Текст книги "Огонь и Вода (СИ)"

Автор книги: Мария Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Наверное, единственный выход, это показать всю свою дерзость, непослушность, конечно в рамках приличия, а то и вовсе казнят!

Сулейман представлялся девушке страшным человеком жестоким, беспощадным с суровым лицом и злым взглядом.

И вот когда двери покоев открылись, у Александры затряслись руки, и ей казалось что еще чуть-чуть, и она упадет, а если упадет, то ее наверняка казнят. Девушка выдумала столько ужасов, что казалось, потеряет сознание.

И вот она еле слышно зашла в покои. Ибрагим и Сулейман стояли к девушке спиной и о чем-то разговаривали, вначале, они и вовсе не заметили прихода Александры.

Девушка подняла голову и посмотрела на спину Сулеймана. «Если смотреть сзади, то не такой уж и страшный» – пронеслась мысль в голове. Александра слегка усмехнулась, потому что ей показалось это немного нелепым. Кажется, она начинает сходить с ума!

– О, моя головная боль пришла! – сказал Ибрагим, заметив Александру.

Сулейман тут же обернулся и посмотрел на славянку, которой так бы заинтригован и которую так хотел увидеть. И понял, что это все было не зря…

Девушка показалась ему не то чтобы красивой, а чудесной, прекрасной! Ему казалось, что перед ним стоит царица из другого мира, из мира, где царит только красота, где возможны все чудеса, какие пожелаешь, мир, где всегда светит солнце, где слышен только смех, где на лицах людей ты можешь видеть только улыбку.

Александра посмотрела прямо в глаза султана и того бросило в жар. Какой у нее наивный и нежный взгляд, по одним только глазам можно было увидеть чистоту, невинность и красоту души девушки. Нежно-голубые глаза казались бездонными, в них запросто можно было утонуть.

Она казалось такой нежной и хрупкой и вместе с тем такой величественной, красивой и недоступной! Эти рыжие волосы придавали некой дерзости, а красивая фигура сводила с ума.

Почему не ему, не султану Сулейману, Повелителю мира и великому падишаху, почему не ему досталась такая девушка, а именно Ибрагиму!

От негодования даже руки сжались в кулаки. Сулейман непонятно из-за чего разозлился. А что если она уже принадлежит Ибрагиму не только как девушка, которую купили на рынке, а еще принадлежит ему и телом? Почему такая мысль становилась невыносимой? Он впервые видит эту Александру, а один только ее вид заставляет сердце бешено забиться, запутаться в мыслях, захотеть присвоить ее себе хоть силой, хоть как.

Ах, если бы Александра принадлежала ему, она стала бы султаншей, даже не родив ни одного сына, он бы задарил ее подарками, хотя ни один дорогой подарок просто не достоин ее, выделил отдельные покои, если потребовала бы, отослал всех наложниц. Не зря все-таки говорят, что запретный плод сладок. Хотя почему запретный? Он ведь запросто может потребовать ее у Ибрагима, тот даже ни слова не скажет. Но что-то мешало так взять и потребовать.

Все эти мысли с бешеной скоростью проносились в голове, а в это время Сулейман состроив безразличное лицо, смотрел на Александру. Нельзя же все-таки выдавать себя.

А Александра смотрела на Повелителя с испугом, хотя ей он показался не таким страшным, как она себе представляла. Даже красивым, особенно его холодные голубые глаза, которые смотрели на нее с некой растерянностью и недоумением несмотря на то, что само его лицо выражало безразличие.

– Из Кафы значит? – спросил падишах первое, что пришло на ум.

– Она достаточно умна, я учу играть ее на скрипке, писать и разговаривать по-турецки, она не очень хорошо знает наш язык, – ответил Ибрагим.

– А имя ты ей дал?

– Зачем?

– Рано или поздно она примет ислам, по-другому просто быть не может, она ведь отныне живет и будет жить в стране, где все

правоверные. Тогда придется сменить и имя.

Александра при этих словах снова посмотрела на султана. Кого вообще волнует ее вера? И с каких пор она волнует самого падишаха.

