Текст книги "Ты мой самый ужасный кошмар (СИ)"

Автор книги: Мария Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

От лица автора.

Пелин взъерошила волосы, и тяжело вздохнув, выпрямила спину. И правда, сплошной кошмар происходит в ее жизни в последнее время. Девушка ходила все эти дни как в тумане, не до конца понимая происходящее. Вроде это происходит с ней, а вроде и нет. Как будто одновременно живешь в двух разных мирах.

Пелин встала из-за стола и подошла к зеркалу, чтобы расчесать волосы. На сегодня были большие планы. Вначале, ей надо было примерить свадебное платье, как ни странно матушка и вовсе перестала ворчать по поводу белого цвета, потом, Мустафа и Мехмет пригласили ее на конную прогулку, а вечером, ужин у Хатидже и Ибрагима.

Пелин тяжело вздохнула и с недовольным видом потрепала прядь волос. Заплетать не будет, пойдет с распущенными.

– Госпожа, – в комнату вошла верная служанка Пелин – Салима, – Махидевран Султан просила передать, что скоро примерка платья, она ждет вас.

Пелин молча кивнула и тут внезапно девушка увидела в руках служанки свиток.

– Что это? – поинтересовалась Пелин.

Салима немного смутилась.

– Ничего, госпожа.

– Если ничего, то дай посмотреть! – потребовала Пелин. Девушка боялась, что это какой-нибудь важное письмо или еще что-либо, о чем она должна знать.

– Госпожа, пожалуйста, не стоит, это мое личное.

Но Пелин не стала слушать она подошла к Салиме и протянула руку, служанке больше ничего не оставалось сделать, как отдать свиток. Пелин развернула его и обомлела…

На свитке был изображен Мустафа! Девушке очень понравился портрет, кроме того, он был нарисован чернилами, и казалось, что художник, который рисовал это, не упустил ни одну деталь, ни одну черточку во внешности шехзаде.

– Кто это нарисовал? – спросила Пелин.

Салима покраснела, и казалось даже разучилась говорить.

– Это… я нарисовала, – выдавила служанка, спустя несколько минут.

– Так искусно нарисовать чернилами? Я писать ими даже нормально не могу!

– Приходится рисовать тем, что можно достать, госпожа.

– Надо показать это Мустафе, ему очень понравится.

– Нет, госпожа, – Салима умоляющим взглядом посмотрела на Пелин, – прошу не надо, что ваш брат подумает про меня, когда увидит этот рисунок. Разве рабыни имеют право рисовать самого шехзаде!

Пелин засмеялась, а затем сказала:

– Так прекрасно рисовать, любой имеет право, хоть рабыня, хоть султан. Сегодня на конной прогулке, я покажу рисунок Мустафе, если ему понравится, познакомлю вас лично. Все-таки я подозреваю, ты не просто так нарисовала этот рисунок, – Пелин посмотрела на Салиму, та лишь неуверенно улыбнулась юной госпоже.

***

После этого разговора Пелин направилась в покои, куда обычно приходят торговки, чтобы продать госпожам ткани. Девушка, наконец, за долгие полтора месяца подготовки свадьбы, должна была увидеть свое платье. Махидевран до этого ей его не показывала, говоря, что это сюрприз. Пелин надеялась, что матушка не пошла на хитрость и не приказала сшить красное платье, иначе, она это платье просто не оденет, лучше уж тогда голой пойдет.

Девушка зашла в покои. Махидевран не было, зато были служанки, которые столпились вокруг платья, что было аккуратно положено на широкую софу.

Как Пелин и хотела, платье было белое, украшенное золотым шитьем и даже жемчугом. Девушка не сдержалась и ахнула от восторга, но дотрагиваться до платья боялась, вдруг что испортит?

– Госпожа, платье просто замечательное, вы будете самой красивой невестой не то что в Стамбуле, но и во всем мире! – сказала одна из служанок.

Пелин только улыбнулась и, осмелившись, провела рукой по шелковому рукаву, который, судя по его ширине, будет не облегать руку, а свободно развиваться.

– Бали Бей справился очень даже хорошо, – проговорила Махидевран, проходя в покои, – я бы даже сказала, он постарался на славу! Я еще никогда в жизни лучше этого платья не видела.

