Текст книги "Алхимия"

Автор книги: Мария-Луиза фон Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Если бы я относилась к чувствующему типу, испытывала бы склонность к искусству, тогда красота сновидения, эмоциональная выразительность какого-нибудь эпизода производили бы на меня большее впечатление, чем структура сновидения. Мне нередко приходилось наблюдать такую впечатлительность у своих анализандов. Когда я отмечаю восхитительную структурированность сновидения, анализанд соглашается с моим мнением, хотя гораздо большее впечатление на него произвел яркий образ или эмоциональная выразительность сновидения. Замечательная смысловая структура события, которое носит, казалось бы, абсолютно иррациональный характер, производит более сильное впечатление на рациональный тип (тип Логоса). Логика сновидения, фантастическая логика ряда образов сновидения всегда вызывает мое восхищение.

Поэтому, как мне кажется, Логос олицетворяет структурный элемент (структуру и смысл) бессознательного, тогда как женское заключает в себе идею яркого, эмоционального проявления бессознательного. Такое сопоставление Логоса и женского начата представляется мне наиболее удачным. В нашей терминологии оба они обозначают бессознательное. Даже средневековые схоласты считают, что данные термины – лишь формы речи, поскольку называют два аспекта одного и того же явления, независимо от того, как их называть – Софией или Логосом. С этим подходом можно вполне согласиться.

В средние века существовала еще одна теория, заимствованная у арабов. Иби Сина – знаменитый арабский философ, известный в европейской литературе под именем Авиценны – развил аристотелевскую идею так называемого nous poietikos, которая состоит в следующем: космическая реальность мира заключает в себе творческий разум, который существует во всех вещах. Он существует в космосе и был создан Богом. Бог сотворил мир, в котором создал творческий дух или, как принято его называть, творческий разум, который несет ответственность за смысловую значимость космических событий. Источником смысловой значимости служит nous poetikos. Предполагается, что космос является не хаосом или машиной, которая функционирует в соответствии с причинно-следственными законами, а мистерией, в которой реализуются смысловые синхронии.

Великий Альберт (St.Albert the Great) отыскал вместе со своим учеником Фомой Аквинским трактаты Ибн Сины, в процессе изучения которых они столкнулись с существенными трудностями, поскольку не знали, как примирить со своими христианскими представлениями привлекавшую их идею смысловой значимости космоса, представление о том, что космос имеет разум. Альберт Великий был интуитивистом и гением, но не мыслителем в строгом смысле этого слова. Он с удовольствием отметил, что эта идея имеет сходство с идеей Святого Духа. Фома Аквинский относился к мыслительному типу и поэтому его не удовлетворило замечание, высказанное Альбертом Великим. Он разделил nous на два составляющих, отметив, что, отчасти, nous poietikos существует не в космосе, а в человеческом разуме и является его основой (используя современную терминологию, мы могли бы назвать его основой мистерии бессознательного), а кроме того, он просто олицетворяет Мудрость Божью.

Итак, Фома Аквинский разделил мусульманскую концепцию на две части, отнеся одну часть к человеку, а другую – к Божественной Мудрости. Это очень интересно, так как вначале разум, смысловая значимость или духовная упорядоченность мира, проецировались во вне. В эпоху средневековья, как, впрочем, и в первобытные времена, люди не понимали, что человек воспринимает упорядоченность благодаря разуму. Причинность не существует сама по себе, она – способ, с помощью которого мы объясняем последовательность событий, – философская категория. Это утверждение сохраняет силу и для синхронии, но как таковая связь последовательности событий остается нам не известной.

В средние века люди считали, что причинность существует объективно, во внешнем мире и поэтому внешний мир обладает разумом. Это была далеко не глупая мысль. Представление о том, что мир имеет разум, произвела на людей сильное впечатление и позволило понять, почему Бог сотворил мир, а также смысловые связи этого мира. Фома Аквинский осуществил интроекцию этой проекции и понял, что проблема заключается отчасти в наших интеллектуальных операциях, ибо смысловая значимость не существует если мы ее не воспринимаем. Если никто не может описать причинность, следовательно она не существует. Смысловая значимость ц причинность зависят от человеческого разума, способного наблюдать и описывать явления.

