Текст книги "Бег по кругу (СИ)"
Автор книги: Мария Кокорева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– И зачем мы сюда приехали?
– Ты ж не думаешь, что я оставлю тебя в таком состоянии дома одну? А вдруг тебе плохо станет?! – эту реплику придумал за время в пути, знал, что не захочет идти ко мне. Нет, ну правда, муж у нее на работе, Лерка приехать не может, чего сидеть одной в пустой квартире?
Ю грустно улыбается, как ни стараюсь, не могу понять, что в моих словах могло вызвать такие эмоции.
Не даю времени на сомнения, беру под руку и тащу к подъезду.
– Что врач сказал? – спрашиваю, как только оказываемся в квартире.
– Ничего не есть, пить через трубочку и лежать, пока действие лекарств не пройдет.
– Значит будем пит через трубочку и лежать, – веду Ю в спальню. Она не сопротивляется, ее пальцы в моей ладони просто ледяные – наверно ей совсем фигово.
Сажаю ее на кровать, и она тут же обессиленно опускает голову на подушку.
Смотрю на нее сверху вниз, и на душе становится теплее.
Пофиг сейчас на все: на ссору, на мой ультиматум. Понимаю, что соскучился по ней до одури, до ломоты в пальцах. Хочу трогать, целовать, ласкать… черт, да просто быть рядом, этого уже достаточно.
Эти две недели без нее показались адом.
Осторожно опускаюсь на кровать, боюсь, что сейчас опять «взбрыкнет» и уйдет. С Ю никогда ничего не знаю наверняка, но я кажется уже привык к этому подвешенному состоянию.
Все, что угодно отдал, чтобы узнать, о чем она сейчас думает, что чувствует по отношению ко мне…
Провожу рукой по ее волосам, касаюсь плеча, спины… не отстраняется.
Ложусь рядом и, затаив дыхание, прижимаюсь к ее спине, вдыхаю запах и замираю. Тело мгновенно реагирует, член тут же начинает пульсировать в штанах, призывая действовать.
Наконец-то она так близко. Как же я скучал.
– С ума без тебя схожу… – шепчу, не подумав, в ее распущенные волосы, титаническим усилием сдерживая порыв подмять под себя, попробовать на вкус ее губы, язык… так стоп!
Не выдерживаю, начинаю тереться бедрами о ее попку, слышу участившееся дыхание Ю, едва контролирую себя.
Где-то в подсознании всплывает мысль: нужно притормозить, иначе она опять сбежит.
Черт, мне уже не до подстраховки, вжимаюсь в ее тело, заставляя застонать. Ю послушно выгибается в моих объятиях, судорожно сжимает руку, переплетая наши пальцы.
Я чувствую, что сейчас взорвусь от одного ее присутствия, от тихих жалобных стонов, от сумасшедшего ощущения трения между нашими телами.
Звонит мобильный. Проклятие, я ненавижу этот звук!
Каждый раз телефон разбивает наше уединение, напоминает, что есть внешний мир, где она – жена другого мужчины.
Напрягаюсь, когда Ю взволнованно бормочет в трубку:
– Да, Лера забрала меня.
– Нет, не дома, я у нее, – ха, врет, не моргнув и глазом, может я у нее не единственный такой мальчик для развлечения? Сжимаю зубы, стараясь не думать об этом.
– Все хорошо, не волнуйся, – как ни пытаюсь, не могу расслышать ответные реплики.
– Ладно, я позвоню.
– И я тебя целую, родной, – такое ощущение, что мне дали под дых, в глазах на секунду темнеет.
Ю напрягается в моих руках – боится моей реакции? Правильно боится!
Хочется разбить этот гребанный телефон, причем желательно о голову ее мужа. Пытаюсь успокоиться, переключить внимание на что-то другое. Ей и так сейчас плохо, еще выяснения отношений не хватало для полного счастья.