– Причем тут Малкочоглу?

– Это он подарил тебе платье.

Служанки смущенно захихикали. По всему гарему было известно об отношениях Пелин и Бали Бея. Наложницы считали, что девушке крупно повезло. Ведь свадьба еще толком и не началась, а Бали Бей уже дарит Пелин дорогие подарки. Как же Малкочоглу будет ухаживать за девушкой, когда она станет его женой, в общем, все считали, что Пелин очень счастливая.

– Кстати, Бали Бей просил, чтобы я поделилась с ним впечатлениями после примерки. Я предложила ему, чтобы он сам посмотрел на платье и на твоё довольное личико, он ведь так старался, искал для тебя такой красивый наряд на свадьбу, – сказала Махидевран. После этих слов Пелин стало ясно, что матушка все еще мстит ей за то, что она не согласилась на красное платье.

– И после такой подлости вы хотите называться моей матерью? – с нескрываемой злобой спросила юная госпожа.

Служанки снова захихикали, мечтая лишь об одном, чтобы Бали Бей поскорее пришел. Своей личной жизни нет, так хоть на чужую посмотреть! Махидевран засмеялась вместе со служанками – ее дочка все еще такая маленькая и злится, словно ее сладостями обделили.

– Пелин, ну что ты, в самом деле, – улыбнулась султанша, но Пелин не пожелала слушать. Она схватила платье, и чуть ли не крича, что наденет его, но специально никому не покажется, ушла в другую комнату.

– Так девушки, идите в другую комнату, – приказала Махидевран. Скоро должен был прийти Малкочоглу, чтобы посмотреть на Пелин в свадебном платье.

Но не успела эта мысль пронестись в голове женщины, как раздался голос:

– Махидевран Султан.

Госпожа обернулась и, завидев Бали Бея, что замер в проеме, сказала:

– Малкочоглу, проходите, – женщина улыбнулась, – Пелин сейчас должна выйти, она немного не в духе сегодня.

Бали Бей лишь тяжело вздохнул. Он уже привык к чудному характеру невесты и надеялся, что после свадьбы, она исправится в лучшую сторону, а не станет мстить за испорченное будущее и свои несбыточные мечты.

А в это время, Пелин, справившись со всевозможными пуговками и петельками, которые застегивали платье, стояла, прижавшись к стене, и смотрела в зеркало. У девушки был шок. Да, платье очень красивое, но вот она уже невеста, потом начнется празднование, которое пролетит так же незаметно, как эти полтора месяца пребывания в Топкапы и… Аллах!

Пелин прижала руки к лицу, ее бросило в жар. Свадьба оказывается не самое худшее, что может случиться в жизни, а вот первая брачная ночь!

Девушка начала метаться по комнате и стараясь не смотреть в зеркало, попыталась снять с себя платье, но оно как будто к коже приросло, и руки сильно тряслись и не слушались.

За дверью послышались голоса Бали Бея и Махидевран.

– О нет, только не это, – забормотала Пелин и еще сильнее заметалась по покоям, потом девушка замерла, ей категорически не хотелось показываться в платье. Ей было дико неудобно, неловко, и она чувствовала себя павлином! Хотя в глубине души, Пелин понимала, что платье очень красивое и она в нем не павлин – а скорее самая нарядная невеста!

Но изображать восторг – хуже удара по самолюбию просто быть не может, к тому же, если вместе с этим, показать еще и волнение, что сейчас охватило ее.

– Пелин! – послышался голос Махидевран. – Может тебе помочь?

– Нет, матушка, еще минутку, – пропела девушка.

Может сказать, что она потолстела, и платье ей мало или порвать? Ведь к свадьбе его все равно приведут в порядок, а так, никому сейчас не надо будет показываться.

Махидевран тем временем повернулась к Малкочоглу и попыталась улыбнуться, а мужчина и вовсе забеспокоился, что там Пелин вытворяет?

– Госпожа, – в покои вошла служанка, – вас зовет Повелитель.

Махидевран тяжело вздохнула, так хотелось увидеть дочь в свадебном наряде, а тут – Повелитель! Женщина попросила Бали Бея, чтобы проследил за Пелин, и вышла из покоев.

Малкочоглу подошел к дверям и тихонько постучался.

