355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мария Карела » Каскадер » Текст книги (страница 2)
Каскадер
  • Текст добавлен: 6 сентября 2016, 23:58

Текст книги "Каскадер"


Автор книги: Мария Карела



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Тотчас рядом послышался плеск, холодные и сильные руки схватили ее за запястья, до синяков. Эти же руки не позволили ей уйти на дно. Руки, правда, были более холодными, чем вода зимой. Спаситель аккуратно положил ее на берег, и вылез из воды.

Его не было среди встречавших. Еще бы – если бы она увидела его на берегу, то и думать бы забыла про остальных чудиков.

Выловивший девушку оказался сногсшибательной красоты молодым воином. То, что он прыгнул за ней в воду чуть ли не в полном боевом облачении (как только не утонул!), привело ее и вовсе в совершенный восторг. Длинные темные волосы хоть и намокли, все равно украшали этого человека, а интересная бледность как нельзя более подходила к его виду, да вот только глаза… были они белыми, абсолютно белыми, ни радужки, ни зрачка – просто пустота. Не человек… Не человек…

– А хорошо, что ты не человек, – неожиданно сказала она и вздрогнула от неожиданно, как ей показалось, рухнувшего на нее холода.

– Такое впечатление, что тебе тоже хочется к нам присоединиться. Все – идите прочь, я сам отведу сказительницу к князю, – холодно произнес «спаситель». – А ты, Чудило, использовал бы свои заговоры – видишь же, она вымокла.

Чудило – тот самый бесенок – недовольно насупился, и все же что-то пробурчал, отчего девушке вмиг стало жарко. От нее повалил пар, и она вскрикнула от этого.

– Может, и тебя, Велимир, подогреть, или ты у нас тепла боишься? – насмешливо спросила русалочка и серебристо рассмеялась.

«Велимир», – повторила брюнетка про себя, еще раз взглянув на воина. Интересно, кто он?

Пока она разглядывала Велимира, встречающие убежали. Над гранитным берегом повисла неловкая тишина, прерываемая только плеском волн.

– Ты долго собираешься стоять здесь, сказительница? Я не намерен долго ждать, а князь будет недоволен задержкой.

– Какой князь? И кто ты такой? – резко спросила девушка.

– Князь – Венцеслав Лунный. Он все сам расскажет тебе. А я – Велимир, княжеский воин, упырь.

– Кто? – ахнула зеленоглазая и снова чуть не свалилась в воду.

– Упырь, – спокойно повторил он, – если ты начинаешь вспоминать глупые человеческие сказки, то тебе же хуже. Теперь ты будешь видеться со мной довольно часто.

– Почему? – жалобно произнесла она. – Зачем вы…

– Князь объяснит, – жестко ответил Велимир и решительно пошел по тропинке в глубь леса. Девушка побежала за ним – ничего не оставалось больше.

Бархатные заснеженные ветви так и норовили сбросить на нее свой груз, так что после сотни пройденных метров она была такая же мокрая, будто Чудило и не сушил ее. Было очень обидно, и даже не верилось, что вся эта мрачная чепуха начиналась с ощущения чуда.

И тут – неожиданно – девушка и упырь уткнулись в ворота невысокого терема (иначе не скажешь). Велимир открыл дверь и отчего-то вежливо пропустил девушку вперед. Они быстро прошли через темную залу, которую она не успела толком разглядеть, и вошли в княжеские покои.

Только вот обычно – по крайней мере, брюнетка искренне была в этом убеждена – княжеские покои расписывали красным и золотым, а тут все было серое, зеленое, синее и серебряное. На полу – ковер из волчьих шкур, под потолком – десяток мерцающих зеленоватых ламп на серебряных нитях.

В этом свете все казалось каким-то неземным, загробным. И существо на серебряном троне тоже живым не казалось.

Это был высокий седой старик с белым, нереальным лицом. Зато глаза у него были уж очень энергичными – зелеными, пылающими.

– Спасибо, Велимир, – произнес князь Венцеслав Лунный. – Нет, погоди, не надо уходить, тебя это тоже касается. Итак, Наина, ведь так тебя зовут, не так ли? – Девушка ошарашенно открыла рот, но князь остановил ее движением руки. – Вероятно, ты удивлена, почему это тебя называют сказительницей и почему ты находишься не в самой живой компании.

