Текст книги "...Дневники Безымянного Мстителя: Переломный День - Радужный Свет Дождливой Ночью... (СИ)"
Автор книги: Мария Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Annotation
Тот город, где схватились Свет и Тьма, является лишь фоном, декорацией для встречи; Судьбой назначено переплетение двух жизней, так похожих – и столь различных... ~.~
Иванова Мария Амеюри
Иванова Мария Амеюри
...Дневники Безымянного Мстителя: Переломный День – Радужный Свет Дождливой Ночью...
...Ночь. Романтичная обстановка, вечерняя прохлада после жаркого дня летом и пронизывающие, но манящие холода зимой, россыпь сверкающих звёзд и иногда полная, иногда серповидная белая луна, освещающая Землю – всё это может быть красивым и дарить счастье...
Но, увы.
– Парни, он... гха! – направивший куда-то во тьму пистолет мужчина в тёмных очках и костюме, только что кричавший что-то по рации, не успел даже выстрелить – в самом деле, это ведь было такое простое и условно-важное задание, на котором не ожидалось хоть каких-либо помех; не так уж и странно, что он даже не успел сменить выражение лица на более подходящее событиям, когда зазубренный, с неровным лезвием тесак отделил его голову от тела и, продолжая путь, разрубил цепи на контейнере.
...
Может быть спокойной и романтичной – но, увы, не в этом месте.
Скрываясь, высокая фигура спешно двигалась по переулку, иногда оглядываясь, проверяя, есть ли кто позади него, отшатываясь от каждой тени, замирая на полушаге и снова срываясь в бег.
Наконец, он достиг своей цели – полуразрушенного, недостроенного здания-небоскрёба, когда-то усердно продвигаемого проекта Центра Развития Города, о котором ныне постыдно стараются забыть, отводя взгляд. Человек, поправляя шляпу, взобрался по избитой временем и разного уровня развязности двуногими животными лестнице до самого последнего этажа, до которого она была доделана, после чего умело влез по покосившимся балкам выше, садясь на край.
Несмотря на то, что здание было заброшено на стадии строительства, оно до сих пор было одним из самых высоких в этой части города. Именно поэтому мужчина часто сидел тут, смотря на покрытые смогом здания, не обращая внимание на погоду – это было одной из немногих вещей, что могло принести ему радость.
«Дневник Безымянного, запись ?10-016; 24/02/17»
Холодный ветер и ледяной дождь в сочетании были убойной комбинацией почти для любого... но только не для него – сидящего на мокрой, скользкой балке мужчины, одетого в старомодный костюм сыщика-детектива родом прямиком из 20-40-х, придерживающего одной рукой шляпу, а второй держащий в руках потрёпанную, мокрую записную книжку, которой на вид было ещё больше, чем костюму.
«Сегодня я прервал жизни сорока трёх бойцов Синдиката. Проверил контейнеры. Тринадцать девушек, разного возраста, состояния, расы и внешности, но все красивые и здоровые... были. Никто из них не знал, судя по всему их одурманили и погрузили тайком; наивные, светлые... вызвал полицию, скрылся. Не сомневаюсь, кто-нибудь меня запомнил, но это уже давно не является для меня важным – Синдикат знает, что за их головами идут, но не знает, кто и сколько, а полиция „знает только об одном“, хах. Скоро эта грязь будет уничтожена... и в этот раз я смогу сделать хоть что-то».
Лост-сити... проклятый, потерянный город. Нормальные, хорошие люди обычно не кажут в этих краях носа и мимоходом, а немногие, что живут, приехав или родившись... город пытается их переварить. И если они просто дичают – это ещё хорошо, хотя самые умные быстро находят способ убраться отсюда подальше. Любыми средствами.
– Мы ведём специальный репортаж с места событий, – бойкая, но немного нервная репортёрша в очках постоянно оглядывалась, взирая на многочисленные полицейские машины и не менее сотни полицейских, окруживших широкой дугой здание, – где только что, как стало известно, началась операция по ликвидации последней базы Синдиката Незримого Ока в нашем городе... Майкл, что-нибудь известно нового?
