Текст книги "Игра в нападении (СИ)"
Автор книги: Мария Киселёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Наконец закрывает за мной дверь.
Впервые вижу пентхаус не в дымке желания или утренней спешке. Два неравномерных этажа, второй куда меньше. Огромный окна, и уже примеченная мной зеленая терраса. Приятный естественный цвет мебели, жесткие ковры, по которым ходят босые ноги баскетболиста. Только сейчас замечаю повязку на его колене.
– А это не так?
Понимаю, что стою перед ним, разглядывая интерьер. Он обхватывает меня со спины.
– Черт…не думал, что мне так понравится, когда ты без маскировки.
Он говорит о повседневности одежды.
Сердце начинает качать кровь так, словно я на сумасшедшей пробежке, или фильм ужасов воплотился в жизнь. Эти объятия на несколько секунд…
Мэт отходит, лишая тепла. В пентхаусе почти жарко, но я покрываюсь мурашками. Он падает на диван. Замечаю жестяной контейнер на столике.
Парень молча закидывает ногу на большую сторону углового дивана, оставляя мне другую часть. Быстро избавляется от повязки черного цвета. Да, я читала что-то о его травме колена. И это не мешало ему носить меня по квартире, трахать на нескольких поверхностей, перенося вес на себя.
Он молча достает небольшой шприц, спиртовую салфетку. Делает все буднично, словно медсестра. Это нормально? Ему не стоит обратиться за уколом к врачу? Он не в вену, а прямо под коленную чашечку.
Все это время молчу, пытаюсь не показывать страха. Но с чего бы тому расползаться по телу?
Затем Мэт достает с нижнего яруса столика пепельницу и аналогичный кейс с готовыми самокрутками.
– Не отчитывай. – даже не смотрит в мою сторону.
– И не собиралась.
– Будешь?
Покачиваю головой.
Наши хмурые взгляды скрещиваются.
Откидываюсь на спинку дивана, поглаживая пальцем тонкую рельефную ткань кофты.
– Почему мне должно быть не все равно? Это твой способ справляться, тебе больно, так что…
Поднимаю руки, давая понять, что не то чтобы сдаюсь, а даже не вступаю в битву. И кстати…мне охренеть как не все равно.
– Мне нравится, когда ты здесь.
Вот так. Просто.
– Хорошо, потому что я очень хочу выйти на террасу. Можно?
– Вперед. Дай мне десять минут.
И…ничего такого не происходит, но встаю, обхожу диван терракотового цвета, за которым коридор к выходу на улицу. Чуть наклоняюсь, погружаю пальцы в его шелковистые светло-русые волосы, прижимаюсь к ним губами. Мэт быстро находит мои руки, сжимает пальцами, держится за меня.
– Посмотри на себя, Тыковка. – бормочет, подняв голову – Ты так близка к тому, чтобы я допрыгал на одной ноге и взял то, что мне нужно.
Чуть поворачивается, сжимает мои бедра. Мэт легко может перекинуть меня через диван, положить на себя.
– Еще раз станешь дразнить, и я тебя сломаю. Невольно.
Знаю. Внизу все еще неприятное жжение, но сейчас…хотя это неважно.
– Я не хрустальная, в отличие от некоторых. Не беспокойся. Я посижу на улице.
Это просто милое общение с больным.
Чуть кручу бедрами, чтобы он ослабил хватку. Сама не сразу понимаю, что надо бы отпустить волосы Мэта, чтобы отойти. Отлично получается. Не сразу, но получается.
У него приятный, роскошно современный дом, который не выглядит обжитым из-за идеального порядке. Кажется, что он только что куплен. Может, так и есть.
Прохлада вечера приводит в порядок. Пентхаус занимает восьмой и девятый этажи. С террасы открывается прекрасный вид на ритм Чикаго: небоскребы, два перекрестка, а еще, если перегнуться – Юнайтед-центр. Это и мило, и смешно. Мэт не отпускает работу даже дома, между ними небольшое расстояние. Даже в беспощадных пробках дорога заняла пятнадцать минут…для меня это были чертовы греьанные хреновы пятнадцать минут.
Я за эти дни узнала многое об играх Буллзов. Они проходят пятьдесят на пятьдесят в Юнайтед-центр, либо на вылетах вплоть до западного побережья.
