Текст книги "Дворцовые перевороты"

Автор книги: Мария Згурская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В 1800 году Павел заключил с Наполеоном выгодный для России антианглийский союз. Франция предложила России Константинополь и полный раздел Турции. Балтийский и Черноморский флоты были приведены в полную боевую готовность. В то же самое время с одобрения Наполеона 30-тысячный казачий корпус Орлова двигался на Индию через казахские степи. Англия оказалась перед лицом страшной угрозы.

А что если интересы Англии и внутренней российской оппозиции совпадали?.. Британская дипломатия в Петербурге пустила в ход все свои средства и связи, чтобы разворошить тлеющий внутренний заговор. Огромные суммы из английского посольства золотым дождем пролились на благоприятную почву. Ростки заговора поднялись и окрепли.

Заговор

Реформы Павла, изменение внешнеполитического курса России: поражение России, распад коалиции, разрыв с Англией, сближение с наполеоновской Францией, план совместного русско-французского похода в Индию с целью ослабления Англии – все это вело к большим переменам. Тревожное состояние умов в Петербурге вполне совпадало с планами лиц, стремившихся к устранению Павла от престола и к установлению в России регентства, так как казалось, что государь страдает психическим расстройством, во всяком случае именно такое мнение распространяла заинтересованная сторона. Мысль о возможности установления регентства укреплялась подобными примерами, бывшими незадолго до этого времени в Англии и Дании.

Обычно в качестве инициаторов заговора против Павла I называют трех лиц: Н. П. Панина, вице-канцлера, племянника воспитателя Павла, адмирала И. М. Рибаса и военного губернатора столицы графа фон дер Палена. А ведь Павел до последнего дня был уверен в его преданности. В руках графа Палена были сосредоточены решительно все нити государственного управления, а главное, ему был подчинен петербургский гарнизон и государственная почта. Он перлюстрировал письма, был вездесущ и всевластен. Заговор не мог бы осуществиться, если бы он того не захотел. Но граф помнил, как четыре года тому назад Павел послал ему выговор, именуя его действия подлостью. И он понимал, что нет никаких гарантий от новых оскорблений. И Пален стал во главе заговора.

Недовольные нашли общий язык: армию представлял вице-канцлер Л. Л. Бенигсен, высшее дворянство – командир легкоконного полка П. А. Зубов (фаворит Екатерины), проанглийски настроенную бюрократию – Никита Панин. Панин же привлек к участию в заговоре наследника престола великого князя Александра. Узнав о возможной отмене надоевшего армейского распорядка, в дело с радостью включились десятки молодых гвардейских офицеров; командиры гвардейских полков: Семеновского – Н. И. Депрерадович, Кавалергардского – Ф. П. Уваров, Преображенского – П. А. Талызин. Несколько человек оставили в своих мемуарах списки заговорщиков: М. А. Фонвизин, А. Н. Вельяминов-Зернов, А. Коцебу, Э. Ведель, В. Гете, М. Леоньтев, Р. Шаторжирон. Больше всего фамилий называют Фонвизин и Коцебу. Они говорят о 60 заговорщиках, но всех вспомнить не могут.

Депеша шведского дипломата Стединга королю Швеции Густаву IV от 1802 года говорит в пользу того, что поначалу убийство императора не входило в планы заговорщиков: «Панинский переворот, направленный против усопшего императора, был задуман в известном смысле с согласия ныне царствующего императора (т. е Александра I) и носил очень умеренный характер. Замысел состоял в том, чтобы отобрать у Павла бразды правления, оставив за ним суверенное представительство, как это имеет место в Дании…» Действительно, современная Европа демонстрировала подобные исторические прецеденты. В Англии во время болезни короля Георга III руководство дел несколько раз вверялось принцу Уэльскому. В Дании в царствование короля Христиана VII с 1784 года правил регент, который затем стал королем под именем Фридриха VI.

«Мы хотели заставить императора отречься от престола, – рассказывал впоследствии Пален барону Гейкингу, и граф Панин вполне одобрял этот план. – Первою нашей мыслью было воспользоваться для этой цели услугами Сената…»

В одной из версий событий 11 марта 1801 года, изложенной Л. Л. Бенигсеном и дополненной П. А. Зубовым, говорилось следующее: Александру дело было представлено так, что «пламенное желание всего народа и его благосостояние требуют настоятельно, чтобы он был возведен на престол рядом со своим отцом в качестве соправителя и что Сенат, как представитель народа, сумеет склонить к этому императора без всякого со стороны великого князя участия в этом деле». Есть сведения, что Н. А. Толстой получил задание собрать у представителей иностранных дворов подробные сведения о том, как это произошло в Англии и Дании.