– Удивлена, – согласилась она. – Мне сообщили, что вы все объясните мне.

– Да, – сказал князь, – разумеется. Все дело в том, что ты всегда была мечтательницей. Магия… эти твои стихи… ты никогда не замечала, что пишешь правду?

– Нет, – она коротко рассмеялась. – Это слишком похоже на…

– Припоминаешь фэнтези, которое успела прочитать? – Лицо у князя не менялось, только глаза таинственно и магнетически мерцали. – А что, если у тебя есть возможность вернуть магию в этот мир? Позволить вернуться сказке?

– Сказка – это ваш Велимир? – ехидно спросила она.

– И Велимир – тоже. Разве он не прекрасен? Он – мой лучший воин, он – моя главная надежда. Я советую тебе представить, какой станет культура, когда в мир хлынут наши создания! Магия вновь вернется в этот мир, и ты сама сможешь понять, что значит творить чудеса, ведь ты – очень сильная волшебница.

В этом месте разговора Велимир показался брюнетке не таким уж плохим. Действительно… если она – волшебница… и очень сильная… почему бы ей не проявить, наконец, себя и…

– А какая цена за все это? – спросила она, опомнившись.

– Велимир, объясни, пожалуйста, – устало произнес князь.

Велимир резко схватил ее за руку и вытащил в ту темную залу. Он крепко прикрыл за собой дверь, и резко ударил девушку по щеке. От обжигающей боли она упала на пол и почувствовала, что ей на грудь поставили ногу в кованом сапоге. Несильно, но со значением, очевидно. Она замерла, не желая, чтобы Велимир продолжил движение.

– Цена… ты много выдумала, сказительница. Ты думаешь, что князь уговаривает тебя снисходительно принять эту твою силу, волшебную силу? Ты ошибаешься. Просто он рассказывает, какие ты еще подарки получишь вдобавок к своей собственной жизни. Если сейчас ты не согласишься, я убью тебя. Потом он – оживит, и все равно заставит сражаться на своей стороне.

– Сражаться? – прохрипела она. – О чем ты? Я не воин и не маг…

– Я все тебе объясню. Только если сейчас ты согласишься. А если нет… ну что же, тогда – прощай. Ну?

– Согласна, – сказала девушка и расплакалась. Обидно было – чувствовать себя не колдуньей, а просто жертвой, вот так валяющейся на ковре княжеского терема. Даже не обидно – а…

Нога с груди была убрана. Холодные руки подхватили ее – как тогда, в озере, – и бережно понесли куда-то. Он поднялся по деревянной скрипучей лестнице, и они оказались в длинном светлом коридоре. Велимир наконец опустил ее, и она поспешно отошла от него на два шага.

– Наша светлица здесь, – он указал на первую по коридору дверь. Девушка нерешительно дернула за ручку и чуть не упала – дверь не была закрыта.

Светлица действительно оказалась светлицей – вот тут знание истории брюнетку не подвело. В просторной комнате стояли две кровати, разделенные между собой книжным стеллажом, где книги были вразнобой повернуты корешками в разные стороны – видимо, в соответствии со вкусами владельцев. На широком подоконнике стояла почему-то стеклянная банка, а в ней безнадежно засохшая роза. На стене икон не было. На полу валялся сиротливый соломенный коврик. На койках были тонкие ворсистые одеяла и не было подушек. Сиротливый, серенький быт, абсолютно лишенный тепла и индивидуальности. Впрочем – она еще раз посмотрела на Велимира, который вошел в комнату и прислонился к стене со скучающим видом, – упырям разве нужно что-то другое?

– Упырям больше не нужно, – как бы угадывая ее мысли, произнес воин и присел на койку, – тебе, разумеется, обеспечат уюта побольше, но чуть позже, а пока – устраивайся как получится.

– Устроюсь. Велимир, я могу расспросить тебя о мире нежити? – задала девушка вопрос и четко ощутила, что значит быть полной идиоткой.

– Можешь, – холодно ответил Велимир. – Боишься, не съем ли тебя ночью?

