Текст книги "Дневник Холи Валуа (СИ)"

Автор книги: Мария Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Орлова М.Н
Дневник Холи Валуа

1 июля 1807 года.

Старый дневник закончился и сегодня я начинаю новый. Каким он будет? Что я запишу в него? Время покажет.

Эту тетрадь отец привез мне из Китая. Я никогда не видела ничего подобного и более красивого. И бумага очень необычная. Папа сказал что она не портиться от воды. Ну что ж, завтра мы выходим в море, там и проверим, насколько она не мокнет. Но поплывем мы не в Китай, а немного в другую сторону, так что пейзаж, нарисованный на обложке я не увижу, а жаль. Но папа обещал что мы увидим не менее красивые места. Я жду с нетерпением.

Сегодня приехал Алехандро, он все-таки сумел вырваться со службы и поплывет с нами. И вся семья несколько месяцев будет вместе. Давненько мы не собирались вместе.

2 июля.

Итак вчера в 9 утра "Элеонора" вышла в море.

"Элеонора" очень красивая и надежная яхта, даже не смотря на то что она не новая. Её подарил отцу старик Горнер, после того как его сын решил что море не его призвание. И Горнер правильно сделал. Во всем мире нет капитана лучше, чем мой отец.

Из порта мы вышли безо всяких приключений. Ветер попутный, команда что надо и путешествие обещает быть приятным.

Мама очень счастлива, да и отец тоже. Не часто им удается проводить так много времени вместе. Не смотря на то что они женаты уже больше 20 лет, они ведут себя как молодые влюбленные. Целуются украдкой, смотрят на звезды по ночам, взявшись за руки, разговаривают ни о чем. Наверное это от того что они редко видятся, папа все время в море. Я им завидую. Интересно, а смогу ли я сохранить такие отношения через 10 лет после свадьбы?

Но не будем о грустном. Мы плывем в сторону Австралии. Алехандро говори что там много неназваных островов, Значит мы их найдем и откроем. И может быть даже один их них назовем моим именем. Хотя остров Холи, по-моему, не звучит.

20 июля.

Мы все плыли и плыли. Ничего интересного не происходило. Кругом вода и ничего кроме воды. Интересно что заставляет моряков так любить море, что они отказываются от нормальной жизни? Я не понимаю, а папа только рассмеялся и ответил что значит у меня в жилах течет нормальная кровь, а не морская вода, как у моряков. Может быть.

Сейчас мы стоим в порту. Папа отпустил команду на берег, а сам пошел договариваться о провизии и воде. На "Элеоноре" почти никого, на борту осталось несколько матросов, они охраняют яхту, жена боцмана и я. Мама пошла на почту, чтобы отправить письмо бабушке и дедушке. Алехандро пошел искать маме подарок ко дню рождения. А я позаботилась об этом еще дома. Мой подарок лежит в багаже и ждет своего часа. Надеюсь шаль, которую я ей купила, придется ей по вкусу, к тому же вечерами бывает прохладно и подарок будет еще и полезным.

Гулять одной в чужом портовом городе небезопасно и я решила остаться. Читать мне надоело и я решила написать что-нибудь в дневнике.

Я прервалась, но теперь продолжаю.

На палубе шумели и я вышла посмотреть. Оказалось что миссис Джонс решила приготовить себе поесть и пошла на камбуз, а в это время вернулся кок, команда называет его мистер Пончик, а он терпеть не может когда посторонние заходят на его территорию. Особенно его почему-то раздражают женщины. Он прекрасно готовит и убежден что женщина может только испортить хорошие продукты. Мы с мамой знаем об этой его особенности давно, поэтому на камбузе не появляемся. Миссис Штейнберг, жена лоцмана, поняла что на кухне ей лучше не появляться в самом начале плавания, когда попыталась заварить себе чаи и выслушала получасовую гневную речь Пончика, и больше к камбузу не подходит и с Пончиком держится подчеркнуто вежливо. А вот миссис Джонс похоже решила что ее это не касается, а может быть надеялась успеть до возвращения кока.

