Текст книги "Как я стал привидением"

Автор книги: Мария Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава V
Чтобы не заметили родители

Уроки в голову не лезли, зато в комнату постоянно совался кто-нибудь из родителей, и я боялся, как бы они не заметили перемены во мне. Во-первых, рост. Я таким мелким не был со второго класса, и не заметить это – надо еще ухитриться. Во-вторых, лицо. Что-то в нем изменилось, не пойму что. Вроде все, как было: глаза, нос, рот прежние, но я как будто стал на пять лет младше. Очень странно. В общем, родителей я встречал только сидя и уткнувшись носом в книжку. Так они не замечали. Хорошо, что не пришлось при них вставать, куда-то идти, что-то делать, а то бы спалился на раз. Как бы я им объяснял тогда, что со мной? Про старуху же не расскажешь – не поверят!

Утро наконец кончилось, родители ушли на работу, Сашка спал в своей комнате, а я клевал носом над книгой. Доклевался до того, что уснул, уткнувшись носом в значок параграфа. Именно так, точно. Потому что, когда проснулся, предательская загогулина отпечаталась на носу, на самом кончике, так что пришлось бежать умываться. Намыливая в ванной физиономию, я почти спокойно заметил, что стал еще больше похож на Сашку. Еще чуть-чуть, и нас будут различать только по Сашкиному призрачному свечению. Только недолго, потому что, если ничего не предпринять, Сашку заберет просроченная Шахерезада и замурует в подвале вместо своего сына. Или что там она задумала с ним сделать? Все равно, что одно, что другое – жуть.

– Дэн! – раздалось возле уха.

Я аж подпрыгнул и чуть не снес полку над раковиной. Запирал же дверь, точно помню!

– Это я, Дэн, ты что?

Рядом стоял Сашка. Ну конечно, моему призрачному братцу все двери по барабану. Пройдет сквозь них и не заметит.

– Тут заперто вообще-то…

– Извини, не заметил. Дэн, мы обедать сегодня будем? Я не могу сам разогреть, мне еще после Нового года запретили трогать спички.

– Постучался бы хоть!

– Ну извини, извини. Уже четыре, родители скоро придут. Не хочу переносить обед на ужин. Да и на глаза им показываться нам с тобой лишний раз не стоит. Лучше поесть самим и затаиться.

Тут я был с ним согласен. Быстро поели, быстро затаились. Родители тоже пришли быстро и стали настойчиво требовать нашего общества. Сашке-то что, он только светится немного да проходит сквозь предметы. Если не забывать открывать перед собой двери и не заходить в темную комнату, никто и не заметит, что с парнем что-то не так. А я… Да я уже превратился в Сашкиного близнеца, и не заметить это можно только со спины! Причем спиной должен стоять не я: у меня же рост теперь Сашкин. Так что с какого боку ни подходи – это все равно видно.

Брат выкручивался нормально: врубал электрический свет, прежде чем зайти в комнату, где сумерничали родители, про двери не забывал. Мне же требовалось наоборот – свет гасить, на глаза показываться только сидя, чтобы не заметили, какой я теперь коротенький. Прямо Сашка-2. Так что к родителям мы заходили по очереди: войдет Сашка – включит свет. Выйдет. Уйдет Сашка, я выключу свет – войду. У родителей, наверное, уже в глазах люстры мигали, но они терпели, не знаю почему. Наконец я придумал, как сделать незаметным свой маленький рост: взял папин стул на колесиках и катался на нем по дому, отталкиваясь от пола. А что, экзамены у школьника, стрессы-фигесы, имеет он право малость почудить? Я думаю, что имеет. Отец, правда, сперва не согласился и сказал, чтобы я доламывал свой стул, а не его, раз мне так хочется. Но я напомнил, что на моем стуле уже нет ни единого колесика, и справедливость была восстановлена.

Вечер тянулся, как нудный сериал, к девяти меня уже начала напрягать езда на стуле и забота о выключении везде света. Я чувствовал себя толстым школьным охранником дядей Вовой – он тоже всегда так делает. А Сашка скоро стал сбиваться: то сквозь стену пройдет, где не надо, то свет не выключит, а включит. Но ничего, не спалился. Не заметили родители, что их детки изменились. В десять, как порядочный, Сашка пошел спать. Я с ним. Рано, конечно, зато хороший повод ретироваться.

