Текст книги "Работа над ошибками"

Автор книги: Мария Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

Новый день отличался от предыдущих только датой на календаре. Утро было привычным и выверенным до мельчайших деталей.

Кофе, душ, лента новостей в соцсетях, ритуальные десять страниц книги, которую она не могла домучить уже месяц. Даша позавтракала остатками вчерашнего ужина, оправдав себя экономией («не выкидывать же!»). Запылившиеся со временем коробки каши снова остались не вскрытыми. Затем она заправила диван, полила единственный цветок, насыпала корм коту. На экране ноутбука один за другим сменяли друг друга блогеры, рассказывающие о политике, экономике, кино, новостях и друг о друге. Даша иногда поднимала голову, выхватывая отдельные фразы из общего потока речи, но большую часть того, что происходило на экране, она не слышала.

В книгах, когда автор описывает серое промозглое утро или монотонность будней лирического героя, даже холодный душ и яичница с растворимым кофе кажутся притягательными. Детали подчёркивают суровый нрав, стальной характер, сложность жизненных перипетий. Читатель тратит на страницу минуту, перелистывает и попадает в другую сцену. В жизни же всё по-другому. Яичница остается надоевшей, растворимый кофе – отвратительным, а холодный душ продирает до костей. А главное, всё это тянется долго, и перескочить в следующую сцену не получается.

Хотя, если бы у Даши спросили про сегодняшнее утро, она смогла бы сказать, как оно прошло только потому, что таково было каждое начало дня. Как пациент, регулярно принимающий лекарства: он точно знает вечером, что выпил таблетку, хотя, как это было, чем он её запил, о чём думал в этот момент – вспомнит едва ли.

До зарплаты оставалась ещё неделя, а денег, особенно с учётом украденного кошелька и вчерашнего пиршества, было немного. Проверив все карманы, полки и столы в поисках завалявшихся купюр и монет, девушка грустно вздохнула. Наличных хватало едва-едва на самое необходимое, и это при условии, что ей придется готовить и питаться дома. Просить в долг не хотелось, потому что, как известно, берёшь – чужие, а отдаёшь – свои, да и демонстрировать финансовую несостоятельность желания не было. Заблокированная карта перевыпускалась, а банковский счет был пуст.

Верным способом экономии денег была замена магазина на рынок: там и мелочь, найденную в карманах, примут с радостью, и нет опасности бездумно нагрузить тележку всем, что попадётся под руку. Рассовав мелочь по карманам и, в отсутствии кошелька, перетянув зеленой резинкой для волос купюры, Даша ещё раз обреченно вздохнула, собралась и отправилась за продуктами.

Вопреки её ожиданиям поход на рынок был продуктивным, и уже через полтора часа она шла домой, кренясь от тяжести покупок. Ей приходилось часто останавливаться, чтобы отдохнуть и перехватить пакеты.

Именно в один из таких привалов она увидела старика, торгующего потрепанными книгами и брошюрами. Если бы потом Дашу спросили, что именно привлекло её внимание, она бы не смогла ответить точно. Может быть, дело было в том, что она раньше его не видела: многих продавцов Даша помнила ещё с детства. Может быть, он выделялся внешним видом: он был слишком нарядным, чистым, отутюженным для этой пыльной улицы. Словно в учебнике на картинке «Найдите лишний элемент», где среди грузных продавщиц, крикливых зазывал и снующих помощников стоял старик в голубой в полоску рубашке, черных брюках времен его молодости и старых, но отполированных до блеска туфлях.

Потом она часто думала, что, может быть, старик просто ХОТЕЛ, чтобы Даша его заметила. Но ответа для себя так и не нашла.

Тогда же Даша смотрела на него и пыталась понять, что именно его привело на этот островок стихийной торговли: нужда или скука. Может быть, это нищий старый профессор? Или одинокий брошенный старик? Сколько таких, сбывающих свои награды и сокровища, в попытках прокормиться. Или он горький пьяница, пытающийся заработать на бутылку? А может, это актёр, вживающийся в роль, – очень уж его начищенные ботинки блестели на пыльном развале.

Пока девушка отдыхала от тяжести пакетов и разглядывала старика, пытаясь угадать его судьбу, проходившая мимо торговка чаем и пирожками, предложила ему пообедать. Он виновато улыбнулся, кивнул в сторону книг, что-то сказал ей и развёл руками. Даша с сочувствием посмотрела на него. Захотелось сделать что-то для старика, видимо, настолько нуждающегося, что он идёт продавать своё имущество, и настолько неприспособленного к правилам местной торговли, что он вырядился для этого, словно на танцы.

