Текст книги "Шарф Айседоры"

Автор книги: Мария Брикер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ментопластика, – вслух прочитала Елена Петровна и хихикнула. – Прелесть какая!

– Все дружно записываемся к доктору Шахову на прием, пущай всем нам ментопластику делает, – влез Рыжов и заржал. Понятые, притихшие в уголочке, тоже издали некий звук, похожий на эмоцию радости. Лишь судмедэксперт, Сергей Павлович Веснин, остался невозмутимым.

– Это пластика подбородка, отсталые вы люди, – объяснил он лениво. – К слову, потерпевшая ее делала. Она вообще, похоже, со стола не слезала операционного. Совсем девки одурели, под скальпель лезут, вместо того, чтобы не жрать, что попало, и спортом заниматься, – пробурчал он.

– Ага, ты, Палыч, верно говоришь, не надо жрать, что попало, – радостно уточнил Рыжов и выразительно зыркнул на судмедика.

– Я не баба, – пафосно заявил Веснин и гордо унес свое пузо в спальню. Палыч стройностью фигуры не отличался и походил на Карлсона, круглого и добродушного. Хлопнула входная дверь.

– Нашел! – радостно проорал Трофимов из прихожей и ворвался в комнату, румяный от мороза. – Она на дереве повисла. Пришлось макаком поработать. Кошелек в кармане, а в нем водительские права и документы на тачку. Тачки во дворе нет. Похоже, она действительно шифровалась, поэтому парковалась где-нибудь в соседнем дворе. А теперь приготовьтесь не упасть, Елена Петровна. Наша Маша Иванова оказалась Мариной Ваниной. Чума какая! Просто чума!

– Ошиблись чуть-чуть хозяева, созвучная фамилия, – не разделила эмоций опера Елена Петровна.

– Да нет! Не о том я. На фото взгляните, – Вениамин сунул под нос следователю водительские права. – Плохо снято, но это она! Точно, она!

– О господи! Ну почему, почему это случилось со мной? – запричитала Зотова. – Лучше бы она была Машей Ивановой. Ванина – это же настоящая фамилия актрисы Марины Гольц!

– Ага, Марина Гольц – псевдоним, а Ванина – это ее настоящая фамилия. Палыч, где были твои глазырки, когда ты труп осматривал?

– А где ваши были глазырки, когда вы рядом крутились? – огрызнулся Палыч. – К слову, я не в курсе, кто такая Марина Гольц.

– Дикий ты человек, Палыч! Даже Леночка Петровна знает, – поддел ее Рыжов.

– Что значит – даже? – возмутилась Зотова. – Я очень даже смотрю сериалы! И реалити-шоу… с некоторых пор. И вообще, я люблю кино, всякое-разное!

– Особенно то, которое режиссер Варламов снимет? – подколол ее Трофимов.

– Все, довольно глупостями заниматься! Смерть – не самое приятное украшение, неудивительно, что актрису в убитой никто не признал, – перевела разговор на другую тему Елена Петровна, пытаясь скрыть смущение.

Гады какие, все-то они знают, все-то подмечают! Лучше бы улики понимательнее искали. Фильмы Варламова она любила, но ведь их связывала только дружба! Они даже спали в разных комнатах, когда Варламов оставался у нее на ночлег. Ну да, она его оставляла на ночь! Такого попробуй выстави. Варламов являлся к ней с чемоданом, нагло заявлял, что терпеть не может гостинцы, поэтому будет у нее жить, и требовал пельменей со сметаной, которые, как выяснилось позже, он ненавидит. Спал режиссер на диване, а с утра подавал ей завтрак и кофе в постель, как какой-то барыне. Невозможный, невозможный человек! Когда же наконец Пашка с Полиной помирятся? Дураки какие-то.

– Да, смерть – не самое лучшее украшение, тем более такая, – согласился Палыч. – Размазанная по лицу косметика – тоже.

– Да уж, красивая ведь баба! – Рыжов сокрушенно вздохнул.

– Была, – поправила криминалиста Елена Петровна и тоже сокрушенно вздохнула.