– Нет! – неожиданно громко воскликнула она. – Просто… какое еще сражение, почему сказительница, и все прочее…

– Сказительница – это потому, что твои родители произошли от нарочитых кобников, – отреагировал воин на ее неясный возглас. – А сражение… Видишь ли, существуют две формы власти над миром – язычество и христианство. Когда правит христианство – запрещена магия, запрещены мы, запрещено Великолепное Творчество…

– Что это? – перебила я рассказчика.

– Посмотри, сколько открытий, сколько памятников культуры появилось при язычестве. А сколько при христианстве? В десятки раз меньше, к тому же ваше творчество всегда заплевано религией, а язычество – это бесконечная свобода выбора! Так что же ты выберешь, рабство под благочестивыми масками или настоящую свободу?

Велимир заговорил настолько ярко и горячо, что девушка с интересом вгляделась в его лицо. Теперь-то оно было не равнодушным и жестоким, а внушало доверие.

– Да и не сражение это будет, всего лишь множество турниров. Я думаю, что ты даже не выйдешь на арену. Ты нужна нам здесь. Потому что ты – прекрасный осколок язычества. Вглядись в себя, разве ты похожа на смиренную рабу этих ангелоподобных лжецов?

– Зеркала нет, – усмехнулась она. – Взглянула бы.

– Меч сойдет? – криво улыбнулся в ответ Велимир. – Я-то знаю, что говорю – с виду ты природная колдунья.

Она взглянула на отражение в мече. Это было ее лицо – не слишком красивое, с чересчур длинным носом. Зеленые глаза – с оттенком болотной тины. Резкие черты лица, тревожная улыбка… да она ли это? Вот уж действительно колдунья.

Она вернула меч хозяину и, уже смирившись со своей судьбой, покорно произнесла:

– Тогда я с вами до конца.

Велимир рассмеялся. Смех этот был веселый, но отчего-то с оттенком безнадежности.

– Я ведь тоже был поэтом, знаю, каково это – всю жизнь сдерживать свой дар. Но теперь-то… Свобода, Наина.

Она кивнула. Свобода никогда еще не обретала формы тесной сиротской светлицы в княжеском тереме, но думать об этом не хотелось.

Где-то сбоку, в темном незнакомом мне переулке, который я только что миновала, раздался подозрительный шум… Скорее всего, эти звуки мало что сказали бы непосвященному человеку, но я-то знала – там дерутся люди.

Ни мгновения не сомневаясь, я скользнула в переулок. Там, в полумраке ночного города метались пять… нет, шесть темных силуэтов. Жертва и нападающие.

Как благородный воин, хм… ну ладно, ладно! – я тут же подключилась.

– О! Спасибо за помощь. – Сбитый с ног парень с трудом встал, потирая окровавленную скулу. Он оказался немного ниже меня, что весьма необычно – я сама невысокого роста, чуть больше 160 см. В целом парень довольно невзрачный – похоже, из породы тех, что сидят сутками в интернете. Неудивительно, что он не смог постоять за себя, даже спортсмен вряд ли бы отбился от пяти нападающих, если все произошло достаточно внезапно.

Хотя я справилась. И справилась бы, напади они даже неожиданно.

– Не за что, – улыбнулась я, носком шипованной кроссовки вновь отправляя в нокаут одного из недобитых бандюг. – За что вот только на вас напали, да еще с таким перевесом?

– Это долгая история… – парень замялся, сделав вид, что просто отвлекся, отряхивая свою куртку, некогда черную, а теперь скорее серую. – Я ищу одного человека… Хотя, быть может, вы его знаете, он воин.

– Я не совсем поняла, какой смысл вы вкладываете в это слово, но если вам нужен воин из «Общины воинов», то да, скорее всего, я его знаю – где еще вы собрались в двадцать первом веке в Питере искать воинов?

– Его зовут Ган.

Я растерялась, но тут же собралась с духом. Для начала нужно выяснить, что все-таки нужно этому парню.