Последний раз я была в самолете два года назад, переезжая из Пенсильвании в Чикаго. Большинство вещей были отправлены заранее службой доставки, можно было бы так сделать с друзьями, научными руководителем и сердцем. Но стоит признать, последнее прижилось за последний год, приняло Чикаго.
Сажусь на одинокий стул, стилизованных под раскладной пляжный. Заворачиваюсь в тонкий плед, лежащий на нем. В стороне замечаю стойку с еще четырьмя сиденьями. Это успокаивает, к нему приходят компаниями.
Поворачиваюсь, чувствуя прожженный одновременно с этим гнилой запах травки. Я была студенткой, да я вечная студентка! Мне известно немало о разрешенных во штатах развлечениях.
– Десять минут не прошло.
– Прошло пятнадцать или больше.
Уже одиннадцать вечера.
– Мне нравится. – киваю на город.
– А мне – нет. Идиотские небоскребы.
Смеюсь.
– Да, и без них бы легко решили земельный вопрос, не начали бы строить офисы на каждом шагу, а шестиэтажные дома не заполонили Чикаго.
– Как считаешь, Беглянка, меня реально это волнует?
– Ты зол, что я ушла вчера? – поворачиваюсь к Мэту.
– Если ты не хотела оставаться, то почему я должен быть недоволен твоим желанием?
– Кажется, кто-то прорабатывал это с психологом. – улыбаюсь, а затем опускаю глаза на его колено – Тебе больно? Вернемся в дом?
– Только чтобы никто не видел, что я с тобой сделаю.
– Я серьезно.
– Тыковка, я пропущу пару тренировок, чтобы восстановиться и все. Врач сказал, это не станет проблемой для участия в сезоне, а значит, все более, чем отлично.
Хорошо. Это хорошо.
Большая рука Мэта дотрагивается до пуговицы моих джинс, поднимается вверх под пуловер, скользит по животу, касается бюстгальтера, прокладывает обратную дорогу, мягко обхватывает мою шею.
Я не смею двигаться, издавать звук, кроме прерывистых вдохов. Мэт толкает меня за шею, целует так, словно мой рот – интереснейший из объектов исследования. Сама отстраняюсь, поднимаю лицо. У обоих пьянящие взгляды, а на губах вкус травки. Это марихуана. Плевать на то, что в другой ситуации меня бы вывернуло наизнанку. Хочу быть ближе.
– Я серьезно. Мы не остаемся здесь только ради тебя.
Понимаю, поэтому выбираюсь из его рук, чтобы забежать в гостиную, но хромающие шаги мужчины легко нагоняют. Он заставляет распластаться на диване. Мои ноги обхватывают крепкий корпус, а мужские пальцы с легкостью распускают мои волосы, зарываясь в них носом.
– Мэт… – не понимаю, что это за звук из моего горла.
Мольба? Приказ? Междометие? Мы судорожно вдыхаем друг друга, расстегиваю джинсы, спускаю резинку его домашних шорт. Бедра горят.
– Сегодня я постараюсь, договорились?
В ту ночь Мэту было недостаточно моих движений верхом, что же…я действительно прилежная ученица, учитываю все замечания. И сегодня, когда избавляемся от одежды, сажусь спиной к мужчине.
– Блядь, Джуд, ты…
Делаю всего пару движений вверх вниз рукой по его члену, пускай незачем, он давно стоит. Трусь об его пах, подставляя задницу ближе к Мэту. Он мнет ее, скользит руками по моей спине. Оба протяжно стонем, когда я насаживаюсь.
О, теперь это не марафон, мы смешны, почти подростки, потому что мужчина кончает совсем скоро, и ему хватает нескольких манипуляций пальцами, чтобы и мое тело содрогнулось и ослабло в экстазе.
Смотрю на время. Нет, секс был больше восьми минут, но кажется, мне всегда будет мало. И с такой же вероятностью я согласна на то, чтобы для Мэта это был просто секс, потому что мне нужны моменты прикосновения, ощущение защищенности в его квартире и запах…любой, главное, чтобы им пропиталось дыхание мужчины.
ГЛАВА 7
ДЖУДИ
Я сказала Мэту, что не могу остаться, уехала ранним утром, мне нужно привести себя в порядок перед работой, прихватить ipad и папку с отчетом за сентябрь, сегодня тридцатое. Удивительно, как пролетает жизнь.