Мистер Пончик был так зол, что выкинул за борт все что она готовила, при этом здорово ошпарив руку. Вежливости ему это не прибавило и ругался на миссис Джонс он крайне невежливо. Мне удалось увести миссис Джонс с судна и поручить заботу о ней нашим матросам, пока ребята удерживали кока. Но кок до сих пор ругается. Бедная миссис Джонс. Она такая милая. Она чуть не плакала, надеюсь она все-таки вернется и продолжит путешествие с нами, а не решит вернуться домой. Интересно что будет когда из города вернется боцман? Он старый моряк и так же как и кок, выражений не выбирает. Думаю ему не понравится что его жену так обругали. Не смотря на свою грубость, жену он нежно любит и всячески заботится о ней. Они уже очень не молоды и поэтому особенно умиляют их нежные отношения. Грубый и циничный боцман в присутствии жены просто преображается. Когда она на палубе он даже старается не материться, чем матросы постоянно пользуются. Я сама слышала как Педро убеждал миссис Джонс, что частые прогулки по палубе укрепят ее здоровье и сделают ее еще краше. А Педро попадает от боцмана не редко. Он хороший моряк, только ленивый, поэтому боцман его и гоняет. Надо же, Пончик все никак не успокоиться.

22 июля.

Утром мы вышли из порта и теперь держим путь в открытое море. Нам предстоит обогнуть Африку, а потом после захода в Индию мы будем двигаться на восток. Следующая стоянка будет через две недели, при хорошей погоде.

Миссис Джонс плывет с нами, папа заставил Пончика извиниться перед ней. А потом мама очень долго уговаривала ее продолжить путешествие. Боцман чуть не убил кока, когда узнал что произошло. Если бы не вмешательство отца, не знаю, что было бы.

Алехандро купил мне несколько книг, так что теперь будет что почитать.

30 июля.

Вчера был шторм. Таких огромных волн я не видела никогда в жизни. Наверное до берега они не доходят. Нашу "Элеонору" кидало как щепку. Было очень страшно. С каждой волной мне казалось что вот теперь нас непременно перевернет или просто раздавит. А утром стало так тихо, как будто море вчера и не бушевало. Почти штиль. Папа спит. Он всю ночь был на верху. Матросы заделывают образовавшуюся течь. Миссис Штейнберг попыталась устроить истерику, но мама ее успокоила, что небольшая течь для корабля не страшна. Но похоже это ее мало успокоила, она нервничает и все время прислушивается к звукам издающимся из трюма. Это нервирует. Мы тоже волнуемся, но надо умет держать себя в руках.

6 августа.

Сегодня мы пришли в порт с каким-то непроизносимым названием. Боже, как я рада оказаться на твердой земле. Несколько дней подряд море было очень неспокойным и как же здорово после такой качки оказаться на суше. Море штормит, поэтому мы задержимся здесь на некоторое время.

Мы разместились в очень милой гостинице. Даже не ожидала что тут можно найти приличную гостиницу. Вокруг дикая нищета. Отец запретил выходить в город по одному. Матросам приказано ходить не меньше чем по двое, а женщинам выходить только в сопровождении нескольких мужчин. Белые женщины здесь экзотика, поэтому рисковать мы не будем и постараемся пореже появляться на улице.

Мы только что пообедали в прекрасном дворике при отеле, от остального мира его окружает высокий забор и поэтому кажется, что нам ничего не угрожает. Но это впечатление обманчиво. Говорят несколько лет назад отсюда украли дочь одного из капитанов. Девушку так и не нашли. Скорее всего ее увезли вглубь континента и продали в жены какому-нибудь вождю. Бедняжка, не хотела бы я оказаться на ее месте. Но сделать мы ничего не можем, выходит в море сейчас опасно и мы вынуждены остаться здесь. Папа расставил охрану по периметру гостиницы и у входа.

Бедный ребята, они и так устали пока мы плыли, а теперь им приходиться еще и нас охранять.

10 августа.