– С-спасибо, Лана! – мужчина, сидя за загруженным бумагами столе и смотрящий в несколько мониторов, растерянно оторвался от них, и, моргая, уставился в камеру, – согласно данным полиции, основная операция началась около месяца назад, когда в порту были найдены контейнеры...
Шум окружения был лишь помехой для стремительно бегущего вперёд мужчины. Он проходил по самым малолюдным местам, хотя тут таковых сейчас и не осталось, стискивая зубы от злости. Роящиеся, как стервятники, любопытные людишки вызывали у него лишь презрение и прочие, лишние негативные эмоции – когда на улице творится подобное, кто вообще может идти к эпицентру с целеустремлённостью лемминга, совершенно не думая о том, что ставит на кон не только свою жизнь, но и жизни тех, кто попытается их оттуда вытащить?
Но куда больше его беспокоило то, что Синдикат ещё не начал переговоров – трусливые псевдо-самураи, они всегда пытались найти для себя в первую очередь выгоду, прогибаясь под законы в одних случаях и плюя на них в других. А уж дальше они бы нашли выход...
Но этого не было.
А значит, он что-то упустил – и это не давало ему покоя...
– Мы атакованы! – какой-то паренёк в бандане и татуировках, одетый в дикую смесь деловой одежды и «новомодного рванья», заорал в рацию, – противник... гха!
Тяжело говорить, когда твоё лицо принимает форму влетевшего в него кирпича, не так ли?
Это было так просто. Вломится сюда, разбросать всех... хах. Никогда не учусь. Что бы тут не произошло... это их изменило.
Прошлый Синдикат сдался бы сразу. Нынешний открыл огонь по полиции, едва кто-то из руководства получил весть о моём проникновении. А я... я, как и всегда, протупил, как распоследний идиот – бывает?...
Проникнуть в одну комнату, в прыжке сбить с ног одного, пнуть по коленной чашечке другого, ухватится за третьего. Встать, получить чем-то по руке, не страшно. Выхватить автомат, отправить его в нокаут путём приложения кулака к челюсти. Выбить второго, проверить первого. Скользнуть в коридор. Увернуться от летящего в меня предмета, швырнуть очередной кирпич в очередное лицо очередного придурка-маньяка, рвануться вперёд и ударом в живот откинуть наркомана, пытавшегося методом дёргания за затвор заставить автомат работать. Дрянные китайские автоматы у людей, которые пытаются выдавать себя за самураев, хм. Следующая комната, выбить дверь с ноги и закинуть гранату, скользнуть рукой в карман, ощутить тяжесть, встретить очередного придурка радостным приветом в лицо, когда на моём кулаке оказывается приготовленный кастет...
Всё было таким знакомо-монотонным. И это меня подвело.
Именно тогда, когда я уже на полном серьёзе думал, что они просто ушли в отрыв, от эмоций или под дурью, я...
Я чуть не умер.
Тот самурай резко отличался от других. Когда я вошёл, он сидел в позе лотоса на мягкой, уютной подушке, сложив руки. Были ли у него закрыты глаза? Как и многие в Синдикате, он носил какою-то ультра-современную разновидность пародии на солнечные очки, но мне кажется, что да. По крайней мере, я так чувствую – и, обдумывая эту ситуацию сейчас, признаю, что это было бы по крайней мере весьма атмосферно.
Потому что последующие события заставили меня немного усомниться в своём мировосприятии.
Ведь когда я сделал шаг, я успел увидеть лишь летящую на меня смазанную фигуру.
Когда он встал? Когда он выхватил меч? Как он в принципе оказался так близко, когда я даже не моргал?
Я не знал на это ответа тогда... и лучше бы не знал и дальше.
Но в тот момент, лишь каким-то чудом увернувшись от сияющей ненормально-красным светом стали, я уже понимал, что сейчас что-то изменилось.
И я беспокоился только о том, что бы пережить эти изменения.