– Ей, оказывается, тридцать девять лет, – озадаченно сказал Трофимов. В отличие от Рыжова красивые женщины его занимали мало, как и все прочие. Он являл собой образец женоненавистничества и женщин презирал как вид. Недуг этот он приобрел не с рождения, а в процессе жизненных обстоятельств. Обломала Веню сумасшедшая любовь, которая завершилась предательством подруги сердца. Простить подругу Трофимов так и не смог, мало того, вину за случившееся бывшая пассия разделила поровну со всеми представительницами слабого пола разом. – Хорошо тетка сохранилась, – пренебрежительно заметил он.

– Я же говорю, не без активной помощи пластических хирургов, – влез судмедэксперт. – Грудь, бедра, живот, ягодицы, пластика верхних век и подтяжка лица, шея. К слову, неплохой доктор ее оперировал, настоящий мастер, чистая работа. Ну и погорячился я: судя по состоянию волос, кожи и зубов, питалась она правильно и за здоровьем следила. Как я уже говорил, незадолго до смерти у нее был половой контакт с мужчиной. Следов сексуального насилия на теле нет. Смерть наступила вследствие первичной остановки сердца, раздражения рефлексогенных зон нерва шеи. Асфиксические признаки резко выражены в виде синюшности и одутловатости лица, множественных кровоизлияний в кожу лица, слизистые оболочки глаз и рта. Странгуляционная борозда имеет горизонтальное направление, охватывает всю окружность шеи, выражена равномерно на всем своем протяжении. Узел расположен на задней поверхности шеи, выделяются две небольшие борозды. Что я могу сказать – ее удавили петлей. Петля из полужесткого материала, судя по тому, что выделяются две небольшие борозды, это сдвоенный шнур. На спине небольшая гематома, скорее всего, давили коленом на позвоночник, чтобы удержать.

– Похоже, что шнур от подзарядки телефона, у «Моторолы» такой. Я думаю, что сначала ее пытались задушить подушкой, уже потом додушили шнуром, – сообщил Рыжов. – На подушке следы косметики. Феноменальная женщина, она, похоже, даже любовью занималась с макияжем! Так вот, сначала ее пытались придушить подушкой, но это сложно, она – не хилая старушка, а сильная женщина, фитнесом наверняка занималась. А чтобы таким способом удушить женщину, имевшую неплохую физическую форму, надо иметь силу и выдержку.

– Выходит, убийца хилый? – предположила Зотова.

– Может, хилый, а может, просто сдали нервы, и он завершил начатое, накинув ей удавку на шею. Так как Палыч говорит, что узел расположен на задней поверхности шеи, то она, скорее всего, перевернулась на живот, тогда петлю и накинули, придавив ее коленом к кровати, чтобы лишить ее возможности сопротивления.

– Внешних признаков удушения с помощью наложения предметов на лицо я не вижу. Во рту перышко нашел, так что – вполне может быть, точно смогу сказать после вскрытия, – подтвердил Палыч. – Одно замечу, что с таким случаем двойного удушения впервые в своей практике сталкиваюсь. Обычно преступник душит жертву каким-то одним способом. Если жертва сильно сопротивляется, то ее чаще всего вырубают ударом по голове или в челюсть, а потом довершают свое черное дело. Или сначала вырубают, а потом душат, а тут преступник пошел по другому пути. Вы это учтите.

– Учтем, – поблагодарила Зотова. – Шумихи в прессе будет, – тоскливо протянула она и созвонилась с прокурором, чтобы поставить его в известность о происшествии районного масштаба.

Разговор с начальством оптимизма не прибавил, а убавил.

– Так, ребятки. Марина Гольц, оказывается, – любимая актриса жены прокурора, он очень расстроен. Скоро на нас будут давить так, что мало не покажется. Поэтому сосредоточьтесь на работе, ребятки. Давайте раскроем это дело, пока нас самих не удавило начальство. Первое: зачем звезде Марине Гольц понадобилось эту квартиру снимать?

– Леночка Петровна, что же тут непонятного? С любовником она на этой хате встречалась, – усмехнулся Рыжов. – Замки в квартире в порядке, либо потерпевшая сама убийцу впустила, либо у него был ключ. Шмоток в шкафу немного, в основном постельные принадлежности. Бельишко, кстати, шикарное, натуральный сатин и шелк. В этом плане она не поскупилась. В ванной два халата, две зубные щетки, станок бритвенный, кое– какие вещички мужские и женские есть, но так, по минимуму. В спальне на трюмо пустая бутылка из-под шампанского, два бокала, клубника, сыр – романтический ужин. Перекусили – и «у койку», занялись любовью, а потом между любовниками случилась ссора, и он ее замочил.

