Текст книги "Там где нет жемчужин (СИ)"

Автор книги: Мария Бунто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

            А еще, в этой странной комнате вблизи покинутой раковины стоит не менее проржавевшее ведро с водой. Это не большое металлическое ведро. Возможно, оно когда-то принадлежало ребенку, так как на блеклых выцветших боках, все еще можно угадать некогда яркие цветы-ромашки. И возможно оно было синего цвета, а изображенные цветы переливались от белого к лиловому. Это постаревшее ведро до краев наполнено  мутной водой. Погнутая ручка перекошена набок, тем самым уродуя не только сам сосуд, но и весь баланс этой холодной мрачной комнаты.

            Из темноты, холода и сырости вдруг возникает громадный пес. Этот бедняга подходит не смелым, уставшим шагом к зловещей раковине. Его шерсть взъерошена и сбита, по спине расцвела лишаевидная роза. Он голоден и хочет пить. Он бродит безнадежно по комнате, проверяя поочередно то раковину, то полное воды ведро. Глаза его воспалёно красные, сухой потрескавшийся нос производит хриплое прерывистое сипение. У него уже нет сил лаять или скулить, он просто ходит по периметрам комнаты, словно безмолвный узник, будто призрак в собственной клетке, а быть может это и есть призрак? Это молчаливое, лишенное языка создание страдает, не в силах помочь ни себе, ни тому, кто иногда заходит в его холодное безнадежное пространство...

– Вы снова здесь? – осведомилась женщина в черном. Она неподвижно сидела у той самой могилы, где сидела неделю назад и где просидела уже около пяти лет.

– Сегодня крайне холодно, но так прекрасно. – говорил я с ней.

– Вы очень любите свою работу? – спросила женщина, поправляя оранжевый шарф. Ее руки были спрятаны в теплые перчатки, и мне стало жаль, что я не могу увидеть ее тонкие пальцы, эластичную натянутую кожу рук и прозрачные вены.– Вы знаете, иногда работа может стать клеткой. – продолжала она не дожидаясь моего ответа. – И вообще. Любить категорически опасно.

– Опасно? – удивился я. – Насколько мне известно, большая часть людей только и стремится к ней.

– Вы ничего не знаете о любви...Любовь – таит в себе много страстей и немыслимых опасностей. – женщина в черном поднялась и повернулась ко мне в неизменной вуали. – Она очень опасна. Мы должны быть всегда осторожны. Всегда. Где бы ни были...– она хотела еще что-то сказать, я это понял по ее сбившемуся, но прерванному дыханию. Однако, она попрощалась со мной, а я в нерешительности продолжил свой обход по излюбленным тропам...

            Я открыл глаза. В окно пробивалось весеннее солнце. Даже через стекло, я чувствовал первое робкое тепло. Я вышел на улицу. Сегодня было много людей. Как только стаял снег, все коллективно вспомнили о своих усопших и направились проведать их. Я шел мимо людей, их спины выражали скорбь, их лица были печальны, и я не вольно подумал о том, были ли эти лица так же печальны в новогоднюю ночь? Их руки полные жизни возносили бокалы с игристыми напитками, их губы весело отсчитывали собственные секунды смерти, их мысли суетливо листали заученные желания и планы, их сердца провожали в прошлое все грустное и печальное за прошедший год. Следовательно, в тех же коробочках оставили они и усопших своих – там, в прошлом, где все кончено и пройдено.

А сейчас они стояли все в изломанных позах, убирали сухие листья, вырывали траву и сажали зачем-то новые цветы: нарциссы, фиалки, самшиты...Кладбище наполнялось жизнью и суетой. Так парадоксально: там где должен быть покой воцарялись суета и движение...Я шел и пытался проанализировать: хорошо это или плохо? Кому лучше: тех, кого забыли и оставили в вечном покое или тем, кому каждый год сажают цветы. Я не нашел ответа на этот вопрос, и посему отложил его до наступления собственной смерти, наверное только тогда, как нельзя точно, я найдусь, что

ответить себе.