Асия не раз говорила девушке, что если вдруг Ибрагим решит взять ее в жены, то придется стать мусульманкой, потому что негоже чтобы у Великого Визиря жена была христианкой. Александра только смеялась над этими словами, ей всегда казалось, что Ибрагим скорее повесит ее или утопит, в общем, убьет, нежели чем сделает своей женой. Конечно, после того случая в саду ее мнение изменилось, но все же…

– Откуда ты родом? – спросил Сулейман.

Девушка вначале немного растерялась. Потому что султан спросил таким требовательным и даже суровым голосом, что, наверное, любой бы растерялся.

Но внезапно на смену испугу пришла какая-то ненормальная веселость. Подумаешь султан, в любом случае, он строит из себя напыщенного, строгого павлина которому должны все повелеваться! Захотелось тут же бить с него эту спесь, даже казнь не страшна.

– Это уже неважно, важно то, что теперь я живу, и буду жить в стране, где все правоверные, – пропела Александра, повторяя слова падишаха. Ибрагим покраснел, а затем резко побледнел, если эту ненормальную Повелитель помилует, то тогда паша задушит ее голыми руками.

А Сулейман сощурил глаза и внимательно посмотрел на эту наглую рыжеволосую девицу. Теперь на смену восхищению пришло раздражение, да кто она такая, чтобы так отвечать!

– Кто твои родители? – спросил султан чисто из интереса, что на этот раз ему ответит эта рыжеволосая бестия.

– Люди.

– Какие?

– Самые обыкновенные.

Ибрагим угрожающе посмотрел на Александру, а ей хоть бы что! Она смирила Великого Визиря недовольным взглядом, показывая, что ей все равно, что перед ней султан и что она будет продолжать так дальше себя вести, лишь бы ее не забрали. Паша даже уже пожалел о том, что решил припугнуть эту несносную девицу.

– Почему ты так мне отвечаешь, меня не устраивают твои ответы! – твердо сказал Сулейман.

– А почему вы задаете такие вопросы, может, меня они не устраивают тоже, – девушка обожгла Повелителя немного недовольным и в тоже время лукавым взглядом, – я хочу забыть прошлое и не возвращаться к нему.

Наступила тишина. Ибрагим с каким-то безразличием смотрел на дверь. Какая разница, теперь ведь ее и его заодно, точно казнят.

Но Сулейман внезапно улыбнулся. Как же ему понравился этот лукавый взгляд, видимо Александра любит показывать свой характер, это уже никто не исправит, захотелось тут же усмирить ее и показать кто тут главный!

– Ты меня повеселила, – проговорил падишах, из-за чего девушка растерялась. – Пусть будет Хюррем, веселье, радость приносящая.

Веселье и радость? Девушка чуть ли не взвизгнула от негодования, да он откровенно смеялся над ней и ее поведением! Какой угодно реакции ожидала Александра: гнев, злость, ярость, но никак не смех!

– Ибрагим-паша, разрешите, я пойду! – недовольно произнесла девушка.

Мужчина только кивнул, на большее сил уже просто не было. Эта Александра, новоиспеченная Хюррем дико потрепала ему нервы.

– Повелитель, – Хюррем посмотрела на султана злым взглядом и, поклонившись, быстро скрылась за дверью.

А султан в эту минуту понял, что эта женщина будет принадлежать только ему.

========== Мелодия души. ==========

Время летело быстро и незаметно. И вот Александра привыкла к тому, что она теперь Хюррем. Привыкла к Ибрагиму его скверному характеру, к султану, что достаточно часто навещал их. Привыкла к занятиям музыкой, изучению турецкого, философии, литературы. К прогулкам по Стамбулу вместе с Ибрагимом, оказывавшись на улицах где все люди равны, они становились абсолютно другими, Хюррем всем восхищалась и с лица ее не сходила счастливая улыбка, а Ибрагим то и дело шутил и сам был очень веселым и улыбчивым.

Жизнь текла своим чередом и Хюррем думала, что вот оно счастье: жить с человеком, который на тебя не давит, (пусть он, конечно, иногда был и несносным) учиться, веселиться, но главное, и душой, и сердцем чувствовать, что все хорошо.

