Текст книги "Чай с мандаринами (СИ)"

Автор книги: Мария Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Помоги, – шепчет Лера. – Помоги ему.

– Нет, – произношу с возмущением, как будто мне сделали непристойное предложение.

– Будешь просто смотреть, как и все они? Почему нет? – смотрит с непониманием, удивлением и разочарованием.

– Почему? Потому что не собираюсь тащить потом на себе это ярмо до конца школы, караулить, чтобы этому субъекту не втащили ещё сильнее, чем сейчас. Вступлюсь сегодня, завтра ему будет только хуже. Кроме того, просто так никому люлей не отвешивают. Прежде чем лезть, надо разобраться с ситуацией, и, поверь, мне это абсолютно не сдалось.

Лера отступила на шаг, смотрит так, как будто впервые видит.

– Что, разочаровалась в сказочном принце? – выплёвываю зло. И ухожу, естественно. Надо же красиво уйти.

Задела. Совсем немного задела этим своим "как все".

Валерия

Звонок. Бегу за ним через холл к выходу. А как иначе? Позабыла и про парня, которого избивали в коридоре (боюсь себе в этом признаться, но, наверное, он был только поводом, чтобы подойти к Илье), и, видимо, про собственную гордость. Не хотела его обидеть.

Илья сидит на ступеньках. Неторопливо спускаюсь и сажусь рядом.

– Надо было позвать учителя, – даже не глядя в мою сторону.

Понимаю, что он прав, молчу.

– Пацаны стояли на шухере, они всё равно свалили бы раньше его прихода, зато бить прекратили бы. Но это всё равно был бы показушный разовый акт милосердия, который не решит его проблему.

– Извини, – всё, что могу сказать.

– За что ты извиняешься?

Молчу. Не знаю, за что извиняюсь! За то, что позвала на помощь? За то, что решила, что струсил? За то, что сказала "ты – как все"?

– Не извиняйся, когда не виновата. Это выглядит жалко.

Готова быть какой угодно, хоть самой жалкой. А Илья, так ни разу и не взглянув на меня, встаёт, собирается уйти. Не даю, хватаю за руку. Последний шанс. Может, он никогда больше не заговорит со мной. Это мой последний шанс.

– Ты мне нравишься!

Секунда, другая. Еле дышу. Оборачивается. Серьёзно смотрит мне в глаза. Расцепляет мои пальцы на своём запястье и снова садится рядом.

– Что тебе во мне нравится? Скажи! – не выдерживаю его взгляда и опускаю глаза.

– Тебе плевать на чужое мнение, – говорю первое, что приходит в голову. Но это не то, потому что он нравится мне весь, целиком. Не знаю, за что. Нравится с того самого злосчастного случая в туалете.

– Это не так. Я им живу. Намеренно его создаю. Оглянись, я делаю что-то не так, как другие, как раз ради того, чтобы они оценили. Что ещё? – смотрит на меня испытующе. – Давай, скажи это. Я красивый?

– Ты знаешь, что да.

– И при бабле. А потому, когда я иду рядом, все оборачиваются и провожают нас взглядом. Я для тебя, как Бугатти Вейрон. Просто престижная вещь, ограниченный выпуск. Как и для всех. Может, упускаю что-то?

Снова эта отстранённая ухмылка. Я не знаю, что сказать. Хочется крикнуть, что он идиот, но в горле словно застрял ком. А он продолжает:

– И я не из тех, кто кидает деньги в переходе, хотя для меня это реально ничего не стоит, помогает всем и всюду. Я не хороший. С лёгкостью пойду на сделку с совестью ради того, кто мне дорог, уничтожу десяток только за одного. В противном случае не шевельну и пальцем. К примеру, из-за того ботаника. Так что тебе во мне нравится? – спрашивает настойчивее, берёт за подбородок и приподнимает моё лицо.

– Всё, – выдыхаю. – Всё.

Он только усмехается. Закусывает нижнюю губу. Не могу оторвать от него взгляда. Но Илья убирает руку и отстраняется.

– Что насчёт меня? Я тебе совсем не нравлюсь? – как только смелости хватило спросить. Говорю совсем тихо, но он слышит.