Море немного успокоилось, и папа решил продолжать плавание. Оставаться было очень опасно. На нашу команду в течение четырех дней, что мы были на берегу нападали шесть раз. Несколько матросов были ранены, а Эдвард умер не дождавшись врача. Его тело отец приказал забрать с собой. Эдварда похоронят, когда мы выйдем подальше в море согласно морским традициям.

Даже не смотря на усиленную охрану, которую отец расставил в отеле, вчера ночью к нам нагрянули непрошеные гости. Хорошо что миссис Джонс не спала и увидела как похитители пытались вынести бесчувственную миссис Штейнберг. На ее крик сбежались матросы и похититель испугавшись бросил несчастную и убежал.

Я тоже проснулась от криков и чуть не умерла от страха у моей постели стоял огромный черный амбал с мешком в руках. Похоже я должна была стать следующей жертвой похитителей. Я так испугалась, что даже закричать не смогла. Хорошо что под подушкой был пистолет, папа настоял чтобы мы держали оружие при себе. Убить я его не убила, но я попала, это точно. Правда ему все равно удалось скрыться. После проверки команды и пассажиров ребята осмотрели отель и по следам крови нашли потайную дверь, через которую похитители проникли внутрь. Хозяин был в сговоре с бандитами. Что с ним сделали наши матросы я не знаю, потому что отец приказал всем покинуть отель и перебираться на "Элеонору". С судна было видно как полыхала гостиница и судя по тому что часть матросов вернулась на судно позже остальных и были они весьма довольные, хозяина они нашли. Надеюсь только, что они его не убили.

Море еще не до конца успокоилось, но думаю здесь мы в большей безопасности, чем на суше.

14 августа.

Страсти немного улеглись, все успокоились, раненым оказана надлежащая помощь, Эдварда похоронили позавчера. Я никогда не видела как хоронят моряков.

До сих пор на "Элеоноре", как-то непривычно тихо. Даже Педро, всегда такой весельчак и балагур затих и все время молчит. Оказывается когда-то они с Эдом были большими друзьями, но потом Педро увел у него девушку. Эд ему этого не простил и уже два года не разговаривал с ним. А теперь он погиб, и Педро мучается от того что не успел попросить у него прощения.

Ребята не убили хозяина гостиницы, но досталось ему как следует. Они даже сумели узнать куда и кому была продана дочь того капитана. Папа передал эту информацию идущему в порт французскому судну, а они пообещали сообщить ее итальянским судам, чтобы те в свою очередь передали ее тому капитану. Может быть ему удастся разыскать ее здесь, хотя я очень в этом сомневаюсь, прошло уже два года и скорее всего девушка погибла.

20 августа.

Мы делаем последнюю остановку у берегов Африки, через пару дней мы ее обогнем и выйдем в Индийский океан.

На берег выйти нам не разрешили, хотя на мой взгляд папа перестраховывается. Это большой порт и тут много разных кораблей, так что белые люди тут привычны.

Я очень хочу на берег. Хочу увидеть траву и цветы, хочу увидеть и услышать нормальных птиц, а не чаек, хочу чтобы под ногами была твердая земля, а не вечно качающаяся палуба.

27 августа.

Ура, мы на берегу. Это просто земной рай. Этого острова нет на карте, хотя люди здесь бывали. Говорят таких островов здесь очень много, некоторые из них обитаем, а некоторые, как этот, нет. Я наконец-то нормально искупалась. Мы нашли небольшое озеро, оно необыкновенно теплое и чистое. Чуть поодаль есть река с водопадом, но там вода холодная, оттуда мы наберем питьевую воду.

Звери здесь пуганые, впрочем это неудивительно, люди здесь бывают и некоторых из них можно смело причислять к отряду свиноподобных. Но мусора не так много и часть мы уже сожгли, а часть завтра закопаем.

28 августа.