Скажу сразу, это была одна из тех немногих вещей, которая заставила меня... нет, не испугаться. Но хотя бы задуматься. В тот момент, моя самоуверенность пошатнулась, позволяя чувствам вцепится в мой мозг. Они заставляли усомниться в себе, подумать о том, что я не самый сильный, быстрый, ловкий, умный... и что я могу и не победить в этот раз. Но я отринул эту мысль своей верой... уверенностью. Знанием. Своей непоколебимой настойчивостью, упрямством в том, что я не могу проиграть, пока на свете есть Несправедливость – и, значит, не мог и сейчас.
Стойка, уворот, кулак направленный в него... встречает пустоту. Удар, ощущение стали – он оказался сзади? Сбоку? Кровь и боль. Спина и правый бок... он не мог быть одновременно в двух местах... нет, он был. Он просто оказался быстрее, я не был готов... но я не оплошаю снова.
Мы кружились в вихре из моих кулаков, сверкающих стальными кастетами, и его клинка, столь быстрого, что казалось, будто бы он способен бить из нескольких мест одновременно – из двух, из трёх... словно бы обгоняя само время, реальность, понятие скорости, столь быстро, что вряд ли бы камеры сумели различить его, заставляя думать, что он может менять реальность, как хочет...
...если так подумать... после всего мной виденного в ту ночь...
...то, может быть – отчасти, так оно и было?...
...в какой-то момент я оступился, устав – и он посчитал это удачей, не упустив ни секунды и рванувшись вперёд.
Время словно замерло для меня, когда остриё было направлено в мой глаз – а моём мозгу появилась странная мысль.
«Я же не могу умереть так, да?» – а потом ещё более странная.
Слишком медленно.
Лезвие, сверкнув, скользнуло левее, чиркнув меня по щеке, принося некий дискомфорт – а затем я схватил его лицо в свою ладонь, сжимая, и, продолжая шаг, швырнул его в стену.
И, не успев даже вдохнуть, тут же рванулся к нему, щедро награждая ударами уже почти вскочившего урода, продолжая бить его, даже когда он уже не шевелился.
Уже поднимая чуть дрожащий без любых видимых на то причин меч, я лишь взирал на его тускнеющую красноту и свою кровь, стекающую по лезвию – и в голове зарождалось понимание.
По крайней мере, теперь я осознал, что ввязался в нечто большее, о чём мог только предполагать ранее.
...ленивые, медленные шаги привели человека, зачем-то иногда ведущего по бетонному полу лезвием зажимаемой в руке длинной катаны, в длинный крепкий с виду коридор, оканчивающийся залом с закрытым проходом по другую сторону; с чирканьем отрывающееся от бетона и звякающая при новом касании лезвие замерло в воздухе.
Мужчина, словно о чём-то задумавшийся, покрутил почти невесомое для него оружие, в конечном итоге уткнула кончик лезвия в дверь и замер, на чём-то сосредоточившись внутренне – а затем издал лишь тихий хмык, перебивающий краткий свист, что сопровождал несколько точных, но широких быстрых взмахов.
И вот рассечённая десятками линий огромная двойная дверь, практически ворота, самую каплю просев сами в себя, запросто выбиваются несильным взмахом ноги, разваливаясь на части в полёте.
Вздохнув, Безымянный неспешно шагнул внутрь, оказываясь в странном полутёмном помещении, недоумённо вертя головой... и впервые за долгое время настороженно напрягся, ощущая "нечто".
Дело было даже не в том, что странные враги тем полоумным "самураем"-китаёзой отнюдь не ограничились, а при подходе к полуразрушенному изнутри зданию, откуда можно было выйти на проходы в это место, они стали отличаться нездоровым разнообразием – от просто шестёрок-неумех до смертников-самоубийц, подрывающих себя как можно ближе к врагу, даже если это приходится делать в толпе "своих" же, и прочих мастеров рукопашной и драки холодным оружием, лезущим к нему едва ли не в упор.
Ещё больше, правда, добивали в моральном – хорошо, хоть не в физическом! – смысле натуральные фанатики – причём как клановые, так и простые преступники-наркоманы-придурки, которым видимо пообещали денег, связей и чего покруче за роль "мяса" против всех кого придётся; да и прочие умалишённые от сатанистов и до весьма вольно трактующих восточные Пути, обретающиеся далеко не в единичных количествах, заставляли нервничать...