А султан все никак не мог найти себе места, сгорая от ревности и возможно от любви. Теперь, так же как и Ибрагиму, ему каждую ночь снилась эта рыжеволосая красавица, которая стояла среди языков пламени огня и звала его к себе.

После их первой встречи у Сулеймана неожиданно началась горячка. Он пролежал в постели почти неделю и не мог понять, что с ним творится. Приказал, чтобы в покои к нему никто не заходил, потому что в бреду часто называл ее имя. Это было какое-то мучение, как будто тебя окунули с головой в ледяную воду, тело сводит судорога и сложно удержаться от того, чтобы хоть один раз не произнести ее имя.

И вот прошел месяц. Хюррем играла в саду на скрипке, разучивая новую мелодию. Смычок как будто не слушался и постоянно выскальзывал из руки, а девушка только сильнее злилась.

– Вот сейчас возьму и идеально сыграю! – фыркнула Хюррем, казалось, что она это говорит непослушному смычку.

Неожиданно на нос ей упало что-то белое и холодное. Девушка с недоумением подняла голову и увидела, что медленно падают белые пушистые снежинки, плавно приземляясь на землю. А ведь сейчас была только середина осени!

– Мерзость! – в сердцах сказала девушка и быстро пошла во дворец, она дико ненавидела снег и зиму.

Лето ведь гораздо лучше, когда можешь покупаться в реке, полазить по деревьям и понежится в лучах летнего солнышка, что ласково согревает землю, а тут!

Хюррем быстро вошла во дворец и, пройдя в огромный зал, села на большую подушку, что валялась на полу и, взяв книгу, начала сосредоточенно читать.

Не прошло и получаса, как в зал вошел Ибрагим. Он только что явился во дворец и был весь в снегу, его взгляд, так и говорил, что к такому неожиданному снегопаду его жизнь не готовила. Все волосы и борода были в белых снежинках, так же как и кафтан с меховым воротом.

– Что паша, вы в легком шоке, – игриво сказала Хюррем и, поднявшись на ноги, подошла к мужчине.

Ибрагим хмуро посмотрел на девушку и сказал:

– Хочешь, чтобы я тебя выволок на улицу и в сугроб кинул?

– Там еще нет сугробов.

– Однако уже всё в снегу!

Девушка посмотрела в окно с недовольным лицом, Ибрагим сразу же догадался по этому взгляду, что девушка снег не любит. И именно поэтому, он подхватил ее на руки и понес на улицу.

– Отпустите немедленно! Нет, нет, только не на улицу, я ненавижу снег! – заверещала Хюррем на весь дворец. Испуганная Асия тут же выбежала в коридор но, увидев широко улыбающегося Ибрагима, который нес девушку на руках, тут же улыбнулась. Женщина очень надеялась, что до свадьбы недалеко.

А Ибрагим вынес девушку на улицу. Хюррем изловчившись, соскочила с рук мужчины и понеслась в сад. Набрав в руки горсть снега, девушка слепила снежок и спряталась за деревом. Сейчас она заплатит ему сполна!

Когда Ибрагим проходил мимо, Хюррем выскочила из-за дерева и кинула снежок прямо в лицо паше. Засмеявшись, девушка быстро убежала вглубь сада, а мужчина, слепив снежок, побежал за ней. Удар комком снега пришелся прямо по голой шее, от неприятного ощущения холода, Хюррем брезгливо вскрикнула.

Ибрагим, подбежав к девушке, надел на нее свой кафтан и посмотрел в ее глаза. Боясь, что может произойти то, что произошло месяц назад, девушка хотела вырваться из объятий и пойти во дворец, но паша не дал ей этого сделать, а нежно поцеловал в губы.

Сразу же приятное тепло разлилось по телу, Хюррем даже не хотела сопротивляться, а обняла пашу за шею и начала отвечать на поцелуй.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – прошептал Ибрагим, оторвавшись от девушки.

Хюррем дико покраснела и тут же опустила голову. Девушка понимала что, скорее всего тоже хочет этого, хотела бы детей, счастливую семью и еще она понимала, что Ибрагим может все это дать ей.

– Скажи что-нибудь, – попросил паша.

– А я может, тоже бы этого хотела, – сказала Хюррем и почему-то из глаз покатились слезы.