Погода испортилась, идет дождик и совсем не жарко. Матросы поправили навес на берегу и мы сидим под ним. Ребята рассказывают разные байки из своей жизни, но по-моему половину из них они выдумывают на ходу. Пончик что-то готовит под вторым навесом, он занял его под кухню. Он с гордым видом отказался от женской помощи и теперь мучает Малыша Ба. Интересно кто первым назвал его Малышом? Ба очень большой и весьма добродушный малый, а Ба его называют потому что любого вошедшего он встречает фразой: "Ба, кто пришел" или "Ба, какие люди". Педро отправили за дровами и похоже дров Пончик ждать будет долго. Из кухонного навеса доносятся очень вкусные запахи, наверное скоро будем завтракать.

Алехандро говорит, что после обеда должно распогодиться. Он уже бывал в этих краях и знает особенности климата.

Родители ушли гулять, даже дождь им не помеха. Вот кончится дождь и я тоже пойду, прогуляюсь.

30 августа.

Мы снова вышли в море. Остров, на котором мы были по всеобщему согласию было решено назвать в честь мамы, но остров Лауры маме не понравилось и остров святой Лауры она тоже забраковала. Мама предложила название Лалуа, от Лауры Валуа. Такое название нам понравилось и папа обещал, что когда мы вернемся, он обратится во всемирное географическое общество и зарегистрирует его под этим названием. Кораблей здесь бывает немного, поэтому будем надеяться, что мы будем первыми кто попробует дать острову название.

Дальше мы будем плыть там, где кораблей вообще не бывает. Там нет транспортных путей и корабли туда не ходя, но там может быть много неизвестных островов. А главное, там должен быть остров, на котором много лет назад известный пират Стоун прятал награбленное. Стоуна и его команду повесили лет десять назад, а его бортовой журнал и карту с указанием места где хранится награбленное папа властям не отдал. Вот оказывается зачем мы сюда поплыли, а я то думала что папа решил провести время с семьей, хотя одно другому не мешает. Обидно только что он сразу про клад не сказал.

15 сентября.

Теперь на карте появятся несколько новых островов: остров Холеандр, в честь меня и Алехандро, остров Орхидей и остров Бакапе, в честь Ба, Кантора и Педро.

Остров Орхидей мы так назвали из-за огромного количества этих цветов, растущих там. Бакапе из-за трех скал на острове, одна из которых очень большая и круглая, как Малыш Ба, другая меньше и на ее вершине растут цветы, точно такого же цвета, как платок, который завязывает на голове Педро, а третья совсем маленькая. Подумав мы решили что маленькую гору можно назвать именем юнги – Кантор, отсюда и название Бакапе. Боцман обиделся что остров Орхидей не назвали в честь его жены, но папа пообещал что следующий остров обязательно назовут островом Санта Моника. Слово "святая" немного смутило Джонса, но команда в один голос заявила, что надо быть святой, чтобы столько лет быть женой нашего боцмана. Так что решено, следующий остров который мы откроем, будет носить имя Санта Моника. Этим мы убьем сразу двух зайцев, потому что миссис Штейнберг зовут Моника – Луиза. Лоцман тоже остался доволен.

Возле острова Холеандр мы обнаружили очень красивый коралловый риф. Он очень большой и по форме напоминает кольцо. Естественно мы хотели назвать его рифом Пончика, но коку эта идея не понравилась и мы решили не обижать его, поэтому риф остался без названия. Хотя потом я слышала как Кантор рассказывал кому-то как он ловил крабов в пончиковом рифе.

17 сентября.

Погода испортилась. Второй день штормит. Матросы устали и даже не смотря на то что папа разделил их и они выходят на вахту по очереди, отдохнуть толком они не успевают. Мама волнуется, отец не спал уже два дня, он все время наверху и Алехандро с ним. Правда Алехандро поспал несколько часов сегодня, но этого очень мало. Убедить его и отца что им нужен отдых мы не можем. Отец говорит что он нужен наверху, потому что океан здесь плохо изучен и никто не знает что может произойти, а Алехандро мечтает стать таким же хорошим капитаном как отец и утверждает что шторм – это лучшая возможность многому научиться.

18 сентября.