В общем, тот ещё разномастный сброд – интересно, Синдикат только здесь, в безумном Городе Мрака, настолько ополоумел? Или же такая ситуация везде, по миру в целом – и даже не только в одном лишь Синдикате как таковом?....
Чертыхнувшись, мужчина двинулся вперёд.
Проблем нарваться на кого-то особо сильного в больших количествах мужчина не предполагал – как раз напротив; насколько ему известно было, когда он двинулся по территориям Синдиката, какие-то идиоты из «Обороны Против Полицейских», как называли тех, кто орал что-то полиции в ответ на «сдавайтесь или мы будем вынуждены-бла-бла-бла-бла!», услышав вопли страдающих по всем частотам напарников, двинулись от ужаса и открыли огонь на поражение из всего, что у них было – и даже то, что их мгновенно успокоили (а может, и «упокоили», хе-хе), уже ситуацию не спасало – так что с другого конца всё это время в сторону Безымянного, и самого не стоявшего столбом на месте, ломился спецназ, и небезуспешно, судя по увеличившемуся в разы количеству воплей и криков из раций. Видимо, полиция этого города, пусть и будучи гнилой, ещё не стала целиком и полностью бесполезной – хм-х...
Так что, всех мало мальски важных людей утянули туда; видно, те, кто ещё умел думать, посчитав наспех, что небольшой штурмовой отряд (а кто, и в самом деле, поверит в одного-то человека?!) явно принесёт меньше бед, что вся полиция города, и быстро раскидали силы, а потом после осознания проблем было уже поздно – любопытно к слову, только ему выпала великая "Честь" познакомится с нутром этой организации? Какая, интересно, реакция вообще у простых полицейских возможна на самураев, уклоняющихся от выстрелов, и фанатиков-сатанистов?...
Он вздохнул.
Слишком много мыслей.
Оставь главное.
Фанатики. В них всё дело.
А именно – в том, что они защищали все входы и выходы в это место вплоть до коридора, причём настолько "самоотверженно", что дрались чуть ли не укусами в случае утраты возможности драться нормально.
А потом никого не стало.
И не было сейчас – в идеальном месте для засады, когда он настолько расслабился, что мог бы шагнуть в поднятую после обвала ворот пыль и уже после этого подумать об осторожности.
Ни камер. Ни людей. Ни пулемётов. Ни сигнализации. Ни бомб, ни мин, ни растяжек, ни ловушек в полу или на потолке...
Ничего.
И именно сейчас заставило его задуматься о том, что он через чур расслабился, упуская детали, что мужчина должен был заприметить чуть ранее – что-то тут было сильно не так.
Даже для отшибленного на всю голову, беспределящего по полной Синдиката...
Шаг, шаг, шаг, ещё один.
Выходить в центр этого странного места, чуть освещённый сверху? Ищите дурака.
Однако смысла скрываться тоже особо не было – его появление стоило ему скрытности, да и сейчас шаги выдавали мужчину с головой.
Преимущество на их стороне... по крайней мере, он так думал. Значит, они могли легко атаковать... но не сделали этого... почему-то?
Он не знал. Да и не особо хотел предполагать. "Зачем" да "почему" – оставьте эти вопросы журналистам и полиции, его же дело было довольно простым и ясным: уничтожить Синдикат. Хотя бы в этом отдельно взятом городе. Обезглавить все головы гидры, опутавшей каменные джунгли и пьющей жизнь и души местных обитателей, одним ударом – и, по возможности, прижечь калёным железом, выжигая её остатки. А об остальном могут и позаботятся местные – от простых граждан, потерявших из-за Синдиката дорогих и близких людей, и полиции, которая больше игнорировать его не может и не будет, до Тёмной Стороны, с удовольствием сожрущей остатки того, что не так давно повергало её в ужас, и примущейся делить сама себя по новому из-за резко поменяющегося баланса сил и обстановки.
Хм, как ни посмотри – одни плюсы...