Братец, как дрессированный, уже раскатывал на полу мой спальник.

– Ждем?

– Угу. Надо бы ломиком запастись. Или чем там бетонные стены ломают?

А ведь правда надо! Я как-то не подумал, что, может быть, уже сегодня ночью мы начнем вызволять старухиного сына. Хотя нет, ночью, пожалуй, соседи сбегутся, надо подождать до утра.

– Завтра пойдем на дело. А то перебудим всех.

– А если будет поздно?

Аргумент. Я как-то не подумал.

– Ладно, сиди, я сейчас.

Чего только не таит в себе наша кладовка! Клондайк, склад, гробница фараона, школьная раздевалка, ящики папиного стола… все они – ерунда по сравнению с этими двумя квадратными метрами Хлама. Даже так: ХЛАМА. Я только дверь приоткрыл и тут же получил на голову кучу тряпок, старый магнитофон, Сашкины лыжи и одинокий кирзовый сапог неизвестного хозяина. Особого грохота не возникло – я же мягкий и молчал, как партизан, так что родители из своей комнаты не выбежали, а дали мне спокойно покопаться в кладовке. Первые десять минут я ловил и складывал на пол все то, что валилось на меня сверху. Потом сваливаться перестало, и еще пять минут я прокапывал себе путь внутрь. Прокопав, начал искать «лом-или-чем-там-курочат-стены».

Примерно через полчаса выяснилось, что лом у нас в доме вообще-то есть, но перфоратор лучше. Если у него еще и аккумулятор заряжен – вообще песня. Проверять я не стал, взял и перфоратор, и лом. На всякий случай.

Сашка сидел на кровати и рассеянно пялился в окно.

– Не приходила еще?

– Рано.

Только он так сказал, как в окно постучали. Долго я, должно быть, копался в кладовке.

Глава VI
Васёк

Бабулька резво перемахнула через подоконник, как вчера (даром что окно закрыто!), и уютно развалилась в кресле:

– Вечер добрый. На чем мы остановились вчера?

– Место!

– Место! – завопили мы с Сашей почти хором. – Покажите нам то место в подвале!

– Сперва дослушайте… – возразила бабулька, но я грубо ее оборвал:

– Вы хотите сына отправить на покой или байки нам травить? Идемте, нечего терять время!

Я взял перфоратор, лом и шагнул к двери, в надежде, что бабулька с Сашкой пойдут за мной. Сашка-то пошел, и бабулька как будто тоже готова была стронуться с места, но все-таки окликнула меня:

– Стой! Я не сказала вам самое главное.

– Что?

– Работать можно только ночью. Это правило. Никто не услышит вас, кроме…

– Ну?

– Кроме рабочих.

– Призраков?

– Да. И они будут пытаться вам помешать.

– Напугала!

– Я серьезно. Подумайте, их две сотни…

Я бы напомнил ей, по чьей вине их там две сотни, да не стал. В конце концов, у меня и выбора-то нет. Мать сейчас много работает, второго брата у нас выпрашивать – бесполезняк. Шучу. Буду спасать этого, никуда не денусь. А призраки – тоже люди. Вон один по комнате шастает, к бою готовится: заряжает свой пистолет для пейнтбола. Балбес!

– Идемте уже.

– Мое дело – предупредить, – сказала бабулька, и сразу стало темно.

Вот так: были в комнате, горел ночник, и лезли в окно лучи прожекторов со стройки. А стало темно и даже холодно вроде. Рядом засветились бабулька и Сашка. Я разглядел бетонный пол, пару консервных банок, крысиный хвост, мелькнувший за трубой, и понял, что мы пришли.

– Вот, – бабулька показала светящейся рукой на стену. Стена как стена: кирпичная, покоцанная. С жирной красной надписью «Коррозия металла». А в стене, выходит… Блин. Жутко.