Итак, первоначальный план Панина состоял в том, чтобы совершить английский государственный, а не русский дворцовый переворот. Но осенью 1800 года. Панин как сторонник союза с Англией получил отставку и вскоре был выслан из столицы. Руководство же заговором перешло в руки Палена.

Существует устойчивая традиция изображать дело так, что после отъезда Панина «всякие разговоры о регентстве прекращаются среди заговорщиков». Сложилось мнение о «серьезных расхождениях» и взаимных противоречиях Панина и Палена. Однако в действительности в источниках нет четких сведений о том, что такие противоречия существовали.

По городу, кстати с ведома Палена, распускались слухи, что Павел Петрович собирается заключить супругу свою в монастырь, а старших сыновей своих – в Шлиссельбургскую крепость. Слухи эти ничем, однако, не подтверждались, хотя подозрительность императора часто изливалась на старшего сына. Известно только, что Павел однажды, когда великий князь ходатайствовал за некоторых провинившихся офицеров, увидел в этом ходатайстве стремление сына к популярности в ущерб себе и, подняв свою палку, с гневом закричал на него: «Я знаю, что ты злоумышляешь против меня!» Великая княгиня Елизавета бросилась между отцом и сыном, и Павел ушел, вздрагивая от гнева. Этим предубеждением государя и воспользовался Пален для достижения своих целей: он старался вооружить отца против сыновей, а великих князей уверял, что заботится об оправдании их поступков перед их родителем.

В конце концов Александр дал согласие. Но на что? Вопрос этот столь же важен, сколь и сложен. Обычно дело изображают так, что Александр дал согласие на переворот, поставив условие, чтобы жизнь его отца была сохранена. Такое обещание якобы ему было дано Паленом. Но было ли все это хитрой дипломатической игрой, смысл которой понимали и тот и другой? Очень образно эту мысль выразил Герцен: «Александр позволил убить своего отца, но только не до смерти».

Трудно сказать, как и когда начали бы заговорщики осуществлять свой план, если бы заговор не оказался на грани срыва. Непосредственная опасность быть раскрытыми заставила заговорщиков начать действовать немедленно, ибо Павел получил какие-то сведения о конспиративной организации. Существует предположение, что В. П. Мещерский, в прошлом шеф Санкт-Петербургского полка, квартировавшего в Смоленске, написал донос царю. По другой версии, это сделал генерал-прокурор П. X. Обольянинов. Во всяком случае, Павел втайне от Палена подписал подорожную на проезд в Петербург Ф. П. Линденеру, которому два года назад помешали раскрыть до конца смоленский заговор, ставшего прологом к дворцовому перевороту 11 марта. Есть сведения, что был вызван и А. А. Аракчеев. (Тот и другой были в то время в немилости.) Пален остановил выдачу этих подорожных и сделал вид, что считает их подложными, о чем и доложил императору. Павел смутился и ответил, что имел причины так поступить. Пален отправил их по назначению. Это было грозное предзнаменование, особенно если учесть, что накануне, проводя вечер у своей фаворитки А. П. Лопухиной-Гагариной, Павел говорил о великом ударе, который он собирался нанести, он даже сказал, что скоро полетят некогда дорогие ему головы. Слухи о намерении Павла развестись с Марией Федоровной, детей заточить в крепость, а наследником назначить Евгения Вюртембергского, предварительно женив его на великой княжне Екатерине Павловне, усилились. К сожалению, не известно, когда произошел этот важный эпизод, какого числа. Согласно показаниям Л. Л. Бенигсена, именно эти предположения заставили заговорщиков действовать решительно. Кроме того, Павел заявил Палену, что существует заговор. Пален успокоил царя, заверив его в своей лояльности. Очевидно, что после этого разговора заговорщикам стало ясно: медлить нельзя.

