Текст книги "Чай с мандаринами (СИ)"

Автор книги: Мария Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Марс Мария
Чай с мандаринами

Пролог

Я не спеша шёл по улице. Весна... Всё кругом зеленеет. Солнышко припекает макушку почти как летом. Осталось отучиться всего две недели, но погода такая, что ни черта не хочется сидеть за партой. Я довольно щурил на солнце глаза, и казалось, сегодняшнее безоблачное настроение ничто не могло испортить.

Давно стал замечать, что моё настроение имеет прочную зависимость от погоды. Если пасмурно и дождь (или того хуже – 6 часов утра, зима, темнота и холод), не хочется не то что вставать с кровати, но вообще день с самого начала кажется отвратительным. А поскольку он такой уж отвратительный, не стремишься это как-то исправить. Ходишь и ворчишь на мать, которая, в общем-то, не виновата в том, что ты потерял где-то свой второй носок; игнорируешь учительницу на уроке (потому как – "достала"); сердишься на соседа по парте, без спроса взявшего линейку (в другой день и не заметил бы такого пустяка).

Но в тот день с погодой всё было в порядке. Домой я не спешил. Хотелось насладиться влажным после утреннего дождя, густым воздухом. Жаль, что идти совсем недолго – всего минут пятнадцать.

Уже подходя к дому, я увидел отъезжающую от нашего подъезда скорую. Где-то внутри зашевелились тёмные предчувствия, и я кинулся вверх по лестнице. У открытых настежь дверей квартиры меня встретила соседка Клавдия Петровна, одинокая пожилая женщина.

– Мама? Где мама?! Мааам! – звал я, но она не откликалась. Я вбежал внутрь, методично обошёл нашу маленькую однушку, но безрезультатно.

– Она в больнице, – вдруг тихо сказала Клавдия Петровна. – Забрали на скорой...

Я и сам уже знал, но не хотел, чтобы это было правдой. Не сказав ни слова, я бросился бежать в единственную в округе больницу.

Надо было уговорить её пойти к врачу раньше, если бы только я уговорил её раньше! У нас были проблемы с деньгами, мама вкалывала на двух работах. Конечно, выматывалась жутко. Плакала по ночам. А я...Что я? Я спрашивал, как она себя чувствует и чем помочь. Но она всегда улыбалась и говорила, что справится. Я этим вполне удовлетворялся и продолжал жить так, как мне нравилось, предпочитая ничего не замечать. Не справилась... Она не справилась, и, если бы я не был столь эгоистичен, всё могло быть по-другому. Чувство вины и собственного бессилия меня просто переполняло, и я готов был уже расплакаться, как трёхлетний ребёнок. Но сдерживался, потому что не всё ещё было потеряно. Надеялся на лучшее.

Больница встретила меня холодом и светло-зелёными стенами. За стойкой сидела молодая женщина.

– Завьялова Ирина Александровна... Скажите, что с ней? – торопливо спросил я, подбежав. Медсестра лениво полистала бумаги на столе, а затем сочувствующе взглянула на меня.

– Сын? – понимающе протянула она.

– Сын...– прошептал я, тяжело дыша после бега.

– В реанимации, – она сочувствующе посмотрела на меня. – Посиди пока здесь. Туда тебя всё равно не пустят. – Она сделала паузу. – У неё инсульт.

Я не верил, что всё это на самом деле. Ей всего 38... Инсульт? Я знал, что сейчас должен быть рядом с ней, чтобы сказать, что люблю её, что она очень мне нужна. Очень – очень. Извиниться за свои ничтожные капризы и упрёки, за то, что редко обнимал её и говорил, какая она красивая. Моменты нашей с ней жизни медленно проплывали перед моими глазами, и все мельчайшие детали вдруг стали так важны. Наши близкие так уязвимы из-за своей любви к нам, они жертвуют ради нас кусочками себя: своей гордостью, своим здоровьем, своей личной жизнью. И мы никогда не спрашиваем их, насколько тяжело им это даётся. Моя мать драила полы в библиотеке и плевала на своё здоровье, чтобы вручить мне на день рождения новенький смартфон, "нормальный, как у всех, а не разваливающееся говно", а я с кислой рожей просто сказал "спасибо". Почему такие избитые и банальные вещи доходят до моих мозгов только сейчас?

