Текст книги "Альгарая. Книга первая"

Автор книги: Мария Фадеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Мария Фадеева
Альгарая. Книга первая

Глава 1

О давних временах сказ пойдет.

Тогда Мир целым был. Единым. Деревья ветвями к звездам тянулись, жизни узоры рисовали, а корнями Мать-землю держали, хранили. Травы и цветы свои напевы складывали. Баюкали и качали Мир в зеленых ладонях, а он звенел игривым ручьем и пах нежнейшими красками, свежестью и добротой.

В те времена пять рас Мир населяли.

Первая – Светлая. Альгарами называлась. Самая древняя. С виду как люди были. Высокие и стройные, лица строгие, глаза озерной водой блестят. Волосы белее лунного света у всех. Косы не плели, так носили – плащом по плечам. Казалось, с первого взгляда, что не особо сильные они. Но как альгар ближе подходит, так трясти начинает от мощи их великой. За порядком призваны светлые следить были. Альгары всеми уважаемыми и почитаемыми были, так как несли они в себе истинное знание и душой к Единому восходили. Магией владели. Многие в то время к магическому искусству талант имели, но только светлым дано было видеть Мир целиком, со всеми плетениями и узорами. Каждый знал, если обидят тебя, или сам кому вред нанесешь, то без наказания проступок не оставлялся. Сразу же Светлый приходил и к ответу призывал. Справедливость восстанавливал. Да и самих то, худых дел мало было. По глупости ежели кто лихачил, только. Любовь вокруг была, понимание, пригожество.

За тем вторая раса следила. Их опекунами кликали, имя-то понятнее нареченного и дух истинный отражает. Изиордами их Единый нарек. Переводилось просто – вторые. Они на свет после альгар вторыми явились. Опекуны за всем живым следили, растили да пестовали. Песни пели и ими светило на небосклон поднимали. Каждый изиорд, как ночь заканчивалась петь начинал. И казалось сам воздух песням вторил. Деревья, травы – все подпевали. От песни благодать шла. Дети успокаивались, девушки хорошели, старики молодели. И учили Опекуны всех, кто жажду и стремление к знаниям имел. Они и магии учили, хотя не след то делать было. Магия у каждого народа своя. Школы устраивали и опекунские. Это места такие, где людей и животных лечили. Болезные туда шли и помощь получали. Часто и старики, что хотели дальше жить, к ним приходили, Опекуны их молодили. Заходит, а то и заносят кого, а обратно он на своих ногах выходит. Молодой и здоровый.

Изиорды почти такими же высокими были, как и светлые альгары, но темноволосые. Могучими как кедры и сильными как Мать-земля. Девы изиордов как ивы гибкие, да на лица пригожие, улыбчивые. Не в пример альгарам. Те редко улыбались, да и смеющимися их никто не видел. Строгие они были. Тайн много знали, хранили да берегли. Не всякая тайна миру полезна.

Третьим народом – Водяники были. Сами-то они себя по-другому звали. Но их язык сухопутным не давался. Зато водяники рыб понимали. По общемирскому тоже понимали, но говорить не могли. Они на рыб походили больше: плавники были да хвосты… и чешуя вместо кожи. Если альгары и изиорды все одинаковые были, роста и склада примерно одного, то водяники самыми разными встречались. И гиганты и поменьше. Кто в морях и океанах жил, а кто пресноводным водоемом наслаждался. От рыб их отличить сложно. Разум-то в глаза не бросается. В то время не принято было воду грязнить, но ежели случалось воды замарать, то боялись потом те близко к воде подходить… водяники могли с собой на дно утянуть забавы и науки ради. Водяников альгары понимали, да и общаться в случае надобности могли.