– Если бы нравилась, я бы уже знал всё о тебе, знал бы какой ты любишь кофе и на какую сторону подушки пускаешь слюни по утрам, – придвигается ближе, пробегает взглядом по лицу и проводит указательным пальцем по шее от подбородка до начала выреза блузки, а я забываю дышать. – Вероятно, я изводил бы тебя своими подколами и шутками, бил бы морду любому, кто посмеет сказать слово в твой адрес или посмотрит в твою сторону, а потом зажимал бы тебя где-нибудь в подсобке. Оставил бы дорожку тёмных засосов на твоей белой маленькой шейке, потому что жуткий собственник и эгоист.

– Вольский, отвали от неё. Девочка уже три раза кончила от твоего монолога.

– Что нужно? – Илья резко оборачивается к Нике.

Ну, конечно, это она. Постоянно с ним, в школе не отходит почти ни на шаг. Прямо Бони и Клайд.

– Там парни тебя потеряли, по поводу репетиции.

– Я сейчас приду.

Ника всё ещё не уходит.

– Ну что ещё? – смотрит на неё в упор.

– Уже ухожу.

Он снова мой. Ненадолго. До того момента, пока не отправится на свою репетицию. Мысли мечутся в голове. Это и был его ответ? К чему так мучить меня? Зачем описывать то, чего никогда не будет между нами? Нельзя было просто сказать "не нравишься", чёткое "нет"? Смятение перерастает в отрицание и злость.

– Зачем ты тогда был так добр со мной?

– Добр? – делает вид, что удивлён. – Когда? Всё это время я тобой только пользовался. Мне просто было скучно, ясно? Я развлекался. Припомни-ка, что я сделал тебе хорошего?

Мне обидно от его слов, очень обидно. А я помню много хорошего. Я помню восхитительные эмоции – взгляды, его сонное лицо, прикосновение горячей спины к моей щеке, когда сижу на мотоцикле позади, запах чая с бергамотом. Помню танец на балу.

Я не смотрю на него, не могу. Боюсь разреветься.

– И что теперь? – прилагаю все усилия, чтобы голос не дрожал.

– Теперь у нас два варианта, – приобнимает меня за плечи. – Первый: ты понимаешь, какая я скотина, и мы прощаемся здесь и сейчас. Второй: мы пообщаемся ещё немного, и, если не сейчас, то через пару недель до тебя точно дойдёт. Видимо, я всё ещё пьян, раз несу весь этот бред, – придвигается ещё ближе, складывает губы в букву "о" и медленно выдыхает мне в лицо. А я чувствую, что это правда. Илья встаёт и вальяжно потягивается.

– Мне плевать. Давай остановимся на втором варианте, – говорю уверенно.

– Помни, что это было твоё решение. Я позвоню.

И, о боже, он искренне улыбается! Он мне улыбается!

Я не знаю, как решилась на это признание. Всё вышло спонтанно, но не жалею ничуть. Ещё вчера хотела его забыть, отвезла платье. Даже вечером, после того, как Илья вернул его обратно, была твёрдо уверена, что этого красавчика в моей жизни быть не должно. Я понимала также, что после окончания моего «рабства» мы прекратим общаться. И что? Сколько я продержалась? Как только увидела его сегодня, поняла, что не смогу.

Он не сказал, что я нравлюсь ему, но я на это и не надеялась. Это просто невозможно. Разговор вышел для меня тяжёлым, глаза были на мокром месте, но я справилась. Прямо горжусь собой, и ещё... я очень рада. Да что там, просто счастлива! Он сказал, что позвонит, а мне кажется, как будто выиграла в лотерею миллион долларов, не меньше. И это уже напоминает какое-то помешательство. Как хорошо, что мы не в одном классе, иначе я вообще не смогла бы учиться.

В последние дни популярность Вольского просто взлетела до небес, несмотря на то, что с большинством людей он ведёт себя как скотина. О его вчерашней выходке и нестандартной ориентации уже ходят легенды. Что интересно, никто не торопится называть его гомиком. И быть бисексуалом внезапно оказалось круто. По школе гуляют фотки с рыжим красавчиком, с которым и произошёл вчерашний фееричный поцелуй. Сама я этого не видела, но фото с места событий распространяются со скоростью света. На что я вообще надеюсь? Думаю, стоит надеяться на то, что он прав. Я нафантазировала себе идеального принца, но пообщавшись с ним побольше, пойму, что ошибалась. Вопрос в том, сколько времени это займёт. Я так помешана на нём, что понадобится пара лет. Чем, чем, чёрт побери, он меня так зацепил?