– Пелин Султан, откроете мне или даже не позволите на платье взглянуть?

Послышалась возня, а затем возглас:

– Нет, уходите ради Аллаха, вы не должны меня видеть. Если вы зайдете, клянусь, я буду плакать!

– Платье плохо сидит? – забеспокоился Малкочоглу.

– Нет, скорее, я себя плохо чувствую… да я как павлин!

– Вы не павлин, – с улыбкой произнес мужчина, – считаю до пяти.

Но в ответ – тишина, видимо Пелин надеялась, что дверь не откроют. И когда девушка отошла к окну и с самодовольным видом посмотрела на дверь, она поняла, что даже не закрыла ее!

Пелин чуть взвизгнула от испуга, когда дверь отворилась. Девушка быстро спряталась за ширму, что стояла в углу.

Бали Бей зашел в абсолютно пустую комнату и вначале не понял, куда могла спрятаться его невеста, но только лишь потом заметил ширму.

– Пелин Султан, ну что за ребячество, – устало, произнес хранитель покоев. Девушка так вымотала его, что Бали Бей уже твердо понял, что жизнь после женитьбы скучной точно не станет.

– Начинаю плакать, – раздался недовольный голос из-за ширмы.

– Умоляю, выходите, я просто посмотрю и сразу же уйду.

Зашуршало платье, и Пелин, опустив голову, вышла из своего укрытия. Малкочоглу отошел назад и не сдержался от улыбки – Пелин была очень красива! Не знал бы еще про ее дикие проступки и неприятности, которые она создавала, сказал бы, что в этом платье, она выглядит невинно, мило и чудесно. А еще на душе потеплело, когда Бали Бей увидел обручальное колечко, что красиво сверкало на пальчике Пелин, видимо и вправду решила не разбивать ему сердце, и поэтому, не сняла его.

Мужчина подошел поближе и уже поднял руку, чтобы убрать волосы с лица Пелин, но остановился, кто знает, вдруг испугается, она ведь такая… непредсказуемая, чего угодно можно ожидать.

Девушка подняла голову и посмотрела на Бали Бея немного испуганным взглядом и… неужели в глазах застыли слезы?

– Вы очень прекрасны, – мягко произнес Малкочоглу, улыбаясь невесте.

– Не павлин значит?

Бали Бей чуть усмехнулся.

– Нет, не павлин. Вы напомнили мне одну девушку, она тоже выходила замуж в белом платье.

– Что за девушка и за кого она замуж выходила? – полюбопытствовала юная госпожа.

– Неважно.

Лицо Бали Бея внезапно стало очень грустным. Пелин заметила это и очень удивилась, что так неожиданно испортило ему настроение? Неужели всего лишь воспоминание о какой-то посторонней девушке… или вовсе не посторонней?

Пелин нерешительно взяла Малкочоглу за руку, хотя и сама не понимала, зачем это сделала. Когда ее глаза встретились с его, она смутилась, но взгляд отвести не посмела.

– Улыбнитесь сейчас же! Не идет вам грустная гримаса, – сказала девушка. Бали Бей лишь немного улыбнулся после этих слов.

Тут послышались шаги, и в покои вошла Махидевран. Увидев, что дочь держит за руку Малкочоглу, госпожа довольно улыбнулась. И все-таки хорошо, что именно за него она выдает Пелин замуж, дочка побесится немного, а потом влюбится, обязательно влюбится, куда ж ей деваться!

***

Немного уставшая и довольная Пелин возвращалась с конной прогулки. Довольная девушка была, потому что Мустафе очень понравился его портрет, который нарисовала Салима, и теперь, главное было познакомить их. А то уж больно долго Мустафа ходит угрюмый, надо ему уже влюбиться, а Салима идеально подходит для этого. А еще Пелин была довольна тем, что на свежем воздухе думать стало легче, разум стал яснее, она никого не любит и никогда полюбит, и все равно, есть свадьба или нет ее!

Юная госпожа быстро направлялась в свои покои, чтобы переодеться. Скоро вся ее семья поедет во дворец к Ибрагиму и Хатидже на ужин, надо быть готовой.