– Версия убедительная, тем не менее – почему она эту помоечную квартиру снимала?

– Я же объяснил.

– Не о том речь. Почему она не сняла приличную квартиру? Насколько я знаю, Марина Гольц была не обременена семейными узами, прекрасно зарабатывала и застенчивостью не страдала. Обо всех своих романах, не стесняясь, рассказывала прессе, со всеми интимными подробностями. Поэтому писали о ней часто и такое, что читать неприлично. Вы статью про родимое пятно на заднице у одного из ее любовников видели? – спросила Елена Петровна и откашлялась, поймав на себе ироничный взгляд Трофимова. – Интервью вызвало широкий общественный резонанс. Все СМИ обсуждали задницу этого несчастного, даже слепой прочитал бы, – попыталась оправдаться Зотова.

– Видели, – успокоил ее Венечка. – Кстати, этим несчастным был как раз доктор Шахов, – доложил он, ткнув пальцем в объявление. – Какое интересное совпадение, вы не находите, Елена Петровна? Может, доктор Шахов ее и замочил, чтобы языком поменьше трепала? Типа, месть!

– Ну да, типа, отомстил, а потом подчеркнул объявление в газете с рекламой своей клиники, чтобы мы знали, кто это сделал, – хмыкнула Зотова. – Что там с косметичкой? – поинтересовалась она у Рыжова.

– Ничего особенного, косметика, – махнул рукой криминалист.

– Интересно, доктор Шахов женат? – подал голос Трофимов.

– Узнай, – дала указание Елена Петровна. – Хотя сомневаюсь, что звезда на этой квартире встречалась с доктором. К чему ей шифроваться, если она всему миру растрезвонила про их роман? Впрочем, не исключено, что Шахов в этой истории каким-то боком замешан. Газета свежая, вчерашняя, значит, объявление подчеркнули либо сегодня, либо вчера. Сомневаюсь, что это была Марина Гольц. Она у Шахова оперировалась, с ним спала, не может быть, чтобы в ее сотовом не нашелся его номер. Кстати, что там с телефоном?

– Разряжен, а подзарядки нет, – сообщил опер Андрей Лысенко. – Как зарядим, выясним ее контакты, пробьем всех мужиков и вычислим любовника.

– Ох… боюсь, работы предстоит море! – усмехнулась Елена Петровна. – Ладно, шут с ним, с телефоном, скоро у нас будет расшифровка телефонных номеров. Возвращаясь к теме об объявлении. С какой целью его подчеркнули? Если это сделал убийца, как-то очень уж это демонстративно выглядит.

– Прямая наводка на доктора Шахова, – предположил Трофимов.

– Молодец, Вень. У меня такое же ощущение. Итак, подводим итоги. Марина Гольц снимает квартиру, чтобы встречаться в ней с любовником, которого она не хочет афишировать. Либо любовник Марины Гольц женат. Либо у звезды есть влиятельный поклонник, меценат, которого она не хочет терять, но и в приятном себе отказывать не желает. Поэтому она так тщательно маскируется, снимает убогую квартиру на окраине города, хорошую вряд ли получится снять без агента, а светиться звезда не хочет, даже паркуется в другом дворе, носит темные очки и прячет лицо, чтобы никто ее не узнал. Вечером, накануне убийства, Марина Гольц приезжает на съемную квартиру, чтобы встретиться в очередной раз с любовником. Легкий ужин, постель, а дальше… Дальше случается беда, между любовниками происходит ссора, которая заканчивается трагедией. Мотивом может быть ревность. Любовник делает ноги и исчезает.

– А если это не любовник? Любовник уехал, а вместо него пришел убийца, какая-то женщина. Способ убийства – очень женский. Она подчеркивает объявление…

– И Марина Гольц встретила эту добрую даму в постели обнаженной.

– У дамы могли быть ключи, – настаивал Вениамин. – Она вошла, пока Марина Гольц спала, допустим, положила подушку ей на лицо. Гольц проснулась, стала сопротивляться, удержать ее не получилось, и тогда преступница схватила шнур и накинула его на шею актрисы.

– Молодец, Венечка. Эту версию тоже отработать надо будет. Работаем, ребятки. Работаем!

– Бог в помощь, – заглянул в комнату следователь Андрей Лысенко.