Целую Ю в шею, это на мгновение успокаивает.
– Юль, я не выдержу так долго… это пытка…
– Понимаю.
– Я не хочу давить на тебя, но пойми, мне хреново от всех этих недомолвок.
– Тогда зачем ты приехал?
– Потому что без тебя еще хуже…
Поворачивается, пряча лицо на моей груди. Нежные руки обнимают за шею, и я понимаю:
все, подсел…
Угодил в собственную ловушку. Хотел поставить ее перед выбором, а теперь связал себя по рукам и ногам, первым пойдя на уступки.
А, плевать!
Главное, что сейчас она рядом, лежит в моих объятиях. Я могу ощущать запах ее волос и податливое тело под своими ладонями. Пусть ненадолго, но она моя, вот в эту самую секунду…
Не могу удержаться, шепчу ей на ушко:
– Ю, будешь мне позировать? Хочу устроить для тебя фотосессию…
– Хорошо, если ты так хочешь… – бормочет сонно, видимо действуют лекарства. Не могу сдержать улыбку, такой я ее еще не видел: нежной, домашней что ли. Это что-то новое для меня…
– Только не понимаю, зачем тебе это, – я и сам до конца не понимал, но казалось, что если она будет позировать добровольно, то хотя бы ее образ останется со мной. Слишком долго я фотографировал ее из-под тишка, надоело. Но не хочу грузить ее этой лабудой, поэтому отвечаю:
– Знаешь же, что красивая…
– Просто хорошо получаюсь на снимках, камера любит меня.
– И не только она… – вспыхивают в голове слова, и только спустя пару секунд понимаю, что проговорил их вслух. Ю никак не комментирует последнюю фразу, даже не шевелится в моих руках, неужели уснула?
Надеюсь, что она не услышала. Я пока сам не понимаю, что с этим делать…
Не врубаюсь, когда успел так влипнуть, капитально подсесть на нее?
Закрываю глаза, наслаждаясь моментом нежности рядом с любимой женщиной.
Разберусь во всем позже, когда останусь один.
Впервые в жизни хочу серьезных отношений, это пугает и волнует одновременно, что ж мне с этим делать? Понимаю лишь одно, что Ю я уже никуда не отпущу, не успокоюсь, пока она не будет только моей.
Глава 10
Люди и созданы для того, чтобы мучить друг друга.
«Идиот» Ф.М. Достоевский
Мне ужасно хотелось называть Диму как-нибудь ласково. Так, чтобы это было чисто нашим обращением, интимным что ли.
Имя у него странное – Дима – сложно придумать нормальное производное.
Димочка?
Воображение рисует маленького мальчика, которого зовут читать стишок деду морозу.
Димка?
– Димка, пошли играть в футбол!
Дмитрий – слишком официально.
Митя – простовато.
Вот хорошее у моего мужа имя – Алексей. Лёша, Алешка, Лешик, даже Лесик иногда называю – производных на все случаи жизни.
С ласковыми прозвищами у меня всегда была беда.
Животных не переношу. Желанием разводить зоопарк не горю и точно не буду называть мужчину котиком, собачкой, львенком.
Малыш? Никогда не понимала этого ласкового обращения в отношении мужчины. Это что: критерий умственного развития, констатация уровня его интеллекта или, простите, размер достоинства? Не понимаю, как взрослый мужчина может терпеть обращение «малыш» от кого угодно, кроме своей мамы?
В связи с этим я называла своего зеленоглазого мучителя просто – Дим.
И вообще, старалась как можно реже использовать в обращении имя.
Но каждый раз, когда он смотрел в мои глаза с немым обожанием, я понимала, как хочу его называть, вернее, моё сердце давало ему имя.
Но, к сожалению, я никогда не смогу назвать его так, потому что не имею на это никаких прав. Ведь мне безумно хотелось назвать его – своим.
Именно потому, что он принадлежал мне.