Я не помню точно, сколько там просидел... Медсестра что-то говорила мне, видимо хотела утешить, подбодрить, но она не знала ни меня, ни её... Не знала ничего о наших отношениях, о том, что я чувствовал. Это было не её горе, и я не понимал, зачем она говорит то, что мне вовсе не нужно. Наверное, привыкла постоянно утешать пациентов и их родственников. Всё её показное сочувствие только бесило. Я был зол на себя, на неё и в принципе на весь окружающий мир.

Наконец, дверь открылась. Врач абсолютно равнодушно посмотрел в мою сторону:

– Родственник Завьяловой?

–Да...Что с ней? – торопливо спросил я.

–Если бы обратились пораньше... Порой время решает всё.

– Я спросил, что с ней?

– Нам не удалось спасти пациентку.

Я не мог в это поверить. У меня было такое чувство, как будто я стою на краю обрыва и дна не видно, его скрывает плотный слой тумана – и вот только что на меня сверху опрокинули ведро ледяной воды, такой, что стало трудно дышать и захотелось убежать оттуда, сорваться с места. Но я знал, что если пошевелюсь, то упаду вниз, в пропасть. Я боялся выйти из этого транса, потому что здесь всё было нереально, а снаружи я вынужден буду признать, что остался один.

–У тебя хоть есть другие родственники? – спросила медсестра с наигранным сочувствием.

–Нет, – очнувшись, сообщил я и только потом понял, что сказал. Они позвонят в социальную службу. Я ведь несовершеннолетний. Я бросился к выходу и, несмотря на окрики врача и медсестры, не собирался возвращаться. Я не думал о будущем, не хотел думать о более или менее счастливом прошлом. Я должен был опередить сотрудников социальной службы и добраться в квартиру раньше них, ведь в маминой больничной карточке есть наш домашний адрес.

Я вихрем пронёсся по квартире, собирая самое необходимое – еду и вещи в школьный рюкзак. Я тогда ни о чём не думал, просто убегал. Отойдя от дома на приличное расстояние, я немного успокоился. Мысли перестали шарахаться в моей голове, как бешеные. Кровь больше не стучала в ушах. Мне было 12. В детский дом я не собирался.

Конечно, я мог уехать куда-нибудь в тот же день. Но не уехал. Должен был узнать, где её похоронят. Я хотел навещать её. И я стал издалека следить за нашим домом. Приезжали работники социальной службы, просили соседей сообщить в случае, если им станет известно моё местонахождение. Приходила и парочка копов из местного полицейского участка. Клавдия Петровна и несколько маминых подруг занялись организацией похорон. Похорон, на которых меня не будет.

Маму хоронили рядом с бабушкой и дедушкой. Они прожили вместе долгую жизнь. А ей было только 38. Я сидел в лесу, за деревом, и ждал, пока все разойдутся. Народу было немного.

На самом деле, я до сих пор не осознавал реальности всего происходящего. Это было как во сне. Всё это время я совершал все действия бездумно, автоматически, ни с кем не разговаривая и не привлекая к себе внимания.

Я просидел на траве до вечера не пошевелившись. Когда стемнело, медленно вылез из своего укрытия, еле передвигая затёкшими ногами. Подошёл к свежей могиле и снова рухнул на землю. Я ничего не говорил ей, не оправдывался. Просто вдруг зарыдал в голос. Я не плакал ни разу до этого. А сейчас слёзы сами полились из глаз, а руки сжимали горсти земли. Как ни странно, мне стало легче, и я заснул прямо на могиле. Спать я толком до этого тоже не мог. То ли нервы, то ли боялся, что кто-нибудь обнаружит меня в сарае за домами. Хотя, честно говоря, кладбище тоже не самое лучшее место для ночёвки.

Долго я не проспал. Было холодно, несмотря на то, что июнь почти начался. Я сел и посильнее закутался в толстовку. Мои руки и ногти были в земле, как, впрочем, и одежда. Волосы растрёпаны и торчали в разные стороны. Я продолжал сидеть, покачиваясь, возле могилы своего самого дорогого человека, а моя голова была совершенно пуста.

Наступило раннее утро. Я попрощался с ней. Слёз больше не было. Ноги затекли и не желали двигаться. Я не знал куда идти. Вышел на дорогу и просто пошёл, шатаясь как последний алкаш, в противоположную от посёлка сторону. Я полностью ушёл в себя и потому не услышал звука приближающегося автомобиля.

Несколько лет спустя...