            Я продолжал передвигаться в пространстве, минуя оживленные могилы. Я не презирал этих людей, но и не испытывал любви к ним. Я просто наблюдал за ними, и следил, что бы особо ответственные не нарушали покой тех, кто не разделяет с ними трапезы водочных проводов. Водка – еще одна традиция непонятная мне. Так глупо алкоголем поминать усопшего...Православные отцы, говорят, что это категорически противопоказано мертвым, так как мы, употребляя спирт во имя усопшего, тем самым усугубляем его пребывание в мире теней. Но зато бабушки на лавочках в синих платочках с патриархальной уверенностью заявляют о том, что данный ритуал принципиально

важен в самом принципе поминания. Они даже умудряются выставлять стакан самогона в окошке с корочкой хлеба, дабы душа, по их мнению, смогла найти дорогу домой...Интересный факт. Но зачем им домой, если дом у них уже в другом месте...

            Я шел. Солнце согревало лицо и слепило глаза. Совсем не заметно для себя я пришел к месту, где в туман или стужу встречаю свою женщину в черном. Не осмелился я подойти ближе. Но из далека, заметил свежий букет белых лилий. Я был удивлен. Я никогда не видел, что бы эта странная особа, приносила, что либо, на неизвестную мне могилу. И вот впервые я увидел цветы. На короткий миг, мне даже показалось, что я услышал запах этих самых цветов. Они были белые-белые, такие чистые, как снег, в котором я видел ее. Аромат этих цветов навел на меня дрему. Я расстроился от того, что снова устал и что снова придется спать. Но ноги уже тяжелели, а веки, словно

под действием гипноза отягощали мой взор пока не сомкнулись совсем...

            Я проснулся. На улице смеркалось. Тени окутали небо, и все пространство погрузилось в полумрак. Возле меня сидела женщина в черном. Я настолько не ожидал увидеть ее, что шарахнулся в сторону.

– Не бойтесь. Это наша последняя встреча. – она бережно провела рукой по моим воспаленным щекам.

– Вы уезжаете? – хрипло спросил я, все еще не понимая до конца, что происходит, и почему я лежу возле могилы, на которую боялся даже взглянуть.

– Нет. – тихо ответила женщина, черная вуаль по-прежнему скрывала ее лицо, оранжевый шарф красиво свисал складками как барханы песков, а голос был таким мягким и родным. – Теперь, вы будете спать крепко. Ваш сон, больше никогда не оборвется.

– Я не хочу спать вечно. Мне не нравится мой сон. – протестовал я не в силах подняться, глаза все еще были уставшими и все сознание клонило в сон.

– Мы все совершаем ошибки. – нежно и спокойно отвечала женщина. – Поэтому, нам не нравятся наши сны...Но мы должны смириться с тем, что заслужили. О ваших снах могут позаботиться только те кто, остается здесь. Вне  вашего сна. – женщина в черном говорила и ее голос успокаивал меня. Где-то внутри меня продолжал свои потуги протест, но совсем скоро я сдался и все, что мог это слушать ее журчащий, очень близкий сердцу голос. Ее бархатные руки прикасались к моим щекам, они утирали мне слезы, которые капали непроизвольно на тускнеющую траву.

– Ты должен быть сильным. И принять сон как данность. Теперь, это твоя новая реальность. Ты дома. Ты все это время был дома. – она поцеловала меня и поднялась на ноги. – Я люблю тебя. Я не хочу слышать и видеть тебя не потому, что не люблю. Я хочу, что б ты был спокоен. А я буду молиться за твой сон…

Я видел, как женщина в черном уходит от меня. Она словно растворяется в одолевающей мгле. Тени съедают ее и просачиваются в меня. Они прорастают, впиваются стеблями в вены мои. Мне так не хочется прощаться, но что-то неумолимо разлучает нас. Я практически скован, мне сложно двигаться, я с трудом поворачиваю  голову. Едва, совершенно беззащитными глазами, я пытаюсь разглядеть во тьме могилу, которую столько лет обходил стороной. Я всматриваюсь в надписи, буквы расплываются в разные стороны, резкость подводит мой взор, но даже во влажном искажении, я четко и удивительно, для самого себя, читаю в них свою фамилию. Дрожащими руками нащупываю свои инициалы. Почему-то вижу не только дату своего рождения, но и фатальную дату смерти! Сознание все еще сопротивляется, тело пытается бунтовать и применять нелепые физиологические попытки!...Но…Тело…Тело предательски принимает вдруг невесомость. Оно выбирает эфирное состояние.  Глаза поддаются тяжести смерти. И я засыпаю. На этот раз навсегда. Я ухожу туда, где нет ничего красивого и светлого. Но я очень надеюсь, что благодаря жене, мой сон совсем скоро изменится. И я приобрету не только покой, но и неувядаемую красоту Небесного Простора...