Заговор очень ярко проиллюстрировал парадоксальную ситуацию, сложившуюся при дворе Павла. Дело в том, что император не был уверен ни в ком, но именно в силу этого он должен был оказывать доверие в общем-то случайным людям. У него не было друзей, не было единомышленников – только подданные. Подспудное же недовольство разных дворянских группировок теми или иными правительственными мерами в царствование Павла достигло невероятного накала. Когда любого несогласного заранее считают заговорщиком, тому психологически легче перейти черту, которая отделяет пассивное неприятие перемен от активного противодействия им. При всем этом нужно помнить, что при дворе было еще много «екатерининцев». Гнев же императора был страшен, но скоротечен, поэтому Павел оказался не способен на последовательные репрессии. Его мягкий характер не подходил для той политической системы, которую он сам пытался ввести.

Поэтому, когда после полуночи 11 марта 1801 года заговорщики ворвались в Михайловский дворец, там не нашлось ни одного офицера, способного встать на защиту императора. Главной заботой заговорщиков было не допустить во дворец солдат, поддерживавших императора. Часовых сняли с постов их начальники, двум лакеям разбили головы.

Один из самых важных моментов – это вопрос о цели, с которой заговорщики отправились в Михайловский замок. Согласно известному русскому историку Н. Я. Эйдельману, заговорщики шли «на кровь и убийство». Впрочем, он признает, что руководители не произносили слов об убийстве. Все источники, которые затрагивают этот вопрос, говорят об аресте императора, акте отречения, о заключении в крепость. Н. Я. Эйдельман придает решающее значение фразе, которую будто бы произнес Пален, напутствуя заговорщиков: «Прежде чем съесть омлет, необходимо разбить яйца». Фактически это было призывом к убийству Павла. Однако с этой фразой много нелепостей, так как свидетельства о том, когда именно и кем она была произнесена, очень противоречивы. Штединк утверждает, что эти слова были произнесены в прихожей императора. Ла Рош-Эмон говорит, что в спальне, в момент убийства. Д. В. Давыдов полагал, что Бенигсен произнес их в опочивальне, когда убивали Павла. К. И. Остен-Сакен в дневниковой записи от 15 апреля 1801 года (а это одно из самых ранних свидетельств) приписывает их П. А. Зубову. Он якобы произнес их в тот момент, когда заговорщики уже приканчивали царя.

Точно восстановить картину убийства историкам не удалось, поскольку все бумаги, так или иначе зафиксировавшие события трагической ночи, были уничтожены. Кто-то говорит, что император кинулся бежать, другие отмечают, что его величество прятался за ширмами, иные заявляют о необычайно смелом поведении императора, который боролся с убийцами. Интересно, что злодеяние совершилось практически в присутствии как супруги, которая находилась за стенкой и все слышала, так и любовницы, безмятежно спавшей в нижней комнате.

Создается впечатление, что в заговоре участвовали все: и самые близкие и далекие от императора люди. Павла I не спасли ни глубокие рвы, ни подъемные мосты, ни крепкие стены, ни многочисленная охрана. Роковая судьба настигла его даже там, где он, как ему казалось, был в безопасности.

Итак, очевидно, что все многочисленные, но во многом несогласованные между собой рассказы могут быть сведены к нескольким версиям.

Версия первая:преднамеренное убийство. Эта версия существует в двух вариантах. Вариант А: Павел принял все условия заговорщиков и подписал отречение. Тогда один из лидеров, П. Зубов или Л. Бенигсен, призвал к решительным действиям, и с Павлом покончили. Вариант Б: Павел подписал условия заговорщиков. Бенигсен вышел. В этот момент царя убили пьяные заговорщики во главе с П. Зубовым.

Версия эта не может быть принята ни в одном из вариантов, потому что она исходит от лиц, которые не принимали непосредственного участия в убийстве и были далеки от заговорщиков. Все рассказы, излагающие эту версию, отличаются незнанием конкретных деталей топографии Михайловского замка. Сплошь и рядом встречаются совершенно неправдоподобные подробности.

Версия вторая:непреднамеренное убийство. Итак, существует версия, согласно которой Павлу предложили отречься, но он не только отказался, но оказал отчаянное сопротивление и был убит во время драки. Варианты версии расходятся в том, присутствовал ли Бенигсен при этом или вышел, но Зубовы здесь – главные действующие лица. Согласно одному из вариантов этой версии, Павел сначала угрожал заговорщикам карами, потом пытался разжалобить их и даже сумел поколебать их решимость. И тогда лидеры призвали к решительным действиям и сами показали пример. Орудиями убийства стали табакерка, шарф, рукоятка пистолета, эфес шпаги.