Валерия

"О господи... Первый день в дурацкой школе... С богатенькими мальчиками и девочками", – первая мысль с утра. Я абсолютно не знала, как себя вести и жутко боялась момента, когда учитель на первом уроке будет представлять меня моему новому классу у доски. Моя подруга считает, я счастливица – буду учиться в элитной частной школе. Возможно. Что касается образования, оно и правда на уровне. Но смогу ли сидеть за партой с детьми миллионеров? Риторический вопрос. Я не собиралась отказываться от учёбы из-за собственного страха. Конечно, нет.

Недавно моя мама спасла на улице одного очень влиятельного человека. Она врач. Хороший врач. И этот человек отыскал её и предлагал денег. Сказал, что привык отдавать долги. Даже странно слышать это в наше время. Но моя мать отказалась. Она у меня гордая, старой закалки. Соблюдает медицинскую этику. Клятва Гиппократа и всё такое. Этот бизнесмен порадовался, сказал маме, что она не только хороший врач, но и хороший человек. И что дочь хорошего человека должна получить хорошее образование. Мама не смогла устоять. После смерти отца она так заботится обо мне, будто я хрустальная. Иногда прямо раздражает! Так вот, о чём это я? Придётся идти туда сегодня. В эту новую школу.

Я очень боялась выглядеть глупо в первый день. Хорошо хоть нужно носить форму, иначе с одеждой бы возникла проблема. Не могу сказать, что я уж очень плохо одеваюсь, но платьев за тысячу долларов у меня нет. Да что там, дороже двух тысяч рублей в моём гардеробе точно вещи отсутствуют. Конечно, дело не в том, во что ты одет, а в том, какой ты человек, и бла-бла-бла. Но расскажите об этом кому-нибудь другому.

Я решила, так сказать, не выделяться из толпы. Не участвовать в разговорах и просто пережить сегодняшний день. Ещё один глубокий вздох, затянем хвостик на голове и в путь.

Как обычно, по закону подлости, я опоздала. Хотя вышла даже раньше, чем нужно. Трамвай сломался по дороге, и из-за оживлённого транспортного движения пассажиров не выпускали до тех пор, пока не приехал другой трамвай и не отбуксировал наш до остановки. Дальше пришлось идти пешком. Ещё больше времени я потратила на входе в это огромное здание с колоннами, называющееся школой, чтобы объяснить охране, что я действительно собираюсь тут учиться, и да, я пришла пешком. Потом ещё бежала по лестницам. В итоге я влетела в класс потная и задыхающаяся.

– Девушка, вы кто?

На меня смотрел безукоризненно одетый мужчина лет 35, в больших квадратных очках, вероятно, нужных ему лишь для солидности.

Я уставилась на него, потом оглядела класс. Скучные сонные лица. Видимо, школа надоела всем заранее, начиная с первого учебного дня. Красивая современная мебель, проектор, тяжёлые и наверняка дорогущие шторы.

– Я новенькая.

–Хм... Ну, если ты Илья Вольский, то проходи, садись.

В классе послышались смешки. Мне было неловко.

–Но я Валерия Короткова.

–Ладно, мисс Короткова. Садитесь пока. Сейчас всё узнаю.

Я потопала на заднюю парту. Но не успела прижать попу к стулу, как дверь снова распахнулась. В класс вошёл парень. Высокий и худощавый. В кожаной куртке и голубых потрёпанных джинсах. На груди куча каких-то подвесок и цепочек. Волосы чёрного насыщенного цвета. Чуть короче, чем до плеч. Верхняя часть забрана в хвостик на затылке, но многие пряди выбиваются с боков. Вообще, ненавижу парней с длинными волосами, но ему невероятно идёт. И этот чуть надменный взгляд исподлобья, сжатые губы.

– Пялься не так откровенно, – послышался шёпот с соседней парты. На меня с прищуром смотрела девушка.

– А вы, видимо, Вольский? Илья? Соизволили явиться? Где же ваша форма, мистер Вольский?

– Какая досада, – ухмыльнулся парень. – Дело в том, что у меня аллергия на ткань, из которой пошита непередаваемо прекрасная школьная форма. И к моему огромнейшему сожалению, я не смогу её носить.

– Ах вот как, – кивнул с усмешкой учитель, – ну, в конце концов, ваш классный руководитель с вами разберётся. Садитесь.

Илья неспеша осмотрелся, прошествовал назад и сел прямо позади меня. Этот факт меня жутко смущал, и я могла думать только о том, как выгляжу со спины, старалась не горбиться и не шевелиться лишний раз.