Мне хотелось верить, что он думал, только обо мне и хотел только меня. Дима весь был моим: телом, душой мыслями – и осознание этого заставляло все внутри медленно плавиться.
Наверное, и ушла я тогда потому, что понимала: вся эта ситуация превращается в неконтролируемую снежную лавину, которая грозила уничтожить мою размеренную жизнь.
Я даже была в какой-то мере благодарна Диме за то, что он поставил меня перед выбором. Подтолкнул, так сказать, к принятию этого решения.
Нет, ну вот, правда, к чему все это могло привести?
Верно – ни к чему хорошему.
«Поэтому, чем раньше я прекращу наши встречи, тем лучше», – убеждала я себя.
После того, как я ушла из Диминой квартиры, как я тогда наивно полагала, навсегда захлопнув за собой дверь, мне стало буквально физически плохо.
Я не знаю, как объяснить, но казалось, что где-то внутри, в душе, появилась пустота и она вызывала боль. Нет, не ту, от которой воют по ночам или кричат в агонии. Нет, эта боль была ноющей и не проходящей, будто где-то глубоко внутри засела заноза.
Кто-то назовет это тоской, я же боялась давать определение чувству, которое терзало меня. Но спустя неделю самообмана, отчетливо поняла, что скучаю без Димы. Мне не хватало его голоса, взглядов, прикосновений… Даже простых сообщений во время рабочего дня.
И это не на шутку испугало меня.
Неужели я позволила нашему общению зайти так далеко?
Неужели я начала испытывать к Диме какие-то чувства?
Эти вопросы не давали мне спать по ночам, и, отвечая на них, я в сотый раз убеждалась, что поступила верно.
Прекратить любое общение – вот правильное решение и панацея от всех моих проблем.
Хорошо, что Лера была в курсе, мне было необходимо выговориться, и она всегда предоставляла такую возможность. Подруга не осуждала меня, не пыталась советовать или подбадривать. Она просто слушала мое нытье и не смотрела презрительным взглядом, а это все, что мне на тот момент было нужно.
Возможно, если б не проклятый зуб, я бы смогла разорвать этот замкнутый круг, навсегда прекратив общение с Димой. Хотя, внутренний голос подсказывает мне, что рано или поздно один из нас все равно бы не выдержал и пошел на уступки. Но Леркасудьба решила иначе.
Я мучилась от зубной боли два дня.
Сами знаете, сколько сейчас стоит лечить зубы, а мне, помимо нормальной, человеческой боязни зубных врачей, было еще очень жалко тратить такие деньжищи на себя. Похоже, режим экономии прочно засел в моей голове, и я полоскала рот раствором соды и пила обезболивающее пачками, наивно надеясь, что все само рассосется.
Когда на утро третьего дня, моя щека начала раздуваться, недвусмысленно намекая на появление флюса, Леша не выдержал и, несмотря на мои протесты, отвез к врачу.
К тому моменту, как мы доехали до клиники, я уже не могла прекратить плакать от боли. Муж заполнил все документы, сидел рядом во время осмотра, подбадривая, и, вообще, всячески старался облегчить мои страдания, несмотря на то, что его телефон разрывался от звонков по работе.
Когда выяснилось, что мне будут делать мини-операцию с местным, но все же наркозом, я буквально силком выгнала мужа на работу. Несмотря на обеспокоенный взгляд, я понимала, что ему, как начальнику, сейчас просто необходимо было присутствовать на совещании. Свободную операционную нужно было ждать еще как минимум полчаса, поэтому заверив Лешу, что Лерка заберет меня после, я отправила супруга на работу.
Кто ж знал, что подруга попросит Диму забрать меня из клиники? Хотя, может ей просто надоело слушать мое нытье, и она решила таким образом дать нам двоим возможность все спокойно обсудить?