Тут кто-то есть.
Мужчина замер, превращаясь в статую самого себя.
Он шёл кругами – начиная от стенки, приближаясь к огромному, залитому светом центру шириной с неплохую центральную площадь, и не выпуская её, как и окружающий полумрак, из виду. Но именно свет приподнёс ему сюрприз – ведь теперь, замерев на самом крае полосы, разделявшей свет и тень, он видел фигуру в центре зала.
Человеческую фигуру. Фигуру, стоящую спиной точно к нему, и чуть лениво покачивающуюся, закинув руки за голову и приподняв её вверх, словно бы смотря на источник света над ними.
Фигуру, которая точно не могла пройти мимо него.
Что-то было сильно не так.
Но что?
– Значит, это правда, – тихий, приятный голос разнёсся по вокруг, заставляя детектива-вигиланта вздрогнуть, напрягшись и краешком зрения проверить, что было вокруг, не сводя взора с фигуры в центре, – простой человек... так сильно досадил нам, ха-ха-ха-ха...
Набрав воздуха в грудь, Безымянный сделал свой первый шаг вперёд:
– Боюсь, именно моя "обычность" помешала досадить всем в этом городе сильно больше и раньше, не думаете? – он усмехнулся.
Один враг? И это всё? По крайней мере, если он победит – значит, Синдикат действительно больше будет не опасен.
А потом его интуиция взвыла, заставляя мужчину пошатнуться, зажав виски пальцами и недоумённо проверяя окружение.
Всё было так же, как и раньше.
Всё.
Кроме мужчины.
Когда... он успел развернутся?...
Он был непримечательным, невзрачным серым человеком. Именно про таких можно сказать, что их забываешь через пару секунд после того, как ты отошёл подальше и нашёл хоть что-то более интересное, то есть... вообще, всё что угодно, в зависимости от того, кто ты такой.
Простой, ничем неинтересный паренёк, легко теряющийся в толпе, особенно – среди таких же, как и он.
Словом – как раз тот, на кого никогда не думаешь ничего плохого, даже если вообще помнишь, что такой и был где-то, вроде как... или нет...
Идеальный кандидат на какую-нибудь важную должность в криминальном обществе – например, в картеле... или в синдикате.
Костяшки пальцев Безымянного послушно хрустнули в порядке очереди, когда он по привычке принялся "разминать руки и пальцы", попутно сбрасывая скопившееся в них – и в себе – напряжение.
Ну, что же...
Он хмыкнул.
Это может быть проще, чем казалось – не так ли?...
Разве нет?...
– А мне казалось, что это – чёртова выдумка, – следя за мрачным детективом лишь движением глаз, парень, небрежно запихав руки в карманы своего пиджака, такого же ничем не примечательного, как и его лицо, телосложение или атмосфера вокруг него, тихонько зевнул, не прикрывая рта, – вот блин... нас реально вынес какой-то безумный любитель махать кулаками? Серьёзно? Ты ведь... ты даже не супергерой, я прав? Ты ведь... в курсе, что тут вообще творится?
Выражение его лица сменилось с равнодушного на какое-то удивлённо-неверящее:
– ...чувак... нет, реально?! – он шагнул назад, заставив детектива насторожится сильнее, – ты... ох, блин... что же, ладно.
Он легонько улыбнулся.
– Не волнуйся, я знаю, что делать, – он махнул рукой и направил её на Безымянного, – даже убивать тебя не надо, по сути – просто помешать сломать наши планы... просто.
А в следующий миг из его пальца вырвались шипастые верёвки, едва не спутавшие отшатнувшегося парня!
– Упс, – выражение искреннего недоумения, с которым тот проверил свою руку, было бесценным, – это я сделал?... как я мог...
Моргание.
– Промахнуться, блин? – а затем из его ладони ударил поток молний, объявший едва не заоравшего от внезапного шока и боли мужчину, что удержался лишь благодаря тренировкам, силе воли и тому, что не в первый раз получал разрядом тока... пусть и никогда ранее – столь сильным, – оп-оп-оп-оп-пля~, вот так вот лучше!... попробуем ещё?