А учитель тем временем написал задание на доске и вышел.

Но вот делать это задание никто не спешил.

– Круто ты отмазался от формы, чувак, – крикнул блондинчик, сидевший справа.

– Хэй, Короткова, а ты чё такая лохматая? – заржал какой-то брюнет с первой парты. – Наверно, на урок бежала, торопилась?

– Только туда ли торопилась? Классом не ошиблась случайно?

– Кстати, у Коротковой фамилия говорящая! Помните, на литературе проходили говорящие фамилии? Она реально Короткова. У тебя рост где-то полтора метра? Угадала?

Я просто сидела и молчала, выслушивая эти дурацкие шуточки. Они не были злыми, но уж такая я. Плохо вливаюсь в коллектив. Молчал и Илья, сидевший сзади.

– Ребят, Короткова нас игнорирует и не хочет с нами дружить, – продолжал ржать брюнет.

– Мальчики, хватит уже. Серьёзно, – попыталась навести порядок красивая девушка, сидевшая рядом с брюнетом.

И на этой позитивной ноте вернулся учитель. Наконец, я смогла вздохнуть спокойно.

– Итак, мисс Короткова! Хочу тебе торжественно сообщить, что ты немножко, ну совсем чуть-чуть, ошиблась классом. У нас тут 11б. Химия. А тебе в 10а! У них английский в 203 аудитории. Всё ясно?

– Ну вот, я так и знал! – заявил кто-то громко.

Взрыв смеха.

– Да. Извините.

Как стыдно-то! Я опустила голову и, сгребя все вещи с парты в сумку, побежала к выходу.

– Александр Валерьевич, а Вольского-то вы нам оставите? Нам такой красавчик не помешает! – послышался женский голос. И снова смех.

Ответа я не услышала. Дверь за мной захлопнулась. Я побежала по коридору.

Надо успокоиться. Надо успокоиться. Так, аудитория 203.

– Здравствуйте! Извините за опоздание, я Короткова! Новенькая! – выпалила я, вбежав в аудиторию.

– In English please, – сообщила мне молодая женщина, преподававшая английский.

Пришлось повторить то же самое на английском, прежде, чем мне позволили, наконец, сесть. В моём классе всё прошло спокойно. Я сидела совершенно одна, и со мной никто не разговаривал. Никто даже не глянул в мою сторону. Одноклассникам было плевать, что я существую. И я особо не расстроилась. Но и слушать учителя не могла. Смотрела в окно на школьный сад, размышляла о том, что приключения в новой школе начались, и о том, что подумал обо мне Илья. И почему я волнуюсь о том, что он подумает?

На перемене я решила отыскать туалет. Нужно было оценить масштаб катастрофы после утренней пробежки. Как только прозвенел звонок, я, прям как спринтер, запихала вещи в сумку, стрелой выбежала из класса и отправилась на поиски. Табличка WC нашлась за углом. Высокие потолки, огромное зеркало вдоль стены с умывальниками и бочки с цветами – да я готова жить в этом туалете! Я умылась холодной водой и попыталась привести в порядок свои волосы и заодно мысли. Какого дьявола я веду себя как половая тряпка? Хотя, почему как? Тряпка и есть... Сидела и молчала! Я ведь совсем не такая трусиха! Я весёлая и не глупая...

– Серьёзно? Убеждай себя и дальше! – вдруг услышала насмешливый голос.

В зеркале я видела, что прямо за мной стоял он. Тот парень. Илья. Неужели, я говорила всё это вслух???

– Что застыла? – его лицо не выражало никаких эмоций, только эта надменная ухмылка. Я обернулась. Не знала, что сказать. Неожиданная ситуация. И продолжала таращиться на него, как дура, и не могла ничего с этим поделать.

Он подошёл ближе и наклонился надо мной. Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего, и я боялась даже дышать.

– Но думаю, убеждения тебе не слишком помогут. Видно, ты и правда глупая, раз опять всё перепутала. Скажу тебе по секрету, малышка, это мужской туалет, – медленно проговорил он мне в самое ухо. Я чувствовала его дыхание на своей щеке, мурашки табуном пробежали по телу.

– Как это? – я с неимоверным трудом отодвинулась от него. Только сейчас я заметила писсуары вдоль противоположной стены. Вот чёрт!

– Извини, я... я... уже ухожу.