– Доброе утро! Итак, сегодня у нас тема, насчет которой попрошу вас не быть радикальными. “Мужчина в постиндустриальном обществе”. Почему я выбрала эту тему? Потому что понимание этого поможет нам увидеть строение патриархальных культур, а в свою очередь и культурного ландшафта. Думаю, стоит начать с различения всех вышеперечисленных понятий в дифференциации стран…
– Простите за опоздание.
Все пятьдесят с лишним человек, пришедшие на сдвоенную лекцию, поворачиваются в сторону Мэта. Он подходит к кафедре с керамической кружкой кофе.
Я держусь со спокойствием Снежной королевы…нет, это не так. На миг прикрываю глаза, чтобы не видеть самодовольного лица и того, как мужчина едва заметно прихрамывает. Аудитория синхронно следит за баскетболистом.
– В следующий раз, как опоздаете, постарайтесь незаметно занять свое место, мистер…
Поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Я последняя, кто может не помнить его фамилию. А теперь без шуток. Эйнер давал верные ответы…ну хотя бы не участвовал в длительных спорных по своей правомерности дискуссиях. Во время них я качала головой и пила отличный кофе. Где Мэт его раздобыл?
– Даже не думай. – шиплю, когда он подходит после лекции.
У меня сразу же вторая. Одна группа еще не разошлась, вторая вот-вот подтянется.
– Мне даже нельзя лично сказать, что мой папа без ума от твоей строгости к игре и хочет поболтать?
– О, Мэт, никаких знакомств с родителями. Я не вижу на себе кольца, хотя ты так привык быть рядом с ним. – говорю о баскетболе.
Спешу уйти, всовывая ему чашку. Главное, не обращать внимание, что все смотрят.
– Порадуй одинокий стариков, которым понравилась по разным причинам. Они не то чтобы консервативны, но при них руки при себе. А ты знаешь, в чем они любят…
– Ты опять манипулируешь мной перед всеми.
Только у Мэта нет тренировок – он тут как тут!
– Не все проработал с психологом. Дай ответ до среды, маме нужно выбрать лучший кусок свинины.
И слышала ли это проходящая рядом группа парней? И хотели ли они автограф Мэта? Да! Да!
– И я не спросил, какой кофе ты любишь?! – толпа разделила нас.
– Тот, что вы не достанете, мистер Эйнер!
***
МЭТ
Я, Адам, Терри и Лэндон – единственные в команде без постоянных партнеров. Правда, с последним мы не сходимся в паре вопросов. Например, привлекательности женщин.
Друзья уже сутки подкалывают, что я отказалась от роли барного напарника по окончанию игры. Разумеется они не посчитали травму достойной причиной, они видели Джуди, и наше “шоу” в клубе пару дней назад.
После матчей я часто подцеплял девушек первым. Несмотря на усталость, всегда хочется выплеснуть адреналин. Что же, это был почти тот же случай. Только на этот раз подцепили меня, и это была рыжеволосая Ведьмочка…Тыковка. Все еще не определился с ее прозвищем, ни одно не выводит Джуд из себя, почти обидно.
Девушка не может отказаться от ужина с родителями, несмотря на то что к полудню вторника от нее и нет сообщений. А папа и мама настроены решительно, пускай я приводил девушек в их…наш дом ранее. Один раз это была русская модель, второй – двоюродная сестра сокомандника. Каждая на месяц. С Джуди же прошло чуть больше двух недель. У нас отличный секс без сумасшедших экспериментов, даже если он длиться треть ночи. И секс был всего два раза, не так много встреч и мало-мало касаний.
Едва не стону, вспоминая, как она поцеловала меня в волосы, когда я пытался проглотить боль после укола. Это не понадобилось, острые ощущения в колене мгновенно ушли. А до этого нам обоим срывало два раза крышу – в первую встречу и на нелепом Вечере сделок.
Ведьмочка понравилась папе тем, как серьезно наблюдала за игрой, задерживала дыхание на рисковых моментах, штрафных. Разумеется, все со слов родителя. Мама – чувствительная писательница романов, не способная избавиться от эстонского акцента, просто влюбилась в Дужди. Кажется, Сабрина заразила ее своими чарами. Все знакомые с женой капитана и его дочкой знают: к ним невозможно остаться равнодушными.