Ника

Моя жизнь запутывается. С каждым днём всё больше. Человек, которого я люблю, больше не приходит в бар по вечерам, а я устроилась туда только ради него. Я не знала, куда он пропал, на работе сказали, что его "унёс какой-то парень". Ну офигеть просто! Унёс? Похитил прямо со сцены?

Насколько всё плохо, я осознала только в последние пару дней и теперь тихонько напивалась в любимом баре. Я была просто в шоке, когда позавчера ночью мне позвонил Вольский и велел срочно забрать его домой. Я хотела послать одноклассника далеко и надолго, если бы не до боли знакомый смех в трубке. Конечно, я поехала.

К сожалению, моя любовь безответна и безнадёжна. Почему я так уверена? Потому что Лирик – стопроцентный открытый гей. Его частенько избивали за это, сломали пару рёбер, но ничто и никогда не могло заставить его забиться в угол, скуля от боли, и отказаться прямо говорить людям о своей ориентации. Может, это и глупо с его стороны.

Честно говоря, как только Оля, одна из танцовщиц, сообщила, что моего гитариста унёс какой-то симпатичный парень, я возмутилась, почему никто не вызвал ментов и почему все так спокойны. Оказалось, все решили, что это новое "увлечение" Лирика, а женский коллектив и вовсе завидовал ему чёрной завистью. "Эх, если б меня кто так унёс!" – вздыхала Оля. А на следующий день пропажа отзвонилась начальству и сообщила, что выступать неделю не будет.

Мы познакомились осенью, пару лет назад. Тогда Лирик играл на гитаре на улице в парке и пел что-то невероятно грустное. Я стояла, слушала и плакала. Это был трудный период моей жизни: проблемы в школе, давление родителей, потому что я не соответствовала их идеалу. Он закончил играть, толпа разошлась, а я всё стояла. Лирик тогда подошёл ко мне, погладил по волосам и сказал, что я очень красивая.

Я продолжала ходить в парк, когда могла. Я была там почти каждый день. Иногда мы разговаривали. Он научил меня, что жизнь только моя, и что там думают по этому поводу мои предки, никому не интересно. Сказал, что я всегда должна быть уверена в том, что делаю. Ведь если даже я сама не верю, никто не поверит. Научил, как важно сдерживать свои эмоции и не показывать слабости – в этом он действительно профи. Но однажды настал тот день, когда он не пришёл. И на следующий день тоже. Он никогда больше не возвращался на то место. Но я всё равно нашла его, не могла не найти. Не сразу, на это понадобилось почти полгода. Ведь ни имени, ни фамилии, ни фото! Потом устроилась в бар, где он играл вечерами. Хотела официанткой, но выбора мне не предоставили – вакансий нет. А я плевать хотела, робкой девочкой меня уже не назовёшь. Стриптиз? Да пожалуйста! А сколько нервов я потратила, пытаясь убедить владельца заведения в том, как сильно мне нужна эта работа? Ведь "отца у меня нет, мать – наркоманка, брат ещё в садик ходит, а я несовершеннолетняя. Где мне столько денег взять, чтобы всех прокормить?" Так меня и взяли, "неофициально".

Я была уверена, что Лирик узнал меня, но никогда не говорил об этом. Мы всегда были только коллегами, иногда болтали. Я, в свою очередь, никогда не говорила о своих чувствах. Очевидно, почему. Наблюдала бесконечную вереницу его бойфрендов – Лирик не встречался ни с кем больше пары недель (честно говоря, длительность его отношений скорее измерялась в днях, а не в неделях). Личным рекордом был месяц, если не ошибаюсь. Если он с кем-то прощался, то навсегда.

