Текст книги "В стиле «ретро» (СИ)"
Автор книги: Мария Красавицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Рассказ опубликован в zhurnal.lib.ru Сергеем Дебрером, сыном Марии Григорьевны (Маши маленькой).
Тяжкое это дело для студента-старшекурсника – клянчить у родителей «четвертак» на мелкие расходы. Выслушивать упреки в расточительстве. Да и чего он дает по теперешним временам – тот «четвертак»?!..
Словом, ребята – Арвис, Янка, Эдгар и Раймонд – правильно вычислили, что служба быта остро нуждается в рабочей силе. Их встретили с распростертыми объятьями.
Так как парни силенкой не обижены были, то доставалась им перевозка домашних вещей с одной квартиры на другую. В чем они быстро настропалились и заработки имели такие, что невольно приходила мысль: с получением дипломов будем иметь куда меньше!
В один прекрасный день Арвис получил наряд, с их точки зрения негодный: две ездки из одной и той же квартиры. Значит, с одной стороны, вещей много. Но, с другой стороны – непременно будут помощники из числа хозяев и друзей.
Исполненные радужных надежд – прибыли. И что же? Их с любезностью необычайной встретили две... Ну, не сказать, чтобы вовсе старухи. Одна – она оказалась хозяйкой – маленькая, сухонькая, седые волосы заколоты на затылке в жалкий кренделек. Вторая – с низким, прямо-таки басовым голосом, была весьма габаритна. Артель тут же присвоила им клички: грымзы – большая и маленькая.
– Кофейку, мальчики? – Вот с чего начала грымза маленькая.
– Ка-акой кофеек?! Машина стоит!
Способ упаковки поверг ребят в окончательное уныние. Чисто бабский способ: уйма пакетов и пакетиков с книгами, увязанных бумажным шпагатом. Который, как известно, рвется при первом прикосновении. А мебель? В стиле «ретро». То есть, неразборная. Стиля этого они навидались и под ним напыхтелись. Но обычно «ретро» хоть был отреставрирован, смотрелся. А тут? Любой предмет можно было кидать на помойку прямо в окно.
– С чего начнем? – мрачно спросил Арвис, оглядев этот вздыбленный склад хлама.
Грымза маленькая постучала по письменному столу кулачишкой:
– С него. Вещь ценная. Памятная.
Еще бы: не иначе, пра-прадедушка делал на заказ! Не стол – столище. На резных ножках. С уймой ящиков и ящичков. Спасибо – пустых. У грымз хватило бы ума набить ящики чем потяжелее.
– Взяли! – приказал Арвис
Дубовый, сволочь! Вчетвером насилушки подняли. А подняли, то и потекла в пыль изъеденная шашелем бывшая древесина. Раз пять примеривались вытащить. Грымза маленькая кудахтала под руку:
– Мальчики, осторожно! Мальчики, ножку сломаете!
Когда отчаялись выволочь окаянную реликвию, когда весь дом заволокло пылью, Раймонд сказал:
– Помыслим инженерно. Раз его сюда затащили, то и вытащить – тоже можно. Вопрос: как?
На пыльном полу начертили схему движения. Уф-ф, вытащили! Во дворе обруганы были шофером:
– Вы что, спали там! При таких-то темпах...
Следующий предмет – диван. Ни спинка, ни боковые стойки не снимаются. К тому же заново обит гобеленной красивой тканью. Значит: не порвать, не запачкать.
– Мальчики, ради всего святого! – кудахтала грымза маленькая. – Умоляю вас: осторожно!
Тут не выдержала грымза большая:
– Маша, заткнись! А то они сами не понимают?!
Погрузили стол с диваном – емкость машины, можно сказать, исчерпана. Разве что в промежутках напихать пакеты и пакетики. Стали их таскать, – грымза маленькая обратилась к подруге:
– Я так думаю, Машенька...
Привет вам: их еще и зовут одинаково!
... – я так думаю, надо тебе одеться, спуститься.
– На кой ляд?
– Ну, как же... Могут растащить...
Обидевшись за себя, как можно что-нибудь из этого спереть!
Но грымза большая спорить не стала. На выходе получила от хозяйки, как благословение, картину. Портрет грымзы маленькой в молодости. Красивая была женщина!