От струи огня защитой стала ближайшая колонна, из-за которой в парнишку полетела парочка гранат.
– Ай, ты же не... ОЙ! – взрыв! – больно!...
Он скакал на одной ноге!
– Я потянул ногу, ай – ну, всё, ты за всё заплатишь! – на этот раз он лениво откинул гранату рукой и хихикнул, – итак... поиграем?...
Безымянный, сжавший до катану до хруста, невидяще смотрел в пустоту, хрипло дыша.
В этот момент, его разум, уже и без того измученный прошедшими годами борьбы против преступности практически в одиночку, не выдерживал – слишком много всего ненормального, чего его разум не может объяснить, случилось всего лишь за несколько десятков минут; и, не смотря на то, то повидал детектив ранее сотни архистрёмных вещей, сейчас его прежнее хладнокровие, и ранее вскрываемое обстоятельствами, как консервная банка армейским ножом, под действием сокрушительной совокупности всех нынешних факторов стремительно улетучивалось, оставляя лишь один, бьющий набатом в голове, вопрос.
Что это за тип такой, мать вашу чёрт побери?!...
Додумать ему не дал тихий шаг. Ровно один.
– Вот ты где, – и несильный удар мгновенно оказавшегося рядом с нужным местом парня заставил колонну разлететься на мелкие кусочки, поднимая кучу пыли, – фу, как грязно, ой!...
Внимательно оглядевшись, он вздохнул:
– В следующий раз бить так тупо не буду – я же не виноват, что в этом мире всё такое хрупко-неправильное, ох – это всё так не похоже на те, другие, где я ранее... эй!... – что-то привлекло его внимание справа и он рванулся туда, хватая ткань, – попал-!...
Оборванный кусочек плаща колыхался в его руке, заставляя глупо заморгать, хихикнув в недоумении – а затем из стены пыли позади вылетела ещё одна граната, взорвавшаяся около головы парнишки.
– Ой? – после чего его прошила сдвоенная очередь.
Безымянный, перезаряжая пистолеты-пулемёты, хмыкнул, позволяя своим нервам взять верх, и вышел прочь из-за своего укрытия – куска обвалившейся на три четверти колонны.
– Богатый арсенал фокусника, – покачав головой, он постарался определить возраст парня... ну, примерный, насколько мог, – а ведь ему могло быть и четырнадцать, и больше тридцати... почему такие люди постоянно оказываются в подобных местах... в бандах, в группировках, в картелях?
«Этот город сгнил изнутри».
Он щёлкнул кобурой, вкладывая в неё один из пистолетов, и молча поднял голову вверх.
«И опухоль можно только вырезать и прижечь... иначе станет слишком поздно.»
Наверху был купол, самый верх которого был стеклянным – где это они вообще были? Впрочем, мало ли, что там наверху, за стеклом – совсем не обязательно небо, хах, с современными-то технологиями...
«Иначе... уже никто не поможет.»
«Иначе... станет только хуже.»
– Яре-яре?... – этот голос сделал то, что долгое время не могло сделать ничего в этом мире – наполнил душу детектива, давно забывшего ощущение давящей беспомощности, нескрываемым страхом, – и это всё?...
Неверяще обернувшись, Безымянный встретил взгляд. Пустой взгляд. Его взгляд.
Взгляд существа, которое не так давно взорвали трижды и нашпиговали пулями насквозь.
– А я думал... эх, ладно, – скромная улыбка, сквозящая безумием, – пора заканчивать... Безымянный-сан?...
И, рванувшись вперёд, он встретил своим маленьким, немощным бледным кулачком мощнейший пресс, сокрытый тремя слоями высокотехнологичной брони.
А ещё через миг Безымянный, выбросив изо рта столп крови, с неподдельным изумлением осознал, что, оказавшись в воздухе, словно пушинка, он пробил собой несколько колонн и оставил вмятину в стенке – только, что бы, начав падать, познакомится своим многострадальным лицом со вторым кулаком. И затем всё затопила тьма.
Тьма... сменившаяся ярким светом в конце.