Родители никогда не давили на насчет личной жизни тем более, боже упаси, внуков, но им нравится быть причастными. Кажется, иногда я пытался разглядеть хоть в одной девушке нечто приемлемое, только бы познакомить с родителями. Им легко понравится, главное – нравится мне. И вот, моя гордость – Джуди.
Я заполучил ее, достиг цели. Но кажется, у нее получилось куда лучше. Она привлекает меня так, как давно и…да наверное никогда. У меня не было серьезных отношений, максимум близости – провести двое суток в одном бунгало на Бали, и после этого воротило.
Кроме прочего, никогда не засовывал самолюбие подальше, но тут не спрашиваю, понравились ли ей корзины цветов осенних оттенков, съела ли она свой любимый шоколад. Обожаю Бетс за наводки, нужно вытянуть еще что-нибудь…книги? Тыковка наверняка обожает книги!
Она пишет ранним вечером.
Ведьма: Хорошо, но если выкинешь что-нибудь, я встану и уйду.
Я: Выкину что-нибудь?!!!!! Это не про меня. Заеду в шесть.
Кто-то в ловушке.
С этими мыслями провожу больше пяти часов на съемке рекламы спортивного инвентаря. Не кощунство ли, что в моих руках одновременно и баскетбольный и волейбольный мячи? А Джуд так мило пыталась играть на пляже…блядь.
***
МЭТ
В Чикаго обманчивая погода. Вчера солнечно и плюс двадцать четыре. Сегодня пятнадцать и ливни. По прогнозу, на следующий день двадцать восемь. А в пятницу начинается настоящий октябрь – не выше семнадцати и ливни.
Стою у крыльца дома Ведьмочки, быстро прячу ее под зонтом.
– Привет. – делает вид, что не удивлена, запахивает тонкий плащ.
Она в коричневых джинсах и незаправленном голубом свитере. Ее любимое и идеальное сочетание цветов. Мне нравится, что она не наряжается, как на красную дорожку.
Садимся в машину, которую она еще не видела – высокий Mercedes. Джуди плевать. Она без стеснения опускает панель перед сидением, открывает зеркало. Снимает с запястья тонкую резинку для волос, зажимает между зубами и собирает свой рыжий ураган в хвост. Не могу не коснуться ее локонов.
– Зачем ты это делаешь?
Зачем издевается и зачем перетягивает волосы.
– На улице влажно, я превращусь в одуванчик, а теперь едем. Чем раньше начнем, тем раньше закончим.
– Меня даже не отчитают за произошедшее в университете. – слушаюсь, выруливаю на дорогу.
– Второй раз, Мэт. Я не имею никакого права тебя отчитывать, так что оставь свои ролевые игры учительница-ученик при себе.
Снова не понимаю, в настроении она или нет.
– Окей, ликбез. Я перевез родителей три года назад. В нынешней доме они меньше полугода, так что обожают говорить о том, как его обустраивают. Папа работает дистанционно в…
– Мэт, притормози. – затем кричит – Не машину!
Сзади громко сигналят, продолжаем путь.
– Кажется, для этого и нужно общение. У меня не экзамен по их жизни. Я согласилась, только потому что твои родители выглядят милыми людьми, и ты от меня не отстанешь.
– Ты не знаешь даже их имен. – недовольно увеличиваю скорость.
– Хорошо. – выдыхает, словно сдается, но это не так – Как зовут твою маму и папу? Но знай, и это мне не пригодится, только миссис и мистер Эйнер.
– Мэрилин и Якоб. Они эстонцы до мозга костей, именно по крови. Не такие консервативные, как остальные.
– Эстонский менталитет стоит между скандинавским и немецким. Я поняла, что твои родители не карикатурные эстонцы. В первую очередь посмотрев на тебя, во вторую – на них на игре.
Наверняка она узнала все об эстонских традициях, как о баскетболе перед матчем.
Мы говорим не много, но мне нравится сам факт дорожной беседы.
– Вау… – с неподдельным восторгом выдыхает Джуди.
Паркуюсь у небольшого дома с плоской крышей. Риэлтор говорил что-то о минимализме и контемпорари. Уверен, Ведьмочка знает об архитектуре куда больше, хотя…она просто умеет наслаждаться, как видом с моей террасы или нашим сексом.