Итак, Фома Аквинский осуществил интроекцию теоретических положений естественной науки, осознав, что человеческий разум является источником терминов, употребляемых нами. Фома Аквинский был великим мыслителем, он пошел дальше и поставил вопрос: почему наш разум формирует такие идеи, как смысловые связи? Источником формирования идей, по его мнению, был nous poietikos. Вероятно, в таком состоянии находилось сознание человека, который написал трактат, который мы обсуждаем.

В тексте сказано следующее:

«Все благо приходит ко мне через нее, Мудрость Юга (буквально «южный ветер»), которая сетует на улицах, взывает к людям и говорит у входа в город: «Придите ко мне. Вы станете просветленными и не будете стыдиться дел своих. Все те, кто стремятся ко мне, преисполнятся моими богатствами».

Придите, сыны мои, и выслушайте меня, ибо стану я учить вас Мудрости Божьей, о которой Алфидий (Alphidius) сказал, что взрослые и дети каждый день проходят мимо нее на улицах и скот втаптывает ее в нечистоты; Сеньор сказал о ней, что ничто так внешне не презирается как она и нет в природе ничего ее ценнее. Бог дал Мудрость, которую невозможно купить за деньги.

О ней, Мудрости, Соломон говорит, что ею надо пользоваться как светильником; он ценил ее выше красоты и спасения, ибо даже драгоценные каменья и алмазы уступают ей в цене. По сравнению с ней, золото выглядит как песок, а серебро как глина. Это верно, ибо обрести ее важнее, чем приобрести золото и серебро чистейшей пробы. Плоды ее дороже всех богатств мира и все то, к чему вы стремитесь, не может с ней сравниться.

Долголетие и здоровье помешается справа от нее, а слава и несметные богатства – слева. Слова ее прекрасны, а дела достойны похвалы и не вызывают сожалений. Стези ее мерны и неспешны, но созидаются непрестанным, упорным трудом. Она – древо жизни для того, кто ее понимает. Она свет негаснущий.

Благословенны те, кто постиг ее, ибо Мудрость Божья непреходяща. Об этом свидетельствует Алфидий, который говорит, что тот, кто однажды найдет Мудрость, по праву будет вечно питаться от нее. Гермес и другие философы говорят, что если человек владел этим знанием (здесь вместо «мудрости» употреблено «словесное знание») и каждый день кормил семь тысяч человек, от него ничего не убудет. Сеньор говорит, что такой человек богат, подобно владельцу философского камня, от которого можно получать огонь и давать, кому пожелаешь. (Известно, что если у вас есть пирит, вы можете высечь огонь в любое время.)

Об этом говорит и Аристотель. Во второй книге «О душе» он пишет, что любая вещь в природе ограничена по величине и росту, но огонь способен расти непрестанно, если его питать. Благословенны те, кто нашел эту науку (теперь вместо «мудрости» повествователь употребляет слово «наука», но подразумевает один и тот же предмет), ибо на них изливается разум Сатурна. Размышляй о ней непрестанно и она сама станет руководить тобой.

Сеньор говорит, что понять ее способен только мудрый, мыслящий, творческий человек, и то лишь тогда, когда книга соединения частей прояснит его дух, ибо тогда ум его станет текучим и будет способен следовать своим желаниям (здесь вместо «желания» употреблено неподобающее средневековому монаху слово «вожделение»). Благословен тот, кто размышляет о словах моих.

Соломон сказал: «Сын мой! Унизь словами моими персты свои, нанеси их на скрижали сердца своего, и ты обрящешь». Скажи Мудрости: «ты сестра моя» и назови ее подругой своей. Размышление о ней требует изощренного восприятия, гармонируещего с природой и ведущего к совершенству. (Ход мысли повествователя неожиданно меняет направление; человек должен совершенствовать мудрость, Мудрость Божьею. Несмотря на то, что она, казалось бы, и есть само совершенство, человек должен восполнить ее.)

Кто денно и нощно стремится сознать ее, быстро обретает непоколебимость. Она понятна тем, кто понять способен. Она не тускнеет и не исчезает. Она доступна тем, кто знает о ее существовании, ибо она повсюду и только ищет достойного. Преисполненная радости, она направляется к нему и дает ему все, ибо начало ее в природном естестве, которое не ведает лукавства».

Обратите внимание на возвышенный поэтический язык и множество аллюзий, связанных с различными фрагментами Библии. Их можно безошибочно разгадать при достаточно основательном знакомстве с Библией, хотя цитаты заимствованы из латинской Библии и поэтому сформулированы несколько иначе чем, в английском переводе.