– Никто вас не услышит, – напомнила бабулька, – только многие будут мешать. Истории я вам все равно дорасскажу. Только днем. Ночью вам без меня занятий хватит. Ты это… – она повернулась ко мне, – когда надоест – скажи. – Она повернулась и быстро пошла вон из подвала. Вылезая, блеснула пятками в окошечке – только ее и видели. Ну и ладно.

Я открыл чемоданчик с перфоратором. Аккумулятор лежал отдельно. Интересно, отец давно его заряжал? А то как бы не пришлось нам одним ломиком ковыряться. Аккумулятор я вставил, попробовал – работает! Надеюсь, бабулька не наврала насчет того, что никто из жильцов нас не услышит. А то неудобняк получится: спят себе люди, видят сны, и вдруг: «Др-р-р!» – откуда-то из-под земли. Встанут, если не лень будет, оденутся, побегут посмотреть, кому они обязаны таким счастьем, вломятся в подвал… а тут мы с Сашкой на обломках кирпичей да скелет несчастного парня. Совсем неудобно и некрасиво, лучше бы такого не было.

Я прижал лопатку к шву и… Нет, это нельзя не услышать! Во всяком случае, если ты не спишь этажом выше, а стоишь в полуметре от стены, которую долбят, не услышать это невозможно. И вибрация неслабая… Я не ною. Только я, если кто забыл, теперь имею рост и комплекцию первоклашки, так что мне одному держать перфоратор не так-то легко. Да еще Сашка прижался и нудит в самое ухо:

– Дэн, кончай! Дэн, посмотри! Дэн, я боюсь!

– Что? – я повернулся, и мне самому стало страшно.

Нет, поймите правильно: я ничего такого не имею против строителей, во всяком случае, бояться их я бы точно не стал. Если бы они не светились, не летали над головой и не обстреливали тебя вполне реальными кирпичами, перекрикиваясь на непонятном своем языке. Я увернулся раз, другой, поймал Сашку за голову и улегся вместе с ним на безупречно серый пол подвала. Влипли. Впрочем, бабулька предупреждала.

Я старательно закрывал голову руками и Сашку – собой. По пальцам, ногам, спине больно стучали осколки кирпичей. Один, целый, шмякнулся прямо на копчик – жуть! Нет, так они нас быстро забьют. Надо драться или бежать. Как драться с призраками? А вот это мы у бабульки спросить не удосужились. Их ведь руками не схватишь, по носу им не дашь! А хоть бы и дашь – вон их сколько!

Я решил, что погибнуть засыпанным кирпичами – так себе героизм. Надо потихоньку отползать и ждать бабульку. Пусть она хоть объяснит, как драться с призраками, а мы завтра придем сюда, вооруженные чесноком или чем там нужно. А сейчас – бесполезняк.

– Отползаем! – шепнул я. И пополз на четвереньках, ведя Сашку под брюхом.

– Ку-уда?! Парни, он уходит! – раздалось рядом.

В ухо мне ударил очередной кусок кирпича, маленький, острый. Здорово, сначала призракам не понравилось, что мы пришли, теперь не нравится, что мы уходим. Видать, очень не понравилось: вон, даже снизошли, заговорили с нами по-русски…

– Стоять! Испортил стену – и в кусты?! – вопил кто-то из светящихся.

Целый рой кирпичных осколков атаковал мою голову. Маленькие, острые, они жалили так, что хотелось выть. Призраки светились где-то высоко, кружась и подзадоривая друг друга:

– Пусть починит стену! Дай ему кирпича!

– Пожа-а-алуйста! Этого добра у нас мно-о-го…

Очередной осколок врезался в мою лопатку. Я попытался ползти быстрее, но Сашка суетился и мешал:

– Дэн, мы куда? Что происходит? Ты мне весь обзор загородил!

На сто первом вопле мой братец получил кирпичом по мягкому месту, и до него наконец дошло:

– Дэн, они кидаются!

– Да ну? Ползи лучше быстрее!

Строители гоготали, кирпичи летели в нас. От толпы отделилась светящаяся стайка, призраков пять-шесть, и преградила нам путь:

– Ку-уда?

По уху резануло особенно сильно, и я понял, что в ход пошли осколки бутылок. Кирпичи, что ли, кончились? Ну это они зря!

Я уже знал, что делать. Призраки, конечно, тварюшки вредные, зато умеют проходить сквозь предметы. И стайка, преградившая нам путь, – никакая не преграда. Главное – не бояться бутылочных осколков и бежать напролом, чтобы строители ничего не успели понять. Я же помню, как Сашка по рассеянности проходил сквозь стены и, только сосредоточившись, взяв себя в руки, поднапрягался и толкал дверь. Значит, и эти пропустят сквозь себя, если не успеют понять, что происходит.

– Встаем и бежим! Быстро! – шепнул я Сашке, вскочил и…

– Мальчик! Мальчик, не уходи!

Чей это крик? Надо же, что-то новенькое. Призраки-рабочие горланили кто в лес кто по дрова: «Уходи!», «Не уходи, нам скучно!», «Почини стену!» – но они горланили басом. А последний голос был детский.

– Не уходи, мальчик! И ты – тоже…

Я снова плюхнулся на пол, подмял под себя Сашку и подумал, какая я сволочь.

Это ж парень, замурованный в стене! Бедняга, он ведь все это слышит! И как мы долбили стену, слышал, и как рабочие нас обстреливали, и как мы решили удрать… А может, и видел. Если видел, то хорошо, значит, он в принципе может видеть что-то дальше тех кирпичей, которые его окружают. А то получается совсем кошмар: много лет лежать и видеть вокруг себя одни кирпичи, разглядывать-изучать трещинки и царапины на них, чтобы потом отвечать самому себе наизусть, где какая. И, открывая глаза по утрам, узнавать знакомые кирпичи перед лицом. Наверное, только перед лицом: вряд ли его так просторно замуровали, чтобы можно было оглянуться и понять, что за спиной точно такие же кирпичи…

– Мальчик! Я здесь! Осталось совсем немного! Вынь хоть пару кирпичей, я вылезу!

Ну, это он от отчаяния ляпнул. Тело семилетнего парня, будь он хоть сто раз худышкой, не протиснется через такую щелку. Я сказал:

– Потерпи, мы скоро. Не подскажешь, как строителей разогнать?

– Знал бы – разогнал бы давно. Маму позови.

– Не могу. Она сказала: «Зовите, когда надоест». Наверное, при ней нельзя работать…

– Точно. Я забыл. Если она увидит меня здесь, в стене, я останусь в ней навсегда.

– А если выйдешь и она тебя увидит?

– Тогда нормально. Жаль. Если бы она пришла, рабочие бы разбежались. Боятся ее.

– Нам-то что делать?

– Выньте меня отсюда, а?

– КАК?! Когда столько призраков рядом…

– Я не знаю.

Вот и поговорили. Я не знал, как бороться с призраками и можно ли умереть от прямого попадания осколками призрачных кирпичей. Ссадины от них болели вполне реально.

А рабочие веселились:

– Бей его! – (Осколок кирпича мне в ухо.)

– Мочи вандала! – (Очередь из бутылочных осколков в лоб.)

– Мы строили, а он ломает! – (Целый кирпич – по ноге.)

Вот как тут стену продолбить, а? Замечательные условия труда! Отличные условия! Всем бы такие – никто бы не работал, население страны жило бы долго и счастливо и умерло в один день, кто от голода, кто от скуки. А парня-то вытащить надо…

Я встал, крикнул Сашке: «Прячься!» – нашарил на полу забытый лом и пошел им махать направо и налево, надеясь неизвестно на что. Лом, как и ожидалось, спокойно проходил сквозь призраков.

– Он еще и дерется! – Я получил новую порцию бутылочных осколков и подумал, что жизнь не удалась.

Меня разубедил Сашка. Вместо того чтобы убегать, как велено, братец, свет мой коридорный, призрак мой поддверный, подобрал с полу осколок кирпича и залепил в лоб строителю!

Точнехонько между глаз, так что призрак закрыл лицо руками и завыл, как живой недорезанный:

– Он правда дерется!