Внезапно из-за поворота вышла Михримах. Завидев сестру, она поджала губы, ей все еще была противна Пелин, особенно после тех слухов, что распространились по гарему: про предсвадебные подарки от Малкочоглу в виде обручального кольца и свадебного платья.

– Пелин, – Михримах подошла поближе к сестре и посмотрела на ее правую руку. Помимо того, что ей было неприятно видеть это кольцо, было еще и очень больно в душе. Ранили в самое сердце, растоптали и даже не заметили этого! Михримах очень страдала, и ее страдания становились еще сильнее с приближением празднования свадьбы.

– Михримах, – Пелин улыбнулась сестре, – как твои дела?

– Ты еще спрашиваешь? – Михримах вздернула подбородок и обожгла ненавистным взглядом сестру. – Неплохое колечко, правда, если верить слухам, что распространились по гарему, оно просто изумительно. Приукрасили видимо.

– Ты так и не простила меня… – начала Пелин.

Михримах выставила вперед узкую ладошку, приказывая замолчать. Возможно, Пелин могла бы возмутиться и усмирить сестру, но ей было дико жалко ее. Сама она конечно никогда не любила и поэтому не знала, что именно чувствует Михримах, но по ней было видно, что ей очень больно, а этого уже достаточно для жалости.

– Михримах, я понимаю тебе сейчас не очень хорошо…

– Да что ты можешь понимать! Ты ненормальная, которую никто никогда не любил. Отец даже не вспоминал про тебя, когда ты была в Манисе, он переживал за Мустафу, но вот про тебя, я ни разу ничего не слышала от отца. Тебе очень не повезло, что ты родилась девочкой, может, была бы ты мальчиком, султан обращал бы на тебя внимание. Меня он любит, потому что я напоминаю ему его любимую жену – Хюррем Султан. Когда родилась ты, папа уже охладел к твоей матери, и ему было все равно на твое рождение. В принципе ему все равно и сейчас.

Пелин молча слушала, потому что сказать было нечего. Да уж, она не мастер в ядовитых и убивающих словах, в отличие, от младшей сестры. На душе стало очень больно, потому что Михримах сказала все то, про что Пелин уже думала с тех самых пор, как впервые покинула Топкапы и уехала в Манису.

– Мне очень жаль, что твоя правда такая горькая, – Михримах вздохнула, как бы показывая, что сожалеет, хотя все это было притворством, – а тут еще и нежелательный брак. Милая, я бы, честно говоря, не смогла бы так жить. Поэтому сразу говорю, что восхищаюсь твоей силой духа. Ты главное держись.

Пелин вдохнула побольше воздуха и зло посмотрела на сестру. Теперь терпение девушки кончилось. Лучшая защита – нападение, не зря так все-таки говорят.

– Нежелательный брак? – Пелин непонимающе посмотрела на сестру. – С чего ты взяла? Был бы он нежелательный, я бы не носила это кольцо.

Михримах посмотрела на колечко, а Пелин зло усмехнулась.

– Знаешь, ты была права тогда. Я очень долго думала и поняла, что Бали Бей ведь действительно красавец, храбрый воин, очень умен и что я хочу за него замуж, да за него вообще любая замуж захочет, особенно этого хочешь ты.

Михримах сощурила глаза и ядовито произнесла:

– Я-то смогу пережить нелюбовь Малкочоглу, это конечно нелегко, но справиться можно. Но вот пережить нелюбовь отца – поистине невозможно.

Сестра поклонилась Пелин и быстро пошла по коридору. Девушка глубоко вздохнула и сжала руки в кулаки. Было только одно желание – догнать Михримах и вцепиться ей в лицо, схватить за волосы, чтобы она визжала от испуга. Как же ее младшая сестра ужасна! Но самое главное – все, что сейчас сказала Михримах, было правдой. И, увы, эта правда, была просто невыносимой для Пелин.

========== Это однозначно конец. ==========

Дневник Пелин.

Сейчас я нахожусь во дворце своей любимой тети и дорогого дядюшки (Ибрагим, услышав слово «дядюшка», наверное, убил бы меня на месте) но неважно, важно то, что я поживу у Хатидже и Ибрагима до самой свадьбы, заодно отдохну от гаремной суеты.