Я не знаю, чем руководствовалась Лера, принимая такое решение, но как только я увидела Диму, выходящего из огромного черного BMW, мое сердце, вопреки всем законам анатомии, ударилось о ребра и отскочило на место.
Я поразилась, сколько радости и какого-то безумного предвкушения я испытала, когда вновь увидела эти зеленые глаза.
Скажу честно, я не раздумывала, садиться ли мне в машину или нет – этот вопрос был решен в пользу однозначного «да» практически мгновенно. Но именно это и заставило меня колебаться. Не будет ли мое согласие выглядеть в глазах Димы капитуляцией? Я, как и две недели назад, все еще не решила, что мне делать в сложившейся ситуации и как поступить. Но не очень хорошее самочувствие и обеспокоенный взгляд зеленых глаз лишили меня способности бороться, и я села на заднее сидение BMW, решив не задумываться о последствиях.
За рулем сидел тот светловолосый парень, которого я уже видела, когда впервые сама пришла к Диме на квартиру. Оказывается, его зовут Денис, и, судя по манере общения, оболтус он еще тот. Хм, интересно, кем же являются родители этих ребят, если в таком возрасте у них уже есть огромные квартиры и шикарные тачки?
Как только Дима сел в машину, тут же выкрутил звук на полную мощность, и я на время утратила способность мыслить, ибо из колонок стал доноситься ужасный шум, который, видимо, сейчас принято считать за музыку.
На мое счастье Денис достаточно умело ведет машину, и мы оказываемся около дома с аркой очень быстро.
Вот почему я не сомневалась, что Дима привезет меня именно сюда?
Для приличия пытаюсь строить из себя оскорблённую невинность. Нет, ну правда, я же не забыла, из-за чего мы не общались две недели, поэтому спрашиваю, зачем мы сюда приехали. Димин ответ заставляет меня вспомнить, что все же он еще слишком молод и живет в совершенно другом мире.
– Ты ж не думаешь, что я оставлю тебя в таком состоянии дома одну? А вдруг тебе плохо станет?!
Так и хочется сказать: наивный, милый мальчик, тебе и в голову не может прийти, что мы с мужем живем не одни. Дома меня ждет «любимая» свекровь, которая жаждет окружить меня болтовнёй ни о чем и дебильными советамизаботой, и это, возможно, одна из причин, по которой я решила поехать с тобой.
Но вместо этой тирады я лишь грустно улыбаюсь, и позволяю ему взять меня за руку и отвести к себе.
Меня и до ссоры с Димой прошибало разрядом в двести двадцать от любого его прикосновения, а после двухнедельного перерыва даже невинное касание пальцев заставило кожу гореть. Чувствую себя озабоченной идиоткой, но как ни стараюсь, не могу отделаться от мысли о том, что сейчас произойдет в его квартире, а самое главное, хочу ли я чтобы что-то произошло? Да, видимо хронический недотрахприсутствие Димы перекрывает даже усыпляющее действие лекарств.
Хотя, с чего я решила, что сегодня будет иначе? Каждый раз, когда мы с Димой остаемся наедине, события развиваются примерно по одному сюжету. Тот день так же не стал исключением.
«С ума без тебя схожу…» – эти тихие слова, произнесенные хриплым шепотом, заставили мое тело немедленно отозваться, а спину призывно выгнуться, недвусмысленно намекая на мои желания.
А потом как всегда: волна обжигающей страсти, которая накрывает с головой, заставляя забыть обо всем, и ушат холодной воды в виде звонка Леши.
Интересно, а стоит ли считать такие вот звонки, в самые «интересные» моменты, знаками судьбы которые недвусмысленно намекают, что я делаю что-то не так? Пытаюсь закончить разговор как можно быстрее. В конце беседы сами собой с губ слетают привычные слова, которые я всегда говорю мужу на прощание:
«И я тебя целую, родной»
Кладу трубку и ожидаю очередную порцию негодования со стороны Димы, внутренне сжимаюсь, готовясь отразить атаку. Но он удивляет меня и, будто через силу выдавливая слова, произносит:
– Юль, я не выдержу так долго… это пытка…
– Тогда зачем ты приехал? – соглашусь, глупый вопрос, но я не могу его не задать.