Даша проверила карманы – оставалось чуть больше семисот рублей, на которые жить ещё почти неделю. По крайней мере, рассудила она, ей было что есть в эти дни: пакеты были до отказа забиты овощами, фруктами, мясом, творогом. В конце концов, можно быстренько оформить кредитку или перехватить денег на работе. А там – снова будет зарплата, и всё войдёт в привычную колею. Что ей стоит купить пару книжек, а после оставить их на одной из полок для буккросинга в парке?

С другой стороны, Даша давно приняла для себя как аксиому, что всех спасти и обогреть нельзя, поэтому научилась без зазрения совести отворачиваться от страждущих, как от навязчивых цветочниц. В сущности, какая разница во вселенском масштабе, кому на этой неделе претерпевать лишения: ей или старику?

Когда она вновь подняла глаза на старика, то встретилась с ним взглядом. Посчитав это приглашением, девушка собрала пакеты, повесила их на согнутые в локте руки и подошла к нему.

– Что-то заинтересовало? – улыбаясь спросил он. – Вы спрашивайте.

Даша рассматривала томики книг с оторванными корешками и жёлтыми от старости страницами. Некоторые из них были подклеены старой газетой, другие носили чьи-то карандашные заметки на полях. Помимо книг на импровизированном прилавке находился старый сервиз, шкатулка и часы. Аккуратный кожаный браслет часов хорошо сохранился, а циферблат выглядел причудливо: на нём, помимо привычных стрелок, было маленькое табло для указания текущего месяца и года. Сбоку, рядом с переводными головками, располагалась кнопка, назначение которой Даше определить не удалось. Стараясь не выказывать излишней разборчивости, граничащей с брезгливостью, Даша попыталась выбрать из пыльных сокровищ, томящихся под ленивым солнцем, самое приличное.

– А часы почём? – ткнула она пальцем.

– О-о-о, – оживился старик, – они очень ценные. Но я за двести отдам.

– За двести? Они сломаны? – удивилась Даша.

– Нет, почему же. Исправно идут. Батарейка есть, хватит, наверное, на полгода. Может, меньше. Может, больше. Отличные часы, просто мне они не нужны.

Даша ещё раз посмотрела на видавшие виды ботинки и старые брюки. Затем взглянула на часы и вздохнула – даже если они были сломаны, судя по внешнему виду, явно стоили дороже. «Слишком гордый», – решила она.

– Послушайте, мы оба знаем, что они стоят дороже. Давайте я вам заплачу хотя бы семьсот рублей.

Даша протянула аккуратный рулончик купюр, перетянутых зелёной резинкой. Старик удивленно посмотрел на девушку.

– Со мной много раз торговались, но ни разу не предлагали больше.

– Я просто знаю таким вещам цену, – обронила Даша,

подразумевая не раритет, а отсутствие денег.

А старик понимающе кивнул:

– Похоже на то. Иначе вы бы не предложили всё, что у вас есть.

– С чего вы? … Откуда вы?..

– Откуда я знаю, что это все деньги, которые у вас есть? Будем считать, что опыт. Но ты задаёшь неправильный вопрос.

– А какой – правильный? – спросила Даша, отметив про себя, что её собеседник перешёл на «ты» и понизил голос.

– Правильный вопрос: что в них ценного?

– И что же? Они принадлежали кому-то известному?

– Какая же в этом ценность?

– Не знаю… А что тогда? Именные? Редкая серия?

– Для тебя ЭТО имеет значение?

– Если честно, даже не представляю, что такого диковинного могут наручные часы. Нет, конечно, если из них вылетит кукушка, то я удивлюсь.

– О, нет, кукушки в них нет, – хитро улыбнулся старик, – зато они могут перенести тебя в любое время твоей жизни.

Он сказал это так буднично, словно сообщил о том, что они водонепроницаемые или ударостойкие.

Даша смотрела на старика, не зная, как реагировать. Рассмеяться? Разговаривать вкрадчиво и осторожно, если он не в себе? К городским сумасшедшим Даша относилась с опаской. Как и к людям с плохим чувством юмора.

Или поверить?

Несмотря на очевидную неправдоподобность сказанного, ей внезапно так захотелось поверить в то, что купленные на книжном развале часы смогут её отправить в прошлое или будущее.

– Я понимаю, что ты мне не веришь, – без тени обиды или удивления произнес старик, – давай я тебе покажу. Сколько тебе сейчас?

– В смысле, лет?

– Да.

– Тридцать два.

– А в школу ты пошла в семь лет?