Тут так спокойно! Я просто сейчас сижу в своих покоях и смотрю в окно. Даже пасмурная погода не портит мое настроение. Только очутившись в обстановке где нет никакой суеты и шума, я осознала, как на самом деле устала. А самое главное, я не буду принимать участия в столь ненавистной мне подготовке к свадьбе. Единственное, я поеду сегодня вместе с Хатидже посмотреть дворец, в котором я буду жить с Бали Беем. Мне надо посмотреть, как продвигаются ремонтные работы. Так как я в этом ничего не смыслю, именно поэтому, я попросила Хатидже поехать со мной.

Не буду распинаться по поводу моего душевного состояния: вроде я счастлива, что не в Топкапы и меня никто не дергает и не поздравляет со свадьбой, а с другой стороны непонятно из-за чего дико грустно и тоскливо. Но самое главное, что я кое-что поняла сегодня ночью после долгих раздумий, но говорить об этом вообще не хочется. Надо еще все обдумать, это ведь не может быть правдой!

От лица автора.

Пелин потерла глаза и широко зевнула. Сейчас было раннее утро. Девушка вся потрепанная и заспанная сидела за столом, смотря в окно. Как ни странно, ей не хотелось идти и гулять по саду, а наоборот хотелось остаться в этих уютных покоях и просто смотреть в окно на деревья, которые слегка покачивались от редких порывов ветра и на хмурое светло-серое небо. Сейчас было так хорошо и так спокойно, что хотелось, чтобы это длилось целую вечность.

Девушка закрыла дневник и, спрятав его в ящик стола, поднялась на ноги. Подойдя к зеркалу, Пелин взъерошила волосы и вздохнула, думая о том, какие сюрпризы принесет сегодняшний день.

***

– Нет, нет и еще раз нет, – покачала головой Хатидже, – пусть на той стене нарисуют цветы, иначе, будет смотреться невзрачно. А ты что думаешь, Пелин?

Девушка ничего не ответила. Смысл интересоваться ее мнением, если она в этом не шибко-то разбирается. Обстановкой дворца, да и вообще, какого цвета будут подушки, стены, шторы, ковры – этим всегда занималась ее мать, а она полностью доверяла ее вкусу. Да и к тому же, кому какая разница?

Пелин пожала плечами, а затем махнула рукой, показывая, что ее все устраивает. А Хатидже лишь недовольно поджала губы, ей вовсе не нравилось это безразличие девушки.

– Пошли, прогуляемся, заодно посмотрим, как выглядит сад, – сказала Хатидже.

Пелин двинулась вслед за тетей и вскоре они уже шли по каменной дорожке ухоженного сада, в котором росли красивые цветы и высокие раскидистые деревья с густыми кронами. Уж что-что, а сад юной госпоже очень понравился.

– Я заметила, что ты немного не в себе, грустная, потерянная, это непохоже на мою веселую Пелин, – начала разговор Хатидже.

Девушка хотела как-нибудь отшутиться, но глядя на добродушную улыбку тети и ее полные беспокойства глаза, не смогла даже слова выдавить, будто ком в горле образовался.

– Ты не любишь Малкочоглу, – сказала Хатидже, – но мне кажется, что рано или поздно, он сможет покорить твое сердце. Если бы ты знала, как мне хочется вселить эту веру в твою душу, чтобы не наблюдать твоей грусти.

А Пелин все так же молчала, потому что правда была на самом деле не такой. Этой ночью она вспомнила все те чувства, что испытывала, когда видела Бали Бея, вспомнила свой сон, вспомнила, как впервые коснулась его и Аллах помилуй, поняла что влюбилась!

Ночью, когда она осознала это, то почему-то не ужаснулась, не заплакала, у девушки не было вообще никаких эмоций, осознала и все. А теперь это осознание давило тяжким грузом и оставляло в душе неприятный осадок.

– Хатидже… – вырвалось у Пелин, и она прижалась к женщине, словно та могла избавить ее от этого ужасного чувства любви, которого она так боялась и стыдилась.

– Милая, не переживай.

– Не могу, – Пелин посмотрела в глаза тете, – не могу! Спасите меня от этого.

– Повелитель так решил, я не могу…

Но девушка лишь покачала головой, а затем горько заплакала.

Хатидже растерялась, она не знала, как успокоить племянницу и ей было дико жалко Пелин.