– Потому что без тебя еще хуже…
Чёрт, испытываю какое-то ужасное чувство удовлетворения.
Не знаю, как объяснить, но от мысли, что ему тоже было плохо, что не одна я страдаю от всей этой ситуации, на душе становится легче.
Какое-то глупое эгоистичное чувство, но не могу его побороть, справиться с собой. Дима вызывает во мне настолько разные эмоции, что это порой пугает.
«Она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним».
Всплывают в голове бессмертные строчки классика, и я морщусь, пытаясь уверить себя, что уж у меня-то точно все не так.
Дима отвлекает меня от этих мыслей просьбой позировать ему и я не вижу смысла отказывать.
– Только не понимаю, зачем тебе это.
– Знаешь же, что красивая…
– Просто хорошо получаюсь на снимках, камера любит меня.
– И не только она…
Я замираю, не веря своим ушам. Неужели Дима только что признался мне в любви?
Нет, нет, нет, только не это, не сейчас, когда мои чувства находятся в полной сумятице!
Закрываю глаза, надеясь, что он не будет требовать от меня ответа.
Мое сердце сладко сжимается, и все ж я даю себе обещание, что все это закончу.
Но не сейчас, не в этот момент, когда я прижимаюсь к Диме, чувствую биение его сердца, размеренное дыхание, когда ощущение спокойствия, впервые за последние две недели, окутывает меня, и я растворяюсь в этом мужчине. От одного лишь осознания, что вновь нахожусь рядом с ним.
«Еще пару уроков, и все», – убеждаю я себя… и все закончится,
Если бы я знала тогда, как была близка к истине…
* * *
Привычным движением касаюсь кнопки с изображением цифры двенадцать, и двери лифта, с тихим жужжанием, закрываются передо мной.
Повернувшись, я рассматриваю свое отражение в огромном зеркале, раздумывая, зачем Дима пригласил меня сегодня к себе.
После его признания, мы встречались всего пару раз за две с половиной недели.
У Димы началась сессия, и он, как я полагаю, воспользовался этим предлогом, чтобы дать мне время, обдумать сложившуюся ситуацию, а возможно и сам хотел разобраться в себе.
Виделись мы лишь на уроках и то в присутствии Лерки. Дима как всегда держался легко и непринуждённо, границы моего личного пространства не пересекал, разговоров по душам и выяснений отношений не затевал, и на том спасибо.
Поэтому просьба прийти сегодня к нему в гости удивила и заинтриговала. Несмотря на то, что у меня были предположения о причинах, вызвавших столь неожиданное приглашение, я едва дождалась окончания рабочего дня, чтобы поспешить к дому с аркой и узнать наверняка.
А вот и нужный этаж.
Входная дверь распахивается, едва мои пальцы касаются звонка.
Дима появляется на пороге, и мы пару мгновений стоим, молча глядя друг на друга. На нем простые, бежевые шорты и белая майка, вот и весь незамысловатый наряд. С момента нашего знакомства волосы уже прилично отросли и теперь чуть вьются на концах, добавляя образу что-то хулиганское.
– Привет, – выдыхаю чуть слышно.
Не могу сдержать улыбки, рассматривая его с ног до головы, чувствуя, как сердце в груди начинает биться чаще. Как все-таки хорошо, что он пригласил меня, как же я соскучилась по нему с момента последнего занятия.
Дима усмехается в ответ, не отрывая от меня взгляда, и, хватая за руку, с заговорщицким видом, ведет в спальню. Я едва успеваю сбросить на ходу туфли, продолжая глупо улыбаться.
– Садись и закрой глаза! – произносит торжественно, указывая на кровать.