Хотя едва ли когда-нибудь удастся восстановить в деталях истинную картину произошедшего, эта версия представляется более близкой к действительности. Она позволяет объяснить, почему заговорщики шли в замок с документами об отречении или соправительстве, а закончили кровавой бойней. Это, кстати, и наиболее ранняя версия. Впервые она прозвучала в ночь убийства на парадной лестнице Михайловского замка, где Пален узнал от Ф. П. Уварова о смерти Павла. Не осведомляясь о подробностях, Пален сообщил великому князю Александру, что император отказался отречься, пытался ударить тех, кто это ему предлагал, и тогда заговорщики убили его.

Официального расследования обстоятельств смерти Павла не велось и не могло вестись, так как новый император вовсе не был заинтересован в том, чтобы обстоятельства скоропостижной кончины его отца были прояснены. Весть о смерти Павла I Петербург встретил заранее подготовленными фейерверками и всеобщим ликованием. Вначале все хвастались своим участием в этом «славном деле». Ходили в Михайловский замок и прямо на месте показывали, «как все происходило». Если бы всех «убийц» Павла в то время можно было бы собрать вместе, то они не поместились бы в опочивальне императора.

Интересно, но наиболее сильное сопротивление вступлению на престол Александра оказала Мария Федоровна, мать наследника. К сожалению, мы ничего не знаем о том, что ей было известно о подготовке заговора. Немецкий историк Т. Бернгарди по этому поводу писал, не называя своих источников: «Мария Федоровна знала о том, что подготовлялось, и имела на своей стороне собственную маленькую партию, интриги которой казались совершенно бессильными наряду с планами главного заговора. Семья Куракиных, близких друзей императрицы, играла главную роль в этих кругах и питала в своей высокой покровительнице надежды на то, что она может сделаться самодержавной императрицей… и повторить роль Екатерины. Ей говорили, что… Александр слишком молод, неопытен, малосилен и слабоволен, что он и сам откажется от тяжелой для него короны… Ее уверяли, что Россия привыкла к царствованию женщин. Она любима народом. Эта любовь и возведет ее на престол». И поведение Марии Федоровны после убийства мужа вполне оправдывает предположения немецкого историка. Когда Марии Федоровне объявили о смерти Павла, с ее уст сорвалась замечательная фраза: «Ich will regirien!», то есть: «Я хочу царствовать!» Она отказывалась признать сына императором. Принято считать, что Мария Федоровна с часу ночи до пяти отказывалась подчиниться воле сына и только в шестом часу утра, убедившись в бесплодности сопротивления, отправилась, наконец, в Зимний дворец, куда уже отбыл Александр.

В действительности сопротивление Марии Федоровны продолжалось вдвое дольше и было более упорным. Камер – фурьерский журнал сообщает, что это произошло уже после того, как в 9 часов утра в церкви Зимнего дворца придворные чины принесли присягу на верность ее сыну. Камер – фурьерский журнал, ведшийся на половине Александра Павловича, устанавливает и точное время приезда императрицы – 10 часов утра.

До этого Мария Федоровна предприняла три попытки прорваться в спальню Павла. Узнав о смерти мужа, императрица попыталась пройти в опочивальню убитого со стороны своих покоев. Но комнату, разделяющую покои Павла и Марии, охранял пикет семеновского офицера Волкова и прорваться через него оказалось невозможно. Тогда Мария Федоровна попыталась выйти на балкон и обратиться к войскам, окружающим замок. Однако ее попытка была пресечена офицером Ф. В. Ридигером. Затем вдова пыталась прорваться в спальню Павла с другой стороны, обходным путем через библиотеку, но солдаты скрестили штыки у самых дверей. Мария Федоровна разбушевалась, дала начальнику караула К. М. Полторацкому пощечину и без сил опустилась в кресло. Затем появился Бенигсен, только что назначенный комендантом Михайловского замка, и через некоторое время велел допустить императрицу к телу Павла.