– Пойдем ко мне, я тут недалеко живу, там и поговорим, – неожиданно для себя предложила я. У меня почему-то создалось стойкое ощущение дежавю. Такое уже было, и в тот раз я позвала Тайса с собой…

Конечно, один из законов питерских воинов – никогда не приводи незнакомца в свой дом, свое убежище, но, в конце концов, разве я не исключение из всех известных мне правил? И к тому же в карих глазах моего нового знакомого читался только испуг от нападения и удивление. Никакой подлости или еще чего-то подобного. Я легко могу ошибиться в оценке человека, тем более парня, – это один из моих недостатков, – слишком доверчива, но ничего не могу с этим поделать; но все же в глазах человека всегда можно много разглядеть, если, правда, подопытный не знает об этом и не скрывает своих чувств.

– Заходи. – Я пропустила парня внутрь, зажгла свет. Квартиру я снимала – маленькую, однокомнатную, но очень уютную, – поскольку не собиралась надолго задерживаться в Питере: через полтора месяца у меня съемки в Италии. – Сейчас а я чай поставлю.

– Меня зовут Тайс, прости, что не представился сразу, просто со мной такое впервые – чтоб меня спасала девушка. Обычно бывает наоборот.

Я оцепенела, едва не выронив чайник. Тайс… Он сказал, что его так зовут. Но я-то откуда знаю это имя?..

– Очень приятно, Тайс, я – Керен, – сумела все же ответить, справившись с растерянностью. – Ведь ты же искал воинов. У нас равноправие. И мужчины и женщины сражаются друг с другом. У каждого свои достоинства. Кто-то сильнее, кто-то хитрее… Кому что. Зачем тебе Ган? – Хм, наверное, я слишком цинична, но с трудом верится, что Тайс может спасти девушку от хулиганов. Нет, не буду отрицать его смелость и храбрость, просто намекаю на физические данные, точнее, на их отсутствие.

– Это секретная информация.

– Ну хоть намекни. Мы, женщины, такие любопытные…

– Ну… Меня послали, чтоб предложить ему контракт, от которого он не сможет отказаться.

Я задумалась. По всему выходило, что никаких особых проблем у меня быть не должно. Ну-с, рискнем.

– Ладно, Тайс. Ган – это я. Мой псевдоним.

– Ты… Вы?! Хотя… Я же видел тебя… вас в деле… Но неужели в вашей «Общине» лучшим воином является женщина?

– О, у меня очень большая практика, с самого детства. – Я не стала уточнять, что моя практика с драками и боями никак не связана.

– Тогда скажу. – Тайс не стал донимать меня предложениями доказать, что Ган – это я, чем сразу завоевал мои симпатии. – История запутанная, но, в принципе, подробности – это не наше с тобой… вами дело.

– Давай на «ты», Тайс!

– Хорошо. Итак, слушай. Об этом мало кто из смертных знает, но за Землю и ее обитателей постоянно борются, грубо говоря, язычество и христианство. То есть люди обычные против нечисти и чародеев. Борьба длится с момента появления первого человека.

– Сейчас, как я понимаю, Землей владеет христианство? – усмехнулась я. Интересно, и как же мне предлагают к этому относиться? Поверить? В такой бред? Может, парень из психиатрической клиники сбежал?! И вообще меня не оставляет какое-то странное ощущение… Что-то тут определенно не так.

– Да. Последний раз бои проводились в десятом веке, и мы победили. Все на самом деле гораздо сложнее, но суть ты уловила точно. Если к власти придет язычество, то на Землю вернется волшебство и вся нечисть, которую запретило христианство. То есть засилье всевозможных тварей… Мало кто из людей это переживет. Я выступаю со стороны христианства, моя задача – найти воинов, которые смогут защитить Землю.

– Будет битва? – Попросить его удалиться? Но не похож он на вруна. Да и на сумасшедшего тоже, если честно. В конце концов, лично мне с его стороны ничего угрожать не может. Оружия у него явно нет.

– Не совсем. Скорее, это что-то вроде турнира. То есть битвы как таковой не будет, ни христианству, ни язычеству не выгодно терять своих… По крайней мере, официально.