– Не от этого меня надо спасать, Хатидже Султан, – юная госпожа попыталась вытереть слезы, но они все катились по щекам и никак не останавливались.

– От чего же? – спросила изумленная женщина.

Но Пелин ничего не сказала, а лишь отвернулась и снова заплакала, понимая, что пока вдоволь не наплачется, то не успокоится.

– Пелин, не молчи.

Девушка обернулась и посмотрела на Хатидже измученным взглядом.

– Я полюбила его, полюбила этого проклятого шайтана! Чтоб ему в аду на веки вечные гореть!

Вначале Хатидже с недоумением смотрела на Пелин, а потом рассмеялась и, притянув племянницу к себе, крепко обняла.

– Любовь – это ведь прекрасное чувство!

– Нет! – запротестовала Пелин и замотала головой.

– Вот увидишь, все будет хорошо.

***

Мустафа сидел за столом в своих покоях и читал книгу. Его взгляд то и дело падал на портрет, что лежал на столе, а из головы не выходил рассказ сестры о служанке Салиме, которая смогла так хорошо его нарисовать.

Шехзаде отложил книгу и тяжело вздохнул. Странно все это. Он раньше видел эту девушку, но значения не предавал, даже несмотря на то, что она была достаточно красива. Это ее миленькое смуглое личико, с большими зелеными глазами и длинные русые волосы, которые она заплетала в косу.

А потрет, словно говорил о том, что стоит позвать эту девушку, поговорить с ней, узнать получше. Каждая черточка лица была нарисована так аккуратно, тщательно, кажется, что сейчас нарисованный Мустафа оживет. Как будто в этот портрет вдохнули жизнь, как будто его рисовали с любовью.

С любовью.

Мустафа подскочил на ноги и приказал привести эту загадочную Салиму. Шехзаде подошел к окну и посмотрел на пасмурное небо, увы, такая погода не может радовать. Или эта тоска, что и сейчас наполняет душу и наполняла ранее, поселилась в его душе на веки и это зависит вовсе не от погоды?

Мустафа не успел обдумать этот вопрос, так как раздался стук в дверь и послышались легкие шаги. Шехзаде обернулся и посмотрел на Салиму что, низко склонив голову, стояла на пороге. На ней было надето простенькое жемчужно-серого цвета платье, а волосы как всегда заплетены в косу, что была ниже пояса.

– Салима, – начал Мустафа и тут же замолчал. Почему-то его хватило только на то, чтобы произнести имя девушки, но вот что говорить дальше, шехзаде не предполагал и сильно растерялся.

– Вы прогневались на меня, шехзаде, из-за портрета? – испуганно спросила девушка все так же, не поднимая головы.

– Нет, наоборот… он очень красивый, а у тебя есть еще какие-нибудь рисунки?

– Нет, этот был единственный.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

Мустафа немного удивился. Шестнадцать казалось ему таким маленьким числом, да эта девушка совсем молоденькая! А уже в гареме.

Шехзаде подошел к Салиме и, подняв ее лицо за подбородок, посмотрел в зеленые испуганные глаза. Наверное, Пелин не зря рассказала ему про эту девушку, уж теперь он точно был в этом уверен.

***

– Хуриджихан, я все равно найду тебя!

Пелин уже как полчаса обыскивала дворец в поисках двоюродной сестры. И дернул же ее черт согласиться играть с детьми в прядки. Османа она нашла достаточно быстро, а вот юркая Хуриджихан куда-то делась и попробуй ее теперь найти.

Служанки с улыбкой и со смешками наблюдали за Пелин, которая сама вела себя как маленькое дитя. А она еще замуж выходит! Куда ей с ее детским характером!

А девушка упорно обыскивала дворец и Осман ей в этом активно помогал. Мальчика взяла обида, что его нашли первым, а не сестру.

– Я могла бы и догадаться, – вздохнула Пелин глядя в сундук, который она только что открыла.

Хуриджихан видимо настолько утомилась, что заснула в этом тесном сундуке, свернувшись калачиком.

– Я так и знал, что мои дети с тобой взбесятся! – шутливо проговорил Ибрагим. Он только что вошел во дворец и тут же увидел Пелин и

Османа стоящих в коридоре.