Конечно, правда. О, я догадался! Мой братец становится призраком, и уже может воевать с такими же призраками, как он сам. Его удары пройдут не насквозь, а как положено, потому что он такой же, как строители. Его кирпичи попадут в цель, потому что цель такая же призрачная, как он сам.

Сашка фишку тоже просек и возрадовался. Я только успевал замечать, как он подбирает с пола новые и новые осколки кирпичей и кидает, кидает… Призраки жмурились, корчились, некоторые трусливо прятались друг за друга, а некоторые – отвечали. Кирпичи в Сашку полетели очередями, и эти удары тоже были вполне реальными. И мне-то больно было, а ему каково?!

– Дэн, они меня застрелят! – Сашка уже закрывал руками разбитый лоб, и до меня только сейчас дошло. Да, он такой же, как они, – хорошо. Да, он может их побить – отлично. Но! Их же двести штук, и они взрослые. Кто кого скорее победит?

Я как понял, тут же подорвался вон из подвала. Сашку под мышку, перфоратор в другую руку, лом, черт с ним, пускай валяется. Бегом отсюда!

И не успел. Я дернул дверь подвала, а кто-то из призраков дернул Сашку за ноги. Я обернулся… и увидел рой хохочущих строителей.

Сашки не просто не было рядом, его вообще не было. Призраки висели над головой плотной тучей, заполняя собой весь подвал. Я вглядывался в рой и не мог найти Сашку. А ведь должен, должен быть где-то в толпе! Они наверняка его утащили и держат, а я не вижу – слишком их много.

– Сашка!

Дружный хохот был мне ответом.

– Нету!

– Убежал!

– Струсил! Домой полетел под одеяло прятаться!

Призраки хохотали и кружились надо мной. Я смотрел, смотрел… Эх, разве разглядишь семилетнего парня в толпе взрослых?!

– Сашка!

Это было уже не смешно. То есть с самого начала смешно не было, а теперь и вовсе труба. Где он? Ведь здесь же, в подвале, не мог никуда деться!

Очередной осколок кирпича ударил мне в лоб.

– Сашка!

– Сашка! – передразнивали меня призраки, обстреливая.

Я спокойно отметил, что кирпичи у них кончились, остались только бутылочные осколки. Они, конечно, режутся глубоко и противно, зато хоть синяков не оставляют. Один из толпы где-то надыбал трубочку и, набив рот мелкими осколками, выстрелил через нее. Мне попало в живот. Как будто разом укусила сотня мелких острозубых животных. Противно, в общем. Я стоял и вглядывался в рой. Где он? Где мой брат, спрашиваю?! Я замахнулся перфоратором и наугад метнул его в толпу. Зря. Хрупкий инструмент, даром что кирпичные стены долбит. Ударился он в такую вот стену не лопаткой, а корпусом – и треснул корпус. Интересно, работать-то будет?

Я подошел, получив попутно еще горстку стекляшек в спину, поднял, включил… Перфоратор работал, будь спок!

– Давай, вытащи меня отсюда! – хныкнул парень за стеной, и я снова подумал, какая я сволочь.

Я сделал пару дырок в швах, но призраки не дремали. Увидав такое дело, они пустили в ход тяжелую артиллерию и, врезав мне бутылкой по спине, чтобы привлечь внимание, предъявили Сашку.

Братец висел над толпой, болтая ногами, кто-то из призраков держал его под мышки. Висел и орал:

– Дэн! Прекрати, они меня убьют!

Более дурацкий аргумент сложно было придумать. Сашка – призрак, строители – такие же. Парень за стеной – тоже. Если кого-то здесь еще можно убить, то разве что меня. И призраки все время пытались сделать именно это. Нельзя кидаться в человека кирпичами с целью просто припугнуть, верно? Так что будем реалистами: они пытаются меня убить, только что-то у них не получается. Фиг им! А Сашку вообще не убьешь – он призрак. Или почти уже призрак.

– Не ври. Иди сюда.

– Не могу! Они меня держат!

Кто бы сомневался. Убить призрака нельзя, но с ним можно сделать кучу других гадостей, так что мало не покажется. Можно, например, держать и не пускать домой. Пара сотен взрослых легко может это проделать с одним ребенком, им нетрудно. Можно еще загнать на место парня за стеной – и пусть лежит там один, как дурак. Именно этого, кстати, хочет наша просроченная Шахерезада. Бедный мой братец, что все на него так ополчились?!

– Если я клятвенно пообещаю больше не трогать стену, они тебя отпустят?

– Нет.

Кто бы сомневался.

– Ну и какого рожна вам надо?! – рявкнул я в толпу и запустил ломиком.

Ломик проскочил насквозь. Сесть бы на пол да разреветься от собственного бессилия! Но некогда. Да и братцу дурной пример.

– Чего они хотят?

– Чтобы ты отошел от стены. Тогда они ничего мне не сделают.

– Что тебе сделать-то можно, балда?! Ты призрак!

В лоб мне ударила очередная стекляшка. Строитель, запустивший ее, жутковато захихикал и шепнул:

– Можно замуровать в другой стене!

– Запереть навечно в подвале!

– Заточить в лампе!

– В кастрюле! – подхватили другие призраки и, хихикая и гогоча, закружились надо мной.

Огласить весь список я не просил. Не нужно было, стало ясно: и призраку можно насолить так, что мама не горюй, была бы фантазия.

– Что вы хотите за него? – задал я бессмысленный вопрос.

Ответ мне уже дали: ничего. Они просто похитили Сашку, потому что им так хочется. И ничего они не хотят взамен, да и нечего мне им дать. Если я не отойду от стены, братца замуруют в соседней. Или сделают еще что-нибудь, не менее приятное. Ладно, попробуем по-другому.

– Как тебя вытащить? Эй!

Призраки стали тускнеть. Их очертания уже не были такими четкими и правдоподобными, они расплывались, как полоски акварели на мокром листе, и через минуту я видел над головой только дым – в узкое окошко подвала просочился робкий утренний свет. Я стоял, как дурак, с перфоратором и высматривал в дымке облако моего брата.

– Он вернется и станет прежним, когда ты освободишь меня, – утешил парень за стеной. – А строители исчезнут. Только работать уже нельзя – рассвет.

– Знаю. Ты-то чего не испаряешься?

– А я и не должен. И они не испарились, только вернулись на рабочие места. Я-то нигде не работаю. Да и солнца мне отсюда не видно, только подвал и тебя. Я понял, что рассвет, потому что голоса стихли.

Весело ему там! «Только подвал и тебя» – не густо у парня со зрелищами.

– А еще говорят, что призраки видят сквозь стены…

– Я и вижу – подвал. Вот дальше не могу – мое тело замуровано в стене. Если бы оно лежало на открытом месте…

– Ты бы видел сквозь любые стены, далеко-далеко?

– Да.

– Не повезло.

– Я уже почти привык. Это первые десять лет было страшно. Просыпаешься и видишь одно и то же: стена, подвал. Иногда заходят люди, и ты думаешь: «Может быть, случится чудо, и вот этому захочется сломать мою стену…» Высматриваешь у каждого в руках лом или еще что. Но люди вообще редко заходят, а чтобы с ломом или перфоратором – вообще раз в году. Но потом ничего, свыкся. Тут крысы живут, мно-ого. Ищут еду, воспитывают детей, ссорятся, мирятся. Сидишь и смотришь, как в кино, время и проходит. Дом-то не вечно будет стоять, когда-нибудь снесут…

– И давно ты здесь?

– Лет пятьдесят. Я плохо считаю.

Еще бы! Он же первоклашка семилетний…

– Зовут-то тебя как?

– Васькой. А ты Дэн, я слышал, тебя брат звал.

– Угу. Не боись, Васек, я тебя вытащу.

– Я и не боюсь. Ты пришел – мне теперь гораздо веселее.

Да уж! Веселуха сегодня была знатная!

– Я приду ночью. Ты не скучай. – Я развернулся и пошел вон из подвала. Было почему-то стыдно перед Васьком, хотя я сделал все, что мог.