевается под нашими стенами, – поведал хозяин. – Если бы я не сомневался в том, что это действительно Вы стоите в ожидании у ворот, милорд, то отдал бы приказ открыть их немедленно. Но сие казалось слишком невероятным, так как в последнее время мы вправе были ожидать от Вашего Величества чего угодно, помимо такой чести…

Тут Логанн, до сих пор словно бы внимательно изучавший подробности интерьера зала, мрачно глянул на Таникча.

– Вы умный человек, граф, – промолвил он. – Но плохой политик. Я предполагал, что Вы можете задержать моего слугу, однако рассчитывал, что сами догадаетесь, как мало получите от этого проку и как много неприятностей. Маловероятно, чтобы Вы отправили дочь в монастырь. Значит, все-таки сделали то, на что я тоже считал Вас неспособным – принудили ее выйти замуж. Да, да, именно принудили. Ведь ее избранник, насколько мне известно, погиб?

– Так Вы, милорд, стало быть, считали меня способным только на то, чтобы окончательно растоптать семейную честь, отдав дочь Вам на откуп? Не желая оскорбить Вас, милорд, должен заметить, что в роду Таникчей до сих пор не было ублюдков!

В эту минуту граф нашел нужным забыть о том, что именно к такой участи готовил дочь весь последний месяц. Теперь он отбросил маску: Таникч был действительно слишком прямолинеен по натуре, чтобы стать хорошим политиком, да ему это было и ни к чему.

Лицо герцога между тем приняло надменное выражение.

– Осмелитесь ли Вы назвать ублюдками трех великих бастардов? Или утверждать, что честь их семей запачкана королевской кровью?

– Нет, милорд. Но ведь есть и другие…

Таникч намекал на отпрыска Дибайрлов, поднявшего четыре года назад мятеж, обреченный еще в зародыше, и после оглушительного и кровавого разгрома с позором бежавшего в Лидакс.

– Вы имеете в виду Дибайрла? Упоминание о нем было тоже не в Вашу пользу, граф: все его притязания основывались лишь на бесплодной попытке доказать происхождение его матери от законного брака с особой королевской крови. Не будь он бастардом, ему бы и в голову не пришло претендовать на власть.

– Не будь он бастардом, он имел бы на нее полное право.

– Довольно! – герцог стукнул ладонью по подлокотнику. – Похоже, что дети, которых Ваша дочь еще не родила, уже нуждаются в моей защите! – он усмехнулся одними глазами. – Однако, если бы мы могли быть уверены, что первая ночь не обошлась для нее без надлежащих последствий, то Вы были бы более уступчивы, граф.

– Забудьте об этой ночи, милорд. Поскольку она, слава Богу, не имела никаких «последствий», и, кроме того, должен признаться, что Вы угадали: моя дочь теперь замужем.

– Так назовите мне счастливца, которого Вы ей всучили! Небезынтересно узнать, чье имя будут носить мои сыновья!

Логанн искоса наблюдал, как лицо собеседника покрывается свинцовой бледностью.

– Что Вы хотите этим сказать? – вымолвил наконец Таникч.

Во взгляде герцога промелькнуло понимание, выражение его лица стало мягче.

– Таникч, я люблю Вашу дочь. Она достойна всего самого лучшего, и я дам ей это, и даже больше.

– Но Вы не можете дать ей главного, милорд – своего имени. И как будто забываете, что это уже сделано другим.

– Что касается ее мужа… Как, Вы сказали, его зовут?

« Если бы я назвал его, то, клянусь первородным грехом, ты не стал бы переспрашивать!» – подумал Таникч.

Тут дверь зала распахнулась, и на пороге возникли сэр Маски и словно сотканная из облаков и тумана леди Таникч, которую он держал за руку. Вслед за ними вошли леди Лаи со святым отцом и целая толпа Таникчей, далее следовала принаряженная прислуга женского пола и те из солдат гарнизона, которые могли с некоторой натяжкой считаться родственниками хозяев.

Сэр Маски провел свою молодую супругу через весь зал и остановился прямо напротив герцога. Молодожены, а вместе с ними и все вновь прибывшие склонились в поклоне перед властелином Эйморка. Несколько секунд длилось молчание, в течении которого, казалось, можно было бы услышать падение на пол носового платка.

Настала очередь Таникча иметь удовольствие наблюдать смену красок на лице могущественного гостя. Из обычного оно сделалось мертвенно-белым, потом на щеках проступил бледными пятнами румянец, и наконец все лицо герцога как будто потемнело, прежде чем его губы искривила мрачная усмешка.

Не говоря ни слова, Горячий движением руки разрешил молодым подняться. Этот жест, словно мановение мага, пробудил к жизни всеобщее движение и звуки. Собрание зашевелилось и стало рассаживаться за полные снеди и напитков столы. Рыцарь повел невесту на предназначенное для нее место – справа от герцога, и сам уселся рядом.

Незадолго перед тем из боковой дверцы в конце зала вынырнули трое музыкантов: теперь они стояли в углу в ожидании, когда хозяин, как того требовал обычай, откроет праздник заздравным словом.

Позволив всем разместиться, Таникч поднялся и произнес короткую здравицу, не забыв упомянуть в ней сиятельного гостя. Пили этот тост, как и подобало, стоя; выпил и герцог, но он сделал это не вставая и как будто машинально.

Заиграла музыка, застучали вилки и ножи, праздник начался.

Сначала девушки из прислуги исполняли для пирующих свои народные танцы, а одна даже спела свадебную песню на непонятном языке, полную какой-то странной грусти. Затем музыканты, выменянные неразлучными гуляками Рено и Адри у соседа за пару хороших, но все же не лучших своих охотничьих псов, побросали инструменты и доказали, что являются мастерами не только на все руки, но и на ноги тоже, начав выделывать сногсшибательные, по здешним понятиям, акробатические номера.

Бедняжка Лис со своей тонкой душевной организацией оказалась на пиру между двумя мужчинами, как путник на узкой тропинке меж двух пропастей. От Ричарда, который был для нее воплощением девичьей мечты, сказки о прекрасном принце, и которого она любила, как любят нечто совершенное и недосягаемое, не смея даже помышлять о том, что когда-нибудь оно может упасть тебе прямо в руки, исходил поток спокойной уверенной силы, и девушка ощущала его всем существом, почти физически. Так же, как и атмосферу властного могущества, окружающую Логанна. И совершенно напрасными были сейчас ее попытки не думать о том, что Горячий знал ее всю, до последней родинки, забыть, что он сумел в свое время взять не только ее тело, но и нечто большее.

Когда идешь по острому гребню меж безднами, не рекомендуется смотреть по сторонам, тем более – заглядывать вниз. Бессознательно руководствуясь этим правилом, новобрачная, подобно изваянию самой себе, держала голову высоко поднятой и глядела только прямо, благо, там было на что посмотреть.

Вскоре насытившиеся частичные родственники решили, что пришло время сделать перерыв, а заодно и поразмяться, доставив удовольствие присутствующим зрелищем рукопашного боя.

После этого молодые Таникчи стали забавляться метанием кинжалов в принесенную слугами мишень.

И так далее и тому подобное.

Не были забыты и гвардейцы, оставшиеся за воротами замка: по приказу хозяина им выкатили несколько бочек вина и вынесли хорошей закуски в виде освежеванных бараньих туш.

Сам граф держался во время пира с большим достоинством и величавой уверенностью, вполне соответствовавшими его положению хозяина и главы рода. Он был подобен полководцу, мысленно анализирующему свои позиции и еще раз проверяющему резервы.