Сегодня твориться что-то невообразимое. Тише не становиться, а совсем наоборот. "Элеонору" здорово отнесло в сторону от того курса, по которому мы шли. Скоро полночь, и, похоже, у отца кончились силы, он лег отдохнуть, но велел разбудить его через три часа. Алехандро наверху с командой.

25 сентября (кажется).

Господи, скажи что я сплю и все что произошло мне просто сниться, скажи что это просто кошмар, что я проснусь дома и пойму что мне все это снилось. Но нет, мне никто этого не скажет, потому что это мой явственный кошмар.

Только сейчас я начинаю осознавать, что произошло и не могу, не хочу в это верить.

"Элеонора" разбилась, все погибли. Похоже каким-то чудом выжила я одна. Погиб Пончик, Ба, Кантор, Боб, Миссис Штейнберг и ее муж, погибли боцман и его жена, Шон и Рей.

Господи ПОЧЕМУ?

Болтаясь там, в океане я видела тело отца. Похоже он погиб даже не успев проснуться. Только позже я поняла что "Элеонору" разбило о большой риф, а может это и не риф, а какой-нибудь длинный, узкий остров, но от этого не легче. Я не помню как оказалась в воде, я помню только что уцепилась за часть разбитой шлюпки и одела на себя спасательный круг, помню как меня бросало из стороны в сторону и вокруг себя я видела лишь обломки яхты и тела людей. Я пыталась кричать в надежде, что выжил кто-то еще, но было слишком шумно и меня не было слышно или никого больше в живых не осталось. После этого я помню как меня кинуло на риф и вероятно я потеряла сознание от боли, потому что больше я ничего не помню. Я не знаю как меня выкинуло на этот остров, я не знаю где я, я ничего не знаю.

Я очнулась на этом острове, одна. Вернее не совсем одна, вместе со мною выкинуло тела Педро, Пончика, Джастина и Дука. Тела Дука и Педро сильно изуродованы. Меня рвало, у меня была истерика и остановиться я не могла. Я уползла от берега, потому что не могла смотреть на них. У меня сильно поранены ноги, но сейчас уже легче, хотя ходить долго я не могу. Сколько я проспала я не знаю, много часов, а может и дней. Когда я проснулась, то море было уже спокойным. Я разорвала платье и перевязала раны на ногах.

В тот момент когда "Элеонора" разбилась, я как раз закончила писать дневник и перечитывала ранние запили. Я даже не успела положить его на место. В воде я оказалась с ним в руках. Похоже я все время не выпускала его из рук, поэтому теперь я имею возможность писать. Как он не выпал пока я была без сознания я не знаю. Бумага действительно не испортилась от воды. Я высушила его и в нем можно писать дальше. В переплет было засунуто два карандаша, я запихала их туда пока читала, так что мне есть чем делать записи. Зачем я пишу это? Не знаю. Может быть, когда-нибудь этот остров найдут люди и именно из моего дневника они узнают, что здесь 19 сентября 1807 года разбилась яхта "Элеонора" с капитаном Себастьяном Валуа, его семьей и командой. Что здесь на этом острове похоронены матросы Педро, Джастин и Дук, к сожалению их фамилий я не знаю. Тело Пончика я не нашла, видимо его унесло обратно в море. Для ребят, обломками досок я выкопала неглубокую яму на берегу, там, куда не достают волны, и похоронила их там.

Самым ужасным была необходимость снять с них одежду, но мне пришлось сделать это, иначе я просто замерзну здесь. Ночи сейчас холодные.

Простите меня ребята.

Остров, на который я попала, необитаем, так что я теперь Робинзон Холи Валуа. Мне страшно. Здесь есть вода, много фруктов и рыбы и птиц, здесь нет хищников, по крайней мере, я их не видела, но я здесь одна.

У Джастина в кармане я нашла кремень, так что огонь у меня есть, за поясом у Дука был топорик, так что я смогла нарубить веток и сделать себе что-то вроде шалаша, но от дождя он спасает плохо. Поэтому я ночью греюсь у огня, а днем, когда кончается дождь сплю. Я устала плакать или у меня кончились слезы. Я должна быть сильной я должна выжить и меня найдут, обязательно найдут и я смогу вернуться домой. Хотя… У меня больше нет дома, ведь дом это семья, а семьи у меня больше нет.