Я опустила глаза и выбежала прочь. Второй раз за сегодня. Бежала по лестнице до первого этажа, потом по коридору, дальше и дальше. Дальше от него. Слишком много людей, везде школьники, негде побыть одной. Я остановилась, привалившись к стене. Прерывистый вдох, выдох. Медленнее, успокойся. Вот так. Вдох, выдох.

Столовая. Всё жутко дорого. Хорошо, что мама дала мне с собой бутерброды. Я села за дальний столик в углу. По-моему, учёба началась не слишком удачно. У меня 2 главных проблемы. Первая – я бедная и, что ещё хуже, застенчивая. Как мне вливаться в коллектив с такими данными? Вторая ещё интереснее. Похоже, я в первый же день запала на этого парня. Видя его, просто в ступор впадаю.

– Ты так и собираешься сидеть здесь в уголке, как бедная родственница?

Это была она. Девушка из 11б, которая посоветовала мне не пялиться на Илью. Русые волосы ниже плеч, большие зелёные глаза, длинный нос. Она не красавица, но довольно ухоженная. И ещё в ней есть определённый шарм, манерность и ухмылка почти как у Ильи. Она стояла передо мной в своей форме, юбка у которой была короче, чем нужно, длинных чёрных гольфах выше колена и кедах.

– А?

– Я спрашиваю, так и будешь сидеть здесь со своими чудо-бутербродами? Совсем одна?

– Я просто не хочу навязываться.

– Совсем бесхарактерная? – смотрит на меня сочувствующе. – С непривычки здешние ребята кажутся излишне самоуверенными и вообще говнюками. Не буду тебя разочаровывать, это на самом деле так. Все, кто учится здесь, потом займут важные посты, и, скорее всего, станут известными людьми. Всегда нужно быть уверенным в том, что делаешь, Валерия Короткова.

И она пошла к столику, от которого ей уже махали какие-то девчонки.

Что? Вот так отчитала меня и ушла? Наверно, она и не подозревает о моём социальном положении. Я горько усмехнулась. Стоит ли мне тоже забыть о нём на время?

Илья

С самого начала знал, куда шёл. Покажите мне придурка, который любил бы школу. Мне кажется, даже последние ботаники её не любят. А первый день – это просто нечто. Все эти выпендрёжные одноклассники, их дурацкие шуточки. Скучно и нелепо. Да, есть во мне немного социопатии. Особенно выбесила девка, которая ошиблась классом с утра. Захожу в туалет, только собираюсь сделать свои дела, и тут слышу девчачий голосок: "Какого дьявола я веду себя как половая тряпка? Я ведь совсем не такая трусиха!..." В мужском, блин, туалете она решила заняться самобичеванием! И, кажется, вообще не заметила, что парень вошёл и собирается штаны уже снимать. Бред.

Исходя из вышеперечисленного, я принял наиразумнейшее, на мой взгляд, решение – походить в школу первую недельку, а затем свести посещение ненужных уроков к минимуму. В конце концов, существует столько других интересных вещей на свете!

Так я раздумывал, сидя в столовой и попивая чаёк. Я выработал себе стратегию поведения и был готов чётко ей следовать. Во-первых, ни с кем не сближаться. Во-вторых, не вступать в конфликты. В-третьих, нормально учиться, чтобы отец не смог мне ничего предъявить.

– Привет! Я с тобой сяду?

Ооо, неет... Только не это... Это же этот блондинчик из моего класса. Да что же он ко мне привязался?

– Что, других мест мало? – огрызаюсь.

– А ты не слишком приветлив. Но я всё понимаю, – кивает. – Ты же новенький! Стресс и всё такое, – садится за стол. – В футбол играешь?

– Нет.

– Эх, мрачный ты тип, однако. Ну да ладно, не волнуйся! Я не обидчивый. Ммм... этот супчик с фрикадельками. Ты ещё не пробовал? Он просто божественный, – его физиономия и правда выражала истинное наслаждение.

– Ты не мог бы пожрать свой божественный суп подальше от меня? – я сделал такое угрожающее лицо, на какое только был способен.

– Что? – смотрит с таким искренним недоумением, я аж умиляюсь.

– Я говорю, тебе идти не пора?

– Мне? Нееет. Я никуда не тороплюсь.

Прекрасно, просто прекрасно. Намёков он не понимает. Хотя, какие это намёки? Прямым текстом посылаю. Помним второе правило, в конфликты не вступаем. Прощай, мой чаёк. Покидаю тебя из-за этого болвана.

– Ты куда это?

– По делам, – с сарказмом выдыхаю я.