Четвертый народ подземниками назывался. Себя-то они горзунами звали, мудрыми значит. Только не охотно прижилось название это, лишь в летописях и осталось. Сложением они худосочным отличались, но то обманка была. Силы им камни дали, с коеми они всю жизнь свою долгую возились. Магией они в дух камня проникали и иначили его по своей надобности. Росту были небольшого, на свету очки носили. Глаза их к тьме подземельной привыкли, а на свету болели. Зато у горзунов нюх был. Они что угодно за версту учуять могли. С опекунами дружбу водили, а вот альгаров сторонились. Виною тому дела были древние. Не плохие и не хорошие, но тайной слепленные да скрепленные. Ежели альгар что у горзуна спросит, то последний отвечает, но коротко. Первым гурзун с альгаром не заговорит никогда. Мимо пройдет безмолвно. Воды гурзуны боялись. Никогда к открытым водоемам земным не подходили, хотя в своих подземных купались охотно. И пили тоже только там. Жили горзуны под землей. Тайные дома себе устраивали, да так, что никто кроме них найти вход не сможет. Что в домах их было, да как они устроены – никто не знал. Секреты горзуны любили. Сами их создавали и в чужие нос совали.

Пятым народом были человеки. Поздним самым народ этот был. Позже всех рас появился в Мире. Альгары всем народам поведали, что скоро новых живых душ пошлет Единый. Что будут они разными по росту и сложению. И глупыми, нерадивыми как все новое. Разрушение в себе нести будут и опасность для древних рас. Какую опасность? Про то альгары молчали. Знали, но до поры до времени у себя хранили, в Мир не вынося знание.

Больше всего человеки беспорядок чинили, да лихачили. По неразумению, конечно же. Злобы за ними не водилось пока. Жили человеки в глиняных домишках. Дома строить их Опекуны научили. Да и не трудное это дело было. Замеси себе травы сухой, камушков и глины и лепи. Целые деревеньки были. Опекуны многому человеков учили. Только и сами человеки обучаться новому способны были, вопреки думам народов древних.

Среди человеков и такие были, что талант к магии имел. И этому начали учить их опекуны. Хотя альгары противились, они всегда против обучения человеков выступали. Говорили, что знание для вновь созданных пагубным будет.

С приходом новой расы Мир меняться стал. Старые устои уступали место новым.

О том дальше рассказ.

***

– Олько, побежали к речке! – Милава тянула подругу за рукав. – Там такие цветы! Белые и пахнут сладко, не чета луговым! Да и водяники на мелководье резвятся. Игры устраивают. То приманят рыбешек, то пугнут. Смешно так. Пошли, глядеть.

– Все бы тебе веселиться. То на водяников смотреть тянешь, то за человеками наблюдать. – Олько покачала головой. Темно-вишневые волосы упали на лицо. Младая изиорда быстрым движением заплела их в тугую косу и перекинула за спину. Пустыми делами потешалась подруга. У нее же надобности другие. Дерево старое закручинилось. Вот Олько песни ему пела, лечила.

К голым ногам девы льнула сочная трава, прося еще песен. Олько потянулась и раскинула руки, чувствуя как земля совершает оборот силы. Песни рождались в груди и просились наружу. Милава опять отвлекла подругу:

– Ну, Олько! Хватит песен. Дуб уж стар. Соки земли не пьет. Дай ему уснуть. Пойдем человеков смотреть. Забавные они. Вчера вот было. Один взял да немыслимо как искру добыл огненную, да с испугу выбросил ее в сухую траву, а она гореть! Ох, умора. – Милава залилась звонким смехом. – Альгар приходил, разговаривал с человеками сурово. Аж я испужалась. Не пойму я, что они с человеками вечно строжат. По глупости они лихо делают. Да и не лихо это, а шалости неразумные. Как роса на листе. Выпала и блестит, и блеску своему радуется. Вот так и человеки. Только появились в мире. Не ведают всего и все им интересно и ново.

– Ты забыла, альгары против обучения человеков были. Наших старейшин предупреждали, не стоит вновь созданных учить. Беда будет.