И вот теперь вся эта ерунда. Что связывает их с Вольским? Какого чёрта они вместе живут? Не ради же совместных репетиций? А вчерашний поцелуй в коридоре (Жаль, что я не присутствовала при этом. Как всегда, узнаю всё последняя)? А потом ещё Вольский, явно отшивающий застенчивую девочку из десятого класса. А ещё есть вероятность того, что Лирик рассказал Илье о моей работе. Я выпила ещё рюмку золотой ольмеки. Нужно с кем-то поговорить. Номера Лирика у меня до сих пор нет. Это чтобы не было соблазна позвонить, да и не настолько мы близки. Но сейчас мне необходимо всё прояснить.

Я попросила номер у бармена. Лирик был удивлён, что я звоню. Но сказал, что придёт. Я нервничала, не знала, как начать разговор, а потому пила. Вспомнила ночь, когда везла домой их пьяную компанию и видела его лицо так близко. Он общался с этими парнями запросто, со мной же никогда таким не был. Между нами будто пролегала каменная стена. Мне всегда было немного неловко, а он спокоен и сосредоточен. Говорил со мной так, словно я младше лет на десять, снисходительно. В компании Вольского я вижу его совсем другим, он позволяет Илье намного больше (насмехаться и шутливо драться можно только с близкими людьми), как будто у меня нет допуска в мир Лирика.

– Решил бы, что ты соскучилась, но, по воле случая, мы виделись только вчера.

– Привет, Лирик. Я и правда скучала, – отвечаю искренне.

– Честно говоря, я догадываюсь, зачем ты меня позвала, – продолжает, не отвечая на приветствие. Усаживается за барную стойку.

– Какие люди! – подходит к нам Кира, бармен, улыбаясь от уха до уха. – Чего тебе налить?

– Не-не-не... Мне сегодня нельзя, – Лирик демонстративно скрещивает руки на груди.

– Твой похититель определённо положительно на тебя влияет. И как он?

– О, превосходит все ожидания, – ухмыляется мой любимый коллега.

– Да уж, – ворчу я.

– Давай, спрашивай, – поворачивается ко мне. – Ты же про Илью хочешь спросить?

– Ты необыкновенно проницателен.

– Тебя это, конечно, не касается, но я с ним не сплю. И не встречаюсь. И вообще не имею на него никаких видов. Так что вперёд, зелёный свет.

– С чего ты взял, что я им интересуюсь?

– Просто логичный вариант.

– Может, это ты мне нравишься?

– Я всегда это подозревал, – расплывается в улыбке и треплет меня по голове, как маленькую. Хочется крикнуть, что я уже выросла и что мои слова нужно воспринимать всерьёз.

Илья мне, безусловно, нравится. Но не так. Это человек, с которым можно подурачиться, который способен на самые невероятные закидоны, но в то же время в определённой степени надёжен. С другой стороны, тот поцелуй... Не знаю.

– Ты не мог бы не говорить ему, что я здесь работаю?

– А есть смысл скрывать? – приподнимает бровь. – Я более чем уверен, что ему плевать на род твоих занятий.

– Он всё же мой одноклассник. Не хочу, чтобы в школе узнали.

– Твоё дело. Я не скажу.

– Можно ещё вопрос?

– Валяй.

– Почему ты решил помочь Илье? – на самом деле, мне было интересно всё, как они познакомились, как давно, что за история с похищением и знает ли Илья о его ориентации. Но всё это сразу спросить я не могла.

– С дурацким школьным смотром?

Я кивнула.

– Он забавный парень. Очень целеустремлённый. Самое главное, в душу не лезет. Он не спрашивал меня, кто я, где живу, настоящее ли имя Лирик. Не сказал ни слова после поцелуя в холле школы, не истерил и не выяснял мои мотивы. Он видит перед собой человека, и ему этого достаточно. У меня такой же принцип – не спрашивать, если тебе это на самом деле не нужно. И вообще, знаешь, в последнее время, я понимаю, насколько мы все одиноки. Людям настолько не хватает внимания и тепла, что они привязываются к любому, кто был с ними добр. Как-то раз одна пьяная девушка в этом баре рассказала мне о своей жизни, о дочери и проблемах на работе. Я поддержал её как мог, сказал то, чего на самом деле не думаю, просто чтобы ей стало легче. В итоге, она решила, что может рассчитывать на что-то большее. Так вот, об Илье. Ему я, конечно, помогаю не поэтому. Просто у меня перед ним должок. И пошли потанцуем, раз уж я здесь! Я скучал по этому месту.

