Текст книги "Жесткий рок (СИ)"

Автор книги: Мария Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

– А я думаю, ты должна пойти, – говорит Вика. – Вряд ли он предложит встретиться еще раз.

– Ну и пусть идет в задницу! – обиженно говорю я.

Ей-то я могу выказать все свое разочарование и негодование.

– Но он же тебе нравится, – замечает подруга.

– Но я-то ему – нет.

Затыкаю большим пальцем ноги кран. Просто так, чтобы повеселиться. Я лежу в пенной ванной, и Палкан со мной. Прогуливается по бортику и моим торчащим из воды коленям. Он у меня не из пугливых. Можно даже сказать, экстремальный.

– Не тупи, – раздражается Вика. – Естественно, ты ему интересна.

– Он – странный.

– Ну, он же не менеджер среднего звена. Он пишет крутые песни, которые даже тебе нравятся. Заряжает энергией зал, очевидно, что он неординарный человек…

– И что мне делать?

– Я думаю, ты должна пойти, я уже сказала.

– Я не хочу к нему привязаться. Он такой крутой…

– А ты не привязывайся. Если он не проявит к тебе больше внимания, то ты не сможешь к нему привязаться надолго.

– Не знаю…

– Это мое мнение.

Я не рассказывала ей об экспресс-оргазме в туалете. Собственная сексуальная жизнь обычно не самая распространенная тема наших разговоров. По крайней мере, не во всех ее мельчайших подробностях.

– Я подумаю. Можно я останусь у вас в пятницу?

– Конечно, приезжай. Мы еще с прошлой недели матрас не спускали.

– Отлично.

– В чем пойдешь? – заговорщически спрашивает она.

– Не зна-а-аю…

На самом деле, я уже знаю. Решаю надеть черное платье чуть ниже колен. Оно так меня обтягивает, что для того, чтобы снять его, нужно сбросить семь потов и три килограмма. Поэтому для Антона нет ни единого шанса добраться до моих трусов. Или раздеть меня просто так.

Оставшуюся часть недели я посвящаю спорту. Эта остервенелая самоотдача объясняется тем, что с каждым днем я все больше мандражирую. Хотя Вика и советовала не привязываться, я делаю все наоборот. Выхожу из метро – и думаю о нем, завязываюсь в узел на коврике для йоги – и думаю о нем, вдыхаю свежий осенний воздух – и… да, опять он. Интересно, он обо мне думает?

Судя по радиомолчанию – нет.

Из соцсетей узнаю, что у него концерты за пределами столицы. Народ постит видео, которые я поглощаю, словно чокнутый сталкер. Самое смешное заключается в том, что несколько недель назад мне до него вообще не было никакого дела. Я слушаю его песни в наушниках и пытаюсь понять этого человека.

Ничего не выходит.

Он выплескивает в зал свою энергию, вены на шее вздуваются. Он не выглядит люмпеном или маргиналом. Он выглядит нереально круто. Голос у него чумовой. Обожаю, как он поет. Хочу его. Хочу, хочу, хочу!

Вот и пятница.

Переодеваюсь на работе. К платью добавляю ботинки в стиле милитари, которые очень люблю. Памятуя о том, что мой раздражающий рокер предпочитает видеть меня с распущенными волосами, потакаю ему. Ультрамариновые пряди очень идут моему сдержанному образу. Если его можно считать сдержанным, ведь платье обтягивает меня, как презерватив.

Накидываю на плечи кожаную косуху и отправляюсь в метро. Несмотря на то, что за плечами рабочая неделя, у меня в крови бродит адреналин. Надеюсь, не наделать глупостей. Это маловероятно, учитывая то, что мною овладела некая сумасшедшесть.

Паника наступает, когда оказываюсь на месте. Ведь Антон даже не потрудился сказать, где его искать. И должна ли я его искать?

Зачем я вообще сюда пришла?

Сдаю косуху в гардероб и иду в бар, параллельно оглядываясь по сторонам.

Из программки узнаю, что сегодня выступает какая-то молодая группа с непроизносимым названием. Время на часах – восемь вечера. Лучше сгореть на костре, чем писать ему. С трудом залезаю на барный стул, потому что платье сопротивляется.

Беру «Маргариту», после первого бокала которой время на часах ощущается не так болезненно.

Уже двадцать семнадцать, а я по-прежнему одна на баре.