«Под занавес» машины первой Янка необдуманно принес небольшой круглый стол. На одной ножке. С подставкой такой же круглой, как столешница. Положить на ребро, то и будет натуральная колесная пара.
– Зачем ты его приволок? – озверел Арвис. – Куда запихнешь?!
– Оставим, – легкомысленно сказал Янка.
Грымза маленькая торчала в окне. Услышала. Воскликнула:
– Ни в коем случае! Уникальная вещь! Украдут!
Украсть «уникальную вещь» имело смысл разве что на дрова. Кому они нужны в доме с центральным отоплением?
Поскольку Янка поступил необдуманно, то ему и досталось держать стол, можно сказать, на весу. Грымза большая села в кабину – показывать дорогу. Слава богу, поехали!
Как только грузовик встал у подъезда, артель дружно испустила:
– О-о-о!
«Хрущобы» такого типа заработали от них немало проклятий. Та серия, в которой туалет соединен с ванной, кухня с комнатой, на лестнице, как и в прихожей, двум тощим не разминуться. О том, чтобы тащить диван на пятый этаж вчетвером, не могло быть и речи. Кишки на кулаки – придется брать вдвоем. А как с ним развернуться на площадках?
– Мысли, инженер! – приказал Арвис Раймонду. – А ты, – это Янке, – волоки свою колесную пару, чтобы не путалась под ногами.
– Площадки форсируем, подняв диван над головой! – Таково было инженерное решение Раймонда. – Эдгар, будешь помогать. Взяли!
Пустяковым делом занимаются штангисты. Поднял штангу, подержал над головой, брякнул на пол. Получай свою порцию оваций. Попробовал бы тот штангист поднять на вытянутых руках диван! У штангистов позаимствовали разве что утробный вопль, с которым они рвут свою никчемную штангу.
При первом же вопле на этажах стали распахиваться двери. Разумеется, наружу. Само собой, именно в тот момент, когда выполнялся разворот дивана. Распахнутая дверь лупил по дивану, нарушая и без того шаткое равновесие.
Оставалось и всего-то справиться с площадкой последней. Тут – мало что в очередной раз врезали по дивану. На площадку с яростным брехом вылетела овчарка ростом с доброго теленка. Ухватила Арвиса за штанину. Так начала мотать головой, что практически в распоряжении Арвиса осталась одна нога. Волоча дополнительную, весьма ощутимо сопротивлявшуюся тяжесть, Арвис втиснулся в прихожую.
И тут глазам его предстала картину уж вовсе плачевная. Янка своим столиком, как пробкой, заткнул все двери: в комнату, кухню, ванную. Столик не лез. А тут еще Раймонд простонал сзади:
– Ставь диван!
Как поставишь, если собака мотает твою, до самого пояса разошедшуюся по шву штанину как раз из—под дивана?
– Ставь! – из последних сил крикнул Раймонд. – Черт с ним, с этим сукиным сыном!
Арвис стал потихоньку опускать свою сторону. Пес выскочить не успел. А тут и Раймонд опустил свою сторону. Запертая под диваном, собака начала брехать – с подвыванием. Выскочив на площадку, брехала и ее хозяйка:
– Издевательство! Безобразие!..
Раймонд с Эдгаром перелезли через диван. Все вместе стали думать и гадать, как расшить пробку. Обмениваться мнениями было затруднительно. Заходилась лаем собака. Хозяйка ее вела свою арию – колоратурой. Соседи, сбежавшиеся со всего подъезда, трактовали ситуацию каждый на свой лад.
– Ну, что, – перекрывая адский шум, заорал Раймонд. – Сорвать плинтуса?
– Чем?
– Крикнуть шоферу в окно – пусть принесет ломик!
– Погодите! – прокричала грымза большая. – Может, проще: раскачать ножку стола, вытащить ее из подставки?
– Идея!
Как же, раскачаешь! На века столик делали. Рвали в восемь рук – ножка и не качнулась.
– Значит, снимать плинтуса! – Арвис в сердцах пнул столик ногой.
И тут случилось чудо. Как и положено колесной паре, она покатилась. И спокойнехонько вкатилась в комнату.
Выпустить собаку из—под дивана, завершить дальнейшие грузовые операции – это были сущие пустяки. Без происшествий обошлось дело при ездке второй. Слава тебе, господи, все!
– Счастливо жить на новом месте! – С таким пожеланием двинулись к выходу. Но у дверей возникла грымза большая.