Это произошло только после того, как в Михайловский замок возвратился Александр, которому только что в Зимнем дворце была принесена присяга, и они все вместе, и мать и сын, посетили впервые место убийства Павла. Таким образом, только после посещения убитого мужа и свидания с уже воцарившимся сыном Мария Федоровна покорилась судьбе и переехала в Зимний дворец. С этого времени она стала изображать скорбящую вдову и преследовать заговорщиков, но не за то, что они сделали ее вдовой, а за то, что так бесцеремонно пресекли ее претензии на власть и помешали ей взойти на престол.

12 марта петербуржцы читали манифест, составленный по поручению Александра сенатором Трощинским: «Судьбам Всевышнего угодно было прекратить жизнь любезного родителя нашего, Государя Императора Павла Петровича, скончавшегося скоропостижно от апоплексического удара». Позднее в народе шутили: «От апоплексического удара золотой табакеркой в висок». Что интересно, младший брат Александра, великий князь Константин Павлович, узнав о гибели отца, смог промолвить только: «Я бы от такого престола отказался…» Кстати, позднее, в 1825 году, он и на самом деле отказался от трона, когда Александр, как было официально объявлено, скончался в Таганроге.

Двадцатитрехлетний Александр I торжественно сказал придворным: «При мне все будет, как при бабушке». Эти слова казались посмертной и окончательной победой

Екатерины II над своим сыном. Проигравший поплатился жизнью. Чем же должна была расплачиваться Россия?..

Загадки Михайловского замка

Император Павел перекраивал Россию на свой манер, желая создать идеальное государство. Так, чтобы прекратить девальвацию рубля, Павел сжег на площади перед Зимним более 5 миллионов рублей ассигнациями, а придворные серебряные сервизы приказал переплавить в монету. «Я буду есть на олове до тех пор, пока курсы серебряного и бумажного рубля не стабилизируются», – заявил император. Жест, безусловно, красивый, но, отказавшись от серебряной посуды, Павел I начал тратить миллионы рублей золотом на строительство новой императорской резиденции – Михайловского замка. Подобные противоречия в поступках императора встречаются довольно часто. Современники считали, что это было вызвано безумием, историки же полагают, что всему виной был страх. Именно страх перед заговором, который мерещился Павлу в стенах Зимнего, заставил его приступить к реализации своей давней мечты – постройке рыцарского замка.

Прежде царские дворцы называли, как правило, либо по имени владельца, либо по топонимическому принципу. Новый дворец был назван Михайловским замком в честь архангела Михаила. Возможно, это несколько неожиданное название объяснялось тем, что Павел вступил на престол как раз накануне дня этого архангела, которого он считал к тому же небесным покровителем своей семьи. По замыслу Павла I, Михайловский замок должен был стать не просто очередной императорской резиденцией, но и символом его царствования.

Михайловский замок стоит в северной столице особняком, как Эскуриал в Мадриде. По стилю подобных зданий в городе нет, но от него, однако, веет своеобразной и мрачной прелестью. Первые чертежи Михайловского появились еще в 1784 году, но за 13 лет, вплоть до начала строительства в 1797-м, было уже 13 различных вариантов будущего дворца. Причем большинство из них созданы самим Павлом. Случайное совпадение цифр с чертовой дюжиной никого не смущало, к тому же, если верить легенде, строительству предшествовало доброе знамение.

По воспоминаниям современников Павла записана легенда, которая, кроме прочего, дает еще одно объяснение неожиданному названию замка. Караульному, стоявшему возле старого Елизаветинского Летнего дворца (прежде размещавшегося на месте Михайловского замка), привиделся светлоликий юноша. И повелел передать императору приказ: разобрать деревянное строение «веселой императрицы» и построить на этом месте церковь в честь архистратига Михаила, а над главными воротами сделать надпись из Библии. Однако что за надпись, простой солдат не разобрал. Но оказывается, что и у самого императора было подобное видение, и он понял, что это за текст.

Некоторые скептики уверяют, что слух о галлюцинациях караульного был пущен специально, дабы оправдать дорогостоящую затею. А что касается Елизаветинского дворца, то это место Павел выбрал лично: «Здесь я родился, здесь хотел бы и умереть», – таковы были пророческие слова Павла. А родился Павел Петрович, наследник российского престола, 20 сентября 1754 года в летнем деревянном дворце, построенном архитектором Растрелли для Елизаветы Петровны.