– Хватит меня во всем обвинять, лучше отнесите Хуриджихан в спальню, не надо ей в сундуке спать.

Паша молча наклонился и, вытащив Хуриджихан из сундука, понес ее в детскую, Осман быстренько куда-то убежал, видимо специально, чтобы еще и его спать не уложили.

Пелин тяжело вздохнула. Вот бы родилась она в обычной семье. Где вот так вот играла бы с братьями и сестрами, где отец не доводил маму до слез, из-за того что у него другая любовь, а наоборот, любил бы ее, а она его. У них была бы радость, гармония, она помогала бы матери по хозяйству, а в свободное время носилась там, где душа пожелает, и никто бы ей не говорил, что она султанская дочь и не подобает ей так себя вести!

Девушка улыбнулась своим мыслям и уже собралась пойти в свои покои, чтобы лечь спать, как вдруг ее окликнула одна из служанок.

– Пелин Султан, вам передали.

Девушка взяла свиток, что ей передала служанка и быстро развернула его.

Буду ждать вас за воротами дворца возле старой яблони.

Вот так без подписи, без ничего, но Пелин догадывалась, кто это и быстро помчалась на улицу.

***

Бали Бей зашел в покои султана. Падишах сидел за столом и с сосредоточенным видом мастерил украшение.

– Повелитель.

– А, проходи Малкочоглу, – пробормотал султан, не отрываясь от работы.

– Я бы хотел бы с вами поговорить, – начал Бали Бей. – Дело в том, что от моих друзей и родственников давно не было никаких вестей, я не получил от них ни одного письма даже когда пригласил на свадьбу.

Сулейман оторвался от работы и посмотрел на Малкочоглу с задумчивым видом.

– Ты думаешь, что-то случилось с твоими родными?

– Скорее всего, так и есть, я каждую неделю получаю хоть какие-то письма, а тут вообще ничего неизвестно. Разрешите мне уехать на

время, я обязательно вернусь к свадьбе, у меня есть шесть дней, думаю, я успею.

– Конечно, Малкочоглу, если вдруг что-то серьезное обязательно сообщи мне.

Бали Бей поклонился Повелителю и быстро вышел из покоев.

***

Пелин прибежала к яблоне, но место Малкочоглу, с которым она жаждала увидеться, под деревом стояла молодая девушка.

– Кто вы? – спросила Пелин.

Девушка показалась ей немного странной. Она то и дело смотрела по сторонам, и у нее был очень встревоженный вид.

– Пелин Султан, простите мне мою дерзость, но мне очень нужно с вами поговорить, точнее предупредить.

Пелин ничего не ответила, а лишь продолжала буравить незнакомку недоверчивым и опасливым взглядом. Где-то вдалеке прогремел гром.

– Меня зовут Туна, я знаю, что вы невеста Малкочоглу Бали Бея…

– Причем тут это? – перебила юная госпожа девушку.

– Дело в том, что Бали Бей изменяет вам… со мной.

Ситуация показалась Пелин настолько нелепой, что хотелось рассмеяться. Что за глупая женщина, зачем она ей это говорит, ведь Пелин запросто может приказать ее скинуть в Босфор, чтобы устранить соперницу.

– Вот как? – проговорила девушка и сложила руки на груди, ожидая дальнейших слов незнакомки.

– Поверьте, я вначале и не знала вовсе, но потом, он мне во всем признался. Я бы не пришла к вам, но просто дело в том, что я жду ребенка от Бали Бея… я в отчаянии, даже не смогла ничего лучше придумать, чтобы прийти к вам.

– И что ты хочешь от меня?

– Отмените свадьбу, умоляю. Мне даже нечем будет кормить ребенка, а никто не даст мне никакой работы, потому что многие знают меня как… падшую женщину.

У Пелин даже дыхание перехватило. Мало того что ребенок на стороне, так еще Малкочоглу оказывается без ума от женщин которые продают свое тело!

Девушка хотела развернуться и уйти, но не смогла.

Туна так жалостно посмотрела на юную госпожу, что та просто не смогла вот так просто взять и уйти. К тому же она, наверное, не виновата, особенно если учесть ее «ремесло» Малкочоглу дал ей надежду на счастье, а тут такая она со своей свадьбой!