– Ни шиша подобного! – сказал она. – С друзьями так не расстаются!
Ребята переглянулись – с удивлением. До сих пор не случалось, чтоб хозяева причисляли грузчиков к числу друзей.
Вылезла и грымза маленькая.
– Да-да! Перекусим, друзья мои, выпьем по рюмочке, как положено при новоселье – Наверное, ей самой очень хотелось выпить с устатку. На лице ее это отразилось явственно.
– К тому же, – продолжала большая, – куда ты, Арвис, попрешься в таком виде?
Вид действительно был еще тот: штанина, распаханная псом по шву до самого пояса, скрутилась без малого в веревку. Радовали глаз трусики – красные в цветочек.
– Короче! – Голос большой грымзы обрел вдруг нотки властные. До выхода на пенсию ходила, поди, в немалом начальстве. – Короче, снимай штаны – зашью. А ты, Машер, тем часом накрой на стол.
И вот они, все шестеро, без тесноты разместились за столом: что значит – круглый! Арвис оккупировал диван. Мягкий, располагающий к отдыху. Теперь таких не делают: чтоб не разлеживались, не разнеживались.
И вот сверхдефицитная водка – этикетка вся в медалях – разлита по рюмкам. Провозглашен тост:
– С новосельем!
Грымза большая едва пригубила. А у остальных водочка пробудила волчий аппетит. Затем – стало прогрессировать состояние осоловелости. Разговор самый никчемный: о погоде, об очередной телепередаче. Самое время подниматься и раскланиваться.
Но именно в этот момент, рассиропившись на диване, Арвис и проворчал сонным голосом:
– Н-да-а, разучился народ веселиться!
– Что-о? – Грымза большая надменно вскинула голову. Метнула взгляд на подругу. – А что, Машер, покажем им веселье, так сказать, в стиле ретро?
– Покажем! – многозначительно согласилась та.
До сих пор рюмка большой грымзы стояла в неприкосновенности. Тут она была лихо поднята:
– За вас, племя младое, не умеющее веселиться!
И лихо выпита.
Словно был тот глоток волшебным. Прямо на глазах началось превращение. Вот только что сидела согбенная усталостью да и почтенным возрастом... А, что там! Старуха сидела. И – распрямилась. Блеснули глаза. Эт—такие в них бесенята!
Грымза маленькая в миг единый стала точной копией своего портрета в молодости.
– Итак, Машер! – обратилась к ней большая. – С чего начнем?
– Имеет смысл выдать им «Мурку», – мечтательно ответила маленькая.
Большая согласно кивнула. Помедлила, собираясь с духом.
«Рисковые старухи», – подумал Арвис. Только что по всем программам телевидения прокатали фильм о знаменитом на весь мир певце Рубашкине. Пел он и «Мурку». Замечательно пел! И после него...
«Нет, – подумал Арвис, – от скромности наши старухи не помрут!»
Песню начала большая:
– Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая...
Повела низко, протяжно. Когда умело вступила маленькая – слушатели переглянулись: интер-ресно, а?
Стиль ретро нынче в моде. У ребят была коллекция с записями старых песен. Были и отрывки из «Мурки». Но такого в тех отрывках не было.
Раймонд понял Арвиса с одного взгляда. В «дипломате» у него – кассетный маг. Раймонд включил его.
Какие, оказывается, слова были в той блатной песне:
«А наутро в бледно-розовом тумане
С голубой озерной синевой...»
Или:
«Стала ты своею, другом моим верным,
Я тобой, как финкой, дорожил...»
Певицы, исполнив несколько куплетов, хотели прерваться. Ребята кинулись умолять:
– Всю, всю спойте!
Спели. За «Муркой» последовала еще одна – чистый душераздер:
«Перебиты, поломаны крылья,
Дикой болью всю душу свело.
Кокаина серебрянной пылью
Все дороги мои замело».
И еще:
«Глаза зеленые и желтые ботиночки
Зажгли в душе моей пылающий костер!»
Ребятам пора уже было на рандеву с потенциальными невестами. Что оно сулило, это рандеву? Ну, врубим маг с современными ритмами. Ну, будем целоваться под эти ритмы. Как вчера, как позавчера. А тут?!..