30 сентября.

Ноги заживают, теперь гораздо быстрее. Здесь сыро и раны начинали гноиться, чтобы остановить гноение я решила прижечь раны раскаленным лезвием топора. Господи, как же это больно, но я вытерпела и даже смогла заставить себя прижечь вторую ногу, а это было гораздо сложнее чем первую, ведь с первой я не знала что будет ТАК больно.

Я перебралась жить в глубь острова, там немного суше и не такой сильный ветер. Там я нашла дерево с большими и плотными листьями, они не пропускают воду внутрь домика и вот уже второй день я сплю на сухой подстилке.

Дом получился случайно. Я нашла место где три дерева оплетены лианами. Мне осталось только соединить с ними лианой четвертое дерево, обрубить лишние лианы и вплести их в стены. Возилась я со стенами три дня, но работы еще много. Но самое главное я сделала непромокаемую крышу. Из кокосовых орехов я сделала себе посуду, правда она сгорает, поэтому варить что-нибудь у меня не получается, но я нашла тонкий и гадкий камень, если положить его на огонь, а на него рыбу, то получается что-то вроде сковороды. Очень не хватает соли, я вспомнила, что на уроках химии нас учили добывать соль из соленой воды, но чтобы выпарить воду нужна не сгораемая емкость, а у меня такой нет. Так что приходится пока обходиться фруктами и жареной рыбой.

2 октября.

Я сделала себе посуду. Как же мне сразу не пришло в голову сделать посуду из глины? Надо же было столько мучаться.

Итак эта гениальная идея осенила меня вчера утром, когда я сидела на самой высокой точке острова и смотрела не видно ли кораблей. Кораблей я не увидела, но мысль с посудой меня осенила. Я тут же принялась за дело. Гончар из меня оказался неважный, но тут уж не до дизайна. После того как я слепила посуду, встал вопрос об обжиге. То что посуду надо обжигать я знаю, но вот как это делается я не в курсе. Но спросить не у кого и пришлось экспериментировать. Несколько тарелок я поставила на солнце, а несколько стала обжигать на огне. Но видимо обжиг должен выглядеть иначе, т. к. тарелки лопнули. С солнечным обжигом тоже ничего не вышло, ночной дождь их уничтожил. Со своими экспериментами я провозилась весь день и совсем забыла, что кроме меня еды достать тут некому, поэтому мне пришлось обходиться остатками фруктов. Сегодня с самого утра я налепила себе побольше посуды, причем я сделала ее из двух видов глины. Одну я взяла прямо на берегу, а вторую сделала сама. Не знаю, насколько верно я ее делала, но пока изделия и из той и из другой не рассыпались. Я заметила что те черепки, которые остались вчера в костре стали очень прочными, значит я иду верным путем, осталось только добиться того чтобы посуда не рассыпалась на огне. В первой половине дня часть плошек я оставила на солнце, а когда начался дождь убрала под крышу, завтра я снова выставлю их на солнышко, а потом попробую поставить на огонь. Вторую часть я решила обжигать помедленнее. Я не ставила их в огонь, а держала над огнем постепенно ворочая. Этот эксперимент окончился неудачей. Первую плошку я разбила, потому что у меня устали руки и я не смогла удержать ее палками. Вторая разбилась, потому что палки прогорели. Разозлившись я забила огонь и кинула в угли чашку, которая до этого сохла на солнце и ушла собирать себе поесть. Когда я вернулась, костер погас, но чашка не разбилась и даже не треснула, она стала твердой, как настоящая. И вода из нее не вытекает. Завтра на углях обожгу несколько тарелок и кастрюльку. И попробую обжигать на раскаленных камнях, может получиться.

15 октября.