Я задумалась. Похоже на бредни сумасшедшего… А вдруг и нет? Я с детства мечтала приобщиться к чему-то волшебному и магическому, как, я думаю, и большинство нормальных людей. И даже то, что я с детства снимаюсь в кино и сама, по сути, дела создала немало чудес, все равно… Так хочется поверить… Ну в самом деле, что может случиться со мной?

– Пожалуй, я бы согласилась. А где все это действо будет происходить?

– На архипелаге Валаам. Там нейтральная зона. Для нас это, конечно, плохо – там действует колдовство, – что, естественно, на руку язычеству, многие существа без начального колдовства даже просто существовать не могут.

Я кивнула. Была там однажды с папой. Очень красивое место и… действительно волшебное.

– А воинам, сражающимся за христианство, использовать колдовство можно? – поинтересовалась я.

– Хм… Ты первая, кто задает такой вопрос. Думаю, что вряд ли могут запретить, это в правилах никогда не оговаривалось… Но в любом случае никто из тех, кто обладает чарами, не станет сражаться за то, чтоб колдовства как такового на Земле никогда не было!

– Наверное, ты прав… Мне не приходило это в голову. Что ж, я согласна, совершенно точно. Приеду сама. Завтра.

– Отлично. – Тайс облегченно рассмеялся. – Тогда я отправлюсь дальше, смогу вылететь в Австралию раньше, чем собирался.

– А что, в Австралии тоже есть какие-то воины?

– Да, один. Он русский, просто уехал туда три года назад. Арсом звать, Арсением. Ну спасибо тебе, Ган, за согласие…

– Меня зовут Керен. Ган – это только псевдоним для боя.

– Понимаю. Когда ожидаешь мужчину, а выходит привлекательная девушка, трудно не растеряться. Хорошая тактика.

– Нет, – я рассмеялась. – Это не та тактика. Просто мало кто соглашается сражаться с Керен. Мое имя стало слишком хорошо известно. Никому не хочется быть побитым девушкой. Керен никто не вызовет на бой, а мне не всегда удается находить тренировочный материал на улицах, как сегодня. – Я снова рассмеялась. Еще бы. Мало что может привести девушку в такое же хорошее расположение духа, как победа сразу над пятью взрослыми бандитами. Конечно, дело происходило в полумраке, я напала со спины… Но ведь этого почти никто не знает, не так ли?!

И по поводу имени я сказала Тайсу не совсем правду. Первая причина – против откровенно физической силы я мало что могу поделать, но большинство моих противников не воспринимает меня всерьез, с ходу либо начиная поддаваться, либо драться в полсилы, опасаясь меня убить или покалечить. Ну да, а я этим беззастенчиво пользуюсь. И мне ни капли не стыдно. Каждый развлекается как хочет, а я никому не причиняю вреда, кроме уязвленного самолюбия моих поверженных противников. Вторая же причина уязвляет как раз мое самолюбие, поэтому я об этом редко распространяюсь. Одно дело – никому не известная девушка Ган, а другое – Керен Лайон, дочь известного режиссера. Керен, к несчастью, редкое имя в России.

Тайс понимающе улыбнулся, попрощался и удалился.

Я стала собираться. Я не обманула Тайса, я и в самом деле твердо решила защитить родину. Мне совсем не улыбалось сосуществовать вместе со стаями леших. Или не стаями, общинами? Мне все равно! Я просто не желаю! Я не патриотка, и никогда ею не была. Так получилось, что я никогда не чувствовала ничего к моей родине – я объездила полмира, но ни разу не ощущала тоски. Может быть, все дело в том, что я веду чересчур активный образ жизни и мне просто некогда скучать и грустить… Не знаю. Родилась я именно здесь, в Питере, но покинула его, как только мне исполнилось четыре. И уже тогда я вполне могла постоять за себя. Мой отец, как я уже упоминала, известный режиссер, матерью моей была одна из молоденьких провинциальных актрисок, пытавшаяся пробиться в большой шоу-бизнес. Да, ничего, кроме презрения, моя мать у меня не вызывает: родив меня – на аборт она не решилась из панического страха перед любыми врачами, – она принесла меня отцу и оставила у него под дверью. Сама она так ничего в жизни не добилась, снялась пару раз в эпизодических ролях и уехала обратно в свою деревню. Я ее видела лишь раз, когда мне исполнилось четырнадцать, – она приехала после того, как увидела по телевизору интервью со мной и папой… Она преподнесла отцу свитер, связанный ею, а мне – дурацкого плюшевого медвежонка, которого я не преминула спустить в мусоропровод. Она просила денег. Это было первое, о чем она заговорила, едва поздоровавшись. Отец дал ей некоторую сумму, на какую в деревне вполне можно прожить лет пятнадцать, и велел никогда больше не появляться у нас на глазах.