– Туалет на втором этаже, направо, – подмигивает. – Увидимся на уроке!

Уж лучше бы никогда больше тебя не видеть.

Выхожу в школьный сад. Я не стараюсь налаживать контакты. Это правда. Мне всегда было комфортнее одному. Я не могу доверять никому так же, как самому себе. Ещё никогда не встречал такого человека. И, наверное, не хочу.

Мои эгоистичные размышления прервал сдавленный вскрик. Я осмотрелся, но никого не увидел. Явные звуки ударов, но не на территории школы. Недолго думая, ухватился за край кирпичного забора и подтянулся. Как раз вовремя, чтобы перед моими глазами предстало удивительное зрелище. Три мудака с азартом пинали ногами какого-то парня. Надо сказать, он вёл себя прилично, не орал, не молил о пощаде, просто молча терпел. Хм... сила воли имеется. Такому можно и помочь, рискнуть здоровьем.

Решение было принято, и я тяжело перевалился через забор. Дрался я неплохо. Что, что, а это всегда в жизни пригодится – в этом я убеждался не единожды. В этот раз я истратил весь свой запас подлых, даже скорее "девчачьих" приёмчиков – не хотелось церемониться с этими утырками, мне была интересна жертва. Поэтому удары в челюсть, горло, пах, которые обычно запрещены в официальном бою, сделали своё дело, нападавшие свалили, не оборачиваясь.

И я, наконец, рассмотрел его. Это был парень с рыжими, нет, скорее, с красными коротко стриженными волосами. Они были аккуратно уложены гелем – такой типа небрежный творческий беспорядок. Серёжка – гвоздик в ухе. Идеальная (ну после побоища уже не совсем) кожа. Худой. Нда... Что тут скажешь... С такими мальчиками мне общаться ещё не приходилось. Он лежал, подтянув колени к груди и прикрывая голову руками.

Я подошёл и протянул руку. Он сел, презрительно взглянул на меня исподлобья и сплюнул кровь. Руки не подал и попытался встать сам. Но попытка не увенчалась успехом. Видно, по голове били. Короче, навернулся обратно на асфальт. Дебил.

– Эй, я не часто людям помогаю. Пользуйся, пока добрый.

– Пошёл ты! – прозвучал ответ.

Поразительная наглость. Я тут его от смерти спас, а он... Чёрная неблагодарность это называется! Пфф... Не больно-то и хотелось. Валяйся тут и дальше. Я пошёл к школьным воротам, но, немного не дойдя, развернулся. Парень сидел на коленях, опираясь на руки и опустив вниз голову.

Кретин. Пришлось идти обратно. Я уже понял, что имею дело с самодовольным хамом, поэтому просто подобрал тело, закинул на плечо и понёс к байку, на котором приехал сегодня в школу. Кстати говоря, тело даже не сопротивлялось, только злобно сопело. Я решил сдать его в какую-нибудь больничку. Желательно ближайшую.

Как назло, ближайшая больница оказалась частной (гугл-карты меня подставили), и мне предъявили нехилый счёт. Я оставил этого болвана там, а сам отправился на уроки. Точнее, благодаря кое-кому, на последний оставшийся урок.

И что же я вижу, заходя в класс? Блондинчика за своей партой! Какого он там делает?

– Эй, ты где пропадал? Первый день, а ты уже два урока прогулял.

– Не твоё дело.

– Дела, блин, у него. Деловой. Я думал, ты про туалет просто постеснялся в столовке сказать. А куда ходил?

Какой ещё туалет??? Какой стеснялся? Меня с ним скоро удар хватит. Надо бы отучить его везде совать нос. (К слову, в туалет я всё-таки ходил, куртку отмывать.)

Я схватил его за рубашку на груди и легонько встряхнул.

– Ты русского языка не понимаешь? Отвали от меня. И никогда не садись за эту парту. Ясно?

Он глядел на меня удивлённо и молчал.

– Тебе ясно или нет??? – ну не в духе я сегодня... Эх, второе правило...

– Вольский! Чем это ты занимаешься? – Нина Павловна, классный руководитель и учитель биологии в одном лице, стояла в дверях. Упс...

– Воспитательным процессом, конечно.

Я отпустил блондинчика. Тот, всё так же молча и насупившись, собрал свои вещи и пересел.

– Ах, воспитательным процессом? И почему же ты решил перевоспитывать Дмитрия?

– Какого Дмитрия?

Классрук выразительно глянула в сторону блондинчика.