Решаю, что тут нужно что-то покрепче, и заказываю текилу. Начался концерт, и людей стало значительно больше.

Чувствую движение воздуха и отрываю глаза от телефона.

– Привет, – говорит мой мужчина №1.

Он склоняет голову на бок и скользит по мне взглядом, будто лапает.

– Привет, – сдержанно отвечаю я, умоляя сердце угомониться.

Он выглядит отлично. Уже ничто не напоминает о событиях четырехнедельной давности. Он красив, притягателен и желанен. На нем футболка, джинсы и кеды. Все отлично сидит. Антон кладет татуированную руку на стойку и просит пиво. Я пытаюсь напомнить себе о том, что это именно тот человек, который орудовал своими пальцами у меня в трусах неделю назад. Я спала в его постели и сидела за рулем его машины. Он разговаривает матами и бесит меня, но сейчас Бес выглядит далеким и сдержанным. Я не знаю, о чем с ним говорить, поэтому молчу.

– У тебя соски торчат, – бросает он между делом.

Мои глаза округляются. Кажется, я ошиблась. Антон-мудак здесь. Он никуда не девался.

– А у тебя стоит! – шиплю я.

– Ага, – подтверждает он мою догадку и глотает пиво.

Беру еще текилу. Я завелась. Сжимаю бедра и опрокидываю стопку. Я пьяна. Ситуация уже не кажется такой сложной.

– Что будем делать? – спрашиваю у своего спутника.

Он смотрит на меня и делает еще один глоток из своего бокала.

– А чего тебе хочется? – интересуется злобный волшебник.

Он сам позвал меня сюда, разве не он должен предлагать варианты?

– Ну… я не знаю… можем просто поболтать, – теряюсь я.

– Ну, давай болтать, – пародируя мое «ну», говорит он и лениво разворачивается ко мне, делая вид, что весь внимание.

Я всегда считала себя интересным собеседником. Никто никогда не относился пренебрежительно к перспективе завязать со мной беседу. Никто, кроме Антона «Беса» Наумова. Я теряю уверенность в себе. Я просто физически ощущаю, как это происходит.

– Часто тут бываешь? – спрашиваю его.

– Да.

– Я здесь раньше не была. Этот парень на сцене – индус?

Он смотрит на сцену, потом опять на меня.

– Это рэпер из Томска. Пишет треки на английском. У него неоднотипный флоу и атмосферные клипы. Может, и выйдет чего.

– Ясно…

Я, оказывается, ничего не смыслю в музыке. Лучше буду помалкивать.

Молчим.

Разве я одна должна поддерживать разговор? Напомню, это он пригласил меня!

– Ты сегодня не выступаешь? – спрашиваю его, сдаваясь.

Антон смотрит так, будто хочет, чтобы я придумала вопрос получше. И как можно скорее.

– Ты сегодня не за рулем? – лепечу невпопад.

– Нет, – отвечает он и демонстративно делает очередной глоток пива.

Я знаю, вопрос глупый. Странно, что он вообще мне ответил. Собираюсь с силами и решаю быть самой собой.

– Два года назад я была на рок-фесте. Мне понравилась одна группа… – мой монолог прерывает появление татуированной телки, одетой в стиле хиппи с налётом собственного мнения по этому поводу.

Они тепло приветствуют друг друга объятиями, и она виснет на его шее, одновременно что-то вещая на ухо. Определенно, поднятые ею темы его заинтересовали, потому что он смеется и отвечает. Из-за воплей рэпера из Томска я ни слова не могу разобрать, а только наблюдаю.

Он не представляет нас друг другу, а просто берет пиво и уходит с ней. Не оглядываясь.

Чтобы описать мое состояние в этот момент достаточно двух слов – обида и боль поражения. Согласна, это три слова…

Спрыгиваю со стула и уношу ноги. Никогда не вернусь в это место. Никогда.

Забираю косуху в гардеробе и вызываю такси. Как хорошо, что сегодня меня ждут любимые друзья.

Я собираюсь напиться и забыться, поэтому спешу на их порог с купленной по дороге бутылкой текилы. Набираю сообщение Вике, чтобы известить о наших планах, а когда до ее дома остается пять минут езды, на мой телефон приходит сообщение от адресата «Антон-Мудак»:

«Куда ты делась?»