С посудой я разобралась. На это ушло много времени, но у меня получилось. Теперь я могу есть не только фрукты, но и готовить себе что-нибудь. На это что-нибудь тоже ушло много времени. На моем острове есть и рыба и птицы, но сами ко мне на стол они не приходят, а ловить их мне нечем. Для рыбалки я сделала себе гарпун, такое копье с сучком, но пока получается плохо, я все время промахиваюсь.

С птицами получается еще хуже. Делать силки я не умею, а после нескольких попыток ловить их петлей, я оставила эту идею. Но я нашла несколько птичьих гнезд, сейчас там яйца и теперь я иногда балую себя яичницей.

Через 4 дня будет месяц как я здесь. Не думала что проживу столько, в тот ужасный день я думала что умру мучительно но быстро. Но я выжила и даже умудряюсь нормально существовать. Хотя иногда возникает вопрос.

ЗАЧЕМ?

Зачем я бьюсь за жизнь? Зачем пытаюсь наладить быт? Если меня не найдут, то рано или поздно я сойду здесь с ума. Я уже замечаю что многие слова я заменяю просто на звуки. Я рычу когда злюсь, я фыркаю от удовольствия когда купаюсь, т. е. я дичаю. Даже если предположить что меня рано или поздно найдут, то кого они найдут? Кем я стану?

1 декабря.

Господи, зачем ты оставил меня в живых? За что? Что я сделала такого, что ты обрек меня на такие муки? За что ты убил мою семью и за что я терплю этот ужас?

ЗА ЧТО? ЗА ЧТО? ЗА ЧТО?

Я больше не могу, я устала, я хочу умереть.

10 декабря.

Я не смогла.

Оказывается убить себя очень сложно. Я решила броситься со скалы в море, но там оказалось глубоко и я не разбилась, тогда я решила плыть до тех пор пока не утону и поплыла, но когда силы уже оставляли меня я увидела впереди остров. И я сдалась. У меня не хватило сил и мужества проплыть мимо и утонуть как я того хотела, я поплыла к острову.

Этот остров гораздо больше моего. На нем больше живности, но есть хищники. Я их не видела, но очень отчетливо слышала ночью, а утром нашла результаты их охоты, вернее остатки от того что когда-то было оленем или кем-то еще. Скорее всего, это хищники из кошачьих и судя по следам довольно крупные.

Весь остров я обойти не смогла, но по-моему он тоже необитаемый. Я провела на нем два дня и вернулась на свой остров. Вернуться оказалось очень сложно. Если туда я плыла с целью утонуть, то ко времени возвращения я успокоилась, а расстояние между островами оказалось очень не маленькое.

Вот почему так? Когда я хотела умереть, у меня ничего не вышло, но как только я решила, что пожалуй умереть я еще не готова и решила вернуться, то у меня едва хватило сил доплыть.

Купание не прошло для меня даром, я заболела. Ну что ж, еще одна грань моего одинокого существования. Мне некому подать хотя бы чаю с малиновым вареньем. Некому пожалеть меня, некому посочувствовать. Я лежала с температурой четыре дня. Мне было очень плохо. Но Богу было угодно помучить меня еще и я пошла на поправку. Самое ужасное, что я не знаю как бороться с болезнями, я не знаю никаких лекарственных трав. Я и дома то их не знала, не говоря уже про этот остров. Можно конечно понаблюдать за тем, чем лечатся животные, но что мне это даст? Даже если я определю лечебную траву, совсем не факт что она окажется полезной и для меня и потом, как я буду ее употреблять? Просто жевать? Или может быть надо делать отвар? А если отвар то как?

Я решила изменить свою жизнь. Я буду тщательнее следить за собой, буду стараться разговаривать с собой вслух, чтобы не утратить речь. Я организую свой день так, чтобы заниматься поисками и добычей еды только первую половину дня, а вторую половину я буду посвящать совершенствованию своего дома и быта.