– Ох, Олько! Ты сама как Светлая. Не пошутишь с тобой. Не ходи, коли не хочешь. Потом Матушке–земле не жалуйся, что веселье пропустила.

Милава, подобрав зеленую юбку, со смехом убежала по песчаной дорожке к поселению человеков.

Олько облегченно вздохнула и обвела взглядом свою любимую поляну. Нравилось ей, как тут светило лучами играет. Деревья высокие да ладные, как сама изиорда. А листья у деревьев – сплошной цвет зари: розовый да золотой. Цветами всяческими поляна усеяна. И махонькими словно ноготок, и большими белыми как облака. А еще колокольчиков видимо-невидимо. Их Олько больше всего любила и привечала. Песни им пела, а они подпевали и силами своими певунью одаривали.

Время для изиорды тянется незримо, да что оно им?

Сколько на той полянке опекунша молодая пробыла – не известно. Век свой опекуны сами мерят. Сколько жить захотят, столько и живут, а надоедает, уходят в Запределье.

Оборвал песню ладную громкий крик. Не слышала Олько ранее такого крика. Мурашками он по коже пробежался. Травы затихли в испуге, деревья листьями настороженно захлопали. Боль в крике звучала и страх.

– Олько, Олько! Ты где? – кричала Милава. – Олькоо!

– Что ты? – сразу же отозвалась девушка. – Тут я, Милава!

– Ох, Олько, что случилось. Ох, что случилось! – повторяла Милава, вытирая глаза и дрожа всем телом. Круглое, светло-коричневое лицо девы потеряло свой цвет, побледнело. Даже губы стали белыми.

Олько подлетела к подруге и, убрав волосы с ее лица, заглянула в глаза. Изиордам не нужны слова, чтобы узнать. Заглянув в глаза другого, они видят и слышат все, что видел и слышал первый.

– Ох, Мать-земля! – Олько задрожала. Змеей ледяной застудило кровь изиорды, ужасом по телу растеклось.

Оставив подругу, Милава понеслась к поселению человеков. Оно стояло на зеленом, уютном холме. Одним боком холм обрывался в спокойную, полноводную реку. Еще на пути изиорда почувствовала колючий запах дыма, да отмахнулась от него. Что может гореть? Грозы давно не было.

Чем ближе подходила она к селению, тем больше угасала улыбка на ее лице. Между глиняными домишками летал дым. И еще нечто тревожное, неведомое, липкое.

Жители поселка столпились возле одного дома: там горел костер. В костре что-то рвано двигалось. Милава подошла ближе, и когда она разглядела то, что лежало в огне, то волосы на ее голове затрепетали от жути. В огне корчась в предсмертных муках, горела лесная птица. Очам больно было смотреть. Дым ел их, кошмар догрызал. Опекунша застыла деревом не в силах шелохнуться. Но то, что было потом, не поддавалась никакому разумению.

Человеки дождавшись, когда огонь потухнет, схватили птицу и стали рвать ее на части, а оторванные части поедать.

– Что вы делаете? – в ужасе прошептала дева. – Что вы творите, это же…

Она не успела молвить свою мысль, воздух задрожал и разорвался, пропуская черноту междумирья. Из раскрытого портала вышел Светлый альгар. Не говоря не слова, он провел рукой поверху голов человеков. Те стали оседать на землю, ровно скошенная трава. Лица их становились бездумными и сонливыми. Мгновение, и все спали мирным сном.

Альгар, казалось, не замечал изиорду. Он подходил к каждому человеку, и дул ему в лицо. Так альгары выдували ненужные воспоминания.

– Уходи, и расскажи своим старейшинам, что видела. Я заберу этих человеков в Альгараю. – обратился альгар к изиорде. – Сможешь? Или убрать эти воспоминания у тебя тоже?

Милава не могла очнуться. Поступок человеков поразил ее. Как Единый допустил это? Отнять жизнь у живого… Это мерзко, кошмарно, отвратительно! Изиорды чтили чужие жизни выше своих. Пестовали да лелеяли все сущее. В том был их смысл бытия. Старейшие должны знать! Милава покачала головой. Забота альгара не ко времени сейчас.

– Я донесу увиденное мудрым. – прошептала она и, развернувшись, побежала в сторону рощи, унося в себе горелый запах человеческого деяния.

Альгар чинно и размеренно продолжил работу: стирал память человекам, дома, запахи… следы в Мире. Все то, что может напомнить о случившемся. Вскоре вместо человеческого селения раскинулась поляна с чуть желтоватой травой. Гарь сменилась свежестью реки.

Олько отвела взгляд. Она почувствовала весь ужас подруги. Ее возмущение и негодование.

– То, что предрекали альгары, случилось! Человеки неразумны и опасны. Они глухи к нашим словам и устоям.

От Милавы гадко пахло едким дымом. Растерпанная дева замерла поникшим цветком. Бег и пережитое выжало соки. Пламя огня стояло перед ее глазами, как и обезумевшие глаза человека, пожиравшего птицу.

Олько запела, прося у зеленого мира сил для подруги. Травы и деревья откликнулись на зов, щедро делясь своими соками. Песня заплела новый узор и погасла, вернув на лицо Милавы прежние краски.

– Пойдем! – Олько крепко взяла за руку подругу.

– Он всех человеков забрал с собой в Альгараю. Сказал, что там будут изучать их мысли. Это ведь так ужасно – убить живое существо. – Милава говорила более уверено и речь ее текла плавно, как ранее.

– Они съели эту птицу. Правы были Первородные. Человеки больше на животных походят, чем на разумных существ. – Олько сурово посмотрела в сторону стертой человеческой деревеньки. Деревья скрывали ее от взгляда девы, но перед мысленным взором опять промелькнуло воспоминания Милавы. «Альгары всегда правы. Они знают…» – сказала девушка сама себе.

– Пойдем, надо рассказать старейшим. – Милава с шага перешла на легкий бег.

Олько не отставала от подруги.

Глава 2

Альгарая – страна Светлых альгар, располагалась в горах. Небо облаками застилало эти горы, как пуховым одеялом. Замки, высеченные из камня, упирались башнями в звезды. Ни одно из живых существ не могло добраться до Альгараи самостоятельно, не было чужих в этой стороне, только те, кому принадлежала она по праву рождения.

Альгары взращивали растения на камнях истинной магией, струящейся по их венам, так же как кровь по нашим. И уклад жизни их весь на магии лежал. Истинная магия задолго до появления живых в Мире была. Жила и дышала. Первородные приняли ее наследие и впитали в себя. Как должное, по праву первых. Взамен она изменила альгар. Забрав радость и веселье.

Никто из других народов не слышал смеха и шуток Светлых. Не видел на лице хотя бы кроху улыбки. Серьезные как скалы Альгараи, говорили о Светлых. Посему другие народы хоть и уважали Светлых, но любви и благодарности не питали. Тяжело любить тех, кто сам любить не умеет.

Несменный Амир правил Альгараей. Из века в век нес он мудрость, взращивая и множа ее. Первым его Единый создал. Печати от междумирья вручил. Истинной магией напитал.

С тех пор держал Амир печати междумирья и оковы Стужи, что с альгарами родилась и противна Миру была. Опасность Стужа хранила и свободы алкала, как хищник крови свежей.

Испокон веков горы Альгараи множества тайн берегли и в Мир не пускали. Но перемены неменуемы, так же как смена дня ночью

Мир менялся. Чаще небо заволакивало тучами, и песни изиордов не могли разгоняли их. Альгары знали, что грядет, но знанием своим не делились с остальными народами. Не жадность ими руководила, и не зазнайство. Жалеючи остальных молчали Светлые. Старый мир и уклад должен уйти. На то воля Единого.

В просторный каменный зал, продуваемый всеми ветрами, вошел стражник с донесением, прервав тяжелые размышления Амира:

– Мой Амир! Ли Сиан Ласс вернулся с донесением.

–Я знаю! – прозвучал холодный и спокойный голос Амира. – Ступай.

Стражник развернулся и вышел. Его шаги долго отскакивали от каменных стен эхом.

Медлить более нельзя. Невольный вздох, полный тяжестью бытия, вырвался наружу. Нужно уводить старые расы в Запределье. Нет другого пути, окромя этого. Мир теряет свое единство. Делится и множится. Настала пора новых народов.

Светлому Амиру предстоял разговор со старейшим водяником. Не легким он обещал быть. Ох, не легким.

Правитель гор сосредоточился и воззвал. Исполинских размеров синий старейшина зыбким образом проявился перед Амиром. Озабоченность плескалась в глазах водяника, а сильный хвост двигался в нетерпении. Мыслеобразы мелькали калейдоскопом так быстро, что даже Амир с трудом разбирал их. Смятение окутывало водяника, как раковина моллюска.

– Предначертанное получило свое подтверждение. Мы не в силах сдержать то, что грядет. – передал Амир и почувствовал ответные эмоции водного. Страх, недоумение и выжидание.

– Да, вы можете уходить в Запределье. Уводи всех, но без спешки и злых мыслей.

В ответ водяник передал мысленную картинку – волны подернутые зеленью.

– Конечно, – подтвердил Амир. – Начни с самых молодых. Их разум легче озлобить. Сейчас только начало. Время есть, но Мир уже расколот.

Водяник ответил быстро сменяющимися образами: красота подводного мира, длинные ленты зеленых, пронизанных солнцем водорослей, мягкий песок, волнами покрывающий дно…

– Нет, уйти должны все! Вашу речь понимаем только мы, для остальных народов разговор с вами не возможен. А человеки не отличают вас от бессловесных рыб. Опасность слишком велика.

Ярко-синие волны пронеслись перед мысленным взором Амира. Гигант-водяник показывал свое несогласие.

– Понимаю, тут ваш дом, но все изменится. Древний мир сгинет. И мы вместе с ним, если не примем меры. Так угодно Единому.

Водяник послал Амиру изображения красной бурлящей воды в знак раздражения и негодования и оборвал контакт.

Правитель Альгараи закрыл глаза, и устало обмяк в каменном кресле.

Ему предстоял разговор со Перилем, перворожденным изиордом. Изиорды любят свои леса… Как убедить их?

Древним народам трудно решиться покинуть обжитый Мир. Трудно уйти в неведомое Запределье. Что там? Амир знал, он видел. Но знания разгласить не мог.

На лицо Светлого правителя набежала туча. Трудно объяснить предначертанное, не раскрывая при этом истинных знаний.

Глава 3

Большую поляну Совета старейших окружали вековые дубы. Светило проникало сквозь их резную зелень и наполняло поляну уютными узорами. Терпкий запах дуба смешанный с горьковатым запахом высокой травы разливался в воздухе.

Изиорды не нуждались в домах. Они жили среди деревьев открыто и радостно. Пели песни, пили соки земли, шептались с деревьями.

Вся жизнь их была на виду. Открыто и бесхитростно жили они. Между собой ничем не разделялись, особо выделяли лишь старейших, уважая и почитая их мудрость и знания. Этот народ всегда был в радости, редкостью было встретить хмурого или грустного опекуна. Песнями и танцами встречали они каждое проявление природы.

Не знали они и усталости каждодневной. Природа щедро делилась с ними своими силами. Изиорды любили обниматься с деревьями, впитывая их жизненную энергию. В благодарность помогали деревьям тянуться выше к небу.

Появление нового народа встретили изиорды с радостью. Нравилось им все новое. Принялись опекуны учить, да помогать вновь созданным. Хотели видеть человеков на себя похожими: любящими и заботливыми, почитающими все живое выше самих себя.

Не слушали изиорды альгар говоривших, что человеков обучать – лихо привечать. Простые навыки – вот и все что нужно им для жизни.

Не слушали пророчеств, ибо зло опекунам неведомо.

Поляна постепенно наполнялась. Старейшие уже стояли в центре, выжидающе рассматривая прибывающих. Вскоре появились Олько и Милава.

– Подойди, Милава! – позвал седой Периль. Подобно могучему дубу стоял он в центре поляны, читая настроения и помыслы приходящих. О человеческом поступке ведал он, но без подробностей.

Периль взял за руку девушку и заглянул ей в глаза. Через секунду лицо старейшего помрачнело. Не следует увиденным с собратьями делиться! Сумятицу вводить. Страшный поступок, мерзкий человеки содеяли.

– Альгары правду сказывали: человеки – чужды нам. Разруху и зло несут они в мир. Горе, что не вняли мы словам Светлых.– начал Периль издалека тихо, но слова громом разлетелись по поляне.

Изиорды и деревья примолкли. Даже трава укротила свой шепот.

– Сегодня человеки с огнем баловались и лихо накликали. Альгары следы содеянного извели на нет.

– Люди любопытны, Периль! – возразил Варок, опекающий Дальний лес. – Многое делают они из глупости и любопытства. А альгары любят тени сгустить.

Тяжело вздохнул старейший. Не единственный лихой случай был. То тут, то там, в подопечных людских селениях злобные дела возникали. Альгары сказывали, что так магия человеческая рождается. Нутро людское как червивое яблоко, с рождения мерзостью пропитано. Периль глубоко вздохнул и изрек:

– Амир Альгараи говорил со мной. Он предрекает изменения Мира, но не добрые они для изиорд. В Запределье сберегаться советует. Что скажите? Решать всем.

– Как можно оставить Мир?! Кто лечить будет, кто следить будет? – стало раздаваться со всех сторон. – Недопустимо это. Один случай, не повторится боле человеческая глупость!

– Не один… Амир предрекает, что злоба лишь расти будет. – остановил возгласы соплеменников Периль. – Мы начинаем чувствовать изменения природы и живых существ. Подземники сказывают, что недра матери– земли волнуются. Жарче стало под землей. Трещинами пещеры покрываются. Природа как Зеркало – любое зло отражает. Отрицать это бессмысленно! Нужно уходить. В Запределье спокойнее будет!

– Но, старейший, как Мир без нас? Погибнет ведь! Чем прогневали мы Единого? – выступил вперед Белос, опекающий северные леса, высокий и прямой как тополь, изиорд. Он гордо стоял на поляне, а ветер трепал его синие одежды.

– Не знаю, не ведомо нам это. Амир сказал, что водяникам тоже нужно Мир покинуть. И роптать бессмысленно, решать надо! Сроков Светлый Правитель не определил…

– Зачем тогда торопиться? Посмотрим, как будет, а там и решим! – тихим, шелестящим сухой травой голосом озвучил мысли многих Агава, опекун западных лесов.

– Ведомо всем, что ворота в Запределье закрыться могут, ежели уйдет магия из Мира. – возразил Периль.

– Не может такого быть, была и будет магия! С начала времен так было. Альгары – мастера пугать… – раздался из-за дерева хриплый голос, отличающийся от певучих голосов древних.

– Выйди на свет, Тяшка. Хоть ты и не зван на совет был, но послушаем тебя! – ответил голосу старейший.

На поляну выступил подземник. Малорослым и слабым казался он на фоне высоких опекунов. Подземному народу высокий рост помеха. Мать-земля недра свои низкими да узкими сотворила. Волосы и лицо Тяшки впитали в себя каменную пыль, и лишь магические заслонки-очки блестели на свету, пряча взгляд и мысли.

– Маленькое лихо до размеров взрослого дерева растите вы, уважаемые изиорды. Вспомните, альгары строжить любят. То не делай, это не сказывай. Да, камень с трещиной, надоело уже. Ни разу их пугалки не сбылись. Человеки опасны? Они это с приходом вновь созданных твердят. И что? Жил и живет Мир. Человеки-то, другие совсем. Учатся они еще. Кто не падал? Кто не ошибался? Нас всех альгары взрастили. Учили уму да разумению. Коли не правы были, так на кривду эту нам пеняли. А мы человеков растим, уму учим, от плохого оберегаем. Лиха наделали? Так что же! Наказать их надо, а не древние расы с Мира гнать.

Многие изиорды слушали его и кивали в знак согласия.

– Не для тебя этот совет, Тяшка. Ваше недоверие к Альгарае давно известно, как и первопричина его. – покачал головой Периль.

– Да кто скрывает, мудрейший из старейших, горы Альгараи богаты и металлами и камнями, а альгары все себе взяли, да не пускают нас. – с чувством сказал Тяшка. – Даже сказку сочинили, что будто под замком Альгараи скрыто запретное. Никто же не видел, никто и не докажет. Никто и …

– Хватит, оставим это! – Периль перебил Тяшку, не дав ему договорить. – Не об этом речь. Горы Альгараи – это дело альгар.

– Конечно, ведь они никого и близко к себе не подпускают, а сами ходют, где хотят. Вон и вам диктовать стали, что делать. – Тяшка расходился все больше и больше, даже серое лицо его порозовело.

Изиорды слушая речь подземника, больше кивали головами, так как покидать Мир и уходить в Запределье не хотелось никому. Деревья, трава и цветы – все родное и близкое. Как можно покинуть дом, уходя в неизвестность. Всегда считалось, что Запределье удел усталых от жизни. А тут всему народу уйти надобно.

– Старейшие, слова подземника смысла полны. Подождем, время покажет. Мать-земля научит. Зачем беспокойством себя изводить? – Агава говорил важно и обстоятельно. – Может Амиру и ведомо будущее, но кто сказал, что оно наступит. Обождем.

– Охолонитесь! Альгары правду сказывают! Амир незримое видит так же ясно, как мы наши травы и деревья.

Олько порывисто ворвалась в круг старейших. Щеки изиорды покрылись темными пятнами, волосы разметались – ветер, а не девушка.

– Не горячись дева, старейшим виднее. – осадил ее Белос поднимая руку в сторону изиорды. Олько сникла. Ее не услышали, а может и слышать не хотели.

Изиорды не жаждут перемен. Древние народы жизни свои любят. В Запределье единицы уходят.

Не приняв никакого решения, опекуны стали расходиться. Тяшка подобрал свои инструменты, оставленные возле дерева, подошел к Белосу и что-то тихо стал ему говорить. Старейший внемал внимательно. Но разговор был тайным, ни словечка не вылетело свободным. Свои дела у старейшего с гурзуном. Диковенные.

Милава с подругой неторопливо покинули поляну совета. Олька чувствовала во рту горечь, распространяемую невысказанными словами. Она женщина, ее дело – песни и соки. А ум – дело мужское.

– Пойдем купаться и песни петь?– спросила Милава подругу. Совет старейших успокоил. Омерзительна и шокирующая сцена в человеческой деревне сбежала из ее разума. О пережитом ужасе напоминает лишь легкий запах гари, идущий от волос.

– Нет, не хочу. Да и как можно? – ответила Олько. Лицо ее было сосредоточено.

– Ох, подруженька, смотри. Альгарская магия в тебя войдет и заморозит. Как петь будешь? – засмеялась Милава, и убежала к большой реке, которая текла на опушке леса.

Олько осталась в одиночестве. Потерянным взглядом она обвела деревья, погладила льнущую траву, просящую песен. Но не сейчас. Изиорда не сомневалась в словах альгар. Не понимала она реакцию старейших. Неспокойные мысли теснились в ее голове.

Не замечая ничего вокруг брела она по лесу, и неожиданно для себя добралась до подножья большой горы подземников. Подошва горы, как лапа, просачивалась сквозь лес. Гурзуны всегда силились рядом с лесами изиордов. Не дружба связывала народы, а взаимная терпимость. Изиорды любили все живое и опекали, а подземникам нравились песни опекунов.

На совете никто особо не удивился Тяшке. Не звали его, но и не гнали. К любопытству подземного народа привыкли.

– Ха, ха…. задумчивая изиорда! Кому сказать – не поверят. – за спиной Олько раздался смешок. Девушка обернулась и увидела скалящегося Тяшку.

– О чем думаешь, Олько! – спросил он.

– Что тебе мои мысли?

– Ох–хо-хо.. не просто задумчивая. Скрытная еще… так, так. Очень интересно. Олько считает себя самой умной, умнее старейших и вождей? Думы великие думает. Мужам не доверяет, лишь альгарам.

Тяшка рассмеялся, а изиорда фыркнула, но промолчала. Если на подземника не обращать внимания, он уйдет. Это все знают.

Тяшка какое-то время похихикал, потом обошел девушку и заглянул в ее лицо.

– А я кое-что знаю! – заговорщицки прошептал он.

Олько не реагировала. Подземники любили создавать таинственность, но обычно те секреты, которые они якобы хотели рассказать давно были всем известны.

– Кое-что про человеков! – продолжал Тяшка.

– Про человеков все всё знают, Тяшка. Они же глупые, живут открыто, что им скрывать? – Олько напустила на себя спокойствие. Она знала, что подземник все равно расскажет свой секрет.

– Все, да не все! Я слышал их разговор…

Такой глупости Олько не ожидала. Она удивленно взглянула на гурзуна, и видя его серьезность, заливисто рассмеялась.

– Ох, Тяшка! Они говорить-то толком не умеют. А ты разговор их слышал. Ой, не могу! Ой, насмешил! – Олько хохотала и не могла остановиться.

– Смотри язык не проглоти, камень с трещиной! Вы изиорды, доверчивые шибко. Да кто вам сказал, что они говорить не умеют? – Тяшка обиженно смотрел на девушку. – В некоторых поселениях изиорды ваши даже магии человеков учат.

– Тяшка, ты же знаешь, что магия от сердца идет. Сама идет. Слова магии не нужны. – отдышавшись сказала Олько. – Да и учения эти скорее на муку для человеков похожи. Не понимают они такого. Пощупать нельзя, значит – нету. С таким же толком животных учить можно.

– Это ваша магия такая, а люди слова говорят, когда колдовать начинают. Сам видел. Сидел один на пенечке и шептал. И на шепот этот змеи сползались. Он взял одну и запазуху посадил. Потом пугал ходил своих же змеей. Те боялись. И фрукты, что в лесу собрали, отдали пугателю.

– Тяшка, придумываешь ты все. – смех сбежал и девушка говорила настороженно. – Мы бы узнали. Мы все живое слышим. Да и альгары бы знали.

– Все, да не все!

 Многозначительно буркнул подземник. Недовольно хмуря брови, он подобрал свою сумку и пошел в сторону гор. Олько осталась стоять. Задумчиво проводила она взглядом гурзуна. Слова его тревожили. Верить или нет?

Подземники могли придумывать и преувеличивать. Всегда ли?

Деревья махали ветками, радуясь изиорде. Жужжали пчелки, собирая мед. На небе проплывали облака. Все жило как всегда, как и много лет назад. Но Олько стояла и не замечала танца природы.

– «А вдруг Тяшка прав»?

Изиорда резко развернулась и быстрой походкой пошла в сторону ближайшей человеческой деревеньки.