Ага, может мне сразу раздеться и лечь?
– Я лучше постою.
– И даже глаза не закроешь? – сдерживает смех, пытаясь изобразить обиду на лице.
– Нет.
– Эх, вот как тебе сюрпризы прикажешь делать? Никакого эффекта неожиданности!
Черт, ну вот так я и знала! Подарок! Мои предположения оказались верными!
Все дело в том, что в эту субботу мне стукнет двадцать шесть. Соглашусь – не самая большая и страшная цифра для женщины, но когда тебе двадцать пять – звучит зловеще. Я с ужасом ждала восемнадцатого июня, чтобы попытаться с достоинством пережить этот день.
Пару недель назад я убрала из соц. сетей дату рождения, что б не получать тонну банальных открыток и поздравлений, от людей, с которыми толком не общаюсь. Кому надо, и без напоминалок в интернете знают, когда у меня день рождения.
Но, видимо Дима запомнил или записал себе дату и теперь решил отхеппибездить меня заранее.
– Дим, не стоило… – я замолкаю. Готовые было сорваться с губ слова протеста застревают в горле, потому что в руках оказывается фотоаппарат моей мечты.
Nikon D3X – камера, на которую я пускаю слюни уже очень давно. Она обладает потрясающим динамическим диапазоном, трехмерным замером экспозиции… Но, что-то я увлеклась – о фототехнике могу говорить часами…
Что бы вам было проще понять, считайте, что Дима преподнёс мне кольцо, пусть с небольшим, но бриллиантом, которое я хотела очень давно. Аналогию с ювелирным украшением я провела не случайно – цена этого чуда техники доходила до двухсот тысяч, и потому была недостижимой мечтой для меня.
Я все же присела на край кровати, восхищено рассматривая превосходную, черную камеру, которая будто влитая покоилась в моих руках.
Касаюсь пальцами пластмассового корпуса – м-м-м само совершенство.
От моего внимания не ускользает тот факт, что фотоаппарат с объективом, хотя в продаже он идет без. Думаю, Дима не поскупился и на хорошую оптику, для такой-то техники. По моим подсчетам, сейчас я держу в руках сумму, составляющую половину цены автомобиля среднего класса.
С трудом отрываю взгляд от камеры и вижу довольное лицо Димы.
– Это стоит целое состояние! Ты с ума сошел?!
– Ты же хотела этот фотик, а цена… ну, у меня в арсенале есть камеры и дороже.
– Дим, я не могу это принять!
– Почему?
Следующие мои слова стирают довольную улыбку с его лица.
– Ну, во-первых, это очень дорого. Во-вторых, это УЖАС, как дорого, в третьих, как я объясню мужу наличие ТАКОГО подаркаи поэтому я не могу принять фотоаппарат.
– Юль, не усложняй! – садится рядом со мной, и я инстинктивно отодвигаюсь, боясь, что уж на таком расстоянии он сумеет меня «убедить».
– Сделай мне приятное, прими подарок, я дарю от чистого сердца.
– Заранее не дарят, – пытаюсь мягко, но все же отказать.
– Что-то подсказывает, что моего имени нет в списке приглашенных на праздник, – саркастически замечает Дима, ухмыляясь, и я смущенно отвожу взгляд.
– Ю…
– Нет…
– Ну, какая же ты упертая!
– А ты этого еще не понял? – усмехаюсь, всматриваясь в глаза, от которых у меня каждый раз захватывает дух. Интересно, это когда-нибудь пройдет?
Сама не замечаю, как взгляд опускается ниже, и я невольно вспоминаю, как впервые касалась его, лаская пальцами эти чувственные губы.
– Я тоже этого хочу, – вздрагиваю, возвращаясь к реальности, и понимаю, что мы с Димой находимся на опасно-близком расстоянии, сидя почти вплотную друг к другу.
– Хочешь чего?