– Отъ*бись, – шепчу я и удаляю сообщение вместе с номером.

Параллельно отписываюсь от него во всех соцсетях. Больше ничего не хочу о нем знать. Он больше и не пытается связаться со мной. С удивлением обнаруживаю, что плачу! До встречи с ним я не делала этого много лет! Больше никогда не позволю поступать так с собой.

Взлетаю по лестнице на третий этаж и падаю в гостеприимные объятия. Плачу, но не слишком долго. Мои собутыльники быстро приводят меня в норму. Через час мы уже хохочем, но как только выключается свет, я остаюсь один на один с нахальными голубыми глазами и настойчивыми сильными руками.

Все пройдет.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Глава 8

Пока идет совещание, молюсь, чтобы меня ни о чем не спрашивали. Параллельно тезисно набрасываю основные моменты в блокнот. Здесь у меня гитара, символ рок-н-ролла в виде «козы», а также всякое по мелочи: имя Антон в сердечке, перечеркнутое трижды, и варианты моей подписи на замену действующей. Не мешало бы вплести в ее новую концепцию слово «ДУРА».

Уходя, пытаюсь скрыть негодование, ведь нас задержали на пятнадцать минут после окончания рабочего дня. Искренне надеюсь, что о моем отношении к трудовым обязанностям работодатель никогда не узнает.

Когда спускаюсь в метро, на телефон приходит сообщение:

«В субботу выступаю в МТ. Начало в 19, билет заберешь у охраны».

Чуть не падаю с эскалатора и дрожащей рукой удаляю сообщение. В моей памяти ещё свежи воспоминания от позора недельной давности, и вопреки расхожему мнению – я не дура. Выйдя из метро, сразу же записываюсь на педикюр.

В субботу. На девятнадцать ноль-ноль.

Выкуси!

Этот волевой поступок дался мне очень нелегко. Чем ближе подступает суббота, тем слабее моя воля, но она у меня все же есть, поэтому ровно в девятнадцать ноль-ноль я опускаюсь в кресло для педикюра. Обычно, сидя в нем, я просматриваю мировые новости, но не в этот раз. В этот раз я просто пялюсь в одну точку и напряжена так, что мастер ногтевого сервиса посматривает на меня с подозрением. Будто ждет, что я вот-вот залеплю ей ногой по лицу. Это практически происходит, когда телефон в моих руках оповещает о сообщении.

Практически вылетаю из кресла и своей кожи, поднося его к лицу так, словно он Святой Грааль.

«Еду к тебе. Возрадуйся».

Нет, это не Антон. Это Вика. Настроение мое стремительно улучшается.

«Встретимся в парке через двадцать минут. Педикюр, – пишу я в ответ.

Антон и потерянные возможности на время оставляют мои мысли, и я выбегаю из салона окрыленная.

Вика ждет в условленном месте – на нашей скамейке у пруда. Обменявшись чинными поцелуями, бредём по извилистым дорожкам. Парк невероятно хорош в начале октября. Желто-красная листва шелестит под ногами, а воздух наполнен этим пресловутым запахом засыпающей природы. Сердце щемит от непонятных чувств, и я сильнее сжимаю локоть своей подруги. Она оставляет меня в районе одиннадцати. Закрыв за ней дверь, погружаюсь в одиночество. Чтобы скрасить его, хватаю Палкашу и тискаю. Его морда выглядит очень недовольной, словно он терпит мои нежные прикосновения изо всех сил.

В бутылке еще осталось вино, поэтому ложусь в пенную ванну и допиваю его из гигантского выпендрежного бокала, любуясь на свой затейливый педикюр. В наушниках теребит душу Адель, и я подпеваю со слезами на глазах. Телефон гудит, и я лениво обтираю руку о полотенце, чтобы посмотреть, кто там.

«Почему не пришла?»

Утираю скупую слезу и пишу, не кривя душой:

«Не хотелось»

Сердце трепыхается, как флаг по ветру. Посылаю Наумову сигнал через вселенную:

«Пожалуйста, пожалуйста, напиши еще что-нибудь!»

Но он не пишет.

Натягиваю старую застиранную футболку, на которой старичка Фрэдди Меркьюри похищает инопланетная летающая тарелка и выбираю к ней трусики с эмблемой супермена.