Поначалу этот текст вызывает чувство недоумения, так как является не чем иным, как пересказом слов Мудрости Божьей, которая появляется на улицах и взывает к людям. Мысль эта заимствована из Библии. Ее можно обнаружить у Иисуса Сираха, а также в Книге Притчей Соломоновых. Внимательно вчитываясь в текст, мы обнаруживаем нечто странное: Мудрость Божья предстает в виде женщины, которая созывает людей, говоря: «придите и слушайте меня». Затем ход рассуждений изменяется, и мудрость говорит: «Это то, что люди попирают ногами на улицах, то, что все презирают».

Рис. 56. Изображение Мудрости в виде девы и древа жизни.

Здесь цитируется фрагмент алхимического трактата, посвященный философскому камню. Люди, знакомые с этим фрагментом, сразу поймут, что автор в начале текста отождествляет Мудрость Божью с философским камнем, которые для него суть одно и то же.

Очевидно, автор переживал что-то, что составило внутренний опыт, который алхимики именуют философским камнем.

Далее автор приводит цитаты из алхимических трактатов, в том числе Сеньора, о мудрости, которая обладает высокой ценностью, но презирается обычными людьми. За этим следует развернутое сравнение, которое призвано показать, что мудрость дороже мирских благ. В тексте есть (не связанный с Библией) намек на то, что человек должен долго трудиться, прежде чем найдет ее. Мудрость – источник жизни, она подобна огню, который способен порождать огонь. Затем автор неожиданно говорит, что найти ее можно только при условии изощренного восприятия природного естества.

Далее в тексте приводится еще более изумительная цитата из трактата уже известного нам Сеньора: «Если ты поступишь так, то ум твой станет текучим и будет следовать твоему вожделению». На языке средневековых схоластов «вожделение» обозначает совокупность обычных физиологических потребностей организма – половое влечение, потребность в пище и т. п., но преимущественно половое влечение – простую, вульгарную основу возвышенной любви. Фома Аквинский создал свою теорию любви, согласно которой любовь всегда начинается с вожделения и должна возвыситься до уровня любви к Богу.

В приложении к данному тексту мы можем признать, что не понимаем его и отказаться от интерпретации или же рассматривать его по аналогии со сновидением, иными словами, как документ, поступивший из бессознательного. В таком случае смысл текста принимает ясные очертания: коллективное бессознательное вторгнулось в сознание автора и овладело им, приняв форму персонифицированного женского начала, которое он именует Мудростью Божьей. В дальнейшем автор будет отождествлять Мудрость Божью с Богом, оказавшись во власти женского аспекта божества. Он говорит, что прийти к такому состоянию можно путем изощренного наблюдения за природой при условии следования своим внутренним потребностям. Другими словами, найти эту трудноуловимую истину может каждый человек при условии, что он в простоте душевной будет следовать своим влечениям. Если это утверждение считать осмысленным, значит оно свидетельствует о всепоглощающем переживании бессознательного в форме персонификации женского начала.

При чтении текста у меня сложилось мнение, с которым, я надеюсь, вы согласитесь. Я считаю, что он не является продуктом интеллектуальной деятельности и был написан человеком, который оказался во власти упомянутого переживания и впоследствии выразил его, ссылаясь на Библию и алхимические трактаты. Такое явление можно наблюдать при обострении психоза.

Рис. 57. Изображение пламенеющего перевернутого сердца, которое символизирует религиозное рвение и мудрость. (Яков Беме).

Один из наиболее деструктивных психотических синдромов проявляется в период эмоциональных или галлюцинаторных переживаний, которые человек не может выразить. Как только он обретает способность рассказывать о своих переживаниях постороннему человеку, он перестает быть психотиком в строгом смысле этого слова – первый этап заболевания пройден. Если пациент способен, хотя бы с запинками или очень витиевато выражаясь, сообщить о своих переживаниях, описать их, значит дело не безнадежно и процесс исцеления уже начался.

В худшем случае переживания настолько поглощают человека, что он ложится с бледным лицом на кровать и погружается в ступор. Известно, что такие пациенты испытывают огромное внутреннее напряжение, хотя внешнее их поведение ничем напряжения не выдает, они лежат неподвижно и отказываются принимать пищу. Улучшение наступает, когда они начинают волноваться и, запинаясь, рассказывают о своих переживаниях, ибо это означает, что они нашли способ для того, чтобы выразить свои ощущения.