– В школу?.. – удивлённо переспросила Даша.

– Да-да, в школу. Так в семь?

– Да, а что? Зачем вам?

– Та-а-ак, – старик, не ответив на заданные и замершие на губах вопросы, принялся устанавливать на часах дату и время, – первое сентября – это была … это была… среда, значит, рабочий день… Туда и отправимся.

Даша беспомощно оглядывалась на прохожих, не зная, как реагировать, а торговец тем временем взял девушку за руку и застегнул на ней часы.

– Куда… что вы?.. – начала было Даша, но закончить не смогла.

Её немного качнуло, словно кто-то проходящий задел плечом, а после того, как она восстановила равновесие, девушка оказалась… возле своей школы. На линейке, посвященной Первому сентября. В день, когда Даша пошла в первый класс.

Глава 6

Даша огляделась. Позади неё стояло серое кирпичное здание школы, безликое и непримечательное для чужаков, но такое тёплое и уютное для своих. Школа выглядела так же, как и во времена Дашиного обучения: до замены окон на пластиковые, до размещения приветственного баннера, до появления маленькой пристройки. Деревья снова оказались молодыми, не достающими до второго этажа.

Директор, тот самый директор, который возглавлял школу во время Дашиного обучения, наставлял первоклашек и будущих выпускников. Даша завороженно смотрела на него, не в силах поверить в происходящее. Не только потому, что она стояла с бантами и в гольфах на своей первой линейке, но и потому, что четыре года назад сотни учеников, включая её, проводили любимого директора в последний путь.

Происходящее не было похоже на сон или воспоминания. Она чувствовала, что всё вокруг также реально, как работа, дом или книжный развал на рынке. Даша на самом деле стояла среди одноклассников с астрами в руках и смотрела на свою первую учительницу, директора и школу, украшенную криво висящим плакатом.

Рядом стояли дети с цветами. Мальчишки и девчонки, втиснутые после босоногого лета в узкие туфли, брюки, платья, рубашки, тугие галстуки, бабочки, тяготились праздничной линейкой. Каждый из них мечтал скорее побежать на пруд – ловить головастиков или отправиться в обещанное родителями кафе. Вдалеке стояла мама, такая молодая, красивая, добрая и родная. Поймав Дашин взгляд, она помахала рукой и улыбнулась.

Даша вдыхала запах сырой осенней листвы, цветов, слушала напутственную речь директора, и в ней пробуждалось щемящее чувство тоски об утраченном со сладким привкусом реальности момента.

Языком она нащупала дырку между зубов, где, судя по всему, совсем недавно был ещё один. Ей нестерпимо захотелось посмотреть на себя в зеркало, пока всё не рассеялось, как сон, поэтому она незаметно протиснулась в последний ряд, выскользнула из стройной колонны первоклашек и побежала в направлении школы. Её догнала Оксана Ивановна, первая учительница: «Ты куда? Даша, ты же Даша Леонова, да?».

– Я в туалет, – пискнула Даша и удивилась своему голосу.

– Ты знаешь, где он? – ласково спросила учительница.

– Да, мне мама показала.

– Я её провожу, – раздался голос сзади, и они обе обернулись.

Голос принадлежал старику в костюме и шляпе.

– Вы её дедушка?

– Да, это мой дедушка, – снова пискнула Даша и взяла книготорговца за руку.

– Хорошо, только не задерживайтесь, в конце линейки будет перекличка и памятные подарки.

Какое-то время они шли молча. Даша осматривала стены родной школы, украдкой заглядывала в классы. Всё было на своих местах, таких же цветов, размеров и форм, но в то же время не покидало ощущение, что она попала в кукольный домик.

В фойе второго этажа стояло трюмо с зеркалом. Впервые Даше в голову пришла мысль, что ему здесь совсем не место: такая мебель должна стоять в чьей-то спальне. Трюмо стояло в фойе долгие годы, но странным это Даше показалось только теперь. Наверное, его принёс кто-то из учителей, годами создававших уют в маленькой школе своими силами. Девушка взглянула в зеркало – оттуда смотрела девочка с детских фотографий: с бантами и без переднего зуба.

– Неужели всё по-настоящему?

– Да, – коротко ответил старик и развел руками, мол, как видишь.

Даша не просто чувствовала себя ребёнком, она была им: видела отражение в зеркале, слышала тонкий голосок, а окружающие считали её первоклашкой. И самое странное, что это не казалось чем-то неестественным. Непривычным – да, удивительным – да. Неестественным – нет. Как те взрослые или старики, которые удивленно восклицают: «Как? Уже тридцать? Пятьдесят? Семьдесят? Я совсем не чувствую себя на этот возраст!» Потому что ты – это всегда ты, непрерывно существующий, настоящий, в отличие от эфемерного времени.