Как он это делает? Только что грустно философствовал, и вот уже другой человек. Я шла за улыбающимся Лириком сквозь толпу. То, что он сказал... Относится ли это и к моим чувствам? Может ли быть, что это лишь благодарность за то, что он помог мне в трудной ситуации?

Пофиг. Подумаю об этом как-нибудь потом. Сейчас он пригласил меня на танцпол. Танцы – моя работа, которую, не будем скромничать, я делаю хорошо и с драйвом. А Лирик и вовсе бог во всём, что связано с музыкой.

Илья

Начнём с того, что Лирик куда-то пропал сразу после репетиции. (Ну как, репетиции? Мы сделали всё, что смогли, после вчерашнего-то...) Мне это, конечно же, не понравилось. Что не говори, этот тип загадочен и непредсказуем. А если ему опять рожу начистят где-нибудь в подворотне? До концерта всего ничего осталось, что я тогда делать буду? Да и вообще, фиг знает, что ему в голову придёт. Честно обыскав школьные толчки и прождав у школы целый час, я отправился в место, прочно ассоциировавшееся с моим жильцом – в бар.

Там происходило нечто невероятное – это я понял сразу, как вошёл. Пробираясь сквозь толпу к освещенному кругу в центре танцпола, я уже подозревал, кого там увижу. Лирик (ну, конечно, кто же ещё?) в облегающей борцовке и его партнёрша (Ника, чёрт побери?) с диким восторгом в глазах танцевали что-то невероятно блядское, ритмичное и сексуальное. Толпа, так сказать, неистовствовала. Встретились ли они случайно? Или намеренно? Без сомнения, они были знакомы и раньше, раз работают в одном месте. Вопрос, насколько близко.

Я немного понаблюдал за этим увлекательным зрелищем, затем без зазрения совести подошёл к Лирику, закинул его на плечо, сказал Нике привет, а толпе заявил, что герою пора репетировать свой дебютный сингл, и по традиции отправился на выход. Охранники только улыбались, даже не думая меня останавливать.

Я сгрузил рыжика на переднее сидение, и он тут же расслабленно водрузил ноги на переднюю панель. Лицо у него было довольное, майка мокрая, красная чёлка прилипла ко лбу.

– Ну и нахрена так делать? – вытирает лицо майкой.

– А нахрена на звонки не отвечать?

– Мне кажется, я твой домашний раб.

– Не волнуйся, это только до концерта, – усмехаюсь.

Из бара выходит Ника с курткой Лирика. Открываю заднюю дверь.

– Садись давай.

Садится без вопросов. Лицо тоже довольное, волосы всклокоченные.

– Мой лучший вечер за долгое время, – выдыхает устало.

– Рад за вас, ребятки. Что праздновали?

– Да так, мои друзья не смогли прийти сегодня, а потом мы с Лириком встретились совершенно случайно.

Ну да. Конечно.

Мы отвезли домой Нику и на обратном пути я решил-таки спросить.

– Лирик, а почему ты Лирик? Это прям по паспорту имя?

– По паспорту Леонард, кратко Лерик. Но в связи с моими музыкальными увлечениями стал Лириком, – он как-то подозрительно улыбался.

– Что?

– Не думал, что ты когда-нибудь спросишь.

Пятница неуклонно приближалась. Мы прошлись по магазинам, прикупили кожаных штанишек и всяких мелочей в рокерском стиле. Песня этому ни хрена не соответствовала, но нас это не волновало. Наши репетиции за всё это время ни разу не были хоть сколько-нибудь серьёзными, мы вообще не переживали по этому поводу, как и за то, как пройдёт само выступление. А вот в школе нарастал ажиотаж. Уроков не было (и на субботу их, слава богу, не перенесли), с самого утра на главной сцене шёл генеральный прогон, взмыленные ученики бегали туда-сюда, танцевали что-то прямо в коридорах. Как будто их в королевский балет отбирают, честное слово.