– Ах эээээтого? – я и не знал, что его так зовут. – Он занял чужое место. Но, я, конечно же, больше никогда не буду так делать! – покивал головой я.

Учительница удовлетворённо кивнула.

– Вот и хорошо. Пожалуй, я знаю, как решить эту проблему. Ника, садись к Вольскому.

– Почему это я должна пересаживаться? – раздался уверенный голос справа.

– Потому что я так решила. Смена места полезна для зрения.

– Может, я к нему сяду? – подала голос тощая блондинка.

– Вольский! Да ты у нас популярен, я смотрю! – удивилась учительница. – С таким-то характером. Просто поразительно. Может ещё есть желающие?

А в ответ тишина, периодически прерываемая сдерживаемыми смешками. Даже обидно.

– Ну, Илья! Раз такое дело, выбирай сам, кто тебе больше нравится, – разулыбалась классрук.

– Я обязательно должен с кем-то сидеть?

– Да, Вольский. Не бойся, это не так страшно, как кажется. Тебе самому будет легче, всё-таки класс новый, учителя новые. По предметам могут возникнуть вопросы. Садись с Никой для начала, а там посмотрим.

Я только вздохнул.

– Ну, Ника, слышала? Ты просто счастливица! Собирай вещички и пересаживайся к Вольскому, – продолжала веселиться Нина Павловна.

Ника хмыкнула, встала и медленно двинулась в сторону моей парты. Распущенные длинные русые волосы, зелёные глаза смотрят сурово, как будто я ей сто рублей год не отдаю. Надеюсь, она не болтливая.

– Ну вот и замечательно. Теперь обсудим организационные вопросы. Скоро, как вы все знаете, осенний бал. После него смотр талантов...

Ника, тем временем, плюхнулась на соседний стул.

– В следующий раз надень юбку подлиннее, – шепчу ей на ушко, придвинувшись поближе. Хочу подразнить. И тут чувствую, как она пахнет. Запах чистоты, чего-то свежего, шампуня с цитрусовыми нотками. Я даже не могу описать. Это как есть мандарины, сидя в кровати, застеленной свежим бельём, ещё хранящим запах порошка. Безумно приятно.

– С чего бы это? – она повернула ко мне голову, грозно глядя прямо в глаза. Уважаю в людях смелость. И люблю мандарины. Поэтому новая соседка мне нравилась. Надеюсь, не заметила, как я её обнюхиваю.

– Я ведь парень. Не думаю, что тебе захочется проверить, что будет, если не послушаешься.

– Что? – и глаза по пять рублей. Смешная. Я довольно отодвинулся. Похоже, школа – это не так уж и ужасно.

– Вольский?

– Да!

– Ты вообще слышал, о чём мы тут говорили?

– Ээээ... Должно быть, об эволюционной теории Дарвина? – глянул я в начало учебника.

– Я так и знала, что у тебя не только трудный характер, но и проблемы с вниманием, – вздохнула Нина Павловна. – У нас смотр талантов. У тебя наверняка есть какой-нибудь талант. Нужно выступить.

– Нееее...– протянул я. – Нету у меня талантов. Абсолютно.

– Жаль, – разочаровано вздохнула классрук. – Ну что ж, девочки, так и быть. Ставьте свой танец. На следующей неделе посмотрим. Ника, ты не хочешь спеть?

– Нет, – твёрдо сообщила моя соседка.

– Но в пятом классе, я помню, ты очень хорошо пела.

– Когда это было-то? Я бросила музыкальную школу, Нина Павловна. У меня сейчас другие интересы.

– Знаю я твои интересы. Значит так, будешь петь и точка. Или скажу родителям про твои эти самые интересы. Готовь номер. У тебя неделя.

Жёстко. А она кошмарная женщина, наша классная.

После уроков я решил заехать в больничку, стребовать с рыжика деньги. Я вошёл в здание, когда этот «красавчик» как раз покидал процедурную. Да мне повезло! Ещё несколько минут, и смоталась бы моя жертва. Ищи-свищи потом. Я встал посреди коридора, преградив ему путь. Он остановился, не дойдя до меня на расстоянии вытянутой руки.

– Ааа, мамочка пришла. Что надо? – он ухмылялся, нагло меня разглядывая. Но выглядел, прямо скажем, не очень здоровым и немного покачивался из стороны в сторону.

– Должок хочу назад. Я сегодня изрядно потратился на тебя.