Под надежной защитой этих выдающихся парней, забираюсь в постель, заставляя Палкана спать со мной, несмотря на сопротивление. Ведь за этим я его кормлю паштетами по средам и пятницам – за участие.

Глава 9

Следующая неделя выдается на удивление насыщенной. Потому что к нам приехали китайские учредители. До этого дня китайцы виделись мне лишь в виде сплоченных туристических групп. Моя миссия на этой эпохальной конференции заключается в том, чтобы листать слайды для прожектора. По этому случаю я очень тщательно подбираю наряд. Мой стиль – минимализм. Белая блуза без рукавов и свободные темно-синие брюки в пол, которые я приобрела год назад, но ни разу не надевала.

Волосы собираю в пучок. Единственный минус этого лука заключается в том, что мне приходится напялить ботинки на гигантском каблуке, чтобы брюки не тащились по земле. Это создало определенные препятствия в пути на работу. Но это ведь раз в столетие, поэтому терплю.

Китайцы оказались очень занятными. Изо всех сил стараюсь на них не пялиться, но они такие желтые, и глаза у них… это не то что «раскосые». Это совершенно другой уровень. Один делегат бросал на меня заинтересованные взгляды. Очень симпатичный, несмотря на очевидные особенности. Я тоже ему улыбалась, а почему нет? Все это продолжалось ровно до того момента, пока на мой телефон не поступило сообщение следующего содержания:

«Где ты?»

На секунду теряюсь и загораюсь. Все решения, принятые в порыве отчаяния, забываются. Он написал снова, этого достаточно, чтобы простить все. Усилием воли душу в себе надежды и пишу в ответ вспотевшими пальцами:

Я:  «На работе»

Ответ приходит незамедлительно:

Антон:  «Заберу. Время. Адрес.»

В неверии смотрю на дисплей.

Я: «Зачем?» – решаю уточнить на всякий случай.

Если это свидание, то я согласна. А если он решил, что я легкодоступный вариант, то мой ответ – нет. Спустя мгновение получаю лаконичный ответ:

Антон:  «Не беси»

Я:  «Сам не беси»

Антон:  «Адрес и время, бл*ть»

Что ж, когда джентльмен так просит...

Пишу адрес своего офиса и обозначаю время семнадцать тридцать несмотря на то, что звонок в моей конторе звонит ровно в восемнадцать ноль-ноль.

Пусть ждет, он это заслужил.

Все происходящее в офисе, включая китайцев, перестает для меня существовать. Беру косметичку и иду в туалет. Совершенно игнорируя свою работу, стираю старый макияж и делаю новый, более свежий. Распускаю волосы, помня о том, как Наумов был к ним неравнодушен. Я сомневаюсь в том, что смогу поразить его воображение своими внешними данными. Я достаточно симпатичная и достаточно стройная. Но я далеко не ДжиДжи Хадид. К тому же я уверена, что у Антона нет отбоя от телок, ведь он просто чертов супермен – красив, популярен и не женат.

Я жутко нервничаю. Что ему сказать? Как себя вести? Придется действовать по ситуации. От этого человека можно ожидать чего угодно. Он вел себя по отношению ко мне совершенно непочтительно, хотя я не сомневаюсь в том, что он знает, как очаровать девушку.

Хватаю свой пиджак и выхожу из офиса ровно в восемнадцать ноль-ноль, как и планировала. Стараюсь не бежать, а двигаться плавно, но когда вижу черный BMW на противоположной стороне улицы, мои внутренности перемешиваются. Вижу его силуэт на водительском сидении и начинаю дрожать.

Поразительная реакция…

Наумов не спешит открыть для меня пассажирскую дверь, как поступил бы любой нормальный человек, рассчитывающий завалить меня в койку. Делаю мысленную зарубку по этому поводу. Список его грехов постоянно полнится. Сажусь в машину и смотрю на него.

Мне нравится его лицо.

Такие мужчины даже с возрастом выглядят великолепно. Гладкая кожа, крупный нос с широкой переносицей, четко очерченный подбородок, покрытый темной щетиной, и эти губы… я знаю, какие мягкие они на ощупь. И какие требовательные. Кажется, у меня сейчас потекут слюни. Он одет в джинсы, тонкий серый свитер и косуху. Я так увлеклась, что не успела принять безразличный вид. Губы моей мечты кривятся в улыбке.

– Насмотрелась? – спрашивает Антон.