Учитывая упомянутую возможность, чрезвычайно важно обращаться с такими людьми так, словно психоз наличествует у них в скрытой форме, и постараться передать им максимальный объем символических сведений. Если существует вероятность вторжения коллективного бессознательного, то необходимо в короткий срок передать им максимальный объем сведений о символике, убедив их прочитать произведения Якова Беме и работы по алхимии и мифологии. Вначале они не будут понимать, зачем нужно читать эти работы, и, быть может, сочтут предложение ознакомиться с символикой весьма странным. Однако впоследствии, когда их сознание окажется во власти переживаний, они будут обладать способом выражения своих переживаний или хотя бы их описания. Если, несмотря на непонимание со стороны пациентов, аналитику удастся заблаговременно подготовить почву для символического осмысления переживаний, то в критический момент пациенты будут иметь в своем распоряжении своего рода инструмент для фиксирования и выражения своих переживаний.

Доктор Юнг однажды рассказал мне, что он лечил как-то женщину с довольно ограниченным, рациональным складом мышления. Она была врачом, приехала из-за границы изучать психиатрию и собиралась пройти курс учебно-тренировочного психоанализа. Доктор Юнг сразу определил, что у нее латентный психоз. По его мнению, положение сложилось довольно опасное. Вместо обычного курса учебно-тренировочного психоанализа, он решил передать женщине максимальный объем сведений о символике. Он рассказал ей все, что знал, об истории религии, мифологии и алхимии. Благодаря сильному переносу она принимала слова Юнга на веру, хотя и не вполне понимала, какое отношение имеют все эти сведения к ней.

Когда она вернулась на родину, психоз неожиданно проявился в острой форме. Женщина выпрыгнула из окна больницы, в которой работала. Она отделалась переломом ног, однако, находясь в больнице, пришла в исступление и оказалась полностью во власти психоза. Лечащий врач сообщил доктору Юнгу о развитии заболевания. После трех дней пребывания в состоянии, которое можно назвать полным безумием, сопровождаемым характерным для психотиков бредом, она стала вспоминать сведения о символике, почерпнутые из книг и бесед с Юнгом. Она упорядочила эти сведения и на их основе постепенно сформировала ядро новой эго-личности.

Три недели спустя она возвратилась в нормальное состояние. Все услышанное и прочитанное позволило ей заключить непереносимые эмоциональные переживания в рамки символико-психологического понимания. Она выздоровела, но больше не встречалась с Юнгом, так как жила в далекой стране. Рецидивов болезни не наблюдалось. Упомянутый психотический эпизод был единственным, и поэтому есть все основания полагать, что она полностью исцелилась.

Итак, знание символики выполняет роль невода, позволяющего уловить невыразимую тайну непосредственного переживания бессознательного. Я полагаю, что наш автор испытал аналогичное переживание, попытался описать его с помощью библейских и алхимических символов, хотя это и вышло довольно сумбурно.

Замечание: Каким образом Ваше утверждение о способности выражать эти переживания согласуется с Вашими же словами (прозвучавшими на прошлогодней лекции) о невозможности узнать о них, если психотики ничего об этих переживаниях не сообщают.

Доктор фон Франц: Все очень просто. Я хотела сказать, что психотикам не следует сообщать о своих переживаниях никому, кроме своего аналитика. Если бы наш автор стал возвещать на улицах, что его посетила Божественная Мудрость и теперь ему известно о ней все, он совершил бы ошибку. Но ведь он написал трактат и прочитал лекцию о Мудрости Божьей. Быть может, во время последнего семинара Фома Аквинский погрузился в коматозное состояние и поэтому изъяснялся столь странным образом. Я думаю, что Фома Аквинский не мог больше писать, и трактат, вероятно, был воссоздан на основании различных протоколов. Эта гипотеза позволяет объяснить наличие существенных различий в разных вариантах рукописи, которые встречаются даже в самых древних манускриптах.