Само действо начиналось в четыре. Мы не торопясь явились ближе к обеду и сходили в столовку. Артист должен быть сытым. Хотя, кто-то говорил, что петь лучше на голодный желудок, но я решил, что это слишком большая жертва. Потом мы нагло заняли кабинет истории под свою гримёрку, предварительно изгнав оттуда коллектив народного танца. А затем Лирик вдруг сказал одну вещь, которая заставила всех нас понять, что на сцену выйти мы не готовы.

– А как называется наша группа? – спросил он.

– Чёрт, – я приземлил пятую точку на ближайшую парту. Колян и Блондинчик стояли в ступоре. – Есть идеи?

Процесс обсуждения был очень бурным. Где-то полтора часа спустя, прооравшись и поржав вволю (а Блондинчик даже получил по кумполу), мы пришли к решению, что наша многострадальная группа будет называться "Винным клубом" (в память о нашей недавней попойке), пока что-нибудь получше в голову не придёт.

Оставшееся до концерта время мы посвятили гриму. Для начала специальными мелками, за которыми пришлось очень быстро бежать в магазин (такие уж они, эти спонтанные идеи), выкрасили несколько прядей волос в бардовый (мы же теперь винный(!) клуб, Лирик не участвовал в этом безобразии, потому как его волосы и без того были красными), потом создали творческий беспорядок на голове и щедро залили сверху лаком. Накрасили глаза чёрным (зачем, опять же, непонятно) – это вышло у нас с некоторым трудом. В частности, наш клавишник сначала долго матерился, а потом плакал чёрными слезами. В конце концов, дело было сделано, костюмы надеты, сценические образы завершены. Мы немного радостно попрыгали, побили друг друга по плечам и отправились за сцену. Парни – готовить инструменты, я – искать Нину Павловну.

Поскольку на генеральном прогоне мы не появились (название ж для группы придумать – это гораздо важнее!), наша классная пребывала в полном неведении о готовящемся номере, более того, она была уверена, что я просто не пришёл на смотр и не собираюсь читать свою басню – такой уж я безответственный тип.

– Господи, Вольский, что ты с собой сделал? – была её первая фраза.

Услышав про песню, она второй раз обозвала меня безответственным, но сказала, что рада такому проявлению энтузиазма. Оказывается, меня уже вычеркнули из всех списков выступающих, и только чудом нашей классной удалось убедить организаторов включить "талантливых ребят и их замечательную песню", которую она никогда и не слышала, самым последним номером.

– И не дай Бог, Вольский, ты что-нибудь выкинешь.

– Нина Павловна, я вас не поведу, – стукнул я кулаком в грудь.

За кулисами время тянулось и тянулось. Мы немного постебались над Никой, которой не помогли никакие отговорки – пришлось петь. Очень даже неплохо петь и чертовски хорошо выглядеть. Потом мы немного помандражировали, поржали над мальчиками в трико, которые выполняли гимнастические трюки, а наша очередь всё не наступала.

Когда наш звёздный час, наконец, пришёл, я едва мог в это поверить.

– Вы слышали уже множество сольных выступлений сегодня, но сейчас перед вами выступит группа ребят со своей дебютной композицией. Поприветствуйте "Винный клуб"!

Зал встретил нас тепло. С самых первых аккордов всё встало на свои места. Мне нравилось то, что я делаю, нравился этот конкретный момент. Волнения не было совсем, был зал и были мы.

Лерочка

Вольский мне не звонил, но я успокаивала себя тем, что близится концерт и ему не до пустяков. Несмотря на это, я нервничала, не исключая и такой вариант: он просто забыл весь наш разговор, потому что был пьян. Но этот вариант мне не нравился, и я предпочитала о нём не думать.

Я сидела на своём месте, далеко не в первом ряду, и ждала, когда же он выйдет, с тех самых пор, как выключили свет. Все полтора часа. Песни, танцы. Ника, которой я невероятно завидую и на месте которой так хочу иногда побыть. Почему у одних есть всё, а у других ничего? Деньги, красота, талант, учёба даётся без проблем. И Вольский сидит с тобой за одной партой.

Когда объявили "Винный клуб", я не ожидала, что это будут они. С дикими причёсками, чёрными глазами и в брендовых шмотках – все, как на подбор, красавчики. И рыжий парень здесь. Уже почти засыпавший зал сразу взбодрился, раздались аплодисменты и одобрительные выкрики. Неудивительно, их группа ещё до этого выступления прославилась на всю школу.