Ибрагим улыбнулся, и стер слезинки, что катились по щекам девушки. А та заплакала еще сильнее непонятно из-за чего, и прижалась к паше.

Тут раздались торопливые шаги. Хюррем оторвалась от Ибрагима и посмотрела приближающегося стражника.

– Ибрагим-паша, султан Сулейман прибыл во дворец, сказал, что ему срочно надо с вами поговорить.

– Иди быстрее, – шепнула Хюррем и улыбнулась мужчине.

Ибрагим, поцеловав ее в лоб, быстро направился во дворец. А девушка двинулась следом лишь спустя пару минут, посильнее укутавшись в кафтан, чтобы скрыться от ненавистного снега.

У султана был очень встревоженный и обеспокоенный вид. Он мерил шагами кабинет и хмуро глядел на Ибрагима.

– Я хочу, чтобы ты отдал мне Хюррем, – наконец, сказал он.

У Ибрагима замерло сердце, вот чего он боялся больше всего на свете, что рано или поздно его драгоценную и несравненную Хюррем заберут. Он давно догадывался, что падишах что-то испытывает к девушке. Но он никак не мог предположить, что Сулейман вот так возьмет и потребует ее себе.

Что будет с ней, если она окажется в этих непроходимых дебрях гарема! Он хотел сделать ее своей женой и быть верным ей до конца своих дней, не заводить других женщин, только она и все! А у султана целый гарем пустоголовых, чванливых наложниц, от которых так сильно отличается Хюррем. И даже если падишах и полюбит ее всем сердцем, то изменять будет и неоднократно, в этом Ибрагим был уверен, потому что знал, как падок падишах на красивых девушек.

Что сказать, что сделать? Хотя разве тут есть выход кроме того, как повиноваться.

– Повелитель… – начал паша.

– Ибрагим, ты, что не понял!? Я хочу, чтобы ты отдал ее мне и точка! Или ты хочешь лишиться головы!

В это время за дверями стояла Хюррем и слушала весь разговор, ужас сковал ее. А вдруг он его и правда казнит! Только не это! Ибрагим не заслуживает такого. Девушка едва поборола в себе желание, чтобы не ворваться в кабинет и самой не сказать о том, что согласна, лишь бы Ибрагима не тронули.

– Я все понял, Повелитель.

Хюррем судорожно вдохнула и прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать от отчаяния и не разрыдаться. Быстро прибежав в свои покои, она уткнулась лицом в подушку и, дав себе волю, разрыдалась, а затем раздался душераздирающий крик.

Теперь она поняла, что никогда не будет счастлива…

Эта мелодия была красивее, чем какая-либо которую он слышал. Эта мелодия была очень грустная, протяжная, словно звучала из самого сердца. Казалось, что в эту прекрасную музыку вложили всю свою боль, все страдания, и именно из-за этой боли, он знал, кто сейчас в саду играет на скрипке, несмотря на то, что с неба падает снег.

Ибрагим не стал прощаться с Хюррем. Зато бедная Асия, которая привязалась к девушке, сильно плакала и просила хотя бы писать ей небольшие весточки, она знала, что Хюррем из дворца уже никогда не выпустят.

Девушка не стала забирать наряды и украшения, они ей были ни к чему, зато книги решила забрать, иначе не сможет выжить в Топкапы. Паша распорядился чтобы Хюррем забрала его скрипку с собой, такой символический подарок, казалось, что теперь скрипка – это символ несчастливой любви, несбыточных надежд, грусти и одиночества.

И вот приехала карета, чтобы навсегда забрать Хюррем. Ибрагим сжал руки в кулаки и едва не закричал, глядя на хрупкую фигурку в черной накидке, которая садится в карету.

Еще вчера, эта чудесная девушка согревала его душу одним своим смехом, взглядом, а теперь осталось в голове только одинокое воспоминание о Хюррем. Как она стоит на заснеженной поляне перед дворцом и играет на скрипке. А эта мелодия звучала, словно крик души…

______________________________________________________________________________________

Secret Garden – Dreamcatcher

Возможно, вы сможете проникнуться атмосферой главы более хорошо, если послушаете эту мелодию.

Комментарий к Мелодия души.