На-ко, в стиле сентиментально—меланхолическом:
«В прощальных астрах
Печаль хрустальная жила...»
На хрустальных астрах оборвали пение. Большая взяла власть в свои руки:
–Антракт! И... Не пора ли тебе, хозяйка, наведаться на кухню?
Что хозяйка и исполнила. Вскоре вернулась. На высоко поднятых руках несла большое блюдо, на котором исходило паром нечто.
– Гусь! – объявила вошедшая. – В стиле ретро!
Ну, дают старухи!
Блюдо водрузили на середину стола. Отварная, рассыпчатая, желтенькая картошка – вот что было на блюде.
Насладившись произведенным эффектом, хозяйка объяснила суть «гуся в стиле ретро». Во времена их молодости, пришедшейся на годы военные и послевоенные, о гусе и не мечтали. Картошка и та была лакомством. Вот тогда-то ее и прозвали гусем. А уж ретро – дань современности.
Слов нет, картошка была великолепна. Худо лишь одно: выпить нечего. В «антиалкогольные» времена – где достанешь?
– А-а, – сказала грымза большая, – раз пошла такая пьянка – режь последний огурец!
Маленькая шмыгнула из комнаты. Вернулась с бутылкой. Конечно, ждут гостей. Что большая и подтвердила беззаботно:
– Принесут сами!
Как нынче в подавляющем большинстве идут застолья? Все ворчим по поводу продовольствия. А, между прочим, через пять минут – все объелись, отяжелели. Врубили маг или телевизор. Все!
Горячая картошечка пошла хорошо. Пока ее изничтожали, хозяйки выпотрошили из ребят всю интересующую их информацию. Да как попали в грузчики, да кто у них подружки, да каковы планы на ближайшее будущее.
Под этот разговор и подобрали картошку. «Теперь вздремнуть бы!» – подумал Арвис, устраиваясь поудобнее на диване. То же самое прочел он в глазах своих друзей.
Для хозяек горячая картошка оказалась сродни допингу.
– Стихи, читаем стихи! – воззвала маленькая.
Стихи – ерунда. Но – пусть себе читают. На лекциях иной раз прекрасно спится...
Начала, конечно, большая. Прочла известный стих Пушкина, кончающийся словами: «Дева над вечной струей вечно печальна сидит».
«И пусть себе сидит», – лениво подумал Арвис.
Недолго дева усидела. Растрясли ее и растрепали та-акие пародии! Как бы на эту тему написали Лермонтов, Некрасов. Пожалуйста – Вертинский:
– Что вы плачете здесь, одинокая деточка?...
А-а, Михалков:
– Во-первых, нечего носиться за водою,
Коль дома есть водопровод, вот!
А если уж приспичило такое —
Побереги народное добро:
Бери всегда с собою за водою
Железное ведро, во!
Ребята уплакались от смеха. А хозяйки выдавали наперебой:
– Роберт Бернс. Финдлей. На два голоса!
– Пушкин Василий Львович. Отрывки из поэмы «Опасный сосед».
– Поздний Барков...
– Ранний Евтушенко...
Брюшной пресс у Арвиса стал от смеха болеть физически. Ох, вздохнуть бы!
Большая поняла его состояние. Объявила:
– А научим-ка мы, Машер, этих людей танцевать настоящий чарльстон. Без всяких псевдо!
Вытащили из-за «колесной пары» Янку с Эдгаром. Под собственное «музыкальное сопровождение» принялись ногами – а ножки у обеих весьма как ничего! – выделывать такое !..
Наблюдая, как обе Маши весело, легко, каждая по-своему выдавали чарльстон, Арвис вдруг с удивлением поймал себя на том, что видит в них женщин. Интересных, черт возьми, женщин!
Отчарльстонившись, обе с видом победительниц уселись, оглядели аудиторию.
– А что? – большая в задумчивости уставилась на Арвиса. – А скинуть бы нам с тобой, Машер, и всего-то лет по десять, – то и полетели бы их невесты вверх тормашками!
– Нич-чегошеньки, нич-чегошеньки вам не надо скидывать! – Восклицание вырвалось у Арвиса с полнейшей искренностью.
– Ты думаешь? – обратив к Арвису синий, исполненный кокетства взгляд, спросила маленькая.
– Лестно! Кокетство большой не лишено было самодовольства. – Примем к сведению!
Рига, 1985 год.