Коттедж снаружи в серых и бежевый оттенках с японской растительностью на каждом шагу. Маме нравится, значит, не зря трачу тысячи на садовника и специалиста по ландшафтному дизайну.
Достаю с заднего сидения две бутылки насыщенного красного вина. В родительском доме полно алкоголя, пускай они почти не пьют. И все же нужно было принести что-нибудь под традиционную свинину.
Мне весело от того, как волнуется девушка, когда открываю перед ней дверцу машины.
– Тыковка, ты сама согласилась.
– Всегда помни, что у меня есть на тебя задание. Вынуждаешь придумывать все нечто более и более страшное.
Я смеюсь так громко, что папа сам открывает входную дверь, высовывает голову.
– Поторопитесь! Скоро начнется гроза.
Подталкиваю ее в спину.
– Прекрати. – шипит, берет себя в руки.
***
ДЖУДИ
Прохожу в дом, прекрасный не только снаружи, но и внутри. Это едва ли не противоположность с родительским гнездом. Не так тепло, но по-семейному и…это аромат Мэта. Он пахнет не своей квартирой, а этим домом.
– Привет! Мы так рады, что вы приехали. Все хорошо, вас не занесло? Начинается такой ливень.
– Добрый вечер, миссис Эйнер, мистер. – пожимаем друг другу руки.
Они щебечут о том, чтобы мы проходили, предлагают розовые тапочки для гостей. Рядом с ними стоит пара огромных, разумеется, сыночка. С меня снимают плащ и заставляют идти первой, затем мыть руки и так далее, пока не оказываюсь а столовой. Здесь все так же просто и стильно.
Мэрилин часто и смешно поправляет уложенные короткие волосы. Полностью седой мистер Эйнер ростом под метр девяносто, лицом и телом выглядит просто отлично для своего возраста. Им наверняка около пятидесяти пяти.
Кажется, я здесь, чтобы набрать массу, потому что подают мульгикапсад, картофель, свиные стейки.
Якоб увлеченно рассказывает об игре, задает мне вопросы. Мэт недовольно просит прекратить говорить о фоле, который ему дали в третьей четверти. Под вино Мэрилин устраивает мне допрос. Родители, школа, увлечения, учеба, работа.
– То есть ты ученая?
– Именно так.
– И это действительно захватывающе, открывать что-то новое? – медленно, словно боясь подступить, спрашивает она.
– Я не открываю – изучаю. Да, я это люблю. Может, меня так воспитали.
Уже обсудили бабушку и дедушку. Старательно обхожу тему родителей.
– Мэри, работа подождет, лучше расскажите, как вы познакомились.
Неожиданно слышать это из уст мужчины, и все же удивительно для самой себя нахожу другую тему.
– Прошу прощение, что не могу оторвать глаз. Знаете, вы очень похожи на одну писательницу, Элен Кройф. – уже знаю ответ, у меня хорошая память на лица.
– Mu jumal! – всплескивает руками.
Мужчины одинаково опускают глаза в стол и трут переносицы.
– Так и есть! Я более чем похожа на себя.
– Ваши книги сменяли друг друга и становились настольными для мамы, то есть натумбочными. – в спальне рядом с лампой.
Она автор тех самых романов в мягкой обложке, ее лицо на обратной стороне. Ничего плохого, десятки тысяч охватов, но мне так весело. Особенно от мысли, что первый, на кого я мастурбировала, был с обложки книги о каком-то мужчине короле драконов.
– Как это мило, Джуди. А ты сама…
– Думаю, в это время она читала что-то ближе к Карлу Марксу. – вставляет Мэт.
Пинаю его под столом.
– Не совсем так. Это не мой жанр, но я как-то читала статью по физике, только потому что мне нравился автор, так что…
Женщина с карие глазами, чуть менее насыщенными, чем у сына, смеется. Теперь баскетболист пинает меня. К слову, стол выше привычных явно ради него.
– И все же. Теперь ваша история. – миссис подпирает кулаком щеку.
– Мы встретились в баре.
– А потом через общих друзей. – продолжаю, чтобы из Мэта не вырвалось лишнего.
– И… – в нетерпении Мэрилин.
Не дождутся.
– И Мэт пригласил меня на игру.