Как бы там ни было, но в полном соответствии с видением на фронтоне главного фасада была сделана надпись: «Дому твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу дней». Что она означает, вопрос второстепенный, зато число символов в этом изречении оказалось равным числу прожитых Павлом лет – 47. Незадолго до смерти Павла I блаженная Ксения Петербургская предрекла скорую кончину императору Павлу Петровичу, добавляя при этом, что жить ему на земле столько лет, сколько букв в тексте изречения над главными воротами Михайловского замка. Из уст в уста передавалось в Петербурге это мрачное предсказание, пока не стало повсеместно распространенным поверьем. С суеверным страхом и тайной надеждой ждали наступления 1801 года. Считали и пересчитывали буквы библейского текста…

На самом же деле изречение было предназначено для украшения фасада Исаакиевского собора. Но вместе с облицовочными мраморными плитами и другими строительными материалами каменная надпись была изъята со строительства храма, что, возможно, и стало поводом для суеверных предположений.

Но это лишь часть загадки. Дело в том, что надпись эта исчезла с фронтона в начале XX века. «В 1901 году в очерках, изданных к 200-летнему юбилею Петербурга, В. М. Суходрев упоминает об этом тексте как о существующем. То же самое повторяет В. Я. Курбатов в 1913 году. В дальнейшем упоминания о нем как будто исчезают. Исчезает и сама надпись, от которой осталась таинственная петербургская легенда да темные точки на чистом поле фриза над Воскресенскими воротами замка – давние меты крепления мистических знаков», – читаем мы у Синдаловского в книге «История в преданиях и легендах», выпущенной в 2003 году. А летом 2005 года эти мистические знаки проступают вновь… Загадка!

Но вернемся во времена постройки Михайловского замка. В общем, с Божьего благословения или нет, но Летний дворец был разобран, и на его месте началось строительство резиденции Павла I. Замок был отделен от города лугом и рвами.

Император торопил художников и мастеров, он самолично контролировал все работы по сооружению своей резиденции. Главным архитектором дворца был назначен Винченцо Бренна, сумевший соединить все 13 вариантов чертежей замка. Сам император постоянно интересовался трудом зодчих. Это здание проникнуто его настроением.

Работы велись с такой поспешностью, будто надвигалась война. На строительной площадке одновременно трудилось около шести тысяч человек. Мастеровые не знали отдыха ни днем, ни ночью. С наступлением темноты вокруг замка разводили костры и зажигали факелы, но работы не прекращались. Вопреки здравому смыслу, логике и строительному опыту рытье рвов под фундаменты начали глубокой осенью, а кладку стен – зимой! Штукатурные и отделочные работы велись почти одновременно. Не оставалось времени на просушку и необходимую выдержку. Строительных материалов катастрофически не хватало.

И Павел дает распоряжение использовать мрамор Исаакиевской церкви (кроме вышеупомянутой надписи). Попутно разоряются имения Екатерины в Пелле и интерьеры Таврического дворца, которые использовались для внутренней отделки замка.

В Михайловском не было ни одной случайной детали. Все несло в себе глубокий смысл, зачастую понятный только Павлу. Петербуржцы XVIII века с ужасом взирали на рождающегося монстра. Такого город еще не видел. Все фасады строения были разными. Люди с любопытством ходили вокруг Михайловского, удивляясь странному эффекту, благодаря которому казалось, что замок постоянно меняется. К тому же он был полностью окружен каналами и рвами, наполненными водой. Вход во дворец осуществлялся через единственный мост, который с заходом солнца разводился.

Необычен был и красновато-кирпичный цвет замка. О его происхождении ходила романтическая легенда. По преданию, когда строительство Михайловского замка приближалось к завершению, на одном из дворцовых балов взволнованная танцами будущая фаворитка императора Анна Лопухина вдруг обронила перчатку. Оказавшийся рядом Павел I, демонстрируя рыцарскую любезность, первым из присутствующих мужчин поднял ее и собирался было вернуть владелице, как вдруг обратил внимание на странный, необычный, красно-оранжевый цвет перчатки. На мгновение задумавшись, император тут же отправил ее архитектору Бренне в качестве образца для колера дворца.