Решить то я решила, но вот сделать это оказалось не просто. Я сделала себе расческу, но расстояние между зубьями у нее крупновато, поэтому расчесывает она плохо. Но даже этой расческой с волосами я мучалась несколько часов. Я совсем себя запустила. Но я почти расчесала. Я разобрала колтуны и выдрала колючки. Потом меня осенило, что расческу можно сделать из глины. Я сломала три расчески, но теперь волосы в порядке. Я сделала себе много расчесок и гребешков, получилось неказисто, но зато у меня есть запас. Осталась проблема чем мыть голову. До сих пор я пользовалась особой пылью с западной части острова, я видела что там пылевые ванны принимают животные и птицы. Но надо бы придумать что-то еще.

За время пребывания здесь я очень похудела, а после болезни стала вообще похожа на ходячий скелет. Мне нужно мясо или на крайний случай рыба. Завтра же займусь рыбалкой. Надо просто не сдаваться и рано или поздно у меня получится. И придумала как сделать захлопывающиеся силки, надеюсь тоже получится.

15 декабря.

С рыбалкой я решила повременить я боюсь что еще день проведенный в воде убьет меня. Поэтому я занялась охотой. Я сделала из веток ловушку. Ветки я крепила друг к другу травинками, сначала было не очень прочно, но потом я нашла достаточно прочную траву. Сложнее оказалось с дверцей, она ведь должна захлопываться, но у меня получилось. Я сделала три такие ловушки и поставила в разных частях острова. Сначала я бегала проверять их каждые несколько часов, но потом устала и оставила без присмотра до утра. Утром я обнаружила что в одну из них попалось что-то похожее на крысу, вторая пуста и приманки там нет, а третья вообще сломана. Интересно, что за животное ее сломало? Пойманной зверюшке я очень обрадовалась, но потом поняла что поймать – это еще половина дела. Её еще надо убить, снять с нее шкурку и отварить. А это большая проблема. Во-первых, я не знала, кусается ли она, а она скорее всего кусалась. Я бы тоже кусалась, если бы меня поймали для того чтобы съесть. А во – вторых, я никогда не убивала животных. Помню как горько я плакала, когда в детстве, ребята забили камнями нашего кота, а сейчас я должна была убить сама. Первым желанием было отпустить его на волю, но я прекрасно понимала, что без мяса я не смогу, что одних фруктов мне мало, да и потом уже поперек горла стоят эти фрукты. Тогда я решилась. Я взяла свой гарпун и попыталась заколоть его сквозь прутики силка. Господ, сколько же было крови. Убить его я смогла только минут через десять. Мне уже не хотелось ни мяса, ни есть вообще. Я чувствовала себя жестоким животным. Но я вспомнила что решила не сдаваться и понесла тушку домой. Разделать ее оказалось не менее сложно. Меня тошнило, я пыталась не смотреть, но так не получалось вообще ничего. Каменным ножом, который у меня был, просто резать фрукты и ломать панцири вареным крабам, но вот разделать животное оказалось не просто. Я бросала это дело несколько раз и где-то с третьей или четвертой попытки у меня получилось. Я убрала внутренности, сняла кожу и отрезала голову. Сколько времени его надо было варить я не знала, поэтому варила на глаз. Я не могу сказать было ли оно вкусным, но это было мясо. После некоторых колебаний я поставила силки снова. Пока они пусты, но в них должно что-нибудь попасться.

Еще я сделала себе лук. С тетивой пришлось повозиться, но я нашла подходящую, осталось только научиться стрелять, как следует. Пока я тренируюсь около дома, получается неважно, но за день тренировок некоторые успехи есть.

1 января 1808 года.

С новым годом тебя, Холи Валуа.

Господи, сделай так, чтобы следующий год я встретила не здесь, пусть меня найдут или пусть я умру, но не обрекай меня на долгое существование на этом острове.

2 января.

Позавчера я устроила себе праздничный ужин. Мне повезло и я смогла подстрелить пеликана. Из воды достать его было не просто, поэтому в следующий раз буду охотиться на сухопутных птиц. Итак праздничный ужин состоял из жареной птицы, фруктового салата и неудавшегося виноградного вина. Винодел из меня никудышный, поэтому пришлось в срочном порядке делать сок из свежего винограда.