Перед микрофоном посреди сцены – Илья с гитарой, справа – синтезатор, слева – рыжий, тоже с гитарой, позади – блондин с ударной установкой, одноклассник Ильи.

Небольшой проигрыш, Вольский поднимает голову, встряхивая волосами, обхватывает микрофон рукой, и начинает петь:

Я ... бегу от тебя, я не останусь.

Я ... буду не я, если признаюсь.

Всё, что было, забудь, я уезжаю,

Своё сердце с тобою оставляя.

Барабаны, а потом припев:

И снова только небо...над головоооой

И любовь твоя рядом со мноооой

И снооова ветер ... в волосаааах

Я помню слёзы в зелёных глазах

Воспоминания со мной, в воспоминаниях я твой,

Но этой ночью другая не вернётся домой.

И снова пьяный кутёж, и снова дым сигарет,

Но сердце так не вернёшь, его со мной больше нет.

И снова только небо...над головоооой

И любовь твоя рядом со мноооой

И снооова ветер ... в волосаааах

Я помню слёзы в зелёных глазах

На втором куплете на сцене началась настоящая вакханалия, полностью поддерживаемая публикой. Вольский и парень с красными волосами отжигали по полной – пели в один микрофон, выжимая невероятные звуки из гитары (ну, это, в основном, рыжий) и танцевали.

Закончилась песня речетативом и ещё одним припевом:

Я бегу и бегу, и не могу сказать стоп.

"Ты бессердечный мерзавец", – они твердят мне нон-стоп.

А на вопрос почему, всегда стандартный ответ:

"В моём потерянном сердце ни для кого места нет!"

Им аплодировали и свистели. Уж не знаю, оценили ли учителя, но поклонников среди учеников эта группа сегодня приобрела. Что ты творишь, Вольский? Мне и так было непросто...

Потом по поводу концерта высказались приглашённые гости, сказали, что все ребята, без сомнения, очень талантливы. Представители школы искусств сообщили, что будут рады предложить некоторым учащимся места в своих стенах.

___________________________________________________________

После смотра я вышла в школьный двор и, сама не знаю зачем, стала ждать, пока выйдет Илья. "Винный клуб" вывалился из дверей вместе с большой толпой – там были и недавно выступавшие и поддерживавшие их зрители. Все бурно обсуждали, где отметить удачно завершившийся вечер. В кармане завибрировал смартфон, я посмотрела на дисплей и сердце пропустило удар. Звонил Вольский.

Илья

Я веду себя абсолютно по-разному с разными людьми. Всё зависит от человека. Лера, с которой я совершенно не понимаю, что теперь делать, меня очень удивила. И это ещё мягко сказано. Я полагал, что она не способна на такое. Признание – это ж не шутки. Но она была очень решительной... Это, без сомнения, мне очень льстит. Когда я рядом с ней, я чувствую превосходство. Я могу сказать или сделать всё, что угодно. У меня как будто есть над ней власть, и мне это нравится. Но чувствую ли я что-то в ответ? Не думаю. Она вроде как объект для моей игры, которую сегодня я собираюсь перевести на новый уровень. Хочу посмотреть, надолго ли её хватит.

После концерта меня захватывали эмоции. Это было дико весело. А ещё на сцене ты ощущаешь офигительное единство с залом, его поддержку и энергию, которая пьянит, от которой хочется выдать всё, на что ты способен. Из зала мы всей толпой двинули на хату к какому-то парню, чтобы продолжить веселье. Я, естественно, промолчал о своей пустой квартире, потому что ненавижу убираться после гостей. Как правило, после подобных дружеских посиделок половину вещей можно смело нести на помойку.

Машину я решил оставить у школы. Лучше забрать её отсюда, чем хрен знает откуда. До места подвезут, а домой потом на такси. А теперь время повеселиться! Я набрал знакомый номер.

– Да?

– Ты была на концерте, верно? – чаще всего я не здороваюсь с собеседником совсем. Ненавижу бесполезное "Привет!" и "Как дела?", ведь обычно люди звонят, чтобы спросить совсем не об этом.