Мы располагаем записями других лекций, прочитанных Фомой Аквинским. В то время было принято вести записи лекций, и некоторые трактаты Фомы Аквинского были впоследствии составлены его учениками на основе именно таких записей. Первоисточники сообщают, что Фома Аквинский читал лекцию, находясь в полуэкстатическом состоянии. Изрядно ослабев, он перешел к обсуждению Песни Песней Соломона. Вряд ли кто-нибудь из слушателей мог осмелиться заставить его попридержать язык в таком состоянии, g результате этого последняя часть его жизни и все, что он говорил в этот период, не вошли в житие Фомы Аквинского. Его первые биографы, Вильгельм Токский и Реджинальд Пипернский, описали события последнего периода его жизни, однако в более поздних биографиях мы не находим упоминания о них, поскольку исследователи не могли допустить, что этот великий человек с замечательным, ясным, рациональным складом ума мог говорить подобные вещи на смертном одре, даже при условии, что он находился в полукоматозном состоянии.

Нормальные личности, испытавшие такие переживания, предпочитают не распространяться о них или сообщать только тем немногим людям, которые смогли бы их понять. Если у пациента произошло серьезное нервное расстройство и его поместили в Бургхольцли или иную психиатрическую лечебницу, то считается, он должен поделиться своими переживаниями со всяким, кто захочет его выслушать. Я думаю, что это в корне неверный подход. Психические заболевания отличаются друг от друга по степени тяжести. Кроме того, подобные речи не адресованы любому человеку. По своему стилю подобная речь представляет собой экстатическое заявление: «Теперь стану я учить вас Мудрости Божьей…» Мы безошибочно распознаем этот стиль. Если человек им пользуется, это отнюдь не означает, что он находится в пограничном состоянии, поскольку таким способом изъясняется бессознательное.

Когда я впервые применила метод активного воображения, передо мной явилась фигура, которая произвела на меня глубокое впечатление, и заявила такое, что я была просто не в силах записать. Ее слова показались мне настолько омерзительными, что я предпочла прервать цепь ассоциаций. Однако доктор Юнг сказал, что таким способом выражает себя бессознательное, и порицание этого способа – свидетельство дурного вкуса. Одному молодому человеку, применившему метод активного воображения, явился Святой Дух и заговорил высокопарным слогом. Когда он попытался записать сообщение Святого Духа, беднягу чуть не стошнило.

В каждом из нас заключено нечто скептическое, приземленное, поэтому мы не способны примириться с напыщенностью и высокопарностью. Но именно таким слогом изъясняется бессознательное. Это позволяет понять, почему люди, оказавшиеся во власти бессознательного, обретают уверенность и начинают изъясняться высокопарным, эмоционально выразительным слогом, характерными для ритуальных и обрядовых речей и напоминающим прекрасные песни северо-американских индейцев. Он содержит множество повторов и троекратных «Аминь». С таким стилем приходится мириться, ибо затрагиваются глубокие слои человеческой личности. Мы можем сохранять бесстрастность, наблюдая за развитием психических событий, но если позволить бессознательному выражаться в присущей ему форме, то, вполне возможно, оно станет изъясняться весьма напыщенно и эмоционально. Вот почему данный текст написан в проповедническом, экстатическом стиле.

Я хотела бы пропустить следующую главу, так как она производит на меня весьма неприятное впечатление. В ней говорится, что мы должны возлюбить свет мудрости, ибо тогда мы станем повелевать миром, и не должны сообщать простолюдинам об этом обетованье Божьем, ибо тогда каждый станет требовать себе поклонения. Глава продолжается в таком духе и приобретает большую доброжелательность только к концу, когда говорится, что раскрывший эту тайну скажет:

«Возрадуйся, Иерусалим, ибо Господь Бог проявил милость к сирым и убогим. Поэтому Сеньор упоминает о существовании камня, способного отвратить все напасти от того, кто найдет его и возложит на глаза свои, ибо камень сей есть эликсир чудодейственный. И, кроме Бога, нет у человека ничего более пенного, чем камень сей».

Что произошло с человеком, упомянутым в этом фрагменте? Быть может, мы найдем ответ на этот вопрос, если обратим внимание на слова о власти над миром и запрете на сообщение этой тайны простолюдинам. Кто изъясняется таким слогом?

Ответ: Тот, кто находится в состоянии инфляции.