– Решение насчет свадьбы принимала не я, а моя матушка и султан, отменить я ее никак не смогу.

Но тут Пелин сняла с себя золотой кулон, серёжки и браслет и отдала Туне.

– Поверь, ты не останешься без крова. Продай эти украшения, а завтра я уже дам слугам распоряжение насчет того, чтобы они передали тебе золота.

– Госпожа… – Туна очень сильно растерялась. Казалось, она ожидала чего угодно, но не такой щедрости.

– Я не имею права тебя осуждать, чем бы ты ни занималась, к тому же мне жаль ребенка.

И тут же начался сильный ливень. Пелин развернулась и быстро пошла к дворцу, войдя внутрь, она распорядилась, чтобы приготовили карету.

Девушка была насквозь мокрая, озябшая и самое главное, сердце ее было разбито вдребезги. Только хотела поддаться этому порыву счастья, этому прекрасному чувству любви, но, увы, пришлось тут же с небес спуститься на землю.

И опять же у Пелин наступил какой-то ступор. Пока она ехала в Топкапы, не хотелось плакать и ругаться на весь свет. Опять горькое осознание посетило девушку, а еще появилась режущая боль в груди.

***

Пелин ворвалась в покои Малкочоглу, даже не обратив внимания на то, что он собирается в дорогу, девушка была вся на взводе.

– Пелин Султан, – проговорил Бали Бей и тут же поклонился госпоже. – Вы промокли, давайте…

– Замолчи! – Пелин топнула ногой и зло посмотрела на мужчину. – Как ты мог так поступить?

– Как?

– Ко мне сегодня приходила девушка по имени Туна.

– И?

Пелин недоуменно посмотрела на Малкочоглу. Неужели решил дураком притворяться?

– Что значит «и»! Она носит под сердцем вашего ребенка.

Бали Бей ничего не мог понять. Он не знал никакую Туну и вообще не до конца осознавал что происходит. Наверное, эту Туну кто-то подослал, неужели очередной заговор!

– Пелин Султан, я клянусь вам, что это все неправда, я вообще впервые слышу про эту Туну.

– Почему-то мне слабо верится! – рявкнула Пелин, в глазах защипало, еще чуть-чуть и она расплачется прямо перед этим чудовищем. – Свадьбу не отменят, не переживайте, это, увы, не в моих силах, но не думайте что я буду хорошей женой!

Пелин быстро вышла из покоев, громко хлопнув дверью.

========== Побег. ==========

Дневник Пелин.

Страх, душевная боль, одиночество. Можно ли описать все то, что у тебя творится на душе, можно ли описать страдания и душевные терзания?

Я сама не своя, точнее, я – это больше не я. Готова была раскрыть свое сердце для любви и тут же получила удар. Это предостережение Аллаха, что мне не стоит и не суждено полюбить, или злая шутка Госпожи Судьбы? Почему так получилось, и чем я такое заслужила! Аллах, дай мне силу, дай мне терпения вынести и прожить достойно эту ужасную жизнь. Почему я вечно должна страдать? Вначале из-за отца, потом из-за этого дьявола, чье имя даже не хочу говорить.

Самое кошмарное, что я так и не смогла разлюбить.

Последние дни, я буйствую больше обычного. Мустафа, Мехмет, Хатидже, Ибрагим, матушка, отец, все пытались со мной поговорить, хоть как-то успокоить, но все эти разговоры были безрезультатны. Я отшучивалась, смеялась, язвила, делала все что угодно, лишь бы не показать эту боль. Но один раз я дала себе слабину…

Я сидела в своих покоях (я все еще гощу у Хатидже) и, держа скрипку в руках, просто проводила пальцами по струнам. Слезы сами собой покатились по щекам, и я была готова снова начать буйствовать, точнее, разнести свои покои в пух и прах. Внезапно в комнату вошла Хуриджихан, я протянула ей руки, потому что дико хотелось ее обнять, зарыться в ее волосы и забыть обо всех кошмарах. Но место того чтобы сказать ее имя, я произнесла имя этого шайтана!

Как я рыдала потом, и как долго меня успокаивала Хуриджихан, обнимая своими тоненькими ручками за шею и целуя в щеки. Ее детский голосок каждую секунду говорил, что все будет хорошо, и я заставила себя поверить в это.