Он распахнул глаза, с кашлем подскакивая и сгибаясь пополам от резкой, беспощадной боли, что пронзила его тело насквозь, выворачивая содержимое желудка наизнанку; закашлявшись от чего-то в лёгких, он выплюнул новый сгусток крови вперемешку с соплями, слюной и чем-то там ещё, и приподнялся на дрожащих руках и ногах, ошеломлённо оглядываясь.
Его лицо болело, как и всё тело, в глазах даже не троилось – скорее, пятирилось, и то это как минимум, а вместо звуков был длинный, монотонный писк с эффектом эха.
Прибавить не проходящее ошеломление, изменение цветов и яркости вкупе с общей мутностью видимой картинки...
Мда.
Но даже несмотря на всё это он видел идущего к нему парня, потирающего с недоумением правую руку.
– Знаешь, а я не думал, что это будет... настолько сложно, эх? – он даже не слышал, а скорее, угадывал его слова по меняющемуся «писку» и зримым даже сквозь все новоявленные проблемы со зрением движениям губ и глаз, – обычно всё бывает... как бы легче, окей? Ну, там – удар и труп, щелчок – калека, дуновение и верный раб... понимаешь?
Стрёмное выражение лица на миг сменило приветливую, чуть смущённую полу-улыбку, что держалась там весь их бой.
– С другой стороны, я ведь изначально и не собирался тебя всерьёз бить! – и снова милое выражение на лице, – ну, серьёзно-серьёзно!...
– Тогда... почему ты не убил меня позже?... – даже если бы он и мог слышать свой голос, он бы всё равно его не узнал в этой чудовищной, хриплой и зудящей кривой пародии на его обычный, – когда... стал... "бить"?...
– Почему? – кажется, он даже приостановился, задумавшись, – а, знаешь, фиг его знает, вообще, на самом-то деле – не хотелось?...
И его лицо снова стало кошмарным.
– Но, если тебе так самому хочется, – он мигом оказался в прыжке над ним, – то, вот – получи и подохни, хихи?...
Он должен был раcсчитать всё верно.
Нужные фразы, предполагаемые действия, просчитываемые удары...
Слишком мало информации для нормальных действий, слишком ничтожны факты для адекватных выводов...
Слишком мало рациональности – и слишком много риска.
...
Ну, что ж... ему ведь хватает?...
Промах – это то, чего парень не ожидал явно ни в коей мере, пронеся пятку в какой-то паре сантиметров от щеки мужчины.
На миг, словно по велению судьбы, они замерли, глядя друг другу в глаза – молодой паренёк-акробат, застывший в воздухе, и его противник, взрослый, тренированный мужчина, который точно знал, что делает.
А потом в лоб парня оказался уткнут ствол пистолета, на который свелись оба взгляда – и время, вздрогнув, нехотя шагнуло вперёд.
И грянул выстрел.
. . . .
– Я-я-яя-яасно...
Этот голос, преисполненный металлических ноток и звучащий вместе со своим же эхом, мог напугать даже человека, который ещё более отморожен на голову, чем типовой житель Лост-сити.
Вероятно, даже в самом своём адекватном состоянии, я бы не смог нормально перенести одного лишь только его звучания – что уже о многом говорит, вообще-то.
В этой же ситуации, уже и без того потеряв своё самообладание несколько раз подряд, я не был готов к такому даже в самой своей глуби – и один звук данного голоса...
...
Скажем так, в сочетании с открывшимся мне зрелищем тогда моё состояние было объяснимо, как бы мне не было за него стыдно.
– И-и-и чтооо же? – чудовищная ухмылка обезобразила лицо стоявшего напротив меня чудовища окончательно; его глаза, лишённые зрачков и скляры, ощутимо смотрели в пустоту – и одновременно бурили меня насквозь, как бы я не пытался избежать этих чувств; его же сквозная рана во лбу, из которой хлестала кровь, как-то проходила мимо моего сознания – видимо, по той же самой причине, по которой я не мог воспринять его способности иначе, как фокусы.
Право слово... в нашем мире возможно столь многое.
Но поверить в _магию_ и _демонов_?...