– И не надейся. Считай, это было безвозмездное пожертвование, – прищурился рыжик.

– С какой стати?

– Тебя никто не просил. Это твоя инициатива.

Он попытался пройти, но я сделал шаг вправо, вновь заграждая путь. И тут произошло то, чего я никак не ожидал. Он зарядил мне кулаком в живот, причём довольно сильно. А с виду худенький, да и ростом немного ниже. Аж в глазах потемнело. Что ж ты тех троих нападавших, падла, так не приложил! Через минуту я был уже в порядке, а вот его и след простыл.

Сказать, что я был зол – ничего не сказать. Я был в ярости! Вот же...!!!

Следующее утро было солнечным, что просто удивительно для осени. Настроение, несмотря на вчерашний удар под дых, было шикарным, и я в кои-то веки решил выйти на пробежку. Бегал я исключительно в хорошую погоду. Не вижу смысла заставлять себя месить грязь в дождь и прыгать по сугробам в метель. В жизни и без того много стрессов и всякого говна. Надо сказать, я живу на окраине, рядом то ли парк, то ли лес, хрен его знает, что, но это что-то вполне хорошо подходит чтобы там побегать. Помогает выбросить ненужные мысли из головы. Я люблю чередование скорости – быстро, потом медленно – так несколько раз и спринт в конце. Но самое крутое чувство наступает после тренировки – разгорячённость мышц, горящие лёгкие и небольшая усталость. Как будто горячий кофе из центра живота медленно растекается по всему телу.

Ах да, школа же! Твою-то мать! Первый урок уже скоро кончится.

Ника

Вот чёрт! Я опять опаздываю! Слишком поздно вернулась вчера.

– Паш, побыстрее едь. Первый урок почти кончился.

– Так, Вероника Андреевна, пробки. Но мы уже почти доехали, не переживайте. Ещё минут 10.

Я вбежала в класс за минуту до начала, уселась на своё новое место. Где же мой сосед? Я специально принарядилась для него! Кеды были безжалостно закинуты в самый дальний угол, сменившись на колготки со стрелками сзади и шпильки. А вот юбка осталась прежней длины. Страсть как хочется увидеть его реакцию!

Но похоже, пребывать в шоке сегодня придётся мне. Илья заявился через 15 минут после начала второго урока. В абсолютно белом костюме, который невероятно ему шёл. Верхние пуговицы на рубашке были расстёгнуты. Все девчонки просто ахнули. Я же сделала лицо кирпичом. Больно много о себе думает. И наглый до ужаса!

Вон, улыбнулся своим поклонницам и медленно идёт ко мне. Не сказал ни слова. Просто сел и сидит. И на юбку мою не обратил никакого внимания. Пошутил вчера, наверное, а я и купилась. Хотела его позлить сегодня. Моя игра не удалась. Я была расстроена, как никогда.

Но оказалось, что замысел всё-таки удался. Даже слишком. Я поняла это 2 урока спустя. На большой перемене я шла через холл в столовую. Чтоб вы понимали, холл – самое оживлённое место, центр первого этажа. Я шла вдоль стены, думая о том, что всё-таки шпильки – великая вещь, ибо даже чувствуешь себя по-другому. Более женственной, чтоли. Внезапно кто-то схватил меня за руку. "Илья!" – поняла я, обернувшись. Он подошёл ближе и прижал меня к стене всем телом, поставив руки с обеих сторон так, чтобы я не смогла вывернуться, и шепнул: "Я предупреждал". Не успела я как следует запаниковать, как его колено оказалось втиснуто у меня между ног. Шанса сбежать не было. А в следующую секунду его губы встретились с моими. Казалось, моё сердце бьётся так громко, что слышно всем этим людям в холле. Это был не совсем настоящий поцелуй. Просто прикосновение. Работа на публику. Ещё через мгновение я почувствовала, как его рука медленно движется по бедру, приподнимая и так короткую юбку, а в следующую секунду он больно прикусил мою нижнюю губу. Я оттолкнула его, дёрнулась в сторону и залепила пощёчину. Но он продолжал улыбаться, как мартовский кот. Вокруг раздались аплодисменты и смешки. Народ собрался понаблюдать за этой сценой. Я посмотрела на него так презрительно, как только могла и гордой походкой удалилась в туалет. Губа распухла и кровоточила. Я азартно рассмеялась, проводя по ней пальцем. Боль совсем не чувствовалась, только адреналин, и мне очень нравился мой новый одноклассник.