– Ты что здесь делаешь? – удивилась Зотова.

– Буду оказывать вам, Леночка Петровна, посильную помощь в раскрытии этого серьезного дела. Меня прокурор к вам направил-с. Я, кстати, не с пустыми руками. Со мной администратор потерпевшей прибыла-с, – идиотская манера следователя говорить, как лакей, Зотову бесила, как и сам Лысенко. Жеманный, как девица, скользкий, с сальным взглядом тип. Словно в протест своей фамилии Андрей Витальевич носил длинные волосы, усы и модную бородку. Следаки величали его Котом. Почему Котом, а не Ужом, Зотова не понимала. Лысенко она не доверяла, не исключено, что Андюша постукивал начальству, иначе невозможно объяснить трепетное отношение к нему со стороны высшего руководства и частые поощрения. В общем, Лысенко был не самым приятным человеком, но пришлось смириться, лишняя голова в любом случае не помешает, подумала Елена Петровна и услышала душераздирающий вопль и звук упавшего на пол тела. – Администраторша – ее родная сестра, – пояснил Лысенко с ухмылкой. – Алика Зильберштейн. Была Ванина, стала Сусанина, – пошутил он. – Сами с ней поговорите, или…

– Сама, – коротко сказала Елена Петровна. – Как только в себя придет. А ты пока сними свидетельские показания у соседки со второго этажа. Опера говорят, что она просто кладезь информации, – попросила Зотова и отправила Лысенко из квартиры, чтобы не путался под ногами.

* * *

– Я ее ненавидела, – тихо сказала Алика, с ужасом и удивлением глядя на Елену Петровну. Откровенное признание, слетевшее с губ хрупкой, похожей на девочку-подростка женщины с мальчишечьей стрижкой и большими темными глазами, казалось, поразило не только Зотову, но и саму Алику.

Алика отвернулась и потерла лицо ладонями: характерный жест человека, не жалеющего верить в происходящее. Движения у сестры Марины Гольц были плохо координированы, заторможены, она все еще находилась в глубоком шоке, но успокоительные немного блокировали ее истеричное состояние.

Они сидели в гостиной. Алика на диване, чуть привалившись на подушку, которую ей подсунули под спину. Елена Петровна в кресле, напротив дивана. Тело погибшей увезли, но тяжелый запах смерти проникал даже сюда даже сквозь закрытую дверь. Хотелось открыть окно, проветрить, но Алику колотил озноб, даже завернувшись в пушистый плед, она стучала зубами, поэтому Зотова воздержалась. Удивительно, Алика совсем не походила на свою сестру, они были очень разными, отличались друг от друга, как… луна с солнцем, подумала Елена Петровна и скривилась. Что-то ее в лирику понесло ни с того ни с сего. Совсем обалдела, но если уж брать для сравнения образы небесных светил, то Алика, без сомнения, была луной, вернее, луноликой, только вряд ли ее за это сходство могли бы воспевать поэты – Марина Гольц, без сомнения, сестру затмевала по всем показателям. Впрочем, некрасивой Алику никак нельзя было назвать: милая, симпатичная барышня, которая по какой-то причине, будто нарочно, не желает демонстрировать окружающим свое женское начало и кажется бесполой, неброской и неяркой.

– Что же теперь делать? Я с продюсерами договорилась. Отличный проект, полнометражный фильм, главная роль как раз для Маринки. Как же теперь с новым фильмом быть? – Алика вопросительно посмотрела на Зотову, словно спрашивая у нее совета. – Простите, я немного… – смутилась Алика, поежилась и плотнее завернулась в плед.

– Ничего, я все понимаю, – участливо сказала Елена Петровна. – Как вы себя чувствуете? Может, разговор на завтра отложим? – предложила она.

Алика отрицательно покачала головой.

– Ужас какой-то. Какой-то ужас! Я весь день ее искала, звонила, ругалась, что трубку не берет. Марина вечно забывает телефон заряжать. Я ругаю, а бесполезно. Весь день на нее ругалась, а она, оказывается, уже была мертва. Я на мертвую ругалась! Это плохо, да? Нельзя плохо о мертвых говорить.

– Вы же не знали, – успокоила ее Зотова.