– Была.

– Значит, не успела далеко уйти. Подходи на парковку, я буду тебя ждать.

– Хорошо.

Ни вопросов, ни сомнений. Коротыш делает то, что я ей говорю, и мне от этого даже немного не по себе. Жду недолго. Она подходит, и её испуганное лицо заставляет меня ухмыляться.

– Илюха, ну ты где? Только тебя ждём! – это Блондинчик меня потерял.

– В машине будет ещё место?

Место нашлось. Во время поездки она сидит как на иголках, очень напряженная, во всеобщем веселье не участвует. Я не пытаюсь втянуть её в нашу компанию, наблюдаю.

Хата у абсолютно незнакомого мне парня оказалась что надо. Мы расположились у бассейна на первом этаже. Вечеринка начинается с привычной игры, которая добавляет вечеру пикантности. Хозяин дома Кирилл под всеобщий гомон вносит в комнату коробку, и я уже знаю, что там, – три пары наручников. Настоящих, железных, без дебильного розового меха. Игра не для всех, но те, кто с ней знакомы, рассаживаются в круг. Я тоже сажусь и вопросительно смотрю на Леру. Она постоянно словно сомневается, и я хлопаю ладонью по полу рядом с собой.

– Что это за игра? – шепчет мне на ухо, опускаясь на колени рядом.

– Сегодня, видимо, обычный дурак, – совсем не вру (иногда играют в "двадцать одно" или что-то ещё – тут главное – определить шестерых проигравших, и совсем неважно, каким образом).

Кирилл сдаёт по шесть карт. Народу много, около 15 человек. Это примерно треть из тех, кто приехал в надежде хорошенько оторваться. Колод в игре четыре, а то и пять. Первые три круга всегда общие (в смысле, в игре участвуют и мальчики, и девочки). Дурак часто переводной, что нагоняет ужаса на игроков и добавляет азарта. Особенно, после пары бокалов вина из папашиного бара.

После первого раунда из игры выбывает рыженькая девушка, кажется, Маша. Но, судя по всему, она совсем не расстроена и заливисто смеётся. Лера немного оживилась, видимо, радуется, что в числе первых смогла отбиться и не осталась "в дураках". Хотя, переводной дурак – это дело случая. Везёт всегда тому, кто ходит первым, и всем игрокам через одного. Остальных жёстко валят.

Три игры спустя все девушки вынужденно покинули круг. Это было сделано для того, чтобы в следующие два раза проиграли парни, ведь среди проигравших должно быть ровно три парня и три девушки. И вот только я начал думать, что мне сегодня фортит, как удача от меня отвернулась. И ведь почти отбился... Если бы последний валет был трефовым, мне не пришлось бы забрать себе полколоды!

Валерия

Игра была самая обычная, за исключением количества народа, что в ней участвовало. Но чёрная коробка в центре круга меня немного напрягала. Её явно поставили здесь неспроста.

После того, как в игре остались одни парни, я совершенно успокоилась. Проигрыш мне больше не грозил, как и содержимое чёрной коробки. Но вот любопытно было жутко. Большинство народа, даже те, что изначально не играли, собрались вокруг и подбадривали участников. Запаниковала я немного позже, когда поняла, что проигрывает тот, кто привёл меня сюда. Илья забрал себе полколоды, а его противник только что удачно отбился и скинул все свои карты.

– Я не думала, что ты так плохо играешь, Вольский, – протянула девушка, оставшаяся в дураках самой первой (вот уж кто бы говорил?).

– Может, я хотел проиграть, – вальяжно отвечает Илья, ничуть не тушуясь.

– Засчитано и принято к сведению, – игриво продолжает изрядно подвыпившая рыжая.

Наконец, определяется последний проигравший, после чего Кирилл становится в центр комнаты, берёт чёрную коробку и вещает:

– Дамы и господа! Прошу минуточку внимания! По доброй традиции, любая вечеринка – совсем не вечеринка без триплета! – он открывает коробку и достаёт оттуда наручники, затем подходит к рыженькой девушке и со щелчком пристёгивает её правую руку к левой руке одного из проигравших парней. Собравшиеся радостно ржут. Кирилл же продолжает: