Текст книги "Доктор Пес. Как наши лучшие друзья становятся нашими врачами"

Автор книги: Мария Гудаваж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

За ту половину дня, что я провела с Кермитом и его хозяином, он подал настоящий сигнал: встал и потянулся, пристально глядя в глаза доктору Вольфу. Выглядело все так, что пес просто разминается после отдыха. Кермит обучен брать в пасть сигнальную ленту после того, как сделает поклон, но и одного поклона обычно достаточно – они с доктором прекрасно понимают друг друга.

Кермит, как многие другие собаки диабетиков, предупреждает о падении уровня глюкозы в крови на 10 % и более в 10-минутный интервал. Доктор Вольф проверил уровень сахара: 10 ммоль/л. Мы поговорили еще 12 минут, он проверил снова: 5,8 – значительное снижение.

– Хороший мальчик! Молодец!

Кермит изо всех сил завилял хвостом.

– Теперь он получит угощение, ну и я заодно.

Доктор дал Кермиту несколько гранул сухого корма с курицей и сам потянулся за перекусом. Рядом с компьютером у него на столе стояла еда: пакет мандаринов, пластиковый контейнер с голубикой в шоколадной глазури и бумажная тарелка с апельсином, леденцами, большой красной грушей и яблоками. В металлическом шкафчике на стене было что-то вроде минимаркета для диабетиков с аккуратными рядами упаковок печенья, сухофруктов, соленой карамели в шоколаде, мармеладок и других продуктов, которые быстро повышают уровень сахара или приостанавливают его падение. Хоть они и считаются вредными, в подобных ситуациях важно употреблять простые углеводы, которые быстро усваиваются.

Доктор забросил в рот пригоршню мармеладных драже, и мы продолжили разговор. Через пару минут Кермит снова поклонился и заглянул хозяину в глаза.

– Это правда сигнал?

Доктор Вольф проверил уровень сахара. Показатель вырос и продолжал расти.

Кермит поклонился еще раз. Он был словно актер, напрашивающийся на аплодисменты, когда публика уже перестала хлопать. Кермит, хоть и является высококвалифицированной медицинской собакой, все-таки лабрадор. А лабрадоры всегда готовы поработать за еду. Пес время от времени пытается получить дополнительное лакомство, заново повторяя свое предупреждение после первого сигнала. Мы сменили тему, и поклоны прекратились.

Ассистентка клиники заглянула в дверь и сообщила доктору, что его дожидается следующий пациент. Он похлопал по карману, убеждаясь, что там есть еще угощение на случай, если Кермит подаст сигнал в смотровой. Сам пес переводил взгляд с хозяина на меня, и я практически слышала, как он думает: «Ты же не оставишь меня с ней опять, правда?»

– Пошли! – сказал доктор Вольф собаке и вышел из кабинета. Кермит замахал хвостом и побежал за ним на следующий осмотр.

* * *

– Как назвать собаку для диабетика в Риме?

– Ну… не знаю…

– Большая редкость! Ха-ха!

Так началась наша беседа с итальянским кинологом Паоло Инконтри. Дело было прохладным ноябрьским утром, мы сидели на открытом воздухе за столиком в кафе близ Колизея. Собственно, сидеть ближе означало бы оказаться уже за его стенами.

Сигаретный дым, тянувшийся к нам от соседнего столика с жизнерадостными итальянцами в черных костюмах, стелился густой пеленой. Паоло несколько раз окинул их выразительным взглядом, помахал рукой перед лицом – ничего не помогало. Поэтому Валентина Бракончини, основательница и президент Итальянской ассоциации «Собаки в помощь диабетикам», подошла к ним и попросила говорить немного тише и не дымить в нашу сторону.

Несмотря на миниатюрность, держится Валентина очень властно. Мужчины и правда какое-то время выдыхали дым в сторону, но потом, минуты через полторы, к ним вернулось прежнее беззаботное оживление.

– Однозначное противопоказание для получения собаки-детектора, – заметил Паоло, кивнув головой в их сторону.

– Шумная семья? – спросила я.

– Нет, курение. Сигаретный дым очень плохо влияет на собак. Они не улавливают запах от диабетика. (Помните Кермита?).

Паоло – второй основатель и руководитель кинологов в ассоциации, которую он под другим названием учредил в 2015 году. Ему 61 год, бритая голова, аккуратная бородка, очки в тонкой оправе, теплое шерстяное пальто и шарф, чтобы не замерзнуть.

В то утро в нем явственно просвечивало нечто, напоминавшее о его предыдущей деятельности, которой Паоло посвятил много лет, прежде чем заняться дрессировкой собак: раньше Паоло был буддийским монахом[13]13
  Вскоре после нашей встречи в кафе Паоло снова стал монахом. В конце 2018 года он вернулся в монашеский орден и стал, как раньше, Досточтенным итальянцем Дхаммапало Теро. Но собакам и их хозяевам он по-прежнему известен как Паоло.


[Закрыть]. Он ездил по Непалу и Шри-Ланке, помогая беднякам, но бóльшую часть своего монашества провел в Италии.

– Романтические представления, которые у большинства людей имеются насчет монахов, мало соотносятся с действительностью, – говорит он. – Это очень простая жизнь, и ведешь ты ее среди людей, а вовсе не в пещере и не в монастыре на вершине горы.

Путь Паоло – один из самых извилистых и необычных из всех, с кем я познакомилась, пока писала книги о собаках. Прежде чем стать кинологом, а до того монахом, он служил итальянским карабинером – в национальной полиции, которая старше, чем сама Италия.

Собаки всегда были частью его жизни – с тех самых пор, как одна, еще в детстве, пришла с ним домой под Рождество.

– Я отлично с ними ладил, – говорит Паоло на чистейшем английском. – Чувствовал себя словно переводчик с собачьего языка на человеческий и наоборот.

Он дрессировал собак от случая к случаю, пока в 2010 году не решил, что должен посвятить себя работе с ними на постоянной основе. Узнав о собаках для диабетиков, он понял, что так может спасать человеческие жизни. Больше всего его привлекало обучение собак для работы с детьми, страдающими диабетом.

– Я всегда хотел одновременно помогать больным и работать с собаками, – объясняет Паоло.

Он прошел обучение по дрессировке служебных собак для диабетиков в одном из американских центров и взялся за дело.

Паоло считает очень важным приспосабливаться к особенностям семьи, самого пациента и собаки. Он объясняет свои принципы в весьма поэтичной манере:

– Единого подхода тут быть не может. Все семьи разные. С самого начала кинолог вовлечен в работу не только головой, руками, но и сердцем: он, словно модельер, выбирает подходящую ткань, потом снимает мерки, потом приступает к шитью, подправляет, дорабатывает детали, и наконец, вы надеваете новый костюм.

В Италии диабетики редко получают собак. Паоло надеется, что ситуация изменится, и каждый, кому такой питомец нужен, сможет им обзавестись.

На данный момент Паоло помогает семьям, у которых уже есть собаки, надрессировать их так, чтобы они подавали сигналы с достаточной степенью надежности. У собаки должны иметься определенные характеристики: спокойствие и одновременно любопытство, тяга к игре с распознаванием запахов, которую он ей предлагает. Далее Паоло работает с членами семьи, учит их использовать положительное подкрепление и не давить на собаку.

– Это должно быть им в радость, иначе ничего не получится, – утверждает он.

Вместе с Валентиной они строят планы дрессировать целые пометы щенков, когда у них появится более обширный набор образцов с запахами диабетической гипогликемии и, хотя бы немного, увеличится финансирование.

– Мы хотим помочь как можно большему количеству людей, предоставив им хороших, надежных собак для работы с диабетиками, – говорит Паоло. – В Италии потребность в них очень велика. Люди и правительство не понимают, чем эти собаки занимаются. Мы хотим, чтобы семьи меньше страдали, а дети были здоровее, хотим, чтобы итальянцы узнали об этой разновидности служебных животных – собаках для диабетиков.

* * *

Страдания матери, узнавшей, что у ее ребенка диабет, не зависят от того, в какой стране она живет. Несколько месяцев спустя после нашей встречи в кафе у Колизея Паоло дал мне координаты семьи, с которой работал: в Реджо-ди-Калабрии, на самом мыске итальянского «сапога».

– Когда нам сказали, что наш сын страдает диабетом, я словно перестала дышать, – рассказывает Лидия Калабро, у сына которой, Маттео, в возрасте 6 лет диагностировали диабет 1-го типа. – Одновременно я перестала думать о том, как сама себя чувствую. Я только знала, что должна стать ему опорой и научиться обращаться с инсулином, измерять сахар в крови, преодолеть страх перед уколами и научить его самого быть храбрым. Очень грустно было сознавать, что эта болезнь останется с ним до конца жизни.

Она сказала, что Маттео, всегда отличавшийся любопытством, после постановки диагноза занялся активным изучением вопроса. Однажды он явился к ним с мужем и сказал:

– Мама, папа, я должен завести специальную собаку. Я посмотрел документальный фильм, где собаки помогали людям с диабетом.

У них жил карликовый шнауцер по кличке Фрида. Узнав о Паоло, родители мальчика связались с ним.

– Паоло предупредил, что нам предстоит отнюдь не прогулка в парке. Нас ждет масса переживаний, освоение новых знаний и навыков, потребуется терпение и надежда, способность справляться с разочарованиями и неопределенностью и еще масса вещей, чтобы добиться результата. Это нелегко, но оно того стоит.

Несколько месяцев спустя Фрида начала подавать Маттео сигналы с точностью, приводившей в восторг всю семью. Учуяв, что что-то не так, она бежит к Маттео и тычется носом ему в ногу. Паоло переводит ее послание следующим образом: «С тобой что-то не в порядке. Послушай меня!»

Если Маттео не сразу понимает сигнал, она лижет ему руку, машет хвостом и всячески старается привлечь его внимание. Потом Фрида бежит к его родителям или бабушке, тычется носом и снова возвращается к Маттео. Они проверяют у него уровень сахара. Все это время хвостик ее так и порхает. Игра Фриде очень нравится.

Еще приятней ей бывает, когда ее сигнал подтверждается системой непрерывного мониторинга.

– Браво, Фрида, браво! – говорят родители, бабушка, Маттео или все они вместе, нахваливая собачку. В награду она получает лакомство.

– Мы получили поразительный, нелегкий, но по-настоящему прекрасный опыт, – говорит Лидия. – Фрида – лучший, драгоценный, самый верный и любящий друг нашего сына.

Паоло рассказывал мне, что в годы монашества всегда радовался возможности помогать людям, но работа с собаками оказалась в этом смысле даже более приятной.

– Отрадно смотреть, как собаки налаживают контакт с людьми, ласково и осторожно, и преображают их жизни. Мы не знаем, как именно они это делают, но нам ведь и не обязательно знать, правда? Достаточно того, что все получается.

Однако некоторые из нас все-таки стремятся в точности узнать, как собакам это удается.

* * *

Еще до того, как выяснилось, что об изменении уровня сахара собаки узнают по запаху, исследователи предполагали, что язык тела, тремор, учащенное дыхание, смена настроения и поведения помогают животным угадывать, что у хозяина проблемы с глюкозой в крови. Возможно, все это действительно играет роль, потому что псы внимательно следят за тем, как мы ведем себя и как выглядим. Но все-таки данные факторы вторичны.

Авторы доклада 2008 года, опубликованного в «Irish Journal of Medical Science», выдвинули необычную гипотезу: они утверждали, что собака, предупреждающая о гипогликемии, может основываться на «изменении энергетических волн в электрическом и/или магнитном поле человека».

Исследователи, изучившие работу трех собак, затрагивали даже область сверхъестественного, говоря, что «всех нас привлекает возможность наличия у собак шестого чувства, но его существование нуждается в подтверждении в ходе дальнейших экспериментов».

Идея о том, что собаки способны улавливать колебания неких энергетических волн, конечно, довольно забавна. Но она, хотя бы, не слишком заумна и наукообразна.

На данный момент лучшим объяснением признано то, что собаки улавливают летучие органические вещества (ЛОВ) во выдыхаемом воздухе, которые меняются при колебаниях сахара в крови. Ученые из Кембриджского и Оксфордского университетов в 2016 году провели исследование, в ходе которого использовали масс-спектрометрию с ионизацией, чтобы замерить содержание ЛОВ при выдохе. Они обнаружили, что количество обычно присутствующего в воздухе изопрена значительно увеличивается при гипогликемии. Однако нет никакой корреляции между изопреном и другими колебаниями сахара в крови. И это единственное ЛОВ, обнаруженное ими, которое меняется количественно при гипогликемии.

Авторы написали в отчете, что не знают, почему так происходит, но предположили, что выдыхаемые ЛОВ когда-нибудь могут лечь в основу неинвазивного альтернативного метода мониторинга изменений уровня сахара в крови при диабете.

Было бы очень удобно, если бы больной мог, скажем, подуть в трубку и проверить ЛОВ, чтобы точно узнать свой уровень сахара. Но что тогда будет с собаками – они больше не потребуются? Если и да, то не скоро: для начала неинвазивная технология должна достигнуть высокой степени точности и простоты в использовании[14]14
  А ведь есть еще «петушки» – знаменитые разноцветные рыбки, которых можно держать в относительно небольших аквариумах. Исследование с участием 28 взрослых диабетиков показало, что степень контроля над гипогликемией у тех, кто получил аквариум, был значительно выше, чем у контрольной группы, получившей рыбок уже после исследования. В наше время люди плохо контролируют сахар в крови, поскольку ощущают себя излишне защищенными и независимыми. Но когда забота о себе начинает ассоциироваться у них с заботой о другом существе – регулярном кормлении рыбки, – такая рыбка «превращается в полезный инструмент для просвещения страдающих диабетом», говорится в отчете.


[Закрыть].

Сколько бы усилий не требовалось, чтобы поддерживать свою собаку-детектора в отличной форме, она в ответ дает хозяину гораздо больше, чем просто предупреждения о гипогликемии. Исследования описывают массу психологических преимуществ от наличия таких собак, включая значительное повышение качества жизни, снижение тревожности относительно гипо– или гипергликемии, сокращение количества визитов к врачу и рост независимости.

Есть и другие факторы, которые не опишешь научным языком. Отношения диабетиков со своими питомцами особенно крепки уже потому, что от них порой зависит сама жизнь. У человека появляется надежный партнер, всегда присматривающий за ним. Это любовь, оберегающая от смерти. Родственная душа, которая дарит надежду, когда болезнь пытается взять верх. На это не способен ни один прибор. Да и не всякий человек справится с таким.

Не только собаки, работающие с диабетиками, отличаются вышеперечисленными качествами. Все люди, зависящие от своих служебных собак, дорожат их заботой и любовью, хотя не все могут выразить словами, что чувствуют к своим питомцам.

Глава 2. Прежде чем все случится

Собаки для эпилептиков и люди, которых они любят

Восторженное собачье приветствие одинаково по всему миру. Не нужен переводчик, чтобы понять, что означает оживленное вилянье хвостом, радостная дрожь, пританцовывающие лапы, глаза, которые так и говорят «ятебялюблюпожалуйстапогладьменянунадожеповеритьнемогучтотыЗДЕСЬ!» Поэтому, когда черный лабрадор по имени Нина приветствовала меня подобным образом в своем доме в Загребе, в Хорватии, я очень обрадовалась, что хоть с кем-то могу общаться свободно. Не надо было припоминать все эти molim и hvala или беспокоиться, правильно ли я произношу drago mi je («очень приятно»), после чего местные таксисты обычно лишь вежливо улыбались и молчаливо кивали.

С Ниной я могла говорить по-собачьи. Это означало, в моем случае, обращаться к ней по-английски, одновременно поддерживая слова жестами из универсального арсенала собачников: руки широко в стороны, улыбка во весь рот, как у детей из мемов, брови задраны вверх, словно мне только-только вкололи ботокс. Когда моя дочь была вредным подростком, то говорила, что при встрече с собакой я сама начинаю вилять всем телом из стороны в сторону.

Иными словами, я явилась к Нине в дом и повела себя как полная идиотка.

Однако другие члены семьи Кобечак – люди – были такие же вежливые, как водители такси: они улыбались мне в ответ, кивали головами и приглашали скорей входить. Я с облегчением узнала, что Матеа Кобечак хорошо говорит по-английски: она звучала как коренная жительница Австралии. Оказалось, что Матеа работает в туристическом агентстве, специализирующемся на морских и экстремальных путешествиях, и часто имеет дело с туристами с «обратной стороны Земли». Она представила меня своей матери Санье, которая преподает на курсах по обращению с детьми с особыми потребностями, и отцом Здравко, консультантом по телекоммуникациям.

Пока мы стояли в их уютной симпатичной кухне, я заметила, что все поглядывают куда-то мне за спину, в соседнюю комнату. Обернувшись, я увидела, что там на полу сидит человек, прислонившись спиной к стене. Это был Давор Кобечак, к которому я и приехала.

– О нет! С ним все в порядке?

– У него начались судороги, как раз когда вы позвонили в дверь, – объяснила Матеа, его сестра.

Голова Давора упала, и он силился поднять ее. Отец извинился и присел на корточки возле Давора. Он ласково заговорил с ним на языке, которого я не знала. Однако, когда любящий отец обращается к сыну, слова понимать совсем не обязательно.

Я смотрела на них, бессознательно продолжая почесывать за ухом у Нины, которая по-прежнему крутилась возле меня. Потом мне пришла в голову неожиданная мысль, заставившая тут же отдернуть руку.

– Подождите, разве Нина не должна помогать Давору?

Нина – главная опора Давора. Она может предсказывать судороги, а когда они случаются, она помогает ему восстановиться. Неужели я помешала собаке выполнить ее работу? Что если Давор страдал потому, что его родные оказались слишком воспитанными, чтобы запретить мне отвлекать их служебную собаку? Мне не пришло в голову, что даже без служебного жилета, даже во время дружеской встречи она все равно находилась на работе.

– Нет, все в порядке, она уже помогла, – сказала Матеа.

Она объяснила, что за несколько минут до моего прихода Нина предупредила семью, что у Давора могут возникнуть проблемы. Она сделала это, повизгивая и крутясь вокруг него, а потом повторив то же самое с другими членами семьи. Хотя долговременное воздействие судорог привело к тяжелому повреждению мозга у Давора, он по-прежнему понимает, что Нина предупреждает его. По словам матери, он вообще все понимает.

Для нее это самое душераздирающее – сын знает, что происходит, но не может действовать, не может двигаться или говорить, чтобы и другие люди, помимо членов семьи, поняли его. Она до глубины души признательна, что Нине это удается.

Они рассказали мне, что, когда перед моим приходом Нина их предупредила, Здравко подошел к сыну и попытался уложить его на диван в гостиной. Они никогда не знают, сколько времени пройдет между предупреждением Нины и судорогой. Это может быть минута, а может – 20.

Однако Давор вместо этого захотел посмотреть на отцовскую руку. Ему нравится разглядывать руки людей и предметы, которые они держат. Он может рассматривать руки в течение долгого времени. Он также многократно возвращается к одной и той же мысли снова и снова. В последнее время его преследовало одно детское воспоминание: лодка, которую они везли на прицепе, когда ездили на море. Родители и сестра не знают, почему именно это воспоминание так глубоко засело у него в мозгу и продолжает всплывать раз за разом. Однако им нравится слушать, как он говорит, пусть даже Давор произносит слова очень медленно и неразборчиво.

Здравко подхватил сына, когда тот падал, привычно удержал его в стоячем положении и прислонил к стене, чтобы тот смог сесть, соскальзывая по ней. Нина, смотревшая на них с некоторого удаления, подбежала к Давору и облизала ему лицо. Это было непросто, потому что голова Давора лежала на груди. Однако она добралась до лица и выполнила свою работу.

В зависимости от типа судорог, когда Нина облизывает Давору лицо, особенно нижнюю челюсть и уши, он постепенно начинает приходить в себя. Невролог объяснил его родителям, что так стимулируется блуждающий нерв, отчего судороги заканчиваются быстрее. Некоторым пациентам с эпилепсией вживляют стимуляторы блуждающего нерва, но Кобечаки говорят, что у них есть четверолапый стимулятор, и без всяких побочных эффектов.

Если Нине удается добраться до Давора и облизать ему лицо в течение 10 секунд после начала судорог, собака предупреждает ее дальнейшее развитие. Давору требуется еще некоторое время, чтобы прийти в себя, поэтому она дает ему передышку. Нина может отойти в другую комнату или прилечь возле его ног, а может устроиться за спиной, если Давору нужна поддержка.

Когда я пришла, она уже выполнила первую часть работы и дожидалась следующего этапа. Я не помешала ей позаботиться о Даворе. Но теперь ей пора было снова приступать к своим обязанностям.

Санья подошла к сыну и подозвала собаку.

– Нинааа, – пропела она.

Нина подбежала, несколько раз осторожно лизнула Давору щеки и нос, а потом села прямо перед ним. Почти сразу же Давор приподнял голову. Он увидел свою собаку и несколько секунд сосредоточенно на нее смотрел. Потом наклонился вперед и уперся руками в пол, стараясь встать на четвереньки. Подняться самостоятельно он не мог и валился обратно в неловкую позицию у стены.

Отец протянул к нему руки. Здравко склонился к сыну, обхватил его и медленно, осторожно поднял на ноги; на лице у него было видно и усилие, и кое-что еще: решимость помочь Давору, чего бы это ни стоило. Подняв юношу, отец подвел его к дивану и усадил, что-то нежно говоря на ухо.

Здравко – не особенно крупный мужчина. Но он силен. Вот уже 26 лет он следит за тем, чтобы его сын не упал и не поранился, поднимает его после судорог, затаскивает вверх по лестнице у них дома и поддерживает, когда тот спускается вниз. Поначалу ему приходилось не так тяжело, потому что Здравко был моложе, а его сын – легче. По мере того, как Давор рос и становился мощнее, Здравко испытывал все больше трудностей. Собственно, это касалось всех членов семьи, потому что все они помогали Давору. Однако Здравко всегда выступал главной подъемной силой и привык терпеть боль, о которой старается не упоминать.

– Это ничто по сравнению с тем, что испытывает Давор, – говорит он.

Впервые судороги у Давора начались от звуков сирен 7 ноября 1991 года. Ему было 5 лет. Тяжелые времена для Загреба: в Хорватии шла война за независимость. Сирены воздушной тревоги звучали в городе с пугающей частотой.

Однажды вечером, примерно через месяц после того, как югославские ВВС разбомбили президентский дворец всего в 3 км от дома Кобечаков, Давор скорчился у себя в кресле и свалился на пол. На короткое время он потерял сознание и потом 20 минут не мог прийти в себя. Двумя часами позже он снова потерял сознание и упал с лестницы. Родители отвезли его в больницу.

Они говорят, что Давор всегда был чувствительным ребенком. Конечно, не война стала причиной его эпилепсии. Но сложно не думать о том, что, не будь этой войны и стресса, который часто становится причиной первых судорог, не будь этого печального стечения обстоятельств, внешних и внутренних, не могло бы то, что проснулось в нем, так и остаться неразбуженным?

Давору быстро поставили диагноз: синдром Леннокса-Гасто – сложная и тяжелая форма эпилепсии, которая обычно начинается в раннем детстве в возрасте от 3 до 5 лет. Дети с этим синдромом испытывают разные виды судорог и притом часто.

Самое плохое, что ожидало Давора и его семью – это тонико-клонические судороги (очень тяжелые). Они не характерны для синдрома Леннокса-Гасто, но часто случаются у Давора. Он теряет сознание, а из стоячего положения сразу падает на землю. Тело его застывает, а потом в течение нескольких минут идут конвульсии, при которых мышцы то напрягаются, то расслабляются. После таких судорог сознание Давора остается спутанным еще несколько часов.