Доктор фон Франц: Да. В этой главе повествователь, безусловно, находится в состоянии инфляции. Переживание, вызванное контактом с Мудростью Божьей, полностью поглотило его личность, и теперь, испытав на себе значение Мудрости Божьей, он, безусловно, возвеличился. Здесь явно проявляется высокомерие «избранной» личности, которая считает всех остальных глупцами и завистниками. Эти симптомы характерны для инфляции и неизбежно появляются после указанного переживания. Я не думаю, что кто-нибудь способен пережить подобное, избежав инфляции, поскольку она неотделима от переживания. вопрос в том, остановится человек на этой стадии или нет.

Рис. 58. Алхимик и его soror mystica (в психологическом смысле – его душа), которая держит в руках ключи к пониманию его искусства, представленного в виде освобождения души от оков тела (separatio). Юнг рассматривал освобождение души от оков тела как «снятие наивных проекций, с помощью которых мы сами создаем окружающую нас действительность и образ нашего характера».

В следующей главе вопрос поставлен более остро. Речь идет о тех, кто не знаком с божественной наукой и отвергает ее.

«Глупцы, несведущие в божественной науке, ни во что не ставят ее, а также учение святых, тайну философов и эликсир врачей. Они отвергают благословение Господа Бога, и будет лучше, если они не получат его, ибо тот, кто ничего не смыслит в божественной науке – ее враг. Поэтому Философ говорит, что осмеяние этой науки есть причина всякого невежества, и не следует кормить свежими овощами ослов, которые довольствуются чертополохом, и не подобает метать бисер перед свиньями. С глупцами следует говорить так, как говорят со спящими. Не следует ставить их вровень с мудрецами. В мире всегда будут существовать нищета и горе, потому что число глупцов неисчислимо».

В этом фрагменте инфляция достигает пика. Однако за ней следует глава, в которой психологическая ситуация меняется. Автор называет четыре причины, по которым он назвал свой трактат «Восходящей Авророй»:

«Во-первых, слово «аврора» (рассвет, утренняя заря) можно истолковать как a urea hora («золотой час», в латинском тексте происходит игра слов), поскольку она – благоприятный момент для достижения поставленной цели. Во-вторых, утренняя заря проявляется между днем и ночью и окрашена в два цвета – желтый и красный. Поэтому наша наука, алхимия, создает желтый и красный цвета, которые помещаются между черным и белым».

В традиционной алхимии рассматриваются четыре цветовых стадии nigredo – albedo – rubedo – citrinitas и поэтому утренняя заря символизирует появление желто-красного цвета, завершение алхимической работы.

«В-третьих, на рассвете больные, которым довелось страдать всю ночь, обычно чувствуют облегчение и засыпают. Так и в нашей науке дурные запахи, досаждавшие алхимику в работе, исчезают, когда занимается утренняя заря. По этому поводу в Псалтири сказано: «Вечером водворяется плач, а на утро радость» (Псалом 29:6). В-четвертых, рассвет завершает ночь, олицетворяя начало дня, мать солнца, поэтому венцом алхимической работы является исчезновение мрака ночного, в котором человек бродит, спотыкаясь. По этому поводу в Святом Писании сказано: «День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание» (Псалом 18:3) и «Днем явит Господь милость Свою, и ночью песнь ему у меня».

Рис. 59. Алхимик, изображенный в виде священника. «Теперь вы видите, в чем заключена польза веры (религиозной установки): она подобна лодке, в которой можно укрыться, когда нападут акулы… когда давление бессознательного станет невыносимым», – фон Франц. Слева помещается Мать Земля, кормящая грудью дитя, Меркурия, что указывает на способность природы самостоятельно заботиться о своих чадах.

Последняя цитата (Псалом 39 в латинском варианте и 41:9 в русском) взята из псалма, который поют в католических церквях в ночь, накануне первого дня пасхи. В псалме говорится, что ночь становится светлой как день. На основании сказанного можно предположить, что даже если автором трактата и не был Фома Аквинский, то все же авторство принадлежит католическому священнику, так как никто, кроме католического священника, не способен столь свободно цитировать Библию. Намекая на мессу, которую читают в пасхальную ночь, он сравнивает начало науки, восходящую зарю, с ночью накануне пасхи, воскресением Христа.

Что касается психологического состояния автора, то здесь обращает на себя внимание изменившийся стиль изложения: исступление исчезает полностью, уступая место несколько педантичному слогу, проявившемуся на примере того, как автор рассматривает четыре причины, побудившие его остановить свой выбор на этом названии. Основываясь на этом можно предположить, что автор вышел из состояния инфляции и обрел относительную рассудительность. Теперь он старается упорядочить полученный опыт.