– Да… не знала. Когда мне позвонили, я не поверила. Поехала, а сама думаю – как это так? Ведь этого не может быть! Это ошибка, розыгрыш. Вы знаете, она такая живая всегда была. С детства, очень живая, ее бесенком родители называли. Хулиганка страшная, по заборам лазила, по лужам шлепала, вечно в синяках и царапинах, дралась, дразнилась, за это тумаки все время получала. А потом вдруг решила стать актрисой, супер– пупер-мега-звездой, – усмехнулась Алика. – Серьезно так решила, начала готовиться, рожицы корчила, стихи учила, репетировала – мы смеялись. Зря, выходит, смеялись, ведь Марина стала тем, кем хотела. Жаль, что мама этого так и не узнала. Гордилась бы. Маринка на маму очень похожа. Я в отцовскую родню пошла, а она все от мамы забрала. Мама умерла, когда Маринке шестнадцать было, мне – двадцать два.

– А отец?

– Отец? Был отец, да весь вышел. У него другая семья сейчас, мы не общаемся. Ему до нас, как до фонаря. Все, больше у меня никого не осталось, – Алика отвернулась к окну, сдерживая слезы.

– Поплачьте, легче, когда плачешь, – посоветовала Елена Петровна, но Алика неожиданно повернулась и так зло посмотрела на следователя, что Зотовой стало холодно.

– Не надо меня жалеть, – сказала Алика. – Обойдусь как-нибудь. Думаете, я не понимаю, почему вы такую добренькую из себя строите? Вы же меня подозреваете в убийстве и пытаетесь втереться мне в доверие своими сочувственными вздохами и охами! Я читала о вас в газете, вы – циничная сука и не способны на сопереживание. Довольно комедию ломать! Задавайте свои вопросы, и давайте покончим с этим.

– Что, простите? – Елена Петровна впала в ступор, редко с ней такое случалось.

– Довели до самоубийства редактора программы «Чудеса света» и отправили в камеру актрису Марию Леви, которая была тяжело больна. Скажете, не было этого? [2]2
  Читайте об этих историях в романах Марии Брикер «Желтый свитер Пикассо» и «Кокон Кастанеды».


[Закрыть]

Внутри все заболело от неприятных воспоминаний. Да, год тому назад в ее кабинете покончила с собой неадекватная женщина: приняла таблетку от язвы, в которой был яд, Елена Петровна не успела ее остановить. Шизофреничка к смерти готовилась, планировала умереть именно в ее кабинете, разыграла сцену с приступом язвы, попросила таблетки, которые лежали у нее в сумочке… кто же мог предположить, что в капсуле окажется цианид! С актрисой Леви, которая проходила по делу об убийстве своего мужа, вышла роковая случайность. Леви спрятали в камеру, чтобы вычислить настоящего убийцу, и актриса подписала бумаги о своем согласии с этой акцией, но внезапно скончалась в камере. Газетчики тогда караулили Зотову у прокуратуры и у дома, обвиняли во всем, особо зверствовал один журналист, Филипп Панкратов, из желтой газетенки, представив следователя по особо важным делам Елену Петровну Зотову просто исчадием ада. Плевать ему было на результаты служебного расследования и на то, что актриса по доброй воле в камеру пошла. Зотовой в то время было все равно. Она чувствовала свою вину, потому что не заметила признаков опасного заболевания у актрисы, но сейчас упрек в циничности и бессердечности больно хлестнул по лицу, словно пощечина. Захотелось ответить тем же, урыть хамскую сестру Марины Гольц, ведь Елена Петровна искренне ей сочувствовала и в данный момент занималась расследованием смерти актрисы. Похоже, она ошиблась, предположив, что сестры не похожи, – они определенно стояли друг друга. Сейчас, когда Алика зыкнула на нее с ненавистью и оскорбила, проявился ее характер, такой же сволочной, как и у супер-пупер-мега-звезды Марины Гольц.

– Алика, зря вы так. О вашей сестре Марине тоже много писали в прессе, – ровным голосом заметила Елена Петровна, решив с «укрытием» сестренки Гольц повременить. Главным в данный момент было добыть показания, чтобы продолжить работу.