– Поцеловать тебя.
– Я думала не о поцелуе.
– Нет? Тогда, о чем же ты размышляла, так пристально рассматривая мои губы?
– Я думала, что хочу сделать так, – провожу подушечками пальцев по его губам, наслаждаясь этим мимолетным прикосновением. Дима медленно, будто против воли, придвигается ближе и закрывает глаза. Не задумываясь о последствиях, подчиняясь лишь сиюминутному желанию, касаюсь второй рукой его щеки, поглаживая.
– Юль, не надо. Не сейчас, – будто пойманная на месте преступления, отстраняюсь и поспешно убираю руки, но Дима останавливает меня, хватая за запястья.
– Дим, что не так?
– Да все не так! Я дал тебе достаточно времени, ты приняла решение?! – отрицательно качаю головой, чувствуя, как мужские пальцы сильнее сжимают мои руки. В глубине души понимаю, что если бы смогла решиться на измену, то сделала бы это сразу же – в первый день, когда мы остались наедине в квартире. Но признаться в этом Диме, как и отказываться от наших встреч, я пока не готова.
– Юль, ты измучила меня, я на грани!
– Ты знал, на что шёл. Я с самого начала говорила, что…
– Но я не знал, что все будет так. Что ты будешь лежать в моей постели, я буду чувствовать твой запах…вкус, – будто в подтверждении своих слов Дима потерся губами о мою шею, вызывая мурашки.
– Ты знаешь, что когда ты уходишь, я лежу в этой чертовой кровати и вдыхаю аромат твоих духов, который остаётся на простынях? Представляю в мельчайших подробностях, что бы сделал с тобой… В каких позах и где именно мы бы это сделали. В моем воображении мы перетрахались уже во всей квартире, – его откровенные слова, вместе со сбившимся дыханием, лишали силы воли и способности трезво мыслить. Я почувствовала, как Димины руки легли на мою талию, теснее прижимая меня к его горячему телу.
А вот это уже запрещенный прием.
– Но особенно меня заводит представлять твою реакцию. Как ты будешь выгибаться подо мной, шире раздвигать ноги, без слов умоляя меня взять тебя сильнее, глубже…
Я судорожно сглотнула, слушая интимный шепот у самого уха. Глаза закрылись, а тело, помимо воли, обмякло в крепких мужских объятиях.
– А ещё я представляю, как с этих губ, к которым я не могу даже прикоснуться, срываются стоны и мольбы. Как ты выкрикиваешь моё имя, когда достигаешь оргазма…
Я услышала тихий, жалобный стон, но не смогла бы с уверенностью сказать, кто из нас двоих издал этот звук, а Дима тем временем продолжал «добивать» меня словами:
– Обычно в этот момент я кончаю.
Я представила, как он лежит тут, удовлетворяя себя, и думает обо мне…
Это было самое эротичное, что я когда-либо слышала от мужчины.
В следующую секунду Дима опрокинул меня на кровать, а сам медленно опустился сверху, давая почувствовать тяжесть своего тела. Я уперлась ладонями в его плечи, из последних сил стараясь сохранить самообладание, которое в данный момент летело ко всем чертям вместе с самоконтролем и здравым смыслом.
– Ди-им… – выдохнула жалобно, толком не понимая, хочу ли поощрить его к дальнейшим действиям или остановить. Он чуть отстранился и опустил голову так, что мы соприкоснулись лбами.
– Мне будто снова шестнадцать, и я уламываю девчонку впервые заняться со мной сексом.
– Ты лишился девственности в шестнадцать?
– Да, и поверь, даже тогда на уговоры и соблазнение я потратил меньше времени, – почему-то у меня не возникало даже тени сомнения. Этот парень всегда получает то, чего желает. Только проблема заключалась в том, что сейчас он желал меня.
– Ю, чего ты хочешь?