Я тогда была в ярости. Я впервые поссорилась с папой. Я хотела, чтоб он выгнал ее, чтоб не давал ей денег. Она бросила меня, абсолютно беспомощную!

Но это все в прошлом. Я стараюсь не вспоминать о ней. Я даже не знаю, как ее зовут. И не хочу знать!

Я приехала в Питер два месяца назад, сразу после съемок под Тихвином, сама не знаю зачем, просто когда закончились съемки, я вдруг села в свою «Ниву» и через четыре часа была здесь. К вечеру сняла квартиру, а на следующее Утро записалась в бойцовский клуб «Община воинов» – то ли мне о нем кто-то рассказал, то ли я о нем где-то читала – и за первые же четыре недели побила всех бойцов, чем прославилась не только в Питере, но и в области.

Драться я училась с раннего детства – отец считал, что дочь такого известного человека, как он, всегда должна суметь защитить себя, мало ли какая ситуация может возникнуть в наши дни? Надо сказать, что драться мне понравилось, а в столь юном возрасте, будучи еще гибкой и пластичной, мне все давалось очень легко.

А теперь, как оказалось, я достаточно знаменита, чтоб меня пригласили участвовать в грандиозных соревнованиях! Итак, собираю манатки – и в путь-дорожку! Да здравствует христианство, долой язычество!

А ведь я, между прочим, некрещеная… Хотя не думаю, что это важно. Они позвали меня из-за моих умений, а не из-за моей веры. И все же… Я, конечно, девушка гордая и тщеславная, но… неужели я настолько известна? Верится с трудом… А вдруг это чья-то шутка? Или там есть папины знакомые, и кто-то решил сделать папе приятное таким образом… Нет, каждый, кто знает моего папу, понимает, что человеку, предложившему мне что-либо в надежде на награду отца, ждет не поощрение, а скорее совсем наоборот. Отец ненавидит богатеньких детишек, которым все всегда проплачивают родители. Он всего добился в своей жизни сам и хочет, чтоб я была такой же.

И я буду.

Непременно.

Собрав оружие и пару запасных костюмов, я подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрела симпатичная блондиночка лет двадцати, в домашнем платье больше напоминающая обыкновенную студентку, нежели опытного каскадера. Впрочем, от подобной внешности больше минусов, чем плюсов. Все видят во мне красивую, не обремененную интеллектом особь женского пола, а это уже давно не так. И иногда это бывает обидно. Тогда я начинаю злиться, пытаюсь доказать всем и каждому, что я не такая. Кончается это всегда одинаково – я попадаю в беду, после чего тот или те, ради кого я пустилась в авантюру, вынуждены вытаскивать меня, чем только подтверждают свое мнение. А плюсы в том, что работать каскадером очень интересно… И выгодно. Потому что девушек-каскадеров намного, намного меньше, чем мужчин. А женские боевики в последнее время становятся все более и более популярны. На самом деле женщины могут сколько угодно бороться за равноправие – никакого равноправия нет и не будет! Женщина может быть либо ниже мужчины, либо выше.

Ладно, не будем о грустном. Я давно смирилась со своей внешностью и даже кое-чему научилась. Я могу быть очень жестокой.

Я устала. У меня был бурный день – до встречи с Тайсом я была в клубе, а до того – рассталась с парнем. Игорь сначала показался мне потрясающе интересным – умный, спортивный, снисходительно относящийся к тому, что я сильнее его. Водил меня в кино, на танцы, в театр… А сегодня все «выплыло» – мальчик просто надеялся на роль в папином фильме. Нет, в принципе, папа сделает это для меня – взять умного мальчика на одну из ролей, но… Я не менее упряма, чем папа. И хочу быть личностью, а не каналом, через который любой, подсуетившись, сможет качать папины деньги.