Есть ошибки, заранее извиняюсь, не смогла нормально проверить текст.

========== Сквозь тьму. ==========

Растоптали, унизили, уничтожили, разрушили всякие надежды, мечты, отобрали душу! Вот как именно чувствует себя человек, когда понимает, что все было напрасно!

Как унять душевную боль: улыбаться, скаля рот, веселиться, смеяться или рыдать в уголке. Как скрыть от всех истинные чувства, как унять эту боль, как заполнить пустоту? Как постараться не плакать, как убедить себя в том, что ты сильный и что ты справишься, как заново начать жизнь?

Сил больше нет, есть только вопросы: почему так сложилось, почему всевышний заставил тебя терпеть эту боль, принесет ли эта боль пользу, или в итоге, ты просто разочаруешься и перестанешь верить в любовь, в счастье, во что-то светлое, позитивное в то, что сможет принести тебе покой.

Есть ли вообще покой на этом свете, есть ли границы у беспокойства, что обязательно хоть раз каждый день охватывает человека. Наверное, есть, но эти границы так же прозрачны и невесомы, как и границы Рая.

Может в данный момент у кого-то все хорошо, кто-то радуется, смеется. Но зато у нее была ноющая боль в груди, изорванные нервы, раненное сердце и потрепанная душа…

Если бы кто-то смог увидеть эту жуткую картину ее внутреннего мира, то сказали бы, что это все не подлежит восстановлению, потому что разве можно человеку, абсолютно разочаровавшемуся в любви, в людях, да и в самой жизни, разве можно этому человеку снова начать верить во что-то светлое, хорошее, что-то по-настоящему стоящее…

Можно, да вот только где бы найти силы.

Хюррем полюбили в гареме все наложницы без исключения, и даже евнухи и калфы не чаяли в ней души. Зато Махидевран и Хатидже возненавидели девушку: Махидевран из-за того, что султан уделял этой проклятой ведьме много внимания, а Хатидже за Ибрагима. Только Валиде никак не могла понять эту странную Хюррем, с одной стороны ей не нравилось такое сильное увлечение сына, а с другой, она видела, что эта рыжеволосая девица умна, образованна, красива и главное, ее душа еще не была испорчена дикими, ужасными нравами и порядком, что царит в гареме. Поэтому Валиде часто задумывалась о том, что

Хюррем была бы хорошей госпожой. Увы, она любила Махидевран как дочь и поэтому не спешила поддерживать славянку.

Наложницы полюбили Хюррем за подарки. Девушка раздавала их не специально, чтобы завязать дружбу, а просто потому, что Сулейман слишком задаривал ее подарками. К украшениям ровно, как и к красивым платьям, девушка была равнодушна, поэтому отдавала все девушкам, из платьев она оставляла только те, которые не были расшиты драгоценными камнями, а все остальное опять же дарила. Девушке не хотелось наряжаться, как тогда когда она жила у Ибрагима. Ей и не хотелось даже общаться с кем-либо, поэтому целыми днями, она сидела в своих покоях и читала, либо играла на скрипке. Когда Хюррем играла, то

наложницы в гареме и слуги, замирали и с молчанием слушали прекрасную музыку, что раздается из покоев этой загадочной славянки.

Зато как злился Сулейман, когда Сюмбюль-ага докладывал ему о том, что Хюррем раздает его подарки, ни с кем не общается и что девушка замкнулась в себе и почти не разговаривает.

Он хотел сам пойти и поговорить с ней, но почему-то никак не решался и старался оправдать себя тем, что у него дела и сейчас не время, но в глубине души падишах понимал, что просто боится снова заглянуть в эти голубые глаза, которые наверняка наполнены болью и страданием. Но и вместе с этим султан дал себе слово, что сделает так, чтобы Хюррем улыбнулась и снова стала счастливой…

Это утро было для Махидевран самым счастливым, она ведь беременна и подарит Повелителю нового шехзаде! В честь такого события Валиде приказала устроить в гареме праздник, не просто раздать золото и сладости, а устроить танцы и веселье.

Махидевран еще очень хотела поглядеть на эту рыжую ведьму, что околдовала Сулеймана при этом, даже не проведя с ним ни одной ночи! Госпожа видела Хюррем мельком и естественно про себя отметила, что девушка некрасива и ей в подметки не годится.

Султанша надела красивое платье насыщенного темно-коричневого цвета и красивую диадему из чистого золота украшенную винно-коричневыми турмалинами. Глядя на себя в зеркало Махидевран была очень довольна. Она чувствовала себя самой красивой, умной, желанной для султана, Повелительницей всего мира!

Все в гареме с радостью в глазах, а кто-то с завистью, встретили любимую госпожу. Валиде и Хатидже уже были на празднике и о чем-то разговаривали, завидев Махидевран, они приветствовали ее и радостно улыбнулись.

– Махидевран, мы уже заждались тебя. Ты выглядишь просто изумительно! – улыбнулась Валиде невестке.

– Спасибо, Валиде Султан.

Валиде посадила Махидевран рядом с собой. Праздник уже начался, и наложницы весело танцевали под красивую музыку. Султанша глазами пробежалась по всем девушкам, что сидели на подушках перед маленькими столами, и тут увидела ярко-рыжее пятно. Зависть захватила Махидевран, потому что даже в простеньком платье без каких либо украшений эта противная славянка – Хюррем, была очень красива и изумительна.

На ней было шелковое белое платье, а волосы собраны в высокую прическу, пару прядей обрамляли лицо. Хюррем сидела молча, почти ничего не ела и мало с кем общалась. Но иногда ее лицо озаряла улыбка и в этот момент, она казалась настолько красивой, что Махидевран поджала губы и сжала руки в кулаки.

Валиде увидела, что невестка крайне недовольна и, проследив взглядом, поняла на кого так зло смотрит Махидевран.

– Милая, – Валиде взяла султаншу за руку и ласково на не посмотрела, – это пустое. Девушка вполне милая и тихая, она не угроза для тебя, даже если мой сын проведет с ней ночь, он тут же про нее забудет, она не в его вкусе.

Махидевран кивнула, но слова Валиде, увы, не успокоили ее.

– Слышала, она чудесно играет на скрипке, – с какой-то злобой в голосе произнесла Хатидже. – Может она еще что умеет.

– Хатидже… – начала Валиде, но дочь не послушала.

– Хюррем Хатун!

Хюррем из-за неожиданности, вначале даже и не поняла, что обращаются к ней. Потом девушка повернула голову и поняла, что к ней обращается кто-то из семьи султана. Все наложницы притихли, а Хюррем быстро поднялась со своего места и направилась к госпожам.

– Валиде Султан, Хатидже Султан, – проговорила девушка, поклонившись, затем она посмотрела на Махидевран. – Госпожа, поздравляю вас, дай Бог родится здоровый ребенок.

Султанши и Валиде переглянулись. Им стало немного неуютно, потому что эта славянка упомянула имя Господа, тем самым показывая, что она православная. Но с другой стороны, Валиде очень понравилась учтивость Хюррем и еще она отметила про себя, что девушка очень красива.

– Мы знаем, что ты хорошо играешь на скрипке, а еще что-нибудь умеешь? – спросила Хатидже.

– Ибрагим-паша меня многому научил, – робко ответила Хюррем.

Лицо Хатидже еще больше перекосило от злобы.

– Какие науки ты знаешь, ты хорошо выучила наш язык, а писать умеешь? – на этот раз в разговор вступила Валиде, видя, что дочь как-то странно себя ведет.

– Да умею, я еще знаю философию, литературу, хотелось бы еще выучить персидский и греческий языки, но наложницам ведь не положено посещать главную библиотеку, а в библиотеке, куда мы можем ходить, нет

нужных книг, к тому же я уже почти все прочитала. Ну, еще могу петь и танцевать.

Валиде удивленно посмотрела на Хюррем. Откуда она такая взялась? Обычно наложницы с ее красотой лежат целый день на подушках и мечтают о платьях и украшениях, а эта к науке тянется! К тому же одета она была простенько, будто показывая, что подарками ее не купишь, да и все эти украшения ей не интересны.

– Я смотрю, ты больно умная! – процедила Махидевран. – Раз петь умеешь, тогда пой!

Хюррем недовольно, взглянула на султаншу, но ничего ей не сказала, а лишь встала посреди зала и грустно, протяжно запела.

– Снова опять этот ад одинокий,

Снова опять ты покинешь меня.

И уходя, в этот край ты далёкий,

Знай, что я буду ждать лишь тебя…

Сердце не плачь, не трави мою душу

Как я хочу позабыть ту печаль.

Птицей взлечу я над лесом дремучим

И всем расскажу, как люблю я тебя…

Только тебя…

Все с замиранием сердца слушали эту короткую песню. Хюррем спела настолько красиво, казалось, вложила в эти строки всю свою душу, показала всю боль сердца, некоторые сразу же подумали, что девушка всегда такая притихшая, равнодушная и несчастная из-за того, что ее сердце уже кто-то занял и это явно не султан.

Немногие заметили, что в конце песни по щеке Хюррем покатилась слеза. Девушка поспешно смахнула ее и выбежала из зала, не думая о том, что ее могут наказать за то, что ушла без спросу. Она бежала по пустынным коридорам, стараясь сдержать всю ту боль, что так и выплескивалась наружу, стараясь сдержать крик отчаяния, горечи.

Р-раз и неожиданно девушка врезалась в кого-то, да так, что упала на пол и ушибла локоть. Подняв глаза Хюррем увидела, что перед ней стоит падишах!

– Повелитель! – Хюррем быстро поднялась на ноги и поклонилась. – Простите, я просто… я в общем, ну как сказать. Шла я, то есть бежала и тут…

Теперь ее точно казнят! Мало того что столкнулась с султаном, так еще толком и извиниться не может! Казалось, что все слова, которые Хюррем знала, забылись и она уже никогда их не вспомнит.

– Ты не ушиблась? – ласково спросил Сулейман.

Хюррем тут же замолчала и с каким-то ужасом и удивлением одновременно посмотрела на мужчину.

– Нет что вы. Я в порядке. Это я в вас врезалась, хорошо хоть вы не упали, а то неприятно бы было.

Девушка замолчала и смахнула прядь волос с лица. Она чувствовала себя очень глупо и неловко.

– Сулейман! – В коридоре показалась Махидевран. Она подошла к Повелителю и обняла его.

Хюррем так и стояла, не зная, что делать, но тут султанша ей подсказала. Повернувшись к рыжеволосой девице и с презрением на нее посмотрев, Махидевран рявкнула со злостью:

– А ты чего тут стоишь, рабыня? Иди вон!

Рабыня, вот как ее значит, воспринимают, как рабыню. Женщину, у которой неважно, что на душе, а важно, чтобы было красивое тело! Эти слова так дико, ужасно и обидно прозвучали, что Хюррем быстро

развернулась, и даже не поклонившись, снова убежала прочь.

Султан был недоволен поступком Махидевран.

– Зачем ты ей так сказала?

– А что я ей такого сказала? Разве это неправда, она не рабыня? – султанша с удивлением посмотрела на падишаха, словно тот не понимал элементарных вещей.

– Она не рабыня, а фаворитка.

– Она даже ночи с тобой не провела! А ты ей поклоняешься как будто эта ведьма…

– Замолчи! – резко крикнул Сулейман. – Не твое дело кому я поклоняюсь и кого приказываю селить на этаж фавориток. Ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне, ясно!? Еще раз услышу, что ты обижаешь Хюррем, будешь иметь дело со мной!

Султан отвернулся от своей любимицы и пошел в свои покои. Махидевран смотрела ему вслед, а потом осела на пол и горько заплакала. Наверное, она была бы в состоянии проплакать так, сидя на полу в коридоре, всю ночь, если бы ее не отвлекла внезапная острая боль в животе.

Хюррем проснулась ранним утром и тут же услышала какую-то возню и шум за дверью. Девушке это показалось странным, потому что обычно наложницы в такую рань не поднимаются. Внезапно в покои вошла Нигяр и с тяжелым вздохом закрыла за собой дверь.

– Что случилось? – испуганно спросила Хюррем.

– Горе великое случилось! – калфа с отчаянием посмотрела на девушку. – Махидевран Султан ночью ребенка потеряла.

– О, ужас, бедная, я надеюсь с ней все в порядке?

Конечно, Хюррем был дико зла на госпожу, потому что та ее вчера унизила, но девушка даже самому злейшему врагу не пожелала бы пережить такое. Она сама потеряла семью и понимала всю боль Махидевран.

– Слава Аллаху с ней все хорошо, – проговорила Нигяр. – Ты на занятия собирайся.

Хюррем кивнула и поднялась с кровати.

После занятий Хюррем не спеша пошла в свои покои, разглядывая коридоры Топкапы. Остальные наложницы побыстрее убежали гулять в сад, а девушка решила воспользоваться возможностью разглядеть дворец получше.

Хюррем оторвала свой взгляд от стен и тут увидела Махидевран, что стояла посреди коридора. Она была вся бледная, замученная, глаза красные от слез. Девушка хотела побыстрее поклониться и уйти, но султанша не дала ей этого сделать. Она толкнула Хюррем и со злостью посмотрела на нее.

– Как же я тебя ненавижу, – прошипела Махидевран, – тварь, купленная на базаре как кусок мяса! Поганая рабыня! Ведьма проклятая!

Хюррем ничего не посмела сказать в ответ, так же как и не посмела сопротивляться, когда ее со всей силой ударили по лицу. Возможно, могла бы дать сдачу, да вот только Махидевран ничего не будет, а ее сильно накажут, хотя куда уж большее наказание, нежели когда тебя сравнивают с куском мяса.

– Гадюка! – Госпожа накинулась на Хюррем и снова со всей силой дала ей по лицу. Она била ее пока у самой не заболели руки, плакала, рыдала и кричала, что эта рыжая ведьма во всем виновата, чтобы сдохла.

Хюррем не потеряла сознание, но разум затуманился, и она не понимала явь это или сон. Она чувствовала сильную боль, слышала крики, но все равно казалось, словно она смотрит на все сквозь толщу воды.

И тут она услышала чей-то крик, и разум отключился, она перестала вообще что-либо понимать.

– Перестань, успокойся! – Сулейман оттащил Махидевран от Хюррем и приказал, чтобы султаншу увели в ее покои. Сюмбюль тут же взял госпожу за плечи и повел прочь.

– Хюррем! – Султан был в неописуемом ужасе. Его красавицу, что приносит радость, его нежную, непорочную Хюррем избили! Да так что живого места нет.

Подхватив девушку на руки, падишах быстрее ветра понес ее в свои покои, на ходу приказывая стражникам, чтобы срочно позвали лекаря. Когда Сулейман положил Хюррем на кровать, девушка застонала от боли и по ее щекам покатились слезы. Все лицо было в синяках, кровоподтеках, под левым глазом черный синяк, губа разбита, а из носа шла кровь.

Хотелось прямо сейчас пойти и задушить Махидевран собственными руками, как она посмела!

– Все будет хорошо, – ласково сказал Сулейман. Это было последнее, что услышала Хюррем, перед тем как потерять сознание.

========== Война. ==========

Что может вынести человек после череды пережитых неприятностей и трагедий своей жизни? Могут ли в душе остаться силы и надежда, чтобы снова поверить во что-то хорошее и жить дальше?

Хюррем каждый день задавала себе такие вопросы. Но как перевернулся мир девушки, когда избили, причем без причины, просто так, покалечили, унизили, уничтожили.

За что Господь так наказал ее? Молодая семнадцатилетняя девушка, еще толком не знающая жизни, но уже полностью познавшая всю ее жестокость, несправедливость и весь ее кошмар. Неужели она где-то так сильно согрешила, что теперь кажется, что прощения ей нет, сколько бы ни мучилась и не страдала?

Как обидно осознавать, что теперь твой мир, твоя жизнь – это просто какая-то несправедливая вселенная, где тебя считаю всего лишь рабыней, где тебя даже и за человека не принимают.

Разве может быть что-нибудь хуже этого. Когда вокруг тебя люди, которым глубоко плевать что у тебя на душе, каков твой внутренний мир, которым важно только твое тело, чтобы оно годилось для одной ночи с падишахом или еще с кем-нибудь. Неужели вот она ее жизнь?