– Я не знаю, честно… Ты сам сказал: просто уроки, а там посмотрим… – я еще не успела закончить фразу, а Дима уже вскочил на ноги, будто я его ударила. Он взволнованно взъерошил волосы и заговорил, начав мерить комнату быстрыми шагами.
– Это, по-твоему, просто уроки?! Юль, не строй из себя дуру, это самого начала были не просто уроки, и мы оба это прекрасно понимали!
– А что это для тебя?! Дим, тебе легко говорить! Для тебя это развлечение между учебой и тусовками с друзьями, просто очередная интрижка, а у меня муж…
– Дура ты… Иди к своему мужу! – остановившись, он гневно посмотрел на меня. Я тут же села, чувствуя себя некомфортно под этим обжигающим взглядом.
– У тебя семья, а то, что я ревную до одури, тебе плевать! Ты думаешь только о себе и о своём муженьке! Играешь с мальчиком и уходишь обратно к нему, вся такая правильная! Бесит!
Я поспешно поднялась на ноги, чувствуя, что разговор уходит в опасное русло, но Дима тут же подскочил ко мне, заключая в объятия.
– Хочу, что б ты моя была. Ю, пожалуйста, хоть раз…
– Раз? А потом что? Ты наиграешься, поставишь ещё одну галочку и пойдешь дальше? – его руки в мгновение ока освободили меня из плена, безвольно повиснув вдоль тела. Дима сделал шаг назад, потом еще и еще один.
– Уходи…
– Но…
– Ю, уходи, иначе я за себя не ручаюсь!
Опустив голову, медленно покидаю квартиру. Видимо я перегнула палку, но приносить извинения не вижу смысла, это сейчас вряд ли поможет.
* * *
Прихожу домой и обессиленно падаю на кровать, чувствуя себя будто выжатый лимон. На автомате включаю телевизор и застываю, едва взглянув на экран.
Дайан Лэйн, в роли добропорядочной жены Ричарда Гира, пускается во все тяжкие, закрутив роман с молодым французом.
Сюжет фильма «Неверная», который я уже видела пару раз, в свете последних событий, воспринимается совершенно иначе. Я сижу, и как завороженная наблюдаю за разворачивающимся на экране действом, примеряя на себя ситуации, в которые попадают герои.
Да, пусть в фильме все иначе: у героини многолетний брак, ребенок, но все же, большинство измен похожи друг на друга, и этого нельзя отрицать.
В очередной раз задаюсь вопросом, а смогла бы я совершить столь отчаянный шаг?
«Ага, мечтаешь, что б все закончилось как в фильме? Хорошенькие у тебя желания!» – подает голос совесть.
Досмотрев кино, сворачиваюсь на кровати клубочком и просто смотрю в одну точку, краем глаза замечая, как на улице сгущаются сумерки.
Хлопает входная дверь, и через пару минут в комнату заходит муж. Включает свет и, не сводя с меня обеспокоенного взгляда, задает вопрос:
– Малыш, заболеваешь?
– Леша, иди ко мне, – тяну к нему руки, и он поспешно опускается рядом.
– На работе что-то случилось?
Обнимаю его, цепляюсь, будто утопающий за спасательный круг.
Вот он– мой оплот, тот, ради кого я терплю все эти мучения. Прижимаюсь к Лешиным губам жадно, неистово, ища хоть каких-нибудь эмоций, отклика. Муж ошарашено, но все же отвечает на поцелуй.
А мне ни холодно, ни горячо – никак, будто пью тёплый чай.
А с Димой по-другому все, уверена, его поцелуй я бы ощутила каждой клеточкой своего тела. Может я идеализирую свой запретный плод, но Дима – это глинтвейн. Пряный, горячий и такой опьяняющий, что теряешь голову от первого же глотка, а потом постоянно хочется ещё и ещё.
Но вот только на утро от глинтвейна может быть очень плохо, и я не должна об этом забывать, как бы мне не хотелось.