Наши взгляды пересекаются, и я тону в его голубых раскосых глазах. Хочу, чтобы он меня поцеловал. Сейчас же! Не получив ответа на свой вопрос, Наумов тяжко вздыхает и заводит машину, отвернувшись. Осматривая дорогу в боковое зеркало, спрашивает:

– У твоего парикмахера не все дома?

Хмурюсь, не понимая, о чем это он.

Ах, да.

На прошлой неделе я добавила немного розовых тонов в «ультрамариновый водоворот», чтобы сделать образ мягче. По-моему, вышло очень здорово.

– Это была моя личная инициатива, – отвечаю я.

Он переводит на меня ленивый полунасмешливый взгляд и качает головой, как бы говоря «ну бл*ть, кто бы сомневался».

– Пристегнись, – бросает Антон, выкручивая руль.

– Куда мы едем? – спрашиваю, пристегивая ремень.

Его поведение пока оставляет желать лучшего. Он не поздоровался со мной, и я определенно не вижу нигде букета цветов.

– Есть хочешь? – интересуется мой спутник, не отвлекаясь от дороги.

Складываю руки на коленях и ровно отвечаю:

– Я бы не отказалась перекусить, спасибо.

– Какое-то особое место или тебе пофиг?

– Мне пофиг.

Даю господину Наумову повод удивить меня выбором места. До Центра путь не близкий, ведь именно туда он направляется. Всю дорогу мы привычно молчим. Откидываю голову на сидение и смотрю в окно, где вот-вот пойдет дождь. Из динамиков льется приятная музыка, что снова удивляет меня. Я была уверена, что он слушает Sex Pistols, не меньше. Хочу спросить его об этом, но не решаюсь. Боюсь увидеть насмешливый взгляд и почувствовать себя глупой.

Помогать мне выйти из машины Антон и не думает. Он такой со всеми или только со мной? Садимся за столик в маленьком уютном кафе. Бес не берет меню, очевидно он хорошо с ним знаком. Я же пристально изучаю позиции. Чтобы как-то прервать затянувшуюся паузу в разговоре, бросаю на него взгляд поверх меню и спрашиваю:

– Посоветуешь что-нибудь?

Он внимательно на меня смотрит, а потом говорит:

– Я вегетарианец.

Здесь следует короткая пауза.

– О… – говорю я и возвращаюсь к изучению меню.

Комментарий довольно скупой, но я не собираюсь забрасывать его вопросами по этому поводу. Не тогда, когда он изучает меня этими своими глазами, словно решая, что же все-таки со мной делать.

Его поведение мне не нравится.

Я чувствую себя неловко. И еще уязвимо. Оглашаю официанту свой выбор – медальоны из свинины и овощное пюре. Антон берет лишь воду. Это слегка меня шокирует. Что с этим человеком не так?! Он ведь сам предложил поесть.

Как только официант уходит, я не выдерживаю и спрашиваю, глядя ему в глаза:

– Вода? Серьезно?

Он пожимает плечом, откидывается на спинку стула и просто поясняет:

– У них нет вегетарианского меню.

– Тогда зачем мы сюда пришли?! – изумляюсь я.

– Ты хотела есть, – бросает он, скучающим взглядом осматривая помещение.

С меня хватит! Я была в высшей степени терпелива. Но подобной хе*ни я не прощу ему даже за пятьдесят оргазмов в туалете. Если он хочет вести себя как скотина, то я буду вести себя как сука.

Ставлю локти на стол, презрев правила этикета, и кладу подбородок на сцепленные пальцы.

– Так ты питаешься всякими там корешками? – спрашиваю, наигранно вскинув брови.

– У меня довольно разнообразное меню, – уклончиво сообщает он.

– О… вроде сои и листиков салата?

– Если тебе интересно, можешь погуглить, – бросает Бес.

– Я лишь хотела поддержать беседу. На самом деле мне срать, чем ты питаешься, – сообщаю я, с удовлетворением отмечая, как сощурились его глаза.

Ага, засранец, игры кончились.

– Как прошел концерт на прошлой неделе? – любезно осведомляюсь я.

Наумов уже понял, что я готовлю какой-то гадкий комментарий, поэтому не торопится с ответом.

– Было довольно много людей несмотря на то, что альбом новый, – медленно говорит он.