Перед моим приходом у него произошли, по всей видимости, атонические судороги, также известные как «падучие». Для них характерна утрата мышечного тонуса, к которой может присоединяться потеря сознания. Обычно они короткие, менее 15 секунд, но без помощи собаки у Давора могут продолжаться до нескольких минут. Даже когда Нина ему помогает, Давору требуется время, чтобы отойти от них. Родители считают, это потому, что судороги, преследующие его много лет, сильно повредили мозг.

Санья может рассказать практически о каждом судорожном припадке, который был у ее сына за прошедшие 20 лет. Она получила образование по работе с детьми с особыми потребностями, через несколько лет после того, как Давор заболел, занялась исследовательской работой и начала вести записи. Она фиксирует дату, время, продолжительность и прочие детали каждого припадка, записывает все лекарства, все травмы, которые ее сын получил при падении. Пишет от руки, обычным карандашом. Записи занимают 21 толстую тетрадь в черной плотной обложке; тетради стоят на трех полках в гостиной вместе с папками и конвертами, представляющими собой историю болезни Давора за прошедшие два десятка лет. Санья надеется, что с помощью таких подробных наблюдений сможет отыскать какой-то порядок в хаосе, обнаружить паттерн, найти решение, способ помочь сыну вырваться из этого ада.

– Мне необходимо что-то делать, чтобы не сойти с ума, – говорит она.

Примерно на восьмой тетради записи Саньи вдруг изменились. Частота судорог у Давора снизилась. Травм стало меньше. А еще в тетрадях появились отметки о появлении в их семье пушистого щенка. Собаку звали Фрида[15]15
  Получается, что нам снова попалась Фрида – если бы не маленькая итальянская Фрида, мне не пришлось бы делать сейчас эту сноску. Хорватская Фрида получила свою кличку в честь песни «Фрида», известной хорватской поп-панк-группы «Psihomodo Pop». Имя надо было придумать на «Ф», как для всех щенков из того помета. Когда Матеа пыталась найти подходящее, то услышала песню, которая начиналась со слов «Фрида – моя королева». Она словно заранее знала, какое важное значение собака сыграет в их жизни.


[Закрыть]. Черного лабрадора они купили у заводчика, обычно поставлявшего щенков Хорватской ассоциации собак-поводырей. Санья обратилась туда за помощью, когда Давору исполнилось 17 лет. Кинологи, никогда не дрессировавшие собак для людей с судорогами, помогли семье обучить Фриду заботиться о Даворе.

У Фриды оказался к этому врожденный дар. Еще щенком, когда Давор падал при судорогах, она подбегала и вылизывала ему лицо без всякой предварительной дрессировки. К удивлению родных, Давор при этом зачастую приходил в сознание. Если сознание не возвращалась, но собака успевала быстро облизать мальчика, судороги не усугублялись. Казалось, что питомец умеет возвращать его к жизни.

– Она полюбила его с самого начала. Фрида как будто чувствовала, что он нуждается в ней, и знала, что надо делать, – рассказывает Санья.

Семья поддерживала собаку в этом. Они давали Давору угощение, чтобы тот протянул его Фриде, когда придет в себя. Если он сам не справлялся, они хвалили собаку и подкармливали ее, словно она только что совершила величайший подвиг в мире.

Потому что, вне всяких сомнений, так оно и было.

Фрида научилась и другим способам сокращать продолжительность судорог. Она подбегала с игрушкой и тыкалась Давору в лицо, чтобы он на нее посмотрел. Царапала его лапой. Делала что угодно, чтобы привлечь его внимание. Если он держал что-то в руке, она могла это забрать. Возможно, она просто пыталась играть с ним. Но Кобечаки думают, Фрида знала, что делает.

Дошло до того, что Давор приходил в себя, просто заслышав цоканье когтей Фриды по полу, когда она бежала к нему. Что это было: условный рефлекс или тяга к своей любимой питомице? Родители считают, что ответ заключался в любви, которую Давор питал к собаке.

Она была его единственным настоящим другом. Он ходил на занятия, общался с людьми, но родные никогда не слышали, чтобы Давор кого-то называл своим другом. Когда он им сказал: «Она мой друг», – это стало для семьи очень эмоциональным моментом. До сих пор у них на глаза наворачиваются слезы, когда они вспоминают, что Фрида, собака, была единственным, кого Давор так воспринимал.