– Ну что же, пожалуй, нам пора, – старик потянулся к часам.

– Уже? – растерянно спросила девочка.

– Если захочешь, ты сможешь сюда вернуться, а мне пора.

После этого он переставил дату на часах, нажал маленькую кнопку сбоку от циферблата – Дашу качнуло, словно в автобусе, наехавшем на кочку, а когда она снова поймала равновесие, то уже стояла у книжного развала с пакетами, набитыми продуктами.

Пока Даша растерянно озиралась, пытаясь понять, заметил ли кто-то их исчезновение и внезапное появление, старик спокойно продолжил разговор, словно он не прерывался на самое немыслимое событие в Дашиной жизни.

– Есть кое-что, что ты должна запомнить. Тут стоит батарейка, и как только она сядет, часы остановятся и не смогут больше тебя перемещать. Поэтому сменить батарейку нельзя: как только ты откроешь часы для смены, они остановятся – и ты застрянешь.

– Где застряну?

– В том времени, в котором будешь в тот момент. И будешь проживать жизнь с тех пор – заново.

Беседа, путешествие во времени, магические часы – всё это не укладывалось в голове. И всё же что-то заставило её включиться в диалог. Кто знает, что это было: надежда, любопытство или предчувствие.

– А если я заменю в них батарейку?

– Ты думаешь, к этим часам подойдут обычные батарейки из супермаркета?

– Не подойдут?

– Можешь проверить, кто знает, что произойдёт, – с хитрой улыбкой проговорил старик.

– Хорошо, я поняла, – заговорщицки кивнула Даша, не имея даже предположений о возможных последствиях, – а как мне узнать, когда они разрядятся?

– Экран начнет блекнуть, тускнеть, мерцать. Так может продолжаться месяц, неделю, а может, и несколько дней. Зависит от того, как ты будешь ими пользоваться. Самый большой расход энергии происходит при перемещении. Так что, если будешь много перемещаться, они сядут быстрее.

– И что, я могу что угодно изменить в своей жизни? Я же могу вернуться в самые гадкие и паршивые дни своей жизни и исправить именно их? Тогда моя нынешняя жизнь изменится? Или вернуться в прошлое, купить акции какой-нибудь компании, а потом снова переместиться сюда? – с надеждой в голове произнесла девушка.

– Не совсем. Твоя жизнь будет меняться только до очередного перемещения. Если ты отправишься в прошлое, изменишь там что-то, а потом вернешься, то все изменения не сохранятся, последствия твоего пребывания в прошлом сотрутся. Но если ты останешься в этом прошлом, то ты получишь шанс прожить всю жизнь или какую-то её часть заново. Ты не можешь исправить прошлое, ты можешь создать его новую версию с какого-то момента.

Старик говорил так буднично и спокойно, словно продавал обыкновенную захудалую безделушку, а не машину времени. Вокруг сновали торговцы, грузчики с шумом швыряли паллеты с продуктами, завсегдатаи рынка отчаянно и азартно торговались.

– Как в компьютерной игре, вроде как, эта жизнь – сохранённый уровень? То есть в конечном итоге реальным будет только одно время? То, в котором я останусь?

– Реально всё вокруг. Но да, точкой отсчёта новой версии событий будет то время, где остановятся часы. Представь, что постоянное, неизменное прошлое – это отрезок пути, который начинается точкой А и заканчивается точкой Б. Где точка А – момент твоего рождения, а точка Б – дата на часах. Если ты переводишь часы назад – ты попадаешь в своё исходное прошлое.

– Исходное – это значит настоящее?

– Давай использовать слово – первоначальное. Первоначальная версия событий и новая версия событий. Смотри: здесь есть дата, обычный циферблат и кнопочка сбоку. Для того, чтобы перенестись в другое время, нужно выставить дату и нажать кнопку.

В сером небе образовывались прорехи, и сквозь тучи прорывались к земле солнечные лучи. Воробьи купались в одной из практически никогда не высыхающих луж, а рыночные лоснящиеся коты лениво поглядывали на них, словно решая, стоят ли пернатые их внимания. Даша огляделась вокруг, пытаясь найти подсказку, поддержку, ответ. Но обычное субботнее утро только подчёркивало абсурдность разговора. И Даше не оставалось ничего, кроме как положиться на интуицию.

– Поняла. Кажется. А если я переведу часы в будущее, скажем, на пять лет вперед, а меня там уже нет в живых. Я что, умру? Или очнусь в гробу?