Это было выше меня, жившего в таком месте, как Город Забвения.
И, кажется, тогда это же меня и спасало.
Тем не менее, замерев, оно усмехнулось:
– Пшёл прочь.
И удар, незамеченный мною, впечатал меня в очередную колонну, откалывая от неё куски – меж делом, пытаясь на ходу определить, сколько всего у меня сломано костей и покалечено внутренних органов, я кулем свалился на пол, прямо на обломки, но даже тут силился удержаться на ногах.
– Кхм.
Оно смотрело на меня, склонив голову.
– Как странно.
После чего моё горло сдавило, а вокруг шеи появилась мерзкая на вид тёмно-лиловая дымка.
– Вы же обычно такие ничтожные.
Что-то схожее появилось и вокруг его руки, на которую оно вдумчиво поглядело, обвивая кисть сиянием тёмного света.
– Как же тогда вы ухитряетесь порой быть настолько интересными?...
И, направив пальцы на меня, с показной ленцой то ли дёрнул, то ли повёл рукой вверх.
К сожалению, теперь я не так уж и уверен в точности моих воспоминаний.
Ведь когда мои ноги оторвались от пола, мне стало немного не до анализа фактов.
Зато появилась мысль о том, что я никогда не хотел встретится с Дартом Вейдером в том числе именно поэтому – и кто были те самоубийцы, что так стремились к нему на корабль?!...
Ха-ха... смешно.
Очень.
Это, впрочем, типично для меня.
Хотя в тот момент я действительно мог умереть, страха не было – даже того неверия в невозможность моей смерти, в противовес стычке с самураем, тоже не находилось.
Причина? О, всё просто.
Потому что самурай был человеком.
Так или иначе.
То, что стояло передо мной, быть им не могло ни по одному из существующих определений.
И именно поэтому, увы, моей вере помочь мне не удалось.
...
Забавно.
Именно тогда, когда моя вера угасла...
...ко мне снизошла другая.
И, под треск купола, на который синхронно уставились мы с этим Нечто, занявшим оболочку, условно схожую с человеческим тельцем, в мою историю борьбы с безграничным мраком...
Ворвалась радуга.
Дальнейшие события я помню смутно.
Помню, как что-то громко взорвалось, оглушая и слепя.
Помню, как я упал куда-то, откуда-то прилетев, и прокатился некоторое время до столкновения с препятствием.
Помню, как я пытался подняться, и оценить ситуацию – и как узрел, что из тела монстра, чьи глаза отныне были чистой тьмой, появились Тени, напоминающие чудовищно-перекорёженные детские плюшевые игрушки с глазами везде, где только можно – даже в пространствах между другими глазами -, что стремились руководить им, а оное чудовище дергалось, как сломанная марионетка в руках дерущихся за неё детей, и попутно огрызалось и на тени, и на своего врага.
Помню, как в очередной яркой вспышке из клубка тьмы явилась прекрасная девушка, наряженная в платье, что в пору было бы самым красивым сказочным принцессам – и как, ловко маневрируя в нём, словно профессиональный военный в униформе, она сокрушала все слаженные атаки, отбивая их радугами из вычурного посоха, что обжигали самим своим светом монстра и тени.
...
Помню, как я всерьёз тогда подумал, не упал ли я на камень головой во время боя или даже во время штурма здания Синдиката – кто это вообще и как давно это было?!... -, и не лежу ли я по итогам в коме – и как в ходе очередной стычки комната стала разрушаться.
Я помню испуг в глазах девушки, что словно летела ко мне с каким-то криком, и удивление в глазах монстра – и помню свою мысль про воронов, когда, на шум подняв вверх голову, я узрел лишь несущиеся ко мне с объятиями куски каменной крыши самых разных размеров.
Я помню хруст.
Я помню боль.
Я помню свист.
Я помню вспышку.
Я помню тень.
...
Я помню холод.
А больше я не помню ничего.
И помню свет, который встретил меня сразу же, как только я сумел раскрыть глаза.
...
Я был в больнице. Я был жив.
Я был...
...
...в порядке?...
...