Кобечаки описывают Фриду, как очень чувствительную собаку. Она тонко ощущала человеческие эмоции, и, если ей казалось, что кто-то расстроен, она старалась подойти поближе и утешить его. Даже незнакомцев: бегун, остановившийся в парке, упершийся руками в колени, обязательно привлекал ее внимание и удостаивался «осмотра у Фриды».

– Она всегда беспокоилась о том, как люди чувствуют себя, – рассказывает Санья.

Фриде было всего 2 года, когда она начала предупреждать о приближении судорог у Давора. Специально ее не учили. Она действовала, как взволнованный друг, который видит, что что-то происходит, и хочет сообщить об этом остальным. Поначалу Кобечаки не могли понять, что не так. Она вдруг начинала бегать кругами и отчаянно скулить.

Однако очень быстро все стало ясно. Примерно через 20 минут после того, как Фрида вела себя необычно, у Давора начинались судороги. Они не могли поверить – может, просто совпадение? Стали замерять интервалы. Снова и снова ситуация повторялась. Но как она могла научиться сама? Как только родные осознали связь, они начали награждать Фриду похвалами и угощением.

До того как в семье появилась собака, у Давора в год происходило около 340 судорожных припадков, включая 42 тонико-клонических судороги. Спустя 2 года их количество сократилось вдвое. Семья до сих пор не может точно сказать почему. В лечении ничего не менялось. Отчасти они объясняют такой перелом тем, что Фрида предотвращала тяжелые припадки, заранее предупреждая о приближении судорог. Члены семьи уверены, что, так или иначе, дело было в любви Фриды к ее хозяину.

– Похоже, он почувствовал, что его безусловно любит кто-то, кроме нас, ощутил себя в безопасности и под защитой, – говорит Санья. – Невозможно измерить сочувствие, или любовь, или связь между человеком и собакой. Можно только наблюдать результаты.

Фрида была настолько привязана к Давору, что когда он сидел в комнате, а она гуляла в саду, то немедленно начинала царапаться в дверь и предупреждать его родных, когда судороги приближались. Она оставалась с ним рядом, пока он не сядет или не ляжет, и бежала к кому-нибудь из членов семьи, если их не было поблизости. В такие моменты они понимали, что Фрида основывается не только на мелких изменениях в поведении мальчика. Дело наверняка было в запахе. И запахе достаточно сильном, если она улавливала его молекулы, достигавшие носа через открытое окно или дверь.

Помогая Давору, Фрида сняла часть нагрузки с семьи.

– Она заставляла нас чаще смеяться. Помогала больше общаться друг с другом и с окружающими, – рассказывает Санья. – Мы стали более открыто говорить о своих чувствах. Она выводила нас на прогулки, помогала знакомиться с людьми, испытывающими те же проблемы.

Фрида не могла предупреждать обо всех судорогах. Когда они шли одна за другой, собака их пропускала. Кобечаки предполагали, что дело было в сокращении обонятельных сигналов, которые распознавала Фрида. Она предупреждала их, когда припадки были не такими частыми.

Когда Фриде исполнилось 8 лет, ее здоровье пошатнулось. У нее имелись генетически обусловленные проблемы с сетчаткой, из-за которых собака постепенно слепла. Из-за болезни щитовидной железы Фриде назначили лекарства. Она спала гораздо больше, чем обычно. Аллергия приводила к инфекциям ушей и кожи, с которыми тяжело было бороться.

– Это со всеми происходит. Все мы стареем, организм изнашивается, – говорит Санья.

Матеа же объясняет ситуацию так:

– Фрида любила то, что делает, но это сказывалось на ней. Она впитывала наши стрессы, впитывала болезнь Давора, как маленькая губка, полная любви. Она была на все готова, чтобы нам помочь, но теперь пришла пора дать ей отдых.

Фрида пришла к ним в семью крошечным щенком и быстро изменила их жизнь. Теперь же они столкнулись с реальностью, которую рано или поздно приходится осознать любому хозяину: питомцы живут недолго.