Характерно, что в данном случае упорядочение имеет четыре аспекта. Автор приводит четыре толкования фразы «утренняя заря». При любой попытке утвердиться сознание навязывает явлениям схему, состоящую из четырех элементов, и поэтому автор старается дать восходящей заре четыре объяснения. В дальнейшем мы увидим, что, согласно автору, утренняя заря есть Мудрость Божья, поэтому он отстраняется от произошедшего и старается его осмыслить. Он встретил утреннюю зарю и теперь может описать ее, приведя четыре толкования.

Его толкование слова «аврора» представляется мне довольно поверхностным. Вначале он жонглирует словами (aurora, a urea hora), а затем сравнивает аврору с утренней зарей, на которой больные, проведя бессонную ночь, засыпают. Что вы думаете об этом?

Ответ По-моему, здесь эмоциональная избыточность компенсируется за счет мышления.

Доктор фон Франц: Да, но компенсация заходит слишком далеко. Такое нередко бывает на шизофренической стадии. Сначала – игра словами, затем грубость, и вдруг – беспечность, компенсирующая чересчур глубокое погружение в сферу эмоций. Этот процесс можно рассматривать как компенсаторный акт или стремление дистанцироваться от эмоций, однако на постороннего наблюдателя он производит отталкивающее впечатление. Человек только что испытал глубочайшее внутреннее потрясение, затронувшее всю его эмоциональную сферу, и вдруг заявляет, что все это чепуха.

Я наблюдала это явление практически каждый раз, когда человек слишком глубоко погружался в сферу бессознательного. Здесь срабатывает механизм защиты слабого сознания от всепоглощающего переживания. Я могла бы охарактеризовать это состояние как шизоидное (легкомысленное отношение к серьезным вещам, высмеивание их и даже цинизм по отношению к ним), хотя в действительности мы имеем дело с компенсацией слишком глубокого погружения в эмоциональную сферу. В данном случае, безусловно, наличествует компенсаторная реакция, растянутая во времени.

В крайних случаях происходит, «регрессивное восстановление личности», в котором заинтересованы врачи и психиатры, и пациенты говорят, что все ими увиденное было вызвано болезнью и они никогда больше не будут думать об этом. Они предают забвению все свои переживания, выписываются из больницы и стараются адаптироваться к жизни в обществе. Они идут работать в офис и не хотят, чтобы им напоминали об их прежних словах и мыслях. Как правило, они переезжают в другой город, чтобы не встречаться с прежними знакомыми, а если когда-нибудь вспоминают свои переживания, то воспринимают их лишь как следствие болезни.

Переживание отвергается, поскольку интенсивность его слишком высока. Вначале пациенты остро ощущают последствия переживания, однако, позднее, когда благодаря шоковой терапии они выходят из этого состояния, у них, как правило, формируется нейтральная позиция. Если же терапевту удастся (не прибегая к терапии) вывести пациента из такого состояния с помощью ларгактила (largactil), аналогичного лекарственного препарата (или электрошока), то, как правило, следует упомянутая реакция. Такие пациенты стыдятся своего прошлого, связанного с невменяемостью. Адаптация к реальности носит у них поверхностный, нейтральный характер, поэтому при встрече с ними мы, несомненно, будем испытывать скуку, и ничего кроме скуки. У нас возникнет такое ощущение, будто они стали нормальными до занудства, утратив суть и энергию личности.

Слава богу, эта стадия носит временный характер. Хотя она нередко встречается, она без труда поддается осмыслению и задает нормальный ритм человеческим отношениям. Например, в классической античной традиции после трех трагедий разыгрывается комедия. Зритель не мог уйти домой, посмотрев лишь «Царя Эдипа» Софокла и две другие трагедии. В конце представления непременно ставили одну из комедий Аристофана, чтобы все посмеялись от души. Нередко срабатывает и другой любопытный механизм: в самый напряженный момент похоронного ритуала кто-нибудь из присутствующих неожиданно видит что-то смешное и у него наступает нервная разрядка, ему хочется рассмеяться. Человек не может слишком долго выдерживать высокое напряжение трагической ситуации и поэтому нередко испытывает непреодолимое желание над ней посмеяться.