– И посещал лекции Джуд по социологии культуры, и мы прятались в Юнайтед-центре.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
– Знаю, что вы хотите услышать. – поглядываю на насмешливого парня, с которого быстро спадает спесь – Между нами ничего нет.
– Как бы ни так! – Мэрилин.
Все вздрагивают от веселого тона.
– На первые ряды водят только девушек и родственников.
Почти повторяет слова Сабрины, может, украла у нее же.
– На билете это не написано. – пожимаю плечами.
Мистер Эйнер хочет что-то сказать, но я прерываю.
– Это просто смешно, и…
– Все на несколько секунд замолкают, чтобы подумать над своим поведением. – выдает ораторским голосом Мэт, и в этот момент…
Быстро нахожу руку мужчины, сжимаю ее, когда свет моргнул, а затем с щелчком погас. Мы не видели молнию, но теперь на дом грузом обрушился гром. Кухня оказалась не в кромешной тьме. Солнце зашло, но синева вечера и фонарики на телефоне позволяли разглядывать вещи.
– Ведьмочка боится темноты? – наклоняется к моему уху.
– Да, Ведьмочка из пугливых. – вынимаю руку из его.
Проверяю зарядку телефона. Неплохо, семьдесят процентов, пускай мой старичок и сядет куда раньше остальных.
– И ничего между нами нет.
– Если не прекратишь, я покажу, насколько у нас ничего нет в одной из комнат без шумоизоляции.
Спасибо, что в это время его родители оценивали возможные потери в холодильнике и искали план дома, чтобы найти генератор.
– Он на улице, так что в дождь не запустить. – говорит Мэт, словно сам проектировал дом.
– Ох, ладно, тогда спасаем пирожные с заварным кремом. – суетиться миссис Эйнер.
Слаженной командой уносим посуду на кухню.
– Как понимаю, никого не волнует, что у меня завтра тренировка. И в принципе я давно тебя просил, мам, не дел…
Мэт хочет еще поныть о том, что ему нельзя эти сладости, пока я роюсь в своей сумке. Достаю контейнер средних размеров.
– У меня с собой марципан, пусть он и не испортится, но нам нужно испортить твою диету.
А она действительно есть, порой искушенная небольшим количеством алкоголя.
– Это глупо, но единственное, что нашла связанное с эстонской кухней, и что была в силах сделать – лепить и окунать в шоколад.
Мэрилин пересыпает шарики в тарелку.
– И при таком свете не подскажу, где горький, где белый или молочный. Но они там есть.
Вроде бы…я и вправду убила на это вчерашний вечер. Простите, первокурсники с непроверенными эссе.
– Это так чудесно, Джуди! А если Якоб поскорее уберет наш покупной марципан, будет еще лучше. – шикает на мужа.
Поджимаю губы, пускай никто и не заметит улыбки. Вздрагиваю, когда по моей спине пробегают пальцы Мэта. Знаю, что он хочет сказать.
– Это приличие. – тихо.
– Милые оправдания.
Беру шарик и кидаю ему в рот, чтобы заткнулся. Быстро убираю руку, предполагая, что может прийти ему в голову даже при родителях.
Мы остаемся еще ненадолго, ждем, пока закончится дождь, чтобы Мэт мог выйти и запустить генератор. Я устала препираться с ним и его родителями. Такое чувство, что все пытаются доказать, что между нами любовь, и это я одна упираюсь рогами…черт, я заражена Чикаго Буллз.
Нас не провожают до коридора, чтобы лишний раз не оступиться на углах. Думаю, крикнем “пока” через окна, и все! На самом деле, я не то чтобы хотела сбежать. Эйрены оказались приятными собеседниками. С ними легко обсуждать баскетбол, жизнь в Таллине, марципан.
Со своими родителями я начала разговаривать совсем недавно, мы никогда не были особо близки. В подростковом возрасте моими главными собеседниками были бабушка с дедушкой – выходные “родители”. Они могли любую тему превратить в урок игровой формы. Когда стала постарше – в часовую лекцию, от который не отвертеться. Одновременно с этим, они не забывали меня баловать, вспоминать, что я ребенок. Мы ездили в Милуоки, Вашингтон, Питтсбург. Со средней школы бывали на дне открытых дверей Пенсильванского университета. Наверное, мне бы хотелось быть рядом с ними и не думать о том, что я могу ошибиться. Мы до безумия любим друг друга, но у меня нет права забыть урок. Родители же всегда были…обычными родителями. Не настолько расположенными и радушными как Эйроны с Мэтом, но…разумеется, свои, подходящие.
Надеваю ботинки.
– Отличное знакомство с родителями. Еще и в интимной обстановке.
– Прекрати. – отталкиваю бедром.
Чуть не падаю, теряя равновесие, но меня ловят. В коридоре через блок стекла у входа проникает тусклый свет.
– Это знакомство с миссис и мистер Эйнер, а не твоими родителями. Десятый раз повторяю: – выхватываю плащ – между нами ничего нет.
Тогда какого черта я здесь забыла?
– Ну да, всего-то пару раз занялись сексом, и сходим с ума друг по другу. Класс, Ведьмочка! Ничего!
В этот момент раздается треск, начинает часто моргать свет, пока через пару секунд не стабилизируется. Тогда и вижу родителей Мэта в конце коридора. У Мэрилин отвисла челюсть, в руках мой контейнер. Сам парень при свете быстро теряет смелость.
– По крайней мере тебе понравилось. – про секс, он громко сглатывает.
– Доброй ночи. – почти выбегаю из дома на холодный воздух.
Удивительно, как остатки дождя, крошечные брызги не шипят на моих красных щеках. Прислоняюсь спиной к машине. Она стоит под навесом, от моих движений включается свет.
– Я тебя прикончу. Серьезно, Каланча.
– Каланча?! – всовывает контейнер.
– Последнее, что ты должен делать, так это смеяться! – угрожаю пальцем.
Но он заливается от прозвища, которое я ему дала при первой же встрече и ни разу не озвучивала.
– Просто…Блядь, Мэт! Отвези меня домой, а завтра умри на тренировке, договорились?
Распахиваю дверь машины раньше него.
– Все, что пожелает моя девушка.
– Слушай. – поворачиваюсь к нему – До тренировки ты не доживешь.
Зла, кричу, угрожаю, но не спорю.
В этот вечер Мэт получил только два добровольных поцелуя и вынудил на шесть или шестнадцать.
ГЛАВА 8
ДЖУДИ
Стоит ли сказать, что этот самовлюбленный парнишка живее всех живых после тренировки и умудряется писать мне полдня? Отключаю уведомления после его приглашений на званный ужин, мне и без него хватает светских мероприятий.
В эту пятницу благотворительный вечер научного фонда Иллинойса. Старшие-старшие миссис и мистер Кэмпбелл просили прийти.
И так смешно наблюдать, как зал Иллинойского государственного университета, на который явно ушло средств больше, чем на исследования, набивается сотней людей. Думаю, продай пара женщин серьги, и аукцион можно считать закрытым. Правда, эти же серьги сняла бы с бабушки, а с дедушки запонки. Неважно. Сейчас мы наслаждаемся обществом друг друга и мыслью о филантропии.
Вайноне и Риду Кэмпбелл чуть за семьдесят. Они одеты в аналогичные смокинги, на бабушкиной шее стильно висит лента галстука-бабочки, в ушах – приемлемого размера бриллианты. Дедушка не скрывает седину, бабушка же чуть маскирует ее за светлой краской. Они выглядят идеально, и я продолжаю подыгрывать, делать вид, что не знаю, что они наняли стилиста.
Я надела свои обычные черные брюки, в которых нередко хожу на работу. Сверху атласная синяя блузка на запах, которую держат крупные ленты вокруг талии. Из украшений позолоченное серебро, в руке маленькая черная сумочка.
– Жозефина, были бы мы в Москве девятнадцатого века, кого-то бы отправили на ярмарку невест.
– И то на пару секунд, до первого мужского взгляда. – поддерживает дедушка, целует в щеки:
"Что ж, матушка? за чем же стало?
В Москву, на ярманку невест!
Там, слышно, много праздных мест".
Они последние годы увлекаются русской литературой. Видимо, слишком хорошо живется.
– Мне нравится, когда ты выпрямляешь волосы. – говорит бабушка – Кажешься такой взрослой.
– Бабуль, мне двадцать шесть.
Она чуть недовольна таким обращением, но улыбается.
Зал, собранный словно из малахита и мрамора, становится шумным и тесным. Отказываюсь от предложенного бокала. Я слишком много пью и ем жирного. Итак не пригодился ремень для брюк.
Дедушка рассказывает о новом ректоре, который так мучается, что пытается передать бабушке свою должность, но Кэмпбеллы не дураки и никогда не откажутся от свободного преподавания и редких правовых практик.
Многое пропускаю мимо ушей, что мне несвойственно, потому что живот сжимает, а пульс отдает жаром в щеки. Я…просто знаю, что он здесь. Чувствую присутствие и…верно.
Мэт стоит у кресел с парой таких же высоких парней. К ним периодически подходят от компании к компании, что и остается неизменным – его взгляд через весь зал, направленный на меня.
– В аукционе участвует и баскетбольная команда Иллинойса – Чикаго Буллз.
О, дедуль, ты думаешь, я не знаю…
– Ммм…Они наверняка без задней мысли потратят деньги, что только на руку фонду.
– И это тоже.
– Баскетболисты выставляют подписанные джерси и мяч с одного из крупных чемпионатов.
Бабушка рассматривает пузырьки в бокале. Предполагала, что она о чем-то задумалась, но как бы ни так. Профессор Кэмпбелл опустила глаза, чтобы не спугнуть приближающуюся катастрофу. Нет-нет.
– Простите, я на минуту.
Ухожу быстрее, чем способна на каблуках, так что едва не спотыкаюсь. Перехватываю Мэта, пока он не дошел до моих родственников.
– Джерси на аукционах? – удивляюсь.
Отходим к одной из колонн.
– К черту майку. – мы не виделись двое суток – Ты такая красивая.
А еще ему нравится, когда я в свитере и джинсах, а еще он самовлюбленный кретин, который так любит выставлять меня в плохом свете.
– А тебе идет смокинг. – это правда.
Концентрируюсь на каждой пуговке рубашки. Я все еще зла, что приравнивается к слову “заведена”.
– Тебе не надо покупать джерси за тысячи. Есть в моей прачечной.
– Я не буду стирать твою одежду! – смеюсь на его улыбку.
– О, у нас перемирие. – тут же продолжает – То есть ты невольно меня игнорировала, и я не напрасно думал привезти тебе пару запасных телефонов?
– Мэт. – вздыхаю – Да, мы неожиданно оба здесь, и неожиданно оба влипли в отношения…не в том плане…друг с другом. Пожалуйста, веди себя прилично. На расстоянии.
Он наклоняется, у меня в прямом смысле дрожат коленки.
– И если проверю, то ты будешь суше Сахары. Так?
– А если я сделаю пару движений, тебе не придется искать уборную. Так? – передразниваю.
Он отстраняется. И кажется движений делать не придется, все в глазах.
– О стирке. Форму как раз покупают грязную.
– Фетишисты.
– Ммм…а ты будто не кайфуешь с моего запаха.
– Ты о травке? – не дура, говорю одними губами, но это угроза – Нас видят. – я о фотографах.
– Выглядишь идеально. Или хочешь, чтобы я подсказал им твою рабочую сторону?
Вереница людей начинает тянуться к двери – первый аукционный зал. Второй, куда собираются родственники, еще не открыт.
– Минуту, Ведьмочка. Потрачу немного на… – всматривается куда-то поверх моей головы – видимо, фарфор. Он подойдет к моей посуде?
Только теперь на невинном вопросе заливаюсь краской.
– Я ни разу у тебя не завтракала.
– Тогда будем завтракать, обедать и ужинать из китайского фарфора. – уходит.
Да пошел он. Хренов весельчак. А мне нужен меланхолик с серым лицом? Без понятия. Мне необходима ночь с подругами, чтобы все разъяснить. Не понимаю, что происходит между мной и Мэтом. Мы то чужие люди, просто занимаемся сексом, то подолгу говорим и ездим к родителям. И позавчерашний случай, кажется, нас только сблизил.
– Жозефина, серьезно? – хмурит пушистые брови дедушка – Спортсмен, положивший две третьих жизни на собственное тело?
– Нет, он не безмозглый. – говорю то, что он не решался произнести – Как и я, ты это знаешь.
Всегда работает. Если начнет возмущаться, значит, оскорбит.