– Нет, часы попросту не сработают. Как и в случае, если на циферблате будет дата, когда ты ещё не появилась на свет. Они не могут перенести тебя в то время, где тебя нет.

– Почему вы не оставите их себе? – пристально глядя в глаза продавцу, спросила Даша, – если они могут то, что вы говорите….

– … ты сама видела, – с нажимом произнёс старик.

– Так вот, если они могут, – продолжила девушка, – то какой смысл их отдавать? Есть какой-то подвох? Почему вы сами не вернётесь и не исправите свою судьбу. Что вы делаете на этом рынке? Только не говорите мне, что я избранная.

– Я в том месте, где должен быть. А какой моя судьба должна быть, по-твоему, воспользуйся я часами?

На его лице читалось спокойствие и непоколебимая уверенность.

Даша помолчала, пытаясь сформулировать миллион предчувствий и сомнений в вопросы.

– А как же все эти фильмы про бесчисленное множество вариантов Вселенной, эффект бабочки и всё такое? Вдруг я спровоцирую большой взрыв или изменю прошлое так, что этой встречи не будет? Или Третья мировая случится. Или я вернусь в прошлое, и в результате умрет какой-нибудь президент. Или не изобретут Интернет. Ну или что-то вроде того?

– О, об этом тебе не стоит переживать. Изменить в жизни что-то не так просто, как нам это кажется. Нет так ли?

Даша с виноватой усмешкой кивнула.

– Не переживай, ты не попадешь во временную петлю, не встретишь своего двойника и за тобой не явятся агенты временной полиции, – ехидно продолжил продавец.

– А вот этот сервиз, – Даша указала на прилавок, – он что может? И шкатулка? Или они обычные? А книги? Они просто – книги? Или у них есть какие-то… особенности?

– Предположим, у них есть… особенности. Хотя я этого и не утверждаю. Но, во-первых, у тебя уже не осталось денег, а во-вторых, есть ли что-то, чему бы ты предпочла возможность вернуться в прошлое?

Сомнений в том, что этот человек знал и мог очень многое, у Даши не осталось. Едва ли это на самом деле был голодающий одинокий пенсионер.

– Вы правы. Хотя вы, пожалуй, и сами этого знаете. Получается, что я могу исправить только что-то в одном периоде жизни? Там, где я останусь?

– Если ты хочешь именно что-то исправить, то да. Но можно просто вернуться в детство, ощутить тепло родного дома, побыть с близкими. Или встретиться и поговорить по душам с людьми, уже покинувшими наш мир. А можешь научиться чему-нибудь, потратив отведённое время на самосовершенствование. Или же использовать машину времени, чтобы побыть в уединении. Или – в веселье. Выбор за тобой, – старик устало вздохнул, словно ему приходится объяснять прописные истины, и продолжил, – и пока ты не приняла решение, заряд батарейки тратится впустую. Ну что же, я рассказал всё, что мог. Здесь наши дороги расходятся. Ступай.

Даша погрузилась в свои мысли. В это время к прилавку подошел пожилой мужчина.

– Почём Маркес?

– Пятьдесят, два тома – за семьдесят.

– М…угу…

– Будете брать?

– Я ещё подумаю… А Толстой? Это какой Толстой? Там из школьной программы есть?

– Не знаю. Давайте посмотрим оглавление. Вам что именно нужно?

Старик был занят новым покупателем и утратил всякий интерес к Даше, которая про себя повторяла свод правил и разглядывала часы.

– А вот я ещё хотела спросить, я могу кого-нибудь или что-нибудь с собой в прошлое перенести? – задумчиво произнесла она.

Мужчина c томиком Маркеса в руках застыл над прилавком и удивлённо посмотрел на Дашу. Старик многозначительно и укоризненно взглянул на неё, а потом демонстративно повернулся к новому клиенту.

– Извините… Я… Ну, я пошла? – робко спросила она.

Конечно, ей хотелось больше узнать о часах, о перемещениях во времени, о судьбе, о том, откуда эти часы у деда, о том, что ещё есть у него. Но, глядя на него, она понимала, что больше не получит ни одного ответа. Да и что она могла сделать? Настаивать? Вернуться позже? В конце концов, может быть, это просто какой-то розыгрыш или гипноз.

– Иди-иди, – махнул ей продавец, не поворачиваясь, и добавил, – разберёшься. Или не разберёшься.

Подняв тяжелые пакеты, стоявшие у её ног, Даша отправилась домой. В руке она крепко сжимала часы.