– Я-я-я-сненько, – тяну в ответ. – Я вообще у вас только пару песен знаю.

– Ты говорила, что тебе понравился новый альбом, – нагло улыбается он.

– Мало ли что я говорила, – не менее нагло отвечаю я.

– В день нашего знакомства на тебе была фанатская толстовка, – напоминает Наумов.

Вот это да! Мы умеем говорить больше двух слов подряд!

В ответ на его замечание решаю ничего не отвечать. Вот так просто. Неподдерживаемый мною диалог быстро умирает. Но теперь у меня появился новый девиз, и это значительно упрощает ситуацию. Я озвучивала его выше – «НАСРАТЬ».

Официант подает мой мясной белковый ужин, и я принимаюсь за него со всем непочтением к вегетарианцам, на которое способна.

Во-первых, вслух отмечаю, что мясо очень мягкое.

Во-вторых, сообщаю, что люблю говядину, но только не в стейках. Также, мне очень нравится птица, особенно утка, хоть она и жирновата. Выходит, мне почти все мясо нравится? Разумеется, кроме баранины. И то, что это стопроцентный монолог, меня не смущает. Я совершенно точно больше никогда не пойду с ним «на свидание». Этот вечер действительно станет нашим последним.

Наумов смотрит на меня со смесью веселья и удивления, но все это уже не имеет значения, потому что я вызвала такси. Покончив с сытным ужином, спрашиваю:

– Ты заплатишь или мне?

Вопрос мог бы быть неловким, но не для меня сегодняшней. Сегодняшняя «я» – это образец дурного тона и невоспитанности. Идеологическая сестра-близнец Антона «Беса» Наумова.

Он хмурится и говорит:

– Что за тупой вопрос?

– Это значит, ты? – уточняю, не обращая внимания на его грубость.

Он бросает предупреждающий взгляд и делает официанту знак принести счет. Вот и отлично.

– Ну, и отлично, – говорю, вставая. – Тогда я пойду, мое такси подъехало.

– Погоди… – бросает Наумов вслед, вводя пин-код на терминале, который официант подал вместе со счетом.

Разумеется, я этого не делаю. Просто беру сумку и покидаю это приятное место. Ухожу, не оглядываясь. На улице всё-таки пошел дождь. Мощеные тротуары бликуют в свете фонарей. Положив сумку на макушку, несусь к такси, собирая лужи. Неожиданно поперек моей талии ложится рука, упакованная в черную кожу. Прижав к твердому большому телу, отрывает меня от земли.

– Какого… – возмущенно пищу я, пытаясь вырваться.

Наумов, а ведь это именно он, бесцеремонно тащит меня за угол. Туда, где припаркована его машина.

– Отвали! – кричу я, суча ногами в воздухе.

Разве вегетарианцы бывают такими сильными? Откуда все эти мышцы? Я думала, им нужен белок для роста!

Фары черной красавицы вспыхивают, когда Бес снимает блокировку. Он подтаскивает меня к пассажирской двери и запихивает внутрь. Неужели? Неужели он открыл для меня дверь? В его исполнении этот благородный поступок выглядит сомнительно! Я не собираюсь куда-либо ехать с ним, и даже этот мачизм на меня не действует.

Ну, почти…

Как только он отваливает, открываю дверь с целью покинуть салон. Но этот гад так быстро перемещается, что я не успеваю выскользнуть полностью. Запрыгивает на водительское сидение и дергает меня на пиджак назад.

– Козел! – ору и бью его по руке.

Он перегибается через мое сидение и захлопывает дверь, ударяя по нервным окончаниям запахом грейпфрута.

Слишком близко.

Мысли путаются, а сердце ускоряет темп. Антон выпрямляется и блокирует двери, после чего снова тянется ко мне и берет мое лицо в ладони. Я смотрю на него, словно заговоренная. По лицу стекают капли дождя, и Наумов стирает их большими пальцами. Молчит, изучая моё лицо, поэтому я традиционно начинаю первой:

– Отвали и дай мне выйти, – шепчу, сбитая с толку тем, что читаю в его взгляде.

Нежность и желание. Клянусь, я действительно вижу именно это. Именно в таком порядке.

– Не психуй, – просит он и прижимается своими губами к моим.