Хотя вряд ли перед Павлом всерьез стояла проблема выбора цвета фасадов замка и вряд ли в этом выборе такую решающую роль сыграла Анна Лопухина, но чего только не бывало в российской истории!.. Скорее всего, архитектура Михайловского замка, необычная для северной столицы, исключала применение традиционных классицистических тонов петербургских зданий. Так или иначе, загадочный цвет Михайловского замка оказался настолько удачным, что другую окраску этого «памятника тирана» невозможно представить. Но история с покраской фасадов Михайловского замка на этом не закончилась. Легендарная рыцарская любезность императора по отношению к даме вызвала волну верноподданнических чувств у приближенных. И фасады многих петербургских особняков были поспешно перекрашены в мрачноватый цвет царской резиденции.

Замок еще не был окончательно готов, когда 1 февраля 1801 года к нему двинулась торжественная процессия. Еще не просохли стены, когда император повелел двору переехать в полюбившийся ему дворец. Но лишь сорок дней довелось Павлу прожить в нем.

А 2 февраля был маскарад. Приглашено было три тысячи человек. Гости робко бродили по залам, пораженные необычайностью обстановки. Но трудно было оценить роскошь и великолепие убранства, потому что от холода, сырости и дымных печей все залы были наполнены синим туманом и, несмотря на множество свечей, люди в них были похожи на привидения.

«Ничто не могло быть вреднее для здоровья, как это жилище, – рассказывает один из современников, – повсюду видны были следы сырости, и в зале, в которой висели большие исторические картины, я видел своими глазами, несмотря на постоянный огонь в двух каминах, полосы льда в дюйм толщиной и шириной в несколько ладоней, тянувшиеся сверху донизу по углам». Темные лестницы и жуткие коридоры, в которых постоянно горели лампы, придавали дворцу таинственный вид. В нем легко было заблудиться. На площадках дул непонятный ледяной ветер. Везде были сквозняки. И неожиданно хлопали двери, наводя ужас на окружающих.

В замке был мрачный лабиринт зал, и лишь в конце этих пышных комнат находился кабинет и спальня императора. Здесь стояла статуя безбожника Фридриха II, а над узкой походной кроватью висел сентиментальный ангел Гвидо Рени. Обстановка была сухой и строгой, за исключением роскошного письменного стола. В спальне было несколько дверей. Одна, вскоре запертая Павлом наглухо, вела в покои императрицы. Была и потаенная дверь, ведущая вниз по винтовой лестнице в покои царской любовницы Анны Лопухиной – Гагариной.

Вселившись в свой замок, император вел себя все более странно. Казалось бы, сбылась его давняя мечта, но радости от происходящего Павел не испытывал. Наступление нового века его пугало. Вечные страхи усугублялись и разными слухами, которые витали вокруг замка. Пытавшийся убежать от собственных страхов император не нашел покоя даже в этих могучих стенах. Смерть призрачным туманом витала по узким коридорам и просторным залам. Ночью 9 марта 1801 года Павел проснулся в холодном поту. Ему снилось, будто на него надели слишком узкую рубашку, которая его душит. Утро следующего дня также было омрачено одним странным событием. Готовясь к выходу на завтрак, император остановился у зеркала. «Посмотрите, какое смешное зеркало, – горько заметил Павел, – я вижу себя в нем с шеей на сторону». Говорят, в последние дни жизни он как-то сник. Всегдашнее беспокойство сменилось апатией. Павел словно махнул рукой на свою судьбу.

В ночь с 11 на 12 марта император неожиданно проснулся. Прошло не более десяти минут, в спальню ворвались заговорщики – и судьба императора была решена.

После убийства императора двор покинул Михайловский замок, навсегда лишившийся статуса резиденции царей. А ведь современники называли его «чудом роскоши и вкуса». И не случайно! Здесь Павел собрал великолепные коллекции живописи и скульптуры, да и сами интерьеры поражали богатством и изысканностью отделки.

После смерти Павла I Михайловский замок остался без хозяина… Чертежи, хранящие тайны подземелий, были уничтожены самим Бренной, уехавшим из России ровно через год после убийства царя. С тех пор с замком стало происходить что-то неладное. Говорят, что в совершенно пустой заброшенной резиденции после полуночи слышались шаги, стоны и иногда был виден слабый тусклый свет. Люди стали сторониться этого места. Мрачный полуразрушенный дворец, овеянный дурной славой, пустовал 18 лет.