Надо поспать, поеду, пожалуй, утром.

Полдня я тряслась в электричке, пока не доехала до Сартовало, где – поскольку времени до отхода катера было предостаточно – зашла в музей резчика по дереву Гоголева. Красотища!

К вечеру на катере уже прибыла на Валаам. Архипелаг мало изменился с тех пор, как я была здесь в прошлый раз. Все такой же зеленый и красивый, изобилие холмов и озер, животных и птиц. Вот только если тогда я с криками шарахалась от папы, поймавшего ужа, то теперь мне предстояло опасаться кого-то более крупного и опасного.

И все же, с того момента как я ступила на землю, ощутила какое-то непонятное беспокойство. Словно о чем-то забыла… О чем-то важном, что вот-вот само напомнит мне о себе, и мне это не понравится. Надо будет разобраться. Не люблю, когда что-то меня пугает. Да и вообще такое редко бывает, а к тому, что бывает редко, привыкнуть трудно.

– Добрый день. – Ко мне подошла высокая, даже очень высокая женщина с красивой фигурой в ярко-алом атласном платье. Вроде бы, в таких танцуют танго. К тому же ее черные волосы были собраны в пучок на затылке. Ей бы еще розу в зубы… Хотя лицом она не вышла. Излишне крупные губы, чуть асимметричные брови и невыразительные голубые глаза, никак не тянущие на жгучие очи горячей латиноамериканки. – Назовитесь, пожалуйста.

– Ган, – я замешкалась, не зная как себя представить, – наемница.

Просто «каскадер» в подобной ситуации звучит как-то… несерьезно.

– Очень хорошо. – Женщина сухо кивнула, отмечая что-то в бумагах, которые держала в руках. – Поднимитесь наверх по лестнице, там мужчина в красном, это униформа. Он вас проводит, – и она отвернулась к другим, прибывшим на том же катере, что и я.

Поднявшись на самый верх по широкой лестнице – как я ненавидела ее в детстве! – и в самом деле обнаружила десяток особей противоположного пола, одетых в красные шелковые рубашки и такие же свободные брюки.

Один из них сразу же бросился ко мне.

– Вы наш новый повар? – спросил он тут же у меня и, не ожидая ответа, продолжил тараторить: – Пойдемте со мной, я провожу вас в вашу комнату, покажу кухни… – Он замер, недоуменно глядя на меня. Я смеялась.

– Может, я и повар, но яства готовлю только смертельные. – Я выдернула из рукава нож и эффектно крутанула его в руках.

– А… – в глазах мужчины отразился страх. – Вы – воин?

– Конечно. А что, ожидаете еще кого-то? Или вас смущает мой пол?

– Нет, что вы… Мне все понятно… Тогда это к Иванушке. Секундочку. Где этот бездельник? Иван!

Со стороны кустов к нам вышел парень, и я сразу поняла, почему его зовут Иванушкой. Нет, на дурака он не тянул. Но было в выражении его лица что-то эдакое… Вот с кем я в жизни еще ни разу не сталкивалась, это с блаженными или ясновидящими. Пророчества меня всегда пугали. Черт, вот появилась еще одна вещь, которая способна меня напугать. Пожалуй, теперь я точно не уеду отсюда. Я никогда не оставляю за спиной то, что может причинить мне вред, или то, что неизменно пугает.

– Отведи эту девушку в ее покои.

Ого! Когда я была поваром – у меня была комната, а как стала воином – сразу «покои». Это в смысле, что если мне не повезет… Нет, не бывает у людей, опасающихся со дня на день потерять Землю, такое чувство юмора.

Или бывает? Пресловутые покои оказались небольшой кельей, ничего особенного, в прошлый раз я жила в такой же с пятью соседками. Было тесновато… Вот только вместо кровати стоит почему-то… гроб. Самый натуральный. М-да. Кажется, я слегка шокирована. Или не слегка…

– Что это? – спросила я у Иванушки.