Я делаю судорожный вдох и закрываю глаза. Он не пытается углублять поцелуй, он просто без разрешения пробует меня на вкус. Нежно и медленно. Это второй наш поцелуй, но он не менее шокирующий, чем тот, который принес мне «туалетный» оргазм.

Ошеломление от наглости Беса приходит, хоть и с опозданием. Отталкиваю его от себя и залепляю звонкую пощечину. За все унижения, которые мне пришлось пережить по его воле.

Сверлим друг друга взглядами.

– Согласен, заслужил, – хрипло констатирует Антон.

Открываю рот, чтобы сказать что-нибудь гадкое, но он снова подается вперед и затыкает меня своим языком.

Ну, вот и все.

Я повержена. Волна возбуждения бьет прямо вниз живота, отчего мне хочется сжать бедра. Закидываю руки ему на плечи и отвечаю на поцелуй. Его язык так трется о мой, словно я сладкий леденец. Стону Антону в губы и хватаю его за волосы. Какой же он вкусный! Кладет руки на мои бедра и тянет на себя, максимально отодвигая свое кресло назад.

– Иди ко мне… – шепчет он.

Я не уверена, что это хорошая идея, поэтому мешкаю. Мы все-таки в центре города. Он снова накрывает мои губы своими и перетаскивает на себя так, чтобы я оседлала его бедра. Его эрекция оказывается прямо у меня между ног.

– Да, вот так… – бормочет, сжимая мои ягодицы в ладонях и заставляя мою промежность проехаться по его паху вверх и вниз.

Запрокидываю голову и громко стону, повторяя движение, потому что оно пришлось по душе моему клитору.

– Пиз*ц… полегче… – рычит Антон, заставляя меня прекратить пляску на члене и прижав мои бедра к своим.

Лишенная этого развлечения, набрасываюсь на его лицо. Хватаю зубами нижнюю губу и сосу ее с огоньком, потом пихаю свой язык ему в рот, исследуя территорию.

Все обиды в прошлом.

У меня как будто отключился мозг. Я уже две минуты живу лишь ощущениями. Рука Антона оставляет мою попу и устремляется под блузу, бесцеремонно сминая одну из моих грудей через тонкую ткань лифчика. Позволяю ему, ведь теоретически – это наше второе свидание.

– Оху*ные… – резюмирует он, а я выгибаю спину, переполненная ощущениями.

– Хватит уже материться! – выдыхаю в потолок. – Достал!

Он смеется и утыкается носом в мою шею, продолжая мять грудь.

Наумов умеет смеяться? Серьезно?

– Ммм… – шепчет он. – Твои сиськи прямо под мою ладонь… такие, сука, упругие…

Долбанный сквернослов. Как же это заводит. Одновременно с этой грязной речью он позволяет моим бедрам снова прийти в движение. Я с ужасом и трепетом понимаю, что могу кончить вот так, через одежду! Для этого мне нужно еще немного трения…

Цепляюсь пальцами за подголовник водительского кресла и начинаю скакать на нем по-настоящему.

– Алёна, бл*ть… притормози… – выпаливает он, глядя на меня совершенно черными глазами.

– Ого… – шепчу я, завороженная этим оргазмическим взглядом.

– Пиз*ц… – рычит Бес, треснув затылком по подголовнику, словно только что принял непростое для себя решение.

После этого он наматывает на кулак мои волосы и тянет назад так, что я выгибаю шею. Его рот набрасывается на нее и кусает.

– А-а-а-а-а… – выкрикиваю я. – Еще!

Рука Антона покидает мою блузу и ложится на мою задницу, слегка корректируя угол нашего трения. Я в шоке и восторге понимаю, что он хочет кончить вместе со мной.

Срань господня!

Вот так, через одежду? Мамочки…

– Антон… – зову я, желая подтвердить свою догадку.

– Заткнись, – велит он, сильнее сжимая мою ягодицу.

Это происходит внезапно. Я жмурюсь и начинаю дрожать. В животе взрыв, отдающий фейерверками по всему телу. Освобождение. Я кричу, а Антон хватает меня за попу второй рукой, используя мое тело как наждачную бумагу. Слышу, как шумно он дышит, а потом стонет, содрогаясь подо мной. Падаю на его вздымающуюся грудь, и шепчу в его влажную шею:

– Ничего себе...

Он кладет руку мне на голову и трется губами о мой висок.

– В следующий раз хочу минет, – хрипло говорит Бес.