– Извините. Извините меня, ради бога! – опомнилась Алика. – Я скурвилась, работая в шоу-бизнесе. Пардон за мой французский. Не хотела вас оскорблять, защитная реакция сработала. Вижу в людях только акул, готовых сожрать, и непроизвольно обороняюсь. Простите меня! Я в эту сферу влезла из-за Маринки. Если бы не Маринка, давно ушла бы, устроилась в офис какой-нибудь администратором, но не могла ее оставить, маме обещала о ней позаботиться. Она же только с виду стерва, а в душе – маленький ребенок, шлепающий по лужам босиком. Показное все, понимаете? Все эти ее выкрутасы идиотские, понты, любовники, красивые тряпки, побрякушки, косметика. Она так и не выросла, как была дразнилкой, так и осталась. Глупенькая девочка, дурочка. Иногда я ее не выносила, ненавидела, я готова была ее убить! Марина ходила по лезвию бритвы, провоцировала всех. Да, я знала, что когда-нибудь все это закончится именно так. Господи, но почему?! Я не понимаю, что она делала в этой квартире?

– Как раз хотела у вас на эту тему поинтересоваться. Вы разве не были в курсе, что Марина снимала эту квартиру? Насколько я знаю, вы – самый близкий для Марины человек.

– Она ее снимала? – ошеломленно перепросила Алика. – Зачем она это сделала?

– Полагаю, чтобы встречаться здесь с любовником. Марина рассказывала вам о своей личной жизни?

– Она всем рассказывала о своей личной жизни. У нее хобби было такое: завлечь мужика в постель, а потом обсудить с журналистами все его мужские достоинства. Вообще-то… Да, самым сокровенным Марина делилась только со мной.

– Последний роман с кем у нее был?

– С Сергеем Шаховым, ее пластическим хирургом. Но они давно расстались.

– Больше ни с кем?

– Говорю же, ни с кем у нее не было романа! Я бы знала. Она все рассказала бы мне. Знаете, а она какая-то странная в последнее время была, замкнутая, но и счастливая одновременно. Я даже испугалась, что ее какие-нибудь сектанты снова заманили в сети.

– Были прецеденты?

– Были, давно. Отделались легким испугом. Она решила проверить, как работают сиентологи, ради прикола. Вдохновилась проповедями одного симпатичного сектанта, хорошо, что Марина быстро к нему охладела и к его проповедям тоже.

– Вы уверены, что ваша сестра все связи с сектой порвала?

– Уверена! Иначе они меня звонками с угрозами бы не доставали. Марина, добрая душа, на меня стрелки перевела. Дескать, я строго-настрого запрещаю ей вступать с ними в контакт.

– Поверили?

– Не поверили, пришлось в срочном порядке все имущество Марины переоформлять в совместную собственность, а счета в банках переводить в совместное управление. Она без моей подписи не могла снять деньги и переписать на кого-нибудь квартиру и дом. Как только все оформили, они и отвязались. Черт, – выругалась Алика. – Кажется, я подкинула вам мотив.

– Мотив и без ваших подсказок лежал на поверхности. После смерти Марины вы в любом случае получили бы все ее имущество, так как ваша сестра не замужем и детей у нее нет.

– У меня нет алиби, – задумчиво сказала Алика. – Вы говорили, что Марину убили ночью. У меня нет алиби и есть мотив. У вас все основания меня подозревать. Я хочу адвоката! Без адвоката я больше ни слова не скажу.

– Прошлую ночь ваша сестра провела с мужчиной, и у нас есть все основания подозревать, что именно он ее убил.

– Кто – он?

– Мы это выясняем. По нашим предположениям, эту квартиру ваша сестра сняла, чтобы с ним встречаться. По каким-то причинам Марина не желала афишировать свои отношения с этим человеком и не хотела, чтобы кто-то знал о том, что она снимает эту квартиру. Хозяева даже не предполагали, что сдают квартиру известной актрисе. Соседи тоже были не в курсе.

– Глупость какая-то! Марина всегда все делала демонстративно. И она мне обязательно рассказала бы, что у нее роман. Погодите… Я, кажется, вспомнила. Месяца два-три тому назад Марина мне призналась, что у нее наклевывается забавный романчик.

– С кем?

– Не знаю, – Алика снова посмотрела на нее удивленно. – Я как– то не расспрашивала особо. Марина сказала, что поклонник не из тусовки, а самый обыкновенный парень, но молодой и безумно строптивый. Еще она сказала, что хочет его приручить. И все, больше мы с ней к этой теме не возвращались. Господи…

«Приручить не вышло», – подумала Елена Петровна, похоже, строптивый мальчик так и не поддался на дрессировку Марины Гольц и «перегрыз дрессировщице горло».