– Э-э-э… Понимаете, мы несколько дней принимали у себя посла упырей, а это единственная келья, окон в которой нет. Они же, упыри, плохо к солнцу относятся… А вас сюда поселили, потому что во всех других комнатах уже живут мужчины, мы же не можем поселить вас с кем-то из них?

Я хмыкнула. А жаль. Я, в принципе, не против. Не то чтобы я такая гулящая… Просто предательство Игоря ударило меня, пожалуй, сильнее, чем я готова признаться даже самой себе. А клин клином вышибают.

Но все же что за бред несет этот парень?! Они принимали посла упырей… Он сумасшедший? Да непохож вроде… И он искренне верит в то, что говорит. И гроб лишь свидетельствует молчаливо о его словах. Что здесь все же происходит, дьявол раздери?!

Я не просто заинтригована, я уже умираю от любопытства!

Впрочем, лично я могу спать в чем угодно, в том числе и в гробу. Лишь бы не слишком холодно было. А если я сейчас заставлю парня менять мне кровать, то заслужу с ходу репутацию не стального воина, а изнеженной девчонки. Мне оно надо? Вот то-то же!

– Надеюсь, белье хоть поменяли? – презрительно спросила я.

– Да, конечно. – Внезапно глаза Иванушки затуманились, и он начал вещать: – Когда над светлым локоном сомкнутся черные стены, лопнет серебро и руны лягут вдоль груди… – Я поспешно зажала парню рот и пинком выставила его из кельи. Я много слышала и читала о предсказаниях. И я прекрасно знаю, что страшно не само предсказание, и даже не его трактовка, а само знание. В девяти случаях из десяти предсказание сбывается только потому, что о нем знают и стараются либо стремиться к его исполнению, либо наоборот. Кажется, именно таким образом ведьмы насылали проклятия на людей в средние века.

Ладно. Хватит о предсказаниях. Я явилась сюда ради одной-единственной цели – выйти на арену и сразить всех своих соперников, которые только могут быть. И пусть даже они будут не людьми. Ну и что?

В конце концов, я крутая каскадерша! Между прочим, многие сцены драк, в которых я снималась, сняты целиком и полностью сразу. К тому же била я по-настоящему, и мои противники нередко забывались. Безусловно, гневные вопли моего папы сразу напоминали им о том, где они и с кем дерутся, но иногда папа не успевает и кто-нибудь кому-нибудь что-нибудь ломает. Иногда и мне. Но я привычная. На мне все заживает быстрее, чем на собаке.

А пока можно лечь и немного расслабиться.

Минуток шестьсот.

– Тук-тук.

– Войдите! – Моя встрепанная после сна голова показалась над бортиком гроба.

Вошла вчерашняя женщина, все в том же шикарном платье.

– Я принесла вам завтрак и инструкции.

– Отлично! – Я искренне обрадовалась завтраку – несколько огромных кусков жареного мяса, хурма и сок. Своеобразненько… – Докладывайте.

– Как поедите, вас будут ждать в трапезной – там теперь совещательный зал, это слева от входа, как выйдете на улицу, через двор…

– Я знаю, где находится трапезная, – подобные воспоминания еще не улетучились из моей весьма ветреной головы – наверное, из-за жуткого качества еды, которую там предлагали. Я в принципе не слишком избалована, но есть тухлые яйца и кашу из пшенки – нет уж, увольте!

– Первый бой послезавтра, на совещании вам скажут все необходимое и познакомят с другими защитниками.

– Большое спасибо, и можно мне попросить вас об одной услуге?

– Да? – Асимметричные брови женщины разлетелись в сторону. Удивленная, она была почти хорошенькой.

– Я хотела бы, чтоб парень, который меня сюда привел вчера, Иванушка, больше не появлялся в поле моего зрения, если вы понимаете, о чем я.

– Он безобидный! – воскликнула женщина, слишком уж горячо, на мой взгляд, защищая парня. – Ну предскажет что-нибудь, разве это страшно?

– Страшно то, что его предсказания могут сбыться. А мне это ни к чему. Я воин и в некоторых вещах страшно суеверна. Я предпочитаю не знать о том, что ждет меня за углом, иначе быстро расслабляешься и… – Я